христианское учение о царской власти
КРУПИЦЫ
Святой Филарет (Дроздов), митрополит Московский. Христианское учение о Царской власти и обязанностях верноподданных.
Запись опубликована · 4 июня, 2012
Святой Филарет (Дроздов), митрополит Московский.
ХРИСТИАНСКОЕ УЧЕНИЕ О ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ И ОБЯЗАННОСТЯХ ВЕРНОПОДДАННЫХ.
О происхождении власти.
§ 1. Божественное установление Царской власти.
Слово Божие возвещает христианам, а в лице их и всем народам, всему человечеству: несть власть, аще не от Бога; сущия же власти от Бога учинены суть (Рим., 13:1).
Благоговейному и беспристрастному изыскателю нетрудно дознать и уразуметь, каким образом власть, по учению слова Божия, происходит от Бога.
Откуда это множество людей, соединенных религиею, законом, языком, обычаями, которое называют народом? Очевидно, что множество это народилось от некоего меньшего племени, а племя произошло от семейства. Итак, в семействе, собственно так называемом, лежат семена всего, что потом раскрылось и возросло в великом семействе, которое называют государством. Следственно, в семействе должно искать начатков и первого образца власти и подчинения, раскрывшихся потом в большом семействе — государстве. Именно: отец, который по естественному дару Божию имеет власть дать жизнь сыну и образовать его способности, есть первый властитель; сын, который ни способностей своих образовать, ни самой жизни своей сохранить не может без повиновения родителям и воспитателям, есть природно подвластный. Но как власть отца не сотворена самим отцом и не дарована ему сыном, а произошла вместе с человеком от Того, Кто сотворил человека, то и открывается, что глубочайший источник и высочайшее начало первой власти, а следственно, и всякой последующей между человеками власти, есть в Боге — Творце человека. Из Него, во-первых, по слову Божию, всяко отечество на небесех и на земли именуется (Еф., 3:15); потом, когда сыны сынов разродились в народ и в народы и из семейства возросло государство, необъятное для естественной власти отца, — Бог дал этой власти новый, искусственный образ и новое имя в лице Царя, и таким образом — Его премудростию Царие Царствуют (Притч., 8:15); и далее, сколько бы ни продолжались и размножались народы, как бы ни изменялись государства, всегда, посредством вседействующего Промысла, владеет Вышний Царством человеческим (Дан., 4:22).
Во времена неведения, когда люди забыли Творца своего и общества человеческие не познавали своего Владыки, Бог — вместе с другими тайнами Своими — и тайну происхождения предержащей власти даже чувственным образом представил пред очи мира в избранном для сего народе еврейском, именно: в патриархе Аврааме чудесно вновь сотворил Он качество отца и постепенно произвел от него племя, народ и Царство; Сам воздвигал судей и вождей сему народу; Сам Царствовал над сим Царством (1 Цар., 8:7); наконец Сам воЦарил над ним Царей, продолжая и над Царями чудесные знамения Своей верховной власти.
Посему Бог и называется Царь Царствующих и Господь господствующих, Имже Царие Царствуют. Вышний владеет Царством человеческим и емуже восхощет даст е. Господне есть Царствие и Той обладает языки (Пс. 21:29). В руце Господни власть земли, и потребнаго воздвигнет во время на ней (Сир., 10:4).
Может быть, скажут, что все это было во время теократии, то есть богоуправления, а что теперь иные времена. Никто, конечно, не станет спорить, что времена переменяются и что нынешний год уже иной, а не тот, который прошел. Но разве какие-нибудь иные времена имеют иного Бога? Разве Бог когда-нибудь отрекся от Своего богоправления над миром и человеческим родом, и преимущественно над теми Царствами и народами, в которых преимущественно заключено и распространено или которым особенно соприкосновенно Его духовное Царство, то есть истинная вера и святая Церковь? Если думают, что богоправление ограничено было только временами Ветхого Завета и кончилось с началом времен христианских, как будто христианский мир уже не нуждается в управлении Божием, то, напротив, должно сказать, что с Ветхим Заветом окончился только прежний, более частный и чувственно-образный вид богоправления и в то же время начался новый, более общий и духовно-образный. В ветхозаветном откровении Бог Отец рек воплощаемому Сыну Своему: проси от Мене, и дам Ти языки достояние Твое, и одержание Твое концы земли (Пс. 2:8). И по новозаветному откровению Иисус Христос есть Князь Царей земных (Апок., 1:5). Князь Царей, конечно, не по тщеславному и бездейственному имени, но по действительной власти и по действию сей власти.
