Что лучше демократия или диктатура
Демократия или диктатура? Как решить эту задачу с умом
Проблема выбора стиля руководства встает перед каждым боссом, и не единожды. И это хорошо. Но подходят к ее решению с учетом имеющихся практических подходов единицы. И это нужно исправлять.
Юлия Тертышная, ведущая Top Team Alignment сессий, медиатор конфликтов собственников и топ-менеджеров, сессий организационного и стратегического развития, «Digital трансформация бизнеса» для IT-команд, соавтор книги «Тень как ресурс», сертифицированный дебрифер Hogan Assessment System и член Ассоциации Русскоязычных Коучей (АРК), рассказывает о том, как же руководить так, чтобы было хорошо всем:
— Любой руководитель рано или поздно задается вопросом: «А какой же я все-таки начальник — хороший или очень хороший?». Это нормальная рефлексия, которая позволяет открывать свои сильные и слабые стороны. Такие мысли не только конкретизируют формулу успеха и открывают слабые стороны, но и подталкивают управленца к тому, чтобы построить у себя в компании баланс демократии и диктатуры. И чем чаще глава компании оценивает себя вместе с подчиненными с этой точки зрения, тем эффективнее становится его руководство.
Хочу сразу оговориться, что бизнес бывает разным: для одной сферы предпринимательства подходит только жесткое управление, для другой — абсолютная демократия, а где-то требуется смешанная форма. Существует концепция Клера Грейвза «Спиральная динамика», которую удобно применять в управленческой практике благодаря цветовым маркерам. Впоследствии ее развили его последователи К. Кован и Д. Бек. Согласно концепции, баланс диктатуры и демократии по-разному раскрывается на разных уровнях спирали.
О них и о том, как руководить в таких компаниях, чтобы не уходить в крайности, я расскажу в этот раз, ведь «фиолетовые», «красные», «синие», «зеленые», «оранжевые» и «желтые» форматы по-разному выстраивают баланс.
«Фиолетовые компании»
«Красные» компании
В этих коллективах первое лицо очень властное. «Главный» не допускает никакой демократии, тем более обсуждения собственных решений. Он всегда точно знает, как правильно. Если вы такой руководитель, то имейте в виду, что в данный формат не помещаются сложносочиненные творческие задачи. Инновация не живет в такой корпоративной культуре. Эта ситуация балансируется вводом системы правил. Необходимо ограничить такого руководителя и освободить компанию от его ежедневного единовластия и диктатуры. Хорошо, если появится совет директоров, а система правил будет позволять сотрудникам проявлять инициативу и даст право на ошибку. Важно, чтобы сотрудники могли делать это в рамках должностных инструкций. Свод правил позволит появиться «процессуальной власти», которая откроет возможность перехода на следующий уровень — из «красной» зоны в «синюю».
«Синие» компании
В них царит культура четких правил — все зарегулировано до мелочей. Это не диктатура главы компании, а диктатура нормативных актов. Если вы руководитель с такой компанией, то в рамках вашего влияния вам необходимо задаваться вопросом: «Являются ли должностные инструкции, положения, регламенты истиной в последней инстанции?». Возможно, эти правила, определяющие функционирование и жизнь больших блоков бизнеса, устарели, мир поменялся, а вы не успели подстроиться под новую реальность.
У меня был случай в практике, когда сотрудники жили в рамках правил, но топы часто заставляли их нарушать инструкции. Поэтому в повседневной работе они были вынуждены иногда обходить систему, тем самым создавая точки переломов. Так как межфункциональные стыки не были урегулированы и описаны, начинались разногласия и споры. В результате ценностный конфликт мешал компании работать в полную силу.
Тогда топ-менеджеры договорились собираться раз в полгода и проводить аудит внутренних правил — определять, что устарело, потеряло актуальность. Они стали уважать инструкции, которые были у их подчиненных.
«Синие» компании встречаются часто, они стабильные, в них все четко и много порядка. Главное, что диктатуру правил нужно регулярно пересматривать — устраивать обсуждения, решать, что оставлять, а что отменять. Это как уборка в шкафу — не надо жалеть старых вещей, потому что они могут выйти из моды, не подходить в силу возраста, оказаться просто старыми.
«Оранжевые» компании
Такие компании как будто сбалансированы с точки зрения демократии, но это только на первый взгляд, поскольку в оранжевой структуре — диктатура результата. Часто власть остается в руках руководителя или генерального, потому что он объективно «самый умный, или хитрый, или креативный…».
