что прелесть ее ручек
Дальняя дорога. Булат Окуджава
Забудешь первый праздник и позднюю утрату,
Когда луны колеса затренькают по тракту.
И силуэт совиный склонится с облучка,
И прямо в душу грянет простой романс сверчка.
Пускай глядит с порога красотка, увядая,
То гордая, то злая, то злая, то святая.
Что – прелесть ее ручек, что – жар ее перин?
Давай, брат, отрешимся, давай, брат, воспарим.
Покуда ночка длится, покуда бричка катит,
Дороги этой дальней на нас обоих хватит.
Зачем ладонь с повинной ты на сердце кладешь?
Чего не потеряешь, того, брат, не найдешь.
Жена, как говорится, найдет себе другого,
Какого-никакого, как ты – не дорогого,
А дальняя дорога дана тебе судьбой,
Как матушкины слезы, всегда она с тобой.
От сосен запах хлебный, от неба свет целебный.
А от любови бедной сыночек будет бледный.
А дальняя дорога, а дальняя дорога.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Проза.ру – порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Булат Окуджава
» Булат Окуджава
Биография Булата Окуджавы
Булат Шалвович Окуджава (9 мая 1924(19240509), Москва, СССР — 12 июня 1997, Кламар, Франция) — русский советский поэт, композитор, литератор, прозаик и сценарист. Автор около двухсот авторских и эстрадных песен, написанных на собственные стихи, один из наиболее ярких представителей жанра авторской песни в 1950-е—1980-е годы.
Булат Окуджава родился в Москве 9 мая 1924 года в семье коммунистов, приехавших из Тифлиса для партийной учёбы в Коммунистической академии. Отец — Шалва Степанович Окуджава, грузин, известный партийный деятель, мать — Ашхен Степановна Налбандян, армянка, родственница известного армянского поэта Ваана Терьяна.
Примечательно одно из стихотворений Б. Окуджавы, посвящённое матери:
Настоящих людей так немного,
Все вы врете, что век их настал.
Посчитайте и честно и строго,
Сколько будет на каждый квартал.
Настоящих людей очень мало.
На планету — совсем ерунда.
А на Россию одна моя мама.
Только что она может одна?
Вскоре после рождения Булата его отец был отправлен на Кавказ работать комиссаром грузинской дивизии. Мать осталась в Москве, работала в партийном аппарате. На учёбу Булат был отправлен в Тбилиси, учился в русском классе. Отец был повышен до секретаря Тбилисского горкома; из-за конфликта с Лаврентием Берией он обратился с письмом к Серго Орджоникидзе с просьбой направить его на партийную работу в Россию, и был отправлен на Урал парторгом на строительство вагоностроительного завода в городе Нижний Тагил. Затем Шалва Степанович стал 1-м секретарём Нижнетагильского горкома партии и вскоре выписал семью к себе на Урал. Булат начал учиться в школе № 32.
Первое место жительства — ул. Арбат, д. 43, коммунальная квартира на 4-м этаже.
В 1937 году родители Булата были арестованы, отец был расстрелян по ложному обвинению 4 августа 1937 года, а мать сослана в Карагандинский лагерь, откуда она вернулась лишь в 1955 году. После ареста родителей Булат с бабушкой вернулся в Москву. Он редко говорил и писал про своих предков и о своей судьбе, лишь к концу жизни он написал автобиографический роман «Упразднённый театр», где рассказывает о невзгодах своей семьи.
В 1940 году Булат Окуджава переехал к родственникам в Тбилиси. Учился, потом работал на заводе учеником токаря.
В апреле 1942 года, в возрасте 17 лет, Окуджава пошёл на фронт добровольцем. Был направлен в 10-й Отдельный запасной миномётный дивизион. Затем, после двух месяцев обучения, был отправлен на Северо-Кавказский фронт. Был миномётчиком, потом радистом тяжёлой артиллерии. Был ранен под Моздоком.
К этому времени относится его первая песня «Нам в холодных теплушках не спалось» (1943), текст которой не сохранился.
Вторая песня была написана в 1946 году — «Старинная студенческая песня» («Неистов и упрям…»).
