Что лучше казахстан или кыргызстан
TerraVisor.Com Энциклопедия стран и городов
Для ответа на вопрос, какая страна, Киргизия или Казахстан, более удобна для проживания, сравним различные составляющие, из которых складывается уровень жизни:
Хотите сравнить другие страны? Воспользуйтесь расположенной ниже формой:
Таким образом, по производству валового продукта на человека Казахстан опережает Киргизию на %.
Где больше зарабатывают?
Сопоставим данные о минимальном и среднем размере оплаты труда в обеих странах.
МРОТ в Киргизии установлен в размере 1750 сомов (около 25 долларов США);
МРОТ в Казахстане установлен в размере 42500 тенге (около 115 долларов США).
Средняя зарплата «грязными» (т.е. до выплаты налогов и прочих обязательных сборов) составляет:
Разрыв в показателях среднедушевого ВВП сглаживается разницей в стоимости жизни. Согласно статистике от базы данных Numbeo на начало 2021 года, Киргизия более «дешевая» страна.
Уровень цен в Киргизии на набор основных товаров и услуг (включая продукты питания, потребительские товары, транспорт, связь, коммунальные платежи) в среднем на % ниже, чем в Казахстане. Иными словами, при текущем обменном курсе 1000 долларов в Казахстане будут иметь такую же покупательскую способность, как долларов в Киргизии.
Для оценки законопослушности населения и интенсивности работы правоохранительных органов обратим внимание на статистику умышленных убийств и данные о количестве киргизов и казахстанцев, находящихся в местах лищения свободы.
Из каждых 100 тысяч жителей жертвами убийц ежегодно становятся:
По состоянию на 2020 г., в тюрьмах и лагерях отбывали наказание:
Где меньше болеют и дольше живут? вверх↑
Качество жизни в стране во многом определяет долголетие ее граждан. По последним данным, ожидаемая продолжительность жизни составляет:
Получить представление о здоровье населения и состоянии системы здравоохранения можно по распространенности в стране опасных заболеваний. Сравним, где чаще страдают такими заболеваниями, как ВИЧ-инфекция, туберкулез и рак.
По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), распространенность ВИЧ-инфекции составила:
Ситуация с заболеваемостью раком складывается следующим образом:
в Киргизии ежегодно на 100 тысяч населения выявляется 130.6 новых случаев болезни и фиксируется 88.2 случаев смерти него;
в Казахстане на 100 тысяч населения каждый год фиксируется 166.9 заболевших и 98.5 умерших от рака.
О качестве медицины страны следует судить не столько по абсолютным цифрам заболеваемости раком, сколько по соотношению между количеством новых случаев заболевания и смертей от него (чем оно ниже, тем больше доля вылечившихся или продолжающих лечиться; тем, соответственно, лучше работает система здравоохранения). В рассматриваемых странах мы видим следующее соотношение между заболевшими и умершими:
Считается, что более комфортно жить в той стране, где люди в меньшей степени подвержены вредным привычкам. Представленная ВОЗ статистика свидетельствует о следующем уровне потребления алкоголя (в пересчете на чистый спирт):
Насколько ощутимы различия в алкогольных напитках, которые предпочитают киргизы и казахстанцы?
Склонность к курению проявляется в рассматриваемых странах следующим образом:
в Киргизии активными курильщиками остаются 27 % совершеннолетних граждан (курят 50,4 % взрослых мужчин и 3,6 % взрослых женщин);
в Казахстане постоянно курит 26,6 % взрослого населения страны (43,9 % мужчин и 9,3 % женщин)
Где у людей больше оснований быть довольными своей жизнью? вверх↑
Наверное, трудно придумать показатель, с помощью которого можно было бы точно определить, насколько люди в той или иной стране удовлетворены своей жизнью. Тем не менее, проводятся несколько подобных исследований.
Косвенно оценить удовлетворенность людей своим существованием можно, исходя из числа суицидов. Ведь, по логике, чем в большей степени благоустроена жизнь граждан того или иного государства, тем меньше у них поводов накладывать на себя руки. В рассматриваемых странах на 100 тысяч населения приходится:
Почему туристы предпочитают бедную Киргизию богатому Казахстану
В нашей базе походов маршруты по Киргизии встречаются в 2 раза чаще, чем по Казахстану – на первый взгляд, это странно.
Площадь Киргизии почти в 14 раз меньше Казахстана. Отчего же туристы едут в маленькую и бедную республику, а не к богатому великану, экономика которого превосходит все остальные вместе взятые среднеазиатские республики?
О территории
Граница Казахстана проходит по Тянь-Шаню и Алтаю, захватывает горы Хан-Тегри (7010 м), Белуху (4506), Талгар (4979) и многие другие.
Вроде бы есть куда податься человеку с рюкзаком, ан нет, выбирают все равно Киргизию.
Все дело – в бедности
Парадоксально, но сильной туристической стороной Киргизии стала бедность населения. Киргизия не избалована нефтью в отличие от Казахстана, где под землей сокрыто 2% мировых запасов черного золота. Земля Киргизии бедна на полезные ископаемые. В таких условиях остается только развивать сферу услуг.
