что за младенцы похоронены в покровском монастыре
matrona.ru
сайт Святой Мати Матроны
История Покровского женского монастыря
История Покровского женского монастыря
Сообщение admin » 27 окт 2005, 21:50
«ВСЕ, ВСЕ ПРИХОДИТЕ КО МНЕ…»
Покровский женский монастырь
Первое, что бросается в глаза всем, кто оказывается на территории Покровского женского монастыря на Таганской улице – это длинная петляющая вереница людей. Многие стоят с цветами, кто-то со свечками – и все они ждут своей очереди приложиться к мощам блаженной старицы Матроны, главной святыни монастыря.
История создания Покровского монастыря весьма необычна. При царе Михаиле Фёдоровиче Романове здесь было дикое место, ставшее своеобразным кладбищем для погребения странных людей, говоря современным языком, бомжей. Со всей Москвы сюда свозили убитых и замёрзших бродяг и выставляли на три-четыре дня. Если за это время не находились родственники или знакомые умерших, то тела их складывали в большие сараи с ямами, так называемые Убогие дома. К весне скапливалось по сто или двести трупов, и тогда безвестных усопших отпевали и погребали по православному обычаю.
Потом на Москве случилась моровая язва (чума), и власти решили, что останки тел, подолгу лежащие, истлевают, разлагаются, и инфекция через почву и воды распространяется по всей Москве. Решено было это место ликвидировать, и царским указом 1635 года территория огромного кладбища была передана под мужской монастырь, с тем, чтобы монахи молились за погребенных на этой земле и вымаливали души этих несчастных.
Монастырь считался великокняжеским. Он был очень ухожен, в нём был самый красивый фруктовый сад. На его территории было устроено богатое купеческое кладбище с множеством художественных надгробий, и к концу девятнадцатого века оно было настоящим музеем монументальной скульптуры.
Сильно пострадал монастырь во времена нашествия французов. Солдаты ворвались на его территорию и подожгли несколько строений. Неприятельский генерал поселился на втором этаже Покровского храма, а на первом разместил лошадей. Не находя, что грабить, католики-французы оскверняли православные святыни: кололи и жгли иконы, вбивали гвозди в лики святых, престолы в алтаре употребляли вместо столов, а потом изрубили их и сожгли. Вся роспись храмов была уничтожена. После изгнания войск Наполеона монастырь восстановили, а храмы расписали заново.
После революции начались гонения, и монастырь в числе других был закрыт и обезображен: вначале взорвали колокольню и разобрали большую часть ограды, затем перестроили храмы до неузнаваемости. Купола и кресты были снесены, архитектура изуродована пристройками. На кладбище установили эстраду, аттракционы и открыли районный парк культуры и отдыха, в западной части которого устроили футбольное поле спортивной школы. В Воскресенском соборе разместились спортивные залы, в Покровской церкви – редакция журнала и типография Моссовета. В монастырских корпусах сначала находились квартиры, а потом множество организаций: банки, посылторг, школы…
Время шло, и настали дни, когда постепенно стали опять открываться монастыри. При Андропове Патриарх Пимен испросил разрешение, чтобы воссоздать из руин первый мужской монастырь в Москве. Выбрали Покровский монастырь. Но организации, которые в то время занимали помещения, не захотели сдавать свои позиции. И поэтому первым был открыт Даниловский монастырь, в котором тогда размещалась детская колония. Прошло ещё время, и в Москве было уже четыре мужских и три женских монастыря, и святейший патриарх Алексий благословил возобновить на месте Покровского монастыря женскую обитель. Настоятельницей была назначена матушка Феофания из Дивеевского женского монастыря. Случилось это весной 1997 года.
Матронушка буквально выросла в церкви, сначала она ходила туда с родителями, потом, при всякой возможности, одна. Близкие стали замечать, что ей ведомы не только человеческие грехи, преступления, но и мысли. Она чувствовала приближение опасности, предвидела стихийные и общественные бедствия. С восьми-девяти лет у неё открылся дар предсказания и исцеления больных. К ней стали обращаться за советами – сначала местные жители, а затем и приезжие из других городов.
На семнадцатом году жизни у Матроны отнялись ноги, и сидение её длилось до конца жизни – ещё пятьдесят лет, но никогда она не роптала из-за своего недуга.