После войны Окуджава поступил в Тбилисский государственный университет. Получив диплом, в 1950 году начал работать учителем — сначала в сельской школе в селе Шамордино Калужской области и в районном центре Высокиничи.
В 1954 году, после встречи писателя Владимира Кобликова и поэта Николая Панченко с читателями в Высокиничском районе, Булат подошёл к ним и предложил послушать его стихи. Получив одобрение и поддержку, он перебрался в Калугу, где стал сотрудничать с газетой «Молодой ленинец» и в 1956 году выпустил свой первый сборник «Лирика».
В 1956 году после реабилитации родителей и XX съезда вступил в КПСС.
В 1959 году Окуджава вернулся в Москву. В том же году начал выступать как автор песен (стихов и музыки) и исполнять их под гитару, быстро завоёвывая популярность. К этому периоду (1956—1967) относится сочинение многих наиболее известных ранних песен Окуджавы («На Тверском бульваре», «Песенка о Лёньке Королёве», «Песенка о голубом шарике», «Сентиментальный марш», «Песенка о полночном троллейбусе», «Не бродяги, не пропойцы», «Московский муравей», «Песенка о комсомольской богине» и др.).
Работал редактором в издательстве «Молодая гвардия», затем — заведующим отделом поэзии в «Литературной газете». Участвовал в работе литературного объединения «Магистраль».
В 1961 году ушёл со службы и больше по найму не работал, занимаясь исключительно творческой деятельностью.
В 1961 год в Харькове состоялся первый на территории СССР официальный вечер авторской песни Булата Окуджавы. Вечер был организован литературоведом Л. Я. Лившицем, с которым Б.Окуджаву связывали дружеские отношения.
В 1962 году Окуджава стал членом Союза писателей СССР. В том же году Окуджава впервые появился на экране в фильме «Цепная реакция», в котором исполнил песню «Полночный троллейбус».
В 1970 году на экраны вышел фильм «Белорусский вокзал», в котором исполнялась песня Булата Окуджавы «А нам нужна одна победа». Окуджава — автор и других популярных песен для таких кинофильмов, как «Соломенная шляпка», «Женя, Женечка и „катюша“» (в нём Окуджава в эпизодической роли поёт под гитару в солдатской форме) и др. В общей сложности песни Окуджавы и на его стихи звучат в более чем 80-ти фильмах.
Первый диск с песнями Окуджавы вышел в Париже в 1968 году. В том же году в Польше вышел диск с песнями Окуджавы в исполнении польских артистов, и одна песня — «Прощание с Польшей» — в нём была в исполнении автора. С середины 70-х годов диски Окуджавы выходили и в СССР.
Песни Булата Окуджавы, распространяясь в магнитофонных записях, быстро завоёвывали популярность, в первую очередь среди интеллигенции: сначала в СССР, затем и среди русскоговорящих за рубежом. Песни «Возьмемся за руки, друзья…», «Пока Земля ещё вертится…» («Молитва Франсуа Вийона») стали гимном многих слетов КСП и фестивалей. Помимо песен на собственные стихи, Окуджава написал ряд песен на стихи польской поэтессы Агнешки Осецкой, которые сам перевёл на русский.
Весьма плодотворным оказался творческий союз Булата Окуджавы с композитором Исааком Шварцем. Вместе они создали 32 песни, наиболее известные из которых — песня «Ваше благородие, госпожа Удача» («Белое солнце пустыни»), песенка кавалергарда из кинофильма «Звезда пленительного счастья», романс «Любовь и разлука» («Нас венчали не в церкви»), а также песни из кинофильма «Соломенная шляпка».
В 1961 году Окуджава дебютировал как прозаик: в альманахе «Тарусские страницы» была опубликована его автобиографическая повесть «Будь здоров, школяр» (отдельным изданием вышла в 1987).
Опубликованы повести: «Бедный Авросимов» («Глоток свободы») (1969) о трагических страницах в истории декабристского движения, «Похождения Шипова, или Старинный водевиль» (1971) и написанные на историческом материале начала XIX века романы «Путешествие дилетантов» (часть 1. — 1976; часть 2. — 1978) и «Свидание с Бонапартом» (1983).
