апостол павел создал христианство
Апостол Павел и раннее христианство
За объяснением следует обратиться к истории. В течение тысячелетий еврейский народ сталкивался с враждебностью по отношению к его уникальным традициям этического монотеизма с его утонченной системой 613 законов и предписаний, описывающих и определяющих надлежащее поведение. Иудаизм, как религиозная традиция, постоянно находился в противостоянии с окружающей культурной средой, т.к. большую часть своей истории евреи жили либо под чужим владычиством на своей земле, либо как национальное меньшинство на чужой.
Многие формы антиеврейской враждебности существовали ещё в эпоху античности. Библия рассказывает о войнах и гонениях, которыми была полна история евреев в древности. В истории Исламского мира такая враждебность определяла периодические всплески насилия, которые однако перемежались с относительно спокойными периодами, в которые тем не менее евреям всё равно предписывалось положение второклассных подданных исламских правителей. Наложенный законом шариата «dhimmi»-статус и связанную с ним враждебность разделяли с евреями также и христиане.
Но антисемитизм не является обычной формой человеческой враждебности или даже ненависти к чужому, он не является так же рассизмом, как думают некоторые. Это уникальный, сложный, тысячелетний феномен, который немногие по-настоящему понимают. Антисемитизм — это специфический продукт злобного «развода» между иудаизмом и Иисуссовым движением, которое, возникнув внутри иудаизма в первом столетии нашей эры, эволюционировало в то, что мы знаем теперь, как христианство. Импульс антисемитизму дала теология — в этом его уникальность и сила.
Чтобы разобраться, как в воображении средневекового насквозь религиозного общества Европы возник характер так называемого еврея, этой фикции, порождённой христианской теологией и преумноженной европейской мифологией, произрастающей из того же источника, надо обратиться к истории раннего христианства и к одной из самых главных фигур его — апостолу Павлу.
В фигуре Павла заключается самая сердцевина загадки христианства, которое за триста лет прошло путь от еретического учения крошечной группы иудейских проповедников до мировой религии. Апостол Павел, возвёл историю трагической гибели на кресте одного из проповедников справедливости и любви к ближнему в религиозную систему искупления и спасения, которая привела к крушению весь античный образ жизни и саму античную цивилизацию. Именно он отказал иудеям в их богоизбранности, изменив их статус на прямо противоположный — богоубийц, не позволяющих человечеству припасть к живительному источнику истинной веры в единого Бога Торы.
Вначале Павел, как и другие апостолы и первые отцы церкви, начал проповедовать учение Иисуса в иудейских общинах римского мира. И всюду — в Антиохии, Атталии, Тесалониках, Филиппии, Коринфе или Афинах он находил приют и пропитание в синагогах и там же начинал свои проповеди. И только не найдя искомого понимания среди правоверных иудеев, ученых и толкователей Торы, он начал обращаться, а потом и широко проповедовать новое учение среди сочувствующих «язычников».
Последних очень привлекали многие этические аспекты иудаизма и его философская глубина, но строгие законы Торы и особенно обязательный обряд обрезания делали принятие иудаизма для них проблематичным. И тогда Павел стал открыто игнорировать законы Торы. Поэтому ряды поборников нового учения стали быстро прирастать за счёт неиудейского населения Римской империи. Однако среди других отцов новой Церкви и их ближайшего окружения подобная практика Павла не встретила понимания. Они всё ещё считали себя правоверными иудеями, вели свои собрания, проповеди и дискуссии в Храме Соломона или синагогах других городов Римского мира.
С прямым осуждением практики общей с язычниками трапезы и упразднения строгих предписаний Закона выступил апостол Иаков, после споров и совещаний его поддержала иерусалимская христианская община. Апостол Павел был вызван для объяснений. Была сделана попытка примирения иудео-христианства с главным течением иудаизма. Но последняя не удалась. Напротив, отношение поборников ортодоксальной иудейской веры, как в лице саддукеев, так и фарисеев, становилось всё более ожесточенным и заканчивалось иногда для христиан смертельным исходом. (Например в 36 г н.э. Иерусалимский епископ Стефан был побит камнями. История жизни самого Павла пестрит эпизодами избиений, арестов и тюремных заключений.)
