авраамий палицын земский собор
Об иноке Авраамии Палицыне и роли Русской Православной Церкви в «тяжелое и лихое время смут на Руси»
23 октября 1937 года был расстрелян настоятель Данилова монастыря архиепископ Феодор (Поздеевский)
Епископ Феодор (Поздеевский) был назначен настоятелем Московского Данилова монастыря 1 мая 1917 года. До этого жизнь владыки была посвящена воспитанию священства, духовных пастырей. Вскоре после окончания Казанской духовной академии он стал ректором сначала Тамбовской духовной семинарии, затем – московской, а с 1909-го по 1917 год он возглавлял Московскую духовную академию.
Говоря о владыке Феодоре, в первую очередь вспоминают о послереволюционном периоде его жизни, когда он возглавлял древнейшую московскую монашескую обитель. Архиепископ Феодор был одним из самых стойких борцов с обновленчеством в Церкви, его называли столпом Православия за стойкость и бескомпромиссность по отношению к богоборческой советской власти. Таким владыка был задолго до 1917 года. Опасность лояльности к революционным настроениям он понимал еще будучи совсем молодым человеком – став в 28 лет ректором Тамбовской семинарии будущий иерарх уже был убежденным монархистом и активным антиреволюционером, что в то время не было принято в старавшемся быть «прогрессивным» и сочувствующим революционному движению «интеллигентном» русском обществе и даже в среде духовенства.
Тамбовский период деятельности владыки Феодора совпал со страшными событиями 1905 года. Во время смуты так называемой «первой русской революции» архимандрит Феодор был одним из наиболее активных представителей духовенства, занимавших антиреволюционную позицию. Он не мог равнодушно смотреть на то, как определенные силы сбивают православный русский народ с его многовекового пути.
Ситуация в Тамбовской семинарии осенью 1905 года становилась все тяжелее и опаснее, как, впрочем, и по всей России. Всевозможные «революционные», «подпольные» силы умело и продуманно раскачивали корабль государственного устройства. Дисциплина среди учащихся разваливалась, все были вовлечены в различные мероприятия – забастовки, собрания и просто «буйства». И что особенно прискорбно, в преподавательской среде также не было единомыслия ни по педагогическим, ни по общественным вопросам.
Архимандрит Феодор считал, что духовенство не должно оставаться в стороне от этих грозных событий, что именно от его твердой позиции и духовного руководства во многом зависит, как может повести себя народ в тяжелой обстановке нарастающего в большей степени спровоцированного мятежа.
Во время своего ректорства в Тамбовской семинарии архимандрит Феодор также был главным редактором неофициального отдела газеты «Тамбовские епархиальные ведомости», где активно печатался, откликаясь в своих статьях на тревожные события того времени и анализируя всё происходящее с точки зрения православного человека и священника. Он считал, что Церковь должна более активно заявлять о своем отношении к беспорядкам в стране и объяснять духовную суть этого, казалось бы, социального явления.
В своей статье «Тем же оружием», написанной в 1905 году, архимандрит Феодор призывал священнослужителей быть более активными в деле противодействия революционной пропаганде. Он напомнил о заслугах инока Авраамия Палицына:
«Почти три века тому назад, в тяжелое и лихое время смут на Руси, скромная монашеская обитель – Троицкая Лавра – и скромный, неизвестный дотоле инок – Авраамий Палицын, можно сказать – впервые, приложили к нуждам общественной жизни ту великую силу, имя которой – живое печатное слово. Вероятно, всякому школьнику известен из любого учебника русской истории тот факт, что обитель эта, в лице инока Авраамия Палицына, разослала в смутное время в разные города и концы Русской земли множество печатных патриотических листков. И живое, горячее слово сделало свое дело: разрозненные, робкие, кроющиеся в разных уголках широкой Руси честные русские сердца откликнулись дружно на горячий призыв, сбросили с себя навеянный врагом туман, одумались, объединились, сплотились и дружно двинулись на врагов и победили их. И объединила их, и отрезвила одна, случайно или не случайно, попавшая бумажка, ставшая в умелых и честных руках сильным и победоносным оружием».
