человек венец творения бога
Глава 3. Сотворение человека, как венца мироздания
Из персти земной и божественного дыхания создан человек – образ бессмертного Бога. Посему, как земля, привязан и к здешней жизни, и, как частица божественного, ношу в груди любовь к жизни будущей.
Человек. Образ и подобие Бога на Земле.
Человек – высшая ступень всего процесса творения, венец природы, созданный из персти земной.
Человек! Дыхание Творца в материальном мире.
Так говорится о человеке в его идеальном состоянии на страницах Вечной книги.
Человека, существа разумного, волевого, способного к разумному устроению среды, в которой он живет, и к разумному же созиданию своей истории, не было ранее на Земле. И в этом смысле он возник из небытия, то есть, говоря библейским языком, сотворен.
Но как один из множества уже ранее сотворенных организмов он не сотворен, а создан из той же персти земной, как и все живые существа, то есть произошел естественным путем в порядке общей эволюции всего живого.
1. Библейские тексты о сотворении человека
О сотворении человека Откровение говорит особо торжественно, освещая его с трех разных сторон. Сначала оно говорит об историческом появлении человека на Земле ( Быт. 1:26–27 ). Человек сотворен после того, как образованы все те элементы, которые являются составными частями его природы, и после того, как уже возникла та среда, в которой он будет жить. В сравнении со всеми элементами Космоса, человек – вершина, венец творения.
Творец дает бытие человеку не как другим тварям – просто повелевая природе (воде, земле) извести их из себя. Он творит его, как бы совещаясь Сам с Собою, рассуждая, размышляя о его сотворении. Обращаясь к Самому Себе, Он говорит: «Сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, [и над зверями,] и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; муж чину и ж енщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле» ( Быт. 1:26–28 ).
Образ Божий в человеке и подобие Его на Земле это важнейшая черта человека. Это есть предел совершенства для творения. Человек сотворен по подобию Божию. Это значит, что он, подобно Богу, может своей волей изменять окружающую среду. Ему дана власть господствовать на Земле.
Сотворением человека (человечества), как вершины творения, заканчивается процесс космической эволюции. «И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестый. Так совершены небо и земля и все воинство их» ( Быт. 1:31; 2:1 ).
Сотворив человека, как вершину всего мироздания, Бог, по слову Откровения, почил от дел Своих, то есть, сотворив существо по Своему образу и подобию, Он уже не творит более совершенных существ.
Рассмотрев в первой главе вопрос о появлении на Земле человека в его историческом аспекте, во второй главе автор книги Бытия вновь возвращается к этому же событию, но теперь говорит уже о внутреннем устроении человека, о его взаимоотношении с Творцом, о сущности его души: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» ( Быт. 2:7 ).
Как видим, здесь акт творения освещается уже с другой стороны. Здесь говорится о двуединой природе человека – телесной и божественной. Человек создан из праха земного. Следовательно, по телу он есть один из организмов, живущих на Земле. Но в лице его вдунуто нечто от Самого Бога.
Соединяя оба текста, получаем полное представление о человеке в его идеале. Человек обрисован в той возможности, претворить которую в действительности он призван.
Далее (в главе третьей) говорится о том, как человек сам уклоняется от своего идеала. Обсуждение этого события – так называемого грехопадения – сейчас не входит в нашу задачу. В данном разделе ограничимся темой о творении человека (о грехопадении подробнее смотрите в первой главе второй части).
Так дается третье откровение о происхождении человека и возникновении его «родословной», то есть человеческой истории. Здесь, как и в первой главе Книги Бытия, возвещается, что мужчина и женщина в равной мере обладают человеческим достоинством. Имя человек Бог нарекает им обоим, к ним обоим относится и Божие благословение. Такова первая истина. Вторая истина состоит в том, что все люди рождаются по одному образу и подобию, то есть они равны. Эти истины будут потом торжественно подтверждаться и Самим Иисусом Христом в беседе с иудеями: «Не читали ли вы, что Сотворивший в начале мужчину и женщину сотворил их?» ( Мф.19:4 ). И затем в Афинском ареопаге – Апостолом Павлом: «От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его, и не найдут ли, хотя Он и не далеко от каждого из нас: ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: «мы Его и род» ( Деян.17:26–28 ). Таково ветхозаветное библейское Откровение о сотворении человека.
Человек со всем богатством духовных способностей именно сотворен, потому что он есть нечто особенное по сравнению с другими тварями. Те качества, которые явлены в человеке – его дух, его воля, его творческие способности, – не есть сочетание уже существовавших в мире до появления человека элементов. Дух человеческий – его «я» – не может быть разложен ни на какие земные элементы, не может быть сведен и к той душе живой (психике), которой обладают животные. Это нечто совершенно новое. В этом смысле человек возник из небытия (сотворен).
Но подобно тому, как предшествующая человеку ступень организации космоса – психическая жизнь – была новым творением, хотя и находящимся в неразрывной связи с уже сотворенной землей, так и человек, как таковой, есть явление новое, хотя и существующее в неразрывной связи со всеми предшествующими ему планами творения.
Происходя по телу из земли и тем самым будучи земным собратом всем живым существам, произошедшим из этой земли, человек есть в то же время образ и подобие Бога на Земле и, как носящий в себе дыхание Творца, есть существо, выходящее за пределы тварного ряда, хотя и завершающее собой весь этот тварный ряд.
В человеке есть все, что существует в природе. Волновая и корпускулярная, неживая и одушевленная материя, элементарные частицы и душа животная – все совместилось в нем, чтобы человеку стать обителью бессмертного духа. Все дни творения находят себя в человеке. Эту истину родства человека со всей природой, хранимую Церковью с древнейших времен, хорошо сформулировал один из величайших философов Церкви, святой Иоанн Дамаскин (VIII век). В «Точном изложении Православной веры» он пишет: «Должно знать, что человек имеет нечто общее и с неодушевленными существами, и участвует в жизни бессловесных, и разделяет силу мышления с разумными. Имеет общую часть с неодушевленными по своему телу, поелику составлен из четырех стихий. С растениями по тем же самым отношениям, и, сверх того, по силе питаться, расти, давать семена и рождать. С бессловесными (животными) – по перечисленному выше и, кроме того, по способности пожелания, то есть по силе раздражительной и вожделевательной: также по способности чувствования и по произвольному движению» (гл. 12).
