чувства без разума слепы мысли без чувств слепы
Эйнштейн о науке, религии, Боге, человеке, истине
Мой муж гений! Он умеет делать абсолютно всё, кроме денег. (Жена А. Эйнштейна о нём)
Если теория относительности подтвердится, то немцы скажут, что я немец, а французы — что я гражданин мира; но если мою теорию опровергнут, французы объявят меня немцем, а немцы — евреем.
Брак — это безуспешная попытка превратить случайный эпизод в нечто долговременное.
В юности я обнаружил, что большой палец ноги рано или поздно проделывает дырку в носке. Поэтому я перестал надевать носки.
Вечная загадка мира — это его познаваемость. …Сам факт этой познаваемости представляется чудом.
Воображение важнее, чем знания. Знания ограничены, тогда как воображение охватывает целый мир, стимулируя прогресс, порождая эволюцию.
. Всякий, кто серьёзно занимается наукой, приходит к осознанию того, что в законах природы проявляется Дух, который намного выше человеческого, — Дух, пред лицом которого мы с нашими ограниченными силами должны ощущать собственную немощь.
Высшая музыкальность в области мысли.
Высшей задачей физика является поиск таких в высшей степени универсальных законов… из которых с помощью чистой дедукции можно получить картину мира. Не существует логического пути, ведущего к таким… законам.
— У вас есть записная книжка, чтобы записывать ваши гениальные мысли?
— Гениальные мысли приходят в голову так редко, что их нетрудно запомнить.
Бог вычисляет дифференциалы эмпирически.
Господь Бог изощрён, но не злонамерен.
Дополнительное пояснение Эйнштейна: «Природа скрывает свои секреты за счёт присущей ей высоты, а не путём уловок.»
Достоевский даёт мне больше, чем любой научный мыслитель, больше, чем Гаусс.
Единственное, чему научила меня моя долгая жизнь: что вся наша наука перед лицом реальности выглядит примитивно и по-детски наивно — и всё же это самое ценное, что у нас есть.
Если вы хотите вести счастливую жизнь, вы должны быть привязаны к цели, а не к людям или к вещам.
Законы математики, имеющие какое-либо отношение к реальному миру, ненадёжны; а надёжные математические законы не имеют отношения к реальному миру.
Идеалами, освещавшими мой путь и сообщавшими мне смелость и мужество, были добро, красота и истина.
Как много мы знаем, и как мало мы понимаем.
Квантовая механика действительно впечатляет. Но внутренний голос говорит мне, что это ещё не идеал. Эта теория говорит о многом, но всё же не приближает нас к разгадке тайны Всевышнего. По крайней мере, я уверен, что Он не бросает кости.
— письмо Максу Борну от 12 декабря 1926 :
Когда слепой жучок ползёт по плоскости шара, он не замечает, что путь, который он проделывает, искривлён. Мне удалось это заметить.
Морскую болезнь вызывают у меня люди, а не море. Но, боюсь, наука ещё не нашла лекарства от этого недуга.
На ранних этапах духовной эволюции человечества человеческая фантазия создала по образу и подобию человека богов, которые, действуя по своей воле, должны были определять мир явлений [phenomenal world] или, во всяком случае, повлиять на него. Люди считали, что можно изменить предначертания богов в свою пользу посредством магии или молитвы. Идея Бога, как её подаёт религия, в настоящее время является сублимацией этой старой концепции богов. Её антропоморфный характер вытекает, например, из того факта, что человек обращается к божеству в молитве и просит его о выполнении своих желаний… В своей борьбе за этическое добро, учителя от религии должны иметь мужество отказаться от доктрины Бога как личности, то есть отказаться от этого источника страха и надежды, который в прошлом дал такую всеобъемлющую власть в руки служителей церкви. В своих работах они должны будут посвятить себя тем силам, которые способны культивировать Божественность, Истину и Красоту в самом человечестве.
При такой гармонии в космосе, которую я, со своим ограниченным человеческим разумом, способен осознать, есть всё же люди, которые говорят, что нет Бога. Но что действительно гневит меня, так это то, что они цитируют меня в поддержку таких взглядов.
