храм в гагино сергиево посадский район расписание богослужения
Приход Казанского храма деревни Гагино
Официальный сайт Прихода Казанского храма деревни Гагино Сергиево-Посадского района Московской епархии Русской Православной Церкви
Церковь Казанской иконы Божией Матери – одна из интересных исторических достопримечательностей Сергиево-Посадского района. Село Гагино, в котором она находится, впервые было упомянуто в документах под 1623-24 гг. как старинная вотчина стольника князя Степана Ивановича Велико-Гагина под названием «Стан, Погост тож». В это время в селе действовала деревянная клетская Дмитровская церковь, выстроенная вотчинником. Не позднее 1628 г. село стало именоваться, по владельцу, Гагиным. Последний представитель рода Гагиных умер в 1722 году.
В правление императрицы Елизаветы Петровны половина села была пожалована генералу-аншефу Василию Ивановичу Чулкову (1709-1775). В 1760-х гг. он построил вместо деревянной церкви каменный храм в честь Всемилостивого Спаса. В 1811 г. в храме был освящен придел великомученика Димитрия Солунского (со временем был упразднен). По церкви село стало называться Спасское-Гагино. У храма находились могилы прежних вотчинников, помещиков Чулковых, Щербатовых (владельцев другой части села). Храм в советское время был закрыт и сильно пострадал.
В 1845 г. рядом со Спасской церковью возвели второй каменный храм в честь Казанской иконы Божией Матери. Средства на его строительство пожертвовала местная помещица Екатерина Васильевна Барбашева, урожденная Чулкова. В этой церкви было устроено еще два престола: в честь великомученика Димитрия Солунского и великомученицы Параскевы «Пятницы». В 1898 г. здесь венчались знаменитый русский певец Федор Шаляпин и итальянская балерина Иола Торнаги.
За советское время церковное здание сильно разрушилось. От Казанского храма, разобранного на кирпич, осталась лишь ротонда. Гагино тоже пришло в упадок: сегодня в нем всего несколько дворов, тогда как в XIX веке здесь числилось более 40 ревизских душ, к приходу относилось несколько сел и деревень.
В 1998 году при Казанском храме была образована православная община, а в 2002 году настоятелем, по совмещению, был назначен священник Николай Ляхов.
В 2005 году Казанскому храму исполнилось 160 лет. По случаю юбилея 16 апреля 2005 года благочинный церквей Сергиево-Посадского округа игумен Иоанн (Самойлов) освятил крест, который затем подняли на купол храма. В настоящее время храм восстановлен. В нем регулярно совершаются богослужения.
В правление императрицы Елизаветы Петровны половина села Гагино была пожалована генералу-аншефу Василию Ивановичу Чулкову (1709-1775). В 1760 годах он построил вместо деревянной церкви каменный храм в честь Всемилостивого Спаса.
Храм был построен в стиле зрелого барокко и представляет собой пример редко встречающейся в русской архитектуре шестистолпной базилики. Колокольня находилась над западной частью центрального нефа. В 1811 году в храме был освящен придел великомученика Димитрия Солунского (со временем был перенесен в построенную в 1845 году к северу от Спасской церкви Казанскую церковь). Объем придела был разобран, а часть южной стены Спасского храма была перелицована. Первоначально глава Спасского храма была поставлена на кровлю, в середине ХIХ века завершение было переделано.
За советское время здание церкви сильно разрушилось. Церковь использовали под склад химических удобрений, от нее остались только остатки стен. 18 мая 1999 года Указом митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия храм Всемилостивого Спаса был приписан к Казанской церкви деревни Гагино, при которой в 1998 году была образована православная община. В 2014 году была восстановлена трехъярусная колокольня и установлен первый колокол весом 1 тонна. В конце 2015 года на Спасском храме был установлен купол, произведено оштукатуривание внутренних стен храма.
3 мая 2016 года во вторник Светлой седмицы, в день празднования в честь Иверской иконы Божией Матери, митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий совершил Божественную литургию в Никольском храме села Бужаниново Сергиево-Посадского района.