Другими словами, человек создан как вещь и представляет собой одну из вещей на Земле, но как образ и подобие Божие, как носитель божественного дыхания он уже не создан, а сотворен и уже не есть вещь. Он первый и единственный из всех тварей отпущен на свободу, чтобы, поднявшись из праха земного, из состояния природной необходимости, из состояния раба окружающих его условий, стать усыновленным Богу, стать сотрудником Бога на Земле и затем войти в вечность для единения с сотворившим его Богом.
Итак, человек возник к бытию, в себе самом соединяя: а) материальное (в самом предметном смысле этого слова); б) психическое и в) духовное. Он есть единство всех планов бытия, как бы некий связующий стержень, пронизывающий Вселенную и содержащий в себе все ее элементы.
И что самое важное, этот стержень не есть нечто статичное, неизменное; скорее это – стрела, летящая ввысь. Человек призван к обожению, то есть к единству с Творцом. Нельзя понимать его, как статичный центр и вершину мироздания, так как это еще ничего не говорит ни о динамике его духовного роста, ни о его главном предназначении. Вся суть в том, что человек призван выйти из рамок тварной Вселенной, чтобы вознестись в духовное небо для соединения с Творцом.
Читая библейские тексты о сотворении человека, мы приходим к выводу, что в них решительно ничего не говорится о том, как именно Господь создал человека. И если в Книге Бытия сказано, что человек создан из земли, то мы, исходя из учения о Боге как о Духе, не можем, подобно язычникам, представлять себе, что Бог как-то «обрабатывал» эту персть земную. Если же в поэтических местах Писания, в частности, в псалмах, говорится: «Твои руки сотворили меня и создали меня», то мы, христиане, всегда понимали это, как выражались св. Отцы, богоприлично, то есть не как нечто похожее на то, что совершает своими руками человек.
В христианской Церкви никогда не допускалось мысли о том, что Бог действительно «делал» человека, подобно тому, как представляли себе это вавилоняне и египтяне, то есть что Божество создает человека из глины, придавая ему форму на гончарном круге. Однако ранее считалось, что творение человека произошло мгновенно. Такое мнение было связано как с представлением о всемогуществе Божием, так и со статичным пониманием мира в целом, характерным не только для древнего мира, но и для относительно недавних времен.
Подытожим сказанное: как принципиально новое существо, человек сотворен, ибо до него не было творения, подобного ему по одаренности. Он сотворен по образу и подобию Божию. Он носит в своей груди дыхание Самого Творца.
Но вместе с тем, по своему телу, он в принципе не отличается от всех остальных тварей, которых извела земля. В этом отношении он не представляет собой ничего принципиально нового, и поэтому о его появлении говорится в шестом дне мироздания, когда возникли все высшие животные. Поэтому о нем говорится, что он создан из праха земного.
Человек не может забывать, что он создан подобно всем тварям из земли, из составляющего ее праха (афар), и такова несомненная истина о его материальном происхождении, известная науке. Откровение также говорит об этой истине, дабы пресечь всякие ложно-религиозные фантазии о происхождении человека из какой-либо особой небесной или просто неземной материи или о какой-то потусторонней, предшествующей его земной, жизни.
Человек сотворен животным, получившим повеление стать богом, – резюмирует христианское учение о человеке св. Василий Великий. Итак, созданный из праха земного человек – вершина мироздания, его завершение, осмысление. И вместе с тем человек не только вершина, но и стрела, то есть то, что должно выйти из рамок мироздания и войти в вечность для единения с Творцом.
Здесь главное в том, что в человеке, уже в самый момент творения, заложена возможность сочетания в себе тварного и божественного, что в Новом Завете выявляется Иисусом Христом, в Себе Самом уже сочетавшем божественную и человеческую природы. Первосвященническая молитва Иисуса Христа на Тайной Вечере вся посвящена осуществлению возможности полного единства Бога и человека.
Человек есть образ и подобие Творца, Его божественное дыхание на Земле. И ему предназначено войти в единение с Первообразом. Таков общий смысл всех библейских текстов о сотворении и назначении человека.
2. Человек во Вселенной
Человек, каким он обрисован в Книге Бытия, принципиально несравним с другими существами. Мы вообще не можем себе представить на Земле какое-либо другое существо, которое могло бы стать более совершенным, чем человек в его идеальной возможности. Он – вершина мироздания; существо, наделенное образом и подобием Творца, одаренное Его Божественным дыханием; существо, которому по Завету Бога предстоит выйти из рамок природной необходимости и войти в возвещенное в Евангелии Царство свободы. Но это Царство Христовой свободы, Царство жизни вечной – новозаветная тема, о которой мы сейчас говорить не будем.
Человек сотворен. Это значит, что человек представляет собой нечто принципиально новое в мироздании. Когда мы говорим о человеке, то всегда имеем в виду некое нерасторжимое единство а) его тела (организма, в принципе не отличающегося от тел всех живых тварей), б) его психики, также в принципе не отличающейся от психики всех живых существ и в) его духа, или его специфически человеческого «я», которое не имеет аналога во всей остальной природе. Поэтому-то человек и именуется новым творением во Вселенной.
Мы не будем сейчас касаться очень тонкого и вместе с тем очень сложного различия между понятиями дух, «я», личность, сознание и самосознание. Это увело бы нас очень далеко от нашей основной темы. Следует подчеркнуть, однако, что мы не можем отождествлять их с тем, что обозначается словом психика, подразумевая под ним все то, что относится к психике животных. Ведь если бы мы назвали психикой наше «я», то тут же должны были бы оговориться, что психика человека настолько богаче психики животных, что едва ли может быть названа с нею одним и тем же словом. Это нечто принципиально иное. Между духом и психикой различие не количественное, а качественное.