С началом перестройки Булат Окуджава стал принимать активное участие в политической жизни страны, заняв активную демократическую позицию.
С 1989 года — член-учредитель русского ПЕН-центра.
В 1990 году вышел из КПСС.
С 1992 года — член комиссии по помилованиям при Президенте РФ; с 1994 года — член комиссии по Государственным премиям РФ.
Был членом учредительного совета газеты «Московские новости», членом учредительного совета «Общей газеты», членом редколлегии газеты «Вечерний клуб», членом Совета общества «Мемориал».
В 1993 году подписал «Письмо 42-х».
В 1990-е годы Окуджава в основном жил на даче в Переделкине. В эти годы Окуджава выступал с концертами в Москве и Санкт-Петербурге, в США, Канаде, Германии и Израиле.
23 июня 1995 года состоялся последний концерт Булата Окуджавы в Штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже.
12 июня 1997 года Булат Окуджава скончался в Париже (в пригороде Кламар), в военном госпитале.
Перед самой смертью Булат Окуджава был крещён с именем Иоанн в память о святом мученике Иоанне Воине. Это произошло в Париже по благословению одного из старцев Псково-Печорского монастыря.
Похоронен на московском Ваганьковском кладбище.
Общественная деятельность, политические взгляды
Вступил в КПСС в 1955 году, как только для этого появилась возможность (были реабилитированы родители). Вышел из КПСС в 1990 году, во время её распада.
Сохранились следующие воспоминания Олега Михайлова о разговоре с Окуджавой, состоявшемся в 1964 году.
(«Литературная газета», 7—13 августа 2002 года)
В 1993 году подписал «письмо 42-х» с требованием репрессий против участников событий октября 1993 года.
О сторонниках Руцкого высказался в интервью газете «Подмосковные известия» от 11 декабря 1993 года так:
Вскоре это интервью было процитировано в газете «Подмосковье» — с серьёзными купюрами, искажающими смысл высказываний. Были, в частности, пропущены слова о выводе Хасбулатова и других под конвоем, и получалось, что интервьюируемый наслаждался фактом выстрелов. Ссылаясь уже на эту перепечатку, противники поэта неоднократно устраивали ему обструкцию. Сам же Окуджава прокомментировал своё интервью так: «В газете „Подмосковные известия“ я высказывался против Хасбулатова, Макашова, Руцкого, которых не приемлю. Но не против простых людей».
Когда на последнем концерте в ЮНЕСКО 23 июня 1995 года его спросили о ситуации в Чечне, он ответил так:
Вскоре М. Федотов в своей статье исказил высказывание Окуджавы, приписав ему, в частности, свои собственные мысли. Это искаженное высказывание впоследствии широко цитировалось как принадлежащее Окуджаве.
В своём интервью «Новой Газете» высказывал идею о сходстве фашисткого и сталинского режимов:
Мало кто думает о том, что немцы сами помогли Советскому Союзу себя победить: представьте себе, они бы не расстреливали, а собирали колхозников и говорили им — мы пришли, чтобы освободить вас от ига. Выбирайте себе форму правления. Хотите колхоз — пожалуйста, колхоз. Хотите единоличное хозяйство — пожалуйста. На заводах то же самое — делайте свою жизнь. Если бы они превратили наши лозунги в дело, они могли бы выиграть войну. У них была, конечно, жуткая ошибка с пропагандой. Своей исключительной жестокостью они спровоцировали народный гнев. … Но системы у нас похожи. Абсолютно две одинаковые системы схлестнулись. Они поступали точно так же, как поступали бы и мы. И в этом их ошибка. Просто наша страна оказалась мощнее, темнее и терпеливее.
Отец — Шалва Степанович Окуджава, партийный советский деятель (репрессирован в 1937 году). Булат Шалвович был женат дважды. Первая жена — Галина Васильевна Смольянинова (1926—1965), с ней он развёлся в 1964 году, умерла от сердечного приступа. Сын от первого брака Игорь Окуджава (1954—1997), отсидел в тюрьме, принимал наркотики. Вторая жена — Ольга Владимировна Окуджава (д. Арцимович), по образованию физик, племянница Льва Арцимовича. Сын — Булат (Антон) Булатович Окуджава (род. 1965), музыкант, композитор.