За литургией Его Высокопреосвященству сослужили: благочинный церквей Сергиево-Посадского округа священник Александр Колесников, настоятель Никольского храма протоиерей Николай Ляхов, благочинный Дмитровского округа протоиерей Афанасий Чорногуз, благочинный Пушкинского округа протоиерей Иоанн Монаршек, клирики Сергиево-Посадского благочиния.
После Божественной Литургии Владыка вручил награды потрудившимся в восстановлении Никольского храма. Медалью Московской епархии «За усердное служение» I степени был удостоен настоятель Никольского храма села Бужаниново протоиерей Николай Ляхов. Благословенных грамот управляющего Московской епархии были удостоены: Глава муниципального округа Выхино-Жулебино города Москвы Теологов Игорь Леонидович, советник Председателя Правления ПАО РАКБ «МОСКВА» Изюмцева Светлана Николаевна, главный врач ООО «ЕС» Донич Дорина Алексеевна, генеральный директор ООО «ХОУМ СТРОЙ» Малеев Олег Александрович, директор филиала ООО «Эль-Анд-Ти г. Сергиева Посада» Коновалов Константина Николаевич, генеральный директор ООО «АртЛайнВуд» Дубенская Татьяна Владиславовна, Черевко Елена Рашитовна.
8 августа 2017 года новым настоятелем храма был назначен протоиерей Иоанн Монаршек, который также является благочинным Ивантеевского церковного округа. С Этого времени благодаря его стараниям и трудам началось активное восстановление Казанского и Спасского храмов.
10 апреля 2018 года, в Светлый вторник, митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий совершил великое освящение Казанского и Спасского храмов и возглавил Божественную литургию в Казанском храме.
На богослужении молились начальник управления делами министерства культуры Российской Федерации А. В. Барков, паломники и жители села Гагино.
Настоятель храма протоиерей Иоанн Монаршек был удостоен ордена Русской Православной Церкви преподобного Серафима Саровского III степени.
Затем Владыка митрополит вручил награды Московской епархии благотворителям, жертвователям и труженикам храмового комплекса в Гагино. Заместитель главы Сергиево-Посадского района Д. А. Акулов был удостоен медали Московской епархии «За жертвенные труды» II степени, советник главы Сергиево-Посадского района А. А. Багдасаров и генеральный директор ООО «ВикСтрой» Н. В. Саргсян – медалей Московской епархии «За жертвенные труды» III степени, клирик Казанского храма священник Дионисий Цветков, А. С. Бондарев, Т. В. Монаршек, В. Г. Чанпалов и Л. Г. Новикова – благодарственных грамот митрополита Ювеналия, А. В. Сокрутницкий, А. В. Меньшов, В. Н. Завадич, К. А. Миронов, З. А. Захарова и Е. В. Керова – благословенных грамот митрополита Ювеналия.
Вечером того же дня новоосвященный храмовый комплекс посетил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. У врат храма Его Святейшество встречали митрополит Ювеналий, министр культуры Российской Федерации В. Р. Мединский, губернатор Московской области А. Ю. Воробьев, заместитель министра культуры Российской Федерации С. Г. Обрывалин, советник председателя Российского военно-исторического общества Р. И. Мединский, заместитель председателя правительства Московской области М. М. Кузнецов и члены попечительского совета по восстановлению Казанского храма села Гагино.
В Казанском храме митрополит Ювеналий обратился к Его Святейшеству с приветственным словом: «Ваше Святейшество, поскольку мы только что освятили Казанский храм, позвольте преподнести Вам пасхальное яйцо с изображением Казанской иконы Божией Матери. Христос воскресе!»
Затем к собравшимся обратился Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл:
«Благодарю Вас, Ваше Высокопреосвященство, Владыка митрополит Ювеналий! Уважаемый Владимир Ростиславович! Уважаемый Андрей Юрьевич!
Хотел бы выразить сердечную благодарность Владимиру Ростиславовичу за труды по возрождению этого храмового комплекса, по сути, восстановлению из небытия двух замечательных храмов, которые были местом духовной жизни для очень многих, в том числе для выдающихся представителей нашей отечественной культуры — Шаляпина и Рахманинова.
Можно понять, почему эти люди селились в таких местах. Потому что дивные пейзажи Подмосковья успокаивают душу, помогают понять человеку, что такое гармония, поэтому и селились наши выдающиеся композиторы, исполнители, музыканты, художники в таких местах. Вместе с возрождением этих храмов, несомненно, возродится и это место, оно будет притягательным и для людей, интересующихся историей, музыкой и творчеством наших знаменитых исполнителей.
Хотел бы поблагодарить также Андрея Юрьевича за его готовность и дальше содействовать процветанию этого места».
Святейший Патриарх Кирилл передал в дар митрополиту Ювеналию пасхальное яйцо.
Во внимание к трудам по строительству храмов Казанской иконы Божией Матери и Всемилостивого Спаса деревни Гагино Сергиево-Посадского района Святейший Патриарх Кирилл наградил советника председателя Российского военно-исторического общества Р.И. Мединского орденом преподобного Серафима Саровского III степени.
Патриарших грамот были удостоены:
Митрополит Ювеналий передал В. Р. Мединскому благодарственное письмо от Московской епархии.
В Спасском храме В.Р. Мединский представил вниманию Его Святейшества приложение к интерактивному гиду «Артефакт», которое рассказывает о росписях храма Всемилостивого Спаса. Святейший Патриарх Кирилл познакомился также с фотоальбомом, посвященным Федору Шаляпину.
«Всех поздравляю с третьим днем Святой Пасхи. Замечательно проходит вся пасхальная неделя, такова наша традиция. Но первые три дня так тесно связаны с пасхальными переживаниями, что оставляют особый след в душе человека. Я рад тому, что в этот третий день мог совершить Божественную литургию в Троице-Сергиевой лавре, посетить это место и встретиться со всеми вами. Помощи Божией и благословения вам, сил и крепости, чтобы идти по жизни мирно, спокойно, созидательно, с упованием на волю Божию. Храни вас Господь. Христос Воскресе!», — сказал в завершение Святейший Патриарх Кирилл.
Гагино. Церковь Казанской иконы Божией Матери.
Казанская церковь
Карта и ближайшие объекты
Статьи
Храмовый комплекс XVIII-XIX вв. в селе Гагино образован двумя церквями: холодной Казанской и предшествующей по времени теплой Спасской. Здания кирпичные; одно оштукатурено, другое покрыто обмазкой, его профили выполнены из белого камня.
Казанская церковь сооружена в 1845 г. на средства Е.В. Барбашевой и А.В. Спечевой в переходных формах от классицизма к эклектике. От развитого храмового объема сохранилась лишь центральная часть в виде четырех пилонов, поддерживающих массивный световой барабан с луковичным покрытием. В куполе имеются фрагменты масляной живописи.
Церковь Казанской иконы Божией Матери – одна из интересных исторических достопримечательностей Сергиево-Посадского района. Село Гагино, в котором она находится, впервые было упомянуто в документах под 1623-24 гг. как старинная вотчина стольника князя Степана Ивановича Велико-Гагина под названием «Стан, Погост тож». В это время в селе действовала деревянная клетская Дмитровская церковь, выстроенная вотчинником. Не позднее 1628 г. село стало именоваться, по владельцу, Гагиным. Последний представитель рода Гагиных умер в 1722 году.
В правление императрицы Елизаветы Петровны половина села была пожалована генералу-аншефу Василию Ивановичу Чулкову (1709-1775). В 1760-х гг. он построил вместо деревянной церкви каменный храм в честь Всемилостивого Спаса. В 1811 г. в храме был освящен придел великомученика Димитрия Солунского (со временем был упразднен). По церкви село стало называться Спасское-Гагино. У храма находились могилы прежних вотчинников, помещиков Чулковых, Щербатовых (владельцев другой части села). Храм в советское время был закрыт и сильно пострадал.