Наше «я», то есть глубинную и загадочную сущность нашего существа, мы не можем отождествить и с сознанием – понятием, которым обычно подменяют понятие «я». Сознание, как оно определяется в современной психологии, есть функция высокоорганизованной материи, то есть не сущность, а процесс. Эта способность идеального воспроизведения действительности. выступает в двух формах: индивидуальной (личной) и общественной (Философская энциклопедия, 1970, т. 5).
Наше «я» не есть просто функция высокоорганизованной материи. Это некая особая высшая реальность, сущность, обладающая сознанием, такая сущность, которая сама может превратить неразрывно связанное с ней тело и психику в свою функцию. И здесь вопрос не в, так называемой, обратной связи, а в чем-то большем, ибо обратная связь есть связь однородных элементов. Дух же человека выходит за пределы материи, хотя бы и высокоорганизованной.
Может возникнуть вопрос: каким считать дух человека – материальным или идеальным? В современной философии все идеальное считается реально несуществующим, оно расценивается лишь в соотнесении человеческой деятельности к объективному миру.
Объективным критерием, говорящим в пользу признания реальности нашего «я», как чего-то самостоятельно существующего, а не только функции человеческого тела, может служить необходимость признания ответственности нашего «я» (личности) за свои поступки.
Если подлинно и самостоятельно существующего «я» нет, если сознание человека расценивать только, как функцию материи (хотя бы и высокоорганизованной) нашего тела, в частности мозга, то человек не может и не должен нести ответственность за свои поступки, не будет ответственен ни в моральном, ни в социально-историческом плане. Функция есть только функция, то есть нечто производное от какой-то иной причины, которую в математике принято называть аргументом. Функция, как это слово определяется в современной философии, есть внешнее проявление свойств какого-либо объекта в данной системе отношений (см. Философский словарь, М., 1968). В приложении к человеку, определение сознания, как функции его мозга, будет означать, что оно, это сознание, определяется теми физико-химико-физиологическими процессами, которые протекают в мозгу и порождают, в качестве следствия, те или иные мыслительные образы (суждения). Такой процесс ничем, в сущности, не будет отличаться от всех иных процессов, протекающих в человеческом теле. Но если это так, то нельзя требовать от человека никакой ответственности за его поступки.
Тем не менее такое требование постоянно предъявляется человеку на всем протяжении его исторического существования в качестве социального индивида. Этот факт полностью противоречит упомянутой выше теории психической жизни человека. В отличие от нее, христианское учение говорит о человеке как о существе, могущем свободно принимать решения и поэтому быть ответственным перед Богом, перед своими собратьями, как ныне живущими, так и теми, которые будут жить в будущем или жили в прошлом, иными словами, быть ответственным перед историей человечества.
Человек есть первый «вольноотпущенник» природы, так как в нем она имеет не просто послушного исполнителя данных ей от Творца законов, но по подобию Абсолютного Творца и в установленных Им рамках – сознательного творца своей и природной жизни или, говоря апостольским языком, соработника Божия ( 1Кор. 3:9 ).
а) познать самого себя, то есть осознать в себе образ и подобие Творца и божественность своей души и полюбить Его, как свой прообраз;
б) познать окружающую его природу, заповедь Творца об отношении к окружающему миру, ко всем своим собратьям и полюбить их и весь мир;
в) познать ту цель, которая поставлена Творцом перед ним, и, осознав ее как необходимое и приняв как желанное, достичь ее.
В человеке эволюция уже может направлять саму себя и ускорять свой ход. В человеке природа впервые осознает себя и спрашивает: «Что я такое?» Если рассматривать человека, как одно из звеньев всеобщей цепи эволюции, то он, как прекрасно выразился Тейяр де-Шарден, есть пик высоты, достигнутый природой.
Главное же, что выделяет человека из всего окружающего мира, – это то, что он приходит в этот мир, имея, по выражению Апостола Павла, начаток духа ( Рим. 8:23 ). Этот начаток таит в себе возможность беспредельного совершенствования человеческой личности. Это совершенствование безгранично, так как имеет целью восходить к совершенству Самого Творца. Таков великий замысел Творца о Человеке! Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный! ( Мф. 5:48 ). Такова заповедь, данная Иисусом Христом.
Дух человека, его «я», таит в себе возможность на протяжении жизни осуществить эту поставленную перед ним Христом задачу совершенствования. В Евангелии даются основные вехи восхождения по этому пути: переоценка всех ценностей и новое рождение ( Ин. 3:5–6 ), постепенное достижение божественных свойств ( Ин. 10:34–35 ) и, наконец, превышающее наше обыденное разумение, полное единение с Абсолютом ( Ин. 17:21–26 ).
Евангелие возвещает, что каждое человеческое «я», будучи образом Бога, есть неповторимая сущность, абсолютная ценность. Но человеческое «я» есть не что-то равное Богу, но именно начаток божественности. Человеческое «я» есть не столько данность, сколько возможность божественности. Человек по своей сущности не статичен, а динамичен. Он один вырвался на свободу из общей природной необходимости. И хотя природа так же динамична, но по сравнению с человеком она медлительна, как черепаха. Едва возникнув к бытию и узнав о своем назначении, человек уже может идти к единению с Абсолютом, направляя на это усилия на протяжении данной ему жизни.
Каждое живое существо получило свой предел развития, свой «потолок», выше которого оно не может подняться. В принципе мы могли бы (если бы только сумели) вычертить для каждого живого существа график развития и указать ту кульминационную точку, которая стала бы его пределом. Для каждого жившего и живущего ныне человека мы могли бы, если бы знали о нем все, вычертить его «линию жизни», то есть линию его фактического восхождения (а, может быть, и падения). Но мы не можем начертить линию жизни человека в его принципиальной возможности, так как эта линия будет уходить в бесконечность.
Если бы мы попытались изобразить человека (в его идеале) среди окружающей его природы путем вычерчивания линий, то рисунок походил бы на некое растение со многими различными стеблями (различные формы жизни до человека), посреди которых располагается всего лишь один стебель, направленный вверх, и на его вершине – смотрящая вверх и отражающая в себе свет Солнца чашечка цветка, ради которого возникло все растение. Эта чашечка цветка и есть человек!