В Киргизии 2\3 страны – горы, и исторически с Советских времен есть горные маршруты, а также восхождения на пики Хан Тенгри, Ленина, Победы. Республика считается одной из самых экологически чистых стран: так почти нет промышленности, что связано с киргизским менталитетом. В городах люди работают, торгуют, но напрягаться не особо хотят, а в горах следующая поговорка лучше отражает состояние души: баран ест трава, мы смотрим гора – и нам хорошо.
Потом в Киргизии много диких территорий и очень большое разнообразие ландшафтов: ущелья, пустынные горы, лес и альпийские луга. И, конечно, высокогорье – там огромные просторы, есть также джайлоо (луга). И озера! Иссык-куль очень красив – эта точка знаковая и люди хотят ехать туда [инструктор Яна из клуба «Путь Открыт»]
В свое время Financial Times включило Киргизию в ТОП-10 рекомендуемых к путешествию стран. [K-News]
Казахстан, как и Россия, подсел на нефтянную иглу и забыл про развитие туризма, ведь продавать нефть куда проще развития сферы услуг. В итоге вышла комичная ситуация: казахам стало дешевле отдыхать у соседа, где они получают более высокий уровень сервиса.
Ежегодно Киргизия принимает до 4 миллионов туристов. В основном приезжают казахи — 71%, россияне — около 13%. Цель нынешнего правительства – обслуживать 6 миллионов туристов в год. [Турфирмы Актобе]
Хорошо про дикий туризм в Казахстане рассказал видеоблогер Владимир Чайкин.
Можно выделить следуюшие пункты из его видео:
Вот и получается, что инфраструктура бедной Киргизии более подходит для туристов, потому что местным ничего не остается, как работать над повышением уровня сервиса, ведь зачастую других способов выжить у них нет, а туристам это на руку.
В какой стране ЕАЭС жить лучше
Где жить дешевле, комфортнее и безопаснее – в Армении, Беларуси, России, Казахстане или Кыргызстане?
Пять государств стали членами Евразийского экономического союза, и, по идее, уровень жизни в каждом из них должен быть примерно одинаковым. Корреспондент Orda.kz решила выяснить, как себя чувствуют люди в крупнейших городах ЕАЭС, и где всё-таки жизнь дороже и сложнее, а где – дешевле и приятнее.
С 2015 года Казахстан входит в Евразийский экономический Союз наряду с Арменией, Россией, Беларусью и Кыргызстаном. В Союзе свободно перемещают товары, услуги, капитал и рабочую силу, а также страны-участницы ведут единую экономическую политику.
Суммы, указанные в таблицах, переведены из местных валют в тенге по курсу на 30 июня 2021 года.
Сколько стоят продукты?
Бакыт Чермашев, журналист, Бишкек
Фото со страницы Чермашева в Facebook
– Большая часть бишкекчан не может себе позволить ходить в кафе или покупать продукты в дорогих супермаркетах. В городе много бюджетников, у которых средняя зарплата 70 тысяч сомов (353 тысячи тенге). Если и ходят в кафе, то скорее в забегаловки. А есть госслужащие, которые получают 5-10 тысяч сомов (25-50 тысяч тенге), и они тоже как-то выживают, покупают продукты в сёлах под Бишкеком. Впрочем, я редко сталкиваюсь с теми, у кого откровенно не хватает денег – все хотят больше, но в целом живут нормально.
Чермашев рассказал, что в Бишкеке в последнее время сильно подорожала морковь – до 100 сомов (504 тенге)! Люди шутят – оценивают поездки за рубеж в килограммах морковки:
15 кг моркови в Бишкеке и полетишь на неделю в Турцию отдыхать.
Но этот рост временный – примерно также, как недавно с картофелем в Казахстане. По его словам, в среднем на продукты у семьи уходит 30 тысяч сомов (151 тысяча тенге), включая походы в кафе, выпечку и т.п.
Алексей Тарасов, коммерческий директор Е-коммерс, Москва
– Я зарабатываю выше среднего, поэтому на питание мне вполне хватает. Часто я покупаю готовые обеды на работе, поэтому трачу в месяц на еду больше, чем мог бы. Могу позволить себе сходить в кафе или заказать еду без особого напряга.
Ирина Климович, SEO&PPC-специалист, Минск
Ирина рассказала, что в Минске есть супермаркеты, где продукты продаются с хорошей скидкой, а также магазины Fix Price. По её словам, с прошлого лета цены выросли в 1,5-2 раза.
Лилит, бухгалтер, Ереван
Фото: livekavkaz.ru
– В Армении многие сами выращивают овощи и фрукты, а жители Еревана часто покупают продукты на рынках, это довольно дёшево. Мясо дороговато, но летом, например, его мало едят из-за жары. Цены на армянские сладости взвинчивают из-за туристов, но можно с рук купить у производителей в два раза дешевле.
Николай Амансахатов, мастер бытовой техники, Алматы
– В месяц на продукты на семью с двумя детьми у меня уходит около 140 тысяч тенге. За последние пару лет цены на продукты сильно подскочили в цене, а зарплаты не выросли, поэтому кое-где приходится экономить. Но всё равно могу позволить себе сходить в кафе или побаловать детей чем-то вкусным, хотя заработок у меня средний.