Даже хотя сферы религии и науки сами по себе ясно разграничены, между ними существует сильная взаимосвязь и взаимозависимость. Хотя религия может служить тем, что определяет цели, она тем не менее научилась у науки, в широком смысле, какие средства приведут к достижению целей, которые она наметила. Но наука может быть создана только теми, кто насквозь пропитан стремлением к истине и пониманию. Но источник этого чувства берёт начало из области религии. Оттуда же — вера в возможность того, что правила этого мира рациональны, то есть постижимы для разума. Я не могу представить настоящего учёного без крепкой веры в это. Образно ситуацию можно описать так: наука без религии — хрома, а религия без науки — слепа.
— «Религия и наука», 1941
Случайности и совпадения — это способ Бога сохранять анонимность!
Национализм — детская болезнь. Это корь человечества.
Тот, кто довольно марширует под музыку в строю, уже заслужил мое презрение. Мозгом он был наделен по ошибке, ему вполне было бы достаточно и спинного мозга. С этим позором цивилизации должно быть покончено. Героизм по команде, бессмысленная жестокость и омерзительная бессмысленность, называющаяся патриотизмом — как сильно я ненавижу все это, какой низкой и подлой является война. Я предпочел бы быть разорванным на куски, чем быть частью этого грязного действа. Я убежден, что убийство под предлогом войны не перестает быть убийством.
Не стоит обожествлять интеллект. У него есть могучие мускулы, но нет лица.
Один день ты перестанешь учиться, и ты начнёшь умирать.
Человек — это часть целого, которое мы называем Вселенной, часть, ограниченная во времени и в пространстве. Он ощущает себя, свои мысли и чувства как нечто отдельное от всего остального мира, что является своего рода оптическим обманом. Эта иллюзия стала темницей для нас, ограничивающей нас миром собственных желаний и привязанностью к узкому кругу. Наша задача — освободиться из этой тюрьмы, расширив сферу своего участия до всякого живого существа, до целого мира, во всем его великолепии. Никто не сможет выполнить такую задачу до конца, но уже сами попытки достичь эту цель являются частью освобождения и основанием для внутренней уверенности.
Этическое поведение человека должно основываться на сочувствии, образовании, и общественных связях. Никакой религиозной основы для этого не требуется.
Я — глубоко религиозный безбожник. Можно сказать, что это своего рода новая религия. Я не пытаюсь вообразить Бога как личность; мне достаточно изумительной структуры мироздания, насколько наши несовершенные органы чувств могут её воспринять.
Я никогда не приписывал Природе никакой цели, преднамеренного стремления или чего-либо, чему можно дать антропоморфическое толкование. Природа — величественное здание, которое мы в состоянии постичь очень неполно и которое возбуждает в душе мыслящего человека чувство скромного смирения. Это поистине благоговейное чувство с мистицизмом ничего общего не имеет.
Я действительно считаю, что чрезмерный акцент на сугубо интеллектуальную позицию в нашем образовании, часто целиком направленному на практику и факты, непосредственно привёл к обесцениванию этических ценностей. Я не так много думаю об опасностях, которые технический прогресс непосредственно предъявляет человечеству, такими как удушение совместных размышлений «материально-фактической» привычкой мыслить, которая пролегла убийственным морозом между человеческими взаимоотношениями. Страшная дилемма мировой политической ситуации имеет много общего с этим греховным упущением со стороны нашей цивилизации. Без «этической культуры» нет никакого спасения для человечества.
Теоретический разум в философии И. Канта
В основе философской антропологии И.Канта лежит концепция родовой сущности человека как существа активного и разумного. В его учении человек с самого начала исследуется не как обособленный индивидуум, а как представитель рода; он «подчинен «идее человечества» и рассматривается под углом зрения этой идеи». При этом деятельность человека была сведена И.Кантом к деятельности трансцендентального субъекта, его теоретического и практического разума.
Как субъект, наделенный способностью к мышлению и стремящийся к познанию, человек обладает теоретическим разумом. В теоретическую сферу своего учения И. Кант включает трансцендентальную эстетику, трансцендентальную аналитику и трансцендентальную диалектику. Учение о целеполагании хотя и принадлежит к теоретической философии, в то же время представляет собой переход к философии практической.
