фляжка в форме книги в новоиерусалимском монастыре
Археология «ранней вестернизации» в России
Материал подготовила Ольга Брилева
Институт археологии РАН ежегодно организует десятки экспедиций, работающих по всей Европейской России, кое-где в азиатской её части, в ряде сопредельных стран, а также на архипелаге Шпицберген и Святой земле. В 2013 году важнейшие результаты дали раскопки в подмосковном городе Истра. Это часть проекта восстановления Воскресенского Новоиерусалимского монастыря и его собора 1650—1660-х годов, единственной тогда полномасштабной копии храма Гроба Господня в Иерусалиме.
Каждый год раскопок приносит новые открытия из истории культуры эпохи ранних Романовых. Монастырь предстал «лабораторией» европейских, новационных для XVII века технологических и художественных методов. Неслучайно начальник экспедиции доктор исторических наук Леонид Беляев (Институт археологии РАН) называет объект «Сколково XVII века».
Внутри стен монастыря до больших пожаров XVIII века почти не было свободного места. Одно за другим открываются неизвестные здания и части сооружений, полы и печи келейных корпусов, огромные подвалы дворцов и мастерские. Места между ними заполняют кладбища с кирпичными и резными белокаменными надгробиями. В исследованном погребении патриарха Никона, ранее опустошённого, несомненный интерес представляет его саркофаг. Он выполнен из природного гипса, доставленного либо с Русского Севера, либо со Средней Волги, либо (менее вероятно) с Сицилии.
Новый Иерусалим не скупится на подарки археологам. На первом месте — изразцы. В 1650—1660-х годах Воскресенский собор украсили изразцовые наличники, порталы, огромные надписи и архитектурные карнизы, рамы иконостасов, печи и даже иконы. Из фрагментов удалось собрать иконы Христа Пантократора (Вседержителя) и сцены Распятия. Иконография указывает на высокий художественный уровень мастеров, пришедших из Речи Посполитой (люди из Галиции, Волыни, Литвы, Белоруссии работали у Никона и до начала проекта «Новый Иерусалим»).
Раскопки «вскрыли» производство технологически сложных изразцов с цветными эмалями на основе соединений свинца («ценинное дело»). В керамических горнах в северной части монастыря делали изразцы, бытовую и специальную посуду (например, для варки глазури). Среди производственных комплексов есть литейный, где плавили металл, формовали и отливали из бронзы колокола Воскресенского собора. В России колоколенная яма обнаружена впервые; нечасты такие находки и за рубежом.
Неожиданное открытие принесла Отходная пустынь (благоустроенный каменный «столп», скит, куда патриарх Никон удалялся на время поста). В сводчатой клоаке скита найдена керамическая фляжка в форме книги. В углах её «переплёта» под глазурью видны четыре крупные буквы. Их можно прочесть как «Воскресения Монастырь Новый Иерусалим» или «Воскресения Монастырь. НИкон». Видимо, это указание на изготовление фляжки в Новом Иерусалиме для патриарха или даже им самим.
Мы не знаем, чем наполняли фляжку. Но это не просто трогательная иллюстрация ушедшего быта. Шуточный предмет, стоявший в шкафу или на столе патриарха среди настоящих книг, — свидетельство меняющегося отношения к освящённым традицией вещам, от него идёт прямая дорога к «всешутейшим соборам» Петра Великого. Недаром Леонид Беляев видит в Новом Иерусалиме шаг к «церковной вестернизации» и даже прототип Санкт-Петербурга.
Системное изучение Нового Иерусалима показало, что археология не просто способна глубоко проникать в события прошлого. Но и ставит перед историей новые вопросы.
Припасы садового горна
«Зделана плошка»
Как известно, государственный музей-заповедник «Новый Иерусалим» полностью покинул территорию обители в 2014 году, переехав в специально для него возведенное здание неподалеку. Но история Нового Иерусалима как объекта церковного наследия столь богата и разнопланова, что монастырю, конечно, нужен собственный выставочный комплекс — хотя бы потому, что не каждый паломник захочет специально идти в государственный музей (да и выходных дней распорядок работы последнего не лишен). Первоначально монастырский музей собирались открыть в Трапезных палатах близ церкви Рождества Христова у западной крепостной стены. Но первыми музеефицированы Солодовы палаты, примыкающие к северо-восточному пряслу. Это не случайно: сделанные прямо под их крышей находки поистине уникальны, а некоторые даже сенсационны.
