банкротство поручителя юридического лица практика
Можно ли взыскать долг с поручителя, если основной должник обанкротился?
Бизнес жены-заемщицы не устоял в пандемию, и теперь погасить задолженность по кредиту банк вынуждает бывшего мужа – поручителя
В редакцию «АГ» с вопросом обратился предприниматель:
«Я выступал поручителем у бывшей жены по “коммерческому” кредиту. Выдали его на три года. Два года кредит выплачивался, а затем наступил 2020-й. Бизнес жены оказался в тяжелой ситуации, она подала заявление о банкротстве и прекратила деятельность.
Сейчас меня “банкиры” пугают судебными тяжбами. Утверждают, что будут вынуждены взыскать остаточную сумму долга через суд. Но ведь договор поручительства теряет силу одновременно с договором заемщика, верно?»
В случае завершения процедуры банкротства основного должника все его обязательства перед кредиторами прекращаются.
Учитывая это, необходимо отметить, что договор поручительства является акцессорным обязательством. Это означает, что такое обязательство является дополнительным к основному. Таким образом, согласно п. 1 ст. 367 ГК РФ поручительство прекращается с прекращением обеспеченного им обязательства.
Если кредитор не обратился к поручителю с требованием о взыскании задолженности по договору, пока шла процедура банкротства основного должника, т.е. до вынесения определения о завершении процедуры банкротства, то оснований для взыскания суммы долга с поручителя нет. Аналогичный вывод содержится в Определении Верховного Суда РФ от 9 июля 2019 г. № 46-ГК19-14.
Более того, существенным условием договора поручительства является срок, на который поручителем были выданы гарантии оплаты. Включаемая банками формулировка «поручительство действует до полного исполнения должником обязанностей по кредитному договору» однозначно трактуется судами как неустановленный срок поручительства, что приводит к ограничению его действия годичным сроком. Таким образом, после истечения срока выдачи гарантии взыскать с поручителя сумму задолженности по обязательству не получится.
1. Кредитор может обратиться к поручителю, только пока действует основное обязательство и в сроки, установленные договором поручительства или законом.
2. В случае прекращения основного обязательства вследствие завершения процедуры банкротства основного должника кредитор теряет право требования задолженности с поручителя.
Основной должник или поручитель: ВС решал, кто вернёт долг
Банкротство вместо денег
А начиналось все с того, что новосибирская фирма ООО «Комплекс», которая продавала комплектующие для производства пластиковых окон и мебели в 2013 году искала себе инвестора, чтобы продолжить работу. Выходом из непростой экономической ситуации для фирмы стал договор факторинга с ООО «НФК-Премиум», которое занимается таким финансированием бизнеса на профессиональной основе уже 19 лет. В этом соглашении за организацию поручилось одноименное аффилированное с ней предприятие – торговая компания «Комплекс».
Договор факторинга – соглашение, по которому компания-поставщик отгружает продукцию и оплату за партию товара получает не от покупателя, а от другой организации. Покупатель же выплачивает задолженность этому кредитору.
В течение четырех лет НФК перечислил поставщикам своего клиента 27 млн руб. за комплектующие для окон и мебели. Но ООО выплатило факторинговой фирме лишь 900 000 руб. Весной 2017 года кредитор обратился в суд с требованием взыскать 26,1 млн с поручителя должника – торговой компании «Комплекс». АСГМ этот иск удовлетворил (дело № А40-98249/2017). Но через месяц после этого решения обе новосибирские организации обанкротились (дела № А45-19903/2017 и № А45-20009/2017).
Тогда НФК решил взыскать деньги с основного должника – ООО «Комплекс». Три инстанции отказались удовлетворять это требование, сославшись на то, что долг в полном объеме уже взыскан с поручителя в рамках дела № А40-98249/2017. Кроме того, суды указали на то, что истец ни в одном из споров не просил о солидарном взыскании задолженности с ответчика или с его поручителя. А ещё НФК не доказал, что поручитель не может исполнить судебное решение и выплатить долг за «Комплекс» (дело № А40-105766/2017).