§ 2. Действительность и свойство непосредственного Божьего управления земными Царствами человеческими.
Царство Господа — Царство всех веков и владычество Его во всяком роде и роде (Пс. 144:13). Преходящие Царства человеческие совокупно и повременно являются на позорище света для того, чтобы служить тому духовному Царству, и сильные земли чредою изводятся стрещи стражбы его. Связав природу необходимостию и оставив человека в руце произволения его (Сир., 15:14), великий Художник мира — Бог простирает Свой перст в разнообразное сплетение событий естественных и свободных деяний и таинственным движением то некиих сокровенных нитей, то видимых орудий образует и сопрягает все в единую многохудожную ткань всемирных происшествий, которую время развертывает к удивлению самой вечности. Различные состояния земных гражданств всесильною рукою Божиею непрестанно направляются к тому, чтоб они уготовляли в себе граждан небесам: для сего Всепромыслитель Бог действует и через общество на человека, и взаимно чрез человека на общество; для сего языки шатающиеся и восстающие на Господа пасутся жезлом железным и яко сосуды скудельничи сокрушаются (Пс. 2:1,2,9), обращающиеся воссозидаются и насаждаются (Иер., 18:9), искушаемые проводятся сквозь огнь и воду, твердые в испытании вводятся в покой (Пс., 65:12); для сего возносятся избранные от людей Господних (Пс. 88:20), крепкие, предопределенные сотворить волю Промысла Божия, поддерживаются за десницу десницею Всесильного, которая уравнивает пред ними горы и врата медная сокрушает (Ис., 45:1,2); и между тем — да смирится высота человеча и вознесется Господь един (Ис., 2:17), — жребий многочисленнейших народов иногда долго скрывается в неизвестной руке единого смертного, а судьба каждого сильного земли слагается из неисчислимых случайностей, которых никакая человеческая мудрость объять, никакая земная сила покорить себе не может.
Если это всеобъемлющее владычество Божие подвергает нас некоторой судьбе, то судьбе премудрой. Если оно, по-видимому, налагает узы, то разве на своеволие и буйство. Если уничижает, то единственно тех, которые думают быть сами творцами своего величия, мечтают взыти выше облак и быти подобны Вышнему (Ис., 14:14). Если же оно и возносит иногда жребий нечестивого, то не иначе, разве как возносится жезл, который вскоре поразит некоего виновного, сокрушится и отвержется. Напротив — те, которые сами ничего не ищут, кроме славы Божества и блага человечества, — обретают в покорении себя Божественному Промыслу свою надежду и безопасность, в Его власти — основание своего могущества, в Его славе — источник своего истинного величия.
В наши времена многие народы мало знают отношение Царств человеческих к Царству Божию, и что особенно странно и достойно сожаления и ужаса — мало знают сие народы христианские. Мало знают не потому, чтоб не могли знать, но потому, что не хотят знать, и глаголющиеся быти мудри между ними с пренебрежением отвергают дознанное и признанное Древнею мудростию, освященное и утвержденное Божественною властию; им не нравится старинное построение государства на основании благословения и Закона Божия; они думают сами гораздо лучше воздвигнуть здание человеческих обществ в новом вкусе, на песке народных мнений, и поддерживать оное бурями бесконечных распрей.
В такие времена как особенно нужно, так и особенно отрадно должно быть нам, богобоязненные и благоверные россияне, часто напоминать себе и крепко содержать в памяти оправданное судьбою отечества нашего, преданное нам от предков наших, или, лучше сказать, от пророков Божиих, то учение, что владеет Вышний Царством человеческим, что Господне есть Царствие и Той обладает языки.
