чужой западноевропейский ум призван был нами
» Чужой западноевропейский ум призван был нами, чтобы научить нас жить своим умом, но мы попытались заменить им свой ум.» так писал Василий Ключевский
Какой вывод можно сделать из всего вышесказанного? На мой взгляд, если бы существовала исключительно норманнская теория возникновения русского государства, то вопрос о том, чьим умом мы попытались заменить свой, имел бы один однозначный ответ. А существование антинорманнской теории позволяет нам самим выбирать точку зрения на этот вопрос.
Этот же вопрос можно рассмотреть и с другого ракурса. Довольно известным фактом является то, что уже в царствование Бориса Годунова боярских детей отправляли учиться за границу. Дело было в том, что в начале XVII столетия в Европе был довольно высокий уровень образования, существовали университеты с большим количеством факультетов, а российскому государству требовались образованные люди. Там, за границей, юноши изучали иностранные языки, литературу и другие науки. Но акцентировать свое внимание я хотела бы все-таки на петровское время, а именно на образовании первой в России Академии наук.
Итак, после того, как мы разобрались в истоках сделанного Ключевским вывода о том, что русский народ в силу своей природной лени попытался заменить иностранным умом свой собственный, можно сформировать и собственное мнение, то есть согласиться с этим или нет. Я придерживаюсь все-таки точки зрения М.В. Ломоносова и других антинорманистов и считаю, что у России, и российского «ума» в частности, был свой собственный путь развития, а иностранные умы лишь дали толчок этому самому развитию. Естественно российскому государству, как сравнительно новому по отношению к другим европейским странам, требовалась помощь и поддержка со стороны иностранных государств в том числе и в образовании. Всем известно, что Русь, а затем и Россия отставала в своем развитии на несколько веков и только «вливание» иностранных умов могло помочь хоть как-то преодолеть эту огромную пропасть. Но в то же время, уже в середине XVIII века русские умы обособляются, становятся на отдельный уровень, почти европейский. Екатерина Вторая вела переписку с Вольтером и Дидро на равных, хотя, конечно и присутствовал элемент учитель-ученик. Ломоносов, Чаадаев, Толстой известны не только в нашей стране, как величайшие умы, но и за границей, их произведения читают в переводах и в оригинале, их стараются понять, найти параллель с зарубежными светилами философии. Никто не отрицает преемственности русских умов, но нельзя однозначно сказать, что мы заменили свой собственный ум иностранным.
Чужой западноевропейский ум призван был нами
Афоризмы и мысли об истории
Афоризмы и мысли об истории
Тетрадь с афоризмами
Закономерность исторических явлений обратно пропорциональна их духовности.
Если тень человека идет впереди его, это не значит еще, что человек идет за своею тенью.
Если под характером разумеется решительность действия в одном направлении, то характер есть не что иное, как недостаток размышления, не умеющего указать воле других направлений.
Так называемые типы времени – это лица, на которых застыли наиболее употребительные или модные гримасы, вызванные патологическим состоянием людей известного времени.
Человек – это величайшая скотина в мире.
Наша государственная машина приспособлена к обороне, а не к нападению. Она дает нам столько же устойчивости, сколько отнимает подвижности. Когда мы пассивно отбиваемся, мы сильнее себя, ибо к нашим оборонительным силам присоединяется еще наше неумение скоро понять свое бессилие, т. е. наша храбрость увеличивается тем, что, испугавшись, мы не скоро собираемся бежать. Напротив, нападая, мы действуем только 10 % своих сил, остальное тратится на то, чтобы привести в движение эти 10 %. Мы точно тяжеловооруженный рыцарь средних веков. Нас победит не тот, кто рыцарски правильно атакует нас с фронта, а кто из-под брюха лошади схватит нас за ногу и перекувырнет: как таракан, опрокинувшийся на спину, мы, не теряя штатного количества наших сил, будем бессильно шевелить ногами, ища точки опоры. Сила есть акт, а не потенция; не соединенная с дисциплиной, она сама себя убивает. Мы низшие организмы в международной зоологии: продолжаем двигаться и после того, как потеряем голову.
Можно иметь большой ум и не быть умным, как можно иметь большой нос и быть лишену обоняния.
Добро, сделанное врагом, так же трудно забыть, как трудно запомнить добро, сделанное другом. За добро мы платим добром только врагу; за зло мстим и врагу, и другу.
Мужчина любит женщину чаще всего за то, что она его любит; женщина любит мужчину чаще всего за то, что он ею любуется.
Семейные ссоры – штатный ремонт ветшающей семейной любви.