Доводы в ВС
Истец:НФК-Премиум
Ответчик:ООО Комплекс
Суд:Верховный суд
Суть спора:Может ли кредитор взыскать деньги по отдельному иску с основного должника, если до этого в другом деле взыскал всю сумму долга с поручителя
Решение:Акты нижестоящих судов отменены, требование оставлено без рассмотрения
Факторинговая компания не согласилась с такими выводами и обжаловала их в Верховном суде. На заседании в ВС присутствовали лишь представители НФК. Юрист истца Сергей Карпушкин пояснял, что обращение заявителя к поручителю в спорной ситуации не исключает возможности потребовать эти деньги с основного должника (п. 50 постановления Пленума ВС от 22 ноября 2016 года № 54 «О некоторых вопросах применения общих положений ГК об обязательствах и их исполнении»).
Должники остаются солидарными до тех пор, пока обязательство не будет исполнено полностью, подчеркнул он. Карпушкин объяснил необходимость этого иска тем, что обе новосибирские компании уже являются банкротами: «Реального исполнения мы ни от кого не получили и хотим включиться в реестр к основному должнику». Кроме того, он отметил, что в подобных спорах кредитор по закону не обязан доказывать невозможность исполнения решения поручителем.
«Тройка» судей под председательством Елены Зарубиной выслушала все доводы, удалилась в совещательную комнату и спустя полчаса огласила резолютивную часть: акты нижестоящих инстанций отменить, а требования истца оставить без рассмотрения. Таким образом, НФК придется добиваться выплаты денег с поручителя-банкрота.
Эксперты «Право.ru»: «Кредитор вел себя естественно»
Если следовать логике нижестоящих инстанций, то, не заявив изначально солидарное требование ко всем должникам в суде, кредитор теряет право на принудительное взыскание с них в будущем, замечает Кислов: «Но такой подход незаконно ограничивает права истца в рассматриваемом случае».
Нижестоящие суды фактически дословно перепечатали в мотивировочной части статью Владимира Кулакова «Солидарное обязательство: все за одного?» из журнала «эж-ЮРИСТ» № 37 за сентябрь 2011 года. При этом без ссылки на автора, что тоже, на мой взгляд, некорректно. Только проблема в том, что это статья написана в 2011 году и построена на анализе судебной практики судов общей юрисдикции за 2000–2011 годы, в том числе по уголовным делам.
Айнур Ялилов, партнёр Шаймарданов и Партнеры Шаймарданов и Партнеры Региональный рейтинг. ×
Обсуждаемая ситуация во многом стандартная. Вернее, была бы такой, если бы кредитор взыскивал с основного должника и с поручителя долг в одном процессе, дает совет Кислов: «Суд установил бы обоснованность заявленных требований и вынес решение о солидарном взыскании».
Банкротство поручителя юридического лица практика
III. Особенности применения положений о поручительстве
при рассмотрении дел о банкротстве
46. Введение процедуры наблюдения в отношении поручителя или признание его банкротом может свидетельствовать об ухудшении условий обеспечения и являться основанием для заявления кредитором к основному должнику требования о досрочном исполнении обеспечиваемого обязательства по возврату суммы займа или кредита на основании статьи 813 и пункта 2 статьи 819 ГК РФ.
Данное правило применяется также и в случае обеспечения поручительством коммерческого кредита (пункт 2 статьи 823 ГК РФ).
48. Требование к поручителю может быть установлено в деле о банкротстве лишь при условии, что должником по обеспеченному поручительством обязательству допущено нарушение указанного обязательства (пункт 1 статьи 363 ГК РФ).
В частности, названное право возникает у кредитора в том случае, когда основной должник признан банкротом, поскольку согласно пункту 1 статьи 126 Закона о банкротстве с даты признания его банкротом срок исполнения его обязательств считается наступившим.
49. При предъявлении кредитором требования в деле о банкротстве поручителя к участию в его рассмотрении может быть привлечен в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора (статья 51 АПК РФ), должник по основному обязательству. В аналогичной ситуации к участию в рассмотрении в деле о банкротстве основного должника требования к нему может быть привлечен в установленном порядке в таком же качестве его поручитель.
Указанные третьи лица в части рассмотрения соответствующего требования обладают необходимыми процессуальными правами в деле о банкротстве, в том числе на участие в судебных заседаниях и обжалование судебных актов.
50. При возбуждении дела о банкротстве поручителя, рассмотрении обоснованности заявления о признании поручителя банкротом и установлении требований к поручителю судами должна учитываться правовая природа обеспеченных поручительством требований, обращенных к должнику в основном обязательстве. В частности, обеспеченные поручительством суммы неустоек или убытков в форме упущенной выгоды в силу абзаца четвертого пункта 2 статьи 4 Закона о банкротстве не учитываются при определении наличия признаков банкротства поручителя, а также на основании пункта 3 статьи 137 того же Закона учитываются отдельно в реестре требований кредиторов поручителя и подлежат удовлетворению после погашения основной суммы задолженности и причитающихся процентов.
51. Кредитор вправе требовать возбуждения как дела о банкротстве основного должника, так и поручителя.
Если требования кредитора уже установлены в деле о банкротстве основного должника, то при заявлении их в деле о банкротстве поручителя состав и размер требований к поручителю определяются по правилам статьи 4 Закона о банкротстве, исходя из даты введения процедуры банкротства в отношении основного должника.
52. Имея в виду право поручителя покрыть свои имущественные потери за счет требования кредитора к основному должнику, которое переходит к поручителю на основании пункта 1 статьи 365 ГК РФ, а также принимая во внимание необходимость добросовестного поведения в имущественном обороте, суды должны исходить из того, что кредитору до закрытия реестра требований кредиторов следует обратиться с заявлением об установлении его требований в деле о банкротстве основного должника. Если будет установлено, что кредитор не совершал названных действий и это повлекло либо может повлечь негативные последствия для поручителя в будущем, например, в виде пропуска срока, установленного пунктом 1 статьи 142 Закона о банкротстве, на что поручитель ссылается в порядке статьи 364 ГК РФ, в иске к поручителю (либо во включении требования кредитора в реестр требований кредиторов поручителя) может быть отказано (статья 10 ГК РФ).
Если требования кредитора к поручителю удовлетворены решением суда, вступившим в законную силу, которое не исполнено, то поручитель имеет право заявить в деле о банкротстве должника свое будущее требование, которое может у него возникнуть после исполнения судебного акта (пункт 1 статьи 365 ГК РФ), при соблюдении следующих условий: кредитор не заявил указанное требование сам и поручитель принимал необходимые меры для исполнения решения суда, но не смог его исполнить по уважительным причинам; о рассмотрении требования поручителя также подлежит извещению кредитор.
Если названное требование поручителя будет признано обоснованным и включено в реестр требований кредиторов должника, кредитор вправе в любое время до завершения расчетов вступить в дело о банкротстве и получить исполнение в счет средств, присужденных судом поручителю, в пределах сохраняющейся задолженности должника перед кредитором.
Выплата из конкурсной массы в пользу поручителя может быть произведена только после предоставления им доказательств перехода к нему прав кредитора на основании пункта 1 статьи 365 ГК РФ.
53. Если требования кредитора включены в реестр требований кредиторов в деле о банкротстве поручителя, а должник по основному обязательству производит выплату в погашение долга, то с учетом акцессорного характера обязательства поручителя (пункт 1 статьи 367 ГК РФ) в реестр требований кредиторов поручителя должна быть внесена отметка о погашении требований кредитора (полностью или в соответствующей части) в связи с прекращением обязательства поручителя (с учетом разъяснений, данных в пункте 32 настоящего постановления). Такая запись в реестре требований кредиторов производится арбитражным управляющим на основании документов, подтверждающих указанный платеж, в том числе по своей инициативе. Если ведение реестра требований кредиторов передано реестродержателю, данная запись вносится реестродержателем на основании заявления арбитражного управляющего, который при подаче такого заявления проверяет полноту и достоверность документов, подтверждающих факт платежа.
Разногласия между заинтересованными лицами могут быть переданы на рассмотрение суда в общем порядке (пункт 1 статьи 60 Закона о банкротстве).