В 1981 году познакомился с певицей Натальей Горленко (род. 10 июня 1955), с которой имел продолжительный роман, что отразилось на его творчестве.
В круг личных друзей Окуджавы входили Белла Ахмадулина, Юрий Левитанский, Фазиль Искандер.
Признание и награды
* Первая премия и приз «Золотой венец», Югославия (1967).
* Орден Дружбы народов (1984).
* Приз «Золотая гитара» на фестивале в Сан-Ремо, Италия (1985).
* Имя Окуджавы присвоено малой планете (1988).
* Почётная степень доктора гуманитарных наук Норвичского университета, США (1990).
* Премия «Пеньо Пенев», Болгария (1990).
* Премия «За мужество в литературе» им. А. Д. Сахарова («Апрель») (1991).
* Лауреат Государственной премии СССР (1991).
* Премия «Русский Букер» (1994) за автобиографический роман «Упразднённый театр».
* Почётный гражданин Калуги (1996).
* Медаль «За оборону Кавказа».
* Почётная медаль Советского фонда мира.
Государственный мемориальный музей Булата Окуджавы
Музей находится в Московской области, в Ленинском районе, п/о Мичуринец, пос. писателей «Переделкино», ул. Довженко, 11, основан — 22 августа 1998 года, открыт — 31 октября 1999 года.
8 мая 2002 года в Москве был открыт первый памятник Булату Окуджаве. Монумент установлен на углу Арбата и Плотникова переулка.
8 сентября 2007 года был открыт памятник Окуджаве в Москве во дворе Центра образования № 109. Автор обеих скульптур — Георгий Франгулян.
Фестивали и конкурсы имени Булата Окуджавы
Международный фестиваль Булата Окуджавы
Ежегодный московский фестиваль «И друзей созову…», посвящённый Булату Окуджаве
Открытый городской конкурс патриотической авторской песни имени Булата Окуджавы, Пермь
Израильский международный фестиваль памяти Булата Окуджавы, города Израиля
Премия имени Булата Окуджавы
В 1997 году учреждена Государственная премия имени Булата Окуджавы[8], лауреатами которой стали Александр Городницкий, Юлий Ким, Александр Дольский, Белла Ахмадулина и др.
Добавить тему в подборки
* * * * *
В нашей жизни, прекрасной, и странной,
и короткой, как росчерк пера,
над дымящейся свежею раной
призадуматься, право, пора.
Призадуматься и присмотреться,
поразмыслить, покуда живой,
что там кроется в сумерках сердца,
в самой черной его кладовой.
Пусть твердят, что дела твои плохи,
но пора научиться, пора
не вымаливать жалкие крохи
милосердия, правды, добра.
Но пред ликом суровой эпохи,
что по-своему тоже права,
не выжуливать жалкие крохи,
а творить, засучив рукава.
Когда метель кричит, как зверь,
протяжно и сердито,
не запирайте вашу дверь,
пусть будет дверь открыта.
И если ляжет долгий путь,
нелегкий путь, представьте,
дверь не забудьте распахнуть,
открытой дверь оставьте.
И уходя в ночной тиши,
без лишних слов решайте:
огонь сосны с огнем души
в печи перемешайте.
Пока Земля ещё вертится,
пока еще ярок свет,
Господи, дай же ты каждому,
чего у него нет:
мудрому дай голову,
трусливому дай коня,
дай счастливому денег.
И не забудь про меня.
Пока Земля еще вертится —
Господи, твоя власть!—
дай рвущемуся к власти
навластвоваться всласть,
дай передышку щедрому,
хоть до исхода дня.
Каину дай раскаяние.
И не забудь про меня.
Я знаю: ты все умеешь,
я верую в мудрость твою,
как верит солдат убитый,
что он проживает в раю,
как верит каждое ухо
тихим речам твоим,
как веруем и мы сами,
не ведая, что творим!
Господи мой Боже,
зеленоглазый мой!
Пока Земля еще вертится,
и это ей странно самой,
пока ей еще хватает
времени и огня,
дай же ты всем понемногу.
И не забудь про меня.
«Я живу в ожидании краха. «
Я живу в ожидании краха,
унижений и новых утрат.
Я, рожденный в империи страха,
даже празднествам светлым не рад.
Все кончается на полуслове
раз, наверное, сорок на дню.
Я, рожденный в империи крови,
и своей-то уже не ценю.
Надежда, я вернусь тогда,
Когда трубач отбой сыграет.
К губам трубу свою приблизит
И острый локоть отведёт.
Надежда, я останусь цел,
Не для меня земля сырая.
А для меня твои тревоги
И добрый мир твоих забот.
Но если целый век пройдёт,
И ты надеяться устанешь.
Надежда, если надо мною
Смерть распахнёт свои крыла.
Ты прикажи, пускай тогда
Трубач израненный привстанет,
Чтобы последняя граната
Меня прикончить не смогла.
Но если ж всё ж когда-нибудь
Мне уберечься не удастся,
Какое б новое сраженье
Не покачнуло б шар земной,
Я всё равно паду на той,
На той единственной гражданской,
И комиссары в пыльных шлемах
Склонятся молча надо мной.
Вселенский опыт говорит,
что погибают царства
не от того, что труден быт
или страшны мытарства.
А погибают от того
(и тем больней, чем дольше),
что люди царства своего
не уважают больше.
Виноградную косточку в теплую землю зарою,
и лозу поцелую, и спелые гроздья сорву,
и друзей созову, на любовь свое сердце настрою.
А иначе зачем на земле этой вечной живу?
Собирайтесь-ка, гости мои, на мое угощенье,
говорите мне прямо в лицо, кем пред вами слыву.
Царь небесный пошлет мне прощение за прегрешенья.
А иначе зачем на земле этой вечной живу?
В темно-красном своем будет петь для меня моя Дали,
в черно-белом своем преклоню перед нею главу,
и заслушаюсь я, и умру от любви и печали.
А иначе зачем на земле этой вечной живу?
И когда заклубится закат, по углам залетая,
пусть опять и опять предо мной проплывут наяву
белый буйвол, и синий орел, и форель золотая.
А иначе зачем на земле этой вечной живу?
Вот ноты звонкие органа
то порознь вступают, то вдвоем,
и шелковые петельки аркана
на горле стягиваются моем.
И музыка передо мной танцует гибко,
и оживает все до самых мелочей:
пылинки виноватая улыбка
так красит глубину ее очей!
Ночной комар, как офицер гусарский, тонок,
и женщина какая-то стоит,
прижав к груди стихов каких-то томик,
и на колени падает старик,
и каждый жест велик, как расстоянье,
и веточка умершая жива, жива.
И стыдно мне за мелкие мои старанья
и за непоправимые слова.
. Вот сила музыки. Едва ли
поспоришь с ней бездумно и легко,
как будто трубы медные зазвали
куда-то горячо и далеко.
И музыки стремительное тело
плывет, кричит неведомо кому:
«Куда вы все?! Да разве в этом дело?!»
А в чем оно? Зачем оно? К чему.
. Вот черт, как ничего еще не надоело!
_________________
Я пишу исторический роман
В. Аксенову
В склянке тёмного стекла
Из-под импортного пива
Роза красная цвела
Гордо и неторопливо.
Исторический роман
Сочинял я понемногу,
Пробиваясь, как в туман,
От пролога к эпилогу.
Были дали голубы,
Было вымысла в избытке,
И из собственной судьбы
Я выдергивал по нитке.
В путь героя снаряжал,
Наводил о прошлом справки
И поручиком в отставке
Сам себя воображал.
Каждый пишет, как он слышит,
Каждый слышит, как он дышит.