Если бы этой истины и не открыло нам слово Божие, мы могли бы найти ее в общем составе наших познаний о Боге — Творце и Промыслителе.
Так как Бог есть Творец вещественного мира и мира духовного, то, без сомнения, Он и есть Промыслитель как того, так и другого мира. И если промышления Божия требует мир вещественный, движимый необходимостию законов, при сотворении в него впечатленных, то тем более требует оного мир духовный, которого существа, пользуясь преимуществом свободы, по этому уже самому могут уклоняться от творческого назначения и направления, и для таковых особенно случаев нуждаются призывать руку Промыслителя, охраняющую и возращающую. А как благоустроение и охранение общества человеческого преимущественно зависит от верховной над ним власти, то и оказывается необходимым, чтоб промышление Божие преимущественно сосредоточено было над верховною властию, чтоб владел Вышний Царством человеческим.
Бывает, что Царствование или непосредственное промышление Божие над Царством человеческим не для всех и не всегда бывает явственно видимо. Это бывает, во-первых, потому, что Царь Небесный безмерно высок и непостижим и Его нисходящее действие нередко скрывается в цепи посредствующих естественных причин и действий. Во-вторых, это бывает потому, что, Царствуя над существами, которым благоволил даровать свободу, Бог хранит неприкосновенным этот дар Свой, то есть оставляет довольно простора свободному действованию человеческому. От этого случается, что мы довольно долго слышим шум, видим движение дел человеческих, нередко смешанных и беспорядочных, и не примечаем, как за ними тихо шествуют Божий Промысл и суд, утверждающий, охраняющий и возвышающий то, что служит Царствию Божию, и ранее или позже низлагающий то, что ему противоборствует.
§ 3. Исторические доказательства непосредственного Божьего управления Царствами человеческими.
Чтоб явственнее видеть Царствование Божие над Царством человеческим, нужно с особенным вниманием рассматривать такие случаи, в которых непосредственное действие Божие с особенною ясностию обнаруживается.
Хотите ли из действительных исторических событий видеть оправдание этой отрадной для верующего истины? Укажем на некоторые примеры.
Перейдем к временам христианским. С самого начала христианства Царство Божие на земле, то есть Христова Церковь, целых три столетия не пользовалось помощию и покровительством Царств человеческих, а, напротив, претерпевало от них гонение и вражду. В уразумение тайны т
Христианское учение о монархии и Российский Императорский Дом Романовых
Выступление на пленарном заседании III Межрегиональной научно-практической конференции «Путь святости Земли Костромской. Соборность. Державность. Святость», Кострома, 4-5 февраля 2010 г.
Выступление на пленарном заседании III Межрегиональной научно-практической конференции «Путь святости Земли Костромской. Соборность. Державность. Святость», Кострома, 4-5 февраля 2010 г.
Главным критерием отношения Святой Церкви к государственной власти является соответствие того или иного государственного принципа Богоустановленному миропорядку. Вопреки широко распространенному мнению, утвердившемуся в результате не совсем удачных позднейших переводов Священного Писания (в том числе и синодального), далеко не всякая власть — от Бога. Славянский перевод, наиболее близкий к греческому подлиннику, доносит до нас истинный смысл слов святого Апостола Павла: «Несть бо власть, аще не от Бога» (Рим. 13, 1). Славянское слово «аще» означает отнюдь не «которая», а «если». Сравним греч. «ου γαρ εστιν εξουσια ει μη απο θεου». В латинском переводе Библии (Вульгата) и староанглийском переводе Библии Короля Иакова соответствующее словосочетание означает «если не», а вовсе не «которая».