После революции, преследуемая советскими властями, Матрона уезжает в Москву, ставшую местом её подвижнического служения. Много людей приходило к ней со своими болезнями и скорбями. Помощь, которую подавала им Матрона, не имела ничего общего с заговорами, ворожбой, так называемым народным целительством, экстрасенсорикой, магией и прочими колдовскими действиями – она имела принципиально отличную, христианскую природу. Прежде всего Матрона молилась Богу за людей и просила у Него помощи болящим.
Москву блаженная очень любила, говорила, что это «святой город, сердце России». Но в Москве Матрона становится скиталицей: властям не могло нравиться, что к дому, где она живёт, идут толпы людей, и потому она вынуждена была часто менять место жительства, находя приют в домах верующих.
Многим, очень многим помогала внешне немощная блаженная старица. Вот один эпизод со времени Великой Отечественной войны. Немцы были уже под Крюковым, шла паника, людей эвакуировали из Москвы, генералитет уже сидел в вагонах на Белорусском вокзале, а Сталин всё думал, как быть. И ему сказали, что есть такая старица в Москве. Он пришёл к Матронушке, и она ему сказала: «Открой Троице-Сергиеву Лавру и отслужи молебен Матери Божией Казанской». И как только это сделали, тут же немцы отступили.
Матронушка часто повторяла: «Если народ теряет веру в Бога, то его постигают бедствия, а если не кается, то гибнет и исчезает с лица земли. Сколько народов исчезло, а Россия существовала и будет существовать. Молитесь, просите, кайтесь! Господь вас не оставит и сохранит землю нашу!»
Почила Матронушка 2 мая 1952 года и была похоронена на Даниловском кладбище. Перед смертью она сказала: «Все, все приходите ко мне и рассказывайте, как живой, о своих скорбях, я буду вас видеть, и слышать, и помогать вам». Через сорок пять лет её честные останки были перенесены в Покровский женский монастырь, а ещё через год, 2 мая 1998 года, она была причислена к лику святых. В день канонизации старицы Патриарх сказал: «Людская молва заставила нас канонизировать Матрону». Ведь очень многие люди, получившие помощь от Матроны, обращались с просьбой о её канонизации.
Покидая монастырь, оглядываемся на в ряд посаженные молодые туи. Выживут ли они в нашем суровом климате? Будем надеяться, в таком святом месте они вырастут высоко-высоко.
Некрополь Покровского монастыря
Церкви с западной стороны окружены кладбищем, содержимом в надлежащем порядкe. Могилы усопших здeсь на Божией нивe, под покровом Божией Матери и под сeнию креста.
Церкви с западной стороны окружены кладбищем, содержимом в надлежащем порядкe. Могилы усопших здeсь на Божией нивe, под покровом Божией Матери и под сeнию креста.
 |  |
| Архиепископ Филарет, известный миссионер в Восточной Сибири. Похоронен в Покровском монастыре в 1872 г. | Настоятель Высокопетровского монастыря архимандрит Вениамин. Похоронен в Покровском монастыре в 1888 г. |
Значительныя лица, погребенныя в этом монастырe:
А. Под Покровскою церковию, в придeлe Святителя Ионы митрополита:
1. Грузинский митрополит Иона, сконч, 1821 года.
2. Грузинский архиепископ Пафнутий, ск. 1823 года. Грузиннского царя Георгия XIII дeти царевичи:
3. Илия, сконч. 1854 года.
4. Окропир, сконч. 1857 года.
 |  |
| Башня миссионерской библиотеки. Надгробия на могилах московских купцов: И.И. Ершова, И.И. Гусева. Покровский монастырь | Настоятель Высокопетровского монастыря епископ Лаврентий. Похоронен у алтаря Покровского храма |
5. Ираклий, сконч. 1859 года.
6. Имеретинского царя Соломона дщерь Грузинского князя Конхосро-Абашидзо супруга царевна Дария, сконч. в 1827 году.
7. Коллежского совeтника, дворянина и кавалера Алексeя Ивановича Лобкова благочестивая супруга Александра Ивановна, а почтенный родитель его Иван Прокофьевичь погребен на монастырском кладбищe.
 |  |
| М.А. Морозов | Часовня над могилой М.А. Морозова |
Под Воскресенскою церковию:
8. Неофит митрополит Илиопольский и Ливанский, скон. 1853 г.