Архимандрит Феодор обратил внимание читателя на то, что Россия заполнена тучами «разного рода подпольных революционно-социалистических листков, которые покрыли теперь собой ясный горизонт общественной мысли, атмосферой которых дышит и питается, начиная со школьного подростка, всякий грамотный человек». Они производят сильнейшее воздействие на всё общество и приводят к «растлению мысли и нравственному уродству»:
«Зараза в виде этих листков, написанных умелой рукой в тон порочным аппетитам, сдобренных льстивыми обещаниями всяких благ, часто под кощунственным прикрытием Слова Божия, проникает в школы, в семьи, на фабрики, в народ и везде находит отклик. Мысль настраивается на известный лад, разыгрываются страсти, доверчивые сердца невинных простецов верят в несбыточные мечты, и преступная пропаганда делает свое дело».
Архимандрит Феодор отмечал, что в народе очень сильна вера во всякий печатный листок, что в печатном слове все видят «какой-то высший авторитет, что-то такое, что уже безусловно верно и почти неоспоримо». Всем видны и плоды преступных листков – «целые корпорации рабочих или учащихся были возбуждаемы к протесту бросаемыми в среду их листками». И архимандрит Феодор призвал бороться с этой духовной заразой также «путем доступного всем печатного слова». Он был уверен, что листки патриотического, православного содержания смогут «рассеять этот туман и укрепить в читающем добрые чувства и здоровые понятия».
О революциях принято писать, как о результате накопившегося в народе недовольства властью, невозможности и нежелании людей, причем всех сословий, жить по-старому – якобы, «низы не хотели, а верхи не могли…» В связи с этим очень интересно, как описывал причины событий тех лет архимандрит Феодор:
«Ведь ни для кого не тайна, конечно, что почти во всяком, не только губернском, но часто и в уездном городишке, есть свой тайный революционно-социалистический комитет, действующий скрытно, но очень умело и сильно. Ни для кого же не тайна, что в сети этих кружков попадают неопытные юноши, не тайна и то, что эти местные комитеты, при поддержке центральных, обильно снабжают листками наших детей, фабричных и мужиков. Не жалеют они ни средств, ни сил, организуются специальные разбрасыватели листков, и все это делается с упорством и настойчивостью. Целые кипы и тюки этих листков попадают в глухие углы деревень, в поезда железных дорог и проч.».
«А что мы делаем в противодействие этому? – восклицал архимандрит Феодор. – Есть ли у нас подобная бесплатная раздача листков доброго содержания? Есть ли у нас в городах подобные кружки для борьбы с подпольной агитацией, путем того же печатного, всем доступного, слова? Жертвуют ли у нас на это средства? К сожалению, нет». Архимандрит Феодор с горечью отмечал, что только в некоторых крупных городах, например, Харькове и Казани, возникли так называемые «русские собрания», но они немногочисленны и явно не в силах противостоять огромной силе революционной пропаганды. «Ведь деятельность этих кружков пока еще не выходила за стены тех зал, где собираются члены этого кружка, а от прочитанного реферата в духе русско-православно-самодержавном, если и может быть польза, то для самих собравшихся и без того уже проникнутых этими добрыми началами». Журналы, вроде харьковского «Мирного труда», доступны только для читающей интеллигенции «уже известного направления», и «зло высмеиваются либералами».
Архимандрит Феодор твердо уверен, что «русские кружки» должны существовать во всех городах, и их деятельность не должна ограничиваться стенами зала собраний, чтением рефератов или изданием журнала – они должны брать на себя роль активной борьбы с агитационными кружками. Для этой деятельности архимандрит Феодор предлагал привлекать пожертвования – «ведь честных людей найдется много в каждом городе, и на эти деньги в сотнях тысяч экземплярах распространять в народе, и непременно бесплатно, здравые взгляды, выяснять фальшь и ложь подпольных изданий».
По мнению архимандрита Феодора, составить такие патриотические листки несложно: стоит только прочесть любой подпольный листок, и будет ясно, с какой ложью нужно бороться и что разъяснять людям. Были продуманы и способы распространения этих листков: есть «даровые почтальоны» – монахи и монахини – сборщики пожертвований, местные органы печати, есть, в конце концов, приходское духовенство. Можно раскладывать листки в часовнях, куда заходит простой люд, например, на вокзалах. Ничего трудновыполнимого в этих предложениях нет, как считал архимандрит Феодор, «особенно если во главе этого дела доброго станет местная духовная власть». Нужны только инициативные люди и, в общем-то, достаточно небольшие средства – «и тогда борьба с преступной агитацией пойдет более верным путем и с более сильным оружием».
