храмы ксении петербургской в россии
В гости к святой Ксении: как добраться к мощам в Санкт-Петербурге
Спасибо что зашли на наш сайт, перед тем как начать чтение вы можете подписаться на интересную православную mail рассылку, для этого вам необходимо кликнуть по этой ссылке «Подписаться»
В Петербург приезжают не только ради парков, дворцов, архитектуры. Он также – настоящее средоточие христианских святынь. Среди них – место упокоения блаженной Ксении, подвижницы, праведницы, отзывчивой помощницы для всех, кто приходит с верой и любовью.
Часовня блж. Ксении Петербургской
Где находятся мощи святой
Все это время мощи святой находились там, где изначально были захор онены. Д аже после канонизации Ксении (1988) они не были открыты и находятся под спудом.
На гробнице находится образ святой. Рядом всегда много живых цветов.
Адрес в Санкт-Петербурге
Смоленскими именуются 4 некрополя, расположенные на Васильевском. Кроме православного кладбища, это лютеранское, армянское кладбища и так называемый «Остров декабристов».
Православное кладбище находится по левому берегу речки Смоленка. Вход в него – с улицы Камской, где в д. 26А работает администрация, а рядом – арка ворот, за которой сразу можно разглядеть церковь Смоленской иконы Богородицы. Близ нее находится часовня – место погребения Ксении.
Как доехать до часовни на Васильевском острове
Другой вариант – пешая прогулка по улицам, где некогда ходила святая Ксения. Расстояние составляет около 2 км, а путь займет 15-25 минут. Двигаясь от Василеостровской, необходимо пройти по улицам :
Время работы
Часовня блж. Ксении Петербургской
Планируя пешую прогулку, занимающую определенное время, паломнику нужно учитывать время, когда открыты кладбище, часовня и храм :
Если стоит задача попасть на богослужение, нужно иметь ввиду расписание служб в Смоленской церкви (ежедневно) :
Что касается богослужений в часовне, то, согласно интернет-странице Смоленской церкви,
Частицы мощей в Москве
Считается, что мощи подвижницы до настоящего времени не обретены. Некоторые верующие Петербурга выступают за открытие святыни, с тем, чтобы частицы ее мощей можно было бы послать по разным храмам России, однако это пока не находит поддержку священноначалия.
В чем помогает святая
Ксения при земной жизни любила людей, какими бы они ни были, старалась помочь каждому. Этот ее дар многократно приумножился по кончине. Множеству своих почитателей святая помогла:
Для святой нет неважных проблем, обратиться к ней с молитвой можно при любой ситуации, даже вроде бы совсем нелепой. Чего стоит только найденная в советские годы у часовни записка:
Помогла ли святая просителю, неизвестно. Скорее всего – да. Ведь ее просили с верой и надеждой на помощь.
«Из глубины России прорастает Царство Правды»
Беседа с Александром Простевым, расписавшим новый храм во имя Ксении Петербургской
Адександр Простев за работой
6 июня этого года на день прославления святой блаженной Ксении Петербургской выпал праздник Вознесения Христова, и в Петербурге открыл двери для прихожан храм в честь этой святой, весьма почитаемой русским народом. Новое, прекрасное, хотя и не совсем «питерское» по облику строение вместимостью до полутысячи молящихся воздвигнуто на улице Лахтинской, 17, на Петроградской стороне. Двухуровневая церковь (в цокольном этаже предполагаются помещения для церковной школы, репетиций церковного хора, трапезная) не столь велика, и верхний ее храм, где проходил чин освящения, не смог вместить всех пришедших на праздник.
Руководитель коллектива архитекторов-проектировщиков храма Геннадий Фомичев отметил: «Когда здание было построено и завершена его внешняя отделка, авторы убедились, что еще в самом начале пути, в первых эскизах они правильно выбрали пропорции постройки… Церковь построена в классическом русском православном стиле с пятью главами. На цокольном этаже здания будут расположены необходимые для церковной жизни помещения, а на первом этаже будет открыта часовня и небольшой музей. Второй этаж полностью занят храмом с купольным завершением и обилием света и воздуха».
Новый храм примечателен и своим внутренним убранством. Автором настенных росписей является известный петербургской художник и иконописец Александр Простев. Выбор пал на этого мастера неслучайно, ведь именно А. Простеву принадлежит большой пятилетний цикл необычных картин, посвященных житию блаженной, выпущенный в 2015 году в виде прекрасного альбома издательством «Общества памяти игумении Таисии», которое возглавляет иеромонах Александр (Фаут).
К слову, по эскизу А. Простева изготовлен и храмовый иконостас, образа для коего были созданы иконописцами известных петербургских мастерских.