Еретики не пользуются популярностью ни в какой религии, но галилеяне, как называли христиан в начале первого столетия нашей эры, не просто уклонились от тех или иных догматов основного русла религии, они оспорили и лишили верующих иудеев их уникальной роли избранного Господом народа, его рупора и проводника мессианской идеи. Поэтому ожесточенность гонений по отношению к христианам была связана с тем, что впервые в истории иудаизма догматы его веры в единого Бога, его идеи, этические нормы и всю картину мира не оспаривали или высмеивали, как это неоднократно происходило при столкновении с культурами и верованиями античного мира, а украли.
Как в современной Екзегезе (теологической трактовке библейских текстов), так и во многих исторических исследованиях, тексты Нового завета, в которых звучат антисемитские ноты, часто рассматриваются как часть процесса профилирования иудео-христианских общин, отделения их от других современных им течений иудаизма. По мнению некоторых современных библеистов радикальные антисемитские формулировки в ранних иудео-христианских текстах были не более, чем попыткой меньшинства выделить себя из основного религиозного потока своего собственного народа и быть услышанными. Это может быть правдой, но как бы то ни было, в позднейшее время, христианство, ставшее государственной религией, черпало ненависть и антисемитские предрассудки именно из этого источника.
Именно факту, что христианство распространялось евреями в уже существовавших по всей территории Римской империи общинах диаспоры, обязано учение Христа той удивительной быстроте, с которой оно завоевало мир. Немецкий исследователь античности Winkelmann пишет о поражающей воображение экспансии. К моменту распятия, насколько это известно, группа последователей Иисуса насчитывала не более 120 последователей. Поначалу в античных текстах только мелькают свидетельства о «боящемся дневного света», «немом в общественной жизни», «прячущемся по углам тайном сообществе».
30. Как апостол Павел создал христианство
До сих пор широко распространена ошибочная точка зрения, будто христианство как самостоятельная религия была основана Самим Христом и Его учениками. В действительности проповедь Иисуса и Его ближайших учеников – апостолов Петра, Иоанна и Иакова – являлась лишь новым направлением иудаизма. Подлинными крестными отцами христианства стали люди никогда не знавшие Христа – апостолы Павел, Варнава, Сила и евангелисты Лука и Иоанн Богослов. Если ученики Христа представляли только одно из течений иудаизма, то сторонники апостола Павла «ушли» из иудаизма вообще, создав совершенно новую религию. Согласно взглядам учеников Иисуса, чтобы стать христианином, следовало принять иудаизм. Нееврей не мог быть христианином – это убеждение господствовало во всех христианских общинах до 70-х гг. первого века. Ничего удивительного, что языческий греко-римский мир смотрел на христианство всего лишь как на одно из направлений иудаизма. Апостол Павел стал первым, кто восстал против этого подхода к приверженцам Иисуса и в своих проповедях к язычникам и даже евреям призывал их не следовать законам иудаизма.
Если Иерусалимский собор (49 г.?) освободил бывших язычников от исполнения большинства иудейских законов, а главное от обрезания, то в отношении евреев-христиан ничего подобного сделано не было. Наоборот, апостолы – ученики и сподвижники Иисуса – считали, что иудеи, приобщившиеся к Христу, должны и дальше в полной мере соблюдать все иудейские законы, традиции и обряды. Но как соединить в одну христианскую общину тех, кто ревностно соблюдал законы обрезания, субботы и кашрута, торжественно отмечал еврейские праздники, и тех, кто откровенно игнорировал их? Как объединить иудея, поверившего в Иисуса, и новообращенного эллина? Тогда Павел идет на революционный шаг, который так и не приняли апостолы Петр, Иаков и Иоанн. Своей властью Павел освобождает язычников, желавших принять Христа, от соблюдения абсолютно всех законов иудаизма. Из всего иудаизма он оставляет для новообращенных неевреев только единого Бога Израиля, иудейскую мораль, основанную на десяти заповедях, полученных Моисеем на Синае, и Священное Писание (Ветхий Завет). Мало того, Павел идет намного дальше: он начинает утверждать, что после воскресения Иисуса, доказавшего, что Он и есть истинный и долгожданный еврейский Мессия (Христос), наступает своего рода мессианский период, который продлится до конца мира и второго пришествия Христа. В течение этого, достаточно короткого, по мысли апостола, периода, соблюдать иудейские законы вовсе не обязательно не только для бывших язычников, но и для самих евреев тоже. По мнению Павла, закон Моисея был необходим, но только до воскресения Христа. Апостол сделал главный упор не на том, что проповедовал Иисус, а на факте Его воскресения. Проповедь Христа представляла собой разновидность все той же иудейской морали, которую Павел и так перенес в христианство. Зато воскресение Христа было тем событием, которое должно было радикально изменить судьбу всего человечества. Во всех своих посланиях, по крайней мере в тех из них, чья подлинность никем не оспаривается, апостол почти ничего не пишет о жизни и проповеди Самого Христа. Это не случайно. Он говорит о самом главном, с его точки зрения, а именно о значении воскресения Иисуса для нашего мира. «Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое» (2 Кор. 5:17).
