храм ушел под землю
Церковь ушедшая под землю
Церковь, ушедшая под землю.
Много, очень много на свете непонятного, необъяснимого и таинственно-загадочного. Многое, самым невероятным образом нам дарует матушка Земля, но случается, что так же загадочно и забирает.
В этом повествовании я поведу речь о провалившихся под землю церквях. Только, с вашего любезного соизволения, несколько нарушая законы логики, вначале я расскажу о следствии известного мне факта, а причину оного – оставлю определить вам.
Как мне уже давно известно, ушедшая под землю церковь – это не такая уж и редкость, с древнейших времён на Руси случались подобные происшествия. Не стала исключением и моя родная древняя деревня, что расположена в шести верстах от города Починок Смоленской области. Сейчас от этой деревни почти ничего и никого не осталось, и я даже сочинил стихотворный некролог «Русская деревня. Некролог», посвященный моей и иным умирающим деревням-кормилицам Матушки-Руси. А когда-то, что даже я хорошо помню, это была красивейшая и процветающая деревня, со своими устоями, традициями, весёлыми гулянками под гармошку и стольными праздниками, отмечаемыми всеми жителями, невзирая на коммунистическую идеологию того времени.
Пожалуй стоит по порядку, забывшему о своих корнях и традициях молодому поколению, вкратце поведать об этих стольных праздниках, многие века чтимых и соблюдаемых нашими предками. Прежде всего, почему праздник назывался стольным,- да потому что праздновали его всей деревней (за одним общим столом), что объединяло и сплачивало людей, делало их роднее друг другу. В каждой деревне они были свои (разные, и число их в деревнях тоже было разным,- где 3, где 2, а где и всего только 1), здесь же я расскажу только о стольных праздниках именно моей родной, весьма старинной, деревни.
Вторым стольным праздником нашей деревни был Духов День. Это следующий день после Троицы (каждый год он выпадает на разные числа календаря), по церковному календарю «День Святого Духа». Я запах явора даже сейчас помню….
Перед самой Троицей (но готовилось это к Духову Дню) мы наламывали молодые берёзовые и липовые ветки и торкали их в окна, над дверью и в углы дома, а вот пол в доме устилали явором (явор – так у нас называют молодой камыш, помните великолепнейшую песню в исполнении Белорусских Песняров «Тешатся явор с калиною»),- ох и аромат же в доме стоял…! А как спалось в те ночи при таком аромате,- просыпаешься – а голова светлая, светлая… и благодать на душе! По окончании Троицкой (русалкиной) недели несколько этих веток непременно клали за образа и хранили их до следующего Духова Дня. Считалось, что эти ветки оберегают дом и его обитателей от хворей, злых сил и людей.
О наших стольных праздниках, я вам вкратце поведал, а теперь вернёмся к самой, упомянутой выше церкви.
Провалилась (а это выглядело именно так) под землю эта церковь где-то во второй половине семнадцатого века, по словам местных старожил, лет за тридцать до нашествия Наполеона. Из передаваемой по наследству от предков информации мы знали, что была эта церковь каменная и довольно большая, что подтверждает и само место и форма провала. В подробностях – это происшествие выглядело так,- отслужили вечернюю службу, и поп закрыл церковь на ночь. А утром когда люди пришли к заутренней – на месте церкви увидели большую яму, до самых берегов заполненную чистейшей водой, из которой только крест торчал. Даже дед моего деда в своём детстве помнил этот торчащий из воды крест, но потом церковь погрузилась глубже, и крест исчез. А со временем и всё место провала землёю заплыло, так что сейчас там по весне только большая лужа, которая летом полностью высыхает. Так же точно известно, что ни один человек при этом провале не пострадал, так как случилось это ночью, когда церковь была закрыта, и в ней никого не было.
