абхазия женский православный троицкий монастырь село бирцхи
Игумении Серафима (Робустова) и Херувима (Попова) основательницы женских скитов в горах Абхазии
В 2003 году обе игумении были поставлены правящим архиереем архиеп. Саранским и Мордовским Варсонофием (Судаковым) перед выбором: он в ультимативной форме предложил либо согласиться с его позицией по вопросу принятия ИНН, либо уходить из обителей.
Сестры, конечно, не могли ослушаться своего духовника схиигумена Санаксарского монастыря Иеронима (Верендякина, +2001г.), который категорически не благословил их перед своей кончиной принимать регистрационные номера ни лично, ни на обитель.
После его кончины игумении обратились к архим. Кириллу (Павлову), который полностью подтвердил благословение их прежнего духовника. Оба старца известны своей праведностью и святостью, поэтому их благословение матушки не дерзнули нарушить.
Более того, архим. Кирилл указал матушкам на их ответственность перед Богом за спасение вверенных им душ, если эти монашествующие в итоге уйдут в мiр. Именно он дал им благословение не оставлять сестер.
Сестрам из Мордовии разрешили поселиться в старинном горном селении Бирцхи (в районе Гулрипш), в котором никогда не было храма, стояло несколько сельских домов, но после грузино-абхазского конфликта хозяева бросили свои жилища и не решились возвращаться обратно…
Вот как рассказывает о посещении сестер в 2011 г. самарский священник Сергий Жихарев:
«В полуразрушенные дома десять лет назад приехали сестры из монастырей Мордовии, приехали возводить в этом глухом месте Православную обитель. приехали в разрушенное горное селение, где не было света, газа и прочих благ цивилизации. Поначалу спали почти под открытым небом, не было самого необходимого, но все же возвели Свято-Троицкий монастырь.
Но как сестрам, далеким от строительного дела, построить монастырь? Надо ведь многое уметь: развести цемент, класть кирпич, писать фрески… Игумения Херувима поступила мудро: она направила своих посланниц учиться на каменщика, маляра, плотника, электрика, повара, иконописца… Ездили сестры по очереди и получали сразу по две или три специальности, даже свой дизайнер появился в монастыре. И закипела работа.
И вскоре из руин и разрухи вознесся к небу золотоглавый храм, отстроили трапезную, пекарню, два дома восстановили для гостей монастыря и протянули из Сухуми ветку электричества. Отопление в обители печное, и для него сестры сами заготавливают дрова. На горных склонах нескончаемые сады, земля родит так щедро, что все собрать монахини просто не успевают. Просят сестры, чтобы приезжали к ним Православные люди на помощь в сезон сбора мандаринов и хурмы…
Встретили нас в монастыре поначалу настороженно, на контрольно-пропускном пункте. А как без него: по горам много лихих людей ходит, и от них сестры научились защищаться. Когда монахини узнали, что приехал батюшка из Самары, и что мы знали и ездили в свое время к их духовному наставнику, старцу схиигумену Иерониму, то сразу стали как родные. Нас провели в храм на службу, как раз в этот день был праздник Царственных Мучеников, потом в очень уютные кельи и затем в трапезную. С такой любовью все сделано в монастыре, а какой был обильный и красивый стол, все со своего огорода, садов и пасеки.
Больше всего поразила в сестрах настоящая христианская любовь, это сейчас большая редкость… Они нас просто обласкали любовью. Когда мы трапезничали, сестры пели нам канты, а провожать нас вышли всем монастырем и пели духовные песнопения, плакали, нам в дорогу надавали море гостинцев. Мы уже далеко отъехали, но слышали, как сестры все стояли и пели нам в дорогу молитвы…»
В монастыре игумении Херувимы 60 сестер.
В 2014 г. в Псху был выстроен храм в честь Усекновения главы св. Иоанна Предтечи.
Абхазия: древние святыни и современные подвижники
«Сегодня абхазские отшельники по-прежнему живут высоко в горах. Крайняя точка, куда можно добраться на транспорте, находится очень далеко от их келий».