Присоединимся к утверждениям тех, кто считает, что Простев – «единственный, кто оживил для нас моменты жизни Ксении, начиная от ее детского изображения», и что «Простев уже вошел навсегда в историю как художник, увидевший и создавший образ Ксеньюшки таким, каким видели ее духовным зрением сотни тысяч человек».
Понятно, что фото не дают полного представления о росписи; совсем иное впечатление, когда находишься внутри храма и роспись «окружает» тебя. Однако далеко не у всех есть возможность личного живого посещения этого нового храма, да и интерес к нему весьма велик в православной среде, потому мы рады возможности поговорить с мастером о его большой работе, окончательно завершившейся в сентябре этого года.
Храм во имя святой блаженной Ксении Петербургской
– Александр Евгеньевич, вы писали иконы, знакома нам и ваша живопись – необычные жития русских святых, однако прежде вы лишь однажды делали настенные росписи – первого этажа храма святой Екатерины под Павловском. Откуда теперь явилось дерзновение взяться за столь необычную работу? Тут же масса проблем: большой объем работ, физические и организационные масштабы и трудности, особенность сюжетов, принципов и т.д. Колебались ли вы, прежде чем приступить к работе? Опасались ли?
– Эта работа стала для меня возможной благодаря замечательному человеку – Заслуженному строителю Российской Федерации и меценату Вячеславу Адамовичу Заренкову, который и пригласил меня на эту роспись. Разумеется, я согласился: ведь это храм во имя святой блаженной Ксении Петербургской, на тему жития которой я написал цикл из полусотни работ! Однако в то время у меня были другие творческие планы, которые я лелеял и вынашивал не один год, и я уже предвкушал радость той работы. И вдруг – роспись храма! Поэтому я воспринял это как послушание. И приступил к работе.
И вдруг – роспись храма! Я воспринял это как послушание
Так что колебаний у меня не было. Идти надо не туда, куда ты сейчас сам задумал, а куда тебя Господь направляет. А когда видишь белые, подготовленные стены для росписи, появляется вдохновение, предчувствие радостной работы. Это так захватывает, что все полтора года я работал без выходных.
– Расскажите, пожалуйста, о вашей технике настенных росписей. Это фрески или что-то иное? Помнится, есть техника итальянской росписи по сухой штукатурке «фреска секко».
– «Фреска секко» – от слова «сухая». Однако на сегодняшний день самая лучшая для настенного письма – это роспись силикатной краской. Она дает тот же результат долговечности, что и фреска, то есть роспись по сырой штукатурке. Можно сказать, что это два разных пути к одному и тому же результату.
– Насколько вам мешал или помогал опыт великих русских предшественников? Скажем, Дионисия с сыновьями, Феофана Грека, преподобного Андрея (Рублева), Даниилы (Черного), инока Прохора с Городца… Мне вспоминаются также фрески Гурия Никитина в Спасо-Преображенском соборе суздальского Евфимиева монастыря. Или вас вдохновили и какие-то другие мастера, других эпох, может, и близкие нам по времени? Следует иметь все это в виду, так сказать, «плечи предшественников», на которые становишься? И в какой мере возможно и должно их традиции продолжать? Скажем, мне лично отрадно, что вы не встали «в кильватер» русскому классицизму, в стилистике коего расписан храм Христа Спасителя в Москве. Рискну высказать суждение, которое, возможно, кого-то покоробит: этот стиль мне представляется мертвенным вообще, а в духовном письме в особенности, то есть даже неприемлемым в силу буквалистского «человекоподобного» физиологизма. Все-таки русское церковное изобразительное письмо – это «умозрение в красках», диктуемое Святым Духом.
– Тут вы попали в самую точку. Я не смог бы делать роспись, которую пришлось бы писать в стиле «реалистического академизма» XIX века. Просто потому, что к этому душа не лежит. Это безблагодатное письмо пришло в Россию из католических традиций. И в синодальный период произошла подмена иконописи живописью, то есть в каком-то смысле произошла профанация иконописи. Об этом точно написал князь Евгений Трубецкой в своем замечательном труде «Три очерка о русской иконе».
Что же касается великих русских предшественников, то без их опыта никак не обойдешься. Перечисленные вами имена – это вехи, которые указывают путь. Иначе можно незаметно соскочить из иконописи во что-то другое.
Господь благословляет Ксению на подвиг юродства. Новая иконография
Дионисий, Андрей Рублев, Гурий Никитин… – это вехи, которые указывают путь. Иначе можно незаметно соскочить из иконописи во что-то другое
В иконописи, в отличие от светской живописи, не стоит вопрос о «самовыражении». Иконописец красками свидетельствует об Истине. Причем тут личное «само-»? Разумеется, мы отличаем творения Феофана Грека от творений Рублева, потому что в них проявились личность и индивидуальность этих великих мастеров. Но это от Бога, в этом нет так называемой «отсебятины», которой часто грешит светское искусство.
