что понимают литературоведы под историзмом
историзм
Смотреть что такое «историзм» в других словарях:
ИСТОРИЗМ — одна из центральных категорий исторических наук, истолковывающих мир и прежде всего социальную жизнь как постоянное обновление (становление) и использующих временной ряд «прошлое настоящее будущее» («было есть будет»). Из многочисленных значений… … Философская энциклопедия
Историзм — Историзм принцип рассмотрения мира, природных и социально культурных явлений в динамике их изменения, становления во времени, в закономерном историческом развитии, предполагающий анализ объектов исследования в связи с конкретно… … Википедия
Историзм — Историзм ♦ Historicisme Стремление все объяснить через историю. Но если все происходит из истории, включая сами эти объяснения, то чего они стоят и чего стоит историзм? История должна быть рациональной или разум должен быть историческим.… … Философский словарь Спонвиля
ИСТОРИЗМ — принцип рассмотрения мира, природных и социально культурных реалий в динамике их изменения, становления во времени, развития. Видение истории как опр. целостности, обладающей имманентным смыслом, необходимостью, на базе к рой зачастую… … Энциклопедия культурологии
Историзм — (historicism) Учение, согласно которому историческими событиями управляют естественные законы, определяющие, в свою очередь, общественное и культурное развитие, религию и ценности, присущие каждому периоду истории. В переводе с немецкого… … Политология. Словарь.
историзм — а, м. historisme m. 1. Воспроизведение прошлого, увлечение прошлым. БАС 1. Отграничиваются они <художники Золотого руна > и от имитаторов, проникнутых историзмом (приятный неологизм! ) и даже от эстетов символистов. Моск. еженед. 1909 3 59.… … Исторический словарь галлицизмов русского языка
ИСТОРИЗМ — ИСТОРИЗМ, принцип подхода к действительности как развивающейся во времени. Предполагает рассмотрение объекта как системы, закономерностей его развития. Истоки историзма в учениях Гераклита, Платона, Аристотеля; применительно к обществу его… … Современная энциклопедия
ИСТОРИЗМ — принцип подхода к действительности как развивающейся во времени. Предполагает рассмотрение объекта как системы, закономерностей его развития. Истоки историзма в учениях Гераклита, Платона, Аристотеля; применительно к обществу его разрабатывали Дж … Большой Энциклопедический словарь
историзм — слово, принцип Словарь русских синонимов. историзм сущ., кол во синонимов: 2 • принцип (19) • слово … Словарь синонимов
историзм — ИСТОРИЗМ (от греч. historia рассказ о прошлых событиях, о том, что узнано, исследовано) философский принцип, требующий рассматривать любое явление в его возникновении, развитии и изменении. И. возможен в политике, искусстве, философии,… … Энциклопедия эпистемологии и философии науки
Историзм — ИСТОРИЗМ, принцип подхода к действительности как развивающейся во времени. Предполагает рассмотрение объекта как системы, закономерностей его развития. Истоки историзма в учениях Гераклита, Платона, Аристотеля; применительно к обществу его… … Иллюстрированный энциклопедический словарь
ИСТОРИЗМ
Смотреть что такое ИСТОРИЗМ в других словарях:
ИСТОРИЗМ
принцип подхода к действительности как изменяющейся во времени, развивающейся. Принцип И. первоначально был выдвинут и разрабатывался в философ. смотреть
ИСТОРИЗМ
ИСТОРИЗМ
историзм 1. м. 1) Принцип изучения и оценки действительности как развивающейся, изменяющейся во времени; исторический подход при рассмотрении чего-л. 2) Воспроизведение прошлого. 2. м. Слово или устойчивое словосочетание, обозначающее исчезнувшие предметы, процессы, явления (в лингвистике).
ИСТОРИЗМ
историзм м.historical method
ИСТОРИЗМ
ИСТОРИЗМ
ИСТОРИЗМ — одна из центральных категорий исторических наук, истолковывающих мир — и прежде всего социальную жизнь — как постоянное обновление (стан. смотреть
ИСТОРИЗМ
ИСТОРИЗМ принцип рассмотрения мира, природных и социально-культурных реалий в динамике их изменения, становления во времени, развития. Виден. смотреть
ИСТОРИЗМ
ИСТОРИЗМ — принцип рассмотрения мира, природных и социально-культурных реалий в динамике их изменения, становления во времени, развития. Видение истории как опр. целостности, обладающей имманентным смыслом, необходимостью, на базе к-рой зачастую выдвигаются глобальные пророчества будущего, — отличит. черта И. В конечном итоге историцистские проблемы сопряжены с осмыслением существования субъекта во времени, в контексте космич. целого, обществ. эволюции. И. резюмирует содержание той или иной филос. доктрины, зависит от типа мировоззренч. рефлексии, превалирующего в культуре эпохи. Можно выделить натуралистич., религиозно-эсхатологич. и антинатуралистич. разновидности И.