9. Николай Петровичь Хлeбников, скон. 1806 г. и мать его генерал-аудитор-лейтенантша Ирина Яковлевна Хлeбникова, сконч. 1812 г. Над ними памятник изящной заграничной работы из бeлого мрамора, представлящий ангелов, в рост человeка, облокотившихся на урну.
10. Дeвица Анна Дмитриевна Полторацкая, дочь госпожи Хлeбниковой, скон. 1820 г. Ею, по завeщанию ея матери, устроена при монастырe женская богадeльня на 12 человeк с обеспечением капитала 7114 руб. сер., нынe в этой богадeльнe под попечением монастыря находится 20 человeк.
11. Варвара Дмитриевна Гурко, урожденная Полторацкая, ск.1838 г.
 |  |
| Н.Д. Пущина | Надгробие Н.Д. Пущиной |
12. Коллежский ассесор Павел Степанович Лупандин, сконч. 1850 г. Им пожертвован капитал 25.722 руб. сер. в 1839 году на устройство богадeльни; в прошедшем году, когда на этот капитал возрасло процентной суммы болeе 20.000 руб., то и приступлено к постройкe другой богадeльни, состоящей из двухэтажного каменного корпуса на 12 саженях длины, гдe помeстится до 40 человeк и болeе, и процентов с капитала будет для них достаточно.
13. Архимандрит Можайского Лужецкого монастыря Мефодий.
14. Архимандрит Митрофан, Московского Богоявленского монастыря.
 |  |
| Часовня-усыпальница Хлудовых | Г.И. Хлудов |
15. Николай, строитель Бeлопесотского монастыря.
16. Геннадий, бывший строитель Давидовой пустыни.
17. Арсений, бывший строитель Давидовой пустыни.
18. Афанасий, бывший строитель Давидовой пустыни.
19. Игумении: Афанасия Вознесенского монастыря.
20. Паисия, Страстного монастыря.
21. Тавифа, Страстного монастыря.
Из дворянских фамилий погребены: Яковлев, Серебряков, Ермоловы, Давыдов, Пичугин, Иванов, Фонъ-Визин, Булгаков, Акинфовы, Северин, Нечаев, Писарев, Леман, Ушакова, Коробанова, Шеншины, Гинглят, Пафнутьевы и т. д.
Московского купечества главная усыпальница здeсь. Между ними много заслуживающих воспоминания благочестием, службою для общества и добродeтелью. Близ входа в Воскресенскую церковь покоится почетный гражданин Михаил Иванович Крашенинников, скончавшийся в 1849 году. Его пожертвованием почти во всeх уeздных городах Московской губернии, процентами с капитала ежегодно награждаются многия семейства бeдных мeщан, особенно бeдных дeвиц при выходe в замужество.
Здeсь также много покоится священников приходских церквей; монашествующие мужеских и женскихъ монастырей, находящихся внутри города, большею частию, погребаются здeсь.
На всем монастырском кладбищe памятников до трех тысяч.
Мемориальная композиция на могиле П.И. Щукина
Бизнес на мощах: как зарабатывает семья «самой влиятельной женщины в РПЦ»
Настоятельница Покровского женского монастыря в Москве игуменья Феофания (в миру Ольга Мискина), возможно, помогла своим родственникам заработать на культе святой Матроны Московской. Монастырь же за время ее игуменства оброс масштабным хозяйством с роскошной гостиницей.
Сестры Ольги Мискиной живут в Покровском монастыре, старший брат стал священником под Тверью.
Капиталине Мискиной, как пишут «Открытые медиа», принадлежит участок с домом площадью более 250 квадратных метров рядом с монастырем. На снимках со спутника можно увидеть большой дом с трехметровым забором. Передвигается Капиталина Мискина на Mercedes-Benz В-класса.
Двое братьев Феофании занимаются торговлей через лавки монастыря. В некоторых лавках продаются, например, изделия с драгоценностями за 50 тысяч рублей. Еще там есть иконы с сертификатами о том, что встроенный мощевик — это фрагмент гроба святой Матроны.
У Павла Мискина журналисты нашли, в частности, Porsche Cayenne и особняк на участке в 944 квадратных метра на окраине Сергиева Посада. Сопоставимый по размерам соседний коттедж продается почти за 30 миллионов рублей.
Аркадий Мискин владеет зданием сергиево-посадского гостинично-ресторанного комплекса «Келарская набережная», которым управляет его дочь.