В 1845 г. рядом со Спасской церковью возвели второй каменный храм в честь Казанской иконы Божией Матери. Средства на его строительство пожертвовала местная помещица Екатерина Васильевна Барбашева, урожденная Чулкова. В этой церкви было устроено еще два престола: в честь великомученика Димитрия Солунского и великомученицы Параскевы «Пятницы». В 1898 г. здесь венчались знаменитый русский певец Федор Шаляпин и итальянская балерина Иола Торнаги.
За советское время церковные здания сильно разрушились. Спасскую церковь использовали под склад химических удобрений, от нее остались только остатки стен. От Казанского храма, разобранного на кирпич, осталась лишь ротонда. Гагино тоже пришло в упадок: сегодня в нем всего несколько дворов, тогда как в XIX веке здесь числилось более 40 ревизских душ, к приходу относилось несколько сел и деревень.
В 1998 г. при Казанской церкви была образована православная община, а в 2002 г. настоятелем, по совмещению, был назначен священник Николай Ляхов. 6 августа 2004 г. отмечалось 106 лет со дня бракосочетания «крестьянина Федора Иоанновича Шаляпина православного вероисповедания …и итальянской подданной» (цитата из метрической книги). По инициативе директора Московского центра «Сельская церковь» С.А. Мельниковой Большой театр России выделил крупную денежную сумму на восстановление памятника архитектуры – Казанской церкви. Центральный купол был полностью восстановлен и покрыт медью. В 2005 г. Казанской церкви исполнилось 160 лет. По случаю юбилея 16 апреля 2005 г. благочинный церквей Сергиево-Посадского округа игумен Иоанн (Самойлов) освятил крест, который затем подняли на купол храма.
Каменный однокупольный центрический храм в формах переходных от классицизма к псевдорусскому стилю, был выстроен в 1845-1871 г.г. на средства А. В. Спечевой и Е. В. Барбашевой. Боковые приделы Дмитриевский и Пятницкий. После революции частично разрушен, уцелел только купол на четырех опорах. Передан верующим в 1998 г., ремонтируется с середины 2000-х г.г.
Комментарии и обсуждение
Церковь Казанской иконы Божией Матери в с.Гагино Сергиево-Посадского района является объектом культурного наследиЯ регионального значения (Постановление Правительства МО от 15.03.2002 г. № 84/9).
Кирилл Аминов 04 апреля 2015 г.
27 июля (8 августа н.ст.) 1898 года в храме Казанской иконы Божией Матери села Гагино состоялось венчание итальянской балерины Иолы Торнаги и артиста Фёдора Шаляпина.
Казанский храм д. Гагино
Казанский храм д. Гагино запись закреплена
Казанский храм д. Гагино запись закреплена
Первоначально поминовение в Дмитриевскую субботу совершалось по всем воинам, павшим в этом сражении. Но постепенно стала днем заупокойного поминовения всех усопших православных христиан.
Казанский храм д. Гагино запись закреплена
Поздравляем с Престольным Праздником Казанской иконы Божией Матери!
Пресвятая Богородица, спаси нас.
Казанский храм д. Гагино запись закреплена
Убрусъ
Не осуждайте, не судите старших себя, не пересуживайте, старайтесь покрывать грех и не замечать его. Говорите себе: «Кто я, чтобы судить, и знаю ли я внутренние побуждения, чтобы осуждать?» Осуждение рождается большею частию из зависти и есть мерзость. Воздавайте каждому должное почтение, не заискивайте, не унижайтесь, но и не судите дел, которые вам не вручены Богом. Смотрите на своё собственное дело, старайтесь сделать его возможно лучше, и делайте всё, что делаете, не для других, а для себя самих, для своей души, стараясь из всего извлечь себе пользу, назидание, питание души, чтобы ни одна минута вашей жизни не утекала мимо вас без значения и содержания.
о.Павел Флоренский
Из писем детям.