Это была уже не реформа, а настоящая революция в иудаизме, которая сделала возможной «иудаизировать» миллионы неевреев. Но в новый «иудаизм» Павла теперь стало очень трудно войти самим евреям, для этого им уже следовало отказаться от всего того специфического, что делало их евреями. Примечательно, что ученики и сподвижники Иисуса, включая апостола Петра, тоже не смогли этого сделать. Так образовалась непреодолимая пропасть между иудеохристианами, включавшими всех учеников Иисуса, и бывшими язычниками, приведенными Павлом к Богу Израиля.
Один из самых первых портретов апостола Павла. Мозаика 494-519 гг. из Архиепископской церкви в Равенне (Италия).
Идея Павла – приобщить массы язычников к адаптированному им еврейскому монотеизму, появилась не случайно, и отнюдь не на пустом месте. Римско-греческий мир I-го века н.э. был уже готов к восприятию подобного монотеизма. Образование огромной Римской империи, объединившей в своих границах множество различных по своей культуре и развитию народов, объективно требовало единого религиозного культа, причем наднационального по своему характеру. Абсолютная власть императора, единая армия, общие для всей империи законы требовали той же степени унификации и централизации в области религии. Существование многочисленной категории «чтущих» или «боящихся Бога», среди наиболее культурной и образованной части римлян и греков, свидетельствовало о растущей неудовлетворенности людей языческими богами и культами. Итак, не только политические и государственные интересы огромной империи, но и духовные и интеллектуальные потребности людей того времени заставляли их обратить внимание на еврейский монотеизм. Однако в иудейских национальных одеждах, под бременем трудноисполнимых законов Моисея, еврейский монотеизм не имел никаких шансов быть принятым в качестве государственной религии всей империи. Нужна была новая, наднациональная религия, которая бы опиралась на идею еврейского монотеизма, но без всяких иудейских национальных и исторических особенностей. Объективно римско-греческий мир нуждался в таком реформаторе, который мог бы приспособить монотеизм иудеев для государственных и духовных нужд величайшей империи древнего мира. И такой реформатор нашелся. Им стал Павел, человек, принадлежавший сразу к двум мирам – эллинистическому и иудейскому. Правда таких людей среди евреев того времени было очень много. Но Павел оказался именно тем, кто смог найти идейное обоснование для того, чтобы отсечь от иудаизма ровно столько, сколько требовалось для языческой массы Римской империи. Воскресение иудейского Мессии стало тем звеном, с помощью которого Павел соединил еврейский монотеизм с культурой античного мира. Если бы это не сделал Павел, то это совершил бы какой-нибудь другой эллинизированный иудей, примкнувший к последователям Христа, например, тот же Аполлос, ученый еврей из Александрии.
Если бы Павел не настаивал на отказе от законов иудаизма, то не исключено, что его проповедь о Христе, как о Мессии еврейского народа, могла быть со временем принята большинством иудейского народа. Однако тогда бы христианство исповедовал только еврейский народ, и эта религия не вышла бы за границы иудейской общности. Но апостол ради удобства язычников отказался от всей иудейской обрядности, традиций и обычаев, акцентировав внимание на проповеди единого Бога и Иисуса как Мессии (Христа) не только еврейского, но и всех народов мира. Эта универсальная, наднациональная идея, лишенная всякой иудейской национальной специфики, пришлась по духу язычникам, но оказалась непривлекательной для самих евреев. Последние предпочитали, чтобы эта, хорошо им знакомая концепция Бога Израиля и еврейского Мессии, была бы «упакована» в столь же привычные им иудейские обряды и ритуалы. За это выступали и ученики Иисуса. Но именно это обстоятельство, по мнению Павла, и делало иудаизм чисто национальной религией. Апостол же, отбросив все национальное из иудаизма, сделал его универсальной мировой религией – христианством.