Святой Павел говорит не о «всякой власти», а о «властях предержащих» — имеющих высшую власть от Бога. Власть же не предержащая, власть, не основывающаяся на Богоучрежденном порядке, может быть вовсе и не властью, а ее ложным подобием, антивластью, наивысшим проявлением которой станет временное торжество антихриста, которому христианам уж никак не должно повиноваться. Богодухновенную мысль Апостола развивает блаженный Августин (IV-V век): «При отсутствии справедливости что такое государство, как не простая разбойничья шайка, также как и разбойничья шайка что такое, как не государство? И они (разбойники) представляют собой общество людей, управляются начальствами, связаны обоюдным соглашением, делят добычу по установленному закону. Когда подобная шайка потерянных людей достигает таких размеров, что захватывает города и страны и подчиняет своей власти народ, тогда открыто получает название государства».
То, что Христианское учение о Богоустановленности верховной власти имеет в виду именно власть царскую, а не любую, явствует и из слов святого Апостола Петра: «Повинитеся убо всякому человечу созданию Господа ради: аще царю, яко преобладающу, аще ли же князем, яко от него посланным во отмщение убо злодеем, в похвалу же благотворцем» (1 Пет. 2, 13). Здесь ясно утверждается, что царь, как Преобладающий (на современном русском языке в Синодальном переводе — «как верховная власть»), является самостоятельным (самодержавным) источником всех прочих земных властей, повиновение которым обязательно только в том случае, если они «посланы» (то есть наделены полномочиями) царем.
Учение Православной Церкви безусловно и безкомпромиссно утверждает, что единственной Богоустановленной властью является монархия. Выше Монархии стоит лишь Теократия (Боговластие) — непосредственное руководство народа Богом. Но такая форма Богоправления имела место только по отношению к одному народу — израильскому, и только на определенном этапе его истории. В ряде политических и богословских сочинений Теократией ошибочно именуют иерократию (политическую власть духовенства). На самом деле иерократия есть разновидность олигархии и противоречит Богоустановленному порядку вещей. Иерократия противна природе и Церкви, и государства, что подтверждается Священным Писанием и святыми канонами. етхозаветное Божественное утверждение «Мною царие царствуют и сильнии пишут правду» (Притч. 8, 15), слова Спасителя «Воздадите убо кесарево кесареви, и Божие Богови» (Матф. 22, 21) и Апостольская заповедь «Бога бойтесь, царя чтите» (1 Пет. 2, 17), ставящие почитание царя в один ряд с Богопочитанием, говорят о том, что Православное учение о царской власти — это не просто богословское мнение, но догмат веры. Отрицающие этот догмат подпадают под 11 анафематизм чина Торжества Православия: «Помышляющим, яко Православные Государи возводятся на престолы не по особливому о них Божию благоволению, и при помазании дарования Святаго Духа к прохождению великого сего звания в них не изливаются, и тако дерзающим противу их на бунт и измену, анафема» (Последование в Неделю Православия).
Религиозное восприятие сущности и природы государственной власти необходимо следует из веры в сотворение Богом мира и человека. Человек создан Творцом по Его образу и подобию (Быт. 1, 26). Значит, человеческое общество в идеале должно строиться по образу и подобию Царствия Небесного. Предположить наличие там отношений, свойственных республиканскому устройству, нелепо и кощунственно.
Первым и главным Именем Божиим является Отец. «Из Него всяко отечество на небесех и на земли именуется» (Ефес. 3, 15). На земле первое государство представляло из себя семью с отцом-царем во главе. Глава семьи, вождь рода, царь народа — это последовательное развитие отеческого образа Бога. У некоторых наций произошло обожествление монарха, но Христианству, разумеется, такой подход чужд. Монархия — икона Небесного Царствия, и земной царь — живая икона Небесного Царя. Икона в любом случае несовершенна, может быть, даже очень несовершенна. Но она все равно является святыней. Одно из лучших и наиболее точных определений природы царской власти принадлежит преподобному Иосифу Волоцкому: «Царь убо естеством подобен всем человеком, властию же подобен Вышнему Богу».
Постепенно структура, функции, формы государства развивались и совершенствовались, но природа его оставалась неизменной, а базовые принципы священности царского авторитета, иерархичности общества и законопослушания — незыблемыми.