Казанский храм д. Гагино запись закреплена
Казанский храм д. Гагино запись закреплена
Мудрые мысли | Православие
Казанский храм д. Гагино запись закреплена
Келейные записки †
Нужно иметь внимание к своей внутренней жизни, так чтобы не замечать того, что делается вокруг тебя. Тогда осуждать не будешь.
Прп. Амвросий Оптинский
Казанский храм д. Гагино запись закреплена
НЕСВЯТЫЕ СВЯТЫЕ
В тот день отец Евгений отпевал двенадцатилетнюю Любу. На вид ей можно было дать лет восемь, не больше. Личика маленькой и хрупкой девочки почти не было видно среди моря ромашек – она их очень любила при жизни. А рядом с ней в гробике лежал старый и потрёпанный плюшевый мишка…
Отцу Евгению уже не раз приходилось отпевать детей. Всегда это было очень тяжело. И он с трудом подбирал слова, пытаясь утешить родителей.
Показать полностью.
Но сейчас ему было как никогда больно. Невыносимо. Отец Евгений отпевал свою самую любимую прихожанку.
Борясь с подступающим к горлу комом, он с трудом пел: «Со святыми упокой». И держался лишь потому, что знал: Любочкина душа сейчас правда Там. Со святыми, с ангелами, с Богом.
Эта семья появилась на приходе четыре года назад. Илья, Марина и их трое детей: маленькие близнецы Паша и Петя и восьмилетняя Люба.
На старшую девочку все сразу обратили внимание. Даже не потому, что она заметно хромала, а лицо её портила заячья губа. Она вела себя не как другие дети. Любу совершенно не интересовала шумная ребятня, которая устраивала на подворье какие-то игры. Она не пыталась с ними познакомиться и даже как-то сторонилась. Зато она постоянно возилась со своими братишками и внимательно следила, чтобы никто из детей их не обидел. А если это случалось, испуганно закрывала собой малышей и тихо говорила:
– Пожалуйста, не надо.
Еще она часто подходила к родителям, брала за руку то одного, то другого, прижималась и заглядывала в глаза. Как бы спрашивая: «Вы меня любите?» А те с ласковой улыбкой гладили её по голове.
Позже отец Евгений узнает, что совсем недавно Илья и Марина взяли Любочку из детского дома.
Пете с Пашей тогда было девять месяцев.
Родную мать Любы Нину лишили родительских прав.
Когда-то она была дворничихой-алкоголичкой. А потом её выгнали с работы, и она стала просто алкоголичкой.
В её грязной, пропахшей табаком и дешёвой водкой однокомнатной квартире постоянно пребывали какие-то мужики и стоял пряный угар. И Нина даже не помнила, от кого из них она однажды забеременела.
Хотела делать аборт, но кто-то из собутыльников сказал, что за детей «много платят» и на пособия можно прекрасно жить.
Всю беременность Нина вела свой привычный образ жизни. И даже не задумывалась, что теперь она не одна.
– Моя мать чего только ни делала. А я вон здоровая как лошадь, – гордо говорила она.
Девочка родилась раньше срока. Крохотная и синяя. Одна ножка у неё была короче другой. Голова, болтающаяся на шейке-ниточке, казалась огромной по сравнению с тощим болезненным тельцем. А её маленькое сморщенное личико было изуродовано заячьей губой.
– Фу, какая страшная, – с отвращением сказала Нина и отвернулась от дочки.
Ей было противно брать малышку на руки, и кормила она ее только потому, что мечтала поскорее выписаться, получить «хорошие деньги» и напиться.
У Нины была старенькая одинокая сердобольная соседка, бабушка Вера.
Зная, что та должна родить, она купила на свою крохотную пенсию подержанную кроватку с подушечкой и одеялом, видавшую виды коляску и из своего постельного белья нашила пелёнок.
Будущая мать всем этим мало интересовалась. Бабушка попросила в своём храме у прихожан ненужную детскую одежду и памперсы. Там же она потом ее и крестит.