«До передачи монастырского ансамбля Церкви здесь располагался музей, перед тем — бани, — рассказывает сотрудник Ново-Иерусалимской экспедиции Ольга Глазунова. — Первоначально же это производственное помещение. Как можно понять из названия, тут сушили солод, а позднее располагалась кузница».
Но главные археологические находки были связаны не с квасным и даже не с кузнечным производством. Прежде ученым уже был известен прецедент размещения гончарного горна в солодовой сушильне — в Суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре2. Но результаты раскопок в Солодовых палатах Нового Иерусалима превзошли все ожидания. В бывшей гончарной мастерской обнаружены остатки двух производственных печей и двух горнов для обжига изразцов.
«Пока мы точно не знаем, когда появились эти горны, — продолжает Глазунова. — Скорее всего, гончарная мастерская на этом месте была оборудована еще до сооружения Солодовых палат. По крайней мере в стратификации четко прослеживается след пожара, а под ним — еще один мощный слой изразцов. Вообще здесь, в условиях закрытого помещения, прекрасно сохранился культурный слой. Мы обнаружили и керамику дьяковской культуры, и каменные и бронзовые орудия с древних городищ. Ведь люди селились тут, на высоком берегу реки Истры, задолго до возведения Ново-Иерусалимского монастыря.
А по-настоящему царский подарок ученым преподнесла обжигательная камера третьего из обнаруженных в Новом Иерусалиме изразцовых горнов — в северном саду за крепостной стеной. Там сохранилась последняя закладка — ряды стоящих на ребре или рельефом вниз обожженных изразцов без поливы (поверхностного слоя декоративной глазури), причем на некоторых славянской буквицей оттиснута дата «1690» — год завершения строительства монастыря».
«Богатейший же ансамбль так называемого печного припаса — глиняных приспособлений для обжига — вообще единственный обнаруженный на территории России, — говорит начальник Ново-Иерусалимской экспедиции Леонид Беляев. — Мы, конечно, знали, что рассекатели пламени и распределители жара «помогали» мастерам обжигать изразцы в рабочем пламени, но только теоретически — по документам и по литературным источникам. Теперь же мы наглядно видим, каким образом работал этот древний вспомогательный инструментарий — треугольные пирамидальные клинышки, рогатые подставки, свежие примазки глины».
Даже небольшую долю представленного в экспозиции печного припаса, форм для изразцов, высоких глиняных мисок для варки эмали можно рассматривать часами. Вот на одном из предметов — оставленное безвестным мастером граффити «зделана… плошка». Возможно, автор так своеобразно отметил завершение очередной партии. Увы, до нас этот артефакт дошел уже разбитым.
Западноевропейские заимствования
Поситителя выставки найденные в ходе археологических раскопок Нового Иерусалима изразцы поражают обилием декоративных форм, стилей и расцветок. А вот специалисты этому не удивляются. Ведь Патриарх Никон приглашал лучших современных ему мастеров, поэтому тут четко усматриваются изделия московской и белорусской школ, итальянские заимствования и даже подражания так называемому рейнскому каменному товару. «Дело в том, что в Германии издавна и с присущим немцам упорством пытались делать китайский фарфор, — объясняет Ольга Глазунова. — Но получилось у них в итоге нечто среднее между фарфором и керамикой — вещество, названное рейнским каменным товаром и использовавшееся для изготовления кувшинов, кружек и бутылок. Как мы теперь знаем, в Новом Иерусалиме тоже занимались его производством».
На протяжении нескольких поколений изразцовые мастерские Нового Иерусалима оставались передовой лабораторией, в которой искали новые оптимальные решения для развития этого ремесла. Несколько замысловатых историй с местными мастерами случилось позднее, при Петре I. Модернизировались изразцовые горны в этот период благодаря стараниям двух плененных в ходе Полтавской битвы шведских мастеров, специально направленных в Новый Иерусалим. История донесла до нас их имена: одного звали Ян Флейнер (позднее он работал на 1-м Московском изразцовом заводе Гребенщикова), второго — Кристиан.
«А вот тут, видимо, до мастеров никак не могли довести, чего хочет государь, — предполагает Глазунова возле остатков странного рельефного изразца. — Возможно, Петр, желая обогатить местное производство голландскими изразцовыцми традициями, пытался объяснить, что изделия должны получаться плоскими. Но с местной технологией рельефного изразца это никак не сочеталось. Тогда мастер решил исполнить высочайшее повеление на свой манер: сделал плоскую пластину, а на нее… налепил рельефные фигурки!»
Чернильница и «Евангелие» для святой воды
Конечно, в Солодовых палатах выставлены не только изразцы. Сделанные экспедицией находки в обширном монастырском каре и на прилегающей территории столь разнообразны, что заслуживают отдельного упоминания. В экспозиции — обширные коллекции рыболовных грузил, масляных светильников елизаветинского времени, швейных принадлежностей, стеклянных евлогий, сосудов-водолейчиков, нательных крестиков и гребешков для чесания бород.
«Как вы думаете, что это такое? — спрашивает Глазунова возле странного круглого предмета с массивным ободом. — Чернильница никоновской эпохи! У нее двойные стенки: в центр наливали чернила, а в периферийные отверстия вставляли гусиные перья. Похожие изделия — только в более современном исполнении — еще в прошлом веке можно было встретить на почте. Легко представить себе такой предмет общего пользования стоящим где-нибудь на монастырском дворе… Вот фрагмент 500-пудового Воскресенского благовестника с элементом барочной рельефной иконы «Сошествие во ад» — фрагмент отливки конца 1650-х годов, считавшейся полностью утраченной. Видите керамический предмет, внешне напоминающий Евангелие, но с узким горлышком? Это шуточная фляжка в откровенно западноевропейской традиции. На Руси такие раньше не встречались. Нашли ее в скиту Патриарха Никона. В нанесенной еще явно до обжига надписи-аббревиатуре можно прочитать буквы ПННÏ. Уж не самого ли Патриарха Никона вещь?»
И, наконец, венец керамического собрания — беспрецедентные по российским меркам крупные иконы Пантократора и Распятия, найденные в отвале уже с трещинами. «Ров был полностью засыпан керамическим браком XVII столетия, — комментирует Глазунова. — Меж тем даже по европейским меркам это уникальные святыни. На Руси они известны в редчайших случаях, в XVI веке их делали только иноземцы. Сейчас подобное можно встретить в основном в храмах и музеях Италии».
Форму организации выставочного пространства Солодовых палат еще предстоит обрести. Пока из-за продолжающихся в монастыре масштабных работ попасть сюда можно лишь по предварительному согласию строителей и с благословения наместника. Интерьеры же самого помещения столь миниатюрны, что посещать экспозицию даже в отдаленной перспективе, видимо, разрешат только организованным группам экскурсантов. В ближайших планах археологов — составление этикеток (поясняющих надписей) и разработка плана размещения экспозиции. Организовать проход публики в стенах палат и при этом обеспечить сохранность экспонатов — задача не из легких!
Со временем археологические находки Нового Иерусалима обязательно станут достоянием общественности. И, конечно, послужат дополнительной и очень красивой иллюстрацией непростой и драматической, но столь богатой истории этой замечательной подмосковной обители.
1 О работах подробнее см.: «Светися, Новый Иерусалиме!» (ЖМП. 2012. № 7) и «Новый Иерусалим: вперед, к хорошо забытому прошлому» («Храмоздатель». 2013. № 1 (2)).
2 Беляев Л.А., Глазунова О.Н. Изразцовые горны Ново-Иерусалимского монастыря (вторая половина XVII — начало XVIII в.) // Краткие сообщения Института археологии. М., 2015. Вып. 237.
Леонид Беляев, руководитель отдела Московской Руси Института археологии РАН: «Новый Иерусалим — ключевой памятник общеевропейской христианской культуры»
За семь лет работы экспедиции заново написана история ключевой для русской культуры обители, где в XVII в. возникла единственная полноразмерная копия храма Гроба Господня в Иерусалиме. Древности монастыря приобрели новое качество, их можно рассматривать как эталонный историко-археологический контекст начала Нового времени, они дают возможность подробно изучить раннюю индустрию, развитие вкусов и бытового комфорта, сдвиги в иконографии. Лабораторные исследования богатейших материалов только разворачиваются, но наука уже получила возможность оценить «проект» Патриарха Никона как решительный шаг по культурному сближению, сопоставимый с деяниями Петра I и сделавший Новый Иерусалим частью общей духовной атмосферы Европы. Монастырь на глазах превращается в ключевой памятник уже не только русской, но общеевропейской христианской культуры, демонстрирующий особую, московскую, версию механизма культурной трансформации России в его зрелой форме.
Загадки Ново-Иерусалимской обители
Официально об окончании реставрации Ново-Иерусалимского монастыря объявили в 2017 году. Что интересного в ходе работ нашли археологи?
Лето – прекрасное время для путешествий и открытий. Пандемия нарушила планы тех, кого влекут заморские страны, но одновременно открыла новые горизонты внутреннего туризма. Да, у нас есть что посмотреть, а главное – есть много мест, где всё, кажется, дышит историей.
В 2017 году завершилась комплексная научная реставрация Воскресенского Ново-Иерусалимского ставропигиального мужского монастыря. Напомним, в 2008 году по инициативе патриарха Алексия второго был создан Благотворительный фонд по восстановлению обители, с 2009 приступили к реставрации. Работы продолжались почти 10 лет. Подчеркнём, что это был не ремонт, а именно реставрация, а значит, и большая исследовательская работа.
Для проведения археологических исследований, охраны культурного слоя и скрытых под землей руин, Российская академия наук создала Ново-Иерусалимскую экспедицию Института археологии. За время проведения реставрации были изучены археологические объекты на всей территории монастыря и в прилегающих зонах на огромной площади, достигающей 24 000 кв.м.
В составе ансамбля монастыря появилось до 40 новых, ранее неизвестных или считавшихся утраченными, объектов XVII-XVIII веков. За время работы экспедиции наши корреспонденты не раз встречались с ее руководителем, доктором исторических наук, членом-корреспондентом РАН Леонидом Беляевым. О некоторых интересных находках и хотелось бы сегодня вам рассказать.
Итак, представьте, что вы стоите лицом к главному входу на территорию монастыря. По правую руку – северный склон холма, на котором расположена обитель. Вот здесь и была сделана уникальная, с точки зрения археологии, находка, – горны для обжига керамических изразцов 17 века, т.е периода строительства монастыря при патриархе Никоне. Они оказались как бы врезаны в холм и практически полностью сохранились.
Леонид Андреевич Беляев рассказал, что именно здесь ученые смогли впервые увидеть полный процесс обжига того времени, все детали, элементы и саму архитектуру горнов.
Сохранились две подземные печи, над ними — камеры с соплами, через которые горячий воздух поднимался наверх. Обнаружили археологи и сохранившийся так называемый печной припас.
Это маленькие глиняные фигурки, которые помогали древним гончарам уставлять изразцы так, чтобы они после подсушки на солнце не деформировались. «Здесь обжигали красноглиняные довольно крупные декоративные архитектурные формы. Последняя партия изразцов не была выгружена из сооружения, и на одной из колонок археологи обнаружили дату, записанную древнерусскими буквами.
Обозначают они 1690 год.», – рассказал нам Леонид Андреевич. Это значит, что работы по обжигу изразцов велись здесь и после смерти патриарха Никона.
Среди десятков видов продукции, обнаруженной в горнах, внимание учёных привлекли крупные формы, складывающиеся в архитектурные ансамбли. Подобные мотивы встречаются в изразцовом убранстве монастыря, но по словам начальника камеральной лаборатории Ново-Иерусалимской экспедиции Ольги Глазуновой, именно такой композиции в монастырском ансамбле нет. Предполагается, что это фрагменты изразцового иконостаса, который так и не был установлен.
Найденные изразцы прошли только первый обжиг. Все они имеют цвет красной глины, и следов поливы на них нет, но на самом горне она прекрасно сохранилась в виде разноцветных пятен.
Напомним, что именно здесь, в мастерских патриарха Никона, впервые на Руси мастера стали делать полихромные, то есть многоцветные изразцы, их мы можем увидеть в убранстве Ново-Иерусалимского монастыря и сегодня.
Ещё одна уникальная находка археологов – керамическая икона, образ Господа Иисуса Христа. Нашли её в 2012 году во рве, среди обломков бракованных изразцов, недалеко от входа на территорию монастыря. Обнаружили икону, конечно, тоже не в целом состоянии, пришлось собирать и склеивать из осколков. Эксперт Ольга Глазунова рассказала, что уже на воссозданном специалистами изображении можно увидеть трещину, которая идёт через лик Спасителя.
Причём с одной стороны трещина уже, с другой – шире. «Можно предположить, что изразец начал коробиться при обжиге, поэтому и обнаружили мы эту икону среди бракованных изразцов».
Икона, выполненная в изразцовой технике, датируется 17 веком, уникальность её в том, что в то время на территории России практически не было керамических икон.
22 ноября 2018 года в Комплексе Трапезных палат Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря открылась экспозиция, посвящённая истории и археологии в Воскресенском Ново-Иерусалимском монастыре.
Особое место в экспозиции занимает специально разработанный археологический макет, на котором подробно представлены основные формы рельефа Нового Иерусалима и его здания, а также обозначены главные зоны археологических раскопок и наблюдений, которые велись в ходе реставрационных работ в 2009-2017 гг. Восемь особенно интересных участков раскопок воссозданы по чертежам и представлены на макете отдельно.
Второй зал посвящён истории воссоздания Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря. В зале представлены материалы об истории возрождения святой обители и проведенных в последние годы реставрационных работах, часть из которых поражает своей сложностью и уникальностью.
Ну а я буду и дальше рассказывать вам об интересных моментах реставрации обители. Поверьте, рассказать есть о чём.
При подготовке статьи использованы материалы из архива ТРК «Истра».
Итоги археологического сезона: фляжка-книга XVII века, средневековый клад, сарматский колдун и многое другое
2 октября в пресс-центре РИА Новости состоялась пресс-конференция «Археологи: итоги полевого сезона-2013». Ученые Института археологии РАН рассказали журналистам о самых заметных находках, сделанных российскими археологами в сезоне этого года.
Открывая пресс-конференцию, директор Института археологии РАН, доктор исторических наук, академик РАН Николай Макаров отметил, что говорить о завершении сезона можно лишь условно. В наши дни археологические исследования идут круглый год. Именно сейчас начинают свою работу экспедиции Института археологии в Средней Азии, ведь осень – это наиболее удобное время года для раскопок в этом регионе. Даже зимой российские археологи продолжают свои исследования, например, члены экспедиции, работающей в Иерихоне.
В 2013 году в разных регионах России и за пределами страны работали 42 экспедиции Института археологии РАН. Николай Макаров отметил, что сейчас большая часть раскопок относится к охранно-спасательным археологическим работам, то есть исследованиям на месте будущего строительства. Но и такие раскопки порой приносят интересные результаты и помогают выявить новые археологические памятники. Среди таких случаев ученый перечислил раскопки курганов бронзового века в Ростовской области и исследования у деревни Подболотье под Муромом на месте строительства шоссе, где были обнаружены захоронения IX – X века, которые помогли многое узнать о погребальном обряде народа мурома. В ходе работ на месте будущего строительства археологи нашли и храм домонгольского периода в Смоленске. В результате его обнаружения строительный проект будет пересмотрен и уникальный памятник сохранится.
Доктор исторических наук Леонид Беляев, заведующий сектором археологии города Москвы ИА РАН, рассказал о находках, сделанных в 2013 году на территории Новоиерусалимского Воскресенского монастыря в городе Истра Московской области, основанного в середине XVII века патриархом Никоном. Археологи работают там с 2009 года. Ученый отметил, что история создания этого монастыря и деятельность Никона представляют собой интересный пример первой вестернизации в Московской Руси. Но если вестернизация, начатая Петром I на рубеже XVII – XVIII веков, была светской, то вестернизация Никона была церковной, а Новоиерусалимский монастырь можно рассматривать как церковную модель будущего Санкт-Петербурга. Даже стиль поведения патриарха Никона в ряде черт напоминал будущий стиль Петра, например, оба они лично принимали участие в работах в различных мастерских.
В этом сезоне археологи обнаружили земляной вал, окружавший монастырь. Как и указывалось в описаниях, составленных путешественниками XVII века, вал был обложен длинными сосновыми стволами. На территории монастыря найдены захоронения XVII века, в том числе сподвижников патриарха, например, иподьякона Ивана Шушерина – близкого друга Никона, автора книги «Известие о рождении и воспитании и о житии святейшего Никона патриарха московского и всея России, написанное клириком его Иоанном Шушериным».
Об активных работах, развернутых по воле патриарха в Новом Иерусалиме, говорят остатки различных производств, обнаруженные археологами. Среди них и кузнечные печи, и печи для обжига изразцов, и уникальный для России объект – колокололитейная яма 1660-х годов, позволяющая узнать, как работали тогда литейщики.
Возле горнов, где обжигали изразцы, сохранились большие кучи черепков – обломков продукции, которая оказалась бракованной или не пошла в дело по другим причинам. Эти неиспользованные создателями монастыря украшения представляют особый интерес, позволяя ученым выяснить, каким мог бы быть Новый Иерусалим, и задуматься над вопросами, почему те или иные варианты были отвергнуты. Например, среди выброшенных экземпляров есть керамические иконы, которых нет среди украшений монастырских зданий. Леонид Беляев продемонстрировал изображение одной из таких икон – образ Христа Пантократора. Одна деталь – крупные открытые большие уши во фронтальной позиции, совершенно необычные для русской иконописи того времени, позволила определить, откуда были приглашены Никоном мастера, создававшие эти керамические иконы. Подобное изображение ушей, не закрытых волосами, оказывается характерной чертой икон XVII века с Волыни.
Также археологи исследовали «Отходную пустынь» патриарха Никона – отдельно стоящее здание, патриарший скит, куда Никон удалялся во время постов для уединенных молитв. Там ученых ждали неожиданные находки. Было обнаружено необычное для того времени гидротехническое сооружение – клоака, предназначавшаяся для стока нечистот. Еще археологи нашли интересный предмет – керамическую книгу формата in octavo (то есть немногим более 20 см высотой). Изделие воспроизводит форму книги тех времен, вплоть до застежек на обложке. Однако в одном из торцов «книги» сделано отверстие, а сама она полая. То есть найденный предмет – сделанная в виде книги фляжка, которую владелец мог наполнять какой-нибудь жидкостью и держать на полке среди книг. На книге есть буквы «ВМ НI», что можно прочесть как «Воскресенский монастырь – Новый Иерусалим» или «Воскресенский Монастырь – Никон».
Рассказ научного сотрудника отдела славяно-русской археологии ИА РАН, начальника Старо-Рязанской экспедиции Игоря Стрикалова был посвящен результатам работ в Старой Рязани – уникальном археологическом объекте, представляющем собой единственный на Руси стольный княжеский город, развитие которого прекратилось в XIII веке. Трагедия тех времен – разрушение города войсками Батыя – теперь позволяет археологами увидеть своеобразный «стоп-кадр» жизни средневековой Руси, тогда как в других городах продолжалась жизнь, возводились новые строения, и предметы старины лежат под слоем асфальта и современными домами.
Раскопки в Старой Рязани ведутся с 1836 года, но до сих пор археологи обнаруживают интересные объекты. В этом году работы велись в северной части Старой Рязани, где в XIII веке были усадьбы и мастерские ремесленников и ювелиров. Там ученых ждала находка – клад, закопанный в землю рязанским жителем. Этот клад – семнадцатый среди найденных при раскопках на территории Старой Рязани. Жители города во время осады прятали ценности в землю, надеясь забрать их после. Данный клад, хотя был закопан не очень глубоко, почти не был поврежден в ходе пахоты и других полевых работ, производившихся на поверхности в течение столетий. Отчасти это объясняется тем, что его защитил земляной отвал от раскопок 1926 года, прошедших в полутора метрах. Клад археологи извлекали из земли 14 часов, тщательно фиксируя все этапы работы при помощи фото- и видеосъемки.
Предметы, составляющие клад, были заботливо положены хозяином в берестяной туесок. До наших дней береста не сохранилась, но под серебряными изделиями обнаружен тонкий слой древесного тлена. Сам клад составляют серебряные ювелирные изделия: ожерелья с медальонами и бусинами, украшенными сканью и зернью, колты – височные украшения, головной венчик, два браслета. Также там обнаружены девять каменных крестиков, два из которых обшиты накладками из серебра. Такие крестики привозились на Русь паломниками со Святой Земли, а украшались уже местными мастерами. Человек, закопавший этот клад, также включил в него сырье для ювелирного производства: моток золотой фольги, маленькие слитки и неизвестный ранее археологам объект – серебряную ленту, длиной 5 метров, шириной 1 сантиметр и толщиной около миллиметра. Видимо, эта лента была полуфабрикатом для окантовочного материала.
Вместе с ювелирными изделиями лежал и каменный наконечник стрелы. Конечно, это изделие не XIII века, а эпохи неолита. На Руси такие наконечники, вплоть до XIX века, называли «громовыми стрелами» или «Перуновыми стрелами» и использовали в качестве оберегов.
Еще археологи нашли несколько бронзовых матриц, которые ювелиры тех времен использовали для штамповки серебряных изделий. Все находки позволяют в деталях представить себе человека, закопавшего клад в декабре 1237 года. Это был мастер-ювелир, работавший в те дни над двумя заказами. Первый – починка женских украшений (браслеты, ожерелья, колты, головной венчик в кладе – не новые, а ношенные). Второй заказ – окантовка серебряными накладками каменных крестиков. Мастер успел обшить два крестика, третий начал, остальные остались без накладок. После появления у стен Рязани войск Батыя, он спрятал изделия и заготовки, и отправился на защиту города. Так как клад остался в земле, его владелец видимо погиб при штурме города или был взят в плен.
Игорь Стрикалов рассказал также, что ученые уже умеют узнавать изделия работы конкретного мастера. Так, украшения, сделанные владельцем этого клада, уже встречались им в составе других кладов Старой Рязани.
Третье выступление было посвящено находке куда более раннего времени. Это сарматское захоронение в знаменитом Филипповском курганном могильнике. Этот курган известен уже давно, в 1980-х там были обнаружены ставшие знаменитыми сарматские золотые изделия, изображающие оленей. Однако во время раскопок 80-х годов восточная пола насыпи кургана осталась неисследованной. Только теперь археологи приступили к ее изучению, и о полученных ими результатах рассказал заведующий отделом скифо-сарматской археологии ИА РАН, доктор исторических наук Леонид Яблонский.
Археологам посчастливилось обнаружить неразграбленное погребение. Курганы, где были похоронены знатные сарматы, где был оставлен богатый инвентарь, активно грабили и современники погребенных, и средневековые грабители, и современные «черные археологи». То, что данный курган остался нетронутым – большая удача.
Исследовав имеющийся в кургане подземный ход, они открыли могильную яму размером 4 на 4,8 метра и глубиной около 4 метров. На дне был найден человеческий скелет, окруженный множеством предметов. Сохранились украшения одежды: нашивки из золта, изображающие цветы-розетты или же сцену терзания сайгака пантерой, золотые цепочки, разноцветный бисер. На каждом пальце погребенного были золотые литые перстни в скифо-сарматском зверином стиле с изображением оленя и грифона. Возле весочных костей найдены золотые серьги. Интересно нагрудное золотое украшение, выполненное в технике перегородчатой эмали. Изображение на нем показывают нам образы из иранской мифологии. В центре – мировое древо, крону которого охраняют птицы-симурги. Еще одна птица изображена сверху.
Погребение содержало немало интересных предметов. Среди них серебряное зеркало с золотой ручкой, украшенной в зверином стиле. На тыльной стороне зеркала, в центре – позолоченное изображение орла, окруженное крылатыми быками. Орел в мифологии иранских народов выступает как символ Солнца, а крылатый бык – Луны. Также найдены приспособления для нанесения татуировок: каменная палитра для растирания красок и золотые татуировочные иглы.
Загадка этого погребения в том, что погребальный инвентарь говорит нам, что это женское погребение, тогда как антропологическое изучение скелета показало, что он принадлежал мужчине. Леонид Яблонский рассказал о гипотезе, что в данном кургане был похоронен не просто знатный сармат, а колдун-шаман высокого ранга. По данным этнографов, шаманы у ряда народов порой специально носят одежду и другие атрибуты противоположного пола. Вполне возможно, что это было характерно и для сарматских шаманов.