хлеб-219
Я долю есть свою не стал —\Уж лучше подыхать, чем эдак! —\Лицо перекосил смешок:\Кто съел буханку — прогадали:\Наутро — заворот кишок,\В пути шесть зеков дуба дали. Юрий (Георгий) Аделунг 1965 БАРДЫ РУ Рассказ пассажира в поезде «Абакан-Москва»
Встань, Запорожье, сдуй золу!\ Мы спали на цветах твоих.\ Была привязана к седлу\ Буханка хлеба на троих. Джек Алтаузен
ВЛАДИМИР ЩИРОВСКИЙ. (1909-1941) Кн. ТАНЕЦ ДУШИ
«На твоей картине, природа…»
На твоей картине, природа,
На морском пейзаже твоем
Нарисован дымок парохода,
Желтый берег и белый дом.
В белом доме живет Анюта,
На борту парохода матрос.
Устарелый кораблик – кому-то
Он счастливую встречу принес.
В ресторане, в говоре пьяном,
В палисаднике и в кино –
Назревает свадьба с баяном,
Гименей стучится в окно…
Будем нюхать свежую розу,
Будем есть вековечный хлеб,
Продлевая дивную прозу
Устройства земных судеб.
Ты мне скажешь – дождик захлюпал.
Я отвечу – мир не таков:
Это вечности легкий скрупул
Распылился ливнем веков.
И немыслимо в полной мере
Разглядеть мелюзгу бытия,
Округляясь в насиженной сфере,
В круглой капле, где ты – не я.
Где по сумерках трюмов порожних,
По сияньям домашних ламп
Разместил неизвестный художник
Устрашающий свой талант.
1938-1939,Керчь
Песенка о дальней дороге
Б. Золотухину
Забудешь первый праздник и позднюю утрату,
когда луны колеса затренькают по тракту,
и силуэт совиный склонится с облучка,
и прямо в душу грянет простой романс сверчка.
Пускай глядит с порога красотка, увядая,
та гордая, та злая, та злая, та святая…
Что — прелесть ее ручек? Что — жар ее перин?
Давай, брат, отрешимся.
Давай, брат, воспарим.
Жена, как говорится, найдет себе другого,
какого-никакого, как ты, недорогого.
А дальняя дорога дана тебе судьбой,
как матушкины слезы, всегда она с тобой.
Покуда ночка длится, покуда бричка катит,
дороги этой дальней на нас обоих хватит.
Зачем ладонь с повинной ты на сердце кладешь?
Чего не потеряешь — того, брат, не найдешь.
От сосен свет целебный, от неба запах хлебный,
а от любови бедной сыночек будет бледный,
а дальняя дорога…
а дальняя дорога…
а дальняя дорога…
Дмитрий РУМЯНЦЕВ В семействе триедином
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 12, 2017
Величавости гордые специи:
парки, рощи, вокзалы. И мне
Питер нравится больше Венеции
(с отражением Бога в Неве).
Русский Бог. Поднебесная глыбь
за оградами там, за которыми
проплывает болотная «скорая»
и кричит, точно выпь.
Хохломское твоё рококо
на ладони у нищего,
глубь театров с духовною пищею,
магазины с бумагою писчею.
Небо — рядом, да Ты — далеко.
Ресторанный крутой эскалоп
с вкусом крови, как хлеб предложения
я отдал бы, но за разрешение
насладиться Тобой. Как циклоп,
зрак луны золотит отражение
лучезарных европ.
И тойота несёт, точно гроб,
вдаль меня, где стоит Воскресение.
Екатерина ПОЛЯНСКАЯ И запоёт иной тростник
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 11, 2017
Утешь меня, пожалуйста, утешь
В моей почти пророческой печали,
В конце времён, а может быть — в начале.
Горчит моё вино, и хлеб несвеж.
Утешь меня. Разбросанных камней
Всё больше, и тропа моя — всё уже,
И голоса из прошлого всё глуше,
А выстрелы — всё чаще и точней.
Услышь меня, пожалуйста, услышь.
Стада веков, пыля, проходят мимо
И размыкают несоединимо
Небытия седую глушь и тишь.
Услышь меня. Я принимаю бой —
Привычный мир растрескан и расколот,
И рвущийся снаружи смертный холод
Остановить возможно лишь собой.
Андрей Егоров
Опубликовано в журнале Арион, номер 1, 2009
Пестрыми перьями путь их был усеян.