Натуралистич. И. античности специфичен рассмотрением динамики развития социокультурной сферы по аналогии с природными процессами, связан с рефлективным переосмыслением цикличных мифол. представлений. Сообразно с античными концепциями, человек включен в круговорот космич. целого, подчинен велению судьбы, от всевластия к-рой несвободны даже боги. Одновременно в эту эпоху утверждается и идея космич. благовремения — подобающего момента для свершения предначертанных судьбой событий. Поиск субстанциального начала существующего, диалектики вечности и времени обусловливает истор. воззрения и социальные идеалы представителей античной мысли от Гераклита до Платона и Аристотеля.
Христианство приносит с собой универсалистское видение развития единого человечества в перспективе эсхатологич. И. Рассматривая явление Христа как центр и смыслообразующее звено истории, философы эпохи патристики и ср.-вековья подчиняют ее провиденциально-эсхатологич. сценарию, видят в ней постоянное противоборство «града земного» и «града Божия» — церковного сооб-ва. Человек, являясь сопричастным двум градам, оказывается вовлеченным в драму их противостояния. Если Августин полагал столкновение двух градов не примиримым в истории и уповал на завершение бедствий человечества за ее пределами, то Иоахим Флорский верил в торжество царства мира и правды, наступление эры Святого Духа и вечного Евангелия на земле. Фома Аквинский попытался рассмотреть историю как процесс кооперации «града земного» и «града Божия», в к-ром люди, стремящиеся к общему благу, постепенно реализуют веление «естеств. закона», данного им свыше как порождение космич. «вечного божеств, закона».
Ренессансный И. проникнут гуманистич. миросозерцанием, предполагающим самоценность личности и ее истор. деяний, к-рые могут быть постигнуты сами по себе вне ссылок на божеств, провидение. Именно такой подход содержится в работах Ф. Гвиччардини и Н. Макиавелли. Ж. Боден разрабатывает светскую схему всемирной истории, утверждая превосходство совр. ему эпохи по отношению к предшествующим.
Осознание автономии культуры, ее надприродности — важнейшая черта И. Нового времени. Он питается духом рационализма, устремлен на поиск субстанции истории, прогрессивно ведущей к торжеству гуманизма, связан с утверждением глобальных утопий грядущего. Расставание с установками ср.-вековья первоначально, однако рождает скепсис относительно возможностей И. Ф. Бэкон и Декарт весьма невысоко оценивают значимость истор. знания. Его оправдание как важного звена в спектре иных способов постижения мира содержится в трудах Локка, Беркли и Юма. Одновременно в полемике с Декартом формулирует свой антинатуралистич. подход к истории и Вико, сообразно с воззрениями к-рого деяния людей в прошлом и настоящем более доступны разуму, нежели природные феномены. История дана субъекту через совокупность культурных форм, позволяющих судить о логике ее развития, в финальной инстанции продиктована божеств, провидением. Каждая истор. эпоха характеризуется циклич. ритмом движения от божественной к героич. и человеч. стадиям, хотя в целом социальное развитие спиралевидно.
