алапаевский монастырь елизаветы федоровны в контакте
Алапаевский удел Елизаветы Федоровны
Игумения Олимпиада (Тетёркина), уроженка Алапаевска, по мирской специальности – инженер-железнодорожник. Последний год перед постригом работала преподавателем в индустриальном техникуме в Алапаевске.
– В Церковь я пришла только в 1995 году (в смысле начала ходить в храм, а крестилась в 1990-м), а уже через три года у меня появилось желание идти в монастырь. Сама не понимала, как это: иду на урок в техникум – а мне хочется в монастырь. Жила я с мамой, своей семьи у меня не было. В 1996 году, когда я только воцерковлялась, я была в Дивеево первого августа, на день памяти преподобного Серафима. Служил Патриарх Алексий, это было очень большое впечатление. Вот оттуда я приехала и в сентябре поняла, что на уроки в техникум мне не хочется… Но пока ходила.
В 1998 году верующие в Алапаевске молились Великим постом, чтобы общине отдали под монастырь здание во дворе Напольной школы, где прошли последние месяцы жизни преподобномученицы Елизаветы Федоровны и ее спутников.
– Когда я пришла в Церковь, я даже не знала, что преподобномученица Елизавета канонизирована (хотя ее причисление к лику святых состоялось в Русской Православной Церкви в 1992 году). Как раз в год ее канонизации я вернулась в Алапаевск из Екатеринбурга, где до того жила. Но я не знала, что она причислена к лику святых, узнала об этом и о совпадении с этим моего возвращения в Алапаевск только позже, – вспоминает игумения Олимпиада. – И даже когда я стала ходить в храм, я о ней поначалу ничего не знала.
В 1998 году игумен Моисей (Пилатс) из мужского монастыря Новомучеников Российских на месте Нижней Селимской шахты под Алапаевском отправил будущую игумению Олимпиаду в Марфо-Мариинскую обитель в Москве во время зимних каникул в техникуме. Только тогда матушка узнала о преподобномученице Елизавете побольше. Сама она к тому времени уже готовилась к монашеству.
К 1 сентября 1998 года женской православной общине в Алапаевске отдали ключи от двухэтажного детского сада во дворе Напольной школы и сестры начали туда заселяться. Тогда монастыря еще не было: община получила статус монастыря в апреле 2005 года. До этого матушка Олимпиада, тогда еще не монахиня, была старшей сестрой общины, а в 2005 году митрополит Викентий постриг ее в монашество и возвел в сан настоятельницы.
– Нас всегда было то одиннадцать, то двенадцать, то тринадцать. Сейчас одиннадцать, – рассказывает матушка Олимпиада. – Никогда много не было, и меньше десяти не было. Если кто-то уходит, то обязательно кто-то приходит, и число восполняется. Но не увеличивается. Хозяйства у нас большого нет: сажаем не больше, чем можем обработать. Скотины, как в других монастырях, у нас нет, даже куриц не разводим. Стараемся, чтобы территория была благоустроена, в цветах – это отнимает много сил и времени. Когда-то Елизавета Федоровна с князьями тоже своими руками сажала цветник и овощные грядки во дворе Напольной школы.
Среди чуть более десяти сестер нет ни одной, кроме матушки Олимпиады, уроженки Алапаевска. Есть сестры из Екатеринбурга, Улан-Удэ, Нижнего Тагила. Одна сестра из Челябинска побывала как паломница – и потом приехала насовсем. В основном сестры съезжаются из Свердловской области.
– Послушания в монастыре определяются очень просто: по силам и способностям каждой сестры и по потребностям монастыря. Таланты и способности стоят не на первом месте, особенно для новоначальных. Каждый должен уметь всё, пройти через все послушания. Вдруг кто-то заболеет и не сможет трудиться – все должны быть способны заменить всех, потому что сестер мало. Например, просфоры должны уметь печь практически все. Есть сестры, которые читают днем и ночью неусыпаемую Псалтирь.
Сестры встают без двадцати шесть утра, в шесть читают утреннее правило. В восемь правило заканчивается, и у сестер есть немного личного времени (кто постирает, кто помолится, кто отдохнет). Перед послушаниями, которые начинаются в девять, все пьют чай. В полдень обед, потом до 14 послушания, с двух до трех тоже личное время, когда можно прибрать в кельях или сделать что-то еще. В семь часов ужин, в восемь – вечернее правило, в одиннадцать отбой.