Летали над ними орлы и ангелы, теряли перья, лысели,
а они всё шли — разбойник, блудная девка без роду-племени,
чернец, моряк и кто-то еще, не разглядеть в этакой темени;
а темень густела, ветер крепчал, перья падали
под ноги, тихо-тихо, скрадывали шаги, скрадывали;
валились по обе стороны дороги орлы и ангелы,
их оставляли в покое — лежачих не трогают
Мир ти, говорил разбойник, стряхивая крошки с ладони,
и духови твоему, добавлял моряк взамен привычной брани;
блудница шептала из четырнадцатого псалма: “поступающий так
не поколеблется вовек”; согласно молчал монах,
а пятый кивал: аминь! а когда — amen
падали ангелы, хлеба претворялись в камень,
под каждым камнем таилась змея, пять тысяч скормили рыбам,
бесы терзали свиней, язык немого пел о смерти,
скрытое от мудрецов открывалось младенцам,
ясноглазые, беловолосые, а проще — седые,
они не плакали даже на первом вдохе,
и не было уже никого, кто сказал бы: всё в порядке,
так и должно быть, все верно, не надо бояться
ЕЛЕНА АЛБУЛ МОСКВА Март 2018
Елена Владимировна Албул родилась в Москве. Поэт, музыкант, автор и ведущая программ на Литклуб-TV. Окончила ГМУ имени Гнесиных по специальности «скрипка».
Публиковалась в «Литературной газете», в журнале «Мурзилка», в парижском литературном альманахе «Глаголъ», альманахе «Семейка».
Участница Форума молодых писателей России фонда СЭИП в Липках.
Лауреат национальной литературной премии «Поэт года-2014» в номинации «Детская литература». Победитель телевизионного конкурса «Вечерние стихи-2014», Второго конкурса-фестиваля «Умный смех». Дипломант Всероссийского фестиваля юмористической и сатирической поэзии и песни «Ёрш» (2015, 2017). Участница Международного форума молодых писателей в Липках.
Живет в Москве.
Посвящается экспедиции «Кон-Тики-2»
Качается время, качается мир вокруг,
Качается даже твой спрятанный в сердце страх.
Но ты никогда не выпустишь руль из рук —
И лодка плывет, качается на волнах.
И лодка плывет — потому что ты так решил,
И побоку тех, кто лаял на караван,
И тех, у кого когда-то хватило сил
С улыбкой тебя отпустить в соленый туман.
Когда ж наконец ты окончишь свой зыбкий путь,
Оркестр по ушам шарахнет — только держись,
А в небе будет от чепчиков не продохнуть,
И лавров постелют скирду — почивать всю жизнь.
И мягок теперь твой хлеб и душист твой мед,
Есть прелесть и в том, чтобы жить в четырех стенах.
Но сердце твое все плывет, плывет, плывет.
Плывет и плывет, качается на волнах. Кантемиром”, сатира “На объективность”)
Андрей Егоров
Опубликовано в журнале Арион, номер 1, 2009
юродивая отроковица Серафима
подвизается уборщицей при хлебопекарне —
ближе к Телу, — смеется, если спросят
юродивая отроковица Серафима
смахивает крошки со стола в горсть:
у нее на карнизе пестро от малых птах
и ни одна не забыта
юродивая отроковица Серафима
пишет в Хабаровск матери:
ладно, мам, чего ты волнуешься,
живут люди и без диплома
а по телефону все больше смеется,
на вопрос домой не собираешься? отмалчивается:
по ночам к ее ложу слетает херувим
Дмитрий Мурзин Стихи из новой книги
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 12, 2013
Давай я тебя выдумаю.
Давай я тебя выдумаю капризной.
Ты будешь дуться на меня за верлибр
И просить сонет.
Я выдумаю тебе
Лукавые глаза,
Непослушные волосы,
Веснушки
И все остальное.
Ты скажешь:
«Открой дверь,
Закрой глаза».
Я спрошу:
«Где ты была?»
Ты ответишь:
«Ходила за хлебом.
Купила сумочку.
И у меня не осталось денег».