Взгляд на историю как особую надприродную реальность, сопряженную с непрекращающимся совершенствованием человеч. духа, задающим прогрессивное постулат, развитие об-ва, начинает утверждаться уже в 17 в. в ходе спора о «древних и новых», в к-ром приняли участие Ш. Перро и Б. де Фонтенель. Просвещенческие теории обществ, прогресса говорят о постулат. совершенствовании разумных начал в истории, запрограммированно ведущих к торжеству свободы и справедливости. Вольтер видит в истории прогрессивное развитие человеч. рода, не исключающее, однако, и регресса, побочных линий эволюции. Для Тюрго прогресс рисуется «естеств. законом» истории. Кондорсе полагал его зависимым от успехов коллективного разума, к-рый низвергнет гнет тиранов и служащих им лицемеров и обманщиков, создав царство свободы и истины. Рационалистич. вера в способность разума обеспечить торжество гуманистич. начал в истории, прогрессивно ведя ее к утопии снятия разъединяющих об-во трагич. противоречий, оказывается секуляризированной версией религиозно-эсхатологич. И. Слабость установки линейного прогрессизма была осознана уже в границах просвещенческого И. Руссо и Гердером. Руссо подметил связь цивилизационного процесса и отчуждения, а Гердер попытался соединить веру в совершенствование человеч. рода с утверждением своеобразия культур отд. народов, не укладывающегося в прокрустово ложе линейно-прогрессистского видения. Еще более острая
критика просвещенческого И. содержится в соч. Шатобриана, А. и Ф. Шлегелей и др. представителей романтизма, осознавших неповторимое своеобразие и самоценность каждой истор. эпохи.
Нем. классич. философия и марксизм продолжают линию И. эпохи Просвещения. Исходя из противопоставления ноуменального мира человеч. свободы противоположной ему сфере природных феноменов. Кант полагал возможным постижение объективной направленности истор. процесса. Хотя в истории и действуют свободные индивиды, она постигается через события, к-рые выступают как внешние феномены, обнаруживающие необходимость, тождественную естественной. В природе наблюдается совершенствование ее форм, история же призвана реализовать цель прогрессивного движения к торжеству интеллектуального и нравств. начал. Подобно Канту, Фихте видит цель земной жизни человечества в установлении обществ, отношений на основе свободы и разума. Природа и история, согласно Шеллингу, оказываются проявлениями Абсолюта. В истории для него становится возможным самопознание, постоянное самообогащение. В границах нем. классич. философии И. находит свою кульминацию в системе Гегеля, для к-рого весь природный и социальный мир предстает порождением абсолютной идеи или Бога. Природа не знает развития во времени, к-рое является достоянием истории, где абсолютная идея на пути самопознания реализуется в стремлении обрести все большую степень свободы. Рассматривая всемирную историю как целостность в перспективе прогрессивного обретения народами новых ступеней свободы, Гегель высказал ряд интересных диалектич. положений, но при этом остался в плену «герметического И.» с присущим ему постулированием единой субстанции обществ. жизни, устремленной к заранее известному финалу.
Марксистский И. имеет своим основанием гуманистич. традицию, наследие Просвещения и нем. классич. философии. Внимание Маркса было сосредоточено по преимуществу на социально-филос. проблемах, и лишь впоследствии его И. получил «дополнение снизу» в виде учения о диалектике природы, формах развития материального мира Энгельса. Маркс близок к классич. варианту И., сложившемуся в период Нового времени, хотя пафос его доктрины связан с революц. отрицанием всей предшествующей истории как поработившей человека узами отчуждения. Место субстанциальной абсолютной идеи в его учении занимает всеобщий труд, созидающий ткань истории. Делая акцент на практич. усилиях человека, творящего культурно-истор. мир, Маркс настаивает одновременно на существовании специфич. законов обществ, развития, важности классовой борьбы.
В постклассич. философии наблюдается радикальный разрыв с И. классич. периода. Ее представители отказываются от рационалистич. оптимизма, критикуют субстанциалистские схемы истории, утверждающие веру в необходимость прогресса и запрограммированное торжество гуманистич. начал, универсальные утопии грядущего. Здесь в целом превалирует антинатуралистич. установка, рефлективное осознание зависимости постижения истории от усилий субъекта и культурной ситуации эпохи.
В ряду основоположников постклассич. И. обычно называют одного из создателей академич. варианта философии жизни Дилыпея, положившего начало движению критики истор. разума. Порицая Канта за «забвение истории и жизни», а Гегеля за поиск находящейся в саморазвитии субстанции социальной реальности, Дильтей полагал существующими во времени многообразные уникальные культурные образования. Переживание и интерпретация их «духовных миров» понимались им как находящиеся в компетенции истор. разума, чьи потенциальные возможности были предметом его пристального анализа. Критика истор. разума была продолжена теоретиками неокантианства — Виндельбандом и Риккертом, противопоставившими «науки о природе», ищущие законы, и историю, принадлежащую к «наукам о культуре», ориентированным на постижение уникально-неповторимого. Отвергая самую возможность существования всеобщей истории как дисциплины, Риккерт, тем не менее, не отрицал значимость умозрительного конструирования философско-истор. схем. Его положит, отношение к кантовскому видению истории в перспективе человеч. свободы, нашедшему свое продолжение в соч. др. представителей нем. классич. философии, говорит о частичном оправдании классич. И. в границах его критич. переосмысления. Более радикальные выводы делают в данной связи такие теоретики неогегельянства, как Кроче и Коллингвуд. Принимая гегелевский тезис о совершенствовании в истории объективного духовного начала, они одновременно резко критикуют спекулятивную философию истории с ее субстанциалистской установкой и тенденцией схемосозидания. История понимается как борьба за свободу, зачастую обреченная на поражение, а не как ее прогрессивное триумфальное шествие. Кроче сформулировал продуктивные тезисы о взаимосвязи истории и современности, истории и философии. Они получили развитие в трудах Коллингвуда, утверждавшего существование априорной идеи истории, направляющей синтетич. усилия разума, адресующего непрестанно свои вопросы прошлому в свете совр. ситуации.
Наряду с движением критики истор. разума, повергшим рационалистич. оптимизм классич. новоевроп. И., делу развенчания глобально-прогрессистских конструкций способствовали и концепции локальных цивилизаций Шпенглера, Тойнби, Сорокина. История предстает в них сотканной из отд. культур, отмеченных неповторимым своеобразием, рождающихся, расцветающих, стареющих и безвозвратно покидающих ее сцену. Шпенглер полагал, что единое человечество — иллюзия, а каждая из культур герметична по отношению к другим. В работах Тойнби и Сорокина присутствует идея диалога культур, преемственности традиции, позволяющая говорить о целостности истории и нелинейном варианте прогрессивного развития.
Против любых классич. и неклассич. разновидностей И. выступил К. Поппер, обвинивший их в культивировании мыслительной модели, прокладывающей дорогу тоталитарному утопизму. Однако даже в границах англо-амер. аналитич. философии истории сегодня звучит призыв к созданию целостной картины развития человечества на критико-гносеологич. основе (В. Б. Галли, А.К. Данто, X. Фэйн и др.). Структуралистская полемика Леви-Стросса с программой И. выявила многие ее слабости. В противовес тотализирующим картинам культурно-истор. развития Фуко предложил проект «общей истории», раскрывающей основные дискурсивные формации, определявшие деяния людей в прошлом и функционирующие в настоящем. В грамматологии Деррида истор. традиция предстает объектом критич. декон-струкции, вскрывающей корни совр. явлений. Подобная генеалогич. установка, противоположная классич. И., роднит постструктуралистские штудии Фуко и Деррида.
Наиболее созвучна культурной ситуации конца 20 в. герменевтич. трактовка И. Хайдеггер полагал, что история производна от бытия человека во времени, а понимание, дающее видение ее событий, — неотъемлемая характеристика экзистенциальной активности. Темы связи истории и традиции, круговой структуры понимания и его языковой обусловленности стали основными у Гадамера, исходящего из основоположений экзистенциальной герменевтики Хайдеггера. Интересны варианты герменевтич. И., представленные в синтезе марксизма и экзистенциализма Сартра и в неомарксистской теории коммуникативного действия Хабермаса. Перспективный вариант соединения герменевтики с аналитич. теориями истор. дискурса предлагает сегодня Рикёр. Герменевтич. И. устойчиво доминирует в зап. философии наших дней, составляя методол. базу многочисл. светских и религ. теорий.
Лит.: Кон И.С. Проблема истории в истории философии // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Вып. 4. Томск, 1966; Лосев А.Ф. Античная философия истории. М., 1977; Григорьян Б.Т. Философия и философия истории // Философия и ценностные формы сознания. М., 1978; Кол-лингвуд Р.Дж. Идея истории: Автобиография. М., 1980; Барг М.А. Эпохи и идеи: становление историзма. М., 1987; Элиаде М. Космос и история. М., 1987; Губман Б.Л. Смысл истории. М., 1991; Поппер К. Нищета историцизма. М., 1993; Трёльч Э. Историзм и его проблемы. М., 1994; Сгосе В. Teoria e storia della storiografia. Bari, 1927; Meinecke F. Die Entstehung des Historismus. Munch., 1946; Shinn R.L. Christianity and the Problem of History. N.Y., 1953; Sampson R.V. Progress in the Age of Reason. Camb., 1956; Bruning W. Geschichtsphilosophie dei-Gegenwart. Stuttg., 1961; Mann G. Die Gmndprobleme der Geschichtsphilosophie von Plato bis Hegel // Der Sinn der Geschichte. Munch., 1961; Aron R. Dimensions de la conscience historique. P., 1965; Lowith K. Nature, History and Existentialism and other essays in the Philosophy of History. Evanston, 111., 1966; Reill P.H. The German Enlightenment and the Rise of Historicism. Berk., 1975; Fornara Ch. The Nature of History in Ancient Greece and Rome. Berk., 1983.
Б.Л. Губман
ИСТОРИЗМ
ИСТОРИЗМ
принцип науч. мышления, рассматривающий все явления как развивающиеся на основе определ. объективных закономерностей. В ист. науке возникновение И. был. смотреть
Историзм в литературе
Историзм в литературе это художественное освоение конкретно-исторического содержания той или иной эпохи, а также ее неповторимого облика и колорита. Проблема историзма приобретает особый характер, когда речь идет об историческом жанре, т.е. о романе, поэме, драме, в которых ставится цель воссоздать человеческую жизнь прошедших времен. В этом случае писатель неизбежно сталкивается с требованиями историзма и сознательно стремится их осуществить. Но в более скрытом и часто неосознанном виде историзм выступает как неотъемлемое свойство любого подлинно художественного произведения, ибо он есть прежде всего способность схватить ведущие тенденции общественного развития, проявляющиеся в общенародных событиях и индивидуальных судьбах. Подлинно художественное произведение всегда глубоко современно; оно воссоздает существеннейшие черты своего времени вне зависимости от того, какой теме посвящено — большим историческим событиям своей эпохи, интимной жизни личности или даже бытию человека среди природы. Но органичная современность истинного искусства есть не что иное, как выражение историзма художественного освоения жизни, способности художника охватить жизнь в ее движении и развитии, изобразить ее как превращение прошлого в будущее, — иначе и нельзя воплотить настоящее.
Художественный историзм
Художественный историзм качественно отличается от историзма в науке. Задача художника состоит не в том, чтобы сформулировать закономерности исторического развития, а в том, чтобы запечатлеть тончайшие отражения общего хода истории в поведении и сознании людей. Показать внешнее воздействие исторических событий на человеческие судьбы можно в простом документальном очерке; роман, ограничивающийся этой задачей, не будет подлинно художественным, ибо искусство призвано воплотить конкретно-историческое содержание в целостном образе человека. Для этого вовсе не обязательно изображение больших событий эпохи. Даже интимная лирика А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, Ф.И.Тютчева, Н.А.Некрасова, И.Ф.Анненского, А.А.Блока подлинно исторична; в лирических образах, созданных этими поэтами, отчетливо выразился конкретный смысл той или иной эпохи русской истории.
Подлинно художественные произведения, начиная с древнейших эпопей, всегда передает исторический смысл своего времени. Даже мифологические образы гомеровского эпоса, в которых отношение человека к природе и обществу отразилось в иллюзорной форме, вовсе не исключают художественного освоения исторического содержания эпохи. Вместе с тем, почти вся литература — за исключением комических и «низких» жанров (комедия, фарс, сатира, мениппея, фацеция, шванк и др.) — вплоть до 18 века обращена преимущественно в прошлое, основывается на преданиях предшествующих эпох. Античная трагедия, средневековый эпос, поэма и драматургия Возрождения и классицизма немыслимы без эстетического требования «эпической (или трагической) дистанции» и, как правило, воссоздают события давно прошедших времен. Но это вовсе не значит, что они могут быть поняты как исторические жанры в современном смысле этого слова. Вплоть до Нового времени человечество не обладало подлинно историческим мышлением и знанием. Даже гений У.Шекспира не мог воссоздать в трагедиях, написанных на материале «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха и средневековых хроник, подлинные конкретно-исторические коллизии рабовладельческого и феодально-родового общества; точно так же не следует искать в этих трагедиях изображения реального облика далеких времен, хотя многие отдельные черты и сам ход событий они воспроизводили верно.
Обращение литературы к прошлому было обусловлено прежде всего принципиально возвышенным и «поэтическим» характером искусства слова в до-буржуазную эпоху: создание высокой поэзии начиналось с выбора «высокого», освященного временем и преданием, предмета. Н.Буало, например, так мотивировал необходимость изображения старины: «Преданья древности исполнены красот. Сама поэзия там в именах живёт Энея, Гектора, Елены и Париса…» (Поэтическое искусство). Обращение к прошлому не имело целью верно изобразить это прошлое; теоретики и поэты спорили лишь о том, в какой степени можно изменять известный (нередко из легенды) ход события (суждения по этому поводу есть у Аристотеля, Горация, П.Корнеля).
Вместе с тем поверхностна вульгарно-социологическая формула, согласно которой классицисты, например, попросту «переодевали» современников в древние костюмы. Конечно, Корнель и Ж.Расин осваивали в своих «исторических» трагедиях коллизии современности. Но обращение к прошлому было не простым «переодеванием». Оно давало определенную перспективу, позволяло подняться над мелочами и частностями и увидеть стержневой поток современного общественного развития. И если классицизму присуща художественная абстрактность, т.е. недостаточность историзма, то это обусловлено не перенесением действия в прошлое, а самой природой классицистического искусства. Это ясно выступает при сопоставлении классицистической драмы с шекспировской. Обращаясь к преданиям прошлого, Шекспир не столько «переодевает» своих современников, сколько выводит их на широкий простор истории. Он не воссоздает прошлое, но все же в полной мере связывает настоящее с прошлым и, схватив, таким образом, само движение истории, заглядывает в грядущее, обнажает скрытые в современном человеке и обществе возможности. Поэтому творчество Шекспира проникнуто глубочайшим историзмом. В то же время черты реальной жизни Англии рубежа 16-17 веков только проступают сквозь лики его трагических героев.
Через два столетия проблема историзма предстанет в английской литературе совершенно в ином виде. Выделится собственно исторический жанр — прежде всего в творчестве В.Скотта; достигнет высокого уровня и роман о современности, в котором запечатлен реальный облик страны и эпохи (Д.Дефо, Г.Филдинг, Т.Дж.Смоллетт, О.Голдсмит, Л.Стерн, У.Годвин). Проблема историзма в воссоздании прошлого поставлена уже в книге Г.Лессинга «Гамбургская драматургия» (1767-69). Значительные элементы такого историзма есть в драмах Ф.Шиллера (особенно в трилогии о Валленштейне) и И.В.Гёте. Большую роль в становлении историзма сыграла литература романтизма, остро поставившая проблемы национального своеобразия исторического развития. Наиболее отчетливо он формируется в творчестве Скотта. Переход к буржуазному образу жизни, ранее всего совершившийся в Англии, дал писателю возможность ощутить смену эпох, кардинальное различие социальных отношений, быта, психологии Средневековья и Нового времени. После Скотта начинается интенсивное развитие действительно исторической литературы; создаются исторические повествования и драмы Пушкина, П.Мериме, Н.В.Гоголя, У.Теккерея, Г.Флобера, Ш. Де Костера, действительно воссоздавших прошлое и в его историческом содержании, и в его неповторимом облике. Становление исторического жанра имело значение для литературы в целом, ибо привело к осознанию самого понятия историзма. Его идея является главной идеей предисловия О.Бальзака к его «Человеческой комедии», где говорится, что именно «Скотт возвысил роман до степени философии истории…». «В наше время, — писал Пушкин, — под словом роман разумеем историческую эпоху, развитую в вымышленном повествовании» («Юрий Милославский, или Русские в 1612 году», 1830).
Не следует думать, что это торжество историзма в литературе о прошлом и о современности означало полное «превосходство» (с данной точки зрения) писателей 19 века над Шекспиром. Шекспировский историзм сохранил «превосходство» в том смысле, что Шекспир как бы слил воедино прошлое и современность; это определяло непревзойденную историческую грандиозность его образов. Между тем в литературе 19 века осуществилась типичная для этого времени «специализация». Чтобы «сравняться» с Шекспиром, необходим был новый синтез; в 19 веке уникальным образцом явилась в этом отношении эпопея Л.Н.Толстого «Война и мир» (1863-69). Прошлое и современность выступают здесь также в нераздельном единстве. Характерно, что исходным пунктом «Войны и мира» явился замысел романа о современности, о вернувшемся из Сибири декабристе; лишь потом художник погрузился в события начала века. Повествование Толстого «конгениально» Шекспиру по размаху историзма.