Недвижимость и аренда жилья
Алексей, Москва. Цены на жильё в Москве за последние три года выросли на 40-100%. А аренда во время пандемии упала, потому что был отток населения. Он с другом снимает небольшую квартиру на Садовом бульваре, платит 25 тысяч рублей (147 тысяч тенге), плюс 1000 рублей (5900 тысяч тенге) за коммуналку. По его словам, чтобы на семь лет взять ипотеку на среднее жильё, нужно зарабатывать больше 300 тысяч рублей (1,7 млн тенге) в месяц.
Лилит, Ереван: Человек один вряд ли сам сможет купить квартиру в Ереване, а вот семья – может, если все родственники будут пахать. Это стратегия выживания армян – они держатся семьями, только сейчас пошла мода на то, чтобы молодые люди сами приобретали жильё в ипотеку. И снимать квартиру у молодых людей не принято, они в основном живут в большом доме с родителями.
Бакыт, Бишкек: У нас чаще покупают вторичное жильё, потому что цены устоялись, да и многие не доверяют современным строителям. Можно купить в ипотеку или рассрочку квартиру в новом ЖК, но придётся потратить на ремонт ещё около 5 тысяч долларов (2,1 млн тенге). Ипотека здесь крайне непопулярна, потому что самый маленький процент – 12%. Её берут только чиновники, потому что им дают под 4-5%, если они внесут 30% стоимости жилья.
Чермашев отметил, что в городе активно идёт строительство, люди покупают квартиры. Есть даже возможность купить квартиру без процентов за два-три года, если внесёшь 20-30% от суммы сразу.
Ирина, Минск: Я вместе с парнем снимаю однокомнатную квартиру с ремонтом и мебелью, находится она в 10 минутах от конечной станции метро. Платим 300 долларов (127 тысяч тенге) в месяц, плюс коммуналка около 40 долларов (17 тысяч тенге) и за Интернет платим 25 рублей (4200 тенге).
Николай, Алматы: У меня есть квартира, но своим детям я не смогу приобрести жильё, а самим им придётся копить пару десятков лет. Снимать, на мой взгляд, тоже довольно накладно для молодёжи – из средней зарплаты в 200 тысяч половину придётся отдавать за аренду, и то, квартира будет не самая лучшая.
Виды и стоимость транспорта
Бакыт, Бишкек: Стоимость проезда в автобусах не менялась у нас уже 3-5 лет. Но в последнее время владельцы маршрутных автобусов выдвинули претензии властям из-за высоких цен на обслуживание транспорта и т.п. В городе есть больше 30-40 компаний, которые обслуживают город. Цены за бензин выросли в последние годы, потому что мы импортируем его из России и Казахстана и абсолютно зависим от их цен.
Сам Бакыт передвигается на автомобиле на газе, поэтому расход топлива другой и денег уходит в два раза меньше, чем на бензине. По словам Бакыта, новый автомобиль из салона могут позволить себе лишь состоятельные бишкекчане, минимальная цена на машину из салона – 20 тысяч долларов (8,5 млн тенге). Есть ещё узбекские автомобили, но они некачественные и их используют как такси. Обычно люди покупают подержанные машины, считают их более надёжными.
Алексей, Москва: Я передвигаюсь на общественном транспорте. У меня есть проездной «Тройка», абонемент стоит 2300 рублей (13 500 тенге). Иногда пользуюсь такси, средний чек – 500 рублей (2950 тенге). В месяц на транспорт у меня уходит около 5 тысяч рублей (29 500 тенге).
Ирина, Минск: Я передвигаюсь на общественном транспорте, за месячный проездной на метро и автобус отдаю около 15 долларов (6300 тенге). Общественный транспорт развит хорошо.
Лилит, Ереван: В Ереване есть удобное метро, но там больше молодёжь, а старшее поколение предпочитает привычные автобусы. Муниципальных маршрутов много, график регулярный, но они в очень плохом состоянии. А туристические автобусы новые, шикарно оборудованы.
Николай, Алматы: У меня две машины, обе очень старые – по 20 и 30 лет. Накопить на новую мне чрезвычайно трудно, нужно несколько лет. Чаще я езжу на той машине, которая «ест» меньше бензина, и стараюсь покупать топливо на самых дешёвых заправках. Обслуживание влетает в копеечку.
Про медицину
По словам Бакыта, 90% жителей Бишкека лечатся в госклиниках, потому что в частных очень дорого. Чтобы пройти курс лечения в частной, надо быть состоятельным человеком – неделя в больнице обойдётся в 300 долларов (127 тысяч тенге) минимум.
Бакыт, Бишкек: Бесплатных операций у нас нет, но медицинская страховка покрывает часть затрат. Например, услуга стоит 500 сомов (2500 тенге), а вы платите 100 (500 тенге). В больницах развита серая схема – после операции «благодарят» медиков, есть даже расценки в зависимости от сложности операции. Обычно не ниже 100 долларов (42 500 тенге) «благодарности» за хирургическое вмешательство, в зависимости от кошелька пациента.
Алексей Тарасов, Москва: Если у меня возникают проблемы со здоровьем, то всё достаточно легко, очередей нет, врачи относятся нормально. Тем не менее, многие лечатся в частных клиниках, хотя это очень дорого. У меня есть страховой полис, поэтому лечение в поликлиниках бесплатное. Но после небольшой операции с меня взяли 1000 рублей (5900 тенге), а диагностика была бесплатная.
Алексей рассказал, что в Москве очень дорого лечить зубы. Сам он ездит к стоматологу в регионы, потому что это намного дешевле. Так, в Москве самая дешёвая пломба стоит 5000 рублей (29 500 тенге), а в регионе – 1000 рублей (5 900 тенге), а качество примерное одинаковое.
Ирина, Минск: Государственная медицина в Минске бесплатная, но плохая. Очереди огромные, оборудование старое, врачи неприветливые. Я, в основном, лечусь в платных клиниках, это не дёшево, но лучше, чем в государственных. Первичный приём к гинекологу стоит в среднем 18 долларов (7 600 тенге), например.
Лилит, Ереван: В Ереване не развита частная медицина, туда мало кто ходит, это считается барством. Врачи лечат нормально, но их принято благодарить.
Николай, Алматы: У нас практически все процедуры, анализы и операции делаются бесплатно по медицинской страховке. Лечат достаточно хорошо. Я редко хожу в частные клиники, но зубы лечу только у частного стоматолога. В нашем обществе есть очень бедные и очень богатые, но бедных всё-таки больше, поэтому я думаю, что большинство лечатся в государственных клиниках.
Про коррупцию
Бакыт, Бишкек: В городе очень развита бытовая коррупция: проще заплатить, чем ждать пока тебе что-то сделают или не сделают. Есть коррупция и в МВД, и в Министерстве образования, и в таможенной службе. На уровне правительства коррупции мало, потому что громкие дела становятся достоянием общественности.
Алексей, Москва: Коррупция у нас есть во всех сферах – в медицине, банковском секторе, консалтинге, розничной торговле, рекламных услугах. Я лично сталкивался с ней в диджитал-сфере, где я работаю. К сожалению, у нас крупные корпорации и нацкомпании отмывают миллиардные бюджеты через откаты.
Ирина, Минск: Говорят, что у нас коррупция сильна в верхних эшелонах власти, это больная и закрытая тема. А на бытовом уровне многое делается «через знакомых»: устроиться на работу, попасть без очереди в поликлинику и т.д.
Лилит, Ереван: Коррупция есть в каждом уголке Армении, хотя с приходом Пашиняна её стало меньше. Раньше попасть на приём к врачу просто так было невозможно, всегда нужно что-то дать, причём необязательно много денег или что-то дорогое, можно даже шоколадку. Это армянский менталитет – отблагодарить надо всех и за всё.
Николай, Алматы: Я много раз сталкивался с коррупцией на бытовом уровне. Часто взятки просят гаишники за какие-то пустяковые нарушения, после операции желательно отблагодарить врача, на въезде в Национальные парки или на берег реки деньги собирают какие-то левые люди, не выдавая чеков.
Про преступность
Бакыт, Бишкек: Есть много мнений о том, что организованная преступность в Кыргызстане довольно развита. У нас есть даже специальный орган по борьбе в оргпреступностью. Дыма без огня не бывает, ОПГ действительно пытаются влиять на ситуацию. Все обыватели знают такие слова, как «смотрящий», «авторитет», «вор в законе».
По словам Чермашева, уровень преступности в Бишкеке средний, но погружённость общества в среду ОПГ высокая. Вечером в Бишкеке на человека вряд ли нападут, но ОПГ часто воздействует на предпринимателей, с которых можно получить деньги.
Алексей, Москва: В Москве довольно безопасно, но меры уже чрезмерные. За последние 2-3 года количество межведомственных организаций увеличилось так, что они уже сами себя охраняют! В метро много полиции, вечные досмотры, уровень контроля вырос в разы. Преступность, конечно, всё равно есть, потому что в городе большая плотность населения, здесь много нелегалов. В метро меня, например, никогда не грабили, но знаю, что в Москве много наркотиков и заболеваний, связанных с преступностью.
Ирина, Минск: Безопасностью в Минске не пахнет, причем белорусы боятся милицию. А с воровством лично я не сталкивалась.
Николай, Алматы: Меня в Алматы несколько раз грабили, разбивали стёкла в машине, воровали зеркала. Но в целом это происходит довольно редко. В центре вечером гулять довольно безопасно, но, как и в любом другом городе, есть районы, куда лучше не соваться лишний раз.
Итак, судя по средним ценам и рассказам наших героев, самым дорогим городом, как и ожидалось, оказалась Москва. На втором месте Минск, затем Алматы. Чуть дешевле южной столицы Казахстана оказался Бишкек, а самым дешёвым городом – Ереван. Впрочем, нельзя забывать, что дороговизна напрямую связана с уровнем жизни, и средний житель Москвы может позволить себе больше благ, чем средний ереванец. Словом, везде свои минусы и свои плюсы.
«Выбирая нападение, Россия гарантирует, что Казахстан продолжит отдаляться». Год выпадов Москвы — резюме
Звучавшие на протяжении нескольких месяцев на самых разных уровнях российского общества нападки на Казахстан, касающиеся его территорий, положения русской общины и статуса русского языка, — это «официальная политика» Кремля, а ее «источник» — президент страны. Режим в Москве «не понимает» базовые процессы, происходящие в Казахстане, и этим делает себе «медвежью услугу». Такого мнения придерживается Пол Гобл, политолог и бывший советник госсекретаря США.
Информационные атаки на Казахстан, начавшиеся в России в конце 2020 года со стороны депутатов Госдумы и касавшиеся территорий страны, продолжились в 2021 году. Летом российские политики и СМИ подняли тему «русофобии» в Казахстане. В ноябре обвинения в «давлении на русских и русскоязычных» озвучил уже российский МИД.
Эта политика продолжится и в новом году, считает аналитик Джеймстаунского фонда в Вашингтоне Пол Гобл. В беседе с Азаттыком бывший советник госсекретаря США говорит, что происходящее вызвано целым рядом причин, но эффект будет иметь прямо противоположный тому, на который рассчитывает Москва.
Азаттык: Территориальные претензии российских политиков к Казахстану звучат давно, но в конце прошлого — начале этого года они значительно усилились. Так, некоторые депутаты Госдумы назвали Северный Казахстан «подарком России». Нашлись и те, кто потребовал этот «дар» вернуть. Официальная Москва заверяет, что не имеет к этим ремаркам никакого отношения. В Казахстане некоторые политологи высказывают мнение, что выпады не случайны: «Шуты говорят то, что у царя в уме». Что думаете вы?
«ВСЁ ЭТО ИСХОДИТ ОТ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ»
Но между предъявлением претензий и их реализацией есть большая разница. Притязать на территорию, говорить о том, что она «должна принадлежать» России, не то же самое, что сказать: на следующей неделе вдоль российской границы с Казахстаном выстроятся танки и выдвинутся на юг.
Здесь речь идет о нескольких вещах. Во-первых, это напоминание властям Казахстана, что у России есть претензии и она может их предъявлять, когда сочтет нужным. Во-вторых, это сбивает с толку международное сообщество, пока Россия усиливает давление на Украину. В-третьих, это игра на внутреннюю публику, которой нравится идея России как расширяющейся державы.
«На краю империи». Слова Путина о государственности соседей и реакции
Одним словом, это официальная политика, но она не означает, что в ближайшее время мы будем наблюдать вторжение. Москва всегда говорила — на Западе об этом часто забывают, но не в Казахстане, — до 1991 года регион называли «Средняя Азия и Казахстан», а не «Центральная Азия», которая включает Казахстан. Казахстан всегда считался особенным, непохожим на другие. И до 1985–1986 годов он таким и был: в нем преобладали этнические русские.
С увеличением численности казахов, отъездом многих русских Казахстан стал другой страной. Сегодня процент казахов в нем полностью сопоставим с процентом русских в Российской Федерации. Казахстан всё больше позиционирует себя как центральноазиатское государство. Это очень беспокоит Москву, потому что означает: Казахстан больше не может считаться союзником Российской Федерации против остальной части Центральной Азии. Он действует как центральноазиатская держава. Это беспокойство, думаю, и кроется [за нападками Москвы].
«КАРТА ЭТНИЧЕСКОЙ УГРОЗЫ»
Азаттык: Летом российские политики и СМИ развернули информационную кампанию против Казахстана и освещали тему «русофобии». В эфире федеральных каналов они пытались убедить аудиторию, что в Казахстане ущемляют русских по языковому принципу. О «дискриминации» в Казахстане заявил Евгений Примаков, глава Росструдничества, агентства, курируемого МИД России. И возникает впечатление, что официальные лица Казахстана поддержали эту линию. Например, один высокопоставленный чиновник в администрации президента, Даурен Абаев, осудил явление, которое он назвал «пещерным национализмом». Что вы думаете по поводу этой ситуации?
Пол Гобл: Давайте начистоту: Москва усматривает русофобию во всем, что не является абсолютной поддержкой ее видения России и положения этнических русских за рубежом. Пятьдесят лет назад большинство казахов выучили русский язык. Он был доминирующим, но после провозглашения независимости в 1991 году и с началом прироста казахского населения всё больше теряет значимость. Казахи продвигают свой родной язык точно так же, как русский продвигают в России.
Поэтому казахстанское правительство делает определенный выбор, например переходит с кириллического, основанного на русском алфавита, введенного в советские времена, на латиницу, которая больше соответствует звукам тюркского языка. И это Москва воспринимает как проявление «русофобии».
Имели ли место в Казахстане проявления экстремистского поведения? Да. Были сформированы некие языковые патрули, которые вышли за определенные рамки. Но они лишь очень малая часть куда более крупного тренда, который беспокоит Москву. Там говорят о языковых патрулях, потому что людям легко понять, в чем может заключаться их угроза.
Реальность же такова, что Казахстан, как и другие бывшие советские республики, лингвистически всё больше национализируется, и это неудивительно. Я уверен, что живущие в Казахстане будут говорить на казахском, а английским и китайским, возможно, будут владеть лучше, чем русским. И это, в восприятии России, проявление «русофобии». Хотя на самом деле это отражение реалий. Китай становится всё более важным игроком в Центральной Азии в целом и в Казахстане в частности. А английский, по крайней мере на данный момент, — язык международного общения, и казахи его изучают.
«Пещерный национализм». Языковой спор, реакция России и комментарий Абаева
«Пещерный национализм». Языковой спор, реакция России и комментарий Абаева
No media source currently available
Русский менее важен для казахов, чем, скажем, в Таджикистане или Кыргызстане, откуда многие едут в Россию в качестве рабочих-мигрантов. Поэтому число казахов, желающих владеть русским, будет сокращаться. Москва же расценивает этот естественный процесс как «враждебный акт».
Азаттык: Но почему же тогда высокопоставленный чиновник в президентской администрации прибегнул к таким выражениям, как «пещерный национализм»? Почему реакция было именно такой?
Пол Гобл: Я считаю, что некоторые действия, предпринимаемые этническими казахами, несут в себе потенциал провоцирования этнических конфликтов. Мы уже видели это в отношении дунган и уйгуров в прошлом.
Пиджим: «ситуация, которая возникла не вчера», полиция, которая «не смогла», и TikTok
В Нур-Султане, очевидно, опасаются, что подобные конфликты могут стать настоящей проблемой, поэтому лучше придерживаться такой линии: не давить, не делать ничего, что разозлит российских чиновников. Я также думаю, что официальные лица, которые делали упомянутые вами заявления, были больше озабочены поддержанием стабильности в Казахстане. Это может выглядеть как уступка России, но в реальности делалось для поддержания межэтнического мира с тем, чтобы никто извне, включая Москву, не мог использовать [этническую] напряженность против Казахстана.
Азаттык: Наблюдатели и в России, и в Казахстане связывали звучавшие территориальные и языковые претензии с приближавшимися выборами в Думу: мол, политики пытаются заработать очки, используя беспроигрышную карту «наших бьют». Но и после тема не ушла с повестки. Об «ущемлении» русских и русскоязычных заговорили уже на уровне МИД. Почему, как вы думаете?
Пол Гобл: В первую очередь, спекуляция на идеи русофобии, «окружающей Россию», служит интересам Кремля. Страну представляют эдакой осажденной крепостью, в которой люди должны подчиняться Кремлю, несмотря ни на что. Никто не должен подвергать сомнению приказы Путина. А если вы хотите, чтобы люди чувствовали себя как в осажденной крепости, лучший способ — предположить наличие враждебности в соседних странах.
Москва видит в Казахстане «русофобию». Нур-Султан показывает уязвимость?
Вторая причина, думаю, в том, что существует реальная угроза военных действий против Украины. Если бы она была единственной страной, Западу и другим странам было бы намного проще разработать политику сдерживания. Но если создавать ощущение, что к действиям Россия может перейти и в Украине, и в Казахстане, и в Беларуси, эта задача усложняется.
В-третьих, мы знаем, что во всех странах политики разыгрывают карту этнической угрозы всякий раз, когда возникают экономические и другие проблемы, — для отвлечения внимания. Ситуацию в России трудно назвать хорошей: экономика переживает спад, пандемия создает огромные проблемы. И один из способов отвлечь население — это поговорить об «антироссийских» действиях и настроениях за рубежом.
Полагаю, что антиказахская риторика из Москвы будет звучать и в новом году — до тех пор, пока не случится затишье в российско-украинском кризисе. Если это однажды произойдет, московские пропагандисты, думаю, станут меньше говорить о Казахстане.
«В РОССИИ ПРОСТО НЕ ВЕРЯТ, ЧТО БЫВШИЕ СОВЕТСКИЕ РЕСПУБЛИКИ ЯВЛЯЮТСЯ САМОСТОЯТЕЛЬНЫМИ СТРАНАМИ»
Азаттык: В ноябре о «проявлениях ксенофобии» в Казахстане в своей статье написал уже министр иностранных дел Сергей Лавров. Публичной реакции со стороны МИД Казахстана не последовало. Примечательно, что после заявлений депутатов Госдумы министерство направляло ноту протеста (она так и осталась без ответа), но после статьи Лаврова ведомство промолчало. Как вы считаете, означает ли это, что реакция Нур-Султана становится всё более вялой?
Пол Гобл: Во-первых, дипломатические ноты — это способ выразить недовольство действиями чиновников более низкого уровня или СМИ в другой стране. Ноту о заявлениях президента или МИД не направляют. Обычно на эту тему беседуют дипломаты и высокопоставленные чиновники. Я не думаю, что отсутствие ноты после статьи Лаврова обязательно означает, что Нур-Султан не отвечал и не отвечает энергично за кулисами.
Но у Казахстана есть веская причина не обострять проблему, потому что из истории мы знаем: всякий раз, когда русских критикуют публично, в ответ они удваивают свои усилия. Вероятно, в Нур-Султане рассуждают так: если мы хотим, чтобы проблема исчезла или пришел период затишья, прямая атака на Путина или Лаврова не лучший способ этого добиться.
Кроме того, когда мы оцениваем реакцию Казахстана, важно помнить, что его позиции отнюдь не слабые. Любой, кто взглянет на историю, увидит, что через 10 лет Казахстан будет еще более казахским. Этнические казахи будут составлять 90–95 процентов. И когда это произойдет, а это обязательно случится, влияние России в Казахстане через русскую общину снизится. Когда вы знаете, что перевес на вашей стороне, вы ведете себя иначе, чем когда вы находитесь под угрозой. Русские чувствуют себя в опасности, казахи чувствуют себя уверенно.
На протяжении более 30 лет я то и дело пишу о том, что у нас на Западе много хорошей литературы о национализме, спровоцированном негативными событиями. Мы мало знаем о «позитивном национализме», основанном на уверенности в себе и чувстве, что ваша ситуация будет только улучшаться.
Легко увидеть, как люди реагируют на опасность. Гораздо труднее заметить, как они ведут себя, когда знают: история на их стороне. Очевидно, что оба президента Казахстана, управлявшие страной с 1991 года, — это люди, которые осознают: история на их стороне. И это меняет их реакцию на критику.
Азаттык: Лавров также писал о «привнесенных извне» информационных методах, «направленных на культивирование провинциального национализма и дискредитацию сотрудничества с Россией». Похоже, таким образом он намекнул на наличие интересов других держав, дав понять, что Москва следит за ситуацией в стране, которую считает своей зоной влияния, и не потерпит усиления других игроков. А каким контекст видится вам?
«Не суйте мне в рот микрофон». Дарига Назарбаева — на вопрос о выпадах Лаврова
«Не суйте мне в рот микрофон». Дарига Назарбаева — на вопрос о выпадах Лаврова
No media source currently available
Пол Гобл: Думаю, Москва всегда очень четко давала понять, что в ее восприятии страны ближнего зарубежья, бывшие советские республики, не являются реальными или независимыми игроками. И если они что-то предпринимают, в Москве склонны считать, что за этим стоит некто другой, обычно Соединенные Штаты, но иногда Китай, Турция.
У этого два последствия. С одной стороны, это означает: когда звучит критика, она в первую очередь адресована не Казахстану или Узбекистану, а «внешним силам». Во многих смыслах нападки на Казахстан — это атаки на Запад, на взаимодействие Казахстана с ним, с теми же европейцами.
С другой стороны, в некотором отношении это куда более оскорбительно для Казахстана — то, что Россия отказывается относиться к нему как к независимому игроку.
Я не верю, что языковая или этническая политика разработаны не властями Казахстана. Не думаю, что США, Китай, кто бы то ни было, указывают ему, что делать. Этому нет никаких свидетельств. Но в России предпочитают думать иначе, поскольку просто не верят, что бывшие советские республики являются самостоятельными странами.
Другие империи тоже распадались: Австро-Венгерская, империи британцев, французов, голландцев, бельгийцев. Эти страны смирились с тем, что однажды зависевшие от них страны теперь самостоятельны и имеют право делать собственный выбор. Путинская Россия этого делать не хочет и желает вести себя так, как будто это ненастоящие страны.
«У России аллергия на слово «колониализм»». Восстание 1916 года через призму политики и истории
Путин заявлял, что Украина не субъект, а объект истории. Во многом это схоже с тем, что он и другие в Москве говорят о Казахстане. В России не понимают: чем больше там не воспринимают казахов как независимых игроков, тем к большей враждебности это приведет. Россия создает проблему не только тем, что нападает на Казахстан. Выбирая нападение, она гарантирует, что Казахстан продолжит отдаляться, что бы по этому поводу ни говорили в Нур-Султане.
Азаттык: Недавно Владислав Сурков, которого несколько лет назад называли идеологом Кремля, опубликовал статью, основной посыл которой: «Россия неизбежно будет расширяться». В Казахстане подобные заявления, естественно, вызывают беспокойство. Как и раньше, высказываются опасения по поводу возможного повторения украинского сценария — аннексии северных территорий, даже возможного вооруженного конфликта. Вы считаете, что это маловероятно. Но есть ли повод для беспокойства?
Пол Гобл: Сурков в течение последних 20 лет то и дело повторяет, что Россия исторически является империей и восстановится в этом качестве. Но совершенно очевидно, что его представление о том, из чего будет состоять эта империя, сильно отличается от того, чем был Советский Союз или какой была Российская империя до 1917 года.
Путин и Сурков хотели бы, чтобы она включала Украину и Беларусь. Маловероятно, что они хотят вернуть Казахстан или Центральную Азию, потому что это будет означать растворение русской составляющей самой Российской Федерации, а они предлагают управлять этой новой империей на основе русских языка и культуры. Поэтому [идея] объединения 50 миллионов человек, не являющихся этническими русскими, в одно государство под контролем Москвы, думаю, очень маловероятна.
У людей в Украине и Беларуси есть все основания опасаться, что Россия и дальше будет действовать агрессивно. Ситуация в Казахстане, в Центральной Азии вызывает беспокойство, и любое ответственное правительство должно обращать на это внимание. Но угроза значительно меньше.
«РОССИЯ НЕ СПОСОБНА КОНКУРИРОВАТЬ, И ЭТО ОДНА ИЗ ПРИЧИН, ПОЧЕМУ ОНА ТАК ЗЛА»
Азаттык: В таком случае, возможно ли, что под «экспансией» России Москва подразумевает не военное вторжение или захват земель, а усиление экономической, военной зависимости соседей, в том числе Казахстана? Как это соотносится с предложениями России о помощи в строительстве АЭС или инициативой по передаче цифровизации правительственной платформы российской частной структуре? Эти звенья одной цепи?
Пол Гобл: Россия хотела бы использовать то, что иногда называют «мягкой силой» — экономические, культурные рычаги, но ее заявления отталкивают. Возможно ли, что в будущем Казахстан увидит какие-то российские экономические проекты? Конечно. Россия — большая страна. Но ее экономика едва ли может похвастать историей успеха и вряд ли в состоянии проецировать влияние, как, например, Китай.
Если бы я жил в Казахстане, меня бы гораздо больше беспокоило расширение экономического влияния Китая. У него больше денег, и он с большей готовностью вкладывает их за границей. Россия не способна конкурировать, и это одна из причин, почему она так зла.
Думаю, заявления Лаврова, Суркова и Путина свидетельствуют, что попытки России завоевать доверие людей посредством «мягкой силы» терпят фиаско. Их подрывает то, что из себя представляет режим в Москве и что он говорит. Вряд ли стоит ожидать, что казахстанцы будут положительно относиться к стране, которая позволяет себе такие заявления.
«Коррупция опаснее, чем радиоактивность. В случае с АЭС это всё будет умножено на мощь энергии атома»
Также нужно признать, что способность России воплощать некоторые ее угрозы крайне ограниченны.
Азаттык: предложения относительно АЭС, цифровизации госплатформы тоже вызывают противоположную реакцию в казахстанском обществе. Многие считают, что это геополитический инструмент. Токаев же заявил, что АЭС нужна, ее строительство неизбежно. Весьма вероятно, что Россия-таки соорудит станцию в Казахстане. Есть примеры других стран — Венгрии, Беларуси, — где Росатом строит АЭС и предоставляет кредиты на строительство, делая их зависимыми от России. Вы считаете, что казахстанский режим знает: всё когда-нибудь изменится и история на их стороне. Почему же в таком случае они позволяют России использовать «мягкую силу»?
Пол Гобл: Во-первых, я не считаю, что мягкая сила России очень эффективна. Мне кажется, происходящее больше оскорбляет людей, нежели убеждает их. Во-вторых, если вы признаёте, что история на вашей стороне, вы можете позволять русским строить заводы, реакторы и так далее. И в России могут думать, что это расширяет их влияние. Но с точки зрения Казахстана это усиливает его позиции. Возможно, в Нур-Султане считают, что могут воспользоваться предложениями России, поскольку в реальности это не столь крупная угроза, как кажется некоторым.
Я лично думаю, что, учитывая не слишком впечатляющую историю российских атомных электростанций, Казахстану лучше рассмотреть возможность строительства АЭС кем-нибудь другим. Но я также убежден, что Россия не перестанет осуждать казахов и Казахстан, даже если построит атомную станцию.
В этой ситуации возможно укрепить экономическое положение Казахстана, не дав России выиграть. Думаю, и Токаев, и Назарбаев это очень хорошо понимают. Это не подчинит Казахстан Российской Федерации, не сделает его более лояльным, потому что русские продолжат нападки, и это то, что запомнится населению. Я предполагаю, что большинство казахов больше раздражены заявлениями России о северной части страны или о том, что русский язык должен доминировать в Казахстане, чем строительством атомной электростанции. У России слабые карты, и разыгрывает партию она плохо.
Под боком у «русского медведя»: как живут и чего боятся на севере Казахстана
«В МОСКВЕ НЕ МОГУТ ПОНЯТЬ САМЫЕ БАЗОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В КАЗАХСТАНЕ»
Азаттык: Некоторые эксперты считают, что Россия внимательно следит за Казахстаном, особенно в преддверии предполагаемого следующего этапа транзита власти, чтобы не допустить ухода страны с ее политической орбиты. Как выдумаете, действительно ли пристальное внимание к Казахстану связано с тем, что ему предстоит новый этап транзита?
Пол Гобл: Россия уделяет большое внимание Казахстану, поскольку следит за большей частью постсоветского пространства. Это неудивительно. В Москве очень много людей, которые родились в Казахстане или жили там и интересуются этим регионом. Такое внимание вполне объяснимо.
Но оно ничего не стоит, если в Москве не могут понять самые базовые тенденции в Казахстане: что он становится куда более казахским, чем последние 150 лет, куда более уверенным в себе. Что он установил отношения с Китаем и Западом, не находится больше в полной зависимости от Москвы и может действовать как независимый игрок.
В Москве есть много экспертов, которые это понимают, но не российское правительство. Поэтому сколько бы опыта ни было у Российской академии наук, Университета дружбы народов и так далее, судя по поведению режима, он не слишком полагается на выводы этих экспертов.
Я не думаю, что Россия [вдруг] начнет вести себя изощренно и разумно, потому что она не желает обращать внимание на реалии.
Азаттык: Многие эксперты считают, что политический транзит в Казахстане не завершен. В настоящее время в Казахстане сохраняется статус-кво, и, похоже, Россия этим довольна. Но что, если после транзита всё изменится и к власти придет другой президент, с националистическими взглядами? Беспокоит ли такая вероятность Россию? Есть ли вероятность того, что в этом случае в Казахстане разыграется украинский сценарий?
Пол Гобл: К сожалению, такая возможность есть. Но прежде стоит вернуться к вашему вопросу о незавершенном переходе. В таких странах, как Россия, необходимо говорить о транзите, потому что каждый диктатор кардинально меняет политику. В других странах смена лидера не столь драматична, не приводит к таким радикальным изменениям.
Мне кажется, что Казахстаном будут всё больше руководить люди, которые будут казахскими националистами, это не значит враждебными по отношению к кому-либо, просто проказахскими. Это произойдет по демографическим причинам, еще потому, что есть смысл бороться с «плесенью», которая покрывает «многовекторную внешнюю политику» Казахстана.
«Междусобойчик». Как Токаев родственников Назарбаева награждал