Помнится в детстве я собрал команду из соседских ребят, чтобы откопать, нет не саму церковь, а только хотя бы до её креста добраться. Мы ведь думали, что крест сделан из золота…. Даже щупы металлические изготавливать начали, за изготовкой коих, нас и заметила местная монашка баба Гаша (Агата Шеблаёва), жила она действительно как монашка-отшельница, даже электричество к себе в дом проводить отказалась – только лампадки у неё светили, очень набожная была. Она спросила,- для чего мы их делаем, и когда узнала – тут же строго сказала нам: «Не вами кладено – не вами и брадено!», не вздумайте там ничего раскапывать, ибо грех это на святом месте копаться! И ещё пошла моему деду всё рассказала. Тут же пришёл мой дед, местный старожил 1892 г/р. (а авторитет у него в округе был непререкаемый) и учинил нам допрос, что… и зачем…?- а когда узнал о нашей цели – рассмеялся и сказал,- ребята не занимайтесь ерундою, кресты на церквях не из золота сделаны а только, как он выразился – подутые (покрытые тонким слоем золота растворённого в ртути), и это покрытие очень вредное для здоровья, вы можете даже отравится, да и копать такое место не стоит, это с кощунством граничит. В общем, против авторитета никто пойти не решился! Так мы ничего тогда и не откопали, и церковь эта, вместе со всем тем старинным церковным имуществом, пребывает в нашей земле и поныне.
А что ни говорите, но это весьма интересный для раскопок экспонат. Даже, как мне стало известно, уже несколько раз некие люди приезжали и пытались выведать то место, где она провалилась, да вот выведывать оказалось не у кого, старики давно поумерили, и моих ровесников тоже большинство земля (как ту церковь) забрала. Остался один (кроме меня) кто мог бы точно то место указать, хотя пожалуй и он уже не вспомнит, более трёх лет как полностью спился этот мой бывший приятель, он был в числе тех с кем мы хотели эту церковь откопать. А иных кто знал точно – уже и нет на этом свете.
И в завершении,- почему же церкви (или как их ныне стали величать на языческий лад, храмы) на Руси под землю проваливаются, какова тому причина, грехи прихожан или же самих церковников-попов?! Ответ здесь напрашивается сам собою…. НО, как я и обещал в начале повествования,- определение причины оного – каждый из вас пусть сделает сам! Имеющий разум – да разумеет.
Владимир РОДЧЕНКОВ.
11/04 – 2014 г.
a_perepelitsyn
a_perepelitsynЖурнал Андрея Перепелицына
информация из первых рук о моей деятельности и ее результатах
ЛЕГЕНДЫ КАЛУЖСКОЙ ЗЕМЛИ: ПРОВАЛИВШИЕСЯ ЦЕРКВИ, ПРОВАЛИВШИЕСЯ ЛЮДИ
Ровно год назад «Весть» опубликовала цикл статей, в которых мы рассказывали о наиболее популярных мифологических персонажах Калужской области, былички о встречах с коими до сих пор рассказывают сельчане (иногда и горожане): ведьмах, русалках, домовых. Существует и другом пласт «устной народной прозы»: легенды и предания, географического, так сказать, толка, связывающие с обычными местами необычные, даже просто сказочные, события. Нельзя сказать, что калужские поверья такого рода специфичны – обычно они не отличаются от хорошо известных этнографам «типичных сюжетов», бытующих по всему Поочью, а иногда и по всей России и за ее пределами. Однако современным горожанам они малоизвестны, и, надеюсь, ознакомиться с ними будет интересно, а иногда и поучительно.
Один из таких сюжетов – про шедших крестить ребенка в церковь и согрешивших по пути Кума с Кумой мы упоминали в недавних публикациях о культовых камнях. Впрочем, напомним все же сюжет, записанный нами в деревне близ станции Пятовская:
— В той же стороне у нас небольшая возвышенность есть – раньше там церковь была. И вот однажды понесли Кум с Кумой туда ребенка крестить. Как полагается, с собой у них была буханка хлеба, собака за ними увязалась. И не доходя метров двести до церкви, взыграло у них – решили согрешить. Ну и наказал их Бог: упали с неба большие камни, и придавали всех. Так и лежат с тех пор рядом: большой камень – Кум, поменьше – Кума, еще два маленьких – ребенок и собака, а чуть в стороне, метрах в десяти – откатившаяся круглая буханка. А потом и церковь провалилась, под землю ушла.
Похоже рассказывали и о двух камнях в Боровском районе.