Краеугольным камнем монархии является Божественное происхождение. Это происхождение лежит в основе законности (легитимности) монархии и ее предназначения осуществлять в земном мире идею справедливости, ради обезпечения которой в первую очередь существует государство как таковое.
Что такое Самодержавие?
У Царской власти есть еще ряд неотъемлемых ее признаков, без которых она становится либо ущербной, либо вовсе теряет духовно-правовой статус и превращается в свою противоположность — узурпаторскую тиранию.
Следует иметь в виду, что речь идет об идеале, кристаллизация которого прошла определенное историческое развитие. В качестве примера приведем церковную историю. Полнота истины заложена в Церкви с момента ее основания Господом Иисусом Христом, но раскрывалась истина постепенно, и лишь в VIII веке VII Вселенский собор завершил формирование догматического Православного учения. Точно так же и второй Богоустановленный институт — монархия — на практике оформила заложенные в своей природе основы легитимности не сразу, а постепенно. Как несправедливо бы было осудить святых отцов, живших до Вселенских соборов, в том, что они придерживались некоторых спорных и даже неправильных богословских мнений, так антиисторично подвергать негативной оценке легитимность монархов, живших до того, как в их странах оформились четкие взгляды на природу 
царской власти и твердый законный порядок престолонаследия. Но нарушение окончательно сформировавшегося и закрепленного в писанном законе легитимного принципа является уже преступной узурпацией, так же как любое искажение запечатленного Вселенскими и Поместными соборами учения Святой Церкви — ересью.
Святитель Филарет Московский, которого можно назвать не только великим богословом и проповедником, но и выдающимся государствоведом, обоснованно доказавшим, что Богоустановленность царской власти является догматом Христианской веры (то есть «истины безспорной и непреложной вследствие ее Богооткровенного происхождения, и как такой, которая общеобязательна для христиан» (Полный Православный богословский энциклопедический словарь), писал: «(…) Бог, по образу Своего небесного единоначалия, устроил на земле Царя; по образу своего вседержительства — Царя Самодержавного; по образу Своего царства непреходящего, продолжающегося от века и до века — Царя Наследственного».
При определении самодержавия нужно исходить прежде всего из этимологии этого слова. Самодержавие — это то, что само себя держит. Глагол «держать» и производные от него имеют множество смыслов. Самодержавная монархия держит (имеет) верховную власть, придерживается (следует) Богоустановленных законов и традиций своего народа, содержит вверенную ей Богом страну в порядке, «честно и грозно» (по словам царя Иоанна IV) поддерживает ее авторитет в мире, удерживает (предотвращает) зло, и, в отличие от абсолютизма (уж не говоря о тоталитаризме), сама сдерживается (самоограничивается).
Самоограничение заложено в природе самодержавия: еще Сократ утверждал, что «только тот, кто научился управлять собой, может повелевать другими и быть государственным мужем». Нравственный идеал, к которому стремится самодержавный царь, — благочестие, справедливость и милосердие. Учение о Божественном (а не самостоятельном или народном) происхождении царской власти ограничивает монарха сознанием ответственности перед Богом. Справедливость невозможна без самоограничения совестью — внутренним сознанием различия добра и зла. Милосердие, любовь к соотечественникам не могут существовать без самоограничения, выражаемого в соблюдении принципа законности, в следовании традициям и обычаям своего народа. Самодержец, являясь источником закона, стоит выше него, но введя закон, в обычных условиях сам его соблюдает. «Должен быть один человек, стоящий выше всего, выше даже Закона», — писал А.С. Пушкин. Самодержавие не позволяет превратить Закон в гильотину, действующую против создавших его людей. Надзаконный характер Монархии должен проявляться в тех случаях, когда закон оказывается в противоречии с правом и справедливостью. Точно также Господь, сотворив Вселенную, установил в ней законы, и никогда без крайней необходимости не действует в земном мире вопреки им.