Нет необходимости говорить об огромном и позитивном влиянии христианства на всю европейскую цивилизацию, которая может испытывать к Павлу только чувства исторической благодарности и признательности. Совсем иные последствия от революционной идеи Павла испытали на себе его соплеменники.
Пока были живы апостолы, евреи сохраняли свое привиллегированное положение в христианских общинах. К тому же, вплоть до конца I-го века нашей эры, иудеи повсеместно составляли большинство членов этих общин. Но с течением времени массы бывших язычников стали преобладать в численном отношении среди христиан, и со смертью последнего апостола евреи утратили свою доминантную роль в христианстве. Уже в первой половине II-го века бывшие язычники сменяют евреев в руководстве христианских общин и берут «реванш» за предшествующие унижения перед иудеями: вместо былого духа преклонения перед первым в мире народом-монотеистом появляется обратная тенденция – вражда к евреям. Новые христианские лидеры жестоко отомстили своим учителям: они взяли на вооружение античный антисемитизм, распространенный среди эллинов, и добавили к нему новый аргумент – обвинение в распятии Иисуса. Чтобы этот довод сделать более убедительным, пришлось «подредактировать» евангелия. Переписчики, с полного согласия лидеров своих общин, добавили в евангелия антииудейские вставки, которые меняли дух и букву оригинальных текстов. Более того, именно в это время, во II-ом веке, появляются апокрифы, в которых антисемитские настроения бывших язычников, проявляются наиболее полно. Правда, так как сочинители этих апокрифов никогда не знали Христа, его учеников и апостолов, не имели ни малейшего представления о жизни Иудеи времен Иисуса, то написанные ими фальшивки были забракованы уже первым Никейским собором в IV-ом веке.
Изменение состава христианских общин в пользу бывших язычников привело к появлению еще одной серьезной проблемы. Новообращенные язычники принесли в христианство массу языческих обычаев и воззрений, которые ставили под вопрос монотеизм вообще. В отличие от иудеев, выстрадавших идею монотеизма в течение многих столетий, греки, римляне, сирийцы зачастую не удерживались на почве монотеизма и впадали в различные ереси, представлявшие собой завуалированное язычество. Одной из самых ранних таких ересей стал гностицизм грека Маркиона, который являлся причудливой смесью политеизма и антииудаизма. Этого не мог не предвидеть сам Павел, поэтому в своей прощальной речи к главам новообразованных церквей он с грустью признался: «Ибо я знаю, что по отшествии моем войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою» (Деян. 20:29-30). К сожалению, опасения Павла сбылись. Начиная со II-го века возникла странная, неестественная картина. Единый Бог Израиля и Его Мессия, еврейские апостолы и Богоматерь-иудейка превратились в объект веры и почитания бывших язычников, которые, в свою очередь, начали преследовать народ этого Бога и этого Мессии, потомков этих апостолов и Богоматери. Правда, с другой стороны, духовные наставники иудейского народа стали отвергать еврейского Мессию и его апостолов-правоверных иудеев, пытавшихся спасти «заблудших овец Израиля».
Основатели учений в реальности: апостол Павел
Христианские теологи были озабочены в основном вопросом насколько верно Павел понял учение Иисуса из Назарета. В своем произведении «Антихрист» Фридрих Ницше представил Павла подлинным основателем и одновременно величайшим фальсификатором христианства. И довел до логического конца всю критику, выпавшую на долю апостола Павла в Новое время. Не только философ и поэт Ницше, но и христианские богословы требовали отказаться от паулинистского христианства в пользу возвращения к Иисусу.
Иудей Савл или Саул (Шаул) родился в киликийском (ныне турецком) богатом портовом городе Тарсе. По всей видимости он был основан хеттами около 1400 года до н. э. Через него проходили армии персидского царя Кира Великого и македонского царя Александра, тоже носившего этого прозвище. В 64 г. до н. э. римляне сделали его центром провинции, а в 41 году до н. э. в его гавани бросила якорь трирема Клеопатры, которая прибыла завоевать сердце Антония.
Основатели учений в реальности: загадка Лао Цзы
Все послания Павла написаны по-гречески. Критики не нашли доказательств того, что он не знал или знал плохо этот язык. Наоборот, речь Павла грамотна и чиста. Судя по цитатам, он знал произведения афинского поэта Менандра, критского поэта Эпименида, стоика Арата и даже неологизмы.
