Черные машины губы растафарая слышь товарищ мент нам не видать рая
Не будите спящих — Мент
Слушать Не будите спящих — Мент
Слушайте Мент — Не будите спящих на Яндекс.Музыке
Текст Не будите спящих — Мент
Мент… стоит, может не нравится бит
Может жена не дала, или тогда бодуна…
Видно ведь умный мужик, пробка в бутылке стоит
Дырка, чтоб дуть из нее, тема забита давно.
Это такой аппарат, курят голландский табак,
Тихо, чего говоришь, стремно — не спрашивай, слышь
Я разгоняюсь с него, мент лишь нахмурил лицо
Может, братуха, курнешь? это законно, ну чтож?
«Слышишь, товарищ, постой, я же не дурень такой
Я твою тему просек», я же быстрей наутек
Мент оказался больной, он же помчался за мной
Быстро меня он поймал, Пузом к обрыву прижал
Мент, я не вор, не бандит, нет — я обычный мужик
Бобик несется за мной, вот я уже под статьей
Быстро меня раскусил, жизнь басоты погубил
Слышишь, шифруйся пацан, пряч от ментов свой карман.
Слышишь, мусор, не гони, ты путаешь берега
Дешевые понты точно не для меня,
Тебе звезды на плечо, мне в клеточку небеса,
Смело допрос ведешь с помощью утюга.
Думаешь выбить у меня имена барыг,
Басоту местную сроком пугаешь зря,
Ребра считая дубиналом, мне говоришь
«На волю отпущу, дай только адреса»
На допросе применял дубиналы, утюги
Мне же трудно говорить, разожми наручники,
Тебе правду расскажу, все как было покажу,
Где растил, садил, косил — ты пойми, я не купил
Чтобы в жизни не болеть, дед покойный нагадал
Лишь периодически пью завар из чудо-трав
С детства у меня гастрит, иногда болит спина —
Говорю и понимаю «круто понесло меня»
Только ты не суди, басоту не сади,
Судьбинушку мою юную не губи
На районе у тебя разбои-грабежи,
Слышишь мусор не гони, на волю отпусти
Слышишь, мусор, не гони, ты путаешь берега
Дешевые понты точно не для меня,
Тебе звезды на плечо, мне в клеточку небеса,
Смело допрос ведешь с помощью утюга.
Думаешь выбить у меня имена барыг,
Басоту местную сроком пугаешь зря,
Ребра считая дубиналом, мне говоришь
«На волю отпущу, дай только адреса»
Родину-мать свою не забудем,
Ведь мы — беларусы, мы мирные люди,
Зачем же тогда так жестоки законы,
На каждого третьего дядя в погонах
Слышишь, мусор, не гони, ты путаешь берега
Дешевые понты точно не для меня,
Тебе звезды на плечо, мне в клеточку небеса,
Смело допрос ведешь с помощью утюга.
Думаешь выбить у меня имена барыг,
Басоту местную сроком пугаешь зря,
Ребра считая дубиналом, мне говоришь
«На волю отпущу, дай только адреса»
Мент (Мусор не гони)
Мент (Мусор не гони)
Метка на груди стоит, может не нравится бит
Может жена не дала, или тогда бодуна…
Видно ведь умный мужик, пробка в бутылке стоит
Дырка, чтоб дуть из нее, тема забита давно.
Это такой аппарат, курят голландский табак,
Тихо, чего говоришь, стремно — не спрашивай, слышь
Я разгоняюсь с него, мент лишь нахмурил лицо
Может, братуха, курнешь? это законно, ну чтож?
«Слышишь, товарищ, постой, я же не дурень такой
Я твою тему просек», я же быстрей наутек
Мент оказался больной, он же помчался за мной
Быстро меня он поймал, Пузом к обрыву прижал
Мент, я не вор, не бандит, нет — я обычный мужик
Бобик несется за мной, вот я уже под статьей
Быстро меня раскусил, жизнь басоты погубил
Слышишь, шифруйся пацан, пряч от ментов свой карман.
Слышишь, мусор, не гони, ты путаешь берега
Дешевые понты точно не для меня,
Тебе звезды на плечо, мне в клеточку небеса,
Смело допрос ведешь с помощью утюга.
Думаешь выбить у меня имена барыг,
Басоту местную сроком пугаешь зря,
Ребра считая дубиналом, мне говоришь
«На волю отпущу, дай только адреса»
На допросе применял дубиналы, утюги
Мне же трудно говорить, разожми наручники,
Тебе правду расскажу, все как было покажу,
Где растил, садил, косил — ты пойми, я не купил
Чтобы в жизни не болеть, дед покойный нагадал
Лишь периодически пью завар из чудо-трав
С детства у меня гастрит, иногда болит спина —
Говорю и понимаю «круто понесло меня»
Только ты не суди, басоту не сади,
Судьбинушку мою юную не губи
На районе у тебя разбои-грабежи,
Слышишь мусор не гони, на волю отпусти
Родину-мать свою не забудем,
Ведь мы — беларусы, мы мирные люди,
Зачем же тогда так жестоки законы,
На каждого третьего дядя в погонах
Милицейский протокол
Считать по нашему, мы выпили немного.
Не вру, ей-богу. Скажи, Серега!
И если б водку гнать не из опилок,
То что б нам было с пяти бутылок?
Вторую пили близ прилавка в закуточке,
Но это были еще цветочки,
Потом в скверу, где детские грибочки,
Потом не помню — дошел до точки,
Я пил из горлышка, с устатку и не евши,
Но я, как стекло, был, то есть остекленевший,
Ну, а когда коляска подкатила,
Тогда у нас было семьсот на рыло.
Мы, правда, третьего насильно затащили.
Но тут промашка — переборщили.
А что очки товарищу разбили,
Так то портвейном усугубили.
Товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь,
Что не буяньте, что разойдитесь.
Ну, разойтись я тут же согласился.
И разошелся, конечно, и расходился.
Но, если я кого ругнул — карайте строго,
Но это вряд ли, скажи, Серега!
А что упал, так то от помутненья,
Орал не с горя, от отупенья.
Теперь позвольте пару слов без протокола:
Чему нас учит семья и школа?
Что жизнь сама таких накажет строго.
Тут мы согласны, скажи, Серега.
Вот он проснется и, конечно, скажет.
Пусть жизнь осудит, да, Сергей? Пусть жизнь накажет.
Так отпустите, вам же легче будет,
Чего возиться, если жизнь осудит!
Вы не глядите, что Сережа все кивает,
Он соображает, он все понимает.
А что молчит, так это от волненья,
От осознанья, так сказать, и просветленья.
Не запирайте, люди, плачут дома детки,
Ему ведь в Химки, а мне — в Медведки.
Да, все равно, автобусы не ходят,
Метро закрыто, в такси не содят.
Приятно все же, что нас здесь уважают.
Гляди, подвозят, гляди, сажают,
Разбудит утром не петух, прокукарекав,
Сержант подымет, как человека.
Нас чуть не с музыкой проводят, как проспимся.
Я рупь заначил — слышь, Сергей, — опохмелимся.
И все же, брат, трудна у нас дорога.
Эх, бедолага, ну, спи, Серега!
Двенадцать
Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер —
На всем божьем свете!
Завивает ветер
Белый снежок.
Под снежком — ледок.
Скользко, тяжко,
Всякий ходок
Скользит — ах, бедняжка!
От здания к зданию
Протянут канат.
На канате — плакат:
«Вся власть Учредительному Собранию!»
Старушка убивается — плачет,
Никак не поймет, что значит,
На что такой плакат,
Такой огромный лоскут?
Сколько бы вышло портянок для ребят,
А всякий — раздет, разут…
Старушка, как курица,
Кой-как перемотнулась через сугроб.
— Ох, Матушка-Заступница!
— Ох, большевики загонят в гроб!
Ветер хлесткий!
Не отстает и мороз!
И буржуй на перекрестке
В воротник упрятал нос.
А это кто? — Длинные волосы
И говорит в полголоса:
— Предатели!
— Погибла Россия!
Должно быть, писатель —
Вития…
А вон и долгополый —
Стороночкой и за сугроб…
Что нынче не веселый,
Товарищ поп?
Помнишь, как бывало
Брюхом шел вперед,
И крестом сияло
Брюхо на народ?
Вон барыня в каракуле
К другой подвернулась:
— Уж мы плакали, плакали…
Поскользнулась
И — бац — растянулась!
Ветер весёлый.
И зол, и рад.
Крутит подолы,
Прохожих косит.
Рвет, мнет и носит
Большой плакат:
«Вся власть Учредительному Собранию!»
И слова доносит:
…И у нас было собрание…
…Вот в этом здании…
…Обсудили —
Постановили:
На время — десять, на ночь — двадцать пять…
…И меньше ни с кого не брать…
…Пойдем спать…
Поздний вечер.
Пустеет улица.
Один бродяга
Сутулится,
Да свищет ветер…
Эй, бедняга!
Подходи —
Поцелуемся…
Черное, черное небо.