В некоторых других переводах стоящее в подлиннике слово «Адам» переведено не как имя собственное, а как человек вообще.
Сознание отключается во время сна. О том, какое значение имеет то, что принято называть «подсознательным» (еще не так давно отрицавшимся), теперь очень много говорится в современной научной литературе. Интересно выражение из книги «Песнь песней»: «Я сплю, а сердце мое бодрствует» (гл. 5, ст. 2).
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»
Человек — венец творения! Душа человека. Образ Божий в человеке. Назначение человека. От величия творения — к несравненному величию Творца.
Человек — венец творения
В лестнице земных творений человек поставлен на наивысшей ступени и в отношении ко всем земным существам занимает господствующее место. Будучи земным, он приближается по своим дарованиям к небесным существам, он » Не много ты умалил его пред Ангелами» (Пс. 8:6). Прор. Моисей так изображает его происхождение. После того, как созданы были все земные твари, » И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными. и над всею землею. И сотворил Бог человека, по образу Божию сотворил его. » (Быт. 1:26-27). Уже сам по себе совет Божий, какого не указывается при создании прочих земных тварей, ясно говорит о том, что человек должен быть творением особым, отличным от других, высшим, совершеннейшим на земле, имеющим и высшее назначение в мире. Еще более подчеркивается мысль о высоком назначении человека и его особом значении тем, что в совете Божием положено создать его «по образу Божию и подобию» и что он действительно создан по образу Божию. Всякий образ необходимо предполагает сходство его со своим первообразом, следовательно, наличие образа Божия в человеке свидетельствует об отражении в его духовной природе самих свойств Божиих.
Отсюда вытекает возвышенное воззрение на значение человеческого тела, проводимое вообще в Священном Писании. Тело должно служить спутником, органом и даже сотрудником души. От самой души зависит — унизиться ли ей до того, чтобы стать рабой тела, или же, руководясь просвещенным духом, сделать тело своим послушным исполнителем и сотрудником. В зависимости от души тело может представить из себя сосуд греховной нечистоты и скверны, но может сделаться и храмом Божиим, и совместно с душой участвовать в прославлении Бога. Так учит Священное Писание (Рим. 12:14; Гал. 3:3; Кор. 9:27; Гал 5:24; Иуды ст. 7-8; 1 Кор. 3:16-17; 1 Кор.6:20). » И с телесной смертью человека не навсегда прекращается связь души с телом. Настанет некогда время, когда тела человеческие восстанут в обновленном виде и опять соединятся навсегда со своими душами, чтобы получить участие в вечном блаженстве или мучении, соответственно тому, что при участии тел совершено было людьми доброго или худого в течение земной жизни» (2 Кор. 5:10).
Тем более возвышенный взгляд внушается нам словом Божиим на природу души. При создании души Бог ничего не взял для нее от земли, а наделил ею человека одним Своим творческим дуновением. Это ясно показывает, что, по мысли слова Божия, душа человеческая представляет собой сущность, совершенно отличную от тела и от всего вещественного и стихийного, имеет природу не земную, а премирную, небесную. Высокое преимущество души человеческой сравнительно со всем земным выразил Господь Иисус Христос в словах: » Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Матф. 16:26). Господь наставлял учеников : » И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить» (Матф. 10:28).
Об этом высоком достоинстве души св. Григорий Богослов выражается так: » Душа есть Божие дыхание, и будучи небесною, она терпит смешение с перстным. Это свет, заключенный в пещере, однако же Божественный и неугасимый. Рекло Слово и, взяв часть новосозданной земли, бессмертными руками составило мой образ и уделило ему Своей жизни; потому что послало в него дух, который есть струя невидимого Божества«. (Сл. 7, о душе).
Нельзя, однако, из подобных возвышенных святоотеческих образных выражении делать основание для учения, что душа «божественна», в полном смысле слова, и, следовательно, имела свое бытие вечное до воплощения своего в земном человеке, в Адаме (такой взгляд встречается в одном из современных Богословско-философских течений, идущем за В. С. Соловьевым). Само по себе выражение: Душа — происхождения небесного, — не значит, что душа божественна по существу. «Вдунул дыхание жизни» есть выражение человекообразное, и нет основания понимать его, как — дал от Своей Божественной субстанции: ведь и дыхание человека не является выдыханием элементов собственного человеческого, хотя бы и физического существа; так и из библейского выражения нельзя делать вывод, что душа произошла из существа — или есть элемент — Божества. Златоуст пишет: » Некоторые неразумные, увлекаясь собственными соображениями, ни о чем не мысля Богоприлично, не обращая внимания и на приспособленность выражении (Писания), дерзают говорить, что душа произошла из существа Божия. О неистовство! О безумие! Сколько путей погибели открыл диавол тем, кто хотят служить ему! И чтобы понять это, посмотри, какими противоположными путями идут эти люди. Одни из них, ухватившись за выражение, «вдунул», говорят, что души происходят из существа Божия; другие, наоборот, утверждают, что они превращаются даже в сущность самых низких бессловесных животных. Что может быть хуже такого безумия?» (Златоуст, Толкование на книгу Бытия).
Как понимать человекообразные выражения о Боге, об этом была речь в главе о свойствах Божиих, о Боге как Духе. Здесь воспользуемся рассуждением блажен. Феодорита. » Когда мы в Моисеевой истории слышим, что Бог взял от земли персть и образовал человека, и отыскиваем смысл сего изречения, мы находим в этом особенное благорасположение Божие к роду человеческому. Ибо, описывая творение, великий Пророк замечает, что других тварей всяческих Бог создал словом, а человека создал Своими руками. Но как там под словом, мы разумеем не повеление, но одну волю, так и здесь, при образовании тела, не действие рук, но величайшую внимательность к сему делу. Ибо, каким путем ныне по Его воле зарождается плод в утробе материнской, а природа следует законам, которые Он с самого начала предписал ей, — так и тогда, человеческое тело по Его же воле составилось из земли и персть стала плотью«. В другом месте блаж. Феодорит, выражается в общей форме: » мы не говорим, будто Божество имеет руки. ; но утверждаем, что каждое из таких выражений показывает только большее, чем о других тварях, попечение Божие о человеке» (Догм. Бог. Макария, т.1, стр. 430-431).