Осенью 1905 года, чтобы «во всеуслышание доказать, что русский народ вовсе не держится того образа мыслей, какой ему хотят навязать его самозванные представители», он создал «Тамбовский Серафимовский Союз» и стал его председателем. Главной задачей союза было «содействовать мирному процветанию Отечества, основанному на единении православного и самодержавного Царя с православным русским народом».
В своей статье архимандрит Феодор писал, что «вероятно, всякому школьнику известен из любого учебника русской истории» пример Авраамия Палицына. В наше время это очень маловероятно, далеко не во всех учебниках об этом пишут, к великому нашему сожалению. А знать это необходимо каждому православному человеку. Вот как о деяниях инока Авраамия Палицына пишет митрополит Евгений (Болховитинов) в «Словаре о бывших в России писателях духовного чина Греко-Российской Церкви»:
Эти деяния келаря Авраамия Палицына и архимандрита Дионисия были для архимандрита Феодора (Поздеевского) великим примером служения Русской Церкви своему народу и Православному Отечеству на все времена.
Материал подготовила: Петрова Татьяна Викторовна,
редактор Издательства Данилова монастыря.
Авраамий Палицын
Авраамий Палицын происходил из дворянского рода Палицыных и в миру носил имя Аверкий Иванович. Год рождения его не известен. В молодости он служил воеводой в небольших городках. В 90-е гг. XVI в. он принял постриг, видимо, в Соловецком монастыре. Около 1607/08 гг. он стал келарем Троице-Сергиева монастыря. В его ведении оказались все хозяйственные вопросы этой богатой обители.
Во время нападения на монастырь тушинцев в сентябре 1608 г. Авраамий находился в Москве. Только после снятия осады он прибыл в обитель и был вынужден заниматься ее восстановлением после многочисленных обстрелов и боев. В это время в его руки, видимо, попали записи, которые вели монахи во время осады, и всевозможные документы. Позднее на основе них келарь создал свое «Сказание».
В Смуту Авраамий Палицын был активным политическим деятелем. Он вошел в состав Смоленского посольства, ездившего к королю Сигизмунду для решения вопроса о воцарении Владислава, активно поддерживал руководителей Первого ополчения, являлся посредником при переговорах руководителей Первого ополчения с воеводами Второго ополчения, был активным участником Избирательного собора 1613 г. и ездил к избранному царем Михаилу Федоровичу Романову в Кострому, принимал участие в защите Троице-Сергиева монастыря от войск польского королевича Владислава в 1618 г. После возвращения из польского плена Филарета был сослан в Соловецкий монастырь, где умер в 1626 г. (Державина O. A. «Сказание» Авраамия Палицына и его автор // Сказание Авраамия Палицына. С. 32–44; Морозова Л. Е. Смута начала XVII в. глазами современников. М., 2000. С. 200–248.)
По данным «Сказания», тушинцы подошли к монастырю 23 сентября (по старому стилю) 1608 г. Они расположились на Клементьевском поле и стали осматривать округу.