Вместо Mercedes-Benz, проданного по распоряжению патриарха Кирилла, игуменья Феофания пользуется кроссовером той же марки, который мог стоить не меньше 2,8 миллиона рублей. Предыдущий автомобиль — Mercedes-Benz S-класса примерно за 9,5 миллионов — зарегистрировали на другого человека после того, как СМИ рассказали о машине и предстоятель РПЦ благословил игуменью продать ее. Феофания сменила уже несколько автомобилей Mercedes.
Издание также рассказывает о финансовой деятельности расположенного на Таганке Покровского монастыря, куда стекаются паломники, чтобы поклониться мощам Матроны Московской. Монастырь, например, выпускает книги про святую. Феофания инициировала съемки фильмов о Матроне.
В 2015 году на пожертвованные деньги у монастыря возвели пятизвездочную гостиницу «Покровская». В 2018 году патриарх передал Феофании в управление гостиницу «Даниловскую» рядом с резиденцией патриарха. Игуменья также стремится присоединить к монастырю территорию Таганского парка, который был разбит на территории монастырского кладбища. После протестов местных жителей решение передать парк отменили, но предложения все еще поступают.
Источники в церковных кругах считают Феофанию самой влиятельной и обеспеченной женщиной в РПЦ. По словам одного из сановников, «бизнес на мощах — это крутой бизнес», а куда уходят пожертвования паломников — никто не знает.
Ахилла
Главное Меню
Мы боялись игуменью и Бога: о детском приюте при Покровском женском монастыре Москвы
27 июля 2020 Ахилла
Сегодня Лидия Мониава, директор благотворительного фонда «Дом с маяком», опубликовала на своей странице в фейсбуке текст, посвященный детскому приюту при Покровском ставропигиальном женском монастыре Москвы:
«Вы, наверное, читали новости, как у настоятельницы монастыря обнаружили мерседес за 9,5 миллионов рублей. Там в монастыре есть приют для девочек. Диана, моя коллега по хоспису, жила в этом приюте.
Центр Москвы, метро Таганская, Покровский монастырь, где находятся мощи Матроны Московской и куда ходят сотни паломников каждый день. Территория монастыря огорожена забором. Внутри еще один забор — за ним дом игуменьи и корпус, где живут монахини и девочки из приюта.
Диана до 3 класса жила дома, училась в обычной школе, где у нее было много друзей и любимая учительница. Мама и бабушка стали очень активно ходить в церковь, дома были разговоры, что скоро конец света и надо спасаться. Как-то мама сказала, что была в Покровском монастыре, там очень красиво, видела девочек, они живут при монастыре настоящей православной жизнью. «Давай ты там тоже попробуешь пожить», — сказала мама Диане. Через несколько недель Диану отвезли в монастырь.
Так выглядела жизнь в Покровском монастыре в 2004 — 2007 годы глазами девочки из приюта:
„Вещи. Из дома можно было взять совсем минимум вещей. Телефон, игрушки, одежду нельзя.
Одежду выдавали всем одинаковую — длинные черные юбки, черные и белые платки. Школьная форма — черные платья и фартуки. Праздничная одежда — сарафаны и платья. Мне не нравилось ходить в длинных черных юбках.
Стричь волосы было нельзя. Волосы нужно было отращивать и заплетать в косы. За 4 года я ни разу не стриглась.
Комната. В одной комнате жили 4 девочки. Когда правила ужесточили, в одну комнату поселили 10 девочек.
Монахиню, которая отвечала за приют, звали матушка Конкордия. Она всем руководила и была противная. Непосредственно с нами находилась другая монахиня, она была как воспитательница. Сначала ее звали кажется Лидия. За 4 года ей 3 раза меняли имя — когда она становилась послушницей, потом инокиней, потом монахиней — имена ей меняли. Она была строгая, но понимающая.
Мое имя Диана, а в крещении — Люба. Там всех звали именами в крещении. Мне не нравилось, когда меня так называли.
Игуменью ужасно боялись. Она к нам редко приходила, помню только, что она все время только ругалась. У нее была келейница, через которую можно было записаться на встречу. С игуменьей нужно было согласовывать: звонки домой, покупку одежды и вещей, поездки домой. Она могла сказать да или нет.