Право голоса на собрании кредиторов поручителя в этом случае утрачивается у кредитора с момента прекращения его требования, а не с момента внесения в реестр отметки о его погашении. Решение собрания, в котором принимал участие такой кредитор, может быть признано судом недействительным по заявлению кредитора, не принимавшего участия в голосовании или голосовавшего против оспариваемого решения. При этом суд вправе с учетом всех обстоятельств дела оставить в силе обжалуемое решение, если голосование кредитора, не имевшего права на участие в собрании, не могло повлиять на результаты голосования и решение не повлекло неблагоприятных последствий для кредиторов.
54. Если процедуры банкротства применяются и к должнику по основному обязательству, и к поручителю, судам необходимо принимать во внимание следующее.
Конкурсный управляющий основного должника, произведший выплату кредитору, в силу статьи 366 ГК РФ обязан немедленно известить об этой выплате известного ему поручителя, арбитражного управляющего поручителя и арбитражный суд, рассматривающий дело о банкротстве поручителя.
Конкурсный управляющий поручителя, произведший выплату кредитору, обязан в интересах формирования конкурсной массы незамедлительно обратиться с заявлением о процессуальном правопреемстве в деле о банкротстве основного должника, за исключением случаев, когда такие действия являются явно нецелесообразными или признаны таковыми решением собрания кредиторов.
55. Если поручитель заплатил кредитору до того, как последний подал заявление об установлении его требований в деле о банкротстве основного должника, в той части требования, которая соответствует исполнению поручителя, в удовлетворении указанного заявления должно быть отказано, поскольку право первоначального кредитора в этой части перешло к поручителю (пункт 1 статьи 365 ГК РФ).
Если поручитель исполняет обязательство после того, как кредитор обратился с заявлением об установлении его требований, суд по заявлению нового кредитора (поручителя) выносит определение о процессуальном правопреемстве.
56. Поскольку исполнение поручителем своего обязательства перед кредитором не влечет негативных имущественных последствий для должника, заключение договора поручительства не приводит к преимущественному удовлетворению одного из кредиторов основного должника по обязательству, обеспеченному поручительством, в том смысле, в котором Закон о банкротстве определяет понятие сделки с предпочтением (статья 61.3).
57. По смыслу абзаца третьего пункта 2 статьи 64 Закона о банкротстве изменение условий договора поручительства, а также дача согласия на изменение основного обязательства или согласия отвечать за нового должника (пункты 1 и 2 статьи 367 ГК РФ) подлежит согласованию с временным управляющим поручителя.
Дело о роковом поручительстве. Антикризисное финансирование и субсидиарная ответственность
Определение СКЭС ВС РФ от 25.03.2021 № 310-ЭС20-18954 по делу № А36-7977/2016 (ООО «СПАР Липецк»)
Коллегия ВС рассмотрела дело, в котором нижестоящие суды привлекли руководителя общества к субсидиарной ответственности в банкротстве общества. Руководитель от имени общества предоставил поручительство за аффилированную компанию, попавшую в сложную финансовую ситуацию. Впоследствии обязательства по поручительству привели к банкротству общества. Коллегия отменила акты нижестоящих судов, указав, что ответственность руководителя не возникает, если поручительство было «экономически обоснованным». При новом рассмотрении судам следует разрешить вопрос о том, было оно обоснованным или нет.
В этом деле решался необычайно важный для всей коммерческой практики вопрос: могут ли аффилированные компании предоставлять поручительство друг за друга в сложной финансовой ситуации.
Вопрос может показаться странным: а кто же ещё поручится за коммерческую компанию, как не аффилированные с ней лица? Но дело в том, что подобная «взаимовыручка» передаёт финансовые риски от одной компании группы к другой. И если обанкротится основной заёмщик, то, весьма вероятно, обанкротится и поручитель, который без рокового поручительства мог бы остаться на плаву.
А раз так, то не является ли предоставление поручительства в условиях финансового кризиса нарушением прав кредиторов поручителя? И если является, не следует ли привлечь руководителя поручителя к ответственности за это правонарушение?
ВС в итоге пришёл к выводу, что подобное поручительство само по себе правомерно, то есть не может служить основанием для привлечения руководителя к субсидиарной ответственности в банкротстве поручителя. Привлечение к ответственности возможно лишь в случае, когда выдача поручительства не имела «разумных экономических оснований».