Из наших иконописцев я особо выделил бы Гурия Никитина. Вот о нем я часто вспоминал, когда работал над росписью. Его росписи – это стопроцентная русская иконопись, неповторимая, свободная от подражания как греческой иконе, так и западноевропейской религиозной живописи. Гурий Никитин – это наш национальный гений, еще не до конца оцененный. При этом из сказанного вовсе не следует, что надо подражать этому великому мастеру. Учиться – не значит подражать. Тем более что роспись создавалась в Петербурге в храме Ксении Петербургской. И атмосфера этого особенного города, и удивительный образ святой Ксении не могли не повлиять на эту роспись, особенно в той ее части, которая посвящена житию блаженной.
– В какой мере вами были востребованы в храмовой работе житийные картины о святой блаженной Ксении Петербургской, широко известные по вашему пятилетнему циклу картин и альбому «Блаженная Ксения Петербургская»? Пришлось ли что-то использовать в сюжетном или пластическом смысле?
– Да, конечно. Работа над циклом картин, посвященных житию святой Ксении, не могла не повлиять на создание росписи. Более того, многие сюжеты вошли в роспись, получив, разумеется, иконописную форму. Весь нижний регистр росписи исполнен на тему акафиста святой Ксении Петербургской и сопровожден текстами из него. Этот нижний регистр, опоясывающий периметр храма, я называю «поясом Ксении Петербургской». В него вошли как уже знакомые зрителю по моему альбому сюжеты, так и новые, созданные именно для этого храма и существующие, если можно так выразиться, в единственном числе.
Поставленная задача заставила создавать новую иконографию житийных сюжетов, которые в иконописи почти не разработаны. Это еще связано с тем, что блаженная Ксения прославлена в лике святых по историческим меркам совсем недавно – только в 1988 году. Иконография в церковном искусстве не является чем-то окаменевшим. Она развивается по мере того, как время ставит задачи.
Северная стена с росписью «Собор юродивых Христа ради»
– Мы можем отдельно остановиться на сюжете росписи «Собор юродивых Христа ради»? Он находится в самом центре северной стены.
– Это подходящий пример, иллюстрирующий сказанное выше. Иконы «Собор юродивых Христа ради» раньше не существовало. Кажется странным, но это именно так. И мне в голову не пришло бы создавать иконографию такого сюжета. Но именно задача, поставленная росписью храма святой Ксении Петербургской, юродивой Христа ради, вывела на необходимость создать такую икону. Где, если не в этом храме, могла она появиться, и где так органично – по смыслу и форме – она могла бы вписаться в роспись, как не в этом храме!
В центре композиции Христос, восседающий на огненных серафимах, а по сторонам расположены образы Богородицы, Иоанна Предтечи и юродивых Христа ради. Возле Христа, в центре, расположены фигуры апостола Павла и святой Ксении Петербургской. Дело в том, что именно апостол Павел первым заговорил о юродстве Христа ради. Свиток с этими словами он и держит в руке.
В этом сюжете изображены почитаемые русским народом юродивые: Андрей Цареградский, Прокопий Устюжский и Исаакий, затворник Печерский, которые являются одними из самых первых юродивых Древней Руси, Иоанн Устюжский, Николай Кочанов и Феодор Новгородские, Исидор Ростовский, московские чудотворцы Василий блаженный, Максим и Иоанн Большой Колпак, Прокопий Вятский, Киприан Суздальский и другие. И, разумеется, одно из центральных мест занимает фигура святой Ксении Петербургской, которая является равновеликой продолжательницей того пути, по которому прошли великие святые юродивые Христа ради.
Вокруг «Собора юродивых…» расположен Страстной цикл, который и должен канонически располагаться на северной стене храма. Здесь есть сюжет, где Господь несет Свой Крест, а в нижнем ярусе, посвященном житию святой Ксении, блаженная несет свой. Изображение святой Ксении, несущей крест, разумеется, символическое, но это позволяет создать ритм, связующий времена, в которых свои земные пути прошли и Господь, и святая Ксения. И такой ритм соединяет все композиции в единое целое, в одну по смыслу «картину»: страсти Христовы и страсти юродивых, которые подражают своей жизнью Христу, следуя за Ним.
Этот ритм соединяет все композиции в единое целое: страсти Христовы и страсти юродивых, которые следуют за Христом
Ведь жизнь святого юродивого – вся Христа ради. Святому юродивому ничего не надо кроме правды Христовой. Как можно не полюбить эти образы!
«Собор юродивых…» соединяется с нижним регистром росписи, в основу которого положен акафист святой Ксении, и, таким образом, образуется овальный центр композиции, напоминающий контур пасхального яйца.
– «Собор юродивых…» группируется вокруг Христа, а на противоположной стене он рифмуется с похожей композицией «О Тебе радуется», где святые сгруппированы вокруг Богородицы с Младенцем…
– Для создания иконографии «Собор юродивых…» я как раз и взял за основу принцип построения композиции «О Тебе радуется». Это довольно распространенная схема построения подобных композиций в иконописи. Что позволило создать на северной и южной стенах равновеликие композиции. Такая симметрия придает росписи нужную фундаментальность, композиционное равновесие.
Южная стена с росписью «О Тебе радуется»
– Расскажите, пожалуйста, о вашей артели, сотоварищах по труду в новом храме. Сообщалось, что вам помогали в работе Александр Черепанов, Александр Шилов, Максим Корчагин, Станислав Гоменюк, Михаил Антощенко, Илья Верещагин и Николай Персиков. Один из помощников – ваш сын Денис Простев, расскажите немного и о нем.
– Господь послал для работы хороших помощников, иконописцев. Это хорошие мастера и хорошие люди. Ведь такая работа проверяет человеческие качества и преданность делу. Я остался ими доволен. Мой сын Денис – иконописец и реставратор. Когда он был еще ребенком, я придумал игру «Давай построим храм». Мы с ним делали маленькие кирпичики из пластилина, а потом на куске фанеры, который служил «земною твердью», «строили» храм. Купола покрывали «золотом» – фольгой. Это строительство длилось не один месяц. Так мы «построили» аж два храма высотой почти по полметра! Думаю, что эта игра повлияла на Дениса, что-то заложила в виде основы. Иногда такая игра способна повлиять на ребенка сильнее, чем слова и внушения.
– Известно: чем ближе к святыням, к святой работе, тем больше искушений. Наверняка в таком деле каким-то нападениям подверглись и вы, и ваши коллеги. В какой-то момент вы травмировали руку. Можете рассказать об этом и других эпизодах?
– Я сломал руку из-за своей неосторожности: наступив на плохо закрепленную доску, упал с лесов. Вина в происшествии была полностью моя. Слава Богу, это была левая рука. Работал в гипсе, рука болела, но это было терпимо. Главное, что правая рука осталась невредимой, а значит, работа не прервалась ни на один день. Но это пустяки. Хуже, когда появляются люди, враждебно настроенные к тебе, начинают вредить, ведомые какой-то своей мотивацией, предпринимают попытки отстранить тебя от росписи. Это огорчало, но душевное равновесие помогала сохранить молитва к Богу и блаженной Ксении. И, конечно же, я благодарен людям, которые поддержали меня. Это и тот же Вячеслав Заренков, и игумен Александр (Фёдоров), который курирует все художественные проекты в епархии, и другие люди. Вот им – моя большая благодарность. Молюсь о их здравии.
– Кто-то может вдохновиться и этим вашим храмовым опытом, и вашими известными альбомами с «житиями» преподобного Сергия Радонежского, а также святых благоверных князей Петра и Февронии Муромских. Александр Евгеньевич, есть ли новые предложения расписать храмы? Или пока возьмете «паузу», то есть вернетесь к станковой живописи, к своему «ангельскому реализму?»
– Возьму «паузу». Продолжу ту работу, которая была отложена ради росписи храма. Кстати, не так давно в Русском музее состоялась выставка «Ангелы ХХ–ХХI века», на которой были представлены четыре мои работы. Когда эта выставка освещалась по «Радио России» и зашла речь о моих работах, прозвучал ваш термин «ангельский реализм», которым вы раньше определили мою живопись. То, что вы в моих картинах обозначили как «ангельский реализм», для меня, как и храмовая роспись, наполнено светом и радостью.
К слову, когда я заканчивал роспись, храм был уже освящен и открыт для верующих. Леса оставались одноярусные – лишь в нескольких местах, всего два метра высотой, и оттуда я иногда наблюдал за лицами молодых людей, как они смотрят на роспись. Стояли, задрав головы, и всматривались в высоту храма, где в куполе изображены Господь Вседержитель, Богородица, архангелы… Хорошие лица, обращенные к образам Царства Божиего, к свету. И таких молодых людей, взыскующих этот свет, немало. Мне кажется, что в России что-то зреет в глубине, и оттуда прорастет Царство Правды, без которого современный мир обречен на гибель. Просто эти ростки еще малозаметны. Заметнее та субстанция, которая пока еще плавает на поверхности и смущает многих до уныния. Но есть предчувствие, что идут глубинные перемены. И надо сделать всё, чтобы с помощью Божией они состоялись. Ради этого стоит жить и работать.
Единственный в империи
Храм апостола Матфия и блаженная Ксения, покровительница града Петрова
Мы включаемся в горнее через личные обстоятельства, и потому начну рассказ со своих резонов. До недавнего времени мне, увы, не было известно о единственном в Российской империи храме, названном в честь апостола Матфия, моего небесного покровителя. Зато присутствие блаженной Ксении Петербургской в моей жизни сказалось весьма явственно. Теперь два высоких имени в моём сознании сомкнулись.