Фарисеи же, по свидетельству историка Иосифа Флавия, верили в бессмертие души и ожидали за гробом награду за добродетель или возмездие за греховную жизнь. На фарисеях лежала обязанность соблюдать 613 заповедей закона Моисеева и при этом они не были скованы запретами и ограничениями, если не считать желание быть праведными, помогать бедным и больным. Фарисеи стремились освободиться от власти эллинизированных царей династии Ирода и от священников-саддукеев, отрицавших бессмертие души.
Павел нигде не упоминает есть ли у него жена. В Деяниях апостолов нет и намека на его женитьбу.
Использованное им греческое слово agamos, которое переводится как «безбрачный», означало человека без спутницы жизни, равно применимым и к вдовцам, и к проживающим отдельно от супруги и к тем, кто никогда не был женат. Большинство ученых на основании нелестных высказываний Павла о женщинах делают вывод, что он никогда не был женат. Среди специалистов есть и крайние точки зрения: о существовании супруги у апостола Павла и о его нетрадиционной сексуальной ориентации или импотенции.
Павел должен был стать раввином. Однако по обычаю за обучение Торе нельзя было брать деньги и Павел освоил ремесло, которое его кормило бы. Он стал делать палатки. Его негативное отношение к христианам и евангельской проповеди привело к тому, что будущий апостол христианства присутствовал (если даже не был зачинщиком) при побивании камнями первого христианского мученика Святого Стефана.
Благодаря своим природным талантам и полученному воспитанию Савл сделался главой гонений на апостолов и их последователей. При этом он проявлял инициативу и служебное рвение. Савл пришел к первосвященнику Каиафе и попросил у него полномочия отправиться в Дамаск, в котором после казни Стефана скрывались многие ученики Христа. Без различия пола и возраста он обязался привести их в оковах в Иерусалим на истязание. Написавший об этом Лука или лукавит или не знает, что синедрион не обладал властью над синагогами Дамаска. Зато примечательно отношение к своей миссии Савла!
Основатели учений в реальности: Августин
Добавьте «Правду.Ру» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google, либо Яндекс.Дзен
Быстрые новости в Telegram-канале Правды.Ру. Не забудьте подписаться, чтоб быть в курсе событий.
Преамбула
Амбула
Он был римский гражданин из сословия всадников и человек гораздо большей образованности и меньшей духовности, чем был, как это видится, Иисус. Павел также был сведущ и в тонкостях эллинистической теологии, его основным языком был греческий. Некоторые классические филологи считают его греческий неудовлетворительным. Он и в самом деле пользовался не греческим языком Афин, но греческим Александрии; для его стиля характерны свобода и сила. Профессор Гилберт Мюррей называет его греческий «очень хорошим».
«На апостола Павла оказал влияние философский жаргон эллинистических школ и стоицизма. Но его мастерство высокого стиля языка удивительно».
Будущий апостол Павел был религиозным мыслителем и учителем задолго до того, как впервые услышал об Иисусе из Назарета.
Из новозаветного повествования мы узнаем, что вначале он был непримиримым критиком, антагонистом и активным гонителем назареев. Не удалось обнаружить, чтобы где-либо обсуждались возможные религиозные идеи Павла до того, как он стал последователем Иисуса. А ведь они должны были стать отправной точкой, если не основанием, его новых взглядов. Их фразеология, бесспорно, придала окраску его новым воззрениям. Мы в той же степени ничего не можем сказать и об учении Гамалиила, который упоминается как иудейский учитель, «при ногах» которого воспитывался Павел. Также мы не знаем, какие именно из языческих учений были ему знакомы.
Иисус был для него пасхальным агнцем, человеческой жертвой, незапятнанной и безгрешной, из древней традиции, которая повсеместно встречается в религиях смуглых европейских народов. Павел так быстро и успешно вошел в ряды назареев, потому что он принес им полностью удовлетворяющее их объяснение катастрофы распятия. Это было блестящее пояснение того, что вызывало прежде крайние затруднения. Павел никогда не видел Иисуса. Его знание об Иисусе черпалось из пересказов его первых учеников. Вполне очевидно, что он многое принял от духа Иисуса и его учения о новом рождении, но Павел перестроил все это в теологическую систему, очень утонченную и искусную, воздействие которой и по сей день остается по преимуществу лишь интеллектуальным. Веру назареев, которую он застал как непосредственное учение о цели и способе жизни, он превратил в доктрину о веровании. Он пришел к назареям, которые жили в духе и с надеждой, а оставил их христианами с зачатками вероучения.