Но не всегда грешники превращаются в камни, иногда в наказание проваливаются под землю – так иногда в народе объясняли происхождение карстовых провалов, образующихся при обрушении подземных полостей. Мне известно два таких места и в Калужской области.
Одно – неподалеку от села Труфаново, в Кировском районе. Зинаида Васина, коренная жительница этих мест рассказывала о нем так:
Было бы интересно установить это точнее, однако других вариантов легенды про Кумовью яму мне неизвестно.. Вообще-то, считается, что сюжет про «кумов-грешников» более характерен для Польши и Украины, где показывают не только образовавшиеся на «месте преступления» сравнительно небольшие карстовые провалы, но и целые озера.
— У села Любутское церковь под землю ушла, теперь на этом месте холм. Долгое время на его вершине крест стоял, потом и он под землю ушел. – говорил нам дедушка в Ферзиковском районе.
Иногда встречаются более интересные вариации базового сюжета
Неподалеку от Серпейска, согласно местным поверьям, под землю ушел целый городок:
— Рассказывали старики, что раньше возле нее небольшой городок был – люди в нем жили, церковь была, все как положено. И, не помню уж почему, провалился он целиком под землю. То ли Бог наказал за что, то ли татары пришли. Раньше все верили, что так и живут его обитатели под землей – дескать, голоса иногда слышатся из-под земли, песни по праздникам.
Кстати, интересный момент – крайне редко предания отвечают на вопрос: за что же храм постигла такая участь? Только в одном случае (в селе Волое) мы записали более-менее развернутый рассказ, напоминающий сюжет про «кума с кумой»:
— Некий поп бросил церковь, ушел на свидание с молодкой и утонул в болоте, и церковь его рухнула.
Слушая поверья, конечно, возникают вопросы: как возникли они, есть ли в них зерно истины, могут ли такие рассказы дать что-то, скажем, для науки?
Можно сказать определенно: лишь в редких случаях такого рода поверья отражают воспоминания о действительно существовавших и разрушенных по тем или иным причинам храмах, о чем иногда даже знают сами рассказчики. Красивую и поэтичную историю поведала нам упоминавшаяся Зинаида Васина:
— Там за речкою, говорили, стояла церква большая. В той же стороне, где провалилась земля. Но церковь не от того в землю ушла, что кум с кумой согрешили, это неправильно говорят. Дед рассказывал, когда в 1812 году, Наполеон шел, он завел свое войско в церкву, с лошадьми, тогда она рухнула и провалилась. Монашки только, говорит, выскочили. Там речка Неручь, они сбегли под берег и попрятались. И позалились. Там омут так и звался Девичий Вир. Вот так-то вот воду крутило, страшно, много людей тонуло.
Еще более прозаично объясняла «уход» той же церкви Галина Иванушкина из соседнего села:
— На самом деле, было все так. Стояло там село и была церковь, на возвышении.. Была Троица, шел Наполеон. и по храму стреляли ядрами из пушек – естественно, она же высокая, вот и целились. И ее разрушили. Теперь под обрывом на этом месте Сердитый ключ – в нем, говорили, раньше колокольный звон слышался.
Однако в большинстве случаев просмотр старых карт и документов убеждает – храмов в указанных местах не существовало по крайней мере, последние 200 лет. Да и водоемы «над ушедшими храмами» не всегда имеют карстовое происхождение. Возможно, происхождение поверий могут прояснить те из них, где церкви «спрятались» в холмы и горки. Как правило, они являются городищами – местами древних укрепленных поселений, самого разного возраста. Например, тот холм, что под Любутским – известный по летописям и давно изучаемый археологами древнерусский город Любутск относительно недавнего времени (эпохи татаро-монгольского ига). Может быть, здесь, на месте разрушенного захватчиками города, действительно стоял некогда памятный знак – поклонный крест, позже переосмысленный в народной памяти?
За Балабаново, возле реки Истья, есть место, где берут воду и купаются от болезней. Здесь, согласно преданию, в землю ушла часовенка.
Как бы то ни было, калужские легенды заслуживают анализа и изучения, а прежде всего – сбережения. И не только про ушедшие под землю церкви. Если читатели пожелают, мы расскажем также про места обитания нечистой силы, разбойничьи пещеры, священные родники, места волшебных кладов. И, в свою очередь, будем благодарны читателям за рассказы об известных им преданиях.
И ушла церковь в землю
Глава из книги «Опочка в зеркалах легенд»
…Этот фольклорный сюжет – об ушедшей в землю церкви – относится к числу так называемых бродячих. Наверно, нет местности, где подобного удивительного происшествия не случалось бы, по рассказам людей, в старину.
Как правило, православный храм или часовня скрывается в земле во время каких-то трагических событий, чаще всего войн, чтобы избежать осквернения врагами – язычниками и иноверцами. По легендам, происходит это, большей частью, во время церковной службы, когда люди в храме молятся о небесной защите и звонят его колокола. И потому впоследствии, спустя века, на месте, где ушла под землю церковь, в тихие ночные часы из-под земли слышится колокольный звон и звучит молитвенное пение.
В Опочецком районе называют несколько мест, где ушли под землю церкви. Среди них городище Коложе, Мокрая (Екатерининская) горка и Поклонная горка в окрестностях деревни Теребени, окрестности деревни Водобег и бывшего дворянского имения Кротово.
Мокрая горка находится прямо возле дороги между деревнями Рясино и Норкино, километрах в двадцати пяти от Опочки. Пожалуй, это городище в настоящее время уже не имеет оснований носить такое имя, потому что после дорожно-строительных работ незамерзающий ручей, который протекал у его подножия и дал ему название Мокрая горка, исчез. Что-то было безвозвратно нарушено.
В сообщении краеведа А.И. Белинского об источнике возле Мокрой горки, относящемся к 20-м годам прошлого века, говорится:
«По дороге в Камено, у подножия Мокрой, или Екатерининской, горки, есть колодец-родник, кристально чистая вода которого признавалась и признается священной. Богомольцы, посещающие погост Камено, часто опускают в колодец монеты, черпают и пьют воду «во исцеление души и тела». Писаной истории колодец не имеет, но можно предполагать, что он в свое время обслуживал крепость. Возможно, что здесь когда-нибудь была церковь. Во всяком случае, сохранилась легенда, что церковь здесь ушла в землю, когда враги завоевали крепость».
Исторических сведений о крепости на Мокрой горке не сохранилось никаких. Практически ничего не дали и археологические раскопки. Если подняться наверх, на площадке городища еще заметны остатки земляного вала, шедшего по её периметру. Она очень невелика – всего 0,12 га.
С Мокрой горки открывается красивый вид на идущую внизу дорогу и окрестные леса; на самом городище и на его склонах растут сосны, высокие старые березы, на южной стороне – коренастый раскидистый дуб. В мае наверху, на солнечном припеке, цветёт целая лужайка купены – близкой родственницы ландыша, длинные зеленовато-белые колокольчики которой тоже обладают довольно сильным приятным запахом.
О Поклонной горке возле Теребеней местные жители рассказывают такое предание.
До того, как в XVIII веке построили Воскресенскую церковь на деревенском кладбище, храм стоял за речкой Серебрянкой на Поклонной горке. И однажды эта церковь скрылась в земле. Почему – легенда не объясняет. На самом верху горы до сего времени сохранилось небольшое углубление. Старики очень чтили это место, ходили туда молиться.
Рядом с Поклонной есть еще одна горка, её называют Роговка. Там еще видны следы былых построек – фундамент и остатки подвалов. Но ничего таинственного или мистического о Роговке не рассказывают. А реальность, которая связана с этой горкой, печальна, хотя таких историй в нашей стране было очень и очень много. На Роговке в начале прошлого века жил в большом доме человек, владевший землёй в окрестностях Теребеней, которого при Советской власти объявили кулаком, репрессировали и выслали прочь, подальше от родных мест.
Его опустевшее жилище стало начальной школой, просуществовавшей до Великой Отечественной войны.
Еще один рассказ об исчезнувшей в Опочецком районе церкви претендует на полную достоверность. Я услышала его на одном из заседаний опочецкого краеведческого клуба «Отчий дом».
Говорят, что в окрестностях деревни Зуйково церковь не ушла под землю, как это случилось на Коложе, на Мокрой и Поклонной горках или недалеко от Кротова; она просто сползла в озеро. Как утверждают местные жители, и сейчас, нырнув в это озеро поглубже, можно встать ногами на купол утонувшего храма…
Сюжет о храме и озере, но уже чисто мистического свойства, есть и в рукописях А.И. Белинского.
В Жадрах до церкви, построенной помещиком П.М. Херасковым, была другая, стоявшая ближе к озеру. «Но она ушла в озеро вместе с людьми, и даже до настоящего времени [из-под воды] слышатся-де звуки [колокольного] звона и голоса людей».
Здесь хочется сказать несколько слов о Петре Матвеевиче Хераскове. Это родной брат известного русского поэта эпохи Просвещения Михаила Матвеевича Хераскова (1733–1807). Белинский приводит дату строительства Петром Матвеевичем церкви в Жадрах – 1687 год, позаимствовав ее, видимо, из книги Л.И. Софийского «Город Опочка и его уезд в прошлом и настоящем (1414–1914 гг.)». Он явно не подумал о том, что это либо описка Софийского, либо типографская опечатка, либо Леонид Иванович тоже некритически отнесся к тем старым документам, откуда взял эти сведения. Ведь в таблице, приведенной в книге Софийского, ясно сказано, что помещик П.М. Херасков – статский советник. А такие чиновники в России появились только в XVIII веке, когда Петром I была введена «Табель о рангах»…
Добавлю, что Херасковы (исходная форма – Хереску) – старинный дворянский род валахского (молдавского, румынского) происхождения. Его первым представителем в России был Андрей Константинович Херасков, перебравшийся в нашу страну при Петре I. Петр Матвеевич – уже внук Андрея Константиновича.
Так что, по всей видимости, истинный год строительства деревянной Воскресенской церкви в Жадрах – 1787-й, поскольку, как уже сказано выше, в 1687 году, столетием раньше, в России не было ни Херасковых, ни статских советников.
Впрочем, это интересно теперь, наверно, только краеведам. Никакой церкви в Жадрах давно уже нет.
Продолжить эту главу я хотела бы воспоминанием о печальной судьбе двух прекрасных опочецких храмов – Спасо-Преображенского собора на главной площади города и Успенской церкви. Хотя они исчезли отнюдь не мистическим образом, тем не менее с лица земли пропали практически бесследно, оставив по себе всего лишь несколько фотографий, – и навсегда; и вокруг событий, связанных с их уничтожением, тоже сложились городские предания. А насколько они достоверны – Бог весть…
Как известно, первой церковью, разрушенной в Опочке, была Успенская – самая новая и красивая, построенная на деньги петербургского купца 2-й гильдии Алексея Герасимовича Барышникова, опочецкого уроженца. Я не исключаю, что у Барышникова в Опочке было много недоброжелателей и завистников, воспринимавших Успенскую церковь исключительно как роскошный долговечный памятник одному этому человеку. И потому идейных варваров-разрушителей (по разговорам, в уничтожении этой церкви принимали активнейшее участие опочецкие комсомольцы – а куда же без них. ) в самом начале 30-х годов прошлого века не остановило даже то, что проект храма был разработан известным русским архитектором, профессором Академии художеств Альфредом Александровичем Парландом.
Успенская церковь являла собой великолепное произведение искусства; она напоминала храм Спаса-на-Крови в Санкт-Петербурге. Это и понятно – их проекты создавал один архитектор. Краснокирпичные стены Успенской церкви были украшены мозаичными иконами, выложенными из ценных камней – яшмы, малахита, лазурита и тому подобного.
В книге С.А. Алексеева и А.В. Кондратени «Опочка: 1917–1941» есть описание разрушения этого храма. Как рассказывала опочанка Лина Ивановна Фоминых, Успенскую церковь не просто взорвали или разнесли по кирпичику; из её уничтожения было устроено, как сейчас говорят, эффектное шоу. Разобрав больше половины фундамента храма, под него подвели временные деревянные опоры. Затем их подожгли. Когда они сгорели, церковь медленно обрушилась внутрь… Это варварское действо наблюдало множество опочан, собравшихся на островке за рукавом Великой.
