героиня этого романа тургенева лиза калитина уходит в монастырь речь идет о романе
Покаяние в романе И.С. Тургенева «Дворянское гнездо»
Статья посвящена рассмотрению понятия «покаяние» на материале художественной литературы. В частности, автор обращается к образам Лизы Калитиной из романа И.С. Тургенева «Дворянское гнездо» и Сони Мармеладовой из романа «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского. Проговариваются существенные различия понятий «покаяние», «раскаяние» и «искупление». Делается вывод о возможности покаяния через любовь человека к человеку, несущей на себе отсвет божественной любви.
Ключевые слова: покаяние, искупление, раскаяние, любовь.
Репин И.Е. «Монахиня». 1887 год. Холст, масло, 55.5×87.3 см. Национальный музей «Киевская картинная галерея» (Киев).
В русском языке слова «раскаяние» и «покаяние» созвучны и в обиходе часто взаимозаменяемы. Между тем, раскаяние – первый этап на пути к покаянию. Не будем отрицать, что нерелигиозный человек тоже может раскаиваться, тогда как покаяние – реальность исключительно христианская.
Раскаяние – сожаление о содеянном, признание своей слабости. Оно совершается наедине с собой, по линии «человек-человек». Раскаяние сопряжено с муками совести, и градации глубины его могут быть различны.
Не всякое раскаяние ведет к покаянию. Покаяние – это обращенность к Богу, путь изживания своей греховности, путь от себя прежнего к себе новому, пребывающему в Боге. Митрополит Антоний Сурожский говорил: «В чем заключается покаяние? Человек, который отвернулся от Бога или жил собой, вдруг или постепенно понимает, что его жизнь не может быть полной в том виде, в каком он ее переживает. Покаяние заключается в том, чтобы обернуться лицом к Богу» [1].
Пример раскаяния без покаяния дан нам в Евангелии в лице Иуды, которого пронизывает осознание: «согрешил я, предав кровь невинную» (Мф. 27,4). Раскаяние у Иуды сопряжено с отчаянием, оно есть неприятие себя. Но, поскольку путь к Богу невозможен, то для него остается только один выход – пойти и удавиться (Мф. 27,5). Пётр же, отрекшись от Христа, растерян, заливается слезами, но именно через обращенность к Богу выходит к покаянию и впоследствии становится первым из апостолов.
Ещё одним примером может стать раскаяние Клавдия, короля датского, в трагедии «Гамлет». Это раскаяние как глубокое сожаление о содеянном: «Удушлив смрад злодейства моего. На мне печать древнейшего проклятья: Убийство брата. Жаждою горю, Всем сердцем рвусь, но не могу молиться» [2, с. 94]. Раскаяние Клавдия не перерастает в покаяние, ибо не может он отказаться от того, чего добился, убив брата, отца Гамлета, – от короны, от королевы, от власти: «Как мне быть? Покаяться? Раскаянье всесильно. Но что, когда и каяться нельзя! Мучение!» [2, с. 95]. Король делает попытку молиться, но молитва остается лишь словами без участия его души. На протяжении всей трагедии мы наблюдаем, как Клавдий всё сильнее вязнет в грехах. Отчаянию противостоит надежда на искупление. Его человек принимает из рук Бога как результат покаяния.
Репин И.Е. Портрет писателя И.С. Тургенева. 1874. Холст, масло, 116.5×89 см. Государственная Третьяковская галерея (Москва).
Таким образом, покаяние – реальность церковная, оно же есть таинство. Однако и в секулярной культуре, в частности, в русской классической литературе, так или иначе звучит тема искупления и покаяния, примером чему становится творчество Ивана Сергеевича Тургенева. Причастность его христианству неоспорима, однако он не был религиозен, как, скажем, Достоевский. Одно из свидетельств тому – роман «Дворянское гнездо».
Главная героиня романа Лиза Калитина в финале уходит в монастырь, как может показаться неискушенному читателю, по причине разочарованности в любви к Лаврецкому. Но так ли это? Вглядимся внимательнее в образ Лизы.
На страницах романа впервые она появляется в сценах с Паншиным, они в четыре руки играют кантату, написанную учителем музыки Леммом. Однако Тургенев не спешит рассказать читателю о своей героине, создать её образ. До некоторых пор она остается трудно уловимой, хотя мы и замечаем, что повествование будет центрироваться ею. Лиза и неудачника Лемма «расшевелила», и Паншина увлекает, и тётушка Марфа Тимофеевна души в ней не чает. О Лизе мы узнаем сначала от второстепенных героев романа, затем от Лаврецкого. Тургенев как бы дает читателю возможность взглянуть на Лизу глазами разных героев. И только после объяснения с Лаврецким образ Лизы дополняется авторской характеристикой, историей воспитания Лизы, в котором важную роль сыграла няня Агафья. Заканчивая характеристику Лизы, Тургенев укрепляет читателя в том, что ему уже довелось узнать о ней на предшествующих страницах романа: «Вся проникнутая чувством долга, боязнью оскорбить кого бы то ни было, с сердцем добрым и кротким, она любила всех и никого в особенности; она любила одного Бога восторженно, робко, нежно» [3, с. 113].
Таким образом, с одной стороны подчеркивается скромность, смиренность, доброе сердце Лизы, а с другой – остается ощущение некой блеклости образа, всё в ней тихо, ровно, без отчетливо выступающих черт. Здесь и начинается противоречие в созданном Тургеневым образе.
Лиза отправляется в монастырь, чтобы искупить грехи своего отца, поскольку знает, что имение нажито неправедно, хочет отмолить и свои грехи, и чужие. То, как она объясняет свой уход Марфе Тимофеевне, не оставляет сомнений в том, что Лиза всё продумала, пришла к тому, что это её путь, и причина здесь не только в невозможности быть с Лаврецким: «Счастье ко мне не шло; даже когда у меня были надежды на счастье, сердце у меня всё щемило. …чувствую я, что мне не житье здесь; я уже со всем простилась, всему в доме поклонилась в последний раз; отзывает меня что-то; тошно мне, хочется мне запереться навек» [3, с. 152].