– Назови её Любовью, – говорила бабушка Вера Нинке. – Будут у нас с ней именины в один день.
– Да какая она Любовь, с такой рожей, – ухмылялась та.
Но согласилась. Просто потому, что ей было все равно.
Поняв, что «хорошие деньги» за ребёнка – это копейки, мать, казалось, вообще возненавидела дочь.
– И зачем я тебя, уродину, только родила, – кричала она со злого похмелья. – Людям показать стыдно.
Она била её по лицу, когда кроха плакала и просила есть.
Та не понимала, почему? Где же её мамочка, которая ей так нужна? Которая должна прийти и спасти? И плакала еще сильнее. Пока ей не сунут грязную бутылку с дешевым питанием.
Люба могла часами лежать в мокрых пелёнках и никто не обращал на это внимания – ни Нинка, ни её вечные гости. И в конце концов, утомленная своим же криком, засыпала.
Со временем она вообще научилась не плакать. А просто смотрела в потолок и ждала. Или укачивала себя, мотая головкой из стороны в сторону.
Она никому не была здесь нужна. И только бабушка Вера, когда были силы, выходила с ней погулять во двор. Или брала к себе домой и пела колыбельные. А когда Любочке был год, подарила ей хорошенького плюшевого мишку. И он надолго станет её верным другом, которому можно все рассказать, уткнуться в него лицом, как, наверное, утыкаются дети в мамину грудь, и заснуть.
Но скоро бабушка Вера умерла. И Люба с мишкой остались одни. Не считая Нинки, конечно.
Люба росла, Нина старела. Кавалеров, даже вечно пьяных, становилось меньше. И все чаще она била дочь. Страшно, жестоко – за всё. Вымещая на ней злость за свою неудавшуюся жизнь.
Она била её за разбросанные по квартире бычки и бутылки. За то, что та хотела есть. И кормила и вообще что-то для неё делала только потому, что к ней уже приходила опека. Нина не боялась её потерять, нет. Просто ей как матери-одиночке за Любу копейки, но платили. Била за то, что Люба приходила домой в грязном, разорванном платье. А когда та пыталась объяснить, что её толкнул мальчик во дворе, со злостью говорила:
– Правильно сделал! Не можешь даже за себя постоять!
Любочка правда не могла за себя постоять. А дети ее не любили и смеялись над ней.
– Смотрите, хромая! – кричали они ей в след.
А когда была помладше, хотела подружиться, подходила и приветливо улыбалась своими изуродованными губами.
Они тыкали в неё пальцем, ставили подножки. Люба падала, по привычке закрывала голову руками, как делала, когда её била мать, и лепетала сквозь слезы:
– Пожалуйста, не надо!
Потом она так же будет бояться за своих братишек и закрывать их собой от других детей.
Удивительно, но в этом аду Люба росла очень хорошей, доброй девочкой. Как будто оправдывая своё имя.
Она старалась угодить Нинке. Как могла, наводила порядок. Накрывала её одеялом, когда та, пьяная, засыпала на полу. И это были самые счастливые минуты в её жизни. Она расчёсывала спутанные, грязные материны волосы и приговаривала: «Ты красивая», – то, что ей самой никто никогда не говорил. Может быть, бабушка Вера, но Люба этого не помнила.
Иногда, правда, Нинка была с Любой помягче. После первых двух-трех стаканов
Не видя от матери ласки, она, когда та валялась «бездыханной», ложилась рядом, брала ее руку и обнимала ею себя. И представляла, что мама сама это делает и шепчет ласково: «Доченька, солнышко, я люблю тебя!» Так всегда говорит соседка с пятого этажа тётя Ира своей маленькой Наташе. Иногда она так и засыпала рядом с Нинкой, прижав к себе мишку. А потом наступало утро, и Люба просыпалась от грубого толчка в бок и хриплого: «Воды принеси!»
Иногда, правда, Нинка была с Любой помягче. После первых двух-трех стаканов. Тогда она звала её, брала за плечи, смотрела на неё мутным взглядом и говорила: «Что ж ты у меня такая страшная!» И могла заплакать пьяными слезами.
Однажды Люба увидела, как кто-то из детей подарил своей маме букетик полевых цветов. И та расцвела, обняла, начала целовать белобрысую макушку.
– Если я подарю маме цветы, она тоже, наверное, обрадуется, – подумала девочка, – ведь ей никто никогда не дарил.
Любочка нарвала букет ромашек. Они ей очень нравились – светлые, приветливые, солнечные.
Похожие на бабушку Веру – круглолицую, ласковую и всегда в белом платочке. Такой она изредка смутно всплывала в её детской памяти.
Дома злая с похмелья Нинка отхлестала её этими ромашками по лицу. Из носа у Любы пошла кровь.
– Бутылки пойди лучше сдай, денег нет, а этот веник выброси, – крикнула ей вслед мать и вытолкала за дверь.
Кто-то из соседей, увидев девочку с окровавленным лицом, вызвал милицию. И на этот раз Любу забрали. Ей было шесть лет.
Когда её увозили, она вела себя тихо и даже не плакала. А под курточкой, чтобы никто не видел, прижимала к себе своего плюшевого мишку.
Только тогда, поняв, что произошло, Нина запричитала. Может, из-за тех копеек, которые ей платили. А, может, правда, шевельнулось в ней, наконец, что-то человеческое. Ведь кроме Любочки, её саму никто и никогда не любил.
Люба оказалась в детском доме – старом и обшарпанном. Но по сравнению с её квартирой он показался ей чуть ли не дворцом.
Её старую грязную одежду выбросили. Помыли, причесали. Дали чистое. Люба с удивлением гладила подол своего нового платья и не верила, что это для неё.
У неё хотели отобрать мишку – может, зараза какая на нем. Но Люба так плакала, что какая-то женщина попросила:
– Не надо, оставьте, я его постираю.
И погладила девочку по голове. Та сначала пыталась закрыться руками, боялась, что её ударят, но женщина ласково сказала:
– Не бойся, тебя никто не обидит. Тебя как зовут?
Так Люба познакомилась с Мариной.
Марина работала здесь воспитателем. Она очень отличалась от остальных сотрудников детдома какой-то трогательной сентиментальностью.
Она смотрела на всех этих деток, еле сдерживала слезы и хотела всех обнять.
Нет, другие не были злыми. Они тоже были хорошими людьми, но со временем привыкли к детскому горю. И просто делали свою работу.
А Марина привыкнуть не могла.
Странно звучит, но Любе нравилось в детском доме. Её почти не били, там были такие же несчастные дети, которым в жизни не повезло. Иногда они, конечно, дрались между собой, порой доставалось и ей. И как и раньше, она закрывала голову руками и просила:
– Пожалуйста, не надо!
Скучала ли она по матери? Может, да, а может, и нет. Она спрашивала о ней первое время, а потом перестала.
Люба очень привязалась к Марине. Она часто вспоминала, как та первый раз погладила её по голове. Марина всегда гладила её при встрече, разговаривала с ней, но тот, первый раз, был самым удивительным.
А Марине было жалко Любочку. Со временем она заметила, что все чаще думает об этой напуганной хромой девочке с заячьей губой.
Как-то за ужином Марина рассказала о Любочке своему мужу Илье.
– Может, заберём? – неожиданно для себя самой спросила она.
– Мариночка, я понимаю, жалко. Но всех же не возьмёшь.
А потом Марина забеременела. Двойней. Ей все тяжелее становилось работать, она много времени проводила на больничном, и они с Любой виделись все реже.
В последний вечер перед декретным отпуском она зашла к девочке попрощаться.
– Ну все, Любочка, ухожу. Расти большая, будь хорошей девочкой… – она замолчала, не зная, что ещё сказать. – Я…Я люблю тебя…
– Пожалуйста, не уходи, – шептала ей в след Люба. – Мама…
А когда Маринины шаги затихли, отвернулась к стене и уткнулась мокрым лицом в своего мишку.