В это время оборону обители возглавлял князь Григорий Борисович Долгорукий. Его помощником был дворянин Алексей Иванович Голохвастов. При осуществлении всех мероприятий они советовались с архимандритом Иоасафом.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
Глава 29 Троицкий архимандрит Дионисий и келарь Аврамий Палицын
Глава 29 Троицкий архимандрит Дионисий и келарь Аврамий Палицын В городе Ржеве жил некто по имени Федор с женою Иулианиею и сыном Давидом. Из Ржева он перешел в Старицу, и был там старостою в ямской слободе. Он отдал своего единственного сына учиться грамоте у монахов, как
Глава 14 НЕИСТОВЫЙ АВРААМИЙ
Глава 14 НЕИСТОВЫЙ АВРААМИЙ Смутное время на Руси выдвинуло ярких, необычных людей.Бояре из древних родов, не уступающие царю в знатности, авантюристы, народные вожди, они же часто боярско-княжеские наемники, они же часто бандиты, беспринципные князья, идейно несгибаемые
Глава 19 Неистовый Авраамий
Глава 19 Неистовый Авраамий Смутное время на Руси выдвинуло ярких, необычных людей.Бояре из древних родов, не уступающие царю в знатности, авантюристы, народные вожди, они же часто боярско-княжеские наемники, они же часто бандиты, беспринципные князья, идейно несгибаемые
123. АВРААМИЙ ПАЛИЦЫН. «СКАЗАНИЕ»
123. АВРААМИЙ ПАЛИЦЫН. «СКАЗАНИЕ» Авраамий Палицын — келарь Троице-Сергиева монастыря (келярь заведывал имуществом монастыря), очевидец событий крестьянской войны начала XVII в. А. Палицын — автор «Сказания», в котором он защищает интересы крепостников.«Русская
Авраамий Палицын
Авраамий Палицын Авраамий Палицын происходил из дворянского рода Палицыных и в миру носил имя Аверкий Иванович. Год рождения его не известен. В молодости он служил воеводой в небольших городках. В 90-е гг. XVI в. он принял постриг, видимо, в Соловецком монастыре. Около
Глава 29 ТРОИЦКИЙ АРХИМАНДРИТ ДИОНИСИЙ И КЕЛАРЬ АВРАМИЙ ПАЛИЦЫН
Глава 29 ТРОИЦКИЙ АРХИМАНДРИТ ДИОНИСИЙ И КЕЛАРЬ АВРАМИЙ ПАЛИЦЫН В городе Ржеве жил некто по имени Федор с женою Иулиа-ниею и сыном Давидом. Из Ржева он перешел в Старицу, и был там старостою в ямской слободе. Он отдал своего единственного сына учиться грамоте у монахов, как
Авраамий, святой-вольнодумец из Смоленска
Авраамий, святой-вольнодумец из Смоленска Житие Авраамия Смоленского было написано его учеником Ефремом в 1224–1237 гг., накануне Батыева нашествия. Со страниц жития предстает идеальный христианский монах-аскет. Столь идеальный, что впору усомниться: да мог ли такой
Сказание Авраама Палицына. Как воин написал первое стихотворение
Авраамий Палицын принимал участие в работе Земского собора в 1613 году. На соборе был избран первый русский царь из известного всем рода Романовых. Тогда воцарился Михаил Федорович Романов.
Это все могло очень упростить положение Авраамия, но этого не произошло, так как старец решил вернуться туда, где и началась его духовная карьера, где он стал монахов — в Соловецкий монастырь.
Авраамий Палицын — автор и публицист, а также келарь Троице-Сергиевой Лавры
Немногие люди знают о таком известном авторе и публицисте как Авраамий Палицын. Этот человек написал довольно известные сказания, в которых и сам принимал участие как воин.
Биография
Авраамий Палицын родился в селе Протасьеве[1][4] близ Ростова около 1550 года[2][4]. Происходил из старинного служилого дворянского рода Палицыных[6][7][8]. В 1580-х годах Палицын служил воеводой в Коле[3][4] и, возможно, в Холмогорах[4], а в конце десятилетия (в 1587 или 1588 году[1][3][4]) подвергся опале: был сослан в Соловецкий монастырь, где бывшего воеводу постригли в монахи[4]. По мнению ряда исследователей, этот поворот в судьбе Палицына был связан с его участием в неудачном заговоре Шуйских[3].
В 1594 году положение старца Авраамия (именно такое имя Палицын получил при пострижении) несколько улучшилось. Он перешёл в Троице-Сергиев монастырь[9], где в 1607 или 1608 году стал келарем[10][4]. В период осады монастыря поляками Авраамий находился в Москве, откуда оказывал помощь осаждённым[4]. В 1610 году, после падения Василия Шуйского, троицкий келарь отправился вместе с московским посольством под Смоленск «прошати на царство» королевича Владислава[11][4]. Во время поездки Авраамию удалось получить подтверждение ряда льгот, которыми обладал монастырь. Ограничившись этим, келарь не стал отстаивать основные требования посольства (о прекращении осады Смоленска и о немедленном приезде королевича Владислава в Москву) и поспешно уехал, не удосужившись объясниться с другим участником посольства, ростовским митрополитом Филаретом. По мнению одних исследователей, отъезд Авраамия граничил «с изменой русскому национальному делу»[12]. Другие же историки, наоборот, считают, что келарь поступил благоразумно: он «предвидел, что послов за их упорство возьмут в неволю и отправят в Польшу, а потому рассудил заранее убраться»[13].
В 1611 году келарь обратился к публицистической деятельности. Вместе с Дионисием, архимандритом Троице-Сергиева монастыря, Авраамий писал и рассылал грамоты в «смутные города», призывая к объединению для борьбы с врагом и к оказанию посильной поддержки Первому ополчению[13][14][15]. До наших дней дошли списки трёх таких грамот: от июня 1611 года, от октября 1611 года и от апреля 1612 года[15]. Кроме того, троицкий келарь принимал активное участие в работе Земского собора 1613 года, на котором 21 февраля (3 марта) того же года был избран первый русский царь из дома Романовых[13][3].
Воцарение Михаила Фёдоровича Романова могло дополнительно упрочить положение Авраамия, однако этого не произошло. Более того: в 1620 году старец внезапно вернулся туда, где начиналась его духовная карьера, — в Соловецкий монастырь. В каком статусе приехал туда инок (как ссыльный? как человек, добровольно ушедший на покой?) и в чём причины такого поворота событий, — неясно. И. Л. Андреев утверждал, что вернувшийся из плена патриарх Филарет решил свести с Авраамием счёты, обвинил его в злоупотреблениях и отправил в ссылку[16]. Ничем не аргументированная, эта точка зрения не нашла поддержки у современных исследователей: так, Янкель Солодкин замечал, что, по всей вероятности, «знаменитому келарю в самом деле не удалось поладить со своенравным патриархом», однако нет никаких оснований связывать отъезд Палицына с его «поведением в смоленском посольстве»[12].
Авраамий Палицын скончался 23 сентября (3 октября) 1626[2][4] или 1627[3] года.
Восьмая глава посвящена рассказу о том, как долго находился Троице-Сергиев монастырь в осаде
Восьмая глава посвящена рассказу о том, как долго находился Троице-Сергиев монастырь в осаде. Также он говорит о том, что насколько же сильна была помощь в это время от чудотворца Сергия и Никона:
«…Велика же тогда польза царьствующему граду бысть от обители чюдотворца Сергиа ради святых его молитв: иже бо к морю на полнощь живущии людие на краех Студеного моря окиана к царьству всяк промысл возвeщают и способляют. От Великого бо Новаграда и от Вологды и по Двинe рeцe до моря и на восток вся Сибирская земля и яже за нею вси способствоваху к Москвe. Тако же и от Нижегородскиа земли и от Казани вси безизмeнно служаще и ис тeх всeх прежереченных мeст, егда кому некуды минути, то вси во обитель чюдотворца притекаху…».
В восьмой главе сказания сообщается о том, как началась и сколько проходила осада монастыря
В 10 главе он говорит о пришествии к монастырю польских людей и русских изменников:
«…В лeто 7117 (1609 г.), в царьство благовeрнаго и христолюбиваго царя и великого князя Василиа Ивановича всея Русии и при святeйшем патриархe Ермогенe Московском и всея Русии, Пресвятыя же и Пребезначальныя Троица Сергиева монастыря при архимаритe Иасафе и при келарe старцe Авраамии Палицыне Богу попустившу за грeхи нашя, сентября в 23 день, в зачатие честнаго и славнаго Пророка и Предтечи Крестителя Господня Иоанна прииде под Троицкой Сергиев монастырь Литовской гетман Петр Сапeга и пан Александр Лисовской с Польскими и с Литовскими людьми и с Рускими измeнники по Московской дорогe…».
В 11 главе сказания, Авраамий Палицын рассказывал о видении столпа огненного, который был не во сне, а наяву. Дальнейшие главы посвящены о начале стрельбы, о вылазке литовцев, о взятии литовского народа.
Творчество
Литературное наследие келаря Авраамия включает три грамоты, которые были написаны им в соавторстве с архимандритом Дионисием (Зобниновским), а также «Историю в память впредидущим родом» (полное название — «История в память впредидущим родом, да не забвенна будут благодеяния Божия, иже показа нам Мати Слова Божия, от всей твари благословенная приснодевая Мария; и како соверши обещание свое к преподобному Сергию, еже яко неотступна буду от обители твоея
»[17]). Ранняя редакция начальных глав этого произведения относится к январю — маю 1619 года[18][19], а окончательная версия всего литературного памятника в целом — к 1620 году[20].