Душа как самостоятельная субстанция, отличная от тела
Древние отцы и учителя Церкви, строго следуя Священному Писанию в учении о самостоятельности и само ценности души, разъясняли и раскрывали отличие души от тела, чтобы опровергнуть материалистическое мнение, что душа есть лишь выражение гармонии членов тела или результат физической деятельности тела, и что она не имеет своей особой духовной субстанции, или природы, Обращаясь к простому наблюдению, отцы Церкви указывают:
что душе свойственно управлять телесными стремлениями, а телу — принимать управление (Афинагор и др.);
что тело есть как бы орудие или инструмент художника, а душа — художник (Ириней, Григорий Нисский, Кирилл Иерусалимский и др.);
что во время сна душа способна отрешаться от тела как бы забывать о теле, продолжая работать, создавать образы, мечтать и мыслить (Тертуллиан);
что душа не, безусловно, подчиняется побуждениям телесным, способна даже вступать в борьбу со стремлениями тела, как с чем-то ей чуждым и враждебным, одерживать над ним победу, свидетельствуя этим, что она не то же, что тело, но что она есть существо невидимое, иной природы, превосходящей всякую натуру телесную (Ориген);
что она неосязаема и неуловима, не есть ни кровь, ни воздух, ни огонь, но самодвижущее начало (Лактаций);
что душа представляет собой силу, приводящую в полное согласие и в полное единство все члены организма (Афанасий Вел., Василий Вел.);
что душе принадлежит разум, она обладает самосознанием, она имеет свободную волю (Ориген и др.);
Человек, находясь телом на земле, умом мыслит о небесном и его созерцает; будучи смертен по телу, рассуждает о бессмертии, и нередко, из любви к добродетели, сам на себя навлекает страдания и смерть; имея тело временное, умом представляет себе вечное и устремляется к вечному, пренебрегая тем, что у него под ногами: само тело не помыслило бы о себе ничего подобного (Афанасий Вел.).
Говоря о самой природе души, отцы и учители Церкви указывают на простоту и невещественность души, в противоположность сложности и материальной грубости тела, на ее безвинность и полное отсутствие формы и вообще на то, что она не подлежит всем тем измерениям (пространства, веса и пр.), каким подлежит тело (Ориген и др.).
По поводу факта, что состояния тела отражаются на душевной деятельности, могут ослаблять и даже извращаться, напр., при болезни, старости или опьянении. Отцы Церкви пользуются часто сравнением тела с орудием, находящимся в управлении. Различная степень проявления души в теле свидетельствует лишь о превратности орудия — тела. Неблагоприятные для проявления души состояния тела можно сравнить с внезапной бурей на море, которая мешает кормчему проявить свое искусство, но не доказывает его отсутствия; примером может также служить расстроенная лира, из которой и самый искусный музыкант не извлечет стройных звуков (Лактаций); так и плохие кони не дают возможности наезднику показать свое умение (блаж. Феодорит).
Некоторые из древних (Амвросий, папа Григорий Вел., Иоанн Дамаскин), признавая духовность души в отличие от тела, в то же время приписывали ей некоторую относительную телесность или вещественность. Этим предполагаемым свойством души они имели в виду отличить духовность человеческой души, как равно и духовность ангелов, от чистейшей духовности Божией, в сравнении с которой все должно казаться вещественным и грубым.
О происхождении душ отдельных людей
Происхождение души каждого отдельного человека не раскрыто вполне в слове Божием, как «тайна, ведомая одному Богу» (св. Кирилл Александрийский), и Церковь не предлагает нам строго определенного учения об этом предмете. Она решительно отвергла только взгляд Оригена, унаследованный из философии Платона, о предсуществовании душ, согласно коему души приходят на землю из горного мира. Это учение Оригена и оригенистов осуждено Пятым вселенским собором.
Однако данное соборное определение не устанавливает: творится ли душа от душ родителей человека, и в этом только общем смысле составляет новое творение Божие, или же каждая душа непосредственно отдельно творится Богом, соединяясь затем в определенный момент с образующимся или образовавшимся телом? По взгляду одних Отцов Церкви (Климент Александрийский, Иоанн Златоуст, Ефрем Сирин, Феодорит), каждая душа отдельно творится Богом, причем некоторые приурочивают соединение ее с телом к сороковому дню образования тела. (К точке зрения отдельного творения каждой души решительно склонилось римо-католическое богословие; она догматически проводится и в некоторых папских буллах; папа Александр 7 связал с этим взглядом учение о непорочном зачатии Пресвятой Девы Марии). — По взгляду других учителей и Отцов Церкви (Тертуллиана, Григория Богослова, Григория Нисского, преп. Макария, Анастасия Пресвитера), о субстанции, душа и тело, одновременно получают свое начало и совершенствуются: душа творится от душ родителей, как тело от тел родителей. Таким образом, «творение здесь понимается в широком смысле, как участие творческой силы Божией, присущей и необходимой всюду для всякой жизни. Основанием для этого взгляда служит то, что в лице праотца Адама Бог сотворил род человеческий: » от одной крови Он произвел весь род человеческий» (Деян. 17:26). Отсюда следует, что в Адаме потенциально даны душа и тело каждого человека. Но Божие определение осуществляется так, что и тело и душа творятся, созидаются Богом, ибо Бог все содержит в своей руке, » Сам дая всю жизнь и дыхание, и все» (Деян. 17:25). Бог, создав, созидает.
Св. Григорий Богослов говорит: » Как тело, первоначально сотворенное в нас из персти, сделалось впоследствии потомком человеческих тел и от первозданного корня не прекращается, в одном человеке заключая других: так и душа, вдохнутая Богом, с сего времени сопривходит в образуемый состав человека, рождаясь вновь, из первоначального семени (очевидно, по мысли Григория Богослова, семени духовного) уделяемая многим, и в смертных членах всегда сохраняя постоянный образ. Как дыхание в музыкальной трубе в зависимости от толщины трубы производит звуки, так и душа, оказывающаяся бессильной в немощном составе, появляется в составе укрепившимся и обнаруживает тогда весь свой ум» (Григорий Богослов, слово 7, О душе). Таков же взгляд и Григория Нисского.
О. Иоанн Кронштадтский в своем Дневнике рассуждает так: » Что такое души человеческие? Это одна и та же душа или одно и то же дыхание Божие, которое Бог вдохнул в Адама, которое от Адама и доселе распространяется на весь род человеческий. Все люди, поэтому все равно, что один человек или одно древо человечества. Отсюда заповедь самая естественная, основанная на единстве нашей природы: «Возлюби Господа Бога твоего (Первообраз твой, Отца твоего) всем сердцем твоим и всею душою твоей, и всем разумением твоим. Возлюби ближнего твоего (ибо кто ближе ко мне подобного мне, единокровного мне человека), как самого себя». Естественная необходимость исполнять эти заповеди» (Моя жизнь во Христе).
Дополнительные мысли о времени творения души
Из «Догматического Богословия» Митрополита Макария (Булгакова).
Когда же именно творятся человеческие души и соединяются с телами? Образование тела, как вещественного, происходит во утробе матерней постепенно; а душа, существо простое, может твориться только мгновенно, и действительно творится и дается от Бога, по учению православной Церкви, «в то время, когда тело образуется уже и сделается способным к принятию оной» (Прав. Испов. ч. 1, отв. на вопр. 28).
Так учили и древние учители Церкви: Кирилл александрийский, Августин, Феодорит, Геннадий и другие, и в доказательство своих слов указывали на слова св. пророка Моисея: Исх. 21:22-24. Вот как; например; раскрывает мысль свою блаж. Феодорит:
» Тот же пророк (Моисей) в законах своих еще яснее учит; что сперва образуется тело, а потом вливается душа. Ибо говоря о том, кто поразит беременную женщину, он дает такой закон: «Когда кто ударит беременную женщину, и она выкинет, но не будет другого вреда (младенец ее неизображен), то взять с виновного пеню. а если будет вред (если же [младенец] изображен будет), то отдай душу за душу, око за око» и проч. (Исх. 21:22-24). Этим самым он дает разуметь, что неизображенный или необразовавшийся младенец еще не имеет души, а образовавшийся имеет душу» (кратк. Излож. Божест. Догмат. Гл. 9, в Хр. Чт. 1844, VI. 221-222).
Вера в бессмертие души нераздельна с религией вообще и тем более составляет один из основных предметов веры христианской.
Она не могла быть чуждой и Ветхому Завету. Ее выражают слова Екклесиаста: » И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его» (Еккл. 12:7). Весь рассказ третьей главы Бытия — со словами Божия предостережения: » если вкусите от древа познания добра и зла, то смертью умрете — есть ответ на вопрос о явлении смерти в мире и, таким образом, он сам по себе является выражением идеи бессмертия. Мысль, что человек предназначен был к бессмертию, что бессмертие возможно, содержится в словах Евы: «. только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть» (Быт. 3:3). Ту же мысль выражает Псалмопевец словами Господа: » Я сказал: вы — Боги, и сыны Всевышнего — все вы; но вы умрете как человеки, и падете, как всякий из князей» (Пс. 81:6-7). Несомненность идеи бессмертия в Ветхом Завете приходится подчеркивать потому, что существует взгляд, отрицающий существование у евреев веры в бессмертие души. В повествованиях Моисеевых есть указание на веру в бессмертие души. Относительно Эноха Моисей замечает, что » не стало его, потому что Бог взял его«, т.е. Он переселился к Богу, не испытав смерти (Быт. 5:24). Библейские выражения о смерти Авраама (Быт. 25:8), Аарона и Моисея (Втор. 32:50): » и приложился к народу своему» — нелогично понимать в смысле положения в одной гробнице или месте, даже в одной земле со своим народом, так как каждый из этих ветхозаветных праведников умирал не в земле своих предков, а в новой области переселения (Авраам) или странствования (Аарон, Моисей). Патриарх Иаков, получив весть о растерзании своего сына зверями, говорит: » с печалью сойду к сыну моему в преисподнюю» (Быт. 37:35) — ад, очевидно, не в смысле гробницы, а в смысле пребывания души. Это состояние души по смерти изображалось в Ветхом Завете, как схождение в преисподнюю, т.е. как безрадостное состояние в области, где не слышно даже хвалы Господу, как это выражено в ряде мест книги Иова и в псалмах.
Но уже в Ветхом Завете, особенно, ближе к пришествию Спасителя, слышится надежда на то, что избегнут этого безрадостного состояния души людей праведных. Напр., в книге Премудрости Соломоновой: » А души праведных в руке Божией, и мучение не коснется их…; а праведники живут в веки, награда их — в Господе» (паремии кн. Прем. Сол. 3:1; 5:15). Яснее и отчетливее выражается надежда на будущее некогда избавление душ праведных из ада в словах псалма: «даже и плоть моя успокоится в уповании, ибо Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому твоему увидеть тление» (Пс. 15:9-10; также Пс. 48:16).
Освобождение из ада, бывшее предметом надежды в Ветхом Завете, стало достижением в Новом Завете. Сын Божий » нисходил прежде в преисподние места земли«, » плен пленил» (Ефес. 4:8-9). В прощальной беседе с учениками Господь сказал им, что Он идет приготовить место им, чтобы они были там, где Он Сам будет (Иоан. 14:2-3); и разбойнику изрек: » ныне же будешь со мною в раю» (Лук. 23:43).
Само собою разумеется, что св. Отцы и учители Церкви единогласно проповедовали бессмертие души, с тем только различием, что одни признавали ее бессмертной по естеству, другие же — большинство — бессмертной по благодати Божией: » Бог хочет, чтобы она (душа) жила» (св. Иустин Мученик); » душа бессмертна по благодати Бога, Который делает ее бессмертною» (Кирилл Иерусалимский и др.). Отцы Церкви этим подчеркивают разницу между бессмертием человека и бессмертием Бога, Который бессмертен по существу Своей природы и потому есть » единый имеющий бессмертие» по Писанию (Тим. 6:16).
Наблюдение показывает, что вера в бессмертие души всегда внутренне нераздельна с верою в Бога настолько, что степень первой определяется степенью последней. Чем живее в ком бывает вера в Бога, тем тверже и несомненнее оттого вера в бессмертие души. И наоборот, чем слабее и безжизненно, кто верит в Бога, тем с большим колебанием и большим сомнением он подходит и к истине бессмертия души. А кто совсем теряет или заглушает в себе веру в Бога, тот обыкновенно перестает вовсе верить в бессмертие души или в будущую жизнь. Это и понятно. Силу веры человек получает от Самого Источника Жизни, и если он прерывает связь с Источником, то он теряет этот поток живой силы, и тогда никакие разумные доказательства и убеждения не в состоянии влить в человека силу веры.
Можно сделать и обратное заключение: в тех исповеданиях и мировоззрениях, хотя бы и христианских, где меркнет сила веры в живое, загробное бытие души, где нет молитвенной памяти об умерших, сама вера христианская находится в упадочном состоянии. Верующий в Бога и сознающий любовь Божию не допускает мысли, что его Небесный Отец захотел бы совершенно пресечь его жизнь и лишить его связи с Собой, подобно тому, как и дитя, любящее мать и любимое матерью, не поверит тому, чтобы мать не хотела его жизни.
По праву должно сказать, что в Церкви Православной, Восточной, сознание бессмертия души занимает должное, центральное место в системе учения и в жизни Церкви. Дух церковного устава, содержание богослужебных чинов и отдельных молитвословий поддерживают и оживляют в верующих это сознание, веру в загробную жизнь душ наших близких усопших и в наше личное бессмертие. Эта вера ложится светлым лучом на все жизненное дело православного христианина.
В Священном Писании духовное начало в человеке, противоположное телу, обозначается двумя почти равнозначащими терминами: «дух» и «душа». Употребление слова «дух» вместо «душа» или обоих терминов в одном и том же значении встречаем, в частности, у ап. Павла. Это видно, напр., из сопоставления следующих двух текстов: » Посему прославляйте Бога и в телах ваших, и в душах ваших, которые суть Божии» (1 Кор. 6:20) и — » очистим себя от всякой скверны плоти и духа» (2 Кор. 7:1). Между тем в писаниях этого Апостола есть два места, где рядом с душой поминается еще и дух; это дает повод поставить вопрос: не указывает ли Апостол в человеческой природе, кроме души, еще и дух как составную часть этой природы? Также и в писаниях некоторых святых Отцов, в особенности в аскетических творениях, есть различие души и духа. У ап. Павла первое место находится в послании к Евреем и читается так: » Ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные» (Евр. 4:12). Другое место у того же Апостола — в послании к Солунянам: » Ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранятся» (1 Сол. 5:23). Нетрудно, однако, видеть, что в первом месте разумеется под духом не отдельная и не зависимая от души субстанция, а только внутренняя, сокровеннейшая сторона души. Здесь отношение души и духа ставится в параллель отношения составов (членов) и мозгов; что как последние составляют внутреннюю часть того же телесного существа, или содержимое по отношению к содержащему, — так, очевидно, и дух мыслится Апостолом, как сокровенная часть душевного существа человека. Что касается второго места, то здесь, по-видимому, под духом разумеется тот особенный высокий строй сокровенной части души, который созидается под влиянием благодати Духа Святого в христианине, — тот дух, о коем в других местах Апостол говорит: » духа не угашайте» (1 Сол. 5:19), » духом пламенейте» (Рим. 12:11).
Таким образом, Апостол имеет здесь в виду не всех вообще людей, а одних только христиан, или верующих. В этом смысле встречаем у апостола противопоставление человека «духовного» человеку «душевному», или плотскому (напр. 1 Кор. 2:14-15). Духовный человек обладает душой, но, будучи возрожденным, взращивая в себе семена благодати, он возрастает и приносит плоды духа. Чрез небрежение же к своей духовной жизни может и духовный человек низойти на степень человека плотского, или душевного (» так ли вы несмысленны, что, начав духом, теперь оканчиваете плотью?» — пишет тот же Апостол, Гал.3:3). Поэтому нет оснований считать, что мысли ап. Павла не согласны с учением о двухсоставной природе человека.
Ту же мысль о духе как о высшей, благодатной форме душевной жизни человека имели, очевидно, те из христианских учителей и Отцов Церкви первых веков, которые отличали в человеке, кроме души, еще и дух (такое различение находим у св. Иустина Мученика, Татиана, Иринея, Тертуллиана, Климента Александрийского, Григория Нисского, Ефрема Сирина, а равно и у позднейших писателей-подвижников); значительное же большинство Отцов и учителей Церкви прямо признает двучастность природы человека — тело и душу (свв. Кирилл Иерусалимский, Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Августин, Иоанн Дамаскин). Блаженный Феодорит пишет: «По учению Аполлинариеву (еретика Аполлинария), в человеке три составные части: тело, душа животная и душа разумная, которую он называет умом. Но Божественное Писание признает только одну душу, а не две, что ясно показывает история сотворения первого человека. Бог, образовав из персти тело и вдунув в него душу, показал сим, что в человеке два естества, а не три».
Образ Божий в человеке
Священный писатель о сотворении человека повествует: » И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и подобию. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:26-27).
В чем же состоит в нас образ Божий? Церковное учение внушает нам только, что человек вообще сотворен «по образу, «но какая именно часть нашей природы являет в себе этот образ, не указывает. Отцы и Учителя Церкви по-разному отвечали на этот вопрос: одни видят его в разуме, другие в свободной воле, третьи в бессмертии. Если соединить их мысли, то получается полное представление, что такое образ Божий в человеке по наставлению св. Отцов.
Прежде всего, образ Божий нужно видеть только в душе, а не в теле. Бог, по природе Своей, есть чистейший Дух, не облеченный никаким телом и непричастный никакой вещественности. Поэтому понятие образа Божия может относиться только к невещественной душе: это предупреждение считают нужным сделать многие Отцы Церкви.
