Что значит эманировать ведьмак

Что значит эманировать ведьмак

© Перевод. Е. Вайсброт, наследники

© Издание на русском языке AST Publishers, 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Elaine blath, Feainnewedd

Dearme aen a’caelme tedd

Eigean evelienn deireadh

Que’n esse, va en esseath

Feainnewedd, elaine blath!

Истинно, истинно говорю вам, придет век Меча и Топора, век Волчьей Пурги. Придет Час Белого Хлада и Белого Света. Час Безумия и Час Презрения, Tedd Deireadh. Час Конца. Мир умрет, погруженный во мрак, и возродится вместе с новым солнцем. Воспрянет он из Старшей Крови, из Hen Ichaer, из зерна засеянного. Зерна, кое не прорастет, не проклюнется, но возгорится Пламенем.

Ess’tuath esse! Да будет так! Внимайте знамениям! А каковы будут оные, глаголю вам: вначале изойдет земля кровью Aen Seidhe. Кровью Эльфов…

Забитые дымом узкие улочки, ведущие ко рву, к первой террасе, полыхали жаром, языки пламени пожирали притулившиеся друг к другу соломенные крыши домов, лизали стены замка. С запада, от портовых ворот, накатывался крик, звуки яростного боя, глухие, сотрясающие стены удары тарана.

Нападающие неожиданно окружили их, проломив баррикаду, которую защищали немногочисленные солдаты, горожане с алебардами и арбалетчики. Покрытые черными попонами кони призраками перелетали через заграждения, блестящие мечи разили отступающих защитников.

Цири почувствовала, как везущий ее на луке седла рыцарь резко осадил коня. Услышала его крик. «Держись, – кричал он. – Держись!»

Другие рыцари в цветах Цинтры опередили их, с ходу сцепились с нильфгаардцами. Цири видела это всего лишь одно мгновение, краешком глаза – бешеный водоворот сине-зеленых и черных плащей, лязг стали, удары клинков по щитам, ржание лошадей…

Крик. Нет, не крик – вой.

Страх. Сковывающий волю, парализующий, удушающий страх.

Опять лязг железа, храп коней. Дома вокруг пляшут, исходящие огнем окна неожиданно оказываются там, где только что была забитая грязью улочка, усеянная трупами, заваленная пожитками беглецов. Рыцарь у нее за спиной вдруг заходится странным хриплым кашлем. На вцепившиеся в ремень руки хлещет кровь. Крик. Свист стрел.

Падение, болезненные удары о доспехи. Рядом бьют копыта, над головой проносится конское брюхо и разорванная сбруя, снова конское брюхо, развевающийся черный плащ, звуки ударов наподобие тех, что издает лесоруб, валящий дерево. Но это не дерево, это железо о железо. Крик, сдавленный и глухой, совсем рядом валится в грязь что-то черное и огромное, разбрызгивая кровь. Закованная в железо нога дергается, раздирает землю огромной шпорой.

Рывок. Какая-то сила подхватывает ее, затягивает на седло. «Держись!» Опять галоп. Руки и ноги отчаянно ищут опоры. Конь становится на дыбы. «Держись!» Нет опоры. Нет… Нет… Кровь. Конь падает. Нельзя отскочить, нельзя выбраться, вырваться из тисков покрытых кольчугой рук. Нельзя укрыться от крови, хлещущей на голову, на шею.

На улице огонь, ревущая красная стена огня. На ее фоне наездник, огромный, уходящий, кажется, выше пылающих крыш. Покрытый черной попоной конь пляшет, мотает головой, ржет.

Наездник глядит на нее. Цири видит, как блестят его глаза в прорези огромного шлема, украшенного крыльями хищной птицы. Видит отблеск пожара на широком клинке меча, который тот держит в низко опущенной руке.

Наездник глядит. Цири не может пошевелиться. Ей мешают одеревеневшие руки убитого, охватывающие ее талию. Удерживает что-то тяжелое и мокрое от крови, что лежит у нее на бедре и притискивает к земле.

И еще ей не дает двигаться страх. Чудовищный, выворачивающий все внутри страх, из-за которого Цири уже не слышит стон раненого коня, рев пожара, крики убиваемых людей и грохот барабанов. Единственное, что существует, с чем приходится считаться, что имеет значение, это страх. Страх в обличье черного рыцаря с украшенным перьями шлемом, рыцаря, застывшего на фоне кроваво-красной стены бушующего пламени.