«История…» состоит из 77 глав, которые могут быть условно объединены в три части. Первая из них включает главы 1-ю — 6-ю, которые излагают события от смерти Ивана Грозного до начала осады Троице-Сергиева монастыря[21][20] (по мнению Я. Г. Солодкина, первоначальная редакция этих глав была написана при участии патриарха Филарета[12]). Вторая часть произведения (главы 7-я — 52-я) посвящена Троицкой осаде[21][20], а третья (главы 53-я — 77-я) представляет собой лаконичное повествование о событиях последующих лет (до 1618 года включительно)[21][20]. Каждая часть «Истории…» существовала в рукописной традиции на правах самостоятельного произведения[22][20], а вторая из них, известная как «Сказание об осаде Троице-Сергиева монастыря», не утратила этот статус даже после первой публикации[комм. 1]. И действительно, главы, входящие в состав «Сказания…», представляют собой самостоятельное сочинение, имеющее завершённый сюжет, вступление и заключение. Эта часть «Истории…» пользовалась огромной популярностью в XVII—XIX веках: в указанный период появилось около 226 её списков[19][23].
По мнению исследователей, «История в память впредидущим родом» является одним из самых ярких литературных произведений Смутного времени[19]. Её ценность как исторического источника вызывает более разноречивые суждения. Ещё Н. И. Новиков заметил, что стиль келаря Авраамия «больше витиеватый, нежели сходный со историческою правдою
»[24]. На необъективность автора обратил внимание и Н. И. Костомаров[25][26], попутно отметивший, что учёный инок «
не был очевидцем осады монастыря и писал по слухам и преданиям
»[26]. Сомнения в достоверности сообщаемых Авраамием сведений высказывали также Д. П. Голохвастов[27] и И. Е. Забелин[25]. Несколько иначе оценил «Историю…» С. И. Кедров, посвятивший жизни и деятельности Авраамия Палицына обширную монографию и ряд статей. По мнению учёного, троицкий келарь в самом деле «
нарушает рамки исторической объективности
», преувеличивая свои заслуги. Но даже с учётом этого недостатка «История в память впредидущим родом» обладает очень большой познавательной ценностью, так как «
даёт обильный материал для изучения событий одной из величайших эпох русской исторической жизни
».
Радимов П. Осада Лавры.
Источники (для занятий научного кружка школьников и студентов):
Галерея
В 38 главе сказания сообщается о явлении Никона Чудотворца
В 38 главе сообщается о явлении Никона Чудотворца:
«…Еще гнeву Божию не преставшу и многим скорбию немощи одержимым, во едину от нощий во снe является великий чюдотворец Никон понамарю Илинарху, глаголя сице: «Повeждь болящим людем: се падет снeг во сию нощь, и хотящеи исцeление получити да трутся тeм новопадшим снeгом! Рцы же всeм людем, яко Никон сказа се!» Илинарх же воспрянув трепетен и наутрии повeда всeм людем. И по глаголу чюдотворца Никона паде нов снeг; и иже вeру сему емшеи и тeм снeгом тершеся, и от тeх мнози здравие получишя…».
В 45 главе встречается самое первое стихотворение, написанное в Древней Руси. Эта глава — яркий пример словесного искусства Авраамия Палицына.
Краткое содержание сказания Авраама Палицына можно читать на сайте Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.
Местами в сказании чувствуется что-то невольное, может это стремление оправдать себя и дать современникам и потомству иное представление о личности Палицына.
«Сказание» Авраамия Палицына на сайте Свято-Троицкой Сергиевой Лавры»
Слог сказания его изобилует мелкими, но оригинальными выражениями. Это все мы видим на примере вышеперечисленных моментов из сказания.
Сказание также отражает личность и самого Палицына по его необыкновенному уму. Он исполнен благих намерений, а также любви к своему отечеству.
Оставляя комментарий, Вы принимаете пользовательское соглашение
Примечания
Комментарии
Ссылки
Литература
Образ Авраамия Палицына в культуре
Личность Авраамия Палицына привлекала внимание многих деятелей культуры, обращавшихся к истории Смутного времени. Троицкий инок, в частности, является одним из главных героев оратории Степана Дегтярёва «Минин и Пожарский, или Освобождение Москвы» (1811) и романа Михаила Загоскина «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» (1829). Кроме того, в 1913 году состоялась премьера фильма «Трёхсотлетие царствования дома Романовых», в одном из эпизодов которого появляется Авраамий Палицын; исполнителем этой роли выступил Е. Иванов[30].