Красавица смотрит на свою любовь, как на жертву Молоху; некрасивая считает ее ненужным подарком, который ей позволили принести; женщина ни то ни сё видит в ней просто половую повинность.
Страсти становятся пороками, когда превращаются в привычки, или добродетелями, когда противодействуют привычкам.
Когда дурак начинает считать себя остроумным, количество остроумных людей не увеличивается; когда умный человек признает себя остроумным, всегда становится одним умным меньше и иногда одним остроумным больше; когда остроумный начинает считать себя умным, всегда одним остроумным становится меньше и никогда не бывает одним умным больше.
Умный спросил глупого: «Когда Вы скажете что-нибудь умное?» – «Тотчас после Вашей первой глупости», – отвечал глупый. – «Ну, в таком случае нам обоим придется ждать долго», – продолжал умный. – «Не знаю, как Вы, а я уже своего дождался», – закончил глупый.
Только в математике две половины составляют одно целое. В жизни совсем не так: например, полоумный муж и полоумная жена – несомненно две половины, но в сложности они дают двух сумасшедших и никогда не составят одного полного умного.
Любовь женщины дает мужчине минутные наслаждения и кладет на него вечные обязательства, по крайней мере пожизненные неприятности.
Есть женщины, в которых никто не влюбляется, но которых все любят. Есть женщины, в которых все влюбляются, но которых никто не любит. Счастлива только та женщина, которую все любят, но в которую влюблен лишь один.
Женщины, не любившие в молодости, под старость бросаются в благотворительность. Мужчины, начавшие поздно размышлять, обыкновенно пускаются в философию. Последним философия так же плохо заменяет понимание, как первым благотворительность – любовь.
Женщина плачет, потеряв то, чем долго наслаждалась; мужчина плачет, не достигнув того, чего долго добивался. Для первой слезы – вознаграждение за потерю, для второго – награда за неудачные усилия и для обоих – утешение в несчастии.
Счастье – кусок мяса, который увидела в воде собака, плывшая через реку с куском мяса во рту. Добиваясь счастья, мы теряем довольство; теряем, что имеем, и не достигаем того, чего желаем.
Исключения обыкновенно правильнее самого правила; но они потому не составляют правила, что их меньше, чем неправильных явлений.
Кто из людей презирает людей, должен презирать и самого себя, потому презирать людей вправе только животное.
Он грязно обращался с женщинами, и потому женщины его не любили, потому что женщины все прощают, кроме одного – неприятного обращения с собою.
Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий.
25. Мужчина любит женщину, сколько может любить; женщина любит мужчину, сколько желает люб[ить]. Потому мужчина обыкновенно любит одну женщину больше, чем она того стоит, а женщина хочет любить больше мужчин, чем сколько в состоянии любить.
Мужчина любит обыкновенно женщин, которых уважает; женщина обыкновенно уважает только мужчин, которых любит. Потому мужчина часто любит женщин, которых не стоит любить, а женщина часто уважает мужчин, которых не стоит уважать.
Хорошая женщина, выходя замуж, обещает счастье, дурная – ждет его.
Политика должна быть не более и не менее как прикладной историей. Теперь она не более как отрицание истории и не менее как ее искажение.
Образ правления в государстве – то же, что темперамент в человеке. Что такое темперамент? Это способ распоряжения своими мыслями и поступками, насколько он зависит от установленного всей конструкцией человека соотношения его духовных и физических сил. Что такое образ правления? Это способ направления народных стремлений и действий, насколько он зависит от установившего исторически соотношения его нравственных и материальных средств. История, прошедшее для народа – то же, что для отдельного человека его природа, ибо природа каждого из нас есть не что иное, как сумма наследственных особенностей. Значит, как темперамент есть совокупность бессознательных, но из самого человека исходящих условий, давящих на личную волю, так образ правления определяется суммой не зависимых от общественного мнения, но из самого народа исходящих условий, которые ограничивают общественную свободу. Общественное мнение в народе – то же, что личное сознание в отдельном человеке. Следовательно, как темперамент не зависит от сознания, так образ правления не зависит от общественного мнения. Первый может измениться от воспитания; второй изменяется народным образованием.
Чужой западноевропейский ум призван был нами
Андрей Лаврухин (составитель)
Русская Правда. Афоризмы
© ЗАО «Олма Медиа Групп», 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Сыну великой России Александру Егоровичу Мачехину
Правда, как ее ни прячь, – все равно наружу выйдет.