Желающему подробностей, следует обратиться к Деяниям Апостолов и Посланиям св. ап. Павла, повествующим о его миссионерских путешествиях и проповедях. Он был человеком огромной энергии, он обращался со словом веры к слушателям в Иерусалиме, Антиохии, Афинах, Коринфе, Эфесе и Риме. Возможно, он был также и в Испании. Обстоятельства его смерти доподлинно неизвестны, но, как говорят, он был убит в Риме во времена правления Нерона. Огромный пожар уничтожил значительную часть Рима, и вину за это возложили на новую секту. Несомненно, в той быстроте, с которой распространялось христианское учение, больше всего трудов и заслуг апостола Павла, чем кого-либо другого из ранних христиан.
Не прошло и двух десятилетий со смерти Иисуса на Кресте, как на новую религию были вынуждены обратить свое внимание римские наместники в некоторых провинциях. Хотя христианство и получило от ап. Павла теологию, оно сохранило многое из той революционности и простоты, которыми отличалось живое учение Иисуса. Христианство стало терпимее к собственности, оно принимало в свои ряды состоятельных приверженцев, уже не настаивая на том, чтобы они роздали все свои богатства, а ап. Павел призывал примириться с институтом рабства («рабы, будьте покорны своим хозяевам»). Но в отношении некоторых фундаментальных установлений римского мира оно оставалось непримиримым.
На протяжении этого времени неопределенности не обошлось без существенного влияния и взаимообмена, своего рода теокразии между христианским культом и почти столь же популярным и широко распространенным культом Митры, а также культом Сераписа-Исиды-Гора. Из первого христиане, по всей видимости, позаимствовали воскресенье, день солнца, как главный день поклонения, вместо иудейской субботы, использование множества свечей во время религиозной церемонии, легенду о поклонении пастухов.
Вклад александрийского культа в христианские представления и практики был еще более существенным. В образе Гора, который был одновременно сыном Сераписа и тождествен Серапису, христианство нашло очень показательное сходство. Вполне естественным для христианства было перенять, почти незаметно для самого себя, практические методы массовых религий того времени. Его священники стали брить головы, появляться в одеяниях, характерных для египетских жрецов, потому что, как им казалось, именно так и следует выделяться священнослужителю. Одно заимствование влекло за собой другие. И как-то само собой произошло, что первоначальное революционное учение оказалось погребено под этими привычными добавлениями.
Интересно, как был бы удивлен Гаутама Будда, оказавшись в Тибете и увидев, как поклоняются его изображениям в Лхасе.
Помнится, когда всем миром было принято обличать варварство талибов, много говорилось о попытках последних разрушить древние изваяния Будды с помощью артиллерии. Примечательно, что за каменных будд вступался не далай-лама, а президент США, человек, мягко говоря, от буддизма далекий. Я тоже не просветленный, однако, подозреваю, защищать статуи Будды – не меньшее варварство, чем разрушать их. Гаутама Будда скорей всего, не одобрил бы ни изготовления изваяний, ни поклонения им, ни тем более использовании каменных баб в качестве повода для войны (пусть не единственного, но все-таки).
Был ли Иисус Богом? Или Бог создал его? Был ли он един с Богом или отличен от Бога? Не дело вскользь, в формате сетевых заметок, давать ответы на такие вопросы, но нельзя не вспомнить о них и о том, с какой неизбежностью они появлялись, поскольку они оказали огромное влияние на дальнейшую жизнь народов западного мира.
Но даже если нам кажется, что эти попытки досконально определить, как Бог соотносится с самим собой, самонадеянны и просто чудовищны с интеллектуальной и нравственной точек зрения, мы вынуждены признать, что под этими утонченными догматическими формулировками зачастую лежало искреннее стремление к истине, пускай и неверно понятой. Обе стороны дали подлинных мучеников.А рвение, которое они вкладывали в эту полемику, пусть оно зачастую проявлялось не лучшим образом, превратило христианские секты в энергичных пропагандистов и учителей.