Исходным импульсом к написанию этой статьи послужил такой факт: в день памяти блж. Ксении мне прислали в соцсети черно-белую картинку нашего современника, художника Александра Простева, непостижимым образом связывающую и град Петров эпохи блаженной Ксении Петровой, и безбожные годы, разрушившие Матфиевский собор, и даже блокадный Ленинград, и извечную питерскую дождливую погоду… И всё это, словно духовной скрепой, замыкается фигуркой ангела, вечно стоящего на месте освященного алтаря — храма, уже не существующего на земле, но навсегда прописанного на Небесах.
Эта картинка, «там, где стоял храм апостола Матфия», по личному признанию художника, особенно ему дорога. Он замечает в частном письме: «Такой белоснежный остров посередине города: всё вокруг тает, вытоптано, а этот островок — нетронутый, белоснежный. Так и родился этот сюжет. Можно сказать, что работа с натуры».
Как сегодня изобразить многократно видоизменявшуюся Матфиевскую церковь? А. Простев отвечает на наш прямой вопрос так: «У меня изображена именно та церковь, которая была при жизни св. Ксении. Именно она изображена на т.н. «Махаевском плане» 1753 года. Впоследствии рядом с ней появилась новая Покровская церковь. Затем обе церкви были снесены и построен новый каменный храм, который впоследствии взорвали при Советской власти».
Храм, в котором блаженная Ксения была прихожанкой (современный адрес того места, где стоял храм ап. Матфия, — Петроградская сторона, ул. Большая Пушкарская, д. 35, Матфиевский сад) и где молились супруги Петровы — Александр Федорович и Ксения Григорьевна — был ветхим и деревянным. Зимой в нём не топили, и выстоять долгую службу бывало порой просто мучительно. Однако супруги Петровы в церковь ходили часто.
Историк Владимир Синкевич, автор книги «Новейшие исследования о житии св. блаж. Ксении Петербургской, прихожанки храма св. ап. Матфия» (2009), считает, что благоверная Ксения Блаженная родилась в 1732 г., в год земного погребения Петра I, умершего в 1725 г.
А деревянный храм «о трёх шпицах», во имя святых апостолов Петра и Павла, поставленный в Петропавловской крепости на Заячьем острове в 1703 г., по некоторым сведениям, по чертежам Петра I, был в 1719-м перенесен на Петербургскую сторону, где квартировал Белозерский пехотный полк, а 31 января 1720 г. переосвящен во имя святого апостола Матфия — в честь взятия русскими войсками Нарвы 9/22 августа 1704 г. (в день памяти апостола); в этот день Пётр Великий молился в этом храме о победоносном окончании войны со Швецией.
Виктория была дарована императору Петру через четыре года после поражения под Нарвой. В день празднования Преображения Господня, по записям самого Петра, в момент Литургии, русскому воинству была послана Божественная помощь: сам собой осел бастион «Виктория» Нарвской крепости, «тогда Бог сей благой случай дал, что августа в 6-ой день сей бастион Гонор так для причины худого основания с исходи рва розселся и так обвалился, что без употребления подкопщиков тем брешь в таком добром состоянии обретался». Окончательная победа свершилась через три дня, в день памяти ап. Матфия.
Вокруг церкви, перенесённой на Петроградскую сторону, где были расквартированы полки и «где и место имеется свободное и сухое», образовалось воинское кладбище, там хоронили увечных и умерших от ран бойцов. Имеются сведения о том, что в 1738 — 1768 гг. кладбище было довольно обширным.
Солдаты тех сражений спят и сейчас на месте Матфиевского (в просторечии — Матвеевского, официально — Калининского) садика, расположенного напротив нынешних домов 27 и 29, на углу Кронверкской и Большой Пушкарской улиц и ограниченного с двух других сторон улицей Ленина и Матвеевским переулком. Приблизительно в центре сада находится невысокий холм — тут и стоял храм в честь ап. Матфия.
Эти места мы видим на картинах Александра Простева в цикле 2000-х годов «Житие святой блаженной Ксении Петербургской». Две работы так и называются: «Раннее утро на Большой Матфиевской» (улица, которая вела к храму апостола Матфия) и «Блаженная Ксения и церковь апостола Матфия».
Следует всмотреться в данном контексте также в полотна этого житийного цикла «Андреевский двор к ночи. Ксения, подающая милостыню нищему мальчику», «Одна на целом свете», «Рассвет. Предчувствие иного бытия» и другие.
Архитектор Д. Трезини в начале 1730-х годов подвел под храм каменный фундамент. При Анне Иоанновне церковь стала полковой — для размещённых по соседству Копорского и Санкт-Петербургского полков. Усилиями причта и прихожан в 1751 г. для церкви был отлит колокол в 114 пудов, который считался одним из самых больших в столице.
Поскольку Матфиевская церковь была холодной, ещё при Елизавете Петровне рядом выстроили деревянную тёплую — во имя Покрова Пресвятой Богородицы, восстановленную после пожара и освященную в 1754 г. Надпись на кресте под престолом гласила: «освятися жертвенникъ Господа Бога и Спаса нашего Iисуса Христа, во имя Пресвятыя Богородицы честна Ея покрова, при державе благочестивейшiя и самодержавнейшiя, великiя Государыни Императрицы Елисаветы Петровны и при наследнике ея внуке Петра, и великомъ князе Петре Феодоровиче, при супруге его благоверной государыне Екатерине Алексiевне и при благоверномъ государе и великомъ князе Павле Петровиче. По благословлению святейшаго правительствующаго всероссiйскаго синода и преосвященнаго Сильвестра архiепископа С.-Петербургскаго и Шлиссельбургскаго и архимандрита Святотроицкаго и Александро-Невскаго. Въ лето отъ Рождества Христова 1754 индикта».
Простояв около полувека, Покровская церковь обветшала и была разобрана, а на её месте в конце 1790-х началось строительство двухпридельного пятикупольного каменного храма с деревянной колокольней и деревянным куполом — под руководством архитектора Л.И. Миллера, ученика знаменитого В.И. Баженова.
1 октября 1800 г., в престольный праздник, состоялось освящение нового храма Покрова Пресвятой Богородицы с двухярусным иконостасом и приделом преподобного Сергия Радонежского.
В июне 1806 г. по высочайшему повелению государя Александра I (по предложению Л. Руска) разобрали и Матфиевскую церковь из-за ее крайней ветхости, а вместо неё в расширенной Покровской церкви освятили одноимённый придел, куда из старого храма были перенесены святой престол и иконостас (в сокращенных размерах). Тогда же в память первоначальной церкви новую Покровскую переименовали в Матфиевскую.
В течение XIX в. церковь не раз перестраивалась и расширялась. При этом в ней неизменно хранился иконостас первой деревянной Петропавловской церкви.
Историкам и краеведам, к счастью, есть чем поделиться с нами. Рассказывают, что первый большой ремонт в храме в честь ап. Матфия был проведен в 1842 г. В Покровском приделе был установлен новый иконостас работы охтинского мастера К.В. Лемоха. По случаю возобновления Матфиевской церкви после ремонта, указом Святейшего Синода от 8 декабря 1842 г. было предписано беречь старинный петровский иконостас, «чтобы как ныне, так и на будущее время этот иконостас, как устроенный в 1703 году императором Петром I, сохранен был в настоящем его виде, без всяких перемен, так точно, как сохранялся поныне», хотя к тому времени иконостас был уже в неполном виде из-за недостаточности места в приделе ап. Матфия.
Искусствоведы отмечают, что Петровский иконостас был деревянным, выкрашенным тёмно-голубой краской, с витыми позолоченными колоннами и верхом из сквозной резьбы. Образа иконостаса были написаны на атласе и холсте. В Царских вратах — Божья Матерь и Архангел Гавриил. По правую сторону от Царских врат — Преображение Господне и св. ап. Матфий, по левую — Божья Матерь; на дверях в алтарь — св. Аарон. В южной стороне алтаря находились образа св. апостолов Петра и Павла, св. блгв. князя Александра Невского и Алексия Человека Божьего.
Таким образом, иконостас Матфиевского придела представлял собой исторический памятник, напоминающий сразу о многих событиях русской истории: об основании города Петром I, о перенесении мощей св. Александра Невского в Санкт-Петербург, на места, прославленные его победой над шведами, о взятии Нарвы в день ап. Матфия и даже о царевиче Алексее Петровиче.
Два образа храма приписывались известным мастерам живописи: «Св. Андрей Первозванный» — А.П. Лосенко, «Св. Василий Великий» — В.Л. Боровиковскому. В отдельном застекленном киоте хранились несколько серебряных крестов XVIII в. с мощами. Напрестольное Евангелие XVIII в. было украшено серебряным окладом в стиле барокко. Обоими приделами была занята западная половина храма; мимо них проход в главный храм. Тут обращала на себя внимание Старорусская икона Божией Матери громадных размеров, покрывавшая собой стену Матфиевского придела.
Здание, с барочными фасадами, было строгих пропорций. Компактная группа тесно сдвинутых куполов делала храм внешне похожим на Смольный собор, но меньшего масштаба.
Второй ремонт был связан с некоторым изменением интерьера: в 1862–1863 гг. по проекту А.И. Егорова был устроен новый купол, переделаны алтарь и пилоны. Лепные украшения исполнил И. Балин, иконостас — Н.А. Леонтьев, новые образа написал К.В. Лемох. В 1884 г. храм был несколько расширен, а в 1889–1890 гг. архитектор Г.И. Карпов пристроил к нему два придела и заменил деревянную колокольню двухъярусной каменной, лёгкой и изящной, а также удлинил трапезную, которая стала вмещать 1000 человек.
В 1899 г. прихожане поставили в алтаре витраж с изображением Воскресения Христова, а в 1910-м интерьеры украсились резными киотами с иконами Е. Т. Иванова.
К началу XX в. это была единая церковь, Матфиевская, с приделами Покровским и Сергиевским.
Отмечают, что на колокольне храма было четыре больших и шесть малых колоколов. В ограде храма располагались три часовни. Одна из них была построена в XVIII в., многократно ремонтировалась и обновлялась — в 1879 г. была перестроена по проекту архитектора Г.А. Соловьёва. Ещё две часовни были сооружены в 1814–1817 гг. по проекту В.П. Стасова.
Известно также, что церкви св. ап. Матфия принадлежали две приписных: св. Алексия Человека Божьего, при отделении Дома милосердия для взрослых, на Бармалеевой улице, и церковь Нерукотворного образа при приюте отрока Василия на Гатчинской. Кроме того, была и часовня на Сытном рынке. (К слову, у того же А. Простева есть и картина «Ксеничка на Сытном рынке»). К часовне в праздник иконы Божией Матери Тихвинской совершался крестный ход.
Нельзя не привести и свидетельства обширной благотворительной, просветительской работы матфиевского прихода, не сказать о его делах милосердия, учитывая также, что они осенены именами блж. Ксении и ап. Матфия, стоящих тут рука об руку.
В 1763 г. при церкви была открыта женская богадельня, в которую помещали вдов отставных солдат, живших в приходе, а через год — гарнизонная школа. В 1768 г. в Матфиевском приходе было устроено оспопрививательное заведение — «оспенный дом». С 1783 г. он перешел в ведение Приказа общественного призрения.
Позже в этом доме размещалось Матфиевское приходское училище, затем на его месте — Александровский сиротский дом для воспитания бедных сирот разного звания. В начале ХХ века в этом же доме разместился переведённый из Царского Села Александровский лицей.
Настоятель храма протоиерей Николай Сперанский (старший брат епископа Иоанникия) осенью 1918 г. пал жертвой «красного террора». Его преемник, протоиерей Иоанн Альбинский, присоединился к обновленческому расколу и в июне 1922 г. стал вторым архиереем обновленческого поставления и первым, поставленным без пострига в монашество.
На сайте Матфиевского храма находим теплое и причастное, с непостижимо характерным для петербурженки письмом, воспоминание одной из прихожанок, Елены Панцеревой: «Матвеевский садик присутствовал в моей жизни с детства. Сначала по его дорожкам я возвращалась в бабушкину подвальную комнату из школы. Потом, в юности, выскакивала из троллейбуса на остановке возле садика и опять, то мчалась, то мечтательно прогуливалась вдоль странной горки, которая заросла травой, но на самое ее плоское навершие вели каменные ступеньки. Иногда я по ним поднималась. Вокруг текла обыденная парковая жизнь: бегали дети, катались на велосипедах, носились собаки, чинно прогуливались мамочки с колясками, благообразные старушки сидели на скамеечках и поглядывали на своих внуков.
А на верху этого странного холма всегда было тихо. Если зимой еще с его боков дети съезжали на санках, то летом это был почти всегда островок спокойствия. Здесь, наверху, было просто хорошо стоять и думать.
«Вокруг церкви располагались казармы Копорского полка, — также напоминает в своем очерке Е. Панцерева. — И улицы носили даже не названия, а номера. Лахтинская улица была линией с номером 11. И там нарезали землю для домов офицеров. Именно на этой улице-линии, в доме то ли 11, то ли 12 или 15, проживала свою земную жизнь счастливая в замужестве Ксения Петрова. Оттуда она и ушла в мужнем офицерском полковничьем мундире в свою новую жизнь блаженной во Славу Божью. Она отдала свою душу за душу внезапно умершего мужа, она вымаливала его спасение. И теперь вся ее жизнь проходила в треугольнике: Сытный рынок, Покровская (Матфиевская) церковь — день, заболоченные поля за нынешним Чкаловским проспектом — ночь, ночной долгий разговор с Богом. Очень личностный. Покровский храм — родной ее приход, тут она молилась. Сначала ее гнали оттуда, потому как дико выглядела женщина в офицерском мундире на паперти.