Конференция «Духовные скрепы» включала в себя работу многих секций по разным направлениям. Работу одного «круглого стола» мы попросили прокомментировать друга нашей редакции кандидата медицинских наук иеромонаха Антипу (Авдейчева).
— 21 мая по приглашению профессора, заведующего кафедрой общей и социальной психологии Поволжской государственной социально-гуманитарной академии Гарника Владимировича Акопова я принял участие в работе секции «Социальная напряженность в современном мире: религиозные, этноконфессиональные, правовые аспекты». И выступил с докладом «Особенности религиозного сознания у русских в Абхазии». Главное в моем выступлении — показать связь между социальной напряженностью и особенностями религиозного сознания. Эту связь я постарался раскрыть на примере близкой к нам Абхазии. Почти год я находился в Сочинском подворье Валаамского монастыря, которое расположено возле самых границ с Абхазией. Мы жили настолько близко от Абхазии, что возникшее там социальное напряжение невольно затрагивало и нас. Я стал свидетелем внутриполитического кризиса, протекавшего с апреля по август 2014 года в Абхазии. В конце мая произошли массовые митинги, были захвачены правительственные здания в Сухуме. Потом была смена главы государства и республиканской исполнительной власти. Благодаря сдержанности противоборствующих сторон кровь в Абхазии не пролилась! В результате напряженных переговоров при участии российских посредников и во избежание кровопролития президент республики Александр Анкваб 1 июня прошлого года объявил о своей отставке. Через два месяца был избран новый президент — Рауль Хаджимба. Что же тогда произошло? По мнению многих аналитиков, в Абхазии проведена попытка организовать майдан по образцу киевского. Однако в Абхазии это не удалось. Организаторы этой смуты не учли особенностей сознания местных жителей. Феномен пролитой «первой крови» у народов Кавказа столетиями неизбежно перерастал в длительную кровную месть между родами. Поэтому местные жители обладают своего рода мощным иммунитетом и особым чутьем на подобный ход событий. И вот в результате двухмесячный кризис завершился цивилизованным переизбранием президента. В республике воцарилось спокойствие.
Настоятельница Свято-Троицкого монастыря игумения Херувима с юными прихожанами.
Казалось бы, какая у всего этого связь с религией? Но она есть. Я проанализировал ситуацию в Абхазии и вот к каким выводам пришел.
Религиозная карта Абхазии разнообразна и представлена христианами (64%, как правило, Православными); мусульманами (14%, как правило, суннитами). Есть незначительный процент атеистов и приверженцев так называемой абхазской религии. Христиане в Абхазии не всегда следуют строго установлениям Церкви. Многие из крещеных абхазов не знают своего христианского имени. Мусульмане слабо исполняют законы шариата. Все религиозные (христианские и мусульманские), а также государственные праздники отмечаются совместно представителями разных религий, которые объединяются за одним общим праздничным столом, нередко с совместными абхазскими молитвами и приношениями из вина и плодов. Самый распространенный тост: «за единую абхазскую нацию». Никто себя здесь не делит ни по национальному, ни по религиозному признаку. Люди ощущают свое единство, нет даже намека на рознь.
Казалось бы, духовная размытость должна была привести к серьезному кризису наподобие майдана. Но ведь этого не произошло. Почему? Мне ничего не оставалось, как искать духовные причины. Некоторые из них лежали на поверхности. Вспомним, что это древняя Христианская земля. Здесь проповедовали Апостолы Симон Кананит (согласно местному преданию, он здесь же и претерпел мученическую кончину), Андрей Первозванный. Здесь закончил свой жизненный путь великий Святитель Иоанн Златоуст. В этих краях принял мученическую кончину за Христа святой Василиск Команский. Все это и по сей день оказывает влияние на духовную жизнь Абхазии, создает особую атмосферу.