«Сердце Царево в руке Божией»
В Священном Писании мы находим Богодухновенные характеристики природы самодержавия, характеристики чрезвычайно емкие и одновременно поэтические. «Сердце царево в руце Божией» (Притч. 21, 1), — пишет Премудрый Соломон. В этой краткой фразе сформулированы и Богоустановленность, и Богозависимость, и ограничение совестью (ибо совесть есть проявление не ума, но сердца).
Самодержавный царь поставлен властвовать над людьми, чтобы «творити суд в правде и в судьбах их» (3 Цар. 10, 9) Словосочетание «суд и правда» многократно повторяется в Библии как первый предмет деятельности царской власти. Отсутствие царя Священное Писание прямо увязывает, как причину со следствием, с отсутствием справедливости и права. Об этом говорится в Книге Судей, в последних ее словах, до этого звучавших рефреном при описании различных злодейств: «И в тыя дни не бяше царя во Израили, и муж еже угодно пред очима творяше» (Суд. 21, 25).
Даже в самой мрачной ситуации самый несовершенный, самый скованный в своих действиях, самый нерешительный и ограниченный во всех отношениях, но легитимный монарх никогда не перестает быть иконой Небесного Царя, и уже в силу этого Удерживающим («Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» (2 Фес. 2, 7), Самодержавным в высшем смысле этого слова.
Единственной гарантией возможности возрождения монархии не только на идеальном, но и на реальном уровне (когда народ будет готов ее принять) является легитимность (наследственность) монарха, также как единственным условием возможности восстановления нормальной жизни земной Церкви после гонений является сохранение апостольской преемственности.
Не следует обманываться внешними формами и не видеть под ними сущностное проявление Богоустановленной царской власти. Ведь не случайно Господь и святые Апостолы именовали царями еще полуреспубликанских языческих Римских императоров, власть которых по человеческим законам считалась делегированной, осуществляемой от имени «Сената и народа Рима», и которые по личным качествам были чрезвычайно далеки от нравственного идеала.
Самодержавие — это не неограниченное всевластие, но, напротив, самоосознание царской властью своей ограниченности, нерасторжимо связанное с верой в собственную Богоустановленность и убежденностью в своей верховности и независимости на земле.
«Король умер — да здравствует король!»
В качестве отражения абсолютно вечной и непрерывной власти Творца царская власть также должна быть условно, то есть пока существует земной мир, вечной и непрерывной. Обезпечить это Богоподобие, ввиду человеческой смертности, возможно только путем династической наследственности. «Король умер, да здравствует Король!» — гласит французская формула. Престол не может пустовать. Умирает конкретный царь, но ЦАРЬ ВООБЩЕ не может умереть никогда. Статья 53 Основных государственных законов Российской империи: «По кончине Императора Наследник Его вступает на Престол силою самого закона о наследии, присвояющего Ему сие право. Вступление на Престол Императора считается со дня кончины Его Предшественника». А вот как этот монархический принцип преломляется в поэтическом творчестве: «Цари — прообраз жизни вечной. // Царь воскресает безконечно // В своих Наследниках. И вот // Грядет Суббота из Суббот» (Александров М.А. К Царице. Ода на 43-летие Главы Российского Императорского Дома Е.И.В. Государыни Великой Княгини Марии Владимировны. — СПб., 1996).
«(…) Повсюду, где состояние народных идеалов допускает возникновение монархии, — пишет идеолог монархии Л.А. Тихомиров, — сама собой возникает идея династичности. (…) Династичность наилучше обезпечивает постоянство и незыблемость власти и ее обязанность выражать дух истории, а не только личные особенности Государя» (Тихомиров Л.А. Монархическая государственность).
Принцип наследственности как необходимый признак царской власти проистекает из Богоотечественной ее природы. Рождение Самого Спасителя по человечеству должно было произойти от царственного семени Давидова, и Господь возвестил Давиду через пророка Нафана: «И будет, егда исполнятся дние твои, и почиеши со отцы твоими, и воздвигну семя твое по тебе, еже будет от чрева твоего, и возставлю царство его» (1 Пар. 17, 11).