Наказания. Пока мы были школе, монахини ежедневно проводили обыск у нас в комнате. Проверяли под подушкой, под матрасом, шкаф. Если в шкафу был бардак — все вещи выбрасывали на пол. У меня часто был бардак в шкафу.
Наказывали за воровство, если нагрубишь, если плохо уберешься. Если между завтраком, обедом ужином тебя засекут с едой. Если не слушаешься, если молитвы не читаешь. Нас не били, наказание было в количестве земных поклонов или дополнительном послушании.
Когда я стащила что-то из еды, меня заставили в трапезной, где ели игуменья и монахини, делать земные поклоны на протяжении всего времени, пока они ели.
Наказывали за общение с паломниками и другими людьми, которые не жили в монастыре. Если брали у них подарки, нас потом заставляли совершать поклоны.
Дырка в заборе. Там, где сейчас красная кирпичная стена, раньше был обычный забор. Под забором я нашла дырку, через которую несколько раз в неделю мы сбегали из монастыря в город. Но для этого нужна была нормальная одежда, ее привозили те, кто ездил домой, и потом прятали в пакете на улице. Мы снимали монастырскую одежду, оставляли ее около забора. Если кому-то удавалось сохранить косметику из дома, красились.
Гуляли по Москве, в основном ходили в магазин за чипсами и газировкой. Иногда спускались в метро (были девочки, которые никогда раньше не видели метро). Ночью тоже убегали. Последний раз мы вернулись, а пакетов с приютской одеждой нет, кто-то нас засек и их забрал. Бежали до приюта в городском.
Деньги иметь запрещалось. Но можно было своровать деньги в храме из ящика для пожертвований. На ящике было написать «приют» или «детям», поэтому брать оттуда мы не считали воровством, ведь это были деньги для нас. Деньги мы зарывали в землю, чтобы монахини не нашли.
Учились на территории монастыря. В одной из монастырской башен была школа. Учитель вел уроки сразу у нескольких классов. Учителям запрещалось общаться с нами вне уроков, привозить нам подарки. Если учитель нарушал правила, его меняли. В школе был компьютер — старый, без выхода в интернет. На нем нас учили печатать. По ночам мы лазили в класс поиграть на компьютере. Мы не учились в школе в первую и последнюю неделю поста, в первую неделю Пасхи. И если среди недели были православные праздники, мы тоже не учились. Сейчас я слышала, что детей из приюта уже возят в обычную школу.
Послушания. Утром мы ходили в школу, а вечером у нас были послушания. В трапезной для монахинь накрыть на стол, мыть посуду, резать салаты. Уборка коридоров, уборка в храме, следить за свечами в храме. За нами ходили и проверяли, если мы убрали плохо, нужно было все переделывать. Летом нас возили на подворье, там были поля с картошкой, мы должны были их пропалывать — с утра и до обеда каждый день. Самым легким послушанием было стоять в храме, где мощи Матроны, раздавать паломникам цветы. Мы менялись каждые 4 часа, за день дежурили так по 2 раза. По выходным послушание в трапезной весь день.
Молитвы мы читали каждое утро 40 минут. Вечером еще 40 минут вечерние молитвы в храме вместе с сестрами. Каждый день у нас был крестный ход по монастырю тоже с молитвами. Зачем нужен крестный ход, нам не объясняли, мы думали, что таким образом защищаем территорию.
Мясом не кормили никогда. Понедельник, среда и пятница — постные дни. По праздникам что-то пекли, в остальные дни еда была одна и та же. Первое, потом второе. Нужно было съесть все что в тарелке, пока не съешь, встать из-за стола нельзя. Я не люблю супы. Суп давали на первое каждый день, приходилось есть. Сладкое давали в ограниченном количестве, чипсы не давали вообще.
В монастыре была комната, где хранилось все для праздников — вино, наливки, красивая посуда. Комната не запиралась. Мы воровали там вино. Пили несколько раз в неделю, часто мы были пьяные, не могли встать, вели себя неадекватно. Один раз нам всем было очень хреново от вина, нас рвало. Монахини сказали, что мы все отравились едой. Я уснула за столом, когда мы кушали вместе с сестрами, но на это никто не обращал внимания. Монахини делали вид, что не замечают, что дети пьяные, старались это не афишировать и не говорили игуменье — иначе у них были бы потом проблемы.