На Сытном рынке Ксения побиралась, но никогда не брала иную денежку, кроме как копеечку с Георгием Победоносцем. Да и копеечки эти тут же отдавала. Иногда брала одежду, когда ветхая мужняя форма совсем уж развалилась, но всегда в красных и зеленых тонах — цвет мундира Алексея Федоровича.
В последний путь нищенку Ксению Петербургскую провожала чуть ли не вся Петербургская сторона. От церкви апостола Матфия до Смоленского кладбища».
В своем очерке «Малоизвестные факты из жизни Ксении Петербургской» Наталья Матвеева обращает внимание на часто задаваемый вопрос: почему святая блаженная Ксения была отпета в церкви святого апостола Матфия, а похоронена именно на Смоленском кладбище? И приводит объяснение: в начале ХIХ в. ближайшими кладбищами к Матфиевскому храму были только два кладбища — Серафимовское и Смоленское. Матфиевское к тому времени уже было закрыто. Но, скорее всего, захоронение на ближайшем, Смоленском кладбище связано с помощью святой Ксении в строительстве Смоленской церкви, о чем сохранено предание. По предварительным документам и законам того времени, Андрей Федорович, муж блаженной, упокоен на Матфиевском кладбище в 1758 г. недалеко от алтаря бывшего Покровского предела храма св. ап. Матфия. Вся церковная жизнь блаженной после кончины супруга прошла в приходе Матфиевского храма. Об обстоятельствах смерти самой святой блаженной Ксении Петербуржской существует только одно свидетельство — Анны Анановой. Иеромонах Венедикт (Кантерс) в актовой речи, посвященной канонизации Ксении Петербуржской в 1988 г., приводит текст этого свидетельства. По словам Анны, Ксения, чувствуя свою близкую кончину, прощалась со всеми знакомыми, говоря: «Я уезжаю в далекое путешествие». Вскоре ее нашли сидящей под деревом на Смоленском кладбище».
Отпевали блж. Ксению в Матфиевском храме, как полагают, около 1803 г.
«Она единственная святая, которая не просто отреклась от себя, но и фактически отказалась от своего имени (а значит, и Царствия Небесного) ради памяти своего мужа, — подчеркивает Н. Матвеева. — На данный момент известно порядка пятидесяти петербургских святых, но именно Ксения Блаженная считается христианской покровительницей нашего города. Нам удалось установить точные питерские адреса родственников и подруг, тех, которые связаны с жизнью блаженной».
Летом 2001 г. археологической экспедицией Северо-Западного НИИ наследия ИИМК РАН проводилось историко-археологическое изучение Матфиевской церкви, по результатам которого «территория местоположения исторических храмов принята на учёт КГИОП Санкт-Петербурга в качестве охраняемых памятников истории и культуры».
Название храма также послужило источником названий ряда близлежащих улиц, названия некоторых из них теперь другие: Матвеевский переулок — название сохранилось. Матвеевская улица (до 1923; с 1923 по 1956 год — улица Якова Калинина) — часть улицы Ленина южнее Большого проспекта П. С., Передняя Матвеевская улица (в XVIII веке) — Бармалеева улица), Матвеевский проспект (до 1820-х гг.) — современные Кронверкская улица и улица Подковырова, до середины XIX века составлявшие единое целое, Покровская улица (до 1923) — улица Подковырова (до середины XIX века — совместно с Кронверкской улицей; до 1820-х гг. название существовало параллельно с названием Матвеевский проспект).
С июля 2001 г. по средам в 19.00 в Матвеевском садике инициативная группа православных верующих проводит молебны с чтением акафиста, а по праздникам — крестные ходы. Образовался приход с настоятелем иереем Николаем Николаевым — в храме на ул. Лахтинской, 12, при Институте им. Турнера.
25 мая 2007 г. около фундамента разрушенного храма был поставлен закладной крест.
9 сентября 2014 г. состоялось освящение закладного креста на месте, где будет установлен памятник блж. Ксении Петербургской. Владыка Маркелл, епископ Царскосельский, по освящении сказал о святой покровительнице города: «Пришло время увековечить ее в бронзе. Чтобы люди могли прийти не только на Смоленское кладбище, к часовне, к месту ее упокоения, но и сюда, в Матвеевский садик, к памятнику, к месту, где была расположена Матфиевская церковь, в которой она венчалась, в которой отпевали ее мужа, в которой она молилась всю свою земную жизнь и в которой ее и отпели через 45 лет земного подвига любви и веры».
Ксения Григорьевна была по мужу Петрова. Но и по внезапной кончине супруга-полковника она осталась Петровой в том смысле, что стала принадлежать всему «граду Петрову»; оттого-то ее и почитают как покровительницу Петербурга, и она единственная святая, именуемая «Петербургской».
Не забывайте: каждую неделю, по средам, в 19 часов у холма в Матфиевском саду. До встречи!