Наездник сдерживает коня, крылья хищной птицы на его шлеме расправляются, птица устремляется в полет. Кидается на беззащитную, парализованную страхом жертву. Птица – а может, рыцарь – кричит, вопит страшно, жутко, торжествующе. Черный конь, черные доспехи, черный развевающийся плащ, а за всем этим огонь, море огня.

Птица верещит. Крылья трепещут, перья бьют по лицу. Страх!

«На помощь! Почему мне никто не помогает? Я одинокая, я маленькая, беззащитная, я не могу пошевелиться, даже звука не могу издать перехваченным судорогой горлом. Почему никто не приходит мне на помощь?

Горящие в прорези огромного крылатого шлема глаза. Черный плащ заслоняет все вокруг…

Она просыпается вся в поту, застывшая, а ее собственный крик, крик, разбудивший ее, все еще дрожит, вибрирует где-то внутри, в груди, разрывает высохшее горло. Болят вцепившиеся в попону руки, болит спина…

Кругом – ночь, темная и ветреная, монотонно и мелодично шумящая кронами сосен, поскрипывающая стволами. Уже нет ни пожара, ни крика, осталась только эта шумящая колыбельная. Рядом играет огнем и пышет теплом костер бивака, пламя вспыхивает на пряжках упряжи, горит пурпуром на рукояти меча и оковке ножен, прислоненных к лежащему на земле седлу. Нет другого огня, другого железа. Касающаяся ее щеки рука пахнет кожей и пеплом. Не кровью.

– Это был всего лишь сон. Скверный сон.

Цири дрожит, сжимает руки, подбирает ноги.

Сон. Всего лишь сон.

Костер уже успел пригаснуть, березовые чурки стали красными и прозрачными, потрескивают, то и дело стреляя голубоватым пламенем. Пламя освещает белые волосы и резкий профиль мужчины, который укутывает ее попоной и накрывает кожушком.

– Я рядом. Спи, Цири. Тебе надо отдохнуть. Нас еще ждет долгая дорога.

«Я слышу музыку, – вдруг подумала она. – В этом шуме… таится музыка. Звуки лютни. И голоса. Княжна из Цинтры… Дитя Предназначения… Дитя Старшей Крови, крови эльфов. Геральт из Ривии, Белый Волк и его Предназначение. Нет, нет, это легенда. Вымысел поэта. Ее нет. Она мертва. Ее убили на улицах города, когда она убегала…»

– Что он со мной сделал? Что тогда произошло? Что он… со мной сделал?

– Рыцарь… Черный рыцарь с перьями на шлеме… Ничего не помню. Он кричал… и смотрел на меня. Я не помню, что случилось. Помню только, что боялась. Ужасненько боялась…

Источник

Обзор второго сезона «Ведьмака» — лучше первого во всем, но без «Чеканной монеты»

Вячеслав «PilotBaker» Ипатов

17 декабря на Netflix состоится премьера второго сезона «Ведьмака». Cybersport.ru уже успел посмотреть продолжение похождений Геральта и Цири и готов поделиться первыми впечатлениями. Сериал стал более целостным и понятным, в первую очередь для зрителей, которые не были знакомы с оригинальной вселенной Анджея Сапковского. В глаза сразу бросается, что авторы прислушались к критике со стороны фанатов и исправили часть недочетов из первого сезона. Однако и без ложки дёгтя в новых эпизодах не обошлось. О том, каким получилось продолжение истории Геральта из Ривии от Netflix, — в материале Cybersport.ru.

Дисклеймер: Netflix предоставил журналистам доступ только к шести эпизодам из восьми, поэтому при оценке нового сезона мы не будем учитывать концовку всей истории и поговорим именно о драматургии конкретных серий.

Если отбросить недовольство кастом со стороны фанатов игры, то самой распространенной претензией к первому сезону был рваный сюжет. Постоянные прыжки между разными таймлайнами и персонажами в какой-то мере подражали ранним рассказам Сапковского, но при этом запутывали неподготовленного зрителя. Во втором сезоне «Ведьмака» ситуация изменилась: авторы более явно сделали фокус на основных героях и их сюжетных арках, а главное — происходящее стали последовательно излагать. Никаких больше скачков во времени, не считая пары минутных флешбэков: зритель точно знает, какая история является ключевой в шоу, — арка Цири.

Все второстепенные линии, будь то объединение эльфов и Нильфгаарда, искания Йеннифэр или политические игры Дийкстры, так или иначе завязаны на Цири и пророчестве. Благодаря этому в первых шести эпизодах ни разу не появляется ощущение, что ты выпал из контекста или смотришь филлерную серию, — каждая сцена действительно дополняет общую картину.