Потом она часто так лежала и плакала.
А у Марины родились мальчики – прямо накануне Петра и Павла. И назвали их в честь апостолов. Счастью родителей не было предела. И Марина все реже думала о Любочке.
Но однажды, гуляя с коляской, они оказались у детского дома.
– Мама! – Раздался вдруг знакомый голос.
Марина обернулась. Из-за забора на неё смотрела Люба. И по щекам у неё текли слезы.
Илья положил Марине руку на плечо. Они всё решили.
Так у Любы появилась семья.
«Малыши не видели ни её заячьей губы, ни короткой ноги. Они видели прекрасную старшую сестрёнку, которая их очень любит»
Конечно, сначала было непросто, особенно Илье. Ведь чужой человек в доме. Свои ещё маленькие совсем. И постоянная суета.. Они только переехали на новую квартиру.
Но Люба была редким ребёнком, удивительным. Она действительно была ЛЮБОВЬЮ.
Она не верила в своё счастье и, казалось, была готова сделать всё, чтобы доказать новым родителям, что она его достойна.
Она быстро научилась обращаться с братишками и возилась с ними днями напролёт. А они радостно ей улыбались и тянулись на руки. Малыши не видели ни её заячьей губы, ни короткой ноги. Они видели прекрасную старшую сестрёнку, которая их очень любит.
Люба помогала Марине убирать квартиру и попросила научить её готовить. И однажды с гордостью поставила перед папой (ей так нравилось это новое слово – «папа») свой первый приготовленный для него обед – куриный суп. Пересоленный, правда. Но Илья героически съел и очень хвалил.
Они много гуляли и как-то набрели на поляну с ромашками.
– Я так люблю ромашки, – сказала Марина. – Любочка, собери мне букетик.
Девочка нарвала охапку цветов, и Марина обняла её и поцеловала в макушку. Так, как она мечтала когда-то, чтобы сделала Нина.
Они стали ходить все вместе в ближайший храм, к отцу Евгению. Там Люба впервые исповедовалась и причастилась. Что она говорила о себе батюшке – неизвестно. Но потом он сказал Илье с Мариной:
– У вас удивительная девочка. Берегите её.
Вечерами Марина читала ей книги. Часто о Боге, о святых. Любе очень нравилось слушать о Христе.
И однажды она спросила:
– А можно я и за маму Нину буду молиться?
Укладывая спать, Марина обнимала её. Люба с улыбкой засыпала и сквозь сон слышала ласковое:
«Доченька! Я люблю тебя!»
Так прошло три года.
Люба ходила в школу. Сначала кто-то над ней смеялся, но потом все привыкли и перестали обращать внимание.
Она не стремилась общаться с другими детьми. Хотя была всегда приветлива и ни разу никого не обидела.
Ей больше нравилось дома, где её все любили. Где её никто никогда не обругал, не ударил и называли красавицей. Она грелась в этой любви, которой так мало видела в жизни. И сама любила – чисто, преданно, благодарно.
Ещё она любила храм и отца Евгения. Она помогала на подворье, ухаживала за цветами, о чем-то говорила с батюшкой. И подолгу стояла перед иконами – что-то шептала…
А потом Люба заболела. Наверное, прошлая жизнь сказалась, и надорвался маленький организм. Она сгорела от лейкоза буквально за полгода. Родители продали машину, квартиру, переехали к родителям, но врачи не смогли ничего сделать.
Люба умерла в больнице. Незадолго до этого отец Евгений её причастил. Она держала за руки Илью и Марину, которых чудом к ней пустили, и слабо улыбалась. С этой улыбкой она и заснула навсегда.
Тихо ушла из неё её чистая детская душа, только в конце отдохнувшая и узнавшая, что такое тепло…
А рядом лежал её плюшевый мишка…
Когда через несколько дней после похорон Марина найдет в себе силы разобрать Любочкины вещи, под подушкой у неё она увидит записку:
«Молитесь, пожалуйста, за маму Нину. И спасибо вам за любовь!»