Лизой движет два чувства: уход от мира, в котором «тошно», и желание искупить грехи. Лиза берет на себя и грехи отца, и грехи Лаврецкого, который не может простить жену, и не готов к встрече с Богом. Поскольку Лиза подлинно любит Лаврецкого, их любовь состоялась, но не довершена, она хочет искупить его грехи и, отчасти, через Лаврецкого, грехи его жены Варвары Павловны. Здесь впору задаться вопросами: даст ли жертвенный поступок Лизы Варваре Павловне надежду на спасение и насколько возможно искупление грехов другого человека без его участия?
Варвара Павловна Лаврецкая настолько погружена в свой грех, настолько оторвана от Бога, что даже не задумывается о том, что есть какая-то иная жизнь, кроме удовольствий и распутства. Вины своей она не ощущает, менять образ жизни не собирается. Глумится над Лаврецким за его спиной, от него ей нужны только средства к существованию, заполучив которые, она снова уезжает в Париж.
Христос умер, искупив грехи человеческие и дав нам возможность спасения. Но спасение – личный акт воссоединения человека с Богом, акт свободного выбора, который никто другой без его участия совершить не может. Если человек не осознает свой грех или осознает, но не может покаяться, то единственное, чем другой может помочь, – молиться за него, чтобы он сам сделал свой выбор и покаялся.
Лиза Калитина. Художник Д.Б. Боровский. Рисунок к роману «Дворянское гнездо» И.С. Турненева.
По силам ли Лизе браться за Варвару Павловну, для которой не существует ни Бога, ни другого человека? Другой для неё – лишь инструмент для извлечения из жизни удовольствий. А Лизе бы со своими грехами разобраться, грехами Лаврецкого и любовью к нему.
У Пушкина образ Татьяны Лариной в некотором роде схож с образом Лизы. Татьяна «дика, печальна, молчалива» [4, с. 300]. Однако «Татьяны милой и бледный цвет и вид унылый» первой части романа [4, с. 327] во второй его части перерождается во «всё тихо, просто было в ней» [4, с. 404]. Но несмотря на всю её простоту и безыскусность, взоры всех гостей обращены в её сторону. Татьяна владеет собой, при встрече с Онегиным «у ней и бровь не шевельнулась» [4, с. 405]. Но мы знаем, что в финале романа состоится ещё одна их встреча, которая всё прояснит и навсегда расставит по своим местам. Их любовь состоится, несмотря на неизбежное расставание. Образ Татьяны цельный, законченный, состоявшийся.
Тургеневым Лиза тоже представлена в недосягаемой высоте и чистоте, глубина и красота её образа сравнима с образом Татьяны Лариной (их ставит в один ряд в своей Пушкинской речи Ф.М. Достоевский). Но довершить этот образ что-то Тургеневу не позволяет. Когда Лиза произносит слово «отмолить», то в нём же читается и «искупить», т.е. она проникнута покаянным чувством, но что делать с ним – толком не знает; она произносит слово «запереться» – единственным выходом видится ей уход в монастырь, хотя покаяние возможно не только в монастыре.
В финале романа Тургенев демонстрирует нам встречу Лизы и Лаврецкого, но каков же облик Лизы: «…Она прошла близко мимо него, прошла ровной, торопливо-смиренной походкой монахини – и не взглянула на него; только ресницы обращенного к нему глаза чуть-чуть дрогнули, только ещё ниже наклонила она свое исхудалое лицо – и пальцы сжатых рук, перевитые четками, ещё крепче прижались друг к другу» [3, с. 160]. Ресницы дрогнули – значит, заметила, значит, что-то почувствовала; «наклонила лицо» – вероятно, Тургенев пытается указать на то, что непозволительно монахине взглянуть на мужчину, которого она любит? А любит ли, продолжает любить? Хочется верить, что да, но Тургенев не дает нам ответа, а разводит руками: «Что подумали, что почувствовали оба? Кто узнает? Кто скажет?» [3, с. 160].
Недоговоренность в образе Лизы возникает, по-видимому, ввиду недостаточности христианского опыта автора. Тургенев, следуя своему дару, схватывает в Лизе смиренность, тихость, невозможность жить в этом мире, указывает на то, что уход в монастырь – не вынужденная мера, а её, Лизы, особый путь, но далее он останавливается. В сцене встречи с Лаврецким не чувствуется, что её коснулась благодать, что любовь её к Лаврецкому – свет, а не страдание. Лиза не смогла в этом эпизоде укрепить Лаврецкого в его пути, на который сама же когда-то ему указала. Лаврецкому же, как более слабому, это необходимо. Облик Лизы-монахини, подлинной Христовой невесты, помог бы ему прийти к Богу. Хоть и произошел в его жизни перелом, «без которого нельзя остаться порядочным человеком до конца» [3], но в эпилоге Лаврецкий показан как отживший старик (это в сорок три года!), который никому не мешает, но и не нужен никому, которому остается только тихо уйти, в пределе – в мир иной.
Лиза и Лаврецкий у пруда. Иллюстрация к роману И.С. Тургенева «Дворянское гнездо». Художник К.И. Рудаков.
Неожиданным может показаться сопоставление образов Лизы Калитиной и Сони Мармеладовой, монахини и блудницы. Начнем с внешнего сходства. Достоевский, как и Тургенев о Лизе, говорит о бледности «личика» Сони, её худости и тонкости, но тут же выделяет «замечательные голубые глаза» [5]. Впервые читатель встречается с Соней у постели умирающего Мармеладова, т.е. в пограничной ситуации, и смотрит на неё глазами несчастного: «Вдруг он узнал её, приниженную, убитую, расфранченную и стыдящуюся, смиренно ожидающую своей очереди проститься с умирающим отцом…» [5, с. 162]. Умирает Мармеладов у неё на руках, что указывает на особую роль Сони в семье Мармеладовых. Это роль жертвы, навсегда закрепившаяся за Соней, которая иногда и сама сомневается в необходимости этой жертвы, но веруя, находит силы нести эту жертву.
Поначалу Раскольников «не раскаивался в своем преступлении» и даже заболел в остроге «от уязвленной гордости». Он клянет себя за слабость и ставит себе в вину только то, что принес явку с повинной. С Соней держится отстраненно. Она же регулярно навещает его. Ещё в Петербурге она оставила свое ремесло и здесь занимается шитьем. Раскольников замечает, что все её очень полюбили. Для него самого перелом произошел во время болезни, когда после сна о моровой язве, которая поглотила всех и остались жить только избранные, он проснулся и, среди ночи подойдя к окну, увидел вдали у ворот Соню. Что-то сдвигается в его душе, и, когда после болезни они встречаются, он ощущает бесконечную любовь к ней. Впереди ещё семь лет каторги, страдания и нелёгкий путь покаяния, но поворот уже произошел.
Раскольников думает, держа в руках Евангелие, которое принесла ему Соня: «Разве могут её убеждения не быть теперь и моими убеждениями? Её чувства, её стремления по крайней мере…» [5, с. 486]. Он опасался, что она «замучит его религией» [5, с. 486], но она не разговаривает об этом, не давит, не терзает его. Самое важное, что она делает, – любит его и всей душой разделяет его страдания. Лиза Калитина тоже любит и хочет отмолить грехи Лаврецкого, но, удаляясь в монастырь, она перекрывает возможность Лаврецкому выйти на путь покаяния и встречи с Богом.
Лиза Калитина. Художник П.М. Боклевский. 1880 год.
С возвращением Варвары Павловны создается неразрешимая ситуация. Возможности быть вместе у Лаврецкого и Лизы нет. Развод Варвара Павловна никогда не даст, да и Лиза не примет этого развода. Тургенев видит выход в пострижении Лизы, но это видимое разрешение обернулось лишь подтверждением неразрешимости. Причина – не только во внешних обстоятельствах, а прежде всего во внутренней неготовности самих героев к преодолению этих обстоятельств и преображению души. В романе «Дворянское гнездо» Тургенев живописует любовь-встречу его с ней и точно так же недосягаемость заявленной высоты любви, делает заявку на реальность покаяния, но демонстрирует покаяние со срывами, что в целом органично выражает интуиции секулярного человека.
У Достоевского образ Сони, так же, как и образ Лизы, созданный Тургеневым, не является цельным и законченным. Слишком многое в ней искорежено, слишком много изломов и углов в её душе, но ей удается через любовь повернуть Раскольникова к Богу. Финал романа обещает нам путь преображения Родиона Романовича.
Ещё раз сошлюсь на владыку Антония Сурожского: «Мы должны жить так, что, если все Евангелия будут утеряны, люди могли бы их прочесть по нашим лицам» [1]. Прежде всего потому, что в любви человека к человеку присутствует отсвет божественной любви. Эту любовь удалось пронести Татьяне и Соне и, по-видимому, не удалось Лизе.
Журнал «Начало» №36, 2019 г.
Литература:
УДК 821.161.1
Repentance in the novel of J.S. Turgenev’s «Home of the Gentry»
The article is devoted to the consideration of the concept of «repentance» on the material of literature. In particular, the author refers to the images of Liza Kalitina from the novel of I.S. Turgenev’s «Home of the Gentry» and Sonya Marmeladova from the novel «Crime and Punishment» by F.M. Dostoevsky. It is a question of significant differences between the concepts of “repentance”, “regnet” and “redemption”. It is concluded that repentance is possible through the love of a person for a person who bears the reflection of divine love.
Keywords: repentance, redemption, regnet, love.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Почему Лиза Калитина ушла в монастырь?
Лиза Калитина. Художник Д. Боровский
Сначала краткое содержание романа «Дворянское гнездо»:
Лаврецкий. Художник Константин Рудаков
Однако Лиза просит его примириться с женой. Из Парижа приходит весть о смерти жены Лаврецкого, тогда Лаврецкий решается признаться Лизе в любви:
Лиза и Лаврецкий у пруда. Художник Константин Рудаков
Лаврецкий и Лиза выходят из церкви. Художник Константин Рудаков
На следующий день к Лаврецкому неожиданно приехала жена (весть о её смерти оказалась ложной) и стала просить о прощении. Лиза сказала Лаврецкому, чтобы он примирился с женой, а сама ушла в монастырь.
Лиза с Марфой Тимофеевной перед уходом в монастырь. Художник Константин Рудаков
Примирение Лаврецкого с женой. Художник Константин Рудаков
Дмитрий Писарев в своей статье «Дворянское гнездо» излагает своё видение образа Лизы Калитиной:
Иначе видит образ Лизы Калитиной Даниил Андреев. В своей книге «Роза мира» он пишет:
Следуя за мыслью Даниила Андреева, мы понимаем, что Лиза вовсе не похоронила себя в монастыре, потеряв надежду на любовь, она жила надеждой на соединение с любимым в мире ином.
Те постоянные сомнения в возможности счастья, которые терзали её еще до известия о возвращении жены Лаврецкого, объясняются вовсе не слабостью Лизы, а её проницательностью: она, как человек, близкий Богу и видящий те связи, которых обычный человек не видит, понимала сердцем, что Лаврецкий по-прежнему несвободен, несмотря на то, что его жена, казалось бы, мертва. Лиза полусознательно видела эту связь Лаврецкого с женой, однако сознательно закрывала на это глаза, пытаясь поверить в возможность любви и счастья для себя. Именно за сознательное закрывание глаз в ответ на высшую правду, ведомую только ей, и винила себя впоследствии Лиза, когда говорила Лаврецкому, что наказана. Однако она знала, что препятствия, мешающие ей соединиться с любимым в этой жизни, исчезнут в мире ином и тогда ничто не помешает им соединиться в вечном небесном браке. Не случайно Тургенев заканчивает роман встречей Лизы и Лаврецкого:
В этих строках романа чувствуется, что любовь, связавшая души Лаврецкого и Лизы, жива и связь между их душами сохранится навечно.
Покаяние в романе И.С. Тургенева «Дворянское гнездо»
Покаяние в романе И.С. Тургенева «Дворянское гнездо»
Статья посвящена рассмотрению понятия «покаяние» на материале художественной литературы. В частности, автор обращается к образам Лизы Калитиной из романа И.С. Тургенева «Дворянское гнездо» и Сони Мармеладовой из романа «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского. Проговариваются существенные различия понятий «покаяние», «раскаяние» и «искупление». Делается вывод о возможности покаяния через любовь человека к человеку, несущей на себе отсвет божественной любви.
Ключевые слова: покаяние, искупление, раскаяние, любовь.
Репин И.Е. «Монахиня». 1887 год. Холст, масло, 55.5×87.3 см. Национальный музей «Киевская картинная галерея» (Киев).
В русском языке слова «раскаяние» и «покаяние» созвучны и в обиходе часто взаимозаменяемы. Между тем, раскаяние – первый этап на пути к покаянию. Не будем отрицать, что нерелигиозный человек тоже может раскаиваться, тогда как покаяние – реальность исключительно христианская.
Раскаяние – сожаление о содеянном, признание своей слабости. Оно совершается наедине с собой, по линии «человек-человек». Раскаяние сопряжено с муками совести, и градации глубины его могут быть различны.
Не всякое раскаяние ведет к покаянию. Покаяние – это обращенность к Богу, путь изживания своей греховности, путь от себя прежнего к себе новому, пребывающему в Боге. Митрополит Антоний Сурожский говорил: «В чем заключается покаяние? Человек, который отвернулся от Бога или жил собой, вдруг или постепенно понимает, что его жизнь не может быть полной в том виде, в каком он ее переживает. Покаяние заключается в том, чтобы обернуться лицом к Богу» [1].
Пример раскаяния без покаяния дан нам в Евангелии в лице Иуды, которого пронизывает осознание: «согрешил я, предав кровь невинную» (Мф. 27,4). Раскаяние у Иуды сопряжено с отчаянием, оно есть неприятие себя. Но, поскольку путь к Богу невозможен, то для него остается только один выход – пойти и удавиться (Мф. 27,5). Пётр же, отрекшись от Христа, растерян, заливается слезами, но именно через обращенность к Богу выходит к покаянию и впоследствии становится первым из апостолов.
Ещё одним примером может стать раскаяние Клавдия, короля датского, в трагедии «Гамлет». Это раскаяние как глубокое сожаление о содеянном: «Удушлив смрад злодейства моего. На мне печать древнейшего проклятья: Убийство брата. Жаждою горю, Всем сердцем рвусь, но не могу молиться» [2, с. 94]. Раскаяние Клавдия не перерастает в покаяние, ибо не может он отказаться от того, чего добился, убив брата, отца Гамлета, – от короны, от королевы, от власти: «Как мне быть? Покаяться? Раскаянье всесильно. Но что, когда и каяться нельзя! Мучение!» [2, с. 95]. Король делает попытку молиться, но молитва остается лишь словами без участия его души. На протяжении всей трагедии мы наблюдаем, как Клавдий всё сильнее вязнет в грехах. Отчаянию противостоит надежда на искупление. Его человек принимает из рук Бога как результат покаяния.
Репин И.Е. Портрет писателя И.С. Тургенева. 1874. Холст, масло, 116.5×89 см. Государственная Третьяковская галерея (Москва).
Таким образом, покаяние – реальность церковная, оно же есть таинство. Однако и в секулярной культуре, в частности, в русской классической литературе, так или иначе звучит тема искупления и покаяния, примером чему становится творчество Ивана Сергеевича Тургенева. Причастность его христианству неоспорима, однако он не был религиозен, как, скажем, Достоевский. Одно из свидетельств тому – роман «Дворянское гнездо».
Главная героиня романа Лиза Калитина в финале уходит в монастырь, как может показаться неискушенному читателю, по причине разочарованности в любви к Лаврецкому. Но так ли это? Вглядимся внимательнее в образ Лизы.
На страницах романа впервые она появляется в сценах с Паншиным, они в четыре руки играют кантату, написанную учителем музыки Леммом. Однако Тургенев не спешит рассказать читателю о своей героине, создать её образ. До некоторых пор она остается трудно уловимой, хотя мы и замечаем, что повествование будет центрироваться ею. Лиза и неудачника Лемма «расшевелила», и Паншина увлекает, и тётушка Марфа Тимофеевна души в ней не чает. О Лизе мы узнаем сначала от второстепенных героев романа, затем от Лаврецкого. Тургенев как бы дает читателю возможность взглянуть на Лизу глазами разных героев. И только после объяснения с Лаврецким образ Лизы дополняется авторской характеристикой, историей воспитания Лизы, в котором важную роль сыграла няня Агафья. Заканчивая характеристику Лизы, Тургенев укрепляет читателя в том, что ему уже довелось узнать о ней на предшествующих страницах романа: «Вся проникнутая чувством долга, боязнью оскорбить кого бы то ни было, с сердцем добрым и кротким, она любила всех и никого в особенности; она любила одного Бога восторженно, робко, нежно» [3, с. 113].
Таким образом, с одной стороны подчеркивается скромность, смиренность, доброе сердце Лизы, а с другой – остается ощущение некой блеклости образа, всё в ней тихо, ровно, без отчетливо выступающих черт. Здесь и начинается противоречие в созданном Тургеневым образе.
Лиза отправляется в монастырь, чтобы искупить грехи своего отца, поскольку знает, что имение нажито неправедно, хочет отмолить и свои грехи, и чужие. То, как она объясняет свой уход Марфе Тимофеевне, не оставляет сомнений в том, что Лиза всё продумала, пришла к тому, что это её путь, и причина здесь не только в невозможности быть с Лаврецким: «Счастье ко мне не шло; даже когда у меня были надежды на счастье, сердце у меня всё щемило. …чувствую я, что мне не житье здесь; я уже со всем простилась, всему в доме поклонилась в последний раз; отзывает меня что-то; тошно мне, хочется мне запереться навек» [3, с. 152].
Лизой движет два чувства: уход от мира, в котором «тошно», и желание искупить грехи. Лиза берет на себя и грехи отца, и грехи Лаврецкого, который не может простить жену, и не готов к встрече с Богом. Поскольку Лиза подлинно любит Лаврецкого, их любовь состоялась, но не довершена, она хочет искупить его грехи и, отчасти, через Лаврецкого, грехи его жены Варвары Павловны. Здесь впору задаться вопросами: даст ли жертвенный поступок Лизы Варваре Павловне надежду на спасение и насколько возможно искупление грехов другого человека без его участия?
Варвара Павловна Лаврецкая настолько погружена в свой грех, настолько оторвана от Бога, что даже не задумывается о том, что есть какая-то иная жизнь, кроме удовольствий и распутства. Вины своей она не ощущает, менять образ жизни не собирается. Глумится над Лаврецким за его спиной, от него ей нужны только средства к существованию, заполучив которые, она снова уезжает в Париж.
Христос умер, искупив грехи человеческие и дав нам возможность спасения. Но спасение – личный акт воссоединения человека с Богом, акт свободного выбора, который никто другой без его участия совершить не может. Если человек не осознает свой грех или осознает, но не может покаяться, то единственное, чем другой может помочь, – молиться за него, чтобы он сам сделал свой выбор и покаялся.
Лиза Калитина. Художник Д.Б. Боровский. Рисунок к роману «Дворянское гнездо» И.С. Турненева.
По силам ли Лизе браться за Варвару Павловну, для которой не существует ни Бога, ни другого человека? Другой для неё – лишь инструмент для извлечения из жизни удовольствий. А Лизе бы со своими грехами разобраться, грехами Лаврецкого и любовью к нему.
У Пушкина образ Татьяны Лариной в некотором роде схож с образом Лизы. Татьяна «дика, печальна, молчалива» [4, с. 300]. Однако «Татьяны милой и бледный цвет и вид унылый» первой части романа [4, с. 327] во второй его части перерождается во «всё тихо, просто было в ней» [4, с. 404]. Но несмотря на всю её простоту и безыскусность, взоры всех гостей обращены в её сторону. Татьяна владеет собой, при встрече с Онегиным «у ней и бровь не шевельнулась» [4, с. 405]. Но мы знаем, что в финале романа состоится ещё одна их встреча, которая всё прояснит и навсегда расставит по своим местам. Их любовь состоится, несмотря на неизбежное расставание. Образ Татьяны цельный, законченный, состоявшийся.
Тургеневым Лиза тоже представлена в недосягаемой высоте и чистоте, глубина и красота её образа сравнима с образом Татьяны Лариной (их ставит в один ряд в своей Пушкинской речи Ф.М. Достоевский). Но довершить этот образ что-то Тургеневу не позволяет. Когда Лиза произносит слово «отмолить», то в нём же читается и «искупить», т.е. она проникнута покаянным чувством, но что делать с ним – толком не знает; она произносит слово «запереться» – единственным выходом видится ей уход в монастырь, хотя покаяние возможно не только в монастыре.
В финале романа Тургенев демонстрирует нам встречу Лизы и Лаврецкого, но каков же облик Лизы: «…Она прошла близко мимо него, прошла ровной, торопливо-смиренной походкой монахини – и не взглянула на него; только ресницы обращенного к нему глаза чуть-чуть дрогнули, только ещё ниже наклонила она свое исхудалое лицо – и пальцы сжатых рук, перевитые четками, ещё крепче прижались друг к другу» [3, с. 160]. Ресницы дрогнули – значит, заметила, значит, что-то почувствовала; «наклонила лицо» – вероятно, Тургенев пытается указать на то, что непозволительно монахине взглянуть на мужчину, которого она любит? А любит ли, продолжает любить? Хочется верить, что да, но Тургенев не дает нам ответа, а разводит руками: «Что подумали, что почувствовали оба? Кто узнает? Кто скажет?» [3, с. 160].
Недоговоренность в образе Лизы возникает, по-видимому, ввиду недостаточности христианского опыта автора. Тургенев, следуя своему дару, схватывает в Лизе смиренность, тихость, невозможность жить в этом мире, указывает на то, что уход в монастырь – не вынужденная мера, а её, Лизы, особый путь, но далее он останавливается. В сцене встречи с Лаврецким не чувствуется, что её коснулась благодать, что любовь её к Лаврецкому – свет, а не страдание. Лиза не смогла в этом эпизоде укрепить Лаврецкого в его пути, на который сама же когда-то ему указала. Лаврецкому же, как более слабому, это необходимо. Облик Лизы-монахини, подлинной Христовой невесты, помог бы ему прийти к Богу. Хоть и произошел в его жизни перелом, «без которого нельзя остаться порядочным человеком до конца» [3], но в эпилоге Лаврецкий показан как отживший старик (это в сорок три года!), который никому не мешает, но и не нужен никому, которому остается только тихо уйти, в пределе – в мир иной.
Лиза и Лаврецкий у пруда. Иллюстрация к роману И.С. Тургенева «Дворянское гнездо». Художник К.И. Рудаков.
Неожиданным может показаться сопоставление образов Лизы Калитиной и Сони Мармеладовой, монахини и блудницы. Начнем с внешнего сходства. Достоевский, как и Тургенев о Лизе, говорит о бледности «личика» Сони, её худости и тонкости, но тут же выделяет «замечательные голубые глаза» [5]. Впервые читатель встречается с Соней у постели умирающего Мармеладова, т.е. в пограничной ситуации, и смотрит на неё глазами несчастного: «Вдруг он узнал её, приниженную, убитую, расфранченную и стыдящуюся, смиренно ожидающую своей очереди проститься с умирающим отцом…» [5, с. 162]. Умирает Мармеладов у неё на руках, что указывает на особую роль Сони в семье Мармеладовых. Это роль жертвы, навсегда закрепившаяся за Соней, которая иногда и сама сомневается в необходимости этой жертвы, но веруя, находит силы нести эту жертву.
Поначалу Раскольников «не раскаивался в своем преступлении» и даже заболел в остроге «от уязвленной гордости». Он клянет себя за слабость и ставит себе в вину только то, что принес явку с повинной. С Соней держится отстраненно. Она же регулярно навещает его. Ещё в Петербурге она оставила свое ремесло и здесь занимается шитьем. Раскольников замечает, что все её очень полюбили. Для него самого перелом произошел во время болезни, когда после сна о моровой язве, которая поглотила всех и остались жить только избранные, он проснулся и, среди ночи подойдя к окну, увидел вдали у ворот Соню. Что-то сдвигается в его душе, и, когда после болезни они встречаются, он ощущает бесконечную любовь к ней. Впереди ещё семь лет каторги, страдания и нелёгкий путь покаяния, но поворот уже произошел.
Раскольников думает, держа в руках Евангелие, которое принесла ему Соня: «Разве могут её убеждения не быть теперь и моими убеждениями? Её чувства, её стремления по крайней мере…» [5, с. 486]. Он опасался, что она «замучит его религией» [5, с. 486], но она не разговаривает об этом, не давит, не терзает его. Самое важное, что она делает, – любит его и всей душой разделяет его страдания. Лиза Калитина тоже любит и хочет отмолить грехи Лаврецкого, но, удаляясь в монастырь, она перекрывает возможность Лаврецкому выйти на путь покаяния и встречи с Богом.