Комментируя слова Священного Писания «Клятся Господь Давиду истиною, и не отвержется ея: от плода чрева твоего посажду на престоле твоем» (Пс. 131, 11), Святитель Филарет Московский утверждает: «Бог, Которого слово и без клятвы самодостоверно, если достоверность его подтверждается еще клятвою, то конечно, этим указывает как на особенную важность предмета клятвы, так и на преимущественную потребность и благотворность несомненного удостоверения о том. (…) Какой же это предмет? — Наследственность царской власти: «от плода чрева твоего посажду на престоле твоем». Из такого представления дела, очевидно, вытекают следующие истины или догматы: первая, что Бог посаждает Царя на престоле, или иначе сказать: Царская Власть есть Божественное учреждение. Вторая, что Бог посаждает на престоле царевом от плода чрева Царя, то есть наследственность Царской Власти. Третья, что Царская наследственная власть есть высокий дар Божий избранному Богом лицу, как об этом свидетельствует обещание сего дара с клятвою, а также и другое Божественное изречение: «вознесох избранного от людей Моих» (Пс. 88. 20). Четвертая, что Царская наследственная власть есть и для народа важный и благотворный дар Божий (…). Вот коренные положения или догматы Царского и государственного права, основанные на Слове Божием, утвержденные властью Царя Царствующих и Господа Господствующих, запечатленные печатию клятвы Его».
«Не прикасайтесь к помазанным Моим»
Со всеми перечисленными атрибутами монархии нераздельно связан принцип неприкосновенности священной особы законного наследственного государя: «Не прикасайтеся помазанным Моим» (Пс. 104, 15). Неприкосновенность личности царя подразумевает греховность и преступность не только покушений на жизнь и здоровье царя, но и словесной хулы на него: «Князю людей твоих да не речеши зла» (Исх. 22, 28), и даже мысленного осуждения: «В совести твоей не кляни царя» (Еккл. 10, 20). Всё 
это не означает обожествления монарха и признания его непогрешимым. Есть пределы даже подчинения его власти, не говоря уже о том, что в некоторых случаях обличение царя, воззвание к его совести составляет долг верноподданного. Но, безусловно, запрещено злое осуждение, забвение того, что «сердце царево в руце Божией», ханжеское стремление оправдать свою измену «недостоинством» государя. И это носит характер церковных канонов: «Аще кто досадит Царю или Князю не по правде, да понесет наказание. И аще таковый будет из клира, да будет извержен от священного чина; аще же мирянин, да будет отлучен от общения церковного» (Правило 84 Свв. Апостол). Неповиновение оправданно, если царь требует нечто богопротивное: «Аще праведно есть пред Богом вас послушати паче, нежели Бога, судите» (Деян. 4, 18-19). Но и в этом случае основанное на христианских ценностях мировоззрение исключает агрессивное неповиновение (бунт). Христианские мученики навеки подали пример, не соглашаясь на требования языческих императоров отречься от веры, но при этом в остальном оставаясь верными своему долгу даже перед этими императорами — гонителями христианства.
Подводя итог, перечислим основные принципы религиозно-государственно-правового учения легитимизма, каждый последующий из которых проистекает из предыдущего:
1. Признание Божественного происхождения монархического устройства человеческого общества и царской власти;
2. Верховность или, что то же, самодержавность власти царя, то есть ее суверенитет и независимость, благодаря чему она является источником власти для всех прочих земных властей — законодательной, исполнительной и судебной.
3. Династичность и наследственность верховной власти по закону. Священность и неприкосновенность личности царя.
В основе идеи Православной народной легитимной монархии лежит основанный на любви принцип взаимного служения царя и народа: «Аще будеши раб людем сим, и поработаеши им, и речеши им словеса блага, и будут ти раби во вся дни» (3 Цар. 12, 7), — убеждали царя Ровоама мудрые советники его покойного отца Соломона. Обязанность народа служить царю, но и царь — истинный, а не мнимый Служитель народа, от которого он неотделим, как голова от тела. «Явственнее в сердцах, нежели на хартиях написанное краткое, но всеобъемлющее постановление государственное, которое заключается в следующих словах: «святость власти и союз любви между Государем и народом», — пишет Святитель Филарет.