А потом, по воспоминаниям старожилов, мальчишки, рывшиеся в руинах Успенской церкви, подбирали там осколки цветных камней, прежде составлявших мозаичные иконы на стенах храма, и носили их сдавать в Торгсин, чтобы купить себе там что-нибудь вкусное или просто съестное. Времена-то были голодные…
В 1937 году пришла очередь Спасо-Преображенского собора. Как говорил коренной опочанин Виктор Иванович Телепнев, вся беда была в том, что в двухэтажном в то время северном корпусе (до недавних лет там находилось Опочецкое профессиональное училище № 1 (ранее – ГПТУ № 6) возле этого храма размещался Опочецкий районный комитет коммунистической партии. И когда в соборе шли службы, звонили колокола, всё это, конечно же, было отлично слышно в партийных кабинетах.
И вот якобы однажды вышестоящее начальство сделало опочецким коммунистам строгий выговор: как же это вы боретесь с религией, когда у вас под самым носом молебны идут!
Бороться так бороться: значит, надо собор снести. Причина нашлась быстро. Храм стоит посреди площади, мешает дорожному движению.
Когда о решении снести собор узнали опочане, многие возмутились. Чтобы отстоять храм, решено было послать ходоков в Москву, к «всесоюзному старосте» Михаилу Ивановичу Калинину. Деньги на поездку в столицу собирали по всей Опочке – ходили по городу с кружкой. Собранную сумму ходокам вручили со строгим наказом: не тратить попусту, ведь деньги народные…
В Москве опочане остановились в какой-то плохенькой гостинице, чуть ли не на постоялом дворе, и пошли записываться на прием к Калинину. Думали, придется ждать не менее двух недель. Но уже через три дня в гостинице появился человек, видимо, секретарь Калинина, и спросил: «Кто тут из Опочки? Михаил Иванович приглашает на прием!»
И опочане отправились к Калинину. Он, тепло поздоровавшись с ними и предложив сесть, сказал: «Первый раз в жизни вижу скобарей!» (В это верится с трудом: М.И. Калинин родился в Тверской губернии. Скобари много веков живут по соседству. Происхождение слова скобарь, на мой взгляд, таково: псковской – скопской – скобарь, хотя существует широко известная легенда, будто псковичей стали называть скобарями оттого, что они-де ковали скобы для флота Петра Великого. – Прим. М.Я.)
Ходоки изложили свою просьбу – не уничтожать Спасо-Преображенский собор, показали книгу Л.И. Софийского с фотографиями большого белого храма.
Калинин сказал: «Разве можно разрушать такую красоту? Я дам распоряжение, чтобы ваш собор оставили в покое!»
Опочецкие ходоки, вернувшись домой, сообщили горожанам, что скоро от Калинина придет распоряжение собор не трогать…
Однако местную советско-партийную власть на кривой кобыле не объедешь. В руководящие кабинеты был вызван начальник почты. Ему сказали: «Хочешь работать дальше? Значит, когда придет официальное письмо из Москвы, ты его не гаси (погасить – поставить штемпель с числом. – Прим. М.Я.), пока мы не разберемся с собором…»
Взрывали аммоналом. От первого взрыва собор подпрыгнул… и опустился на прежнее место целехонький. Тогда под храм заложили усиленный заряд. Вторым взрывом собор наклонило в сторону, и по нему пошли трещины.
Затем полуразрушенный собор разбирали уже вручную. Часть кирпичей была использована для надстройки третьего этажа на северном корпусе; часть пошла на возведение городской школы № 2; часть разнесло на свои нужды население; остатки утопили в Великой…
Рассказывали, что крест с собора снимали еще до взрыва – при большом стечении народа. И человек, который сбросил его на землю, упал с крыши храма и разбился насмерть. Люди говорили: Бог наказал…
(Подобное трагическое происшествие упомянуто в статье С.А. Алексеева «История уничтожения опочецких храмов», вошедшей в книгу С.А. Алексеева и А.В. Кондратени «Опочка: 1917–1941». Но там говорится, что при разборке собора упала сверху и погибла некая женщина, оставив сиротой малолетнюю дочь.