Куликов И. С. Семья лесника (фрагмент)
Коровин С. А. На миру
И боль, и гордость, и обида…
«Всякий раз, когда мне приходит в голову слово “правда”, я не могу не восхищаться его поразительною внутренней красотой. Такого слова нет, кажется, ни в одном европейском языке. Кажется, только по-русски истина и справедливость называются одним и тем же словом и как бы сливаются в одно великое целое». Слова эти принадлежат замечательному русскому писателю-демократу второй половины XIX века Н. К. Михайловскому и как нельзя лучше характеризуют одно из исконнейших свойств русского народа – тягу к истине и справедливости – на протяжении многих веков будоражащее его сознание и поднимающее на борьбу за лучшую долю.
У составителя же стояла иная задача – пунктирно наметить актуальные проблемы, в ряде случаев перешагнувшие к нам из прошлых столетий, но не решенные до сих пор и, по всей видимости, мешающие движению нашего общества по пути действительного, а не мнимого прогресса.
Внимательный читатель, наверное, заметит, что структура этой книги нетрадиционна. Названия многих разделов ассоциируются в его памяти с ключевыми произведениями русской литературы. Это – своеобразный экскурс в нее, позволяющий читателю проникнуть в социокультурное пространство так называемой русской среды, развернутое на широком хронологическом фоне, и посредством этого оживить оценки авторов прошлых веков применительно к ситуации, складывающейся сегодня в современной России. Но благодаря именно этой структуре нам удалось совместить под одной обложкой классиков и современников, дать максимально широкий спектр авторов, придерживающихся различных общественно-политических воззрений. Наряду с глубокими и взвешенными оценками классиков русской литературы, таких как П. Я. Чаадаев и Ф. М. Достоевский, М. Е Салтыков-Щедрин и А. П. Чехов, М. Горький и В. В. Розанов, книга пронизана блистательным остроумием мастеров афоризма, наших современников Бориса Крутиера и Владимира Колечицкого, Аркадия Давидовича и Геннадия Малкина, Михаила Мамчича и Эдуарда Борохова, емкими, мудрыми суждениями Леонида Шебаршина. Здесь звучат раскаты поистине грозовой поэзии Льва Болеславского, проникнутой высоким гражданским накалом, нашлось место для России и в творческом универсуме поэта-космополита Игоря Губермана, известного своей жесткой иронией и беспощадной проницательностью.
Поначалу «Русская Правда» может вызвать резкое неприятие оценок и суждений, прозвучавших на этих страницах. Оно и не удивительно, ведь, как говорил Максим Горький, познавший глубины русского духа, «говорить правду, – это искусство, труднейшее из всех искусств, ибо в своем “чистом” виде, не связанная с интересами личностей, групп, классов, наций, – правда почти совершенно неудобна для пользования обывателя и неприемлема для него. Таково проклятое свойство “чистой” правды, но в то же время это самая лучшая и самая необходимая для нас правда».
Знакомство с этой книгой позволит читателям активно включиться в процесс самопознания, определить для себя, «кто мы есть» и «что собой представляем», ответить на животрепещущие вопросы типа «что происходит?», «куда мы идем?» и «что делать?».
Необходимость именно такого подхода подразумевал в свое время Ф. И. Тютчев, утверждая, что «для общества, так же как и для отдельной личности, – первое условие прогресса есть самопознание». Его современник Карл Маркс придерживался более радикальных взглядов в этом вопросе: «Надо заставить народ ужасаться себя самого, чтобы вдохнуть в него отвагу». Однако неожиданным камнем преткновения на этом пути, как подчеркивает один из авторов «Русской Правды», Э. А. Борохов, выступает… себялюбие, которое больше всего и мешает самопознанию. На наш взгляд, именно оно побуждает нас то судорожно, чуть ли не взахлеб, гордиться славой своих далеких предков, любоваться былым величием страны, либо стыдливо закрывать глаза на уродливые стороны нашей действительности, втайне тихо страдая от явных изъянов своей собственной природы и покорно следуя сложившимся или навязываемым извне стереотипам. Но как бы там ни было, как бы мы ни прятались от правды, или, наоборот, как бы правду ни прятали от нас, а за державу-то обидно.
И боль, и гордость, и обида… Таков собирательный лейтмотив этой книги, по крупицам воссоздающей образы многострадальной России и «загадочной» (но так ли уж непостижимой?) русской души.
Мысли
Говорят про Россию, что она не принадлежит ни к Европе, ни к Азии, что это особый мир. Пусть будет так. Но надо еще доказать, что человечество, помимо двух своих сторон, определяемых словами — Запад и Восток, обладает еще третьей стороной.
Ветер с Востока довлеет над ветром с Запада.
Может, это и есть правда о Востоке и Западе? Пышный Восток дает для приключения все, кроме человека, который мог бы им насладиться. Прекрасное объяснение Крестовых походов! Должно быть, именно так замыслил бог Европу и Азию. Мы представляем действующих лиц, они — декорацию.