И.Кант не принял учения сенсуалистов (в частности, Дж.Локка) о чувственности как общем источнике всякой душевной деятельности. Не приемлет кенигсбергский мыслитель и позиции «интеллектуалиста» Г.В.Лейбница, который считал не чувства, а ум основою мыслительных способностей человека. И.Кант называет чувства и ум двумя независимыми источниками мысли: без ума чувства слепы, они дают лишь бессвязный материал; без чувств ум пуст, его понятия лишены содержания. Философ расчленяет познавательную способность теоретического разума на три способности: чувственность, рассудок и собственно разум в узком смысле этого слова.
Хотя мы узнаем многие правила (законы) посредством опыта, тем не менее, они лишь частные определения более высоких законов, самые высшие из которых не заимствованы из опыта, а происходят a priori из самого рассудка и поэтому должны придавать явлениям их законообразность, тем самым делая возможным опыт. Рассудок «есть не только способность образовать правила для себя путем сравнения явлений: он сам есть законодатель для природы, иными словами, без рассудка не было бы никакой природы, т.е. не было бы синтетического единства многообразия явлений согласно правилам, так как явления как таковые не могут находиться вне нас и существуют только в нашей чувственности».
В своих трудах кенигсбергский мыслитель неоднократно подчеркивает значение и чувственного, и рассудочного познания. «Эти две способности не могут замещать своих функций одна другой. Рассудок не может ничего наглядно представлять, а чувства не могут ничего мыслить. Только из соединения их может возникнуть знание». Поэтому чувственность и рассудок И. Кант определяет как два источника знания или два ствола человеческого познания.
Разум во втором смысле сам служит источником происхождения некоторых понятий и основоположений, которые он не заимствует ни из чувств, ни из рассудка, он сам производит понятия. Если рассудок определить как способность, создающую единство явлений согласно правилам, то разум есть способность, создающая единство правил рассудка, согласно принципам. Познанием из принципов мыслитель называет такое знание, в котором человек познает частное в общем посредством понятий. Разум «никогда не относится прямо к опыту или к какому-либо предмету, но всегда направлен на рассудок, чтобы с помощью понятий придать многообразию его знаний априорное единство, которое называется единством разума и имеет совершенно иной характер, чем то единство, которое может быть осуществлено рассудком».
Таким образом, всякое человеческое знание начинается благодаря чувствам, переходит затем к рассудку и заканчивается в разуме, который представляет собой высшую инстанцию для обработки материала наглядных представлений и «для подведения его под высшее единство мышления». С разумом немецкий философ связывает абстрактно-теоретическое мышление, раскрывающее сущность объектов, внутренние законы их развития.
С одной стороны, И.Кант утверждает, что явления имеют основание в чем- то другом, что должно быть принципиально отличаемо от явлений. «Ведь в противном случае,- пишет он,- мы пришли бы к бессмысленному утверждению, будто явление существует без того, что является». Поэтому явления и вещи в себе предполагают друг друга.
С другой стороны, из этого отношения вовсе не следует, полагает философ, что в явлениях содержится нечто присущее вещам в себе, что познание явлений дает хотя бы частичное представление о вещах в себе: последние существуют вне пространства и времени, в то время как познание совершается в пространстве и времени.
И.Кант расчленяет чувственность на материю и априорные формы. По его мнению, существуют две чистые формы чувственного созерцания как принципы априорного знания, а именно пространство и время. В то же время кенигсбергский мыслитель указывает, что «время и пространство есть средства, которые даны неопределенно, но категориально определяются через систематический акт рассудка, а именно как продолжительность, одновременность и упорядоченная очередность; как делимое измеримое пространственное единство; определяющее со своей стороны сущность данной материи».