В конце 1960-х годов была разгромлена Глинская пустынь, последняя обитель на территории СССР, поддерживавшая дух старчества. И некоторые глинские старцы переехали в Абхазию. Это старцы схиархимандрит Серафим (Романцов) и схиархимандрит Адриан (Лукаш). Они поселились в глубине Кавказских гор, в малодоступных районах на территории Абхазии. Об этом можно прочесть в книге монаха Меркурия «В горах Кавказа. Записки современного пустынножителя», изданной в 2007 году при участии игумена N. (игумена Ефрема Виноградова-Лакербая, настоятеля Сочинского подворья Валаамского монастыря). Более пятнадцати лет эти великие молитвенники подвизались в горах. Они оставили после себя духовную поросль. Мне довелось познакомиться с одним из последних свидетелей жизни этих старцев — монахом Константином (Ковальчуком). Он и сейчас подвизается как раз в тех местах, где раньше стояли кельи глинских старцев. Отец Константин уже 42 года живет в этих горах. В начале 1970-х годов он ушел сюда с Украины. Отец Константин по образованию врач-невропатолог. Он окормлялся у схиархимандрита Серафима (Романцова).
Тогда я мучительно искал ответ на сложные духовные вопросы и никак не находил. И вот на Покров Божией Матери в прошлом году мне удалось встретиться с отцом Константином. Он редко спускается с гор, но тогда он около недели был в Сухуми, и я его там застал. Это непередаваемое, удивительное ощущение, когда ты имеешь дело с молитвенником. К кому я только не обращался со своими вопросами! Объехал нескольких наших старцев, был и в Раифском монастыре, и в Санаксарах, и в Болгарах. И только все больше и больше запутывался. А тут во время разговора с отцом Константином как будто целостная картинка из пазлов сложилась. Все вдруг встало для меня на свои места. Я сразу успокоился, ответ был найден.
На престольный праздник в Сухумский женский монастырь в честь Пресвятой Троицы 31 мая приехало много гостей.
Сегодня абхазские отшельники по-прежнему живут высоко в горах. Крайняя точка, куда можно добраться на транспорте (автомобиле или лошади), находится очень далеко от их келий. Дальше приходится идти пешком целых десять часов. И вот они курсируют по этому маршруту, на себе груз носят иногда до сорока килограммов. Макароны несут на себе, крупу. И традиция отшельничества благодаря их подвигу продолжается.
Эти пустынножители духовно окормляют два наших монастыря, переехавшие в Абхазию из Мордовии. Это монастырь в честь Святой Троицы и второй монастырь — Параскево-Вознесенский. В Свято-Троицком игумения Херувима, а в Параскево-Вознесенском игумения Серафима. Херувима и Серафима. Практика Иисусовой молитвы идет и в горах, в скитах, разбросанных всюду по этой горной республике. Там русские скиты в основном. Есть «рафаиловцы», духовные чада иеромонаха Рафаила (Берестова) — сам он сейчас подвизается на Афоне. Бывает, живут в скиту по два-три человека. И вот эти тихие подвижники — те самые праведники, которые вымаливают весь народ Абхазии. Да, там планировалась политическая катастрофа, кровопролитное противостояние, но этого не случилось. Нашлись в горах те «десять праведников», ради которых Господь сохранил мир и спокойствие в этом краю. Противостояние неожиданно стихло.
Этот опыт нужно изучать и использовать в России.
На заседании секции выступил кандидат исторических наук Вячеслав Викторович Шарапов, он говорил уже про наш регион, про Поволжье. Главный вывод его выступления такой: у нас в регионе нет глубоких противоречий между народами, религиями и даже социальными группами. И без внешнего воздействия этот наш мир на региональном уровне невозможно расшатать. Поволжье — это как гранитный камень на пути у тех, кто мечтал бы устроить у нас в России майдан по типу киевского. Все эти грязные политтехнологии у нас в регионе сработают в самую последнюю очередь. Такой вот оптимистический прогноз сделал исследователь. Ведь этническое сознание в Поволжье сложилось несколько столетий назад, и в нем нашлось место всем давним обитателям этих мест — русским, татарам, мордве, чувашам. Все это сложилось в сложный и очень устойчивый конгломерат, который будет нелегко разрушить.