Компания, торгующая товарами для дома, испытывала затруднения с погашением банковских кредитов. Банки согласились реструктурировать задолженность, но потребовали дополнительного обеспечения в виде поручительств.
Несколько обществ, входящих в одну группу с компанией, такие поручительства предоставили. Банки, судя по всему, были этим удовлетворены — хотя финансовые возможности поручителей, даже вместе взятых, были явно недостаточны для погашения кредитов.
Увы, компания так и не смогла выбраться из кризиса. Через некоторое время она впала в банкротство, а с нею и вся её группа.
В банкротстве общества-поручителя (оно торговало продуктами питания) один из кредиторов потребовал привлечь к субсидиарной ответственности руководителя общества (директора управляющей компании), который подписал договоры поручительства от имени общества.
Нижестоящие суды установили, что именно поручительство стало причиной банкротства общества. Ввиду этого они без колебаний привлекли директора к субсидиарной ответственности. Однако дело по жалобе директора принял к рассмотрению ВС.
По мнению кредитора, директор причинил вред кредиторам и должен за это ответить. Ведь заключение директором непосильных договоров поручительства довело общество до банкротства.
Директор же упирал на то, что взаимное предоставление поручительств аффилированными компаниями — это нормальная коммерческая практика, которую никоим образом нельзя считать правонарушением. Вредить кредиторам никто не собирался!
По словам директора, поручительство было выдано в рамках «антикризисного плана», который предусматривал реструктуризацию долгов и последующий выход всей группы из финансовых затруднений. А если план не сработал, так в этом виноват не директор, а неблагоприятная экономическая ситуация в стране.
Коллегия ВС в итоге решила спор в пользу директора. Она отменила акты нижестоящих судов и направила дело на новое рассмотрение в первую инстанцию, велев судам разобраться в том, насколько поручительство было экономически обосновано.
На чём же основано решение Коллегии?
По словам Коллегии, для привлечения директора к ответственности суду необходимо убедиться не только в том, что его действия существенно уменьшили имущественную массу общества, но и в том, что это уменьшение было экономически «безосновательным».
«Квалифицирующим признаком сделки, ряда сделок, при наличии которых [sic] к контролирующему лицу может быть применена … презумпция доведения до банкротства, являются значимость этих сделок для должника (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно их существенная убыточность в контексте отношений «должник (его конкурсная масса) – кредиторы», то есть направленность сделок на причинение существенного вреда кредиторам путем безосновательного, не имеющего разумного экономического обоснования уменьшения (обременения) конкурсной массы. Такая противоправная направленность сделок должна иметь место на момент их совершения.»
Но как понять, было ли предоставление поручительства «основательным» или «безосновательным»? Здесь надо учитывать обычаи делового оборота. Коллегия согласна с директором, что поручительство компаний группы друг за друга — это нормальная практика.
«[П]ри разрешении вопроса о реальной цели совершения тех или иных сделок должны быть приняты во внимание обычные условия делового оборота. В настоящее время на рынке кредитования сложилась устойчивая банковская практика, в соответствии с которой организации, входящие в одну группу, привлекаются банками в качестве поручителей по обязательствам друг друга.»
Пожалуй, самый главный вывод Коллегии в этом деле состоит в следующем. Предоставление от имени общества (будущего банкрота) поручительства за другого члена группы само по себе не является правонарушением, влекущим субсидиарную ответственность заключившего договор руководителя. Причём даже в том случае, когда размер поручительства заведомо превышает финансовые возможности поручителя.
«Сама по себе выдача такого рода поручительств в пользу кредитной организации, настаивающей на дополнительном обеспечении, не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в поведении руководителя поручителя по отношению к его кредиторам даже в ситуации, когда поручитель с целью реализации общегрупповых интересов, а не для причинения вреда кредиторам, принимает на себя солидарные обязательства перед банком в объеме, превышающем его финансовые возможности, полагая при этом, что в перспективе результат деятельности группы позволит погасить обязательства ее членов перед кредиторами.»
Однако это не означает индульгенции на предоставление поручительств по любым долгам, сколь бы безнадёжными они не были. Согласно Коллегии, руководителя общества можно привлечь к субсидиарной ответственности как минимум в том случае, когда он действовал «злонамеренно», то есть изначально понимал, что долг, по которому предоставляется поручительство, возвращён не будет.
