что показывает боярыня морозова
«Боярыня Морозова» — большая по размерам (304 на 586 см) картина Василия Сурикова 1883г, изображающая сцену из истории церковного раскола в XVII веке.
Почему часами можно стоять перед этой картиной, все время открывая в ней что-то для себя новое, разглядывая и переживая, удивляясь и восхищаясь ее глубокой психологической достоверностью и любуясь чудесной игрой красок? Может быть, потому, что над русской душой имеет непобедимую власть мученичество?
На передвижной выставке картина вызвала разноречивые оценки. Однако маститый критик В. В. Стасов перед полотном расчувствовался и потом написал такие строки:
«Суриков создал теперь такую картину, которая, по-моему, есть первая из всех наших картин на сюжеты русской истории. Выше и дальше этой картины и наше искусство, то которое берет задачей изображение старой русской истории, не ходило еще»
После дебюта на 15-й передвижной выставке 1887 года приобретена за 25 тысяч рублей для Третьяковской галереи, где и остаётся одним из основных экспонатов
В голубой дымке зимнего утра по рыхлому влажному снегу везут закованную в цепи раскольницу боярыню Морозову. Дровни с трудом пробиваются сквозь густую толпу, заполнившую узкую улицу с низкими домами, с золотыми и синими куполами церковок.
Показывая историческое событие как народную трагедию, Суриков гениально разрешил труднейшую задачу сочетания «героя и толпы». Это единство поддерживается в частности тем, что женские лица в народной толпе родственны по типу лица самой Морозовой.
Людская масса едина, но ни одно лицо не растворяется в ней, художник достигает удивительной гармонии в изображении массы и отдельной человеческой личности: каждый в толпе по-своему воспринимает событие, каждое лицо — новый голос в едином трагическом хоре.
Мы видим и злорадство попа, ощерившего свой беззубый рот, и сочувствие посадских людей и «нищей братии» — юродивого, повторяющего патетический жест Морозовой, странника, обнажившего голову и замершего в глубоком раздумье, нищенки, опустившейся на колени перед гонимой царем раскольницей.
Крепко сжав руки, как бы стремясь не поддаться слабости, сохранить в себе мужество и силы, спешит за санями сестра Морозовой — княгиня Урусова. Почтительно склонилась в поясном поклоне молодая горожанка в синей шубке и золотистом платке.
Исключительный по силе образ Морозовой господствует в картине, но не затмевает собой народной толпы. Более того, он неразрывно с нею связан: он объединяет ее собою и вместе с тем сам благодаря ей приобретает особую выразительность и особое значение.
Внешним поводом раскола были, как известно, церковные реформы, начатые патриархом Никоном в 1655 году: исправление богослужебных книг и изменение обрядности (в частности спор шел о том, как креститься — двумя или тремя пальцами).
Раскол получил значительное распространение среди крепостного крестьянства и посадского люда. Народу были мало понятны богословские споры о двуперстии и троеперстии, но двуперстие являлось своим, народным, а троеперстие — чуждым и навязанным сверху. В представлении широких народных масс отстаивание «старой веры» было своеобразной формой протеста против государства, которое, внедряя силой «новую веру», в то же время усиливало и крепостнический гнет.
В расколе явственно отражались черты классовой антифеодальной борьбы. В рядах приверженцев раскола встречались и отдельные боярские фамилии, но, как отмечает советская историческая наука, это были лишь единичные случаи, объяснимые тем, что стремление правительства к централизации России наталкивалось на упорную оппозицию реакционного боярства.
Раскол же в целом сохранял до конца XVII века живую связь с народным движением и служил внешней оболочкой для стихийного протеста народных масс. Поэтому царское правительство всячески подавляло раскольничье движение. Жестокому преследованию подверглась и боярыня Морозова.
Семнадцатилетняя Федосья Соковнина, дочь одного из приближенных царя, была выдана замуж за пожилого боярина Г.И. Морозова. Начитанная, своевольная, энергичная, она еще при муже открыто исполняла старые церковные обряды, отличаясь непримиримостью к новой «казенной» церкви.