– У нас пока только небольшой домовый храм в бывшем детском саду на втором этаже, но в 2013 году начато строительство монастырского храма во имя преподобномученицы Елизаветы Федоровны. Строится именно монастырь, а не обитель милосердия, подобная Марфо-Мариинской, хотя будут какие-то дела милосердия и просвещения, – рассказывает матушка Олимпиада. – Сестры уже бывают со священником в неврологическом диспансере, помогают совершать таинства, читают с больными акафисты. Сестры приходили в школы на уроки православной культуры. Бывает, что помогают больным на дому, по мере обращения помогают малоимущим. Хотелось бы детский приют, какой был у Елизаветы Федоровны и какой есть сейчас в Марфо-Мариинской обители, но это пока для нас сложно и с финансовой, и с юридической точки зрения. Нужны и помещения, и коллектив…
Маленькая богадельня при монастыре уже образовалась «сама собой»: одну бабушку попросили досматривать врачи, другую – местное сестричество милосердия (бабушка при живых родственниках не имела ни ухода, ни возможности исповедоваться и причаститься). Теперь уже три бабушки живут в отдельном маленьком домике, вместе молятся, за ними ухаживает одна сестра и помогает ей другая.
– Бабушки старенькие, уход отнимает много сил. Вроде их и немного, но они уже как дети, – говорит матушка.
В школе пытаются сохранить все настолько близко к первозданному состоянию, насколько возможно.
– Когда делали ремонт, раскрыли пол, потом все досточки обратно на место приколотили. Окна оставили какие были, хотя они уже не в лучшем состоянии. Сохраняют все, что осталось от места, где реально жила святая – пусть всего два месяца, но какие два месяца! – говорит игумения Олимпиада. – Здание обещают отдать, если мы поможем построить пристройку к другой школе, чтобы туда перешли дети из филиала в Напольной школе. Пока там продолжают учиться дети.
Монастырь во имя преподобномученицы Великой княгини Елисаветы в Алапаевске готов принять новых насельниц.
Молитва у алапаевской шахты
Три часа я ехал сюда из Екатеринбурга на стареньком трясущемся «Пазике» по выбитой, в ямах, пыльной дороге, а когда наконец добрался, монастырь встретил меня звенящей тишиной. Братия была на послушаниях, время вечерни еще не пришло, и в монастырском храме была только немолодая доброжелательная свечница и мальчик-послушник. Мальчик старательно убирал подсвечники и наливал масло в лампадки, а свечница раскладывала записки и тихо молилась. В тишине монастырского храма с молчаливыми ликами святых, смотрящими на меня со всех сторон, радостное возбуждение от путешествия куда-то улетучилось, и, может, впервые за долгое время мне расхотелось о чем-то говорить и расспрашивать. Я подал записки, молча зажег перед иконами свечи и молча опустился перед иконой преподобномученицы Елисаветы на колени. Еще минуту назад дорога казалась невыносимой, а сейчас я возненавидел бы себя, если бы ехал сюда с комфортом, под уютную музыку, с кружечкой латте. Нет ничего плохого в приятной музыке и хорошем кофе, но в этом храме все это стало таким смешным и неважным, что вызывало почти физическое отвращение. Наверное, так почувствовала бы себя рыба, окажись она в Диснейленде. Там много ярких огней и шумных аттракционов, но все, что нужно рыбе, – это живительная вода. Я смотрел, как капли воска бесшумно стекают по горящей свече, и, как Иона из чрева кита, выдыхал из сердца: «От тли, Боже, возведи мя» и «Верую, Господи, помоги моему неверию».
Величие нового, преображенного во Христе человека открывает такую высоту человеческого духа, перед которой меркнут подвиги героев древности
На улице дул холодный апрельский ветер, а вокруг монастыря лежала только-только освободившаяся от снега тяжелая, сырая земля без цветов и красок. Место, куда я шел, было еще непригляднее и страшней, чернее самой темной ночи и ярче самого чистого золота, и имя ему − Голгофа. По маленькому, игрушечному ярко-бордовому мостику, перекинутому через ручей, словно граница, отделявшая землю живых от земли мертвых, дорожка из серой и красной плитки вела к шахте, куда палачи живыми сбросили великую княгиню Елизавету Федоровну, инокиню Варвару и князей-новомучеников.