Преданий о Божьем наказании за святотатство, за надругательство над христианскими святынями существует очень много. Л.А. Чернега (в девичестве Хохлова), в юности жительница деревни Липовец бывшей Духновской, теперь Болгатовской волости, со слов своей матери рассказала, что в Духнове упал с купола церковной колокольни и разбился насмерть человек, снимавший оттуда крест.
Другой местный житель, топтавший и ломавший ногами иконы, выброшенные из духновской Покровской церкви, вскоре после этого перенес инсульт, ослеп и обезножел. Он потом ползал в Духнове по мосту через речку Черничку на коленях, обмотанных тряпками, и просил милостыню, а жители села плевали в него.
Примерно в те же 20-е – 30-е годы прошлого века в Духнове были устроены «похороны Бога». Говорили, что организаторы обещали их участникам по пуду зерна или муки. И вот из соломы сделали чучело, положили его в гроб и с плачем и причитаньями понесли от церкви через всё село к тому кладбищу, что находится за закрытой и разрушающейся сейчас школой. Там на поле гроб с соломенным чучелом бросили в костер, прыгали вокруг огня с поднятыми вверх руками и кричали: «Бог умер!» Через некоторое время одна из женщин, «хоронивших Бога», скоропостижно умерла. На смертном одре её руки поднялись вверх – так, как она прыгала у костра. Опустить их людям, прибиравшим мертвое тело, не удалось. Её положили в гроб и просто накрыли крышкой. И с поднятыми вверх руками похоронили… – Прим. М.Я.)
Как говорил Виктор Иванович Телепнев, этого человека долгие годы мучила мысль о том, что он совершил настоящее преступление по отношению к родному городу. Бывший начальник почты однажды сам рассказал Телепневу об умышленно задержанном им письме из столицы, когда рыбачил рядом с ним на Великой. Оба заядлые рыболовы, они были хорошо знакомы и на речном берегу в Опочке встречались часто…
Что ж, легенда, рассказанная Виктором Ивановичем Телепневым, очень интересна. Можно сказать, она являет собой великолепную, детально разработанную фольклорную сказовую иллюстрацию к известной русской поговорке: «Жалует царь, да не жалует псарь…»
Я называю это предание легендой потому, что документальных свидетельств в отношении попытки спасения опочанами Спасо-Преображенского собора пока не нашлось. Между тем рассказ опочецкого старожила некоторыми деталями очень напоминает другие события, архивами вполне удостоверенные. Только касается эта достоверность отнюдь не собора, а совсем иного городского храма, о чём я сейчас и поведу речь.
В последние годы исследователи, занимавшиеся темой закрытия и разрушения опочецких церквей (до Октябрьской революции в Опочке было восемь православных храмов и девять часовен; из них уцелели только кладбищенская Покровская церковь и часовня возле районной больницы), активно работали в государственных архивах разных уровней. Насколько им удалось выяснить, лишь две опочецкие церкви – а именно Успенскую и Никольскую – отстаивали в высших властных советских инстанциях их прихожане. Желая сохранить эти храмы, опочане обращались во ВЦИК. И если ходатайство верующих – не закрывать Успенскую церковь – было отклонено сразу, то Никольскую местные власти всё-таки должны были вернуть прихожанам (её отобрали у них под временное хранение привезённого в Опочку зерна).
Согласно обнаруженным в архивах документам, в Москву ездил уполномоченный от прихода Никольской церкви. Известна дата его первого обращения в Постоянную комиссию по вопросам культов ВЦИК – 9 июня 1934 года. Вскоре последовало и второе.
После рассмотрения ходатайств прихожан Никольской церкви ответственный секретарь упомянутой комиссии В.С. Агеев в конце 1934 года направил Опочецкому райисполкому письмо, в котором предложил этот храм верующим вернуть и об исполнении доложить.
Что ответил Москве райисполком и ответил ли вообще – неизвестно. А Никольская церковь вскоре разделила скорбную участь прочих опочецких культовых зданий.