В этом случае нюанс следующий — каждой руководитель самый-самый в своей функции, и его результат — самая лучшая самая успешная функция. Но при этом такое соревнование часто ведет к потере единой цели бизнеса, конфликтующие функции (например, коммерция и риски) кратно усиливаются, и часто в этом конфликте теряется больший контекст. Общая картинка расползается, нет фокуса на работу других департаментов, формируются функциональные колодцы, без того недолюбливающие друг друга. Задача руководителя в «оранжевой» культуре быть не только лучшей функцией любой ценой, а учитывать взаимозависимости с другими функциями для достижения общей цели. Только в этом случае компания будет успешна.
Именно в этой точке я часто, как коуч, работаю с командами, сонастраивая их: топ-менеджерам бывает сложно справиться с острой внутренней конкуренцией без внешнего консультанта. Они очень заряжены на результат и часто именно это сужает их перспективу. Я обучаю этих великолепных руководителей стремиться не только к своей цели, но и видеть общую ситуацию.
«Зеленые» компании
Уважение к окружающим, интерес к работе других отделов — казалось бы, мир и взаимопонимание. Но полная демократия, которая предполагает совместные обсуждения в «зеленой» компании, может перерасти в бесконечно интересные разговоры про будущее, а реализация затянется навечно. Поэтому фокус работы руководителя должен быть направлен на жесткий контроль исполнения договоренностей и соблюдения дедлайнов.
Однажды я помогала «позеленевшей» IT-команде удерживаться в диктатуре исполнения, поскольку исследовательский интерес и взаимное уважение затягивало все процессы. И они приняли решение в каждом проекте выделять тройку руководителей, которые следили друг за другом и за всеми участниками проекта с фокусом на сроки и сдачей во время этапов проекта. «Зеленые» команды могут очень творчески и индивидуально организовывать себе диктатуру исполнения — это всегда очень интересно.
Есть известная формула баланса диктатуры и демократии: демократия в обсуждении + диктатура в исполнении. Но для компаний разного уровня по спирали это выглядит индивидуально. Важно помнить, что история не про то, что «зеленая» компания лучше «синей» или «оранжевой». Хорошо, когда культура компании осмыслена и соответствует внешним вызовам. Совершенно точно каждый руководитель, узнавая себя в тех или других культурах, способен к балансу демократии и диктатуры в своей команде.
Что эффективнее: диктатура или демократия? И что есть демократия?
Но слабость диктатуры в преемственности власти, как показала история.
Диктатору как всегда «нет альтернативы». Но он смертен. Иногда внезапно смертен.
А по закону Паркинсона каждый последующий начальник слегка глупее предыдущего. Таковы условия его подбора, основанные на генетически заданных психологических основах поведения человека (Этология) Пока на трон в конце концов не сядет отборный глупец, который всё и развалит.
Мы это наблюдали в России.
Как с этим бороться, на протяжении всей истории многие страны эксперементируют, но пока никто проблему не решил. Интересен опыт китайцев. Но только время покажет результат.
В демократии нет проблемы преемственности власти. Скамейка запасных в демократических странах безмерна. Гениев демократия не рождает, но и откровенные дураки во власть не проходят. Поэтому на длительном историческом периоде демократия эффективней диктатуры с генерируемой этой системой власти взлётами и падениями государства с таким управлением.
Теперь надо определить, что такое демократия.
Это не власть народа и никогда ею не была. Особенно теперь при мощнейших средствах манипулирования обществом. Сейчас и всегда, демократия, это борьба элитных кланов. Систему сдержек и противовесов обеспечивают не инструменты в виде пресловутого разделения властей. А единство и борьба противоположных интересов элитных кланов. В том числе (Но не только) с использованием и разделения властей).
В настоящее время у власти на какой то период становится клан, который лучше других манипулирует населением с использованием медийных, финансовых, административных и силовых технологий.
Потом все проигравшие кланы объединяются против победителя, свергают его в конце концов и во власти становится другой клан или кланы. И всё повторяется.
Именно результат этого манипулирования и выдаётся за глас народа-глас божий.
Демократия или диктатура?
За последние несколько лет отношение к политическим режимам и различным формам правления во всем мире несколько изменилось. Накаляющаяся международная обстановка, военные угрозы, перераспределение сфер экономического влияния, природные катастрофы лихорадят планету. Как показывает опыт, зачастую, ни сильный лидер автократического государства, ни правительство демократической страны не в силах справиться с такими проблемами. Следствие – потеря доверия граждан.
Недавний опрос, проведенный Pew Research Center, показывает, как изменилось отношение людей к политическому режиму страны. Приверженность демократической модели управления государством сосуществует с открытой поддержкой диктаторских политических режимов. И хотя в каждой стране, в которой проводился опрос, почти половина населения выступает за демократию, уровень доверия людей к автократической форме правления растет.
В Европе, где самодержавное правление имело весьма губительные последствия в прошлом, и где в последние десятилетия активно прививались демократические ценности, поддержка автократии довольно незначительная.
В Германии 93% граждан полагают, что автократия (когда лидер страны имеет возможность принимать решения единолично без участия правительства, судов и прочих инстанций) – это «путь в никуда». В то же время, количество людей, считающих авторитарные режимы более эффективными возросло в Великобритании и Италии (более четверти населения в каждой из стран поддерживают теорию «сильного лидера»). В России отдать власть в руки самодержца готовы 48% граждан (хотя это и не удивительно, учитывая историю страны). Автократия традиционно приветствуется в Азии (в Индонезии – 52% населения выступают за эту форму правления, в Индии – 55%, во Вьетнаме – 42%, в Японии – 32%). В США же поддержать сильного лидера страны готовы лишь 22% жителей.
Если обобщить полученные данные, то выходит, что автократию стали поддерживать активнее в тех странах, в которых лидеры упрочили свои позиции в последние годы. Помимо России, к ним можно отнести Филиппины и Турцию.
Демократия, автократия или военная диктатура? Мнения разделились.
Проведенное Pew Research Center исследование устанавливает следующую закономерность: жители богатых развитых стран и тех стран, в которых демократия уже существует и работает в максимально полном соответствии с представлениями о ней, более охотно склоняются к пользе демократической формы правления; жители неразвитых стран, в которых существуют проблемы с уровнем образования и развита идеология, над которой не нужно задумываться, но которой нужно следовать – предпочитают недемократические альтернативные формы правления.
В то же время, существуют некоторые различия в характеристиках демократии, как таковой. Согласно исследованию, более половины поддерживающих демократическую форму правления склоняются к прямой демократии, а не к представительной, при которой основные государственные вопросы решаются народом на голосовании, а не его представителями в парламенте.
Аналогично существуют специфические характеристики «идеальной» автократии. Жители стран, поддерживающие эту форму правления, больше склонны к тому, чтобы подчиниться не просто лидеру или группе лидеров, а группе экспертов, имеющих необходимое образование и опыт для управления страной. Этот тип автократии называется меритократией или «властью достойных». В США такой политический режим готовы будут рассмотреть только 40% жителей, в Европе – 43%.
В США отношение к автократии отличается у представителей различных политических сил. Так, 1/3 республиканцев полагает, что страной должен управлять сильный лидер, без вмешательства представительных органов. Такой же точки зрения придерживается всего 17% демократов и 20% независимых респондентов.
Факторы, оказывающие влияние на представления людей о демократии и автократии
Интересен анализ приверженности демократической форме правления с точки зрения удовлетворенности работой этой модели в своем государстве. В 26 из 38 стран, в которых проводился опрос, люди, которые довольны своей демократией, с большей вероятностью отдадут голос в пользу представительной демократии, а не прямой. В свою очередь, уровень удовлетворенности значительно отличается в разных регионах, странах, и даже внутри стран. Причин тому несколько. Это и различия в экономическом развитии, в военной обстановке, уровне образования, уровне жизни населения и т.д.
Эксперты утверждают, что степень удовлетворенности политическим режимом и формой правления напрямую зависит от одобрения и доверия к действующему национальному правительству. Чем меньше уровень доверия – тем хуже оценивают люди работу демократии. При этом лишь 14% населения стран, охваченных исследованием, доверяют своему правительству.
Взаимосвязь отмечается и между уровнем экономического развития страны и одобрением действующей формы правления, а также оценкой работы правительства страны. В государствах, где люди видят активное развитие экономики, действующая форма правления, а также работа правительства оцениваются подавляющим большинством жителей, как эффективные. В 23 странах мира представительная демократия оценивается, как неэффективная, большинством из тех, кто полагает, что за последние 50 лет экономические условия в стране значительно ухудшились и большинством среди тех, кто считает, что в дальнейшем ситуация в стране станет еще тяжелее.
Опрос был проведен Pew Research Center среди 41 953 респондентов в 38 странах с 16 февраля по 8 мая 2017 года.
Новое в блогах
О том, почему диктатура лучше демократии
Хочу продолжить объяснение своего видения перспектив страны. А также объяснить, почему считаю ту или иную форму самодержавия или диктатуры наиболее вероятной в ближайшее десятилетие, а совсем не в далёком будущем. И ещё почему не собираюсь бороться за «права и свободу», а даже напротив, поддержу подобное развитие ситуации.
Предвижу обвинение как «справа», так и «слева». Вероятно, мою позицию назовут «антинародной», а возможно, даже «рабской». Попробую поспорить. Буду рад, если меня переубедят, поскольку открыт для других мнений и не претендую на истину, а лишь объясняю по-своему то, что вижу вокруг, и прогнозирую, в меру своих способностей.
Чтобы понять, что нас ждёт в ближайшем будущем, надо понимать, что мы имеем в настоящем. В качестве вводных предлагаю условия, которые очевидны.
Первое. Мы живём в стремительно расслаивающемся обществе, где вектор разделения проходит по роду занятий и по достатку. Соответственно поляризованы и интересы представителей этих слоев.
Те, кто владеет крупной собственностью или имеет выход к денежным потокам, давно связывают свою судьбу с более благополучными обществами. Во-первых, поскольку уже попробовали комфорт существования, который эти общества способны обеспечить; во-вторых, поскольку чувствуют антагонизм со стороны низших слоев нашего общества; в-третьих, поскольку понимают, что легитимность их собственности не слишком крепка. Сложности на пути достижения ими своих целей тоже есть – это неприятие со стороны западного общества и местных элит (поэтому стараются завести местный легальный бизнес, встроиться в жизнь этих обществ покупкой спортивных клубов и значимых активов), а так же осознание того, что экономическое и общественное благополучие Запада сталкивается с осязаемыми проблемами.
Те, кто кормится на обслуживании крупной собственности и денежных потоков, имеет хлебные, но не ключевые должности, и встроенный в бюджетную систему бизнес. Они тоже чувствуют себя вполне комфортно, считают своё благополучие результатом своих способностей, также пренебрежительно относятся к не добившимся успеха и также попробовали комфорт западных обществ (с поправкой на меньшие возможности). Однако они теснее связаны со страной, так как имеют родственные и дружеские связи в разных слоях общества и источник их дохода находится здесь.
Те, кто имеет хороший достаток, работая в устойчивых компаниях или бюджетных отраслях, или имеет небольшой, но успешный бизнес. Это по-настоящему самостоятельные люди, добившиеся благополучия своим трудом, критически настроенные к высшим слоям общества, склонные надеяться на собственные силы и живущие здесь.
Наёмные работники и живущие за счёт дотаций и пенсий – самая многочисленная часть общества, в средствах существования полностью зависимая от стоящих выше слоёв, недовольная своим положением в степени, пропорциональной амбициям и способностям. Судьба этих людей неотделима от страны.
Я сознательно не стал разделять доходы этих групп нашего общества по степени легальности, лишь указав источники, чтобы избежать дискуссий о том, кто у кого украл и кто кому должен. Я опустил также описание складывающихся корпоративных/сословных связей (корпорация медработников, корпорация педагогов, корпорация правоохранителей, торговый бизнес и т. д.), поскольку эти группы имеют интересы и доходы в рамках описанных групп и не существенны в данном приближении. Существенным является то, что переход из одной группы в другую почти невозможен и не зависит от способностей человека, а зависит только от связей (родственных, дружеских, корпоративных). А значит, мы имеем дело с почти сложившимся сословным обществом, где законы и правила неодинаковы для всех. Хочу так же обратить внимание на то, что не даю оценку этой системы, поскольку она сложилась так, как сложилась, и любая система отражает действительность.
Второе. Мировая экономика ожидает изменений, которые отразятся и на экономике нашей страны, как части глобальной и встроенной в неё. В связи с этим следует ожидать изменений денежных потоков, перераспределения их направлений и, как следствие, изменение статуса заинтересованных в них групп. Отечественные высшие слои общества прекрасно это понимают. Только этим пониманием объясняются заявления о модернизации и реиндустриализации, так как без ожидаемых изменений в них не было бы необходимости. Однако, как и мировая элита, наша пока не готова проводить масштабных изменений (надеюсь, что ошибаюсь), так как это потребует изменения текущей структуры распределения ресурсов. А отказаться от своих интересов добровольно довольно сложно, пока система эти интересы удовлетворяет.
Теперь о том, как могут развиваться события. На мой взгляд, возможны два варианта, но, как мне кажется, с одним результатом (выданным в качестве прогноза Госдепом США на 2015 г.).
Оптимистичный вариант. Центральная власть под влиянием объективных экономических обстоятельств начинает реальную политику поддержки отечественных производств, увеличивает капвложения в инфраструктурные проекты, науку, оборонную промышленность; начинает создавать условия для замещения импорта и стимулировать внутренний спрос; успешно договаривается с элитами о временном уменьшении ренты с подконтрольных сфер и территорий для получения средств на перечисленные выше преобразования. Результат: увеличивается внешнее давление со стороны игроков, вытесняемых с отечественного рынка; усиливаются конфликты внутри элиты в связи с перераспределением денежных потоков; увеличивается лояльность к центральной власти населения и отраслей, получивших перспективу развития. Надо понимать, что внешнее давление и внутренние конфликты – факторы динамические, т. е. заинтересованные стороны не будут сидеть сложа руки, а будут активно действовать в своих интересах. Противодействие этим факторам центральной власти приведёт к усилению изоляции (как защите от внешнего давления) и усилению репрессий (как средстве борьбы с обделёнными доходом элитами). Формы внешнего давления могут быть как экономическими (противодействие экспорту и другой внешнеэкономической деятельности), так и политическими (объявление нас диктатурой, ужесточение визового режима, активные информационные мероприятия, направленные на граждан, прямое финансирование оппозиционных/деструктивных сил). Формы внутреннего давления будут только политическими (от прямых попыток смены центральной власти до дестабилизации ситуации путем разжигания конфликтов групп населения, в т. ч. по национальному/территориальному признаку). В случае если власть будет последовательна, мы получим государственно-ориентированную диктатуру, вынужденную постоянно подавлять беспорядки, отменить выборы (как источник беспорядков), мириться с имиджем «государства-изгоя» и забыть про личные финансовые интересы. В способность власти на это я хотел бы надеяться, несмотря на отсутствие в системе кадров, способных решать эти задачи. Нынешние кадры (включая представителей репрессивного аппарата), способны к деятельности, простимулированной только личной финансовой заинтересованностью.
Пессимистичный вариант. Центральная власть продолжает балансировать между интересами элит, интересами внешних сил и развитием страны (на мой взгляд, именно этим она занимается последние 11 лет). По объективным экономическим причинам уровень доходов государства падает, сокращается уровень жизни населения, продолжается общее падение производства (может быть, за исключением отдельных направлений, стимулируемых как приоритетные), сокращается объем элитной ренты. Результат: увеличивается недовольство населения, увеличивается борьба элит (в попытках перераспределить сокращающиеся денежные потоки в свою сторону), внешнее давление остаётся на нынешнем уровне. Чтобы сохранить баланс сил, центральной власти придется жестко подавлять акции недовольства, идущие снизу общества; принять интересы доходных отраслей и регионов-доноров приоритетными по отношению к социальным расходам и выплатам в дотационные регионы (возможно, сказав целым отраслям и автономиям – «выкручивайтесь сами»). Всё это на некоторое время сохранит доход основных элит, но приведёт к беспорядкам, поддерживаемым местными элитами, обделёнными рентой (всё с теми же попытками разыграть национально-территориальные противоречия и смену власти). Регионы-доноры и добывающие отрасли вынуждены будут бороться за свои интересы, сначала с помощью центрального репрессивного аппарата, а затем с помощью суверенитетов от дотационных областей. Их борьба будет поддержана «мировым сообществом», также заинтересованном в контроле только за прибыльными отраслями экономики, с возможным признанием суверенитетов. Центральная власть покинет тонущий корабль Российской государственности. Представители центральной власти войдут в советы директоров суверенных отраслей или отправятся писать мемуары в Лондон. Уровень жизни населения в добывающих регионах будет достаточно сносным, чтобы избежать нелояльности, безопасность будет гарантирована «мировым сообществом».
Чтобы оценить способности нашей элиты, предлагаю рассмотреть, кто в стране обладает реальной властью, откуда они появились и чего от них можно ожидать. Тем более что никакой другой элиты у нас не существует. Не секрет, что люди, реально управляющие страной, в большинстве своём являются выходцами из спецслужб. Эти люди выбрали профессию ещё в советские времена, некоторые – продолжая династию родителей (и в силу примера отцов, и в силу «допуска», который позволяет легче войти в систему людям проверенным, т. е. биография семьи которых не вызывает сомнений). Даже в советские времена люди, работавшие во всевозможных «органах», немного отделяли себя от «всех остальных» – такова специфика службы. Вслед за отцами они привыкли считать себя чуть лучше, чуть умнее, чуть способней и чуть достойней, чем остальные граждане. К слову, подобное самосознание было и в Советской Армии, с той только разницей, что армейские офицеры объектом работы видели внешние силы, а офицеры «органов» – жителей своей страны, отсюда и антагонизм между представителями этих корпораций.