Здесь древнее зло от начала мира собралось во всей своей видимой торжествующей мощи
Не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10: 34). И по правую руку – блаженные верующие, наследующие Царство Божие, а по левую – в ужасе замершие над адской бездной, завороженные ее страшной, пугающей неотвратимостью и силой. Здесь древнее зло от начала мира собралось во всей своей видимой торжествующей мощи, вознеслось до Небес, возопило и возрадовалось, так что и камни потряслись, и раздралась завеса, а Небо потемнело от ужаса. Сам Иисус Христос до кровавого пота молился и просил Бога-Отца пронести эту Страшную Чашу. Никакой человеческий разум не в силах оправдать этой страшной Крестной Жертвы, и только преданное до смерти, верующее сердце было способно довериться воле Господа и вымолвить: «Да будет не так, как я хочу, но как Ты, Господи, Боже мой!» Воющая безумная тьма поглотила Его и скрыла в недрах земли, но потом оказалось, что в ней родился Вечный Преображенный Человек, который стал властвовать над смертью и всей вселенной по праву умершего и рожденного Бога.
Когда из недр земли послышалось молитвенное пение, на убийц напал ужас
… Ночью великую княгиню Елизавету Федоровну и других узников разбудили и повезли на нескольких повозках по дороге в деревню Синячиху. В восемнадцати километрах от Алапаевска находилась шахта заброшенного рудника, которую чекисты выбрали для своего изуверского плана. Там палачи с дикой руганью, избивая несчастных прикладами, набросились на своих жертв. Первой в зияющую черную бездну сбросили великую княгиню Елизавету Федоровну. Она крестилась и громко молилась за своих убийц: «Господи, прости им, не знают, что творят!» Всех, кроме великого князя Сергея Михайловича, который в последний момент стал бороться и схватил одного из убийц за горло, столкнули в шахту живыми. Когда все было кончено, чекисты забросали шахту гранатами, а потом завалили хворостом и подожгли. Но мученики не умирали. Когда из недр земли послышалось молитвенное пение, на убийц напал ужас, и некоторые не выдержали и побежали в лес. Свирепая расправа над невинными была так ужасна, что двое из палачей сошли с ума.
Потом в газете «Новое русское слово», выходившей в США, были опубликованы воспоминания одного из палачей – Рябова. Он вспоминал, что, побросав своих жертв в шахту, чекисты думали, что узники погибнут, разбившись о камни, упав с 60-метровой высоты, или утонут в воде на дне шахты. Но когда они услышали голоса из глубины шахты, испугались, а Рябов бросил туда гранату. Граната взорвалась, затем послышался стон и пение молитвы Животворящему Кресту − «Спаси, Господи, люди Твоя». Убийц охватил ужас, они стали беспорядочно бросать в шахту гранаты, затем завалили шахту хворостом, облили бензином и подожгли.
Когда Белая армия во главе с адмиралом Колчаком заняла Алапаевск, нашла старый рудник, тело великой княгини Елизаветы Федоровны было на уступе, рядом с князем Иоанном, за которым она ухаживала до последних минут жизни. В кромешной тьме, изнемогая от боли, святая мученица, как могла, старалась облегчить его страдания. Голова князя Иоанна была перевязана апостольником княгини, а пальцы сложены для крестного знамения. В таком же положении были персты у самой Елизаветы Федоровны и инокини Варвары. На груди великой княгини была икона Спасителя с надписью: «Вербная суббота 13 апреля 1891 года». Этот день – 13 апреля 1891 года − был днем перехода великой княгини Елизаветы Федоровны в Православие.
На краю этой шахты пропадают улыбки, становятся неважными споры, исчезает лицемерие, алчность и гордыня
И вот ты стоишь перед этой шахтой, вглядываешься в темноту, а душа смертельно томится и плачет. О, бедный, безумный, несчастный человек! Зачем тебе все царства мира, их слава и власть, если все закончится здесь? На краю этой шахты пропадают улыбки, становятся неважными споры, исчезает лицемерие, алчность и гордыня. Уютная оболочка самовлюбленного эгоизма слетает, как шелуха, и ты остаешься один на один с этой черной бездной, которую мир всеми силами прятал от тебя до этого часа. Внизу – ад, вверху – рай, ты посередине.
Алапаевская Епархия
Русская Православная Церковь Московский Патриархат
Мужской монастырь новомучеников и исповедников Церкви Русской г. Алапаевск
Алапаевская Епархия
Русская Православная Церковь Московский Патриархат
Свято-Троицкое Архиерейское подворье г. Алапаевск
Алапаевская Епархия
Русская Православная Церковь Московский Патриархат
Храм во имя великомученицы Екатерины г. Алапаевск
Алапаевская Епархия
Русская Православная Церковь Московский Патриархат
Храм во имя Феодоровской иконы Божией Матери в мужском монастыре Новомучеников и исповедников Церкви Русской
Алапаевская Епархия
Русская Православная Церковь Московский Патриархат
Склеп при Свято-Троицком Архиерейском подворье г. Алапаевск
Алапаевская Епархия
Русская Православная Церковь Московский Патриархат
Напольная школа в Алапаевске
Алапаевская Епархия
Русская Православная Церковь Московский Патриархат
Женский монастырь во имя прмц. Елисаветы Феодоровны г. Алапаевск
Алапаевская Епархия
Русская Православная Церковь Московский Патриархат
Храм во имя святого Иоанна Предтечи г. Реж
Женский монастырь во имя преподобномученицы великой княгини Елисаветы Феодоровны г. Алапаевск
Монастырь в Алапаевске был создан рядом со зданием так называемой Напольной школы, в которой в 1918 году два месяца содержались: основательница Марфо-Мариинской обители в Москве Великая княгиня Елизавета Фёдоровна, великий князь Сергей Михайлович, князья императорской крови Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи, князь Владимир Палей.
Первоначально женская монашеская община была создана по благословению и при содействии наместника существовавшего в это время за Алапаевском на Межной (месте, где убили членов Дома Романовых) монастыря Новомучеников и Исповедников Российских игумена Моисея (Пилатс).
Послушницы первым делом взялись за обустройство новой обители, парраллейльно организовали приём и размещение паломников, которые уже в это время приезжали в Алапаевск из разных уголков страны. Помогали священникам во время совершения треб, ходили в психо-неврологический интернат. Позже при обители возникло сестричество милосердия и богодельня (приют для постоянного или временного проживания верующих православных пожилых женщин, за которыми был организован уход).
А обитель получила наименование в честь святой преподобномученицы Елисаветы (погибшей на Межной под Алапаевском и позже прославленной в сонме святых Великой княгини Елизаветы Феодоровны Романовой).
С самого начала работы обители при ней на втором этаже монастырского здания был организован домой храм.
В 2010 году архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский Викентий благословил на территории возле монастыря строить отдельную церковь во имя святой преподобномученицы Елисаветы. И в 2011 году началось строительство нового отдельного храма, который впоследствии, правда, был демонтирован (из-за ошибок строительства).
18 сентября 2014 года монахиня Олимпиада возведена в сан игумении. В монастыре в это время было 12 сестёр.
В 2015 году строительство отдельного храма возобновлено. Но затем приостановлено по причине отсутствия средств.
Летом 2016 года исполняющей обязанности настоятельницы монастыря назначена инокиня Ольга (Гобзева). В монастыре 7 сестёр. Возобновлено строительство храма.
Весной 2017 года настоятельнице монастыря была назначена игумения Смарагда (Зыкова).
15 июля 2018 года монастырь с первосвятительским визитом посетил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
Москва – Екатеринбург – Алапаевск – Пекин – Иерусалим
Вслед за великой княгиней
О паломничестве по пути, которым везли из Алапаевска в Иерусалим мощи преподобномученицы Елисаветы, рассказал врач Сергей Карасев, так же, как и почитаемая им святая, вместе с коллегами безвозмездно помогающий тем, кто в этом нуждается.
Гессен-Дармштадтская принцесса, ставшая великой княгиней в браке с великим князем Сергеем Александровичем и принявшая Православие, не избежала участи царской семьи, чей род после революции планомерно уничтожала новая власть.
А она и не пыталась избежать. Отказалась даже говорить на эту тему с послом Германии графом Мирбахом: «Я никому ничего дурного не сделала. Буди воля Господня!»
А через три месяца Алапаевск был взят армией генерала А. Колчака. Останки казненных были подняты из страшной шахты.
Рядом с Елисаветой Феодоровной, на уступе, лежало тело князя императорской крови Иоанна Константиновича. Голова его была перевязана апостольником великой княгини: в беспросветной тьме подземелья, обреченная умереть от голода и ран, она осталась собой и делала то, что обычно: молилась и старалась хоть чем-то облегчить страдания других.
У останков Алапаевских мучеников впереди был долгий путь. Погребенные 1 ноября в южной стороне алтаря Свято-Троицкого собора Алапаевска, они пробыли там лишь несколько месяцев. 14 июля 1919 года, почти через год после казни, гробы погрузили в поезд, уходивший в Читу: Красная армия наступала, Колчак оставлял Алапаевск. В этом растянувшемся на два года странствии великую княгиню сопровождал ее духовный друг и наставник – настоятель Серафимо-Алексеевского скита Белогорского Николаевского монастыря игумен Серафим (Кузнецов).
Армия генерала Колчака откатывалась на восток и уносила с собой новую святыню –восемь гробов Алапаевских мучеников. Из Алапаевска – в Читу, затем – в Харбин и Пекин. Тела князей Романовых нашли упокоение в китайской столице, а путь мощей преподобномучениц Елисаветы и Варвары лежал дальше – через Шанхай и Порт-Саид в далекий Иерусалим, где когда-то великая княгиня приняла решение перейти в Православие.
Только в январе 1921 года игумен Серафим привез гробы к храму Марии Магдалины.
Дому Романовых исполняется 400 лет. Опасаясь, что трагедия Алапаевских мучеников, тоже Романовых, казненных на следующий день после расстрела царской семьи, окажется как бы не в фокусе торжеств, посвященных 400-летию династии, 13 человек отправились в необычное паломничество – его маршрут стал повторением пути, по которому почти 100 лет назад везли останки мучеников.
Инициатива принадлежала не духовному лицу, а человеку светскому, не без государственных регалий – Игорю Рауфовичу Ашурбейли. Получив благословение Святейшего Патриарха Кирилла, он собрал группу, которая прошла по местам скорбного посмертного пути великой княгини Елисаветы Феодоровны.
Опыт такого паломничества – первый и пока единственный. Из Москвы – в Екатеринбург и Алапаевск, из Алапаевска – в Пекин, а затем в Иерусалим. Пусть самолетом, а не поездом, пусть по усеченному маршруту, но участники этой поездки проложили новый паломнический маршрут в память о высоком подвижничестве преподобномученицы Елисаветы.
Люди разные, духовного сана и светские… Почему в этом паломничестве они оказались вместе? У каждого – своя история, свои причины. У кого-то – очевидные: среди паломников были владыка Сергий, епископ Барнаульский и Алтайский, до недавнего времени возглавлявший Каменскую и Алапаевскую епархию, и Елена Долгопольская, сестра милосердия Марфо-Мариинской обители.
Трое из участников группы являлись представителями СМИ, и у них были не только духовные цели, но и профессиональные. Впрочем, «кто хотел духовно окормиться, тот окормился», – это слова Сергея Карасева, который вошел в состав паломнической группы в качестве врача. Он согласился поделиться с нами впечатлениями от поездки.
Началось паломничество с молебна в день Петра и Павла на Патриаршем подворье – в храме святой преподобномученицы Елисаветы в Покровском-Стрешневе.
18 июля – в годовщину казни и день, когда Русская Церковь совершает память преподобномучениц Елисаветы и Варвары, – паломники приехали в Алапаевск, чтобы, помолившись за литургией в Свято-Троицком соборе, где недолго покоились останки мучеников, пройти крестным ходом по следам их страдальческого пути: 18 километров от места заточения в Напольной школе до монастыря Новомучеников Российских, возведенного во второй половине 1990-х на месте казни.
– Почти все, кто был на службе, отправились и на крестный ход. Может быть 300, а то и 400 человек, – рассказывает Сергей Карасев. – Это очень сильное впечатление – когда такое количество людей идут с молитвами долгий путь во славу Божию… Мне, к сожалению, не удалось до конца раствориться в этом, полностью увести от себя мирские заботы и дать место духовному. Я медик и отдавал себе отчет в том, что путь нелегкий и неблизкий и может случиться всякое: с собой в поездку взял огромную сумку с медикаментами и всегда носил ее с собой. На мне была ответственность за здоровье людей, и это не давало мне полностью погрузиться в происходящее. В результате кое-что из содержимого этой «аптечки» пригодилось…
Из Алапаевска они вернулись в Екатеринбург и оттуда улетели в Пекин. В 1920 году здесь, на территории Русской духовной миссии, нашли упокоение пять князей Романовых. Сохранился камень от фундамента церкви, в которую были принесены гробы Алапаевских мучеников. Теперь эта земля принадлежит Российскому Посольству. На кладбище миссии, в храме святого Серафима Саровского, владыка Сергий отслужил панихиду по погибшим в Алапаевске.
– В отношении веры китайцы, надо сказать, не слишком-то… толерантные, – осторожно подбирает слова Сергей Карасев. – В стране запрещено ходить с какой-либо религиозной атрибутикой. Владыке Сергию, который уже 40 лет не носил светской одежды, чтобы добраться с самолета на территорию посольства, пришлось переодеться в мирское. Даже здесь, в столице, к туристам местные жители относятся с каким-то диковатым любопытством.
Где находится захоронение великих князей – никому не известно.
– По одной из версий, их останки покоятся на территории Русской миссии, – поясняет Сергей. – По другой – они были перенесены на кладбище при храме, который впоследствии был снесен. Сейчас на этом месте закрытый частный гольф-клуб. Установить точное местонахождение останков, на мой взгляд, вполне реально, но странно, что наши власти не предпринимают к этому никаких шагов.
25 июля, на восьмой день своего пути, паломники оказались в Иерусалиме, у храма Марии Магдалины. Елизавета Федоровна приезжала сюда в 1888 году на торжества в честь его освящения. Ощутив Благодать Божию, великая княгиня сказала о том, что мечтала бы быть похороненной здесь, на Святой земле. Тогда, за 20 лет до революции, слова жены русского великого князя, светской дамы, да к тому же протестантки (она приняла Православие лишь спустя три года), прозвучали странно. А оказались пророческими.
– Будучи в Алапаевске, мы собрали в капсулу немного земли близ шахты, где состоялась казнь, привезли в Иерусалим и оставили при храме Марии Магдалины. А из Москвы везли с собой современные писаные иконы преподобномученицы Елисаветы, и во всех святых местах, где мы побывали, эти иконы были с нами. С нами и вернулись обратно – в храм в Покровском Стрешневе, – рассказывает Сергей.
С благословения владыки Марка, архиепископа Егорьевского, Сергей Карасев и несколько его единомышленников-врачей оказывали безвозмездную медицинскую помощь людям в отдаленных от Москвы приходах. Официального статуса у этих врачей никакого не было, а потребность в медиках в труднодоступных населенных пунктах – была, и немалая.
– Мы ездили сами по себе, как бременские музыканты, – улыбается Сергей. – Брали с собой мобильную лабораторию и отправлялись в Тверскую, Ярославскую область. У нас не было никаких официальных документов, санкций, направлений… Но я ведь могу частным образом куда-то приехать и, как врач, не откажу человеку, если он обратился ко мне за помощью. А поводов для такой помощи предостаточно. В иных местах дело обстоит так, что дети за всю свою жизнь из медиков видели только акушерку – при рождении…
Во время одной из таких поездок Сергей попал в Свято-Алексеевскую пустынь.
– Узнал об этом месте от знакомого священника, – рассказывает Сергей. – А поселение немаленькое: почти 400 человек, причем больше половины – дети.
С тех пор в то место под Ярославлем Сергей стал приезжать почти каждую неделю.
Служащий в епархии владыки Марка священник отец Георгий с большим энтузиазмом отнесся к подвижничеству Сергея, и не так давно благодаря его стараниям благотворительная деятельность Карасева и его соратников-коллег обрела официальный статус: медицинская служба при Северо-западном викариатстве города Москвы. Появился документ, но сама деятельность Сергея и его службы осталась полностью благотворительной, и работает эта служба не от случая к случаю, а регулярно, имея «местом приписки» тот самый храм преподобномученицы Елисаветы в Покровском-Стрешневе. Узнав о паломничестве по пути следования мощей великой княгини Елисаветы Феодоровны – святой, особенно почитаемой медиками, – Сергей Карасев отправился в поездку, прихватив с собой внушительных размеров сумку с медикаментами. На всякий случай. Чтобы быть готовым помочь тому, кто нуждается в помощи.