Когда для игуменьи строили свой дом на территории монастыря, рабочие часто оставляли сигареты, мы их курили.
В монастыре жили только женщины. Общаться с мальчиками у нас не было возможности. У одной девочки был брат, его не пускали на территорию, потому что он мальчик. Одна девочка встречалась с рабочим. Секса у них не было, только целовались. Монахини возили девочку к гинекологу проверять. Одна монахиня убегала из монастыря встречаться с мужчинами.
Баян. У игуменьи была идея, что все дети должны играть на музыкальных инструментах. Никому не дали выбора на чем играть, и меня заставили играть на баяне. Еще нас заставляли петь, а я это терпеть не могла.
Дни рождения там не отмечали. Отмечали только день ангела — но не то чтобы отмечали, нам просто подарок дарили — икону, молитвослов, блокнотик. А игуменья, кстати, день рождения отмечала, гости к ней приезжали.
Медицина. За все время что я там жила, 1 раз нас возили из монастыря прививки делать. Когда мы болели, монахини сами лечили нас, врача не вызывали. Там была аптечка, в которой лежали очень вкусные леденцы для горла и доктор мом, мы их воровали.
За забор монастыря нас вывозили зимой в Кремль на елку, а летом на подворье монастыря в Орехово-Зуевском районе. Ну и все. На подворье тоже огороженная территория — там храм, огород, ферма, пруд и дом настоятельницы. У настоятельницы кстати всегда были свои машины и личный водитель.
Нам говорили, что вы отучитесь и куда захотите поступите. Но практически было не так. Девочка хотела поступить в медицинский институт, а ее хотели сделать монахиней, ее выгнали из-за этого из монастыря. Был случай, что девочке не разрешили доучиться в институте и сделали ее сначала послушницей, потом монахиней. В монахини очень молодых постригали, говорили, что в монастыре должно быть нужное количество монахинь.
Я придумала сбежать из монастыря. Бежать хотели 4 девочки. Если бы я сбежала домой, меня бы там, наверное, убили за это. Поэтому бежать решили к родственнице одной девочки. Мы собирали вещи, готовились. В день побега решили рассказать об этом учительнице, которая была очень добрая, и мы думали, что она за нас. Учительница рассказала игуменье. Игуменья на нас сильно орала. После этого нас поселили вместо 4, 10 человек в одну комнату. Больше нельзя было свободно выйти, нас водили строем, запирали на ключ. Строем в трапезную, строем в храм. Свободно перемещаться стало нельзя. Учительницу кстати из монастыря тоже выгнали, запретили ей с нами общаться.
Про Бога нам рассказывали, что, если причащаться не будешь, в ад попадешь. Если обманывать будешь, тоже в ад. Мы боялись Бога.
Каждую неделю мы должны были исповедоваться, от этого нельзя было отказаться. Мы быстро просекли, что если на исповеди что-то скажешь, это докладывали игуменье. Из исповеди одной девочки игуменья узнала, что мы пили вино. Я перестала что-то реальное рассказывать. Была книжка со списком грехов, я переписывала грехи оттуда и на исповеди читала это.
Из-за попытки побега и других нарушений, из монастыря позвонили моей маме и сказали, что она может поселиться сама в монастыре и тогда меня там оставят, или меня нужно забрать. Мама приехала в монастырь, прожила там 2 недели. Ей не понравились все эти правила, и она забрала меня домой.
Мне было 13 лет. Меня отдали в новую школу. Про монастырь я никому не рассказывала — стеснялась этого. Просто сказала, что меня из другой школы перевели.
У меня были сложности в общении. Я всего боялась. Школа была большая, 3 этажа, там надо было искать кабинеты, я боялась, что не найду. В метро ездить боялась, в монастыре ведь нас только на машине возили. Все было новое, это очень пугало. Друзей у меня не было. Образование в монастыре было ужасное, в новой школе я поняла, что математику не знаю. Но класс был хороший, они начали меня поддерживать, с нами психолог работала. Месяц мне было совсем страшно, потом появились друзья.
Первое время я ездила в монастырь к девочкам в гости, потом не захотела больше общаться ни с кем их монастыря.
В храм после этого я почти перестала ходить”.
P.S. Тк важно услышать обе стороны, вот версия глазами монастыря».
Если вам нравится наша работа — поддержите нас:
Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)
Или с помощью этой формы, вписав любую сумму: