фортунатов учение о форме слова

Фортунатов учение о форме слова

М. л. ш. называют «формальной», так как она подчеркивала необходимость поиска собственно лингви­сти­че­ских «формальных» критериев при исследовании языка.

Филипп Федорович Фортунатов (1848–1914) хотя публиковался относительно мало, и притом на практически неизвестном в Европе русском языке, знали и признали за рубежом его труды еще при жизни. Активная научная деятельность Фортунатова продолжалась около четверти века и была связана с Московским университетом, где он возглавлял кафедру индоевропейских языков.

Ученый считал необходимым изучать современные языки не только по отношению к праязыку, но и самостоятельное раз­витие каждого из них, причем всякий современный индоевропейс­кий язык рассматривается как один из возможных вариантов разви­тия праязыка, и не конечный результат такого развития, а лишь как промежуточную стадию между предыдущим и будущим, которое должно поступить в последующем его существовании.

Фортунатов уделял внимание социальной стороне языка, отмечая, что «язык имеет историю; но эту историю язык имеет в обществе. Таким образом, исследование человеческого языка в его истории входит как составная часть в науку о жизни общественных союзов». Отмечал он также, что помимо сравнения языков в генеалогическом отношении «факты различных языков должны быть сравниваемы и по отношению к тем сходствам и различиям, которые зависят от действия сходных и различных условий». Таким образом, Фортунатов, наряду с собственно компаративистикой, отмечал и необходимость типологического изучения языков, предложив, в частности, собственную морфологическую классификацию. По его мнению, все языки мира можно разделить на следующие группы:

1) Агглютинативные языки, где основа и аффикс остаются по своему значению отдельными. В языках этого типа флексия «не представляет необходимой принадлежности форм слов». Примером языков этой группы могут служить урало-алтайские языки.

2) Флективно-агглютинативные языки, в которых основы слов имеют «формы, образуемые флексиями основ», причем отношения между основой и аффиксом аналогичны языкам агглютинативным. Сюда относятся семитские языки.

3) Флективные языки, «представляющие флексию основ в сочетании основ с аффиксами. К ним принадлежат индоевропейские языки».

4) Корневые языки, где вообще не существует форм слов, образуемых аффиксами (китайский, сиамский и т. п.).

5) Полисинтетические языки, по образованию форм отдельных слов относящиеся к агглютинативным, но обладающие формами, которые образуют слова-предложения. К ним принадлежат языки американских индейцев.

Наиболее оригинальным аспектом концепции Фортунатова стало его учение о форме слова. Подразделяя все слова на полные (обозначающие предметы мысли и образующие либо части предложения, либо целые предложения), частичные (служебные) и междометия и указывая, что полные слова могут иметь форму, ученый дает последней следующее определение: «Формой отдельных слов называется способность слов выделять для сознания говорящих формальную и основную принадлежность слова». Формальной будет являться та принадлежность, которая видоизменяет значение основной, т. е. аффикс.

Основной предпосылкой существования формы, по Фортунатову, является ее соотносительность с другими формами. Так, например, в русском языке слово несу обладает формой, поскольку, с одной стороны, в ней можно выделить формальную принадлежность – у, общую со словами веду, беру и т. п., а с другой стороны – основу нес, данную в других словах с другими формальными принадлежностями (нес-ешь, нес-ет и т. п.).

При этом оговаривается, что формальные принадлежности могут быть не только положительными, т. е. материально выраженными, но и отрицательными, т. е. «самое отсутствие в слове какой бы то ни было положительной формальной принадлежности может само сознаваться говорящими как формальная принадлежность этого слова в известной форме по отношению к другой форме или другим формам: например, слово дом воспринимается как форма именительного падежа благодаря противопоставлению формам других падежей: дом-а, дом-у и т. д.

Само по себе наличие формы у отдельных полных слов не является необходимым для языка как такового, хотя она и присуща подавляющему большинству языков. Сами формы подразделяются – в зависимости от того, являются ли они знаками отдельных предметов мысли или обозначают отношения в предложении – на формы словообразования и формы словоизменения.

Исходя из основных положений своей концепции, Фортунатов определяет грамматику как учение о форме, подразделяя ее на морфологию, изучающую формы слов в их отношении между собой, и синтаксис, предметом которого будут формы отдельных слов по отношению к их употреблению в словосочетаниях, а также формы самих словосочетаний.

Фортунатов предложил классификацию частей речи, основанную на строго формальных критериях (сам он разрабатывал ее применительно к индоевропейскому языку, уже в начале XX в. она стала широко использоваться в грамматиках русского языка. Согласно ей выделяются слова с формами словоизменения и без них. Слова с формами подразделяются на склоняемые (существительные), спрягаемые (глаголы) и склоняемые с согласованием в роде (прилагательные). Среди вторых различают слова, имеющие формы словообразования и слова, их не имеющие.

Таким образом, личные местоимения 1-го и 2-го лица оказываются в одной из групп имен существительных, причастия и порядковые числительные – прилагательных, несклоняемые существительные, инфинитив, деепричастия попадают в группу слов, не имеющих форм словоизменения. Этот «разнобой» сильно затруднил школьное преподавание, что и послужило причиной отказа от «формальной классификации» в 30-х гг.

Что касается синтаксиса, то здесь Фортунатов выдвигал на первый план понятие словосочетания, определяя его как «то целое по значению, которое образуется сочетанием одного полного слова с другим полным словом, которое может быть выражением целого психологического суждения или его части».

Те словосочетания, в которых составляющие его части – грамматические (птица летит), являются грамматическими словосочетаниями.

Словосочетания же типа сегодня мороз, в которых не обозначено формами языка отношение одного предмета к другому, Фортунатов называет неграмматическими. Словосочетание, включающее грамматическое подлежащее и грамматическое сказуемое, является законченным и образует грамматическое предложение.

Теория Фортунатова о форме слова как результате сходства и различия их «формальной принадлежности» положила начало разграничению форм словоизменения и словообразования, строгому разграничению внешней и внутренней формы (значения и его формального выражения) в учении о грамматических категориях и разрядах слов, в учении о частях речи. Всё это легло в основу современной морфологии, оформившейся в самостоятельную научную дисциплину усилиями учёных фортунатовского направления (Шахматов, Дурново, С. О. Карцевский, Г. О. Винокур, В. В. Виноградов и другие). До Фортунатова этот раздел грамматики назывался «этимологией», границы между современным и историческим словопроизводством, между морфологией и собственно этимологией были зыбкими.

Идеи и методы лингвистической науки, разработанные Фортунатовым и его школой, будучи апробированными на материале русского и славянских языков, были перенесены в финно-угроведение (Д. В. Бубрих и другие), тюркологию (Н. К. Дмитриев и другие), кавказоведение (Н. Ф. Яковлев и другие), германистику (А. И. Смирницкий и другие).

Противники часто упрекали лингвистов фортунатовской школы в «формализме», а сами ее представители признавали приоритет формы при лингвистическом анализе. Они стремились опираться на те признаки, которые не требуют обращения к интуиции и интроспекции. Примером расхождения позиций двух школ могут служить споры по вопросу о частях речи. Если для Шербы (ленинградская школа) части речи – прежде всего семантические классы, имеющие основу в психике носителей языка, то для представителей московской формальной школы – это классы слов, выделяемые по формальным, морфологическим признакам: склонению для имен, спряжению для глаголов и т.д.).

Среди многочисленных учеников Фортунатова, составлявших Московскую лингвистическую школу, особое место занимает Алексей Александрович Шахматов (1864–1920), сферой деятельности которого стала русистика, в первую очередь – изучение истории русского языка, его происхождения в связи с историей русского народа.

В труде А. А. Шахматова «Очерк древнейшего пе­риода истории русского языка» (1915 г.) прослеживается история изучения звуков русского языка с древнейших эпох и до настояще­го времени. Особого внимания заслуживает его попытка восстановления пер­вой (Несторовской) русской летописи. Его «Введение в курс исто­рии русского языка» (1916 г.) является попыткой восстановления по истории языка истории народа.

А. А. Шахматов отрицал реальное существование языка коллектива и подчеркивал его ин­дивидуальную сущность. А. А. Шахматов исследовал и русские диалекты. Ученый создал описание и классификацию рус­ского простого предложения. Он одним из первых применил в «Син­таксисе русского языка» (1925) дескриптивный метод в современной научной граммати­ке.

Проблемами семасиологии (раздел языкознания, занимающийся лексической семантикой, т. е. значениями слов и словосочетаний, которые используются для называния, номинации отдельных предметов и явлений действительности) много занимался Михаил Михайлович Покровский (1869–1942), применивший принципы компаративистики при изучении классических языков (латынь, древнегреческий, санскрит).

Он отмечал воздействие на язык двух основных факторов: культурно-исторического и психологического, разрабатывая учение о так называемой семасиологической ассоциации. Согласно Покровскому, в языке имеется масса значений, которые может приобретать слово, относящееся к определенному словообразовательному типу, причем и у других слов, относящихся к этому типу, могут развиваться сходные значения (так обстоит дело, например, с отглагольными существительными в латинском языке).

Углубляя учение Фортунатова об «общественных союзах» как социальном субстрате языкового дробления либо схождения, Н. С. Трубецкой ввел разграничение двух типов языковых групп: языковые семьи — результат общности происхождения, родства, дивергенции (расщепления, распада) некогда единого языка-предка, характеризуются унаследованной общностью, и языковые союзы — результат конвергенции (схождения, сближения) самостоятельных языковых систем, характеризуются приобретённой общностью языковых явлений.

Развивая идеи Фортунатова, его ученики добились выдающихся успехов в области рекон­струк­ции праславянского языка (Поржезинский, Миккола, Белич, Кульбакин) и древнерусского языка (Шахматов, Дурново).

Ученики Фортунатова заложили основы праславянской акцентологии (Шахматов, М. Г. Долобко, Кульбакин, ван Вейк), морфологии (Поржезинский, Г. К. Ульянов, Ляпунов) и лексикологии ( этимо­ло­ги­че­ский словарь Бернекера).

Сосредоточив усилия на историческом аспекте изучения языков, главным образом славянских, М. л. ш., строго разграничивая диахронию и синхронию, постепенно обращалась к проблемам синхронии (рассмотрение состояния языка как установившейся системы в определенный момент времени).

Фортунатов создал целостную систему лингвистического образования, введя в практику вузовского преподавания теоретические курсы общего и сравнительного языкознания, спецкурсы по санскриту, готскому и литовскому языкам. Его последователи создали ряд оригинальных пособий по введению в языковедение (Томсон, Поржезинский, Ушаков, А. А. Реформатский). Уточнение предмета языкознания и его отдельных разделов привело к разграничению фонетики и фонологии (Трубецкой), сравнительной грамматики славянских языков и грамматики общеславянского (праславянского) языка (Поржезинский, Миккола и другие).

Источник

6) Грамматическая теория Фортунатова: учение о форме языка / о (грамматической) форме слова. Почему учение о форме считается одной из важнейших заслуг Фортунатова в истории языкознания?

(Положило начало формальному направлению в языковедении.)

Проблема формы в языке разрабатывалась Фортунатовым на протяжении всего периода его научной деятельности, причем понимание формы в языке менялось, так как автор искал более точное ее определение. В своей основной сути истолкование грамматической формы оставалось неизменным, оно покоится прежде всего на рассмотрении особенностей формы слова.

– Какое определение слову дает Фортунатов? («всякий звук речи, имеющий в языке значение отдельно от других зву­ков, являющихся словами (например, а; ср. также неправда, книга)».)

– Какие две стороны слова выделяет Фортунатов?

1) реальное значение (соотношение с фактами действитель­ности) и 2) формальное значение (грамматические категории, от­носящиеся к самому языку.

Положение Ф. Ф. Фортунатова о наличии в слове двух сторон семасиологической и формальной — стало отправным в граммати­ческой концепции и послужило базой для формального направле­ния в грамматике.

– Как Фортунатов понимает грамматическую форму слова? Что дает форму слову?

(морфологически – как членимость слова на основу и окончание, присутствие в слове этой членимости дает слову его форму.)

– Что, согласно Фортунатову, следует называть формой слова? Что такое «формальная принадлежность слова» и «основная принадлежность слова»? Что такое «отрицательная формальная принадлежность»? На какие две группы делятся все слова языка при таком понимании формы слова? Как соотносятся друг с другом формы одного слова?

«Формой отдельных слов называется. способность отдельных слов выделять из себя для сознания говорящих формальную и основную принадлежность слова. Формальной принадлежностью слова является при этом та принадлежность звуковой стороны слова, которая видоизменяет значение другой, основной принадлежности этого слова. Формами полных слов являются, следовательно, различия полных слов, образуемые их различиями в их формальных принадлежностях, т.е. в тех принадлежностях, которые видоизменяют значения других, основных принадлежностей тех же слов». Или: «Присутствие в слове делимости на основу и аффикс дает слову то, что мы называем его формою».

Из этих определений следует, что под формой слова ученый по­нимал внешнее морфологическое выражение грамматического зна­чения, т. е. сводил его к флексии (внешней или внутренней), к ее отсутствию или словообразовательным аффиксам.

Формальная принадлежность слова – это какой-либо определенный аффикс, основная принадлежность – это основа слова. Ср. вед-у, вед-ешъ, вед-ет; рук-а, рук-е, рук-у, рук-ой и т.п.

Ф. вводит также понятие отрицательной формальной принадлежности, имея под этим в виду нулевые аффиксы. Например, в русском языке слова дом, человек имеют грамматическую форму И.п. ед.ч., причем формальной их принадлежностью в данной форме является отсутствие флексии (нулевое окончание) по сравнению с положительной формальной принадлежностью в косвеных падежах. Отсутствие флексии (формальной принадлежности), по мнению лингвиста, тоже форма, но форма отрицательная. Ф. Ф. Фортуна­тов пишет: «Например, в русском языке слова дом, человек заклю­чают в себе известную форму, называемую именительным падежом, причем формальной их принадлежностью к данной форме являет­ся самое «отсутствие в них какой-либо формальной принадлежнос­ти». Слова дом, человек как бы распадаются на дом + о, человек + о, по этим-то нулям мы и узнаем форму. Про такие слова можно ска­зать, что они имеют нулевую формальную принадлежность.

Из приведенного определения формы вытекает деление слов на изменяемые и неизменяемые. То есть форма — психологически значимая членимость слова на основу и окончание. Разные формы одного слова (падежные, временные и т. д.) противопоставлены друг другу и образуют систему. Такое понимание формы слова, полемичное по отношению к более семантическому подходу к этому понятию у А. А. Потебни, предвосхищало системный подход к морфологии в структурной лингвистике. Концепция формы слова Ф. Ф. Фортунатова давала основы для разработки морфемного анализа, хотя понятия морфемы у него еще нет.

– Какие функции форм и соответственно типы форм отдельных слов выделяет Фортунатов?

Ф. Ф. Фортунатов различает два вида форм отдельных полных слов в зависимости от того, предстают они как знаки отдельных предме­тов мысли или обозначают отношения между предметами мысли. В соответствии с этим выделяются формы отдельных знаков предметов мысли (формы словообразования) и формы слов в пред­ложении (формы словоизменения).

Ф. выделяет два типа форм отдельных слов в зависимости от функций форм: выступают ли они как знаки отдельных предметов или обозначают отношения между последними. В первом случае вычленяются формы словообразования, во втором – формы словоизменения. Идеи Ф. о формах словоизменения и формах словообразования получили почти единодушное признание в русской лингвистике.

Формы словообразования бывают двух типов. Первую состав­ляют формы, обозначающие различия в признаке того или иного предмета мысли (белый, но беленький, вояк, но вояки). Ко второй категории относятся формы, находящиеся в определенных отноше­ниях к предметам мысли, обозначаемым другими (синька по отно­шению к синий, читатель по отношению к читать и т. д.).

Также на две категории Ф. Ф. Фортунатов делит формы слово­изменения, или формы флексий слов. К первой категории относят­ся формы времени, наклонения и лица в глаголе; эти формы пока­зывают определенные отношения, существующие между подлежа­щим и сказуемым. Вторая категория форм включает в себя формы, обозначающие различия в отношениях данного предмета мысли к другим предметам, например формы склонения существительных и прилагательных (я назову друга, но я назову другом).

– Как в связи с концепцией формы слова Фортунатов определяет грамматику?

Как учение о формах слова и подразделяет ее на морфологию (заменяя старое название этого раздела «этимология») и синтаксис. Морфология рассматривает отношения отдельных слов между собой, а синтаксис исследует формы отдельных слов в их употреблении в словосочетаниях. Части речи определяются как грамматические классы слов, отличительным признаком которых является наличие или отсутствие в них аффиксов.

– Какие грамматические классы слов выделяет Фортунатов?

Части речи, по Ф. Ф. Фортунатову, — это классы слов, различа­ющиеся по значению, по способности сочетаться с другими слова­ми в предложении и выполнять определенные синтаксические фун­кции. Ученый рассматривает части речи как чисто формальные клас­сы слов.

Он выделял полные, т. е. самостоятельные слова, имеющие фор­мы словоизменения, и слова, не имеющие такой формы. Первые, в свою очередь, он разделяет на слова с формами склонения (суще­ствительные), формами спряжения (глаголы) и слова, которые, кроме форм склонения, имеют еще формы согласования в роде (прилага­тельные). Вторые он делит на слова, имеющие формы словообра­зования (большинство наречий), и слова, не имеющие никакой фор­мы (некоторые наречия и отдельные числительные).

В соответствии с этой схемой местоимения и числительные не являются отдельными частями речи, они распределяются по дру­гим частям речи в соответствии с парадигмами. Причастие отно­сится к прилагательному, деепричастие и инфинитив попадают в одну категорию с наречиями, т. е. категорию слов, не имеющих ни словообразования, ни словоизменения. Таким образом распадается класс глагольных форм. Это противоречит реальным фактам языка, что подверглось острой критике (В. В. Виноградов и др.).

Грамматические классы слов, выделенные Фортунатовым, следующие:

Слова с формами словоизменения

Слова без форм словоизменения (инфинитив, деепричастие, существительные типа дело, пальто, наречия).

Источник

Московская лингвистическая школа. Теория формы слова и морфологических классов слов Ф. Ф. Фортунатова.

Фортунатов разрабатывает теорию формы слова, которые могут иметь только полные слова. Формой отдельных слов в собственном значении этого термина называется способность отдельных слов выделяться себя для сознания говорящих формальную и основную принадлежности слова. Под формальной принадлежностью понимается та часть слова, которая видоизменяет значение основной принадлежности.

Формы слов выделяются Фортунатовым в сопоставлении с другими словами. Слово имеет форму, ежели обнаруживает ту же систему. Так Фортунатов подходит к пониманию нулевой формы. По Фортунатов,формальные принадлежности слов могут быть не выраженными специально, те нулевыми. Само отсутствие в слове формальной принадлежности может рассматриваться как формальная принадлежность этого слова по отношению к другим формам.

Форма понимается достаточно узко.

Словосочетание – это основная единица синтаксиса по Фортунатову. Предложение при этом рассматривается как разновидность словосочетания, законченное словосочетание, выражающее законченную мысль.

Помимо учения о форме слова Фортунатов активно занимается индоевропейским языкознанием и сопоставительный грамматикой индоевропейских языков. Внёс большой вклад в реконструкцию индоевропейского праязыка.

На базе собственной теории формы Фортунатов дает и свою типологическую классификацию языков:

1)Языки агглютинативные, в которых флексия либо вовсе не выделяется, либо «не представляет необходимой принадлежности форм слов» (урало-алтайские языки)

2)Языки флективные, в которых флексия основ сочетается с аффиксами (индоевропейские языки)

3)Языки корневые, в которых слова соответствуют корням слов в других языках, в них нет форм слов, образуемых аффиксами (китайский).

4)Языки флективно-агглюнативные, в которых основы слов сами имеют формы, которые образованы флексией основ, при этом отношение между флексией и аффиксам такое, как и в агглютинирующих (семитские языки)

5)Полисинтетические, которые по образованию форм слов относятся к агглютинирующим, но выделяются по тому, как в них образовываются слова-предложения (языки американских индейцев), т.е. слово растягивается, одно вставляется в другое.

О фонеме: 1)фонема рассм-ся в составе морфемы,как составляющая ее; 2)морфема считается фонологически тождественной сама себе,хотя ее фонетич.облик м.б.разным: [вАда], [вЪдиной], [вОднъй]; 3)фонемы как составляющие морфем функционируют в разн.позициях,среди кот.выд-ся сильные и слабые; 4)фонема выявляется в сильной позиции; 5)т.к.у фонемы есть 2 функции: узнавание (перцептивная) и смыслоразличение (сигнификативная), то для перцепт.функц.та позиция сильная,в кот.фонема больше всего похожа на себя,ее легче узнать; слабая-гда фонема звучит в виде своего оттенка, вариации (позиция русск.гласных после и перед мягк.и тв.согл.-для разных гласных-по-разному); для сигнификативн.функции сильн.-где фонемы различаются др.от др. и различают слова; слабая-где фонемы звучат одинаково и не различ.; 6)перцептивно слабые позиции дают вариации фонем (сравн.[а] в мат,мать,мят,мять), сигнификативно слабые дают варианты (сравн.пруд и прут,луг-лук,роз-рос…). С именем Фортунатова связан ряд открытий в области инд/евр.фонетики:1)о двух видах долготы (длительной и прерывистой);2)о слабой степени чередования;3)о 2х разновидностях инд/евр. «S»; 4)о хронологическом различии двух смягчений заднеязычных. Правило передвижения ударения в балто-слав. языках получило название закона Фортунатова-Соссюра.

ВОПРОС № 21

Общие условия выбора системы дренажа: Система дренажа выбирается в зависимости от характера защищаемого.

Организация стока поверхностных вод: Наибольшее количество влаги на земном шаре испаряется с поверхности морей и океанов (88‰).

Механическое удерживание земляных масс: Механическое удерживание земляных масс на склоне обеспечивают контрфорсными сооружениями различных конструкций.

Источник

МФШ. Концепция Ф.Ф.Фортунова

МФШ,одно из ведущих направлений отеч лингвистики конца 19 в. и 20 в. Сформировалась в Московском университете в 1880–1890-е годы. Создателем школы был Ф.Ф.Фортунатов. В числе его старших учеников были Г.К.Ульянов (1859–1912), А.И.Томсон (1860–1935), А.А.Шахматов; последний в дальнейшем отошел от формальной школы. Позже у Фортунатова учились В.К.Поржезинский (1870–1929), Д.Н.Ушаков, Н.Н.Дурново, которые, особенно двое первых, после ухода Фортунатова в 1902 из университета стали главными хранителями традиций школы. Их учеником, в частности, был М.Н.Петерсон (1885–1962), в свою очередь в течение нескольких десятилетий хранивший и отстаивавший принципы Московской формальной школы. Из школы вышли многие крупные лингвисты: Н.Ф.Яковлев, Г.О.Винокур, П.С.Кузнецов, А.А.Реформатский, А.И.Смирницкий и многие другие, а также работавшие большую часть жизни за рубежом Н.Трубецкой и Р.Якобсон. Одним из ответвлений школы была Московская фонологическая школа. Перечисленные выше ученые шли каждый своим путем, выдвигали разнообразные концепции и часто выходили за рамки фортунатовской школы, однако всегда оставались верны ее традициям. Якобсон в 1960-е годы писал: «Московская лингвистическая школа, верная заветам своего основоположника Филиппа Федоровича Фортунатова, была и остается призвана осознать, обосновать и развить его учение о том, что язык – не одна лишь внешняя оболочка по отношению к явлениям мысли и не только средство для выражения готовых мыслей, а прежде всего орудие для мышления.

Московская формальная школа формировалась во времена господства исторического подхода и младограмматизма. Отдавая должное этим идеям, Фортунатов выходил за рамки младограмматических концепций и исторического подхода в целом. Увлекавшийся математикой, он стремился к математической точности и в своих лингвистических исследованиях. Если большинство языковедов 19 в. тяготели к рассмотрению языка в логических или психологических категориях, то Фортунатову было свойственно стремление изучать язык, исходя из собственно лингвистических критериев и по возможности не обращаясь к категориям других наук. Его научные интересы во многом лежали в области теории грамматики, где он стремился выявить общие законы грамматической структуры, не связанные с историческим развитием. Фортунатов занимался также типологией, сопоставлением строя языков независимо от их истории и родственных связей. Близкие подходы сохранялись у учеников Фортунатова, некоторые из них, особенно Дурново, впоследствии непосредственно обратились к структурным методам.

Не отказываясь от исторических и сравнительно-исторических исследований, представители фортунатовской школы занимались синхронным изучением языков, прежде всего современных. Областью их специальных исследований были грамматика, позднее также фонология. Значительную роль в становлении и развитии идей школы сыграла деятельность Московской диалектологической комиссии (1904–1931), развернувшей активные исследования русских, украинских и белорусских диалектов.

По ряду лингвистических вопросов у Фортунатова были самостоятельные взгляды. Вместо психологизма младограмматиков он пропагандировал формализм; в этом был один из путей отхода Фортунатова от младограмматизма.

В лекционных курсах различных лет Фортунатов уделял много внимания вопросу о соотношении языка и мышления. Этот вопрос был для него не только теоретическим, но и с его учетом решал конкретные вопросы изучения языка. Фортунатов настоятельно проводит ту мысль, что не только язык зависит от мышления, но и мышление, в свою очередь, зависит от языка.

Большой интерес представляют разработка Фортунатовым проблемы структуры слова и трактовка ряда общих вопросов грамматической теории. Ему принадлежит оригинальное учение о форме в языке, которое окало огромное последствие на последующие языковедческие работы. Исходной точкой Фортунатова было своеобразное понимание им слова как всякого звука речи. Он делил слова на полные, частичные и непростые, или сложные. Полными Фортунатов называл слова, обозначающие предметы мысли, образующие часть предложения или целое предложение.

Отдельные полные слова могут иметь формы. «Формой отдельных полных слов в собственном значении этого термина называется. способность отдельных полных слов выделять из себя для сознания говорящих формальную и основную принадлежность слова».

Фортунатов дает еще несколько определений формы слова: «Присутствие в слове делимость на основу и аффикс дает слово то, что мы называем его формою».

Из этого ясно, что под формою слова Фортунатов понимал внешнее морфологическое выражение грамматического значения. Это понимание очень узкое, т. к. он забывает, что грамматические средства языка не исчерпываются формами отдельного слова, а включают в себя всю систему средств грамматического выражения – окончания, порядок слов, интонация.

Рациональное ядро формальной грамматики заключается в требовании не выдвигать в грамматике таких категорий, которые в данном языке не имеют какого-либо формального выражения, не основаны на объективных фактах языка.

Из определения формы вытекает деление слов на изменяемые и неизменяемые. В класс неизменяемых слов формалисты объединяют такие разнородные группы слов, как неизменяемые знаменательные слова (депо, какаду, пальто) и неизменяемые служебные слова (союзы, предлоги, частицы). Из определения формы слова, как членимости, вытекает поразительное заключение, что неизменяемые чисто формальные слова совсем не имеют формы.

В фетишизации формы формалисты пошли так далеко, что отдельные части речи не называли обычными терминами, а выдумывали новые, формалистские названия — падежные слова, родовые слова, личные слова. В синтаксисе позиция Фортунатова была двойственной. Он считал предложение выражением психологического суждения. Но главной задачей синтаксиса считал изучение словосочетаний и отрицал ведущую роль предложения в синтаксисе. Члены предложения Фортунатовым и его школой определялись по их морфологическим признакам и фактически отождествлялись с частями речи. Когда Фортунатов обращал внимание на изучение формы слова отношений, в которое эти формы вступают между собой, он предполагал в форме наличие содержания – материального и формального. Эти положения были более прогрессивными в том отношении, что они основывались на языковом значении и давали больше для исследования языка, чем изучение только чистых отношений.

В советское время в Московском государственном университете и других московских лингвистических центрах влияние фортунатовских традиций всегда было значительным, хотя в столице работали и авторитетные ученые других школ, прежде всего В.В.Виноградов.

Источник