Не стоит забывать, что половина второго сезона проходит в Каэр Морхене — обители ведьмаков, в которой любой фанат The Witcher 3 провел не один час. И пусть нам в крепости демонстрируют не так много локаций, те, что есть, покажутся геймерам уютными и знакомыми. Впрочем, главная причина «поверить» в киношный Каэр Морхен — Весемир. Здесь авторы идеально попали с актером: кажется, будто Весемир в сериале — буквальная копия наставника ведьмаков из игры, даже в плане мимики и манеры общения.

Кстати, не менее интересным и удачным оказался выбор актера на роль Дийкстры, главы реданской разведки. В первых шести эпизодах ему выделено совсем немного экранного времени, но даже этого хватает, чтобы понять, насколько же точным оказалось попадание в плане образа. Да, Дийкстра здесь вовсе не полноват, а, наоборот, подтянут и жилист, но зато все так же харизматичен, умен и в каком-то плане элегантен, особенно когда речь касается убийств и подковерных игр.

А вот Трисс во втором сезоне снова выглядит несколько лишней. К некоторым персонажам, будь то Фрингилья Виго или Францеска Финдабаир, авторы были куда благосклоннее, показав, дополнив или переписав определенные элементы из их прошлого. Это, кстати, в целом еще одно из преимуществ второго сезона, в котором закрываются белые пятна не только из первого сезона, но и самого лора вселенной. Но не в случае с Трисс — рыжую чародейку в этом плане откровенно обделили. Хотя экранного времени у нее предостаточно, ее ценность для сюжета в вышедших сериях сведена на нет.

Казалось бы, Трисс должна оказать серьезное влияние на процесс взросления Цири, однако на деле их взаимоотношения не ведут ни к каким переменам в образе будущей ведьмачки. Забавной выглядит сцена, в которой чародейка подходит к Цири и предлагает ей заняться изучением магии, на что та отвечает, что подойдет позже, и продолжает упражняться с мечом. Конец: уроков магии мы так и не дождемся. Взаимоотношения Геральта и Трисс также показаны как-то куце и будто бы впопыхах — а ведь в игре для многих она была полноправной конкуренткой Йеннифэр. И это вдвойне более странно на фоне того, что появления остальных персонажей, например того же Лютика, у которого совсем немного экранного времени, выглядят гораздо более осмысленными и полезными для драматургии и развития сюжета.

Главной темой второго сезона становится линия Цири и Геральта, и их взаимоотношения как отца и дочери (ну, почти дочери) показаны действительно интересно. В первом сезоне Цири казалась блеклым персонажем, но в тандеме с Геральтом смогла раскрыться и теперь смотрится очень интересно. Персонаж становится более полноценным, в нем просыпается ответственность, давящее чувство вины. Да, начав тренировки, Цири не стала в одночасье непобедимым воином, но как раз ее непробиваемое упорство и желание исправить допущенные ошибки любой ценой отлично дополняют образ.

Авторы не стали шаблонно показывать, как у Цири все ловко получается после пары неудач, и вместо этого раз за разом с упоением демонстрируют, как юная принцесса получает по лицу — и это сделало процесс тренировок более реалистичным. Геральту же отлично подошло амплуа наставника. Да, саркастических реплик стало меньше, зато эмоциональных (ну, со скидкой на то, насколько ведьмаки вообще могут быть эмоциональны) разговоров по душам — больше. Кавиллу удалось показать эту трансформацию персонажа очень органичным процессом.

Суммируя, отмечу, что второй сезон стал объективно лучше первого почти по всем параметрам, будь то постановка сражений, детализация монстров, о которых мы, к сожалению, не можем подробнее говорить в превью, или просто выстроенность повествования, в котором абсолютно все сцены теперь действительно объединены главной сюжетной аркой. Темп всей истории тоже стал выше — временами он все еще проседает, но все же значительно реже, чем в первом сезоне. Больше внимания стало к дорогим для фанатов мелочам вроде детализации нильфгаардских доспехов или частого использования Геральтом тех же Квена или Аарда.

Однако есть одно очень субъективное «но». Я из тех, кто, несмотря на уродливые доспехи Нильфгаарда и неоднозначный каст, был в восторге от первого сезона. В этих разрозненных историях был свой шарм. Сезон дарил приятное чувство, будто ты у костра слушаешь ведьмачьи байки — да, сбивчивые, да, моментами нелепые, но настоящие, стилистически выдержанные. Второй сезон по всем объективным критериям выглядит действительно более качественным, но такого восторга уже не вызывает. Куда-то испарилась эта странная химия, снизилась концентрация специфического юмора, да что говорить — даже песня Лютика во втором сезоне стала более музыкальной и серьезной. Она звучит как нечто, что вполне могло бы играть в вашем плеере, но при этом совершенно не заедает в голове, в отличие от трактирного шлягера про оплату ведьмачьих услуг. И, как ни странно, это выросшее качество сериала немного сгубило шарм и уникальный дух франшизы. Впрочем, если первый сезон оставил у вас смешанные впечатления и вы по-прежнему помните недочеты, что бросались вам в глаза, то новый сезон однозначно должен понравиться вам куда больше, ведь он действительно стал ярче, масштабнее и дороже.

Источник

Эманировать что значит ведьмак

«Воистину, нет ничего более отвратного, нежели монстры оные, натуре противные, ведьмаками именуемые, ибо суть они плоды мерзопакостного волшебства и диавольства. Это есть мерзавцы без достоинства, совести и чести, истинные исчадия адовы, токмо к убиениям приспособленные. Нет таким, како оне, места меж людьми почтенными».
— Монструм или ведьмака описание

Ведьмаки, также известные как ведьмачи, ведьмины, на Старшей Речи Vatt’ghern — собирательное название для группы искусственно созданных мутантов, прошедших специальную подготовку и обладающих сверхъестественными способностями и возможностями, чье изначальное предназначение — истреблять чудовищ.

Неоднозначность термина часто вызывает споры насчет его смысла. В общепризнанном смысле ведьмак — это профессия. Обычно под этим словом подразумевают наемных охотников на монстров, однако не любых представителей этого ремесла[1], но прошедших через ряд мутаций и изменений организма, которые делают ведьмаков сверхлюдьми, обладающими невероятными физическими возможностями. Именно эти данные позволяют ведьмакам быть как нельзя более приспособленными к охоте на различных тварей и существ, и таким образом быть куда эффективнее любых «конкурентов».
Несмотря на вкладываемый в это слово смысл, обычно ведьмаками называют даже тех представителей этой группы, кто фактически не занимается охотой на чудовищ в качестве своего основного ремесла, а предпочитает вести иную деятельность: работать наемником, убивать по найму, осуществлять руководство бандой или же просто пытаться жить обычной жизнью. В таком случае слово ведьмак употребляется в значении всякий, кто сумел выжить в ходе магических и генетический испытаний, которые ставились над юными мальчиками в ведьмачьих крепостях, и прошедший затем боевую подготовку, чтобы подчеркнуть это прошлое конкретного индивида. У самих же ведьмаков на этот счет иная точка зрения, к примеру, Геральт не причисляет к своим собратьям тех представителей различных школ, кто изменил своему предназначению и забросил свое ремесло. Более того, когда в книге «Башня Ласточки» он в какой-то момент осознает, что его собственной приоритетной задачей перестала быть охота на чудовищ, Белый Волк и себя самого более не считает ведьмаком.

Одновременно с общепризнанным значением слова ведьмак как наемный охотник на чудовищ существует и несколько более глубокая трактовка этого слова: образ жизни, который ведьмаки вынуждены вести, чтобы охотиться на чудовищ, и соответствующая ему совокупность идей, мнений и взглядов такого охотника. Специфика ведьмачества как образа жизни вытекает, в основном, из двух факторов:

1. Из профессиональной деятельности, чьими следствиями являются неприкаянность, бродяжничество, нищета, отсутствие собственного дома или более-менее ценного имущества, деклассифицированность в социуме и маргинальное положение в жесткой сословной иерархии;

2. И из принятого между ведьмаками морального идеала их предназначения — очистить землю от монстров, убивающих невинных людей. На практике же новоиспеченный ведьмак очень быстро расстается с иллюзорным мнением о собственной значимости для мира людей и необходимости своей работы, сталкиваясь с ксенофобией и ненавистью окружающих, а также понимая, что монстры убивают людей гораздо меньше, чем сами люди. Поэтому, чаще всего, ведьмак либо продолжает убивать чудовищ, поскольку не хочет и/или не умеет более ничем заниматься, либо же игнорирует описанную экзистенциальную дилемму и продолжает свою охоту в надежде «как-то улучшить мир». Либо по обеим причинам сразу. Либо же он бросает охоту на чудовищ и ищет работу по-прибыльнее.
Такое неоднозначное и трудное положение ведьмаков в обществе в большинстве случаев вырабатывает у них главное правило эффективного выживания — соблюдение нейтралитета, что и позволяет такому охотнику на чудовищ с успехом заниматься своим ремеслом и выживать в таком мире, где почти каждый его ненавидит.

Существует ошибочное мнение, будто, чтобы стать ведьмаком, необходимо по Праву Неожиданности достаться уже действующему ведьмаку. Такая практика действительно существовала, однако в награду за спасение редко просили такую экзотическую оплату, поскольку нищенствовавшие охотники на чудовищ более всего нуждались в деньгах. На самом же деле, в кандидаты в ведьмаки гораздо чаще попадали либо нежеланные или незаконнорожденные дети, подкинутые взрослым охотникам, либо испытанные жизнью бродяги, сироты и сорванцы, кого ведьмаки подбирали на Пути, из канав и по большакам и отвозили в свои крепости, чтобы там подвергнуть испытаниям и тренировкам.

Затем кандидата подвергали Трансмутациям, в ходе которых мутировали костный мозг, гормоны, а также структура глазного яблока: радужка изменяла свой цвет на желтый, а зрачок становился вертикальным. В ходе всего процесса кандидат оставался в коме, все течение мутаций занимало 7-10 дней. После пробуждения с необратимыми изменениями в организме, юный ведьмак был готов начинать усиленные тренировки.
Над ведьмаками, прошедшими предыдущие этапы мутации легче других, проводили более сложные эксперименты, благодаря которым общие физические кондиции юнош улучшались.

В целом, ведьмаки сохраняют большинство черт, присущих обычным людям, хотя и отличаются от них. В первую очередь, прошедшие через все этапы испытаний охотники на чудовищ приобретают скорость реакции, силу, ловкость, выносливость и меткость, не доступные ни одному человеку, кроме того, обостряются их слух, зрение, обоняние и вкусовые рецепторы. В литературной саге говорится, что при желании ведьмаки двигаются настолько быстро, что кажутся обычным людям размытыми, а также могут отбивать выпущенные в них стрелы, более того, Геральту однажды удалось отбить аж две стрелы, а нюх Белого Волка не раз описывает как «лучше, чем у собаки», однако нет никаких упоминаний о необычайной физической силе охотников на чудовищ. В ходе испытаний и генетических изменений ведьмаки приобретают полный контроль над своим организмом, включая осмысленное управление дыханием, сердцебиением, выделением гормонов и ферментов, а также контроль над размером зрачков, который позволяет видеть в кромешной темноте или же не быть ослепленным при ярком свете.

Также ведьмаки приобретают необычайную устойчивость к ядам и высокий, практический непреодолимый иммунитет против любых болезней, хотя и существуют исключения. Вместе с высоким иммунитетом у ведьмаков повышается стойкость к ранениям и болевой порог, не позволяющие им терять сознание или погибать даже при ужасающих травмах и ранах, которые бы гарантированно отправили на тот свет любого человека. Более того, увеличенная в два-три раза скорость регенерации и рубцевания тканей позволяет ведьмакам оправляться впоследствии от практически любых ранений, а потому охотники на чудовищ обычно покрыты десятками глубоких шрамов. Благодаря ускоренной регенерации ведьмаки стареют медленнее, чем люди, что позволяет им жить по несколько веков и сохранять при этом юношескую ловкость и проворство. Кроме того, благодаря ускоренному метаболизму ведьмаки имеют повышенную сопротивляемость к ядам, токсинам и наркотическим веществам, которые быстро выводятся из их тел. Это дает им возможность употреблять высоко токсичные ведьмачьи эликсиры и микстуры, которые бы точно убили обычного человека. Тем не менее, ведьмаки испытывают их немедленное воздействие и отравление, а также чувствуют эффекты принятых снадобий.

Ведьмаки имеют очень бледную кожу и физически не способны краснеть. Возможно также, что на их телах не остается видимых гематом. К книге «Кровь Эльфов» говорится, что при прикосновении к ведьмаку человек испытывает легкую приятную щекотку или вибрацию. Упоминается также, что по необъяснимым причинам Эскель эманирует сильнее, чем Геральт. Кроме того, ведьмаки обычно высоки, стройны, жилисты и находятся в отличной физической форме, хотя неизвестно, эффект ли это мутаций или следствие постоянных тренировок. Все ведьмаки бесплодны. Существует расхожее мнение, что Испытание Травами и мутации «выжигают» эмоции у юных кандидатов в ведьмаки, однако этому нет подтверждений, скорее, достаточно опровержений. Вероятно, миф о бесчувственности ведьмаков стал следствием их невозмутимости и хладнокровия, которые часто вырабатываются у опытного охотника на монстров с течением времени и с каждыми новыми пережитыми заказами и схватками.

Поскольку большинство ведьмаков регулярно принимает ведьмачьи эликсиры, стоит отметить, что отравленный этими зельями охотник разительно меняется внешне: его кожа бледнеет еще больше обычного и становится пористой, как отжатый творог, глаза глубоко западают в глазницах, а зрачки заполняют собой весь глаз. И без того превосходящие человеческие, физические данные ведьмаков после принятия эликсиров улучшаются до невероятного уровня, а чувства еще более обостряются.

Для успешной охоты на монстров юным ведьмакам преподают монстрологию, они учат повадки и особенности многих существ и чудовищ, а также их слабые места. Большинство ведьмаков – отличные детективы и следопыты, способные по обстановке комнаты или поляны в лесу понять, что здесь произошло и что за чудовище это учинило, как погибли жертвы и куда убийца отправился затем. Кроме того, ведьмачьи чувства гораздо острее и тоньше человеческих, а потому в совокупности с развитой наблюдательностью это позволяет заметить мельчайшие детали, взять неприметный для любого другого охотника след или найти свою цель буквально по запаху.

Охотники на чудовищ обычно опытные алхимики, умеют готовить эликсиры, масла, приманки, микстуры и отвары, знают о свойствах растений и грибов, а также сведущи в медицине и анатомии, имеют представление о первой помощи при ранениях и могут на глаз определить, от чего умер тот или иной человек. Многие ведьмачьи эликсиры изготавливаются по древним секретным рецептам и обладают чудовищным уровнем токсичности, убивая при принятии обычного человека. Их эффекты, в основном, улучшают до невероятного уровня и без того нечеловеческие физические данные ведьмака, еще более обостряют чувства, ускоряют регенерацию, восстановление энергии и рубцевание тканей.

Девушки Геральта из Ривии (книжный цикл) Часть 2.

Молодая и талантливая чародейка с каштановыми волосами и голубыми глазами (в играх ее внешность немного изменена). Трисс Меригольд была свидетельницей бурно протекающего романа Геральта и Йеннифер. Хоть их отношения и казались девушке странными, но все же будоражили ее своим накалом. В очередной раз, когда Геральт и Йеннифер расстались, Трисс воспользовалась моментом и без труда соблазнила ведьмака.

Неожиданно в любовной связи с ведьмаком молодая чародейка получила именно те эмоции, которые искала в близости с мужчинами. И Трисс захотела быть с ним, пусть даже на короткое мгновенье.

Несмотря на то что отношения Геральта и Трисс по понятным причинам не получили развития, они были очень близки и дороги друг другу. Девушка всегда была готова прийти на помощь ведьмаку. Она не раз спасала ведьмаку жизнь.

Эсси Давен (Глазок)

Для многих поклонников Ведьмака это самый трогательный и милый персонаж всей саги, даже несмотря на то, что появилась она только в коротком рассказе. Романтичная очаровательная девушка с голубыми глазами и золотистыми волосами, худенькая, не больше 18 лет на вид. Как и Лютик, Эсси Давен бард и поэтесса. Свое прозвище она получила за то, что зачесывала волосы так, что прядь закрывала половину лица.

Роман Геральта и Эсси Давен был краткосрочным, но очень драматичным. Они познакомились на свадьбе, где Глазок играла свои баллады попеременно с Лютиком. Девушка сразу понравилась ведьмаку. Да и Глазок, как выяснилось позже, влюбилась в него чуть ли не с первого взгляда.

Глазок очень тонко чувствовала Геральта. Она видела, что за показной холодностью и отстраненностью скрывается натура, увязнувшая в противоречиях. Ведь Геральт так и не разобрался в своих чувствах к Йен. И то же самое было в отношениях с Эсси. Глазок была ему симпатична. И ведьмак, возможно сам того не замечая, давал девушке ложную надежду (дарит ей голубую жемчужину).

Покидая город, они не разговаривают друг с другом. Лишь Лютик разбавляет молчание своими историями. Наконец, и бард не выдерживает и заставляет ведьмака и девушку объясниться.

Геральт и Эсси Давен провели ночь вместе и больше никогда не встречались. Лютик написал хорошую балладу, по сюжету которой ведьмак и поэтесса полюбили друг друга и ничто не могло их разлучить.

Но в реальности все сложилось иначе. Эсси Давен умерла спустя 4 года от эпидемии оспы. Лютик вынес ее тело из города и похоронил далеко за его пределами в лесу вместе с ее лютней и жемчужиной, подаренной Геральтом. С последней она никогда не расставалась.

Лютик не рассказал ведьмаку о смерти девушки, да и тот никогда о ней не спрашивал.

Эманировать что значит ведьмак

© Перевод. Е. Вайсброт, наследники

© Издание на русском языке AST Publishers, 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Elaine blath, Feainnewedd

Dearme aen a’caelme tedd

Eigean evelienn deireadh

Que’n esse, va en esseath

Feainnewedd, elaine blath!

«Цветочек». Колыбельная песня и популярная детская считалка эльфов

Истинно, истинно говорю вам, придет век Меча и Топора, век Волчьей Пурги. Придет Час Белого Хлада и Белого Света. Час Безумия и Час Презрения, Tedd Deireadh. Час Конца. Мир умрет, погруженный во мрак, и возродится вместе с новым солнцем. Воспрянет он из Старшей Крови, из Hen Ichaer, из зерна засеянного. Зерна, кое не прорастет, не проклюнется, но возгорится Пламенем.

Ess’tuath esse! Да будет так! Внимайте знамениям! А каковы будут оные, глаголю вам: вначале изойдет земля кровью Aen Seidhe. Кровью Эльфов…

Забитые дымом узкие улочки, ведущие ко рву, к первой террасе, полыхали жаром, языки пламени пожирали притулившиеся друг к другу соломенные крыши домов, лизали стены замка. С запада, от портовых ворот, накатывался крик, звуки яростного боя, глухие, сотрясающие стены удары тарана.

Нападающие неожиданно окружили их, проломив баррикаду, которую защищали немногочисленные солдаты, горожане с алебардами и арбалетчики. Покрытые черными попонами кони призраками перелетали через заграждения, блестящие мечи разили отступающих защитников.

Цири почувствовала, как везущий ее на луке седла рыцарь резко осадил коня. Услышала его крик. «Держись, – кричал он. – Держись!»

Другие рыцари в цветах Цинтры опередили их, с ходу сцепились с нильфгаардцами. Цири видела это всего лишь одно мгновение, краешком глаза – бешеный водоворот сине-зеленых и черных плащей, лязг стали, удары клинков по щитам, ржание лошадей…

Крик. Нет, не крик – вой.

Страх. Сковывающий волю, парализующий, удушающий страх.

Опять лязг железа, храп коней. Дома вокруг пляшут, исходящие огнем окна неожиданно оказываются там, где только что была забитая грязью улочка, усеянная трупами, заваленная пожитками беглецов. Рыцарь у нее за спиной вдруг заходится странным хриплым кашлем. На вцепившиеся в ремень руки хлещет кровь. Крик. Свист стрел.

Падение, болезненные удары о доспехи. Рядом бьют копыта, над головой проносится конское брюхо и разорванная сбруя, снова конское брюхо, развевающийся черный плащ, звуки ударов наподобие тех, что издает лесоруб, валящий дерево. Но это не дерево, это железо о железо. Крик, сдавленный и глухой, совсем рядом валится в грязь что-то черное и огромное, разбрызгивая кровь. Закованная в железо нога дергается, раздирает землю огромной шпорой.

Рывок. Какая-то сила подхватывает ее, затягивает на седло. «Держись!» Опять галоп. Руки и ноги отчаянно ищут опоры. Конь становится на дыбы. «Держись!» Нет опоры. Нет… Нет… Кровь. Конь падает. Нельзя отскочить, нельзя выбраться, вырваться из тисков покрытых кольчугой рук. Нельзя укрыться от крови, хлещущей на голову, на шею.

На улице огонь, ревущая красная стена огня. На ее фоне наездник, огромный, уходящий, кажется, выше пылающих крыш. Покрытый черной попоной конь пляшет, мотает головой, ржет.

Наездник глядит на нее. Цири видит, как блестят его глаза в прорези огромного шлема, украшенного крыльями хищной птицы. Видит отблеск пожара на широком клинке меча, который тот держит в низко опущенной руке.

Наездник глядит. Цири не может пошевелиться. Ей мешают одеревеневшие руки убитого, охватывающие ее талию. Удерживает что-то тяжелое и мокрое от крови, что лежит у нее на бедре и притискивает к земле.