Лиза Калитина. Художник П.М. Боклевский. 1880 год.
С возвращением Варвары Павловны создается неразрешимая ситуация. Возможности быть вместе у Лаврецкого и Лизы нет. Развод Варвара Павловна никогда не даст, да и Лиза не примет этого развода. Тургенев видит выход в пострижении Лизы, но это видимое разрешение обернулось лишь подтверждением неразрешимости. Причина – не только во внешних обстоятельствах, а прежде всего во внутренней неготовности самих героев к преодолению этих обстоятельств и преображению души. В романе «Дворянское гнездо» Тургенев живописует любовь-встречу его с ней и точно так же недосягаемость заявленной высоты любви, делает заявку на реальность покаяния, но демонстрирует покаяние со срывами, что в целом органично выражает интуиции секулярного человека.
У Достоевского образ Сони, так же, как и образ Лизы, созданный Тургеневым, не является цельным и законченным. Слишком многое в ней искорежено, слишком много изломов и углов в её душе, но ей удается через любовь повернуть Раскольникова к Богу. Финал романа обещает нам путь преображения Родиона Романовича.
Ещё раз сошлюсь на владыку Антония Сурожского: «Мы должны жить так, что, если все Евангелия будут утеряны, люди могли бы их прочесть по нашим лицам» [1]. Прежде всего потому, что в любви человека к человеку присутствует отсвет божественной любви. Эту любовь удалось пронести Татьяне и Соне и, по-видимому, не удалось Лизе.
Журнал «Начало» №36, 2020 г.
Литература:
УДК 821.161.1
Repentance in the novel of J.S. Turgenev’s «Home of the Gentry»
The article is devoted to the consideration of the concept of «repentance» on the material of literature. In particular, the author refers to the images of Liza Kalitina from the novel of I.S. Turgenev’s «Home of the Gentry» and Sonya Marmeladova from the novel «Crime and Punishment» by F.M. Dostoevsky. It is a question of significant differences between the concepts of “repentance”, “regnet” and “redemption”. It is concluded that repentance is possible through the love of a person for a person who bears the reflection of divine love.
Keywords: repentance, redemption, regnet, love.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Похожее
Образ Лизы Калитиной (подробная характеристика)
По своей духовной красоте, по возвышенному строю своей души Лиза Калитина вообще имеет себе мало равных в русской литературе; даже по сравнению с Пушкинской Татьяной, которая приближается к ней по строгому чувству долга, натура Лизы гораздо глубже, стремления ее чище и идеальней. Характер героини отличается необыкновенной цельностью, в нем нет разлада, нет внутренних противоречий. Ее душевный организм несложен, но поражает своей красотой и глубиной.
Лиза с детства жила своей внутренней жизнью, отличалась серьезностью и замкнутостью. С окружающими обращалась сдержанно и ни к кому в семье не ласкалась, но не по недостатку любви, а по какой-то врожденной стыдливости в выражении своих чувств. Впрочем, никто из окружающих, за исключением няни Агафьи, не был ей близок духовно, не имел на нее влияния. Лиза Калитина развивалась вполне самостоятельно: ничто, чуждое ее натуре, не прививалось к ней — ни легкомыслие и дешевый скептицизм француженки-гувернантки, ни слащавая сентиментальность матери.
Эти черты: серьезность, сдержанность, самостоятельность помогли ей навсегда сохранить душевную чистоту среди ничтожества и пошлости окружающей жизни. Лиза Калитина и впоследствии жила своей особенной жизнью, в особом духовном мире, недоступном для понимания окружающих. То, что жило и росло в ее душе, было настолько чуждо для других, что она даже не чувствовала потребности раскрыть свою душу и жила одинокою жизнью, как бы в духовном монастыре, оставаясь замкнутой и непонятной даже для умной и проницательной, сердечно любящей ее Марфы Тимофеевны, которая намекает, очевидно, на нее, говоря, что «чужая душа — потемки, а девичья и подавно». Но, несмотря на эту сдержанность и затаенность, обаяние ее светлой личности так велико, что ему подчиняются все приходящие с ней в соприкосновение: не только Лемм и Лаврецкий, но даже сухой и эгоистичный, хотя и наделенный внешним блеском и талантливостью Паншин.
В основе характера Лизы Калитиной лежат две главные черты, тесно одна с другою связанные: это — глубокая религиозность и чрезвычайно тонкое нравственное чувство. Религиозность пронизывает собою все ее существо, служит основным фоном всей ее душевной жизни. На развитие религиозности в душе Лизы имела влияние ее няня Агафья. Она своим словом и живым примером воспитала в ней это чувство, дала определенную форму неясным порывам и задаткам, уже лежавшим в натуре девочки. В основе религиозного чувства Лизы лежит глубокая, мистическая любовь к Богу. Она везде чувствует Его незримое присутствие, чувствует себя перед лицом Божьим, во всех случаях жизни обращается к Нему с молитвой или благодарностью: так, например, после решительного объяснения с Лаврецким в саду калитинского дома, в то время, как Лаврецкий, счастливый и влюбленный, упивается волшебною музыкой Лемма. — «Лиза также не спала: она молилась» Молиться научила ее та же Агафья.
Другой господствующей чертой личности Лизы Калитиной является ее необычайно тонкое нравственное чутье, зоркая и неподкупная совесть Она заменяет ей жизненный опыт, руководит ее поведением и в каждом данном случае указывает ей с непреложной верностью, как она должна поступить. И совесть ее, озаренная светом Христова учения, действительно, является надежною руководительницей. Но, несмотря на это, нелегко живется ей в мире, среди людей. Самая близость к Богу, постоянная мысль о Вечном невольно отчуждают ее от временного, земного. Притом, благодаря своей нравственной чуткости, она инстинктивно чувствует, как много в жизни неправды и зла, как много греха и страдания, но в то же время не стремится осуждать кого бы то ни было, даже женщину, которая разрушила жизнь любимого человека, и вместе с тем ее собственную жизнь. Лиза Калитина любила всех людей, и хороших, и дурных, любила, как детей Божьих, как членов Божьего царства, но жить среди них ей было тяжело, потому что ей чужды были их мелочные заботы, и мучительно было царившее среди них зло. Подобно Касьяну из «Записок охотника», она думает, что в мире нельзя прожить без греха, и потому инстинктивно сторонится жизни.
