Что лучше гонконг или тайвань
Тайвань и Гонконг: перспективные рынки с огромными возможностями
Мы в Alconost продолжаем переводить советы опытного консультанта Джоша Барнса о выходе на азиатские рынки. Мы уже публиковали его выводы о Южной Корее и Японии. Сегодня речь пойдет о еще двух весьма перспективных рынках.
Обсудим, что же еще нужно знать об этих рынках.
Если сравнивать с материковым Китаем, то на гонконгском и тайваньском рынках сложностей будет меньше
На материковом Китае работает несколько сотен магазинов приложений, и это может существенно усложнить распространение игры. А вот в Гонконге и на Тайване основные каналы распространения — магазины Google и Apple, поэтому распространять игры будет не сложнее, чем в США. При этом для внутриигровых покупок используется множество разных способов оплаты, например, местные карты предоплаты, которые пока не очень хорошо поддерживаются магазинами Apple и Google. Кроме того, здесь гораздо меньше законодательных барьеров, ограничивающих распространение некоторых типов игр: за пределами материкового Китая можно легко продвигать социальные игры в жанре казино. А еще на этих рынках в каком-то смысле проще добраться до пользователей: на Тайване, например, повсеместно работает Wi-Fi — на смартфонах можно играть буквально везде.
Кроме того, большая часть экономики Тайваня основана на технологиях, поэтому люди там технологически подкованы и постоянно ищут самое новое и самое лучшее.
Исторически сложилось так, что здесь хорошо воспринимают общемировые тенденции, особенно в Гонконге
В частности, в Гонконге вполне преуспевают игры, ориентированные на международный рынок (пришедшие из Северной Америки и Европы): Clash Royale и Candy Crush в последнее время занимают довольно высокие позиции. Неплохо себя показали Clash of Clans и Hearthstone. Среди гонконгских игроков популярны и сложные игры: если верить Карстену, в Гонконге довольно успешны стратегии в реальном времени с социальными функциями. Что касается Тайваня, то здесь сильно влияние компьютерных игр, поэтому предпочтение отдается другим традиционным жанрам игр, таким как RPG и стратегии. При этом, вообще говоря, игры из Китая и Японии игрокам кажутся более привлекательными, чем западные. И, что интересно, во многих случаях игровая модель построена так, что выиграть, ничего не заплатив, очень сложно.
Гонконгский и тайваньский рынки отличаются друг от друга, однако часто на них лучше выходить в рамках региональной кампании, которая включает в себя Китай. Также важно найти партнера.
Гонконг и Тайвань — это интересные рынки с огромными возможностями. Как правило, работа с партнером здесь (фактически самый разумный подход к локализации) является частью общей стратегии работы в Китае. Некоторые издатели вообще сосредоточены исключительно на импорте игр в Тайвань и Гонконг. Генеральный директор компании 6waves Артур Чоу (Arthur Chow) считает, что работа с местным партнером может дать игре значительное преимущество: хороший партнер сможет взять на себя начальную работу по локализации, местный маркетинг и оперативное развитие игры, что увеличит шансы на успешное противостояние местным конкурентам. При работе с партнером, как и при ведении дел в Китае вообще, понять, кто лучше всего подходит в плане возможностей, видения и заинтересованности, можно только занимаясь собственно работой и общаясь с партнером.
Если вы издаётесь своими силами, опирайтесь на передовой опыт региона.
Впрочем, можно самостоятельно издаваться только в Гонконге и на Тайване. В этом случае следует сосредоточиться на качественной локализации материалов игры и магазина приложений, причем использовать нужно традиционное китайское письмо (на материковом Китае — упрощенное китайское). Здесь, как и во многих азиатских странах, вполне обычное дело — продвижение мобильных игр лично и оффлайн, например, в магазинах, на различных мероприятиях и с помощью наружной рекламы. Как отметил Артур, наружная реклама особенно важна, поскольку Тайбэй и Гонконг — одни из самых густонаселенных городов в мире. «Оффлайновая реклама мобильных игр обычно впечатляет пользователей, — говорит он. — Она заставляет думать, что игра более качественная, поэтому игроки охотнее будут отдавать ей свое время и свои деньги».
Реклама мобильной игры Dot Arena в районе Гонконга, отмеченном в книге рекордов Гиннесса как самый густонаселенный район мира
Я же советую перед началом масштабной оффлайновой маркетинговой кампании подождать и посмотреть, есть ли хорошая статистика по пользователям на органическом трафике.
Также необходимо помнить о важности использования мессенджера LINE в маркетинге. Кроме того, по словам Артура, в этом регионе игроки ждут, что будут проводиться различные мероприятия как внутри игры (в рамках оперативного развития игры — «live ops»), так и для сообщества — это, фактически, ключ к удержанию пользователей и монетизации игры.
Тайвань и Гонконг, в сравнении с материковым Китаем, — относительно небольшие рынки, но западным разработчикам по некоторым причинам на них проникнуть легче. Локализация здесь может быть довольно простой, а может быть и частью более обширной стратегии по выходу на материковый Китай. Оба рынка хорошо развиты, игроки здесь ценят сложные игры, в том числе те, родина которых — не азиатско-тихоокеанский регион. Если вы хотите заняться локализацией на этих рынках, проведите самостоятельное исследование и определите, какие жанры игр на каком из рынков хорошо идут, поищите партнеров для распространения игры, а если решитесь издаваться самостоятельно — выводите игру на требуемый уровень, опираясь на передовой опыт в регионе.
Перевод статьи выполнен в Alconost.
Alconost занимается локализацией приложений, игр и сайтов на 68 языков. Переводчики-носители языка, лингвистическое тестирование, облачная платформа с API, непрерывная локализация, менеджеры проектов 24/7, любые форматы строковых ресурсов, перевод технических текстов.
Мы также делаем рекламные и обучающие видеоролики — для сайтов, продающие, имиджевые, рекламные, обучающие, тизеры, эксплейнеры, трейлеры для Google Play и App Store.
Гонконг и Тайвань: большой Китай в тупике
Протесты в специальном административном районе
Который месяц в китайском специальном административном районе Гонконг идут массовые манифестации. И эта картинка нам постоянно транслируется с телеэкранов. Рассказывают о пострадавших, о требованиях протестующих и так далее… И почему-то иногда это чуть ли не новость номер один. А «революция зонтиков» была ещё в 2014 году.
И эти самые протесты поражают наблюдателей своей массовостью и организованностью. И одновременно тревожно вещается о проблеме, заключённой в данных протестах для официального Пекина и о том, что официальный Пекин намеревается сделать: надо ли вводить войска? И к каким последствиям это приведёт… Скажу сразу: я, безусловно, не являюсь экспертом по внутрикитайской тематике и, естественно, крайне далёк от понимания всех тонкостей данного политического процесса. Однако меня с определённого момента стала раздражать бесконечность данных процессов.
Сколько можно, в конце концов? Что там не так, ребята? Вообще, с 1860-го и до 1997-го года Гонконг был британским (в 1860 году после поражения Китая во второй опиумной войне территории Коулунского полуострова к югу от Баундари-стрит и острова Камнерезов были переданы в вечное владение Великобритании согласно Пекинскому договору) и как-то особо мощных протестов там, например, в 90-е, не наблюдалось. И передан он был достаточно мирно и получил в составе Китая «очень особый статус». Невероятно особый. И даже китайцу с китайским паспортом так просто в Гонконг не попасть: там типа что-то пограничного контроля.
Вот такая вот автономия была предоставлена. Представительство в международных организациях. Но что-то пошло не так. Давайте признаем честно: де-факто Гонконг в состав Китая вошёл не совсем и не до конца. И тем не менее, уже в 10-е годы мы имеем мощный политический кризис. А как мы все опять же таки прекрасно понимаем, конечная цель Пекина — полная интеграция Гонконга. Так как иначе управлять страной и что-то там планировать достаточно сложно. Учитывая факт наличия, типа в составе, такого вот «анклава».
Так вот, уже без всякой интеграции вспыхнули беспорядки, что заставляет невольно задуматься об общей перспективности всего проекта «одна страна — две системы». Вот если бы объединялись, например, южный и северный Китай, то какая-то логика бы имела место быть, а тут мы имеем несопоставимые величины: один город и громадная страна. И городить из-за этого какую-то «надсистему»? А зачем? Не слишком ли сложно и затратно? Или это «так» нужно Китаю и совсем не нужно Гонконгу? Или что вообще происходит?