И еще ей не дает двигаться страх. Чудовищный, выворачивающий все внутри страх, из-за которого Цири уже не слышит стон раненого коня, рев пожара, крики убиваемых людей и грохот барабанов. Единственное, что существует, с чем приходится считаться, что имеет значение, это страх. Страх в обличье черного рыцаря с украшенным перьями шлемом, рыцаря, застывшего на фоне кроваво-красной стены бушующего пламени.

Наездник сдерживает коня, крылья хищной птицы на его шлеме расправляются, птица устремляется в полет. Кидается на беззащитную, парализованную страхом жертву. Птица – а может, рыцарь – кричит, вопит страшно, жутко, торжествующе. Черный конь, черные доспехи, черный развевающийся плащ, а за всем этим огонь, море огня.

Птица верещит. Крылья трепещут, перья бьют по лицу. Страх!

«На помощь! Почему мне никто не помогает? Я одинокая, я маленькая, беззащитная, я не могу пошевелиться, даже звука не могу издать перехваченным судорогой горлом. Почему никто не приходит мне на помощь?

Горящие в прорези огромного крылатого шлема глаза. Черный плащ заслоняет все вокруг…

Она просыпается вся в поту, застывшая, а ее собственный крик, крик, разбудивший ее, все еще дрожит, вибрирует где-то внутри, в груди, разрывает высохшее горло. Болят вцепившиеся в попону руки, болит спина…

Кругом – ночь, темная и ветреная, монотонно и мелодично шумящая кронами сосен, поскрипывающая стволами. Уже нет ни пожара, ни крика, осталась только эта шумящая колыбельная. Рядом играет огнем и пышет теплом костер бивака, пламя вспыхивает на пряжках упряжи, горит пурпуром на рукояти меча и оковке ножен, прислоненных к лежащему на земле седлу. Нет другого огня, другого железа. Касающаяся ее щеки рука пахнет кожей и пеплом. Не кровью.

– Это был всего лишь сон. Скверный сон.

Цири дрожит, сжимает руки, подбирает ноги.

Сон. Всего лишь сон.

Костер уже успел пригаснуть, березовые чурки стали красными и прозрачными, потрескивают, то и дело стреляя голубоватым пламенем. Пламя освещает белые волосы и резкий профиль мужчины, который укутывает ее попоной и накрывает кожушком.

– Я рядом. Спи, Цири. Тебе надо отдохнуть. Нас еще ждет долгая дорога.

«Я слышу музыку, – вдруг подумала она. – В этом шуме… таится музыка. Звуки лютни. И голоса. Княжна из Цинтры… Дитя Предназначения… Дитя Старшей Крови, крови эльфов. Геральт из Ривии, Белый Волк и его Предназначение. Нет, нет, это легенда. Вымысел поэта. Ее нет. Она мертва. Ее убили на улицах города, когда она убегала…»

– Что он со мной сделал? Что тогда произошло? Что он… со мной сделал?

– Рыцарь… Черный рыцарь с перьями на шлеме… Ничего не помню. Он кричал… и смотрел на меня. Я не помню, что случилось. Помню только, что боялась. Ужасненько боялась…

Фрингилья Виго

— С любовью, — медленно проговорила Фрингилья, — все обстоит так же как с почечными коликами. Пока не схватит, даже не представляешь себе, что это такое. А когда об этом рассказывают — не веришь.
— Что-то в этом есть, — согласился ведьмак. — Но есть и различия. От почечных колик рассудок не спасает. И их не лечит.
— Любовь смеется над рассудком. И в этом ее притягательная силаи прелесть.
— Скорее глупость.

По заданию Ложи Чародеек Фрингилья Виго пытается удержать Геральта в Туссенте и становится его любовницей. Свои истинные намерения она отлично скрывает, и ведьмак ни разу ни о чем не заподозрил. Нельзя сказать, что Фрингилья ложится в постель с Геральтом только лишь во имя исполнения своей миссии. Она очень расстраивается, когда ведьмак в минуты страсти путает ее с Йеннифер. Значит нильфгаардская чародейка рассчитывала в этих отношениях на нечто большее.

Сама того не ведая, Фрингилья Виго сыграла большую роль в судьбе Геральта и его близких (созданный ее медальон для ведьмака, весьма ему помог).

Вкратце о ведьмаках

Ренфри из Крейдена

Ренфри выжила. Она скиталась, получала побои, становилась жертвой насилия. Она стала убийцей, примкнула к банде гномов-разбойников, получив за свои зверства прозвище Сорокопутка. Впоследствии возглавила свою шайку разбойников.

Но при этом Геральт прекрасно понимал мотивы Ренфри. Ведь и с ним часто поступали несправедливо.

Источник