—Гилберт К. Честертон
Чужой западноевропейский ум призван был нами, чтобы научить нас жить своим умом, но мы попытались заменить им свой ум.
На Западе армии были слишком велики для здешних стран. На Востоке страны были слишком велики для армий.
Если ты в Азии чувствуешь себя европейцем, а в Европе — азиатом, значит ты точно русский.
Характерной чертой Запада является стремление его народов к свободе — мотив, неизвестный в странах Востока.
Подуют сильные ветры, и вследствие этого многие вещи с Востока станут вещами Запада.
Вообще, как и определенный тип англичанина, деньги тяготеют к востоку — хотя бы только потому, что эта часть света гуще заселена.
Когда на Западе гранили камни, на Востоке их шлифовали.
Человечество может здесь и сейчас начать быстрое движение к гораздо лучшей жизни при одном только условии — устранении взаимного недоверия между Востоком и Западом. Но я не знаю, что надо сделать, чтобы было выполнено это условие.
В сущности, Япония и Китай совсем не Восток, а крайний Запад: они западнее Лондона и Парижа.
Текст книги «Откровения русской души»
Автор книги: Александр Кожевников
Афоризмы
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
А. Ю. Кожевников, Т. Б. Линдберг
Откровения русской души
© Кожевников А. Ю., текст, 2010
© ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», издание, 2012
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес
От составителя
Мудрые мысли всегда заставляют взглянуть на тот или иной предмет по-новому, подталкивают к поиску, изменяют думающего и ищущего, а с ним – и окружающий мир. Как отмечал А. С. Пушкин, «следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная». Думается, что сопоставлять мысли разных людей, отыскивая противоречия и «общие места», – занятие не менее увлекательное.
История отечественной афористики, по сравнению с восточной и западно-европейской, достаточно молода. Однако, как отмечал А. М. Горький, сама «наша речь преимущественно афористична, отличается своей сжатостью, крепостью». По его же мнению, «мышление афоризмами характерно для народа». И пожалуй не будет преувеличением сказать, что вряд ли найдется еще такой народ, у которого бы сложился и активно использовался в повседневной речи столь богатый и разнообразный арсенал пословиц – поистине бесценный клад народной мудрости.
«Я очень много учился на пословицах, иначе – на мышлении афоризмами», – писал А. М. Горький, и представляется, что в большинстве своем отечественные писатели именно на русских пословицах «учились» лаконичности, предельной сжатости и точности выражения мысли, оттачивая свой индивидуальный стиль, а в общем – формируя и развивая наш родной язык. Достаточно вспомнить, например, что в комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» встречается более полусотни афоризмов, значительная часть которых воспринимается нашими современниками в качестве пословиц («Счастливые часов не наблюдают»; «Грех не беда, молва не хороша» – и т. п.). А сколько афористических высказываний в романе «Евгений Онегин» А. С. Пушкина, «Отцах и детях» И. С. Тургенева, в эпопее «Война и мир» Л. Н. Толстого, пьесе «На дне» А. М. Горького.
Если посмотреть на афоризм как на особый малый литературный жанр, то, действительно, нельзя не согласиться, что «молод еще», «зеленый» наш российский афоризм. Но если же посмотреть на него как на явление, то, пожалуй, ничем мы и не уступаем ни западной, ни восточной традиции.
В XIX в. начинают появляться сборники отечественных афоризмов и авторские издания, включающие мысли, размышления, заметки и т. п. (В. О. Ключевский, Л. Н. Толстой и др.); появляются знаменитые пародийные афоризмы Козьмы Пруткова, существенно повлиявшие на дальнейшее развитие отечественного афоризма.
В советское время «афористика подверглась деформации значительно больше, чем другие жанры литературы», «главным в эти годы было издание книг зарубежных классиков… а также “перелопачивание” старых, в основном зарубежных, афоризмов в периодических изданиях» (Н. Т. Федоренко). Тем не менее, именно XX в. подарил нам сборники мудрых мыслей В. В. Розанова, И. Шевелева, В. Солоухина, В. Стариченко и некоторых др.
В настоящем издании представлены афоризмы отечественных мыслителей и философов, известных ученых и общественных деятелей, писателей и художников (преимущественно XIX – начала XX вв.), чьи мысли по праву входят в золотой фонд «Мудрости России». Издание несомненно будет интересно всем, кому свойственно думать и рассуждать, искать ответы на «вечные вопросы», а также просто любителям увлекательного, но полезного чтения.
Красная площадь в Москве (фрагмент). Алексеев Ф. Я.