Злоба, грустная злоба
Кипит в груди…
Черная злоба, святая злоба…
Товарищ! Гляди
В оба!
Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.
Винтовок черные ремни
Кругом — огни, огни, огни…
В зубах цигарка, примят картуз,
На спину надо бубновый туз!
Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
Холодно, товарищи, холодно!
— А Ванька с Катькой в кабаке…
— У ей керенки есть в чулке!
— Ванюшка сам теперь богат…
— Был Ванька наш, а стал солдат!
— Ну, Ванька, сукин сын, буржуй,
Мою, попробуй, поцелуй!
Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
Катька с Ванькой занята —
Чем, чем занята.
Кругом — огни, огни, огни…
Оплечь — ружейные ремни…
Революционный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!
Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнём-ка пулей в Святую Русь —
В кондовую,
В избяную,
В толстозадую!
Как пошли наши ребята
В Красной Армии служить —
В Красной Армии служить —
Буйну голову сложить!
Эх ты, горе-горькое,
Сладкое житьё!
Рваное пальтишко,
Австрийское ружьё!
Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем,
Мировой пожар в крови —
Господи, благослови!
Снег крутит, лихач кричит,
Ванька с Катькою летит —
Елекстрический фонарик
На оглобельках…
Ах, ах, пади!
Он в шинелишке солдатской
С физиономией дурацкой
Крутит, крутит черный ус,
Да покручивает,
Да пошучивает…
Вот так Ванька — он плечист!
Вот так Ванька — он речист!
Катьку-дуру обнимает,
Заговаривает…
Запрокинулась лицом,
Зубки блещут жемчугом…
Ах ты, Катя, моя Катя,
Толстоморденькая…
У тебя на шее, Катя,
Шрам не зажил от ножа.
У тебя под грудью, Катя,
Та царапина свежа!
Эх, эх, попляши!
Больно ножки хороши!
В кружевном белье ходила —
Походи-ка, походи!
С офицерами блудила —
Поблуди-ка, поблуди!
Эх, эх, поблуди!
Сердце ёкнуло в груди!
Помнишь, Катя, офицера —
Не ушел он от ножа…
Аль не вспомнила, холера?
Али память не свежа?
Эх, эх, освежи,
Спать с собою положи!
Гетры серые носила,
Шоколад Миньон жрала.
С юнкерьем гулять ходила —
С солдатьем теперь пошла?
Эх, эх, согреши!
Будет легче для души!
…Опять навстречу несётся вскач,
Летит, вопит, орет лихач…
Стой, стой! Андрюха, помогай!
Петруха, сзаду забегай.
Трах-тарарах-тах-тах-тах-тах!
Вскрутился к небу снежный прах.
Лихач — и с Ванькой — наутёк…
Ещё разок! Взводи курок.
Утек, подлец! Ужо, постой,
Расправлюсь завтра я с тобой!
А Катька где? — Мертва, мертва!
Простреленная голова!
Что, Катька, рада? — Ни гу-гу…
Лежи ты, падаль, на снегу!
Революционный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!
И опять идут двенадцать,
За плечами — ружьеца.
Лишь у бедного убийцы
Не видать совсем лица…
Всё быстрее и быстрее
Уторапливает шаг.
Замотал платок на шее —
Не оправится никак…
— Что, товарищ, ты не весел?
— Что, дружок, оторопел?
— Что, Петруха, нос повесил,
Или Катьку пожалел?
— Ох, товарищи, родные,
Эту девку я любил…
Ночки черные, хмельные
С этой девкой проводил…
— Из-за удали бедовой
В огневых её очах,
Из-за родинки пунцовой
Возле правого плеча,
Загубил я, бестолковый,
Загубил я сгоряча… ах!
— Ишь, стервец, завел шарманку,
Что ты, Петька, баба, что ль?
— Верно душу наизнанку
Вздумал вывернуть? Изволь!
— Поддержи свою осанку!
— Над собой держи контроль!
— Не такое нынче время,
Чтобы нянчиться с тобой!
Потяжеле будет бремя
Нам, товарищ дорогой!
И Петруха замедляет
Торопливые шаги…
Он головку вскидавает,
Он опять повеселел…
Эх, эх!
Позабавиться не грех!
Запирайти етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба —
Гуляет нынче голытьба!
Ох ты горе-горькое!
Скука скучная,
Смертная!
Ужь я времячко
Проведу, проведу…
Ужь я темячко
Почешу, почешу…
Ужь я семячки
Полущу, полущу…
Ужь я ножичком
Полосну, полосну.
Ты лети, буржуй, воронышком!