В антиномиях чистого разума И. Кант выдвигает противоречие между естественной необходимостью и свободой в причинности происходящих в мире событий, в том числе в причинности человеческой деятельности. Однако это противоречие, по И. Канту, все же лишь кажущееся. Его разрешение предполагает различие «мира вещей в себе» и «мира явлений». Понятие о необходимой причинной связи всегда включает в себя понятие времени (действие всегда следует за причиной, а не предшествует ей). Но время, как уже показал И. Кант, присуще не «вещам в себе», а явлениям, потому что оно есть лишь форма нашей чувственности, которая наполняется содержанием, взятым исключительно из мира явлений. Постольку «только явления образуют сферу приложения понятий пространства и времени, то за пределами явлений невозможно объективное применение этих форм». Из этого уже ясно, что в данном мире «вещей в себе» о пространстве и времени не может быть и речи, стало быть, нет и следования событий, но есть лишь безусловное самоопределение, то есть полная независимость от всего предшествующего, а это и есть понятие свободы.
Следовательно, человеку как вещи в себе свойственна способность самостоятельно определять свои действия независимо от принуждения со стороны чувственных мотивов. Необходимость и обусловленность человеческих поступков И. Кант поясняет следующим образом: «Сам человек есть явление. Его воля имеет эмпирический характер, составляющий (эмпирическую) причину всех его актов. Каждое из условий, определяющих человека сообразно этому характеру, находится в ряду действий природы и повинуется закону природы, согласно которому для того, что совершается во времени, нельзя найти никакой эмпирически необусловленной причинности. Поэтому ни один данный акт (поскольку он может быть воспринят только как явление) не может начаться, безусловно, сам собой». Следовательно, все акты человека в явлении определяются из его эмпирического характера и других содействующих причин согласно порядку природы, с этой точки зрения все человеческие поступки можно предсказать и познать как необходимые на основании предшествующих условий.
Таким образом, каждый поступок человека уже определен в эмпирическом характере человека (законами природы), но разум, регулирующий каждый человеческий акт, свободен от естественной необходимости, и именно он совершенно самостоятельно создает свой собственный порядок согласно идеям, приспособляя к ним эмпирические условия. В этом состоит регулятивный принцип разума.
Поэтому, согласно И. Канту, свобода и естественная необходимость в одних и тех же поступках человека могут сосуществовать независимо друг от друга и без ущерба друг для друга. Соответственно проистекающие из мира вещей в себе нравственность и свобода не зависят от природного, эмпирического существования человека, но определяют поступки человека в явлении.
В целом «Критика чистого разума» есть исследование человека», определение его гносеологических возможностей. Поэтому и рассмотрение антиномий, которым завершается главный труд И. Канта, представляет собой переход от анализа познавательных способностей человека к рассмотрению его практических способностей.
Философия самосознания Нового времени. Эмпиризм и рационализм. Фр. Бэкон о «путях» и «идолах» познания.
Задаваясь вопросом о природе и приоритетах познания, философия обсуждает этот вопрос в контексте соотношения между «чувственными» и «рациональными» аспектами в структуре человеческого мышления.
В этой связи формулируются и вступают в мировоззренческую полемику две альтернативных друг другу методологических позиции: 1) эмпиризм (сенсуализм) и 2) рационализм.
Сторонники эмпиризма исходят из следующихосновоположений:
А) «нет ничего в Разуме, чего не было бы до него в чувствах». Именно чувства (ощущения и восприятия) выступают «основанием» наших знаний и критерием их истинности.
Б) Разум играет в человеческом познании сугубо «техническую» роль, в качестве «способа обобщения» и организации чувственных данных.
Сторонники рационализма, в свою очередь полагают, что:
А) «Нет ничего в чувствах, чего не было бы до этого в Разуме». Разум наделен априорными (до опытными) «врождёнными идеями», позволяющими ему преодолевать хаос чувственного многообразия и улавливать сокрытый в чувственном материале концептуальный смысл.
Б) Чувства являются балластом для процесса познания, ибо их хаотичное и стихийное существование мешает постижению «истин сущего».
История мировой философии убеждает, однако, в том, что оба эти «направления мысли» одинаково односторонни в понимании процесса познания. Эмпиризм не способен объяснить факт существования «теоретического» (ненаглядного) знания, которое, как правило, не апеллирует напрямую к показаниям чувств. Для рационализма же камнем преткновения оказывается проблема «подтверждения» теоретических положений на примерах самого бытия, без которого рациональное знание выступает как нечто «спекулятивное и умозрительное».
Философия Нового времени, на своих заключительных исторических этапах, устами Канта, формулирует следующий принцип познания: «чувства без Разума слепы, а Разум без чувств пуст и бессодержателен».
Анализируя процесс познания, философы Нового времени обратили внимание на тот факт, что познающее человеческое сознание насыщено и порабощено различного рода «предрассудками» (заблуждениями мысли»), в результате чего человеческие представления о сущем оказывается общением с «видимостями и призраками».
Английский философ Фрэнсис Бэкон выделяет следующие «идолы познания», деформирующие человеческий Разум:
1) «идолы рода»,которые побуждают человека некритически и чрезмерно пользоваться «мышлением по аналогии», воспринимая данную форму мысли как единственно возможную и эффективную стратегию осмысления бытия. Одновременно идолы рода привязывают человеческий разум к тем традициям и обычаям понимания бытия, которые нередко уже исторически изжили себя, но продолжают реакционно властвовать над человеческим познанием.
2) «идолы пещеры»,свидетельствующие о том, что человеческое сознание руководствуется в своём восприятии бытия, переполняющими его «симпатиями и пристрастиями» собственных субъективных предпочтений и запирающих человеческий разум в пещере «иррациональных односторонностей».
3) «идолы рынка»,навязывающие человеческому сознанию соблазн мыслить, руководствуясь некритически заимствуемыми «слухами», т.е. такими интеллектуальными содержаниями, которые не прошли рефлексивную проверку на достоверность и побуждают нас быть «послушными» ретрансляторами непроверенных смыслов.
4) «идолы театра» или предрасположенность человеческого ума к тем или иным «интеллектуальным (мировоззренческим) модам», от лица которых зачастую «вещают» растиражированные общественным мнением «псевдоавторитеты» (так называемые «гуру») Одним из вариантов идолов театра выступает готовность человека-обывателя некритически совмещать своём сознании зачастую неорганичные другу мировоззренческие конструкции бытия.
Помимо идолов познания Фр. Бэкон характеризует также проблему тех «интеллектуальных стратегий», к которым прибегает человеческий разум в процессе духовного освоения бытия.
Пользуясь языком метафорических образовФр. Бэкон выделяет три следующих методологических отношения человека к «объектам познания»:
А) «путь паука», характерный для тех мыслителей, которые полагают возможным предварительно «набрасывать» на исследуемый мир «паутину» своих мировоззренческих «домыслов» и подгонять затем под них все «содержания сознания»;
Б) «путь муравья»,присущий мыслителям, озабоченным и захваченным бесконечным «собиранием фактов» бытия, но не способных справиться с помощью разума с этим «многообразием данного» и тонущих в пучине неосвоенной информации. Именно о таких людях, в своё время говорил древнегреческий философ Гераклит, что их «многознание уму не научает».
В) «путь пчелы»или такой вектор реализации человеческим интеллектом своих познавательных устремлений, в процессе осуществления которого нектар «эмпирических» (опытных) знаний трансформируются в достаточно целостную и компактную систему теоретически оформленных смыслов и пониманий бытия, отсылающих как к самой познаваемой действительности, так и к её «интеллектуальному аналогу».
9. Гегелевская модель Абсолютного Первоначала.
Как и его предшественники по «объективно-идеалистической традиции», Гегель осмысливает проблему Абсолютного Первоначала по «схеме», ориентированной на рассмотрение его бытийной эволюции, от собственной «единственности» через «инобытие в Ином» и заканчивая этапом осознания всего Иного, как «своего Иного».
По мнению Гегеля, «Абсолютным Первоначалом» в Абсолютном Первоначале, или его «субстанциональной сущностью» (а не одним из атрибутивных, неотъемлемых, свойств) выступает «Разумность».В этой связиГегель именует Абсолютное Первоначало термином «Мировой Разум».
Называя Абсолютное Первоначало Мировым Разумом, Гегель попутно акцентирует внимание на том мировоззренческом обстоятельстве, согласно которому Мировой Разум в своем вечном бытии осуществляет непрерывное «самосознание» себя в качестве, во-первых, Абсолютной Идеи «всего Сущего», а, во-вторых, Абсолютной Истины «всего Сущего».
В своей философской концепции Гегель фиксирует наличие трёх «этапов» актуализации Мировым Разумом собственной бытийной природы:
1) «Этап «чистого Понятия» (или «сущности без существования»), где Мировой Разум рефлексивно просматривает все свои «интеллектуальные ресурсы» и категориально каталогизирует их, в виде определённых «понятийных конфигураций» (различных вариантов «виртуальных миров чего-то Иного»). Правда, само это «Иное» временно существует как «чистая идеальная возможность», нуждающаяся в своём «воплощении».
2) «Этап «философии природы» (или «существования без сущности»), в процессе реализации которого Мировой Разум, говоря религиозным языком, «пантеистически» растворяется в «природном инобытии», т.е., в совокупности различных механических, физических, химических и биологических процессов и метаморфоз. При этом Мировой Разум «как бы лишается разума», ибо природное инобытие оказывается таким его «существованием в Ином», где торжествует всё стихийное и иррациональное. Мировой разум жертвует своей «разумностью» дабы пройти испытание собственной противоположностью.
3) «Этап «философии Духа», включающий в себе три взаимосвязанных «стадии» вызревания в Мировом Разуме осознания себя Первосущностью Всего.
Б) Стадия «объективного Духа», на которой человек выходит из пещеры своего пребывания вэгоистическом обособлении от всех Других и вступает в различного рода «социальные союзы и сообщества» (Я-Ты, Я-Мы, Мы-Они и т.п), предполагающие формирование определённых «социальных институтов», призванных регулировать межчеловеческую коммуникацию в «должном» направлении (мораль, право, государство). В результате саморазвитиячеловеческого общества, как «культурного инобытия» Мирового Разума рождается, так называемая, «всемирная история человечества», главными действующими лицами которой оказываются «выдающиеся Личности» и «избранные Народы», а фундаментальной идейной основой, скрепляющей человеческие поиски «смысла Истории» выступает «идея Свободы», как познанной необходимости.
В) Стадия «абсолютного Духа», или стадия восстановления Мировым Разумом собственной «разумности», подвергнутой испытанию забвением на предыдущих этапах его эволюции к своей изначальной сущности. На этом этапе особую роль в осознании Мировым Разумом своих сущностных первоистоков и масштабов, играют, с точки зрения Гегеля, такие формообразования духовного бытия, как «Искусство», «Религия» и «Философия».
Посредством искусства и его творцов в лице «художников», Мировой Разум знакомится с изначально присущей ему «продуктивной способностью воображения», позволяющей созидать бесконечное множество различных «бытийных Миров», интеллектуально и душевно поселяя себя в которые Мировой Разум (через художников и публику) проигрывает возможные варианты и сценарии «существования сущего» и иносказания самого себя.
С помощью религии Мировой Разум открывает для себя «веру в Абсолютное» и начинает примеривать к себе этот бытийный статус.Благодаря религиозному устремлению к Абсолютному рождается направленность человеческого ума (как «представителя» Мирового Разума») трансцендировать свои земные, (бытовые)«оковы» к чему-то «запредельному», «неочевидному» и «идейному», обретать понимание принципиально новых «смысловых измерений» Сущего.
Наконец, опираясь на «философов» (и «мудрецов») Мировой Разум уразумевает подлинную Сущность своей Абсолютности, которая заключается в том, что Мировой Разум, как свидетельствует философское сознание, является «Абсолютной Истиной» всего «Иного», а само это Иное, есть его же «собственные мысли» о самом себе. Философия научает человечество (и в каком-то смысле и Мировой Разум) «разумно мыслить сущее» и мужественно бороться с различного рода миражами иррациональности и хаосами бессмысленности, претендующими на господство над бытием.
Таким образом, благодаря философии и философам Мировой Разум завершает свою эволюцию к самому себе и обретает «покой» вечного пребывания в собственной «истинности» (подлинности). Мировая история Сущего окончательно свершается, а высшим её выражением и достижением оказывается философия самого Гегеля, открывшему Мировому Разуму глаза на его собственную Сущность.