«Для констатации сомнительности поручительства, его направленности на причинение вреда остальным кредиторам поручителя, должны быть приведены веские аргументы, свидетельствующие о значительном отклонении поведения от сложившейся практики, в частности, о том, что поручитель действовал злонамеренно: цель привлечения независимого кредитного финансирования группой, объединяющей заемщика и лиц, выдавших обеспечение, в действительности ими не преследовалась, им было очевидно, что в дальнейшем обязательства заведомо не будут исполнены.»
Правда, никакого «антикризисного плана» в материалах дела не было. Но, как отметила Коллегия, существование такого плана может подтверждаться не только документом с заголовком «Антикризисный план», но и другими доказательствами — такими как переписка или протоколы совещаний.
По сути, подход нижестоящих судов означает полный запрет антикризисного финансирования в рамках группы. Коллегии этот результат представляется абсурдным.
Как уже говорилось, Коллегия передала дело на новое рассмотрение, то есть разрешила спорный вопрос в пользу директора.
Вопрос о субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц, не так давно имевший на практике лишь маргинальное значение, сегодня стал едва ли не центральной темой российского банкротства. Оно и понятно: у банкрота активов обычно кот наплакал, а у контролирующих лиц нередко денежки водятся. Причём зачастую эти денежки выведены как раз из компании-банкрота!
Заявление о привлечении руководства должника к субсидиарной ответственности стало почти рефлекторным шагом для кредиторов и арбитражных управляющих — а в противном случае управляющий рискует сам ответить за невыполнение своих обязанностей. Суды всё охотнее удовлетворяют такие требования. И во многих случаях это совершенно справедливо.
Однако есть и другие случаи, когда привлечение к субсидиарной ответственности не выглядит столь справедливым. Сегодня директор компании-банкрота рискует быть привлечённым к ответственности едва ли не за любую сделку, оказавшуюся убыточной. Привлекаются к субсидиарной ответственности не только директора и акционеры, но даже юристы и бухгалтеры, а то и дети директоров, в том числе несовершеннолетние. И поскольку закон устанавливает доказательственные презумпции не в пользу контролирующего лица, даже объективно ни в чем не повинному ответчику бывает очень непросто «отбиться» от требований о привлечении к субсидиарной ответственности.
Перехлёсты с привлечением к субсидиарной ответственности вполне могут выхолостить саму концепцию ограниченной ответственности юридического лица, лишив экономику тех выгод, которые даёт эта концепция. Например, вряд ли директор компании захочет заключить потенциально очень выгодную для компании, но содержащую элемент риска сделку, если будет знать, что в случае выигрыша его зарплата не увеличится, а в случае неудачи лично с него могут взыскать всю сумму потерь в рамках привлечения к субсидиарной ответственности.
Рассматриваемое дело — одно из немногих, демонстрирующих «попятную» тенденцию в российской судебной практике по вопросу субсидиарной ответственности. Оно показывает, что руководитель компании далеко не всегда подлежит привлечению к субсидиарной ответственности, пусть даже его действия привели к уменьшению конкурсной массы.
Нижестоящие суды в трёх инстанциях привлекли к субсидиарной ответственности директора, который заключил самый обычный договор поручительства за другую компанию группы. Ведь предусмотренный договором риск реализовался, и в результате неподъёмный долг повис на обществе. На кого же его перевесить, как не на директора? При этом коммерческая осмысленность сделки судами по существу не исследовалась.
Однако Коллегия напомнила, что ответственность руководителя компании за уменьшение имущественной массы его компании не является строгой. Руководитель отвечает (как в банкротстве, так и вне его) лишь за недобросовестные или неразумные действия. Поэтому Коллегия и отправила дело в первую инстанцию для исследования экономической обоснованности сделки.
Как же судам понять, было роковое для общества поручительство «обоснованным» или не было?
Согласно Коллегии, если директор в момент предоставления поручительства «полагает» (надо понимать, имея на то разумные основания), что поручительство позволит всей группе выйти из кризиса к вящему удовольствию кредиторов, то он не несёт ответственности, даже если тщательно разработанный «антикризисный план» в итоге провалился. Если же директор действует «злонамеренно», то есть ему «очевидно», что обеспечиваемый поручительством кредит погашен не будет, он отвечает перед кредиторами своей компании в случае её банкротства.
Всё это не вызывает сомнений. Но что, если ситуация не настолько черно-белая? Ведь экономический прогноз всегда имеет вероятностный характер. Допустим, разумная оценка вероятности успеха «антикризисного плана» на момент предоставления поручительства составляет не 100%, а всего лишь 50%. Должен ли директор подписывать договор поручительства? А если вероятность равна 30%? Или 90%?
Речь не идёт о математически точном вычислении пороговой вероятности. Тут вопрос принципа: какой вес должен придаваться интересам кредиторов общества при принятии его руководителем решения о совершении рискованной сделки? Ведь в подобной ситуации интересы кредиторов находятся в радикальном противоречии с интересами акционеров.
Можно предположить, главный интерес контролирующих акционеров состоит в том, чтобы удержать на плаву всю группу. Если так, они будут заинтересованы в поручительстве даже при относительно малой вероятности успеха «антикризисного плана» (скажем, 30%). В то же время для кредиторов общества главное — сохранение платежеспособности самого этого общества, а остальные компании группы их если и интересуют, то в гораздо меньшей степени. Если так, кредиторы согласились бы на поручительство от имени общества только при весьма высокой вероятности успеха (скажем, 90%). И вот вопрос, должен ли директор подписывать договор поручительства, если он разумно оценивает вероятность успеха «антикризисного плана» как среднюю (например, 50 на 50)?
Кстати говоря, помимо кредиторов, примерно то же касается и неконтролирующих акционеров. Если миноритарий общества не является акционером в других компаниях группы, его интерес в поддержании на плаву этих других компаний за счёт его собственного кошелька, мягко говоря, под вопросом. К счастью для миноритариев, закон предоставляет им определённые возможности по одобрению или оспариванию подобных транзакций как крупных сделок или сделок с заинтересованностью.
Но у кредиторов таких возможностей нет! Это значит, что их интересы обязан учесть директор при принятии решении о сделке. А затем, при необходимости, эти интересы должен учесть и суд в ходе судебного контроля решения директора.
Но каким же именно образом нужно «учесть» интересы кредиторов? Директор в подобной ситуации един в двух лицах: принимая решение, он мыслит и за акционеров, и за кредиторов. Допустим, от лица акционеров он проголосовал бы за поручительство, а от лица кредиторов — против. Какое решение ему принять?
Если исходить из аналогии с миноритариями, у кредиторов (виртуально «представленных» директором в момент принятия им решения) должна быть возможность заблокировать невыгодную для них сделку. Иначе получится, что контролирующие акционеры имеют право решать финансовые проблемы своей группы, ставя на кон деньги кредиторов отдельного общества!
Если так, то в приведённом выше примере пороговым значением будет скорее 90% («по кредиторам»), чем 30% («по акционерам»). Директор, оценивающий вероятность успеха «антикризисного плана» как 50%, должен отказать контролирующим акционерам в предоставлении поручительства!
Иначе говоря, в рассматриваемой ситуации интересам кредиторов должен придаваться очень высокий вес. Вероятность успеха «антикризисного плана» должна быть близка к 100%, чтобы директор мог правомерно выдать поручительство за других членов группы в рамках этого плана. Если же существовала реальная вероятность того, что план провалится, то выдача поручительства неправомерна, и директора можно привлекать к субсидиарной ответственности!
Стоит ещё раз сказать, что в обсуждавшемся деле ВС эти тонкости не обсуждались (хотя, возможно, обсудить их и стоило). Вообще пока что российские суды в основном бьются над проблемой пресечения явного жульничества со стороны контролирующих акционеров и директоров по отношению к кредиторам компаний. Проблема принятия директором взвешенного решения в ситуации финансового кризиса — при одновременном учёте и интересов акционеров, и интересов кредиторов — лишь слегка обозначена в этом деле, а разрешение её — дело будущего.
1Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утв. Президиумом ВС 29 января 2020 г.).