Выпью кровушку
За зазнобушку,
Чернобровушку…
Упокойся, господи, душу рабы твоея…
Не слышно шуму городского,
Над невской башней тишина,
И больше нет городового —
Гуляй, ребята, без вина!
Стоит буржуй на перекрестке
И в воротник упрятал нос.
А рядом жмется шерстью жесткой
Поджавший хвост паршивый пес.
Стоит буржуй, как пес голодный,
Стоит безмолвный, как вопрос.
И старый мир, как пес безродный,
Стоит за ним, поджавши хвост.
Разыгралась чтой-то вьюга,
Ой, вьюга, ой, вьюга!
Не видать совсем друг друга
За четыре за шага!
Снег воронкой завился,
Снег столбушкой поднялся…
— Ох, пурга какая, спасе!
— Петька! Эй, не завирайся!
От чего тебя упас
Золотой иконостас?
Бессознательный ты, право,
Рассуди, подумай здраво —
Али руки не в крови
Из-за Катькиной любви?
— Шаг держи революционный!
Близок враг неугомонный!
Вперед, вперед, вперед,
Рабочий народ!
…И идут без имени святого
Все двенадцать — вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль…
Их винтовочки стальные
На незримого врага…
В переулочки глухие,
Где одна пылит пурга…
Да в сугробы пуховые —
Не утянешь сапога…
В очи бьется
Красный флаг.
Вот — проснётся
Лютый враг…
И вьюга пылит им в очи
Дни и ночи
Напролет.
Вперёд, вперёд,
Рабочий народ!
…Вдаль идут державным шагом…
— Кто ещё там? Выходи!
Это — ветер с красным флагом
Разыгрался впереди…
Впереди — сугроб холодный.
— Кто в сугробе — выходи!
Только нищий пёс голодный
Ковыляет позади…
— Отвяжись ты, шелудивый,
Я штыком пощекочу!
Старый мир, как пёс паршивый,
Провались — поколочу!
…Скалит зубы — волк голодный —
Хвост поджал — не отстаёт —
Пёс холодный — пёс безродный…
— Эй, откликнись, кто идет?
— Кто там машет красным флагом?
— Приглядись-ка, эка тьма!
— Кто там ходит беглым шагом,
Хоронясь за все дома?
Трах-тах-тах! — И только эхо
Откликается в домах…
Только вьюга долгим смехом
Заливается в снегах…
…Так идут державным шагом —
Позади — голодный пёс.
Впереди — с кровавым флагом,
И за вьюгой неведим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз —
Впереди — Исус Христос.
Милицейский протокол
Считать по нашему, мы выпили немного.
Не вру, ей-богу. Скажи, Серега!
И если б водку гнать не из опилок,
То что б нам было с пяти бутылок?
Вторую пили близ прилавка в закуточке,
Но это были еще цветочки,
Потом в скверу, где детские грибочки,
Потом не помню — дошел до точки,
Я пил из горлышка, с устатку и не евши,
Но я, как стекло, был, то есть остекленевший,
Ну, а когда коляска подкатила,
Тогда у нас было семьсот на рыло.
Мы, правда, третьего насильно затащили.
Но тут промашка — переборщили.
А что очки товарищу разбили,
Так то портвейном усугубили.
Товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь,
Что не буяньте, что разойдитесь.
Ну, разойтись я тут же согласился.
И разошелся, конечно, и расходился.
Но, если я кого ругнул — карайте строго,
Но это вряд ли, скажи, Серега!
А что упал, так то от помутненья,
Орал не с горя, от отупенья.
Теперь позвольте пару слов без протокола:
Чему нас учит семья и школа?
Что жизнь сама таких накажет строго.
Тут мы согласны, скажи, Серега.
Вот он проснется и, конечно, скажет.
Пусть жизнь осудит, да, Сергей? Пусть жизнь накажет.
Так отпустите, вам же легче будет,
Чего возиться, если жизнь осудит!
Вы не глядите, что Сережа все кивает,
Он соображает, он все понимает.
А что молчит, так это от волненья,
От осознанья, так сказать, и просветленья.
Не запирайте, люди, плачут дома детки,
Ему ведь в Химки, а мне — в Медведки.
Да, все равно, автобусы не ходят,
Метро закрыто, в такси не содят.
Приятно все же, что нас здесь уважают.
Гляди, подвозят, гляди, сажают,
Разбудит утром не петух, прокукарекав,
Сержант подымет, как человека.
Нас чуть не с музыкой проводят, как проспимся.
Я рупь заначил — слышь, Сергей, — опохмелимся.
И все же, брат, трудна у нас дорога.
Эх, бедолага, ну, спи, Серега!