Какая-то странная картинка нарисовалась: не сильно заметно в Гонконге «прокитайских» сил. Вообще незаметно. Народ массой валит протестовать. Вариант с вводом войск выглядит вообще очень странно: что мы получим по итогам? И как это будет выглядеть? Нет, в 1968-м британцы тоже вводили туда войска, но они были как бы оккупанты. А китайцы вроде как свои. Но сильно почему-то этой «свойскости» не заметно. Не заметно как-то у гонконгцев никакого «китайского патриотизма».
Попала КПК с этим самым Гонконгом как кур в ощип. Протестует де-факто один город, но типа «политический кризис в Китае». Кстати, вполне возможно, что как раз политический кризис в Китае имеет место быть (а он имеет место быть), но вот с Гонконгом он связан весьма и весьма опосредованно. И тем не менее мы постоянно что-то там слышим о революции зонтиков в Гонконге и о проблемах Китая в этой связи. Причём, что самое обидное, никакого раскола, как уже было сказано, в Гонконге не наблюдается и никто за Пекин всерьёз не выступает.
Я понимаю, что всё не так просто и за данными протестами стоят вполне конкретные силы, это и ежу понятно. Но неужели руководство Китая не понимало культурно-политических последствий почти полуторавекового британского владычества? Неужели они не догадывались, что там «закладок» будет поставлено не просто много, а очень много? Неужели они всерьёз доверяли британской порядочности в делах политических (территорию сдал — территорию принял)?
Вам не кажется, что при «воссоединении» были допущены какие-то серьёзные ошибки? Стоило ли оно того? И вот уже Китай вводит санкции против США… чтобы защитить Гонконг. От кого, простите? Зачем такие вот сложности? Просто такое вот впечатление складывается, что в глобальном противостоянии США и Китая Гонконг играет не совсем на стороне Китая. А у Китая, кстати, и без Гонконга внутренних проблем хватает, возникших вследствие «опережающего развития побережья».
И вот ставить «на уши» громадную страну из-за капризов одного города? Оно того стоит? И, главное, сколько этот самый политический кризис будет продолжаться? Стоит ли овчинка выделки? Ведь, как я понимаю, изначально предполагалось, что «возврат Гонконга» повысит авторитет китайского государства как на международной арене, так и внутри Китая. Там даже циферблат электронный в центре Пекина ставили с отсчётом времени до возврата Гонконга. И во что это всё вылилось?
Я понимаю, логика была следующая: главное — вернуть, а там разберёмся. Как оказалось, все основные проблемы возникли как раз после возвращения. Там что, простите, ликвидировали автономию и ввели китайскую полицию? Раздали всем цитатники Мао и заставили их разучивать наизусть? Что не так-то?
То есть вопрос в экстрадиции преступников в Китай (в данном конкретном случае на Тайвань, с которым у Китая нет дипотношений). Но чёрт возьми, в чём же тогда заключается принцип «одна страна», если даже преступников никто в Китай передавать не хочет? То есть как бы с Дону (то есть из Гонконга) выдачи нет? Это значит — одна страна? Вы так это понимаете? Интересное кино получается… Так в чём единство, брат? Где оно, это единство?
И тут мы «внезапно» узнаём, что гонконгцам категорически не нравится китайская правовая система. Ну и зачем тогда объединяться? Вокруг чего объединяться? Даже очень разные (независимые) государства имеют соглашения о выдаче преступников. А тут внутри одной страны подобный принцип не действует. Ну и как с этим жить? Китайское руководство понять как раз вполне себе можно — бред какой-то получается по факту.
Тупик и ловушка. Отступить тут КПК никак нельзя — полная потеря престижа. А гонконгцы устраивают протесты. Против выдачи преступников по факту. Как-то всё «не так» получилось. Хвалили Китай за образцовое воссоединение с Гонконгом, хвалили… и, похоже, перехвалили. Даже через 20 лет гонконгцы себя китайцами не чувствуют.
«Воссоединение» с Тайванем
Я не буду здесь пересказывать интереснейшую историю гражданской войны в Китае и историю бегства проигравших чанкайшистов на Тайвань и создания ими там своего государства. Самое главное — Тайвань был изначально категорически враждебен континентальному Китаю. Принципиально и категорически враждебен. И так было практически всю его историю. Выросло несколько поколений тайванцев, для которых коммунистический Китай — злейший враг. При этом, как и Гонконг, Тайвань с Пекином экономически сотрудничает, но не более.
И вот именно с этих самых позиций идея «воссоединения» с Тайванем выглядит достаточно странно. Беда как раз в том, что жителям Тайваня это не нужно категорически. Там их не американцы «оккупировали», они сами по себе хотят жить отдельно. И вот это реально проблема. Там ещё товарищи китайцы планы «силовой операции» разрабатывают, а товарищи американцы отправляют в тот регион авианосцы. Ещё, значится, публикуются сугубо теоретические планы захвата Тайваня с материка… Вот зачем это всё?
Так сказать, в чём профит? То есть во многом китайская внешняя политика оказывается «подвешена» на «неизбежный» военный конфликт с Тайванем. Зачем это им? Это своего рода ловушка: вот сейчас у нас типа большая проблема, но вот решим её, и всё будет хорошо.
Во-первых, абсолютно непонятно, как долго будет длиться «проблемный» период. И чего он будет стоить в политическом плане и дипломатическом. Знаете ли, бесплатных пирожных не бывает. Если вы десятилетиями концентрируете свои ресурсы на одном (возможно, тупиковом) направлении, вы теряете время и другие возможности. Зачем оно вам?
Во-вторых, абсолютно непонятно, как и чем этот самый конфликт разрешится: и Китай, и Тайвань существуют не в вакууме, а плотно завязаны в систему международных взаимоотношений. К чему приведёт попытка силового решения, можно только догадываться.
Ну и, в-третьих, не до конца ясно, что получится в результате пусть даже успешного вхождения Тайваня в состав КНР. Меня, знаете ли, «терзают смутные сомнения», особенно судя по примеру Гонконга. А если ещё будет реальное вторжение, со стрельбой, трупами и пожарами? И массовым бегством тайваньцев за границу?
Кто вообще сказал, что подобная афера века выгорит? Рассматривают почему-то «чисто военный вариант». Дескать, Китай может захватить Тайвань. Конечно, может. А дальше-то что делать? Каковы будут методы политического урегулирования? Что выиграет от этой операции Китай? Что проиграет? Полная неизвестность.
По сути дела, воссоединение с Тайванем — это своего рода прыжок в темноту, можно и ноги поломать. Упёртость — оно, конечно, дело хорошее, но не всегда и не во всём. То есть политика Китая более чем предсказуема, и даже направление этой самой политики более чем предсказуемо. То есть появляется великолепный повод для манипуляций.
Должна ли вся политика громадного государства вертеться вокруг одного, пусть и китайского острова, — вопрос дискуссионный. Как-то вот это слегка смущает — желание любой ценой решить «тайваньский вопрос». Что это, уязвлённое самолюбие? Но большая политика не может строиться на эмоциях.
Политика и иллюзии
Не является ли в целом подобная политика иллюзорной? Когда громадная держава десятилетиями прилагает свои усилия к весьма сомнительной цели? Создавая себе при этом кучу проблем и уделяя откровенно недостаточно внимания решению иных задач? Почему-то вспоминается, как практически весь 19-й век Россия ломилась на Балканы, освобождать братьев-славян от турецкого ига.
Да, именно так, практически весь 19-й век после разгрома Бонапарта мы потратили на возню с православными братьями, что принесло нам многочисленные расходы, кровавые войны, Парижский конгресс 1856-го года, Берлинский конгресс 1878-го года и выстрелы в Сараево 28 июня 1914-го…
После чего вполне предсказуемо все балканские православные братья-славяне развернулись на Запад, а Болгария вообще две мировые войны воевала против России. Такое складывается впечатление, что мы потратили 19-й век немного не на то, на что надо было потратить. Такое впечатление складывается, что кто-то нас втянул в эту нелепую авантюру, которая по итогам ничего хорошего нам не принесла.
После распада СССР нам очень долго внушали, что главное для России — это взаимоотношения с Украиной. А как же — братский народ… При этом логические аргументы, а именно откровенная русофобия официального Киева, как-то не сильно учитывались. Экономическое и политическое значение современной Беларуси близко к нулю, но опять же таки нам во все уши жужжат, что надо интегрироваться. Причём интегрироваться бесконечно и любой ценой.
Не пытается ли кто-то нами таким образом манипулировать? И нет ли у нас более насущных задач? И стоит ли вообще строить большую политику на эмоциях? То есть, безусловно, во всех вышеуказанных ситуациях политику проводить было бы надо, но вот намертво привязывать её к конкретному зарубежному городу, будь то Белград, Варна или даже Бобруйск, — представляется большой ошибкой. Ни в коем случае нельзя лишать себя свободы политического манёвра.
В своё время Австро-Венгерская (двуединая) монархия хотела любой ценой решить сербский вопрос. И это ей даже почти удалось. Когда великая держава хочет любой ценой решать мелкие (а тем более чужие) проблемы, добром это, как правило, не заканчивается.
«Маленькие Китаи»
Под этим названием я подразумеваю территории, не входящие целиком или частично в юрисдикцию Китайской Народной Республики, но где китайский этнос составляет абсолютное большинство населения, и где китайский язык является официальным, а именно: Тайвань (98%), Гонконг (95%), Сингапур (75%), Макао (95%) — в скобках указан процент ханьского населения.
У этих четырёх территорий имеется много общих признаков; впрочем, не все признаки свойственны каждой из них. Рассматривая совокупность этих признаков, «маленькие Китаи» можно группировать по-разному.
География
Тайвань и Сингапур полностью расположены на островах, Гонконг и Макао частью на островах, частью на материке.
Городской центр Гонконга находится на северном берегу острова Гонконг. Материковая часть города называется Коулун, пригороды и сельская местность относятся к Новым территориям. В состав Новых территорий входит также большинство островов.
Городской центр Макао расположен на полуострове Аомэнь (по-кантонски Оумун). Острова Тайпа и Колоан соединялись между собой мостом; с материка на Тайпу ведут два моста. После присоединения Макао к КНР между Тайпой и Колоаном была насыпана широкая дамба, теперь это фактически один остров.
Кроме собственно острова Тайвань, под контролем Китайской Республики находятся Пескадорские острова и острова Цзиньмэнь и Мацзу непосредственно у побережья провинции Фуцзянь.
Сингапур расположен на одноимённом острове; ему принадлежат также несколько близлежащих мелких островов.
Коренное население
Ханьцы являются коренным этносом в Гонконге и Макао. В Сингапуре и, как ни странно, на Тайване они являются пришлым населением.
Китайский язык
Путунхуа, он же мандарин, до самого недавнего времени не был официально используемым вариантом китайского языка в Гонконге и Макао. Он получил официальный статус только после присоединения этих территорий к КНР.
До того единственным официально признанным диалектом китайского языка там был гуандунский. Он, собственно, и сейчас остаётся наиболее широко используемым языком. Объясняется это тем, что гуандунский для коренного населения Гонконга и Макао является родным диалектом, так как до колонизации они входили в состав провинции Гуандун.
В Сингапуре и на Тайване мандарин является официальным языком. В Сингапур иммигрировали китайцы из самых разных местностей, без заметного преобладания какой-либо диалектной группы, вследствие чего не произошло победы одного диалекта над остальными. Потому волевым решением для всего китайского населения Сингапура путунхуа был назначен официальным языком.
На Тайване китайское население говорило на миньнань (южнофуцзяньском) и хакка. Мандарин стал на Тайване официальным в 1945 году, с возвращением острова Китаю и приходом гоминьдановской администрации.
В Сингапуре, как и в КНР, нормативной является упрощённая иероглифика. Остальные используют традиционную иероглифическую письменность.
Один и тот же текст в упрощённом и в традиционном написании:
Другие языки
В силу колониального прошлого «маленьких Китаев» многие из живущих там китайцев владеют языками бывших метрополий. Для Гонконга и Сингапура это английский, для Тайваня — японский, для Макао — португальский.
Из некитайских языков наиболее прочны позиции у английского в Сингапуре. Сейчас он используется едва ли не больше, нежели в колониальные времена. Дело в том, что кроме китайцев, там есть ещё две больших этнических группы: малайцы и тамилы. Естественным образом роль языка межэтнического общения досталась английскому. Плюс к этому популярность английского в мире и его обязательное преподавание в школах привели к тому, что даже между собой молодые сингапурские китайцы чаще говорят по-английски.
В Гонконге английский тоже позиций не теряет, хоть и не отвоёвывает их у китайского.
Португальский в Макао используется мало, можно сказать, по инерции.
Японский хорошо знают тайваньцы преклонного возраста, заставшие японское колониальное правление. Впрочем, в силу экономического и культурного влияния Японии у многих молодых тайваньцев существует интерес к изучению японского языка.
Колониальное прошлое
Все «маленькие Китаи» в прошлом были колониями. Началось всё с Макао, где высадились португальцы. Затем конкуренты португальцев по азиатской торговле голландцы прибрали к рукам Тайвань, который тогда назывался португальским словом Формоза. Английская Ост-Индская компания в лице Т. С. Раффлза основала поселение на безлюдном острове Сингапур. И позднее всех был основан город Виктория на захваченном англичанами в ходе Первой опиумной войны острове Гонконг.
Три из этих территорий захватывали японцы: Тайвань по итогам Китайско-японской войны 1894-95гг., Гонконг и Сингапур в ходе Второй мировой войны. Отовсюду они ушли в 1945 году. Макао японцы не оккупировали, так как во Второй мировой войне Португалия оставалась нейтральной.
Дольше всех колонией было Макао (1557-1999). Можно сказать, португальцы пришли в Китай первыми, ушли последними. Меньше всех Тайвань — 38 лет под голландцами (1624-1662) и 50 под японцами (1895-1945). Сингапур был колонией с 1824 по 1963, Гонконг с 1842 по 1997.
Политика
Из рассматриваемой четвёрки международно признанным суверенным государством является только Сингапур.
На Тайване существует государство под названием Китайская Республика, де-факто независимое, но не признаваемое ныне большинством стран мира. Собственно остров Тайвань юридически является провинцией Китая — КНР и КР в этом согласны. Разногласия начинаются, когда возникает вопрос «какого именно Китая». Каждый из режимов, долго находившихся в состоянии гражданской войны, считает оппонента нелегитимным.
Гонконг и Макао с 1997 и 1999 годов соответственно входят в состав КНР в качестве особых административных районов. Они имеют собственные правовые и денежные системы и отделены от территории КНР вполне ощутимыми границами.
Экономика
Трое из «маленьких Китаев» (Тайвань, Гонконг, Сингапур) входили в четвёрку «азиатских тигров» — экономик, переживавших в 70-80-е годы бурное развитие. Кстати, их успех повлиял на выбор экономического курса китайских реформ после «Культурной революции». Другое дело, что для самого населённого государства полезно не всё, что было хорошо для маленьких «тигров». В частности, отдавая приоритет экспортным производствам, китайское руководство не уделяло должного внимания развитию внутреннего рынка, что в условиях нынешнего глобального кризиса вызвало серьёзный спад в китайской промышленности.
Уровень жизни в «маленьких Китаях» выше, чем в КНР. Образовательный уровень населения также сравнительно высокий.
Перспективы
Гонконг и Макао юридически уже входят в состав «большого Китая». Вполне реально, что через какое-то, пусть и продолжительное, время произойдёт унификация их политико-социального и экономического устройства с общекитайским.
Нынешний статус Тайваня может длиться неопределённо долго, потому что и непосредственные участники, и все остальные страны так или иначе к этому притерпелись. Реальное решение тайваньского вопроса в сторону объединения или окончательного размежевания, как мне кажется, зависит от процессов в КНР. Либо на материке произойдёт повышение уровня жизни и демократизация внутренней политики примерно таким же образом, как это было на Тайване — и тогда континентальный Китай перестанет быть пугалом для островитян, причём в такой степени, что плюсы от объединения станут очевиднее минусов; либо же, наоборот, случится социально-политический кризис, для выхода из которого китайское руководство вполне может разыграть карту «внешнего врага» и задействовать силовой план объединения — и в этом случае исход предсказать невозможно.
Сингапур ранее не принадлежал Китаю. И не будет принадлежать никогда. Ещё со времён обретения независимости был провозглашён курс на формирование сингапурской нации. И, похоже, дело действительно к тому идёт. Через пару поколений для большинства населения — неважно, китайского, малайского или индийского происхождения — родным языком станет английский. Китайские обряды и традиции станут экзотической историей далёких предков, а китайский язык — средством общения с китайскими бизнес-партнёрами и туристами.