Осенью 1671 года гнев Тишайшего царя Алексея обрушился на непокорную боярыню. Вначале ее, правда, пробовали «усовестить», но на все уговоры подчиниться царской воле и принять новые церковные уставы она отвечала отказом. Вдобавок оказалось, что она и сестру свою, княгиню Урусову, тоже склонила к старой вере.
Их заковали в «железа конские» и посадили под караул. Через два дня, сняв с женщин оковы, их повезли на допрос в Чудов монастырь. Но митрополит Павел ничего не смог добиться ни от Ф.П. Морозовой, ни от сестры ее. Они наотрез отказались причаститься по новым служебникам, твердо стояли на двуперстии и объявили, что признают только старопечатные книги.
Не один раз возили женщин на допрос, а когда их подвергли пытке, Ф.П. Морозова на дыбе кричала: «Вот что для меня велико и поистине дивно: если сподоблюсь сожжения огнем в срубе на Болоте (На Болотной площади в Москве тогда казнили «врагов отечества’), это мне преславно, ибо этой чести никогда еще не испытала».
Три года писал В. Суриков свою картину. Эскиз следовал за эскизом, в поисках натуры художник был неутомим. Где только ни побывал он за это время, выискивая наиболее характерные персонажи, в гуще самой жизни черпая будущих героев своей картины. Два холста с уже сделанными набросками он забраковал, и лишь третий, изготовленный по специальному его заказу (прямоугольник, положенный на большое ребро) удовлетворил мастера.
С особым упорством «искал» художник образы своих героев. Чтобы собрать нужный материал, найти наиболее характерные типы людей, которые могли бы послужить натурой для персонажей картины, Василий Суриков поселился в Мытищах. Здесь по Ярославскому шоссе «столетиями шли целый год, особенно летом, беспрерывные вереницы богомольцев, направлявшиеся в Троице-Сергиеву лавру. В. Суриков писал, захлебываясь, всех странников, проходивших мимо его избы, интересных ему по типу».
Мы уже знаем,что Боярыню Морозову Суриков написал последней,поэтому начнём присматриваться к толпе,которая её окружала.Сначала рассмотрим эскизы,это как настоящие отдельные картины.
Он всегда и всюду жадно вглядывался в людские лица, стремясь обнаружить среди них необходимый ему социальный или психологический тип, близкий к образам тех исторических персонажей, которые рисовались его творческому воображению. «Девушку в толпе, это я со Сперанской писал, — она тогда в монашки готовилась. А те, что кланяются, — все старообрядочки с Преображенского», — рассказывал Суриков.
Случайная находка художника еще на стадии этюда. Задравшийся кверху край дает понять, что боярышня только что поклонилась осужденной низко, до земли, в знак глубокого почтения.
Лестовка (у боярыни на руке и у странника справа).
Кожаные старообрядческие четки в виде ступеней лестницы — символа духовного восхождения, отсюда и название. При этом лестовка замкнута в кольцо, что означает непрестанную молитву. У каждого христианина-старообрядца должна быть своя лестовка для молитвы.
Очень важная фигура на картине-Юродивый.
«А юродивого я на толкучке нашел. Огурцами он там торговал. Вижу — он. Такой вот череп у таких людей бывает. Я говорю — идем. Еле уговорил его. Идет он за мной, все через тумбы перескакивает. Я оглядываюсь, а он качает головой — ничего, мол, не обману. В начале зимы было. Снег талый. Я его на снегу так и писал. Водки ему дал и водкой ноги натер. Он в одной холщевой рубахе босиком у меня на снегу сидел. Ноги у него даже посинели. Так на снегу его и писал», — весело рассказывал Суриков.
«Я ему три рубля дал, — рассказывал Суриков. — Это для него большие деньги были. А он первым долгом лихача за рубль семьдесят пять копеек нанял. Вот какой человек был».
Он был в восторге от этого пьяницы, торговавшего огурцами.
Позже были написаны стрельцы с бердышами, и мальчик в дубленом полушубке; и ощеривший беззубый рот, торжествующе хохочущий поп в шубе и высокой шапке; и тайные староверы.
Создавая персонажей, живописец выбирал самые яркие типажи из народа. Прототип этого священника — дьячок Варсонофий Закоурцев. Суриков вспоминал, как в возрасте восьми лет ему пришлось всю ночь править лошадьми на опасной дороге, поскольку дьячок, его попутчик, по обыкновению, напился.