Человек носит образ Божий в высших свойствах души, особенно, в ее бессмертии, в свободной воле, в разуме, в способности к чистой бескорыстной любви.
Вечный Бог наделил человека бессмертием его души, хотя душа бессмертна не по самой природе своей, а по благости Божией.
Бог совершенно свободен в Своих действиях. И человеку он дал свободную волю и способность в известных рамках к свободным действиям.
Бог премудр. И человек наделен разумом, способным не ограничиваться только земными, животными потребностями и видимой стороной вещей, а проникать в их глубину, познавать и объяснять их внутренний смысл; разумом, способным подняться к невидимому и устремиться своей мыслью к Самому виновнику всего существующего — к Богу. Разум человека делает сознательной и подлинно свободной его волю, потому что он может выбирать для себя не то, к чему влечет его низшая его природа, а то, что соответствует его высшему достоинству.
Бог создал человека по Своей благости и никогда не оставлял и не оставляет его Своей любовью. И человек, получивший душу от вдохновения Божия, стремится, как к чему то, к себе родственному, к верховному своему Началу, к Богу, ища и жаждая единения с Ним, на что отчасти указывает возвышенное и прямое положение его тела и обращенный вверх, к небу, его взор. Таким образом, стремление и любовь к Богу выражают образ Божий в человеке.
Обобщая, можно сказать, что все добрые и благородные свойства и способности души являются таким выражением образа Божия.
Есть ли различие между образом и подобием Божиим? Большая часть свв. Отцов и учителей Церкви отвечает, что есть. Они видят образ Божий в самой природе души, а подобие — в нравственном совершенствовании человека, в добродетели и святости, в достижении даров Святого Духа. Следовательно, образ Божий получаем мы от Бога вместе с бытием, а подобие должны приобретать сами, получивши к тому от Бога только возможность. Стать «по подобию» зависит от нашей воли и приобретается посредством соответствующей нашей деятельности. Потому о «совете» Божием и сказано: «сотворим по образу Нашему и по подобию», а о самом действии творения: «по образу Божию сотворил его», рассуждает св. Григорий Нисский: «советом» Божиим дана нам возможность быть «по подобию».
Возвысив человека над всем земным миром, даровав ему разум и свободу, украсив его Своим образом, Творец тем самым указал ему и его особое высокое назначение. Перед духовным взором человека — Бог и духовный мир. Перед телесным взором — мир вещественный.
Первое назначение человека — слава Божия. Человек призван пребывать верным союзу с Богом, стремиться душой к Нему, познавать своего Создателя, прославлять Его, радоваться единению с Ним, жить в Нем. » Исполнил их проницательностью разума«, говорит премудрый сын Сирахов о дарах Божиих людям: «Он положил око Свое на сердца их, чтобы показать им величие дел Своих» (Сир. 17, 6-10). Ибо если все творения призваны по своей способности к прославлению Творца, как об этом, напр., говорит псалом 148, — то, конечно, человек, как венец созданий, назначен быть сознательным, разумным, постоянным, совершеннейшим на земле орудием славы Божией.
А для этого ему надлежит быть достойным своего Первообраза. Иначе говоря, он призван совершенствоваться, оберегать свое подобие Богу, восстанавливать его, укреплять; призван развивать и совершенствовать нравственные силы свои путем добрых дел. Этого требует забота человека о своем собственном благе. Истинное его благо заключается в блаженстве в Боге. И потому должно сказать, что блаженство в Боге составляет цель бытия человека.
Непосредственный физический взор человека обращен на мир. Человек поставлен быть венцом земных созданий и царем природы, как указано в первой главе книги Бытия. В чем это должно проявляться? Об этом так говорит митр. Макарий в «Православном Догматическом Богословии»: «Как образ Божий, как Сын и наследник в доме Небесного Отца, человек поставлен быть как бы посредником между Творцом и земной тварью: в частности, предназначен быть как бы ее пророком, чтобы словом и делом провозвещать в ней волю Божию; ее первосвященником, чтобы возносить от лица всех земнородных жертву хвалы о благодарении Богу и низводить на землю благословения небесные; главою и царем, чтобы, сосредоточивая в себе цели бытия всех видимых тварей, он мог соединить через себя все с Богом и таким образом всю цель земных творений содержать в стройном союзе и порядке».
Таким и был создан первый человек, создан способным выполнять свое назначение, притом свободно, добровольно, радостно, по влечению души, а не по принуждению.
Так размышление о царственном положении человека на земле приводит Псалмопевца к восторженному славословию Творца: » Господи, Боже наш! Как величественно имя Твое по всей земле! Слава Твоя простирается превыше небес. Когда взираю я на небеса Твои — дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил, — то что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его? Немного Ты умалил его пред ангелами; славою и честью увенчал его; поставил его владыкою над делами рук Твоих; все положил под ноги его. Господи, Господь наш! Как величественно имя Твое по всей земле!» (Пс. 8, 1-2,4-7,10).
От величия творения — к несравненному величию Творца
Апостол наставляет: » Невидимое Его, Вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы» (Рим. 1:20). Во все времена жизни человечества, лучшие умы его, углубляясь в познание мира, с изумлением останавливались перед величием, гармонией, красотой, разумностью строения мира и возносились от него к благоговейной мысли о благости, величии и премудрости Создателя. Св. Василий Великий в своих Беседах на Шестоднев, рассмотрев начальные слова книги Бытия: «В начале сотворил Бог небо и землю», призывает слушателей: » Прославим наилучшего художника, премудро и искусно сотворившего мир, и из красоты видимого уразумеем превосходящего всех красотою; из величия сих чувственных и ограниченных тел сделаем заключение о Бесконечном, превысшем всякого величия и по множеству Своей силы превосходящем всякое разумение». И затем, переходя ко второй беседе, святитель, как бы останавливаясь в безнадежности дальнейшего проникновения в глубину творения, изрекает: «Если вход в Святая таков, и преддверие храма так досточестно и величественно. то, каково же Святое Святых? И кто достоин смело войти в святилище? Кто прострет взор на таинственное?«
Протопресвитер Михаил Помазанский
Из книги «Православное догматическое богословие»
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов