Что кикабидзе говорил про россию
Забытый певец Вахтанг Кикабидзе сделал скандальное заявление о России
Утративший былую популярность певец и актер Вахтанг Кикабидзе дал интервью грузинской газете «Квирис палитра», сделав громкие заявления в отношении России, которую он не посещает с 2008 года. Кикабидзе заявил журналисту, что не летает в Россию и не дает там концерты, так как у него есть гордость:
«Зачем мне это? Как ты можешь поехать и петь перед теми, кто тебя бьет?!»
Обиделся на Россию Кикабидзе после августа 2008 года, когда грузинские военные напали на Южную Осетию и российских миротворцев, а затем получили жесткий ответ от российской армии. С тех пор Кикабидзе не приезжает в Россию, благодаря которой он и стал знаменитым. Зато с удовольствием посещает Украину, о чем сообщил в интервью:
«В качестве почетного гостя я сидел рядом с патриархом, еще один патриарх сидел по другую сторону, и это было очень волнующе. Зеленский произнес важную речь, он очень хороший молодой человек, и я везде говорю, что он помогает стране. Украина — великая страна, люди любят свою родину, и они не разочаровываются в нас!»
Кикабидзе отметил, что «Путин угрожает Грузии, потому что хочет стать руководителем более крупной страны». Он заявил, что у российского президента синдром Наполеона. По его мнению, Россия «втянула в игру» Грузию и Азербайджан вокруг комплекса грузинских пещерных монастырей VI века, расположенного на грузинско-азербайджанской границе, и являющегося предметом территориального спора двух этих стран.
«Русские сами разрушили Советский Союз, а теперь хотят его восстановить! Но это не произойдет, это кино закончилось!» — заявил Кикабидзе, признавшись что очень любит русский народ, но не любит политику России.
В конце интервью Кикабидзе вообще обвинил Россию в фашизме:
«Если бы я мог, все бы разрушил, но что я могу сделать в одиночку? Требуется много времени, чтобы сломать советский менталитет, но им придется с этим смириться, фашизм окончательно будет уничтожен».
В июне Кикабидзе поддержал антироссийские протесты в Грузии.
«Привезли депутацию, посадили в парламент представителя России. Да такого история не помнит! Вот с этого все и началось», — заявил Кикабидзе.
Он также отметил, что российские туристы теперь не смогут отдыхать в Грузии, но грузины не «должны из-за денег от всего отказываться: от морали, от патриотизма».
Кикабидзе нелепо оправдался за скандальное высказывание о России
Происходящее он назвал «очень старой историей»
Российско-грузинский актер Вахтанг Кикабидзе начал более корректно высказываться о происходящем в Грузии. Ранее он в жесткой форме комментировал ситуацию и назвал Россию оккупантом.
По его словам, ни один человек не имеет права мешать другому человеку и портить ему жизнь, пишет kp.ru («Комсомольская правда»). Происходящее между Грузией и Россией он назвал «очень старой историей».
Он также подчеркнул, что основная работа у него в России, куда он ездил петь. По словам Кикабидзе, он знает, что в России его любят.
Ранее 80-летний актер заявил, что российские политики пытаются «прибрать к рукам» Грузию и что грузинские власти, посадившие в парламент представителя России, получили по заслугам. Также он прокомментировал временное прекращение полетов из России в Грузию. По его словам, грузины не должны ради денег отказываться от морали и патриотизма. За такие высказывания кинозвезда подверглась критике.
Отношения между Россией и Грузией обострились 20 июня, когда в Тбилиси начались антироссийские протесты. Грузин возмутило, что депутат Госдумы Сергей Гаврилов занял кресло спикера парламента на заседании Межпарламентской ассамблеи православия. По словам Гаврилова, во время подобных мероприятий в других странах он занимает такое же почетное место.
Как Кикабидзе стал главным русофобом в мире
Любимейший советский актер для нас сейчас как какой-то злодей и предводитель всех русофобов. Что ни слово о России и Путине – так только агрессия, шипение и воспоминания про многолетнюю оккупацию грузинского народа.
И это – тот, кому советская власть, Советский Союз и советское кино дали все! Без этой советский оккупации он в лучшем случае снялся бы на киностудии Грузия-фильм за рулем дорожного катка в юмористических попурри об особенностях асфальтирования дорог. Ну, то есть был бы не «Буба» и не КИКАБИДЗЕ, а просто Вахтанг Константинович Кикабидзе.
Я тоже, как и вы, безумно люблю его «По аэродрому, по аэродрому. », «Мои года, мое богатство» и, конечно, «Чито-грито», когда он был для нас тем самым соколом из «Мимино».
Чего стоят только его слова в 2008-м. «Надо найти способ покончить с этой страной – в этом нам должен помочь Запад». Покончиться с этой страной – это с Россией, как вы понимаете.
Или его счастливые фотки у памятника Степана Бандеры. То есть, получается, что пока Вахтанг Кикабинзе жил в СССР, пел такие душевные пенсии, он все это время сочувствовал Бандере, а вовсе не тем, кого этот нацист и его друзья изничтожили. Может, изничтожили и его отца – младшего лейтенанта Константина Кикабидзе, погибщего в 1942-м году под Керчью.
Ну, а чтобы вам совсем было понятно, что это в Кикабидзе говорит не какая-то обида за военный грузино-российский конфликт, а это, оказывается, его обычное внутреннее душевное состояние, приведу другие известные слова, сказанные им в интервью в 2018-и году Жанне Немцовой, дочери Бориса Немцова:
— Вахтанг Константинович, в нашей Госдуме вас уже упрекнули, что люди культуры должны соединять народы, а вы своими резкими заявлениями в адрес России разъединяете.
— Человек должен быть гражданином своей страны. Особенно когда страна маленькая. Человек должен осознавать, что он временное явление, что он не должен оставлять за собой грязных хвостов.
Мы православные страны – Россия и Грузия. У меня отец в 1942-м погиб в Керчи, и я не мог представить, что увижу российский танк у нас. Мы жили все вместе. Люди друг друга уважали. Но всегда чувствовалось давление «старшего брата».
— Но старший брат давал вам работу.
— Да, у меня основная работа была в России. Я петь ездил в Россию. Я знаю, что меня там любят. В свое время ваш журналист Соловьев сказал, что Вахтанга мы кормили, давали работу. Никто мне ее не давал. Билеты продавались официально. Если люди не хотели, насильно их никто не загнал бы на концерт. И вдруг все поменялось. Я свидетель, как выгоняли грузин багажным самолетом из Москвы, когда началось очередное недоразумение между странами. Когда мы первый раз увидели этот самолет, из которого люди выходили с чемоданами, сумками, на меня это страшно подействовало.
Но я очень скучаю по своим русским песням. Когда мне хочется петь, я еду на Украину и пою там по-русски. Сначала было очень тяжело с работой, но сейчас я очень много езжу. Выступаю в Средней Азии, в Прибалтике, на Украине, где угодно. Из России пишут: почему вы к нам не приезжаете? Но хлеб, политика, вода, свет, люди, отношения соседей – это все одно целое.
— Говорили, что вы тайно приезжали в Москву на концерт.
— Никакой логики в этом нет. Это оккупация.
— А история с российским депутатом, которого вы пригласили, а потом сами же выгнали. Опять Россия виновата?
— Я же не только Россию обвиняю. Неожиданно для всех вдруг приезжает делегация. И в грузинском парламенте на месте спикера садится Гаврилов, которого знают по абхазской войне.
— Но Гаврилов отрицает, что он вообще был в Абхазии!
— Конечно, будет отрицать. Все всегда отрицают! Я уверен, что его посадили, он сам бы не сообразил туда сесть. Но кто-то же его посадил?
— Не русские. Но грузин, который подыгрывает России из правительства. Вот в чем дело.
— А зачем выгонять его, он вообще-то гость, официальный представитель России. Это абсолютно не по-кавказски!
— И сколько можно это терпеть?! Вот он приехал, уехал. Потом второй гость приехал. Потом приедет генерал какой-нибудь.
— Вы сами их приглашаете!
— Об этом и идет здесь вся эта канитель. Наезжают на тех, кто пригласил.
— А Россия тут при чем?!
— Так зачем же Гаврилова из стакана облили и с позором выставили из страны? Давайте объективно, Вахтанг Константинович.
— Давайте. Вот привозят ко мне гостя, который не имеет права приезжать сюда, по нашим понятиям. Потому что он поддерживал отделение Абхазии от Грузии. Пригласили. Народ не спрашивают. Наши допустили большую ошибку. Зачем ты тащишь в парламент, где правительство Грузии якобы думает о нашей хорошей жизни.
— А извиниться перед нашей делегацией? Они-то точно ни в чем не виноваты.
— Наверное, кто пригласил, те и извинились.
— А те, которые набросились на делегацию?
— Это их оправдывает?
— А если я завтра приеду в Москву и в парламенте сяду в кресло и начну говорить, что Россия – оккупант, что, не вышвырнут меня? Конечно, вышвырнут.
— Не думаю. Вас аккуратно посадят на самолет.
— В России это считается вашим огромным плюсом.
— А в чем она заключается?
— Чтобы довести Грузию до такого положения, чтобы она попросила Россию: помогите нам! И тогда они придут и помогут.
— А разве русские уже не помогли? Сюда едут миллионы туристов, приезжают русские инвесторы, приносят вам деньги, покупают «Боржоми», винные заводы, энергетику – разве это плохо?
— То есть, ваши власти легли под Россию?
— А как по-другому сказать, если человек, который командует страной, говорит – что войну в 2008-м начала Грузия? Нормальный человек может в это поверить? Как могла сказать то же самое и наш президент!?
— Но она сказала, что Россия – враг и оккупант.
— Это она сейчас. А до этого говорила – «мы начали войну». Она все время меняет свои мнения.
— Подождите, но 8 августа 2008 года в атаку пошли грузинские войска!
— Я тоже пошел бы. Там все время третировали несчастных жителей.
— Выходит, войну развязал все-таки Саакашвили.
— Как Саакашвили развязал, когда уже все знали, что танки стоят около тоннеля?!
— То есть Саакашвили не начинал войну?
— Его убили бы здесь сами же грузины. Как он мог начать войну с Россией?
— Но даже Европа признала его зачинщиком.
— Европа признала, потому что Россия огромная, сильная, с большими деньгами и сильной пропагандой. Это серьезная страна. А Грузия – что?! Ну, не можем мы смягчить свою позицию. Слишком много грузин погибло в 2008 году. У нас теперь это в сердце сидит.
— Но почему вы не предъявляете к Турции те же претензии? Она забрала в свое время раза в два больше ваших территорий…
— Почему тогда вы не предъявляете туркам то же самое, что и России?
— А куда абзахов бы дели?
— Абхазы – пришедший народ. Какие абхазы?
— Куда бы вы их дели?
— Они с вами не хотят.
— В том-то все и дело, что не хотят. Потому что им дали российские паспорта.
— Не из-за паспортов. Они вообще не хотят.
— Если русские туристы отсюда уйдут, вы останетесь с арабами, турками.
— Народы часто мирят художники, поэты, артисты. Неужели нельзя подумать – как найти что-то общее, а не говорить только о том, что разъединяет…
— А вы думаете, я не ищу? Но ни один деятель искусства из России мне это не говорил. Вот в чем дело. Или вы имеете в виду, что я должен первый начать? Нет, неправильно это. Если бы я был завоевателем, первый шаг был бы мой.
— В России считают, что Кикабидзе продался американцам. Он говорит о русских как об оккупантах.
— Однажды мы помиримся. И если буду жив, в чем очень сомневаюсь, я первый приеду на концерт во имя этого великого мира. И буду петь. Я очень люблю российский народ. Очень. В школе у меня всегда пятерка была по русскому языку, остальные двойки.
Возможно даже, что Кикабидзе к этому готов. Об этом говорит концовка его интервью. Просто нужно, чтобы ему позвонили. Лещенко. Лев Валерьянович, вы теперь тоже может поучаствовать в великом примирении грузинского и российского народа. Сделайте свой шаг. От нас не убудет.
Спасибо за проявленный интерес к статье . Благодарю за лайки! Подписывайтесь, делитесь!
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
В. Кикабидзе: Я не говорил, что с Россией надо покончить
Вторая часть беседы писалась в условиях не менее экстремальных — под прицелом микрофона телекомпании «Рустави», на присутствии которой настоял сам интервьюер. Дабы проследить, чтобы «московские редакторы не переиначили его слова». Интервью показали по телевизору, но эффект получился обратным: узнавая, на улицах и в кафе ко мне подходили грузины и говорили о том, что им стыдно за Бубины слова о второй родине, которая его подняла и сделала знаменитым. И эти признания уравновешивают все его выпады. И хотя бы ради этого в ставший теперь по-настоящему далеким Батуми стоило лететь…
— Меня в России очень любят! Меня даже всегда спрашивали — вас больше любят в Грузии или в России? — привычно повторил он фразу, с которой обычно начинаются все его интервью. Но тут же поправился: — Любили, то есть. Сейчас я не знаю уже, что будет происходить вокруг Кикабидзе Вахтанга.
— Еще бы: если в газете «Квела Сиахле» выходит интервью, где вы говорите о том, что «русские начали эту варварскую войну намеренно»…
— За все, что я там говорю, я отвечаю.
— Ну так и давайте тогда сразу перейдем к фразе, ради которой я к вам приехала: «Мы должны постараться каким-то образом покончить с этой страной. В этом нам должен помочь Запад».
— Не было этой фразы у меня! Что я, фельдмаршал, который нажимает на кнопку? Пиночет? Раз — и России больше нету по приказу Вахтанга Кикабидзе! Жутко. На самом деле было: «Надо ОТОЙТИ от этой страны». А «ПОКОНЧИТЬ со страной» — это совсем другой смысл. Я этого не говорил. Это очень неприличное выражение. Это хуже, чем «лицо кавказской национальности». Я же тоже не идиот, правда… Человек слушающий, смотрящий и довольно взрослый. У меня такое ощущение, что ищут причину, чтобы Кикабидзе объявить персоной нон грата. Поэтому и пишут в Интернете то, что мне прочли по телефону: «Если бы не Россия, Кикабидзе пас бы баранов в горах под музыку “Сулико”».
— Что же вы сразу не указали на неправильный перевод? Ведь это интервью живет в Сети уже как минимум неделю!
— Я до того старый, что даже телефон умею только включать и выключать. Я даже фотографию сделать не могу. У меня уже голова не работает в эту сторону, не то что в Интернет входить. Мне сказал мой внук, что там такая фраза есть. Я говорю: не может быть!
— Но от фразы про Запад вы не отказываетесь? В чем именно он должен Грузии помочь?
«Я себя перестал бы уважать»
— Меня, честно говоря, более всего волнует лично ваш эмоциональный фон.
— Эмоциональный фон у меня очень плохой. С 9 апреля 1989 года у меня все время плохой эмоциональный фон, с того момента, как вошла тяжелая техника в Тбилиси и солдаты начали рубить женщин лопатами.
— Вот сейчас я, как Станиславский, вскричу: не верю! В этом случае вы должны были бы начать игнорировать Россию еще 20 лет назад. Вот и кинули бы свой вызов обществу тогда, а не сейчас.
— Просто там ордена не было. А тут орден совпал с бомбардировкой. Как вам объяснить, неужели это непонятно, мне просто даже неудобно говорить — когда вам дают орден и когда бомбят ваш город… Я себя перестал бы уважать, да. Какой орден Дружбы народов, когда я вижу, как беженцев везут, как горят города, села, деревни. 250 гектаров лесов Боржомского ущелья шесть дней потушить не могли… Это называется уничтожением страны.
— Предположим, от России вы уже отошли, как и планировали. И как вам без нее живется? Конкретно вам: Вахтангу Константиновичу Кикабидзе?
— Вахтанг Константинович Кикабидзе будет плохо жить без России. Потому что я люблю для россиян петь. У меня работа в любом случае будет, у меня много приглашений, но я люблю петь на русском языке тоже, у меня очень хорошие и красивые песни. Почему меня россияне любят? Потому что я никогда не пел про флаги, про танки, про пушки, про атомные бомбы. Я всегда пел про людей маленьких, которые уверены, что на их улице тоже будет праздник.
— А мне кажется, что вас любили не за это. За фильм «Мимино». За тот образ чистого и славного человека и тот интернациональный дух, которого, увы, больше нет… Представьте, что возникла бы вдруг идея сделать фильм об уставшем, постаревшем Мимино. Где бы он сейчас был и что делал?
— Наверное, был бы инструктором летчиков военных вертолетов.
Таких людей, как Мимино, уже нет. Сейчас на первый план выползли деньги. А тогда духовность была. Сейчас, если такое кино снять, никто смотреть не будет, наверное.
— Ну, если снять фильм, в котором Мимино инструктирует летчиков, направляющихся бомбить Цхинвали, все точно посмотрят…
— Давайте тогда про Цхинвали поговорим, а то потом эту фразу вырежут и поставят в рекламе: что Кикабидзе был бы инструктором и бомбил Цхинвали… Почему-то ни один журналист не едет туда, чтобы показать, кто разбомбил город!
— А разве это не очевидно? Вы эту войну видели на грузинских телеэкранах или лично наблюдали танки на улицах Тбилиси и то, как русские солдаты — я пересказываю грузинскую прессу — воруют старые унитазы и исподнее из ваших казарм?
«Не должно было быть этой войны»
— Послушайте, а вам не приходило в голову, что и вы, и мы стали жертвой какой-то фантастической манипуляции, что кто-то там, наверху, нажимает на кнопки и делает из нас дурачков, показывая нам разные картинки?
— Танки, о которых вы говорите, входили через сутки, вечером 9 августа, я это знаю точно, поскольку там был ранен корреспондент нашей газеты.
— Напортачили ваши, напортачили наши — это им разбираться. Люди устали, понимаете. Не должно было быть этой войны. Российские войска должны были заняться только Южной Осетией. А бомбы упали совсем в другой стороне, в Кахетии, потом здесь, в полутора километрах от Батуми. Есть такое слово «интервенция» — люди его сейчас произносят, и удивляться не надо. Вот отдают сейчас беженцев, которых забирали в плен. Знаете, сколько им лет? 85, 80… Старые, плачущие люди… И Кикабидзе должен был пойти брать орден Дружбы?
— Вам не кажется, что можно было все-таки поступить интеллигентнее, чтобы не оскорблять тех, кто вас столько лет искренне любил?
— И продолжают любить, будьте уверены! Так же, как любят русских в Грузии.
— С людьми-то договориться можно. Но как только на сцену выходит ваш Окруашвили с фразой про «фекальные массы» или Саакашвили, у которого что ни слово, то перл, — ни в какую любовь уже не веришь.
— Но, с другой стороны, когда выходит Зюганов и говорит: «этот мерзавец Саакашвили», как будто он ему двоюродный брат или сосед… Нельзя президентов оскорблять. Нельзя вмешиваться в чужие дела. Если страна напортачила, пусть сама разбирается у себя. Но то, что Грузия всегда хотела, и хочет, и будет жить с Россией, это я голову могу положить на плаху. У меня ощущение, что сейчас какая-то личностная война идет. А я так воспитан, меня мама с детства учила, что сначала надо любить родину, потом друзей, потом семью. Я за родину могу голову положить.
Младший брат хочет быть старшим
— А вы можете вспомнить тот день, когда «наша страна» стала для вас «этой»?
— Был такой легендарный ансамбль «Орэро». И когда мы первый раз поехали за границу и сказали, откуда мы, — почему-то люди начали морщиться. И вот это ощущение у меня осталось. Везде, как только узнавали, что мы из Советского Союза, все почему-то морщились. Цветы дарили, но… Это серп и молот был виноват.
— Я не это имела в виду. Мы, русские, не заметили, когда и почему грузины от нас отвернулись. Жили себе, жили — вдруг в один день проснулись и обнаружили, что больше не братья.
— Для меня сегодня русские тоже братья. Я без лукавства это говорю, потому что я не в том возрасте, чтобы лукавить. Но человек так создан, что он ничего не забывает, понимаете, — как мы хоронили женщин, которые были зарублены лопатами. Или как в Тбилиси прилетел огромный скотовоз-самолет, и начали оттуда выползать женщины с сумками, которые в России работали… Я не мог забыть, как в один прекрасный день человек по фамилии Онищенко вдруг объявил, что он самый главный специалист по еде и напиткам, и сказал, что грузинское вино — это отрава и боржоми тоже. Смешно это все. Но это же запоминается! Моя мама, когда вдруг перестал гореть свет в Грузии и исчезла горячая вода, достала керосинку, которую я с детства помню. И сказала: вот так, Буба, жизнь устроена, с чего начинали, тем и заканчиваем. И в этом ничего смешного нет, потому что мы сами, люди, портим себе жизнь. Нет такого народа в мире, который хочет воевать. Такой истории Грузия не знала. Она всю жизнь воевала, но в основном с мусульманскими странами. Мы давно знали, что Москве не угоден президент Грузии. Но зачем наказывать народ за то, что он выбрал такого президента?
Мы сами с ним разберемся. Я его выбирал и стоял рядом с ним. Не надо из соседа делать младшего брата. Это некрасиво. Опять я к серпу и молоту возвращаюсь.
— Уж лучше тогда к Георгиевскому трактату: все-таки ось «старший — младший» возникла не в Советском Союзе, а на полтора века раньше. Не подписали бы тогда трактат — и не было бы сейчас такой страны, как Грузия…
— Неизвестно. До трактата 250 тысяч раз грузины воевали с мусульманами. И все равно выжили.
— Почему же Грузия про это забыла?
— Грузия ничего не забыла. И как в 1921 году русская армия вошла и насильственно сделала ее красной — тоже.
— Что же, грузины вообще за свою жизнь ничего хорошего от России не видели?
— Здесь не о России разговор. Мы очень близкие страны и много горя вместе прошли. Нельзя вот так на эмоциях писать: Буба был хороший, а сегодня стал плохим, и что это мы его сделали. Никто меня не делал. Приглашали в Россию, потому что всем это нравилось. Я люблю петь в Москве, люблю в Армавире и в Вологде. Будет очень тяжело без этого. Я не могу просто петь сейчас там. Как я могу выйти и петь в России? После всего, что видел?
— Я не согласен, что я предал, не взяв орден… Я всегда, когда рот открываю, говорю правду. Это мой большой минус. Но чего я не говорил, не надо мне приписывать.
— Знаете, что вам еще советуют? Посмотреть в глаза Валерию Гергиеву. У вас показывали тот концерт, который он давал в Цхинвали?
— А что мне ему в глаза смотреть? Пусть он мне посмотрит в глаза. Гергиев обязан был дать там концерт, он осетин. Он приехал на свою родину! Он в Питере живет, дал концерт и уехал в Питер. Пусть в Тбилиси приедет, я ему посмотрю в глаза! Не будем исключать, что и я в Сухуми дам концерт. И в Цхинвали тоже.
— В Россию, надо полагать, больше не поедете?
— Завтра же могу, у меня виза еще есть до конца января. Если нужно будет Грузии — поеду.
— Читатели не без ехидства переживают за ваши будущие доходы…
— Давайте их успокоим. Я по кабинетам никогда не ходил и ничего ни у кого не просил, если ходил, то за других людей. Я первый магнитофон купил, когда мне было 30 лет. А первую машину — лет 12 тому назад, «Волгу». Я могу жить только на жареной картошке. Я все свои деньги тратил в основном на друзей, которые в молодости мне помогали, сейчас они безработные, и я им помогаю. Что бы ни писали, мужик я неплохой. Это я точно знаю.
— В нашем разговоре присутствуют как бы две России. Одна хорошая, другая плохая. Хорошая пожимает вам руку, звонит, поддерживает, сочувствует и любит. А плохая…
— Плохая — это политика России. О самой России разговора нет.
— …Вы, наверное, удивитесь, если я вам скажу, что Россия — одна, и думает она одинаково.
Актриса Елена Проклова.
Лариса Ивановна (актриса Елена Проклова)
— Изменилось ли ваше отношение к Кикабидзе и Грузии?
— Зная Вахтанга прекрасно и много лет, я не думаю, что он говорил это, не имея оснований. Мы видим лишь пену того, что происходит на самом деле, главное от общества скрыто. Я не думаю, что человек, настолько любящий Россию, как любит ее Кикабидзе, мог измениться в один миг. В таких острых ситуациях человек становится чуть больше гражданином, чем на самом деле. Другое дело, что и он тоже знает не все…
— Ваш партнер по фильму «Мимино» считает, что сейчас такое кино смотреть никто бы не стал.
— Не так! Ностальгия по такого рода отношениям — когда люди могут помогать друг другу вне зависимости от национальности — была и тогда, сейчас же она увеличилась в сотни раз.
Мы все равно родственнки в нескольких поколениях и связаны историей и религией. Все уйдет. То, что случилось, — наша беда, а не наша суть.