Княгиня Евдокия Урусова.
Родная сестра Морозовой под ее влиянием тоже примкнула к раскольникам и в итоге разделила участь Феодосии в Боровском остроге.
Церковь.
Написана с храма Николы Чудотворца в Новой Слободе на Долгоруковской улице в Москве, недалеко от дома, где жил Суриков. Каменный храм построили в 1703 году. Здание сохранилось до наших дней, но требует реставрации. Очертания церкви на картине туманны: художник не хотел, чтобы она была узнаваема.
Долго искал Суриков Морозову: «В типе боярыни Морозовой — тут тетка одна моя, Авдотья Васильевна, что была за дядей Степан Федоровичем, стрельцом-то с черной бородой. Она к старой вере стала склоняться. Мать моя, помню, все возмущалась: все у нее странники да богомолки. Она мне по типу Настасью Филипповну из Достоевского напоминала. Только я на картине сперва толпу написал, а ее после. И как ни напишу ее лицо — толпа бьет. Очень трудно ее лицо было найти.
Ведь сколько времени я его искал. Все лицо мелко было. В толпе терялось. В селе Преображенском, на старообрядческом кладбище — ведь вот где ее нашел. Была у меня одна знакомая старушка — Степанида Варфоломеевна, из старообрядок.
Они в Медвежьем переулке жили — у них молитвенный дом там был. А потом их на Преображенское кладбище выселили. Там в Преображенском все меня знали. Даже старушки мне себя рисовать позволяли и девушки-начетчицы. Нравилось им, что я казак и не курю. И вот приехала к ним начетчица с Урала — Анастасия Михайловна. Я с нее написал этюд в садике, в два часа. И как вставил ее в картину — она всех победила».
Эта работа, завершавшая настойчивые искания, долгое время хранилась в собрании семьи художника и принадлежала к числу «заветных», не подлежащих продаже. Она была особенно дорога художнику. Рассказывают, что «заветную» голову Морозовой выразил желание купить один из русских великих князей. «Денег у вас, князь, не хватит», — смело и решительно ответил художник. Сейчас «Голова боярыни Морозовой» находится в Третьяковской галерее.
Разъезжавшую до опалы в роскошных экипажах боярыню везут в крестьянских санях, чтобы народ видел ее унижение. Фигура Морозовой — черный треугольник — не теряется на фоне окружившего ее пестрого людского сборища, она как бы разбивает эту толпу на две неравные части: взволнованных и сочувствующих — справа и равнодушных и глумящихся — слева.
Так складывают пальцы, крестясь, старообрядцы, тогда как Никон насаждал троеперстие. Креститься двумя пальцами на Руси было принято издавна. Два пальца символизируют единство двойной природы Исуса Христа — божественной и человеческой, а загнутые и соединенные три оставшихся — Троицу.
«В дровнях-то какая красота: в копылках, в вязах, в саноотводах, — восторгался живописец. — А в изгибах полозьев, как они колышутся и блестят, как кованые… Ведь русские дровни воспеть нужно. » В переулке рядом с московской квартирой Сурикова зимой наметало сугробы, и туда часто заезжали крестьянские сани.
Художник ходил следом за дровнями и зарисовывал борозды, оставленные ими на свежем снегу. Суриков долго искал то расстояние между санями и краем картины, которое даст им динамику, заставит «поехать».
«Боярыня Морозова» глубоко и ярко национальна и по содержанию, и по созданным художником образам, и по раскрытым здесь характерам, и по своему живописному решению, по самой «музыке» цвета. Это произведение, которое могло возникнуть только на русской почве, особенно близкое и понятное именно русскому человеку.
И вместе с тем неоспоримо общечеловеческое, мировое значение «Боярыни Морозовой». Заключенное в ней трагедийное, героическое начало, ее живописная гармония волнуют любое сердце, чуткое к искусству.
История одной картины. Суриков В.И. «Боярыня Морозова»
Знаменитая картина Сурикова «Боярыня Морозова» известна всем со школьных времен. В своем полотне художник был точен, изобразив реальное событие, произошедшее 17 или 18 ноября 1671 года, когда по приказу царя подвижницу «старой» веры отправили из её московского дома в заточение. Показанная на пятнадцатой передвижной выставке, картина Сурикова стала значимой вехой в художественной жизни страны.
Дочь окольничего Прокопия Фёдоровича Соковнина. Вероятнее всего, входила в число придворных, сопровождающих царицу.
В 17 лет вышла замуж за Глеба Ивановича Морозова, представителя рода Морозовых, родственников правящей семьи Романовых, царского спальника и дядьку царевича, владельца усадьбы Зюзино под Москвой.
Брат Глеба Ивановича, Борис Иванович Морозов, владелец огромного состояния, умер бездетным в 1662 году, оставив наследство Глебу Морозову. Вскоре умирает и Глеб Иванович и совокупное состояние обоих братьев номинально достаётся малолетнему сыну Глеба и Феодосии Морозовых — Ивану Глебовичу.
Фактически же наследством своего малолетнего сына распоряжалась боярыня Морозова.
В одном из многочисленных имений Морозовых — подмосковном селе Зюзино была обустроена по западному образцу одной из первых в России роскошная усадьба.
При царском дворце Феодосия занимала чин верховой боярыни, была приближённой царя Алексея Михайловича.
По воспоминаниям современников «Дома прислуживало ей человек с триста. Крестьян было 8000; другов и сродников множество много; ездила она в дорогой карете, устроенной мозаикою и серебром, в шесть или двенадцать лошадей с гремячими цепями; за нею шло слуг, рабов и рабынь человек сто, оберегая ее честь и здоровье».
Боярыня Морозова была противницей реформ патриарха Никона, тесно общалась с апологетом старообрядчества — протопопом Аввакумом.
Феодосия Морозова занималась благотворительностью, принимала у себя в доме странников, нищих и юродивых. Оставшись в тридцать лет вдовой, она «усмиряла плоть», нося власяницу. Однако Аввакум попрекал молодую вдову, что она недостаточно «смиряет» свою плоть и писал ей «Глупая, безумная, безобразная выколи глазища те свои челноком, что и Мастридия» (призывая по примеру преподобной Мастридии, чтобы избавиться от любовных соблазнов, выколоть себе глаза).
Домашние молитвы Морозова совершала «по древним обрядам», а её московский дом служил пристанищем для гонимых властью староверов.
Но поддержка ею старообрядчества, судя по письмам Аввакума, была недостаточной: «Милостыня от тебя истекает, яко от пучины морския малая капля, и то с оговором».
Царь Алексей Михайлович, всецело поддерживающий церковные реформы, пытался повлиять на боярыню через её родственников и окружение, а также отбирая и возвращая поместья из её вотчины. От решительных действий царя удерживало высокое положение Морозовой и заступничество царицы Марии Ильиничны.
Феодосия Морозова неоднократно присутствовала в «новообрядной церкви» на богослужении, что старообрядцами рассматривалось, как вынужденное «малое лицемерие».
Но после тайного пострига в монахини под именем Феодоры, состоявшегося согласно старообрядческим преданиям 6 декабря 1670 года, Морозова стала удаляться от церковных и светских мероприятий.
Под предлогом болезни она 22 января 1671 года отказалась от участия в свадьбе царя Алексея Михайловича и Натальи Нарышкиной. Отказ вызвал гнев царя, он направил к ней боярина Троекурова с уговорами принять церковную реформу, а позднее и князя Урусова, мужа её сестры. Морозова обоим ответила решительным отказом.
В ночь на 14 ноября 1671 года в дом Морозовой по приказу царя пришёл архимандрит Чудового монастыря Иоаким (впоследствии Патриарх Московский) и думный дьяк Иларион Иванов.
Они провели допрос Феодосии и её сестры (чтобы выказать своё презрение к пришедшим они легли в постели и лежа отвечали на вопросы).
После допроса сестёр заковали в кандалы, но оставили под домашним арестом.
Через несколько дней Феодосия была перевезена в Чудов монастырь, откуда после допросов её перевезли на подворье Псково-Печерского монастыря.
Однако, несмотря на строгую стражу, Морозова продолжала поддерживать общение с внешним миром, ей передавали еду и одежду.
В заключении она получала письма от протопопа Аввакума и смогла даже причаститься у одного из верных старой вере священников. Вскоре после ареста Феодосии скончался её сын Иван. Имущество Морозовой было конфисковано в царскую казну, а двое её братьев сосланы.
Патриарх Питирим просил царя за сестёр: «Я советую тебе боярыню ту Морозову вдовицу, кабы ты изволил опять дом ей отдать и на потребу ей дворов бы сотницу крестьян дал; а княгиню тоже бы князю отдал, так бы дело то приличнее было. Женское их дело; что они много смыслят!».
Но царь, называя Морозову «сумосбродной лютой», ответил патриарху, что «много наделала она мне трудов и неудобств показала» и предложил ему самому провести допрос боярыни. Патриарх в присутствии духовных и гражданских властей беседовал с Феодосией в Чудовом монастыре. Решив, что она больна (боярыня не хотела стоять перед патриархом и весь допрос висела на руках стрельцов), попытался помазать её освящённым маслом, но Феодосия воспротивилась. Боярыню вернули под арест.
В конце 1674 года боярыня Морозова, её сестра Евдокия Урусова и их сподвижница жена стрелецкого полковника Мария Данилова были приведены на Ямской двор, где пытками на дыбе их пытались переубедить в верности старообрядчеству.
Согласно житию Морозовой, в это время уже был готов костёр для её сожжения, но Феодосию спасло заступничество бояр, возмущённых возможностью казни представительницы одного из шестнадцати высших аристократических семейств Московского государства.
Также за Феодосию заступилась сестра царя Алексея Михайловича царевна Ирина Михайловна.
По распоряжению Алексея Михайловича она сама и её сестра, княгиня Урусова, высланы в Боровск, где были заточены в земляную тюрьму в Пафнутьево-Боровском монастыре, а 14 их слуг за принадлежность к старой вере в конце июня 1675 года сожгли в срубе.
Часовня-памятник на предполагаемом месте заключения боярыни Морозовой и княгини Урусовой.
«Раб Христов! — взывала замученная голодом боярыня к сторожившему ее стрельцу. — Есть ли у тебе отец и мати в живых или преставилися? И убо аще живы, помолимся о них и о тебе; аще ж умроша — помянем их. Умилосердися, раб Христов! Зело изне-могох от глада и алчу ясти, помилуй мя, даждь ми колачика», И когда тот отказал («Ни, госпоже, боюся»), она из ямы просила у него хотя бы хлебца, хотя бы «мало сухариков», хотя бы яблоко или огурчик — и все напрасно.
Евдокия Урусова скончалась 11 сентября 1675 года от полного истощения. Феодосия Морозова также была уморена голодом и, попросив перед смертью своего тюремщика вымыть в реке свою рубаху, чтобы умереть в чистой сорочке, скончалась 1 ноября 1675 года.
Суриков вспоминал, что ключ к образу главной героини дала увиденная однажды ворона с чёрным крылом, которая билась о снег. Образ боярыни срисован со старообрядки, которую художник встретил у Рогожского кладбища. Портретный этюд был написан всего за два часа. До этого художник долго не мог найти подходящее лицо — бескровное, фанатичное, соответствующее знаменитому описанию Аввакума: «Персты рук твоих тонкостны, очи твои молниеносны, и кидаешься ты на врагов аки лев».
Юродивый срисован с московского бедняка, который торговал огурцами, сидя на снегу. Всего сохранилось более сотни подготовительных этюдов к картине, в основном портретных. Художник прикреплял зарисовки к картине кнопками, от которых остались отверстия, раскрытые при реставрации.
В истории искусства бытует предание, что первоначально Суриков начал писать «Боярыню Морозову» на холсте меньшего размера, но почувствовав, что не в состоянии вместить на него всех задуманных персонажей, сделал снизу надшивку, где изобразил расстояние от края картины до розвальней, и только после этого сани визуально «поехали», то есть стало ясно, «как тяжело этим саням пробиваться, пробираться сквозь толпу». Реставраторами и музейными сотрудниками легенда о надшивке холста не подтверждается.
«Боярыня Морозова» Сурикова: почему это шедевр
«Боярыня Морозова» — сюжет из русской истории. И это важный момент.
Тенденция преклоняться перед всем западным ближе к концу XIX века пошла на убыль. Впервые за долгое время русские люди стали интересоваться забытым прошлым своей страны.
Это не могло не отразиться на искусстве.
Достоевский в своих романах рассуждает о духовном пути русского человека. В архитектуре расцветает русский романтизм. А Василий Суриков пишет Стеньку Разина, Меньшикова и Ермака.
Суриков выбрал очень актуальную живописную нишу. Его работы помогали думающим людям найти ответы на вопросы: «Кто такие русские? Как они жили, как одевались, во что верили?»
Но актуальность «Боярыни Морозовой» не ограничена только сюжетом из русской истории. Все гораздо интереснее.
Для этого копнем глубже. В саму историю этой женщины.
А ведь ее жизнь — это настоящий детектив XVII века! В ней было все: и придворные интриги, и несметное богатство. А ещё месть. И увы, трагедия, когда человек теряет все…
Главная сила картины — СЮЖЕТ
Феодосия Прокопьевна была близкой родственницей первой жены царя Алексея Михайловича (отца Петра I).
Хрупкая и изящная девушка, Феодосия вышла замуж в 17 лет за одного из самых богатых людей государства — Глеба Ивановича Морозова.
У него была роскошная усадьба, десятки тысяч крестьян. А главное — он был ближайшим советником самого царя! Не было у боярина Морозова только одного — наследника.
И вот молодая жена родила ему долгожданного сына!
Казалось бы, впереди счастливая сытая жизнь… Но одно событие не даст этому случиться.
После реформ патриарха Никона церковь «раскололась» на два противоборствующих лагеря. Феодосия сильно переживала, но твёрдо решила оставаться на стороне старообрядцев.
Затем умер муж, ее защитник. Старообрядцев преследовали. Феодосия не стала скрывать своей веры. Наоборот, активно выражала свое несогласие с нововведениями.
Например, приказала носить себя в кресле на богослужения в «новообрядческие» церкви, показывая своё презрительное отношение к реформе.
Царь был возмущен поведением Морозовой, но за неё вступалась царица — Мария Ильинична Милославская.
Но вскоре и она умерла, и заступиться за боярыню Морозову было уже некому.
А тем временем Алексей Михайлович решил жениться второй раз, на Наталье Кирилловне Нарышкиной (матери Петра I).
В те времена вторую свадьбу играли более скромно, чем первую. Царь же устроил невероятно пышное торжество. То ли Морозова осуждала второй брак, то ли была недовольна чрезмерной пышностью, но факт остаётся фактом — она не пришла на свадьбу!
Алексей Михайлович пришёл в ярость… И приказал арестовать Феодосию.
Ее пытали на дыбе, принуждая отказаться от старой веры. Но она устояла. За это ее уже были готовы сжечь на костре! Но заступились бояре, так как это было слишком жестоко по отношению к представительнице их сословия.
Тогда, чтобы не вызывать много шума, царь приказал тихо и незаметно уморить женщину голодом в тюрьме.
А тем временем все ее имущество было конфисковано и подарено отцу новой царицы.
Вот теперь гораздо проще оценить силу образа боярыни, который создал художник.
Вторая сила картины — ОБРАЗ БОЯРЫНИ
Василий Суриков изображает ключевой момент из истории боярыни Морозовой. Ее везут в боровскую тюрьму, чтобы уморить голодом в земляной яме.
Но она по-прежнему не отступает от старой веры. Вся в чёрном, с бледным и худощавым лицом. Она тянет руку с двуперстием вверх.
Она, исхудавшая и подурневшая от пыток, знает, что идёт против системы на верную гибель. Она обречена, но ни за что не отступит.
Яркий, очень запоминающийся образ. За счёт невероятного сочетания физической слабости и духовной силы.
Этот образ Суриков очень долго искал. Случайно увидел женщину на старообрядческом кладбище. Он понял, что такое лицо «сразу всех победит», то есть в толпе станет притягивающим взгляд центром.
Третья сила картины — ОБРАЗ ТОЛПЫ
Суриков создал невероятно красочную и разношерстную толпу. Здесь можно долго разглядывать узорочье старинных одежд.
Между прочим, именно такими они и были у дворян и купцов в XVII веке. Художник сам находил сохранившиеся образцы для того, чтобы реалистично изобразить эпоху.
Но самое интересное в этой толпе — это эмоции людей!
Кто-то безумно жалеет боярыню и плачет. Кто-то вдохновляется и верит ещё больше. Кто-то поражается такой смелости и силе духа.
А кто-то смеётся: «Это ведь надо быть такой упрямой! Отступи и живи дальше, делов-то. В чем подвиг? Фанатичка…»
Обратите внимание, что старообрядческим двуперстием боярыне отвечает лишь юродивый, сидящий на снегу. Ему терять нечего. А вот все остальные не готовы так смело идти против царских законов.
Рядом с санями идёт сестра Морозовой, княгиня Урусова.
Василий Суриков. Боярыня Морозова (фрагмент). 1883—1887. Третьяковская галерея, Москва.
Ей предстоит совершить такой же подвиг. Она погибнет от голода в той же яме на руках у сестры. Но для толпы ее трагедия останется незамеченной. Образ княгини олицетворяет всех безымянных погибших за старую веру.
Четвёртая сила картины — ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ
История боярыни не просто так тронула сердца людей, живших в конце XIX века.
И не просто так картину купил Павел Третьяков за невероятные по тому времени 25 тысяч (в переводе на наши деньги это примерно 15 миллионов рублей).
Произошедший в XVII веке раскол и в XIX веке делил русский народ на два лагеря. Старообрядцев по-прежнему было много среди купцов. В том числе и Павел Третьяков им был. Да и сам Василий Суриков вырос в старообрядческой семье.
Так что тема борьбы за свободу вероисповедания была очень болезненной. Актуальность она потеряет лишь спустя 30 лет, после Октябрьской революции. Но тогда на русский народ нагрянет раскол похлеще…
Пятая сила картины — КОМПОЗИЦИЯ
Суриков не боялся многофигурных композиций. Он умел ловко загораживать одного человека другим, создавая реалистичное, но все же гармоничное столпотворение. Никаких театральных расстановок в ряд!
В «Боярыне Морозовой» его толпа, как всегда, превосходно слеплена. Однако не сразу дались… сани. Вернее, их движение.
Они никак не хотели ехать. Встали на месте и все тут!
Чего только не предпринимал Василий Иванович! Менял положение полозьев саней на снегу, угол оглоблей, соединяющих сани и лошадь, – ничего не помогало!
И тут ему пришла в голову идея нарисовать рядом бегущего мальчика! И сани сразу «поехали»! Глядя на них, почти физически ощущаешь, как они едут, упорно раскалывая толпу. Тоже очень интересное решение, созвучное сюжету.
Шестая сила картины — КОЛОРИТ
Суриков понимал, что снег — один из главных героев его картины. Он обязан быть очень реалистичным. Чтобы мы слышали его скрип под полозьями.
Со снегом у Василия Ивановича отношения сложились особые. Он писал его только с натуры на улице, стараясь поймать тончайшие оттенки.
Натурщиков он тоже просил позировать на морозе, чтобы уловить оттенки кожи под воздействием холодного воздуха.
В заключение
Через год после написания «Боярыни Морозовой» умерла жена Василия Сурикова, Елизавета Шаре.
Василий Суриков. Автопортрет и портрет Елизаветы Шаре. 1876. Третьяковская галерея, Москва.
Ее здоровье всегда было слабым (порок сердца). Но на какое-то время она почувствовала себя лучше. И художник решился показать ей свою родину: повёз в Сибирь, в Красноярск. Она не выдержала этой поездки.
Он сильно переживал потерю, винил себя в том, что настоял на путешествии. И по-настоящему оправиться так и не смог.
Поэтому «Боярыня Морозова» так и осталась его непревзойденным шедевром. Да, были ещё «Взятие Сибири Ермаком» и «Взятие снежного городка». Но все же они уступают во многом его «Боярыне».
Если Вам близок мой стиль изложения и Вам интересно изучать живопись, я могу отправить Вам на почту бесплатный цикл уроков. Для этого заполните простую форму по этой ссылке.
Комментарии других читателей смотрите ниже. Они часто являются хорошим дополнением к статье. Ещё вы можете поделиться своим мнением о картине и художнике, а также задать вопрос автору.