Меня порадовало выступление и последующее общение с приехавшим из Владивостока заведующим кафедрой философии Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока РАН доктором философских наук Андреем Владимировичем Поповкиным. Он глубоко Православный, и не только по фамилии! Он говорил и об Украине, но под очень неожиданным углом зрения. На наших глазах произошло вторжение войны в массовое сознание. На Дальнем Востоке уже обычные домохозяйки спорят о полевых командирах на Донбассе, о линии фронта, о нарушениях перемирия. Эти темы сейчас волнуют буквально всех! А ведь все-таки регион у них там географически очень далеко находится от Украины, и между тем. Андрей Поповкин обоснованно говорит об изменении массового сознания под влиянием этих трагических событий. Сейчас в связи с событиями на Украине большим интересом пользуется сравнительно давно изданная книга белорусской писательницы Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо». Эту книгу нужно изучать очень серьезно, ведь в ней показаны переживания обычного человека на войне. Деформация его сознания под воздействием переживаний на фронте.
Еще Поповкин рекомендовал прочесть книгу философа Ивана Ильина «Духовный смысл войны». Она была написана им еще в 1915 году задолго до эмиграции, под влиянием событий Первой мировой войны. Многие считают Ильина автором «Книги тихих созерцаний. Поющее сердце», а тут совсем иные темы, иные подходы открываются. Книга эта сейчас почти забыта. А главный тезис ее такой: «Жить надо только тем, за что стоит умереть». Была у Ильина в ту пору даже некоторая «очарованность войной», от чего он впоследствии, конечно же, отказался.
Какая часть нашего населения сейчас играет в компьютерные игры, гоняет виртуальные танки по монитору компьютера? Такой вопрос перед нами поставил мыслитель из Владивостока. Ответ-то прозрачен: весьма значительная часть! И это не может нас не тревожить. Ведь война и должна сначала вестись как бы виртуально, но постепенно в эту опасную игру включается все больше и больше людей. И вот критическая масса достигает некоего рубежа, когда виртуальное вдруг прорывается в реальные события. Это еще не исследованная проблема. Тут большая сфера открывается для работы психологов и даже богословов. Многие исследователи ссылались на нашей секции на труды инокини Вассы (Лариной), профессора богословия Венского университета в Австрии. Она сейчас известна во всем мире, — дочь священника Зарубежной Церкви, служившего на приходе в Нью-Йорке; духовная дочь Архиепископа Берлинско-Германского и Великобританского Марка.
Секция наша разместилась в одной небольшой комнате, где было всего два стола (в институте в тот день шли экзамены). Но это было живое, заинтересованное общение.
Кафедра общей и социальной психологии сейчас выполняет важный госзаказ по изучению проблем религиозного сознания. Этот грант получен от Министерства образования и науки России.
Расскажу и о своем самом ярком впечатлении от поездки в Абхазию. О женском монастыре в честь Святой Троицы в Сухуми я услышал впервые от отца Ефрема. Это необычный монастырь, о нем уже слагают легенды. Например, говорят о том, что там в первую и вторую недели Великого поста монахини вообще ничего не едят и даже не пьют. Как врач я не мог допустить и мысли о том, что это возможно. Не пить две недели, да это просто по медицинским показаниям исключено. От такого «поста» можно ведь и умереть! Мне в ответ сказали, что видели это «невозможное» своими глазами. И вот Господь меня сподобил там дважды побывать, сначала в октябре, а потом и в декабре, Рождественским постом. Я приехал туда с предубеждением, но увидел в монастыре здоровых, энергичных монахинь. Они как будто летали над землей, передвигались часто бегом и отнюдь не производили впечатления изможденных страдалиц. Шел Рождественский пост. Был воскресный день, и после службы я на законном основании ожидал общей трапезы. Пост не строгий, думал я, и на трапезе утешусь рыбкой. Вышел из храма, а мне и говорят: «Мы вам трапезу в гостиницу принесем». Спрашиваю, а почему не в трапезную. «У нас трапезы нет», — отвечают. «Как — трапезы нет?» — изумляюсь я. Оказывается, у них давно уже так заведено, что в каждый многодневный пост (а не только в Великий) общей трапезы в монастыре не бывает совсем. Все оказалось еще строже, чем я полагал. Объяснили, что их игумения Херувима сейчас болеет, находится на лечении в Москве. И она звонит сестрам каждый день и каждый день благословляет каждую из них, кому что можно вкушать сегодня. Одной вообще благословляет обойтись без трапезы, без воды. Кому-то можно попить сегодня. А кому-то и покушать немножко.
И служба у них удивительная. Начали в семь часов вечера служить. Вечернее Богослужение шло до часа ночи. Я ждал, что все наконец-то уйдут отдыхать, но они не расходились. Дали мне полтора часа отдохнуть, а сами остались в храме. Я ушел в гостиницу и полтретьего ночи вернулся в храм. Они как раз в это время хором читали молитвы ко Причащению. А некоторые сестры на ступенечках, как курочки на насесте, сидят притулившись друг к другу и подремывают. Я входные молитвы прочитал. Одна из сестер восклицает: «Что же это мы спим, батюшка здесь уже!» Начал совершать проскомидию, и длилась она до семи утра. У них синодики там целые тома, и вот они читали их вслух, а я в алтаре читал и вынимал частички. Я уже падал от усталости. Но вот в шесть часов закончили чтение помянников, ну, думаю, теперь хоть немного отдохну. Но вдруг слышу: «Теперь несите кладбищенские». Принесли еще синодики, пухлые такие. И смысл их в том, что туда вписаны все могилы, какие есть на сухумском кладбище, в том числе даже безымянные. А другой синодик по Дивеевскому кладбищу. Они их читают примерно вот так: «О упокоении Андрея, Димитрия, Матроны. » А потом читают о безымянных захоронениях: «могилы под номерами 1, 2, 3, 4, 5, 6… — их имена, Господи, Ты веси». И потом дальше как обычно читают: «О упокоении Марии, Сергия», и так далее. Это не безспорная практика, к ней есть вопросы. Но тем не менее мы еще час читали кладбищенские синодики. В семь часов началась исповедь. В восемь мне дали полчаса отдохнуть, и в полдевятого начали читать Часы. Всего же служба шла с семи вечера и до 11 часов дня. Это меня поразило, конечно. Ночью они почти не спят, ведь проскомидия идет 4-5 часов. Так что и сейчас в Абхазии есть подвижники. Теперь в родных местах меня спрашивают: почему я не остался там, в горах, вернулся обратно на Самарскую землю. Наверное, обо мне такой Промысл Божий. Могу себя успокоить только тем, что я ни разу не поступал по своему разумению. Все делал по послушанию, по благословению, как и подобает монаху.
В горах Абхазии
побывал самарский священник Сергий Жихарев.
 |
побывал самарский священник Сергий Жихарев.
Абхазы называют свою родину Апсны, что означает «Страна Души». Говорят, что человек, однажды побывавший на этой земле, стремится вернуться к ней снова. Так ли это или просто красивый образ, мы решили узнать у настоятеля самарского храма в честь святых благоверных князей Петра и Февронии протоиерея Сергия Жихарева и его матушки Елены, которые недавно вернулись из паломничества по Абхазии.
— Вы не познаете Абхазии по красочным страницам путеводителя, в журналах все не то… Езжайте в горы, там вы откроете Страну Души … — советовала самарским паломникам немолодая абхазка, у которой в деревенском домишке они решили расположиться на ночлег…
Несколько лет назад священник Сергий Жихарев прочитал на одном дыхании книгу протоиерея Валентина Свенцицкого «Граждане Неба». В ней говорилось о старцах-отшельниках начала двадцатого века, которые жили и молились уединенно в своих пещерах-кельях и, будто драгоценный бисер, были рассыпаны по большим и малым горам Абхазии. И вот этим летом отец Сергий решил отправиться в Абхазию, чтобы подняться по узкой горной тропке и встретить молитвенника-отшельника… Хотя не было выбрано место, где остановиться, и какой будет проложен маршрут, но решено было на свой страх и риск отправиться в паломничество всей семьей: матушка Елена, дочка Ксения, старший сын Серафим и младший сын Андрей.
Контрасты Абхазии
— В Сухуми мы наняли водителя-проводника, — вспоминает отец Сергий. — Он оказался участником грузино-абхазской войны, а потом восемь лет был в горах на разминировании и хорошо знает каждую тропинку, каждый камень. Как раз такой человек, который исходил не одну горную тропу, мне был нужен в качестве проводника…
Я поинтересовался, встречал ли он в горах отшельников, и как бы нам встретиться с ними. «Да по любой тропинке поднимайся в горы повыше и обязательно наткнешься на пещерку отшельника», — ответил наш проводник.
Земля Абхазии еще не оправилась после бомбежек: заброшенные села с покореженными калитками, заросшие, никому ненужные мандариновые сады, дома с побитыми от снарядов стенами. Прошло около десяти лет после войны, но до сих пор ее раны не залечены… Мы проезжали совершенно брошенные и безлюдные небольшие деревеньки. Во время войны многие люди оставили свои дома…
В Абхазии сто сорок древних Православных храмов. Некоторые из них давно заросли не только травой, но и деревьями — на их крышах растут кипарисы. Некоторые из них восстанавливают абхазцы, но для иных целей… Так, в соборе Андрея Первозванного в Пицунде размещен концертный зал. На месте алтаря сделана сцена и стоит рояль, рядом вмонтирован орган. Глаз поражает контраст между величественностью Православных святынь, сказочной красотой природы и той разрухой, которую человек своей жестокостью принес в Божий мир.
Одишский подвижник
Среди разрушенных домов и заросших садов дорогу в Одишу указывали стрелки, на которых было написано: «Иеромонах Иоанн Свинухов». Батюшка по своей мирской профессии хирург, специализирующийся на гнойной хирургии, и спасает людей не только молитвой в храме, но и скальпелем на операционном столе. Абхазцы почитают нашего батюшку, прежде всего, как врача…
К нему часто обращаются за медицинской помощью, и он безкорыстно помогает. В этих горных краях довольно часты дорожно-транспортные происшествия, не редкость — драки и поножовщины, в результате — сильные ранения… И вот по этим указателям на дороге едут абхазцы — и Православные, и мусульмане, и язычники — в Православный храм за отцом Иоанном… Он лечит всех и не берет никакой награды. Наш водитель-проводник свое восхищение отцом Иоанном выразил словами: «Ужас сколько он спас людей!»
Иеромонах Иоанн (Свинухов) оказался благообразным священником лет пятидесяти, он очень худой, можно сказать, истощенный, и имел вид подвижника. Говорил тихо, спокойно, чуть улыбался, так же тихо и спокойно вел службу…
Когда отец Иоанн впервые приехал в Одишу, то увидел, что от храма, куда его благословили служить, от древнейшей церкви XI-XII веков в честь святых равноапостольных Константина и Елены, осталось всего ничего — три метра от земли. Остатки святыни заросли бурной растительностью… На протяжении десяти лет батюшка восстанавливал храм, потихонечку возрождал святыню. И нам уже посчастливилось молиться в отреставрированном храме.
На Литургии кроме нашей семьи было еще три монахини и одна прихожанка. Женщина специально приехала на службы к отцу Иоанну (Свинухову) за тысячу километров из России, сняла рядом с церковью разбитый домик.
По окончании молебна все подошли за благословением к отцу Иоанну, и мы познакомились. Мне как священнику, который тоже начал строить храм, было интересно узнать о строительстве этого храма. Рассказал я батюшке о своем строительстве, как потихонечку рядом с модулем временной церкви возрастают каменные стены храма в честь Петра и Февронии, что сами и раствор месим, и кирпичи таскаем. Но важнее всех строительных тонкостей сторона духовная, о ней и завязался с отцом Иоанном разговор.
— Божье должно строиться на благом, —подчеркнул иеромонах и посоветовал быть разборчивым при выборе благодетелей и брать помощь на строительство Божьего храма только из правых, то есть честных рук, иного ни Господь, ни Матерь Божья не приемлют. Свой храм отец Иоанн восстанавливал с большим трудом, очень долго не мог найти именно такие честные руки, которым бы смог доверить воздвигать церковь святых Константина и Елены. Господь помог и привел в храм хорошего архитектора, при его помощи пошла работа. Теперь в храме восстановлены своды, купол, крест и колокольня.
Мы спросили батюшку, не отшельник ли он,живет ведь здесь почти в затворе, но батюшка с юморком ответил: «Мы скитские».
Монахини из Бирцхи
— В старинном горном селении Бирцхи никогда не было храма… — вступает в разговор матушка Елена. — Стояло несколько сельских домов, но после грузино-абхазского конфликта хозяева бросили свои жилища и не решились возвращаться обратно… В полуразрушенные дома десять лет назад приехали сестры из монастырей Мордовии, приехали возводить в этом глухом месте Православную обитель. На такой подвиг мордовских монахинь благословили духовник Троице-Сергиевской Лавры Архимандрит Кирилл (Павлов) и санаксарский старец схиигумен Иероним (Верендякин † 2001 г.). Двадцать пять сестер — и молодые, и почтенного возраста — приехали в разрушенное горное селение, где не было света, газа и прочих благ цивилизации. Поначалу спали почти под открытым небом, не было самого необходимого, но все же возвели Свято-Троицкий монастырь.
Но как сестрам, далеким от строительного дела, построить монастырь? Надо ведь многое уметь: развести цемент, класть кирпич, писать фрески… Игумения Херувима поступила мудро: она направила своих посланниц учиться на каменщика, маляра, плотника, электрика, повара, иконописца… Ездили сестры по очереди и получали сразу по две или три специальности, даже свой дизайнер появился в монастыре. И закипела работа.
И вскоре из руин и разрухи вознесся к небу золотоглавый храм, отстроили трапезную, пекарню, два дома восстановили для гостей монастыря и протянули из Сухуми ветку электричества. Отопление в обители печное, и для него сестры сами заготавливают дрова. На горных склонах нескончаемые сады, земля родит так щедро, что все собрать монахини просто не успевают. Просят сестры, чтобы приезжали к ним Православные люди на помощь в сезон сбора мандаринов и хурмы…
Встретили нас в монастыре поначалу настороженно, на контрольно-пропускном пункте. А как без него: по горам много лихих людей ходит, и от них сестры научились защищаться. Когда монахини узнали, что приехал батюшка из Самары, и что мы знали и ездили в свое время к их духовному наставнику, старцу схиигумену Иерониму, то сразу стали как родные. Нас провели в храм на службу, как раз в этот день был праздник Царственных Мучеников, потом в очень уютные кельи и затем в трапезную.С такой любовью все сделано в монастыре, а какой был обильный и красивый стол, все со своего огорода, садов и пасеки.
Больше всего поразила в сестрах настоящая христианская любовь, это сейчас большая редкость… Они нас просто обласкали любовью. Когда мы трапезничали, сестры пели нам канты, а провожать нас вышли всем монастырем и пели духовные песнопения, плакали, нам в дорогу надавали море гостинцев. Мы уже далеко отъехали, но слышали, как сестры все стояли и пели нам в дорогу молитвы…
До отшельников осталось шесть часов ходьбы
— В монастыре мы спрашивали у матушек, можно ли отыскать отшельников, — говорит отец Сергий, — и нам рассказали, что периодически с гор в Сухум спускаются отшельницы и заходят в храм помолиться. Одной около 75 лет, второй за восемьдесят. Я поинтересовался, долго ли они в подвиге, оказалось, одна отшельничает 35 лет, другая — сорок. Выяснилось к тому же, что они ходят за продуктами к той женщине, которая нам в самом начале пути посоветовала не смотреть по путеводителям, а ехать в горы… Мы были уже на полпути: всего шесть часов ходьбы было до отшельниц…
— Подниматься в горы столько времени с детьми тяжело, и мы решили не ходить… — сказала матушка Елена.
— В этот раз Господь не предоставил возможности добраться до вершин, к отшельникам, — сказал отец Сергий. — Может, это и к лучшему: есть повод вернуться в эти святые места.