Я запомнил реакцию своих родственников (вся большая семья так или иначе была связана с армией), когда в 12 лет на вопрос «в какое училище Сашка (то есть я) будет поступать?» отец с плохо скрываемым стыдом ответил, что я не намерен идти в военное училище. Встречный вопрос был: «Он что, работать хочет?»…
Но это я отвлёкся. Так вот, с распадом Союза и последовавшим «праздником непослушания» эти люди в полной мере ощутили и разочарование, и ненужность своей работы, и возвышение тех, кого привыкли видеть объектом своей работы, относясь к ним пренебрежительно, и быстрое предательство бывшей номенклатуры (которая, кстати, как и представители спецслужб, в Союзе жила чуть лучше остальных). Те, кто ушел, приняв новые правила игры, пошли в бизнес. Те, кто остался, работали тоже по новым правилам, приняв новый императив общества, по которому личное благополучие, личная выгода стали главной ценностью, а хозяевами жизни стали детки партийных и мидовских работников вместе с ушлыми комсомольскими кадрами, бывшие цеховики и фарцовщики вместе с братками, которые всю эту компанию обслуживали или стригли. Надо понять, что оставшись в системе или уйдя на вольные хлеба, «сотрудники» не поменяли Родину. Они приняли её такой, какая она есть. Это Родина изменилась. А работать на страну невозможно, не приняв её такой, какая она есть – это приведёт либо к шизофрении, либо к борьбе против страны.
С приходом Путина эти люди сполна отыгрались за прошлые унижения и обиды. Объяснили тем, кого всегда презирали – крупным и мелким олигархам и нуворишам, кто в доме хозяин, истребили братков и загнали их в совсем маргинальные сферы деятельности. Стали отжимать собственность и недвижимость или крышевать бизнес, полагая, что восстанавливают справедливость и убирают с поля людей, недостойных тех благ, которые достались им не по заслугам, а в результате обмана и ограбления страны. И вот прежние хозяева жизни потеснились: Березовские и Гусинские слиняли, Ходорковский не успел, оставшимся пришлось поделиться и не вякать. То, что новые хозяева жизни поступают так же, как прежние – неудивительно, ведь они всего лишь следуют общим правилам игры, согласно которым личное благополучие и успех (со всей сопутствующей атрибутикой в виде машин с мигалкой, недвижимостью, счетами на Виргинских о-вах и детей на обучении в Лондоне) – это и есть ГЛАВНАЯ ЦЕННОСТЬ! Здесь они лишь следуют идеологии всего общества, полагая, что протестуют и возмущаются неудачники. Презрительное отношение к жителям страны происходит из гордости за свои достижения (а большинству из них есть чем гордиться), из традиционного сознания, что «сотрудники» стоят над обществом и из воспоминаний о том, как эти самые жители захотели жить как ТАМ, добиваться личного благополучия, но не смогли (а потому и не достойны).
Вот почему я говорю, что наше общество феодально. Вот почему утверждаю, что только внешняя изоляция заставит нашу элиту связать своё будущее со своей страной. А те, кто окончательно посчитает себя ЛУЧШЕ остальных, либо свалит, либо начнет борьбу за своё нынешнее положение. Вот почему считаю, что любая «революция» развалит страну на части. А единственный выход – та или иная форма тирании, подобной сталинской, уже имевшей место при смене элит при схожих обстоятельствах внешней угрозы. Тогда национально ориентированная элита давила и репрессировала космополитичную, ценой народных жертв поднимала страну и примирилась с ней, только выиграв величайшую в истории внешнюю агрессию. Тогда жители, помня личные обиды и кровь отцов, убивавших друг друга в гражданскую, перед лицом общего врага вдруг поняли, что все в одной лодке в неспокойном море. ВСЕ – и сволочи и мученики, и вертухаи, и заключенные, и кулаки, и голыдьба, и кутаисский вор, и могилёвский портной, и герои, и обыватели, и дворянские потомки, и потомки басмачей, и работяги, и учёные – все ОДИН НАРОД! Очень не хочется, чтобы примириться друг с другом сегодня нас заставила гражданская, репрессии и Отечественная.