Уже давно лелеяла она мысль о монастыре, да и среди людей жила уединенно, как будто затворясь в духовной келье. Но в монастырь она хочет идти не только для своего личного душевного спасения, а для того, чтобы иметь возможность без помехи и рассеяния молиться за других, за греховный мир. Для себя Лиза Калитина ничего не просит, уповая на благость и милосердие Божие, точно так же, как Лукерья («Живые мощи»), молящаяся и ходатайствующая за других. Эти два народных типа недаром вспоминаются и напрашиваются на сравнение с Лизой. Лиза еще в большей степени, чем Татьяна Пушкина, была «русская душою». Влияние няни Агафьи, молитвенное общение с народом в храме, во время богослужения, еще более укрепили в ней эту природную черту. Эти национальные симпатии Лизы сказались и при столкновении Лаврецкого с Паншиным: она всецело становится на сторону первого, защищающего русский народ и его право на самобытное развитие от высокомерных нападок петербургского чиновника; этот спор, в котором победителем остается Лаврецкий, в сущности, решил окончательно сближение их.
Подобно Касьяну и Лукерье, Лиза вовсе не думает о себе, о своем личном счастье. В этом смысле чувство личности не играет никакой роли в ее жизни, в ней нет никаких эгоистических стремлений. Более того, самое стремление к личному счастию кажется ей греховным искушением, потому что, привязывая человека к земному, временному, оно мешает ему сосредоточить все свои помыслы на вечном, отдаляет его от Бога. С точки зрения того широкого альтруистического чувства, которое жило в душе Лизы и которое обнимало всех людей в одинаковой степени («она любила всех и никого в особенности»), привязанность к одному человеку, любовь к своей семье, должны казаться узкими и эгоистическими. Притом Лиза во всем привыкла с доверием подчиняться воле Провидения: «счастье на земле зависит не от нас», говорит она Лаврецкому, — поэтому она в своих поступках руководствуется лишь чувством долга голосом совести, предоставляя остальное суду Божьему. Вот почему любовь к Лаврецкому так сильно взволновала ее, внесла некоторый, хотя и временный разлад и смущение в ее душу. Этого разлада не было в ее отношениях к Паншину. Если бы не явился Лаврецкий, она, вероятно, уступая желанию матери, вышла бы за него замуж; но она пошла бы за Паншина, человека, далекого ей по духу, не ради личного счастия, а ради того, что она считала исполнением своего земного долга. Для нее, как для пушкинской Татьяны, «все были жребии равны», потому что не на земное счастие были направлены помыслы Лизы, а на стремление к небесному, вечному. Но явился Лаврецкий — и «первый нарушил ее тихую внутреннюю жизнь».
Он сразу показался ей симпатичным, она почувствовала в нем родственную душу. Лиза Калитина знала, что он несчастлив, что он страдает; и первое чувство ее по отношению к Лаврецкому было чувство жалости, сострадания. Она старается убедить Лаврецкого простить жену, примириться с нею, потому что строго смотрит на брак, считает его нерасторжимым. Затем, когда Лаврецкий сообщает ей о смерти жены и не может скрыть своей невольной радости при мысли о полученной свободе, она ужасается этого настроения Лаврецкого, которое кажется ей греховным. Лиза Калитина объясняет себе это настроение Лаврецкого тем, что он человек неверующий, и ставит себе задачей «привести его к Богу» зовет его о в церковь, чтобы помолиться за упокой души его жены. Но намеки Лаврецкого и интерес, который она сама чувствует к его личной жизни, открыли ей, наконец, глаза на характер ее собственного чувства к нему. Немногими и нерезкими чертами, не вдаваясь в подробный психологический анализ, полунамеками обрисовывает Тургенев (в 32-ой главе) внутреннюю борьбу, которая происходит в душе Лизы, когда она чувствует, как просыпается в ней любовь и жажда личного счастья, о котором раньше она вовсе не думала. Смущение и тайная тревога наполняют ее сердце, потому что она не знает, как согласовать свое новое чувство с прежним спокойным и возвышенным строем своей души. Она даже избегает Лаврецкого, словно боится его. «Я сама себя не знаю», говорит она, чувствуя себя не в силах разобраться в своем сложном душевном состоянии, и по своему обыкновению, она ищет разрешения своим сомнениям в молитве. Это состояние смущения и отчужденности продолжается до тех пор, пока из спора Лаврецкого с Паншиным Лиза не убеждается, как много у нее общих взглядов и симпатий с Лаврецким. За этим спором, сблизившим их духовно, следует окончательное объяснение, открывающее Лизе возможность личного, земного счастья.
Полюбив Лаврецкого. Лиза Калитина не была спокойна, «сердце у нее все щемило», как она сама говорит тетке. Стремление к личному счастью должно было ей казаться эгоистическим, а потому греховным, представлялось ей как бы изменой — единой, всепоглощающей любви к Богу. Вот почему, когда приезд Варвары Павловны разбивает ее надежды на счастье, она говорит Лаврецкому, что «скоро была наказана». Едиинственным выходом из этого положения представляется ей поступление в монастырь: в этом она видит теперь исполнение своего «долга». И этот выход является при ее господствующем душевном настроении вполне естественным. Лиза, по натуре своей, «не от мира сего»: как Касьян уходит от людей, потому что «справедливости в человеке нет», и скитается по свету в поисках «правды», так и Лиза удаляется от мира в монастырь, но удаляется для того, чтобы служить этому греховному миру своею молитвою. Ни примириться с пошлостью и неправдою жизни, ни бороться против них Лиза не может, потому что бороться против зла значит, в сущности, бороться против дурных и порочных людей, даже ненавидеть их, а к таким чувствам Лиза, вся проникнутая чистою евангельскою любовью, любовью всепрощения, одинакового для всех людей, как хороших, так и дурных, решительно не способна. Поэтому ей остается только одно: уйти от людей — и в монастырском уединении молиться за них.
В этом отрешении от всяких земных надежд сказывается своего рода нравственный героизм Лизы, сказывается присущая ей, несмотря на всю душевную нежность и кротость, сила воли, самостоятельность и твердость: когда ее решение было окончательно принято, никакие препятствия не могли уже остановить ее. Можно, пожалуй, возразить, что Лиза Калитина могла бы больше принести пользы людям, оставаясь среди них, в миру; но, во-первых, нужно иметь в виду, что после пережитого глубокого потрясения у Лизы едва ли было достаточно сил для того, чтобы вести прежнюю жизнь, во вторых, что касается пользы, то высокую нравственную пользу она и без того принесла людям, как тем, которые соприкасались с нею в жизни, например, Лаврецкому, так и тем, которые знают ее лишь из романа: образ этой праведницы, нарисованный Тургеневым с такой трогательной любовью, еще долго не утратит своего облагораживающего влияния на душу читателя, и еще много новых поколений будет плакать чистыми слезами умиления и светлой грусти над страницами романа, в которых отразился ее девственно-чистый, нежный и строгий лик.
Источник: Пишем сочинения по роману И.С. Тургенева «Дворянское гнездо». М.: «Грамотей», 2005
Встретив Лаврецкого, главная героиня «Дворянского гнезда» Лиза почувствовала в нем натуру простую и искреннюю. Лаврецкий не рисуется способностями и артистическими дарованиями, как Паншин, держит себя немного угрюмо, но в нем оказалось глубокое чувство красоты и юношеская свежесть души. Лиза чувствует глубину и чистоту его любви; их сближает многое родственное в них: любовь к родному народу, серьезное отношение к жизни, восторг перед природой и искусством. Так же просто и серьезно, как она все делала в жизни, Лиза готова идти навстречу счастью.
Тургенев. Дворянское гнездо. Аудиокнига
Но она ни за что не хочет преступить законы правды и совести. Ее мучит совесть за их готовность устроить счастье на несчастье близкого, жены Лаврецкого, и Лиза упрекает его за слишком легкое отношение к известию о смерти жены. Когда же оказывается, что жена Лаврецкого жива, Лиза принимает все последствия этого удара, как наказание за её греховную эгоистическую жажду счастья. Снова оживает в ней её постоянное влечение уйти от мира в тишину монастыря, для полного забвения мира, для служения Богу всю жизнью. В этом решенье своем Лиза подвигнута не отчаянием, не скорбью о разрушении счастья, но все тем же сознанием необходимости осуществить до конца свою задачу жизни. Ей нечего делать в миру, среди людей. Она бесконечно далека от всех интересов «мирской» жизни. С другой стороны ее призывает в монастырь представление о жизни, проникнутой высокой поэзией, чистотой и глубиной религиозного идеала. И Лиза уходит в монастырь.
Ее облик нарисован в романе чертами легкими и нежными, автор нигде не дает общего рисунка её, но отдельными штрихами изображает чистый и поэтический образ девушки, напоминающей старинных подвижниц, уходивших от мира, с такой же чистотой души и с такой же стойкостью в служении религиозному идеалу.
Объяснение Лизы и Лаврецкого
этот спор показал, что у Лаврецкого и Лизы очень много общего: «…оба они поняли, что тесно сошлись в этот вечер, поняли, что и любят и не любят одно и то же». Поэтому сцена спора как бы подготавливает сцену объяснения Лизы и Лаврецкого. После ухода от Калитиных Лаврецкий не идет домой. Он бродит по полю, и словно какая-то неведомая сила вновь возвращает его к дому Калитиных. «Это недаром», — думает Лаврецкий.
Душевное состояние героя передает описание природы: «Все было тихо кругом». Интересно, что мотив тишины, безмолвия присутствует не только в этом эпизоде, но является основной чертой в изображении
отношений Лизы и Лаврецкого. Тишина, безмолвие придают сценам с участием этих героев определенную эмоциональность. Услышав голос Лаврецкого, Лиза тихонько выходит в сад, а затем идет за Лаврецким без сопротивления.
Ее изумленное состояние в этот момент передают «бледное лицо, неподвижные глаза, все ее движения». Она не понимает, где находится. Лишь услышав признание Лаврецкого в любви к ней, Лиза понимает, что с ней произошло, но по-прежнему отказывается верить в это.
Она отвечает Лаврецкому со свойственной ей религиозностью: «Это все в Божьей власти…» На вопрос Лаврецкого об их дальнейшей судьбе Лиза не дает прямого ответа. Но она не противится герою, когда тот пытается ее поцеловать. Это свидетельствует о силе и полноте чувства, которое девушка испытывает к Федору Ивановичу.
Казалось бы, сцена объяснения в любви требует большого диалога героев, в котором они выражали бы свои чувства. Но у Тургенева все по-другому. Очень большое место занимает описание состояния героев, но, в то же время, писатель не анализирует детально душевное состояние персонажей. И все же Тургеневу удается передать всю полноту внутренней жизни Лизы и Лаврецкого.
Писатель не использует яркие романтические краски, но достигает возвышенного настроения в изображении любви. Очень тонко Тургенев передает состояние своих героев через описание природы. В целом, в рассказе об отношениях Лизы и Лаврецкого постоянно происходит смена светлых и темных красок природы в зависимости от перемен в судьбе героев. Ночь, когда Лаврецкий признается в любви к Лизе, тиха и светла. Именно в эту тихую и светлую летнюю ночь они единственный раз соединили губы в поцелуе.
Спокойный пейзаж передает всю чистоту и искренность любви героев друг к другу. Описание пейзажа, неторопливые действия героев, паузы в их репликах создают ощущение замедленности действия. В движениях Лизы и Лаврецкого нет порывистости, всплеска чувств. Вся сцена объяснения в любви проникнута лиризмом, даже каким-то настроением увядания. Атмосфера, в которой написана сцена, готовит к тому, что дальше в отношениях влюбленных будет не все так гладко.
Действительно, в следующих главах читатель поймет, что сцена объяснения в любви Лаврецкого и Лизы — единственный светлый момент в их отношениях. Только тогда герои открыто, без каких бы то ни было препятствий, могли быть счастливы. Данный эпизод, мастерски разработанный Тургеневым, по праву можно назвать одним из лучших в романе.
Он не только помогает раскрыть характеры героев, но и передает один из самых важных моментов в их жизни — объяснение в любви, короткое, но счастливое время взаимного чувства. В данном эпизоде проявляются все основные приемы и особенности стиля Тургенева. По этому отрывку мы можем судить о творческой манере писателя, его взглядах на многие жизненные вопросы.