ВАСИЛИЙ НАЦЕНТОВ МОСКВА
Апрель 2018
Василий Павлович Нацентов родился в 1998 году в селе Каменная Степь Таловского района Воронежской области. В настоящее время учится на втором курсе географического факультета Воронежского государственного университета.
Стихи публиковались в журналах «Подъем», «Наш современник».
Участник Воронежского областного совещания молодых литераторов 2016 года. Член литературной студии «Современник» при Воронежском региональном отделении Союза писателей России (руководитель Зоя Колесникова). Член Совета молодых литераторов СП России.
Живет в Воронеже.
* * *
Так умирают о весне,
так тихо — сказано и тесно —
на тополь валит свет и снег,
доверчиво и бесполезно
грустит и верит пешеход,
хрустит, хрустит и рассыпается,
как белый хлеб больных высот,
твое трепещущее платьице.
Холодный свет моей строки
на голом поле сжатой мысли,
где от руки и до руки
идут седые старики
и беды бледные повисли.
АЛЕКСЕЙ УЛЮКАЕВ Кн. ИЗБРАННОЕ (1993)
ТРИДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ (начиная с 1981 г.)
Каемочка
Все было, прямо скажем, честь по чести.
Хвалить хвалю. А вот ругать не буду.
Знал: хлеб из теста, для любви невеста,
А прочее – каемочка на блюде.
Ходил в строю и пел со всеми вместе.
Теперь другое: хлебушек-то горек,
Невеста как-то очень (хм) повзрослела,
А строй имел меня вовсю – такое дело.
Да тут у каждого полно таких историй.
Бахыт Кенжеев «Сообщение» 2012
Стихотворения 2009—2011 гг.
«Словно сталинский аэростат, витает между сырой землею и небом…»
Словно сталинский аэростат, витает между сырой землею и небом
суеверная грусть – так бывает русской зимой,
будто кто-то вышел, скажем, за черным хлебом
и уже не вернется, не вернется домой,
и такое там, в вышних, воображаемое приволье,
что хочется тихо ахать, ловить ускользающий свет,
будто вышел, смеясь, за сахаром или солью,
а обратно дороги нет.
Замело? Или просто пора в дорогу
по односторонней улице? Седобородый Лот
не оборачивается, дети-внуки бодро шагают в ногу,
только старуха жена отстала – должно быть, нагонит,
не пропадет.
Неужели и я оттрубил почти весь срок, преследуя
неуловимое: дрожь в вездесущем воздухе, бессловесный бой
черно-белых китайских начал? Хорошо бы при этом еще гордиться победою
над отступающим ворогом, то бишь самим собой,
и различать в жужжании пчел – там, где заснеженное гречишное поле —
неумолчную мусикию. Вышел, все бросил, черт знает куда бредешь.
Мало, мало мёда и хлеба, почти нет средиземноморской соли.
Впрочем, это все возрастное. Не обращай внимания,
молодежь.
Зачем мне скучная борьба,
Зачем мне звезды, винограды,
Бараны, пастыри, хлеба,
Правительственные парады –
Когда в злокозненной тиши
Разведал старческую грань я:
Певучий умысел души
Зарылся в обморок сознанья,
И близится уже отъезд
Домой, к порогам добрых отчин,
И мир вокруг – не так уж прочен,
И тени тянутся окрест.
(«Звучи, осенняя вода…») Владимир Щировский (1909-1941)
АЛЕКСАНДР ИЛЬИНСКИЙ МОСКВА
Апрель 2018
Зима
Троллейбусы проносятся над небом,
Распластанным по руслам стылых речек.
Толкается у ГУМа человечек
За памперсом, морковками и хлебом.
Бреду себе по питерской изнанке —
Куда глаза глядят, куда ботинки
Шагают: от Фонтанки — до Кретинки,
И снова: от Кретинки — до Фонтанки.
Я привязал свои иммунитеты
За хвостики и жабры к аспирину.
Плюю с Адмиралтейства на ангину,
Курс доллара и трескаю конфеты.
А дни пронумерованы, и вскоре
Весна чирикнет в сонные окошки,
Наступит время кваса и окрошки
И пешешествия с Тобой на море.