Некоторые монархисты боятся слова «демократия». Им кажется, что демократия по определению враждебна монархии. В действительности демократия или политейя (народовластие, народоправство), согласно учению Аристотеля, ни на йоту не утратившему значения в наши дни, является одной из форм правления, наряду с монархией (единодержавием) и аристократией (властью лучших). В чистом виде ни одна из этих форм не существует. В любом государстве наличествуют сферы, где без единовластия и строгой иерархии не обойтись (например, Вооруженные силы), сферы, где необходим элитарный (аристократический) элемент (опять же Вооруженные силы, здравоохранение, наука, образование, искусство) и сферы, в которых не избежать широкого народного участия (местное самоуправление, организация экономической деятельности, иными словами всё то, что касается повседневной жизни большинства людей). Всё дело в том, правильно ли соотношение этих форм правления. «(…) Для целостной массы народа, для той демократической идеи, которая неразрывно связана с идеей монархической, для всего национального целого России — потеря неограниченного Царя-Самодержца была бы не только бедствием, а концом самостоятельного существования», пророчески утверждал Л.А. Тихомиров. Провозглашение народа источником власти и признание его носителем суверенитета присуще в современном мире как республикам (например, Россия; пункт 1 статьи 3 Конституции), так и монархиям (например, Испания; пункт 2 статьи 1 Конституции). Как законопослушные граждане современной России, мы уважаем и соблюдаем Конституцию РФ, но в силу той же Конституции, статья 13 которой гарантирует идеологическое многообразие, мы вправе отстаивать свою точку зрения и добиваться законными и мирными способами восстановления исторической верховной монархической власти. Мы имеем право и основания утверждать, что демократия как верховная власть (когда, будто бы, самодержавие принадлежит всему народу) на практике никогда и нигде не существовала (ибо власть, как проявление воли, всегда персонифицируется). Демократия, объявленная верховной властью, как это ни печально осознавать, часто ширма для прикрытия власти олигархии. Но при легитимной монархии демократия (подлинно народная власть, на верховном уровне — совещательная, на среднем и низовом — управительная) как элемент государственного строя в совокупности с верховной Богоустановленной монархической властью и технократической (современное проявление аристократической) властью профессионалов не только имеет полное право на существование, но и необходима.
Народность монархии Божией Милостию, ее совместимость с демократическими институтами ныне здравствующая Глава Российского Императорского Дома Великая Княгиня Мария Владимировна аргументирует убедительными логическими доводами и примерами: «Противопоставление монархии и демократии я считаю принципиально неправильным. В современном мире институт наследственной монархии, не обязанной властью никому, кроме Бога, и потому независимой от любых частных интересов, способен наиболее полно гарантировать права и свободы как всей нации в целом, так и отдельных граждан».
«В отличие от республики, монархия исторически является строем, зародившимся не искусственным путем, а плавно оформившимся от СЕМЬИ через РОД к НАРОДУ. Поэтому нация, организующая жизнь по монархическому принципу, живет как единый организм. Она может переживать болезни, но в ней всегда сохраняется соотношение между непрерывной наследственной верховной властью и народом как между головой и остальным телом. Они не могут существовать друг без друга, одинаково делят радости и страдания. Без этого ощущения неизбежно происходит разрыв между властью и обществом. А это приводит к тому, что демократия становится утопией».
«Я считаю монархический строй наиболее естественным для России. Но его восстановление не может произойти как «реализация сценария». На основании сценариев приходят и уходят политические марионетки. А тысячелетняя российская монархия может возродиться только по воле Божией и российского народа, в результате закономерного хода истории».
В тех же мыслях и в том же духе воспитан сын и наследник Главы Российского Императорского Дома Цесаревич Георгий Михайлович. «Любая власть, которой вверена судьба страны, — говорит он, — должна понимать, что она имеет дело не с «массой», не с «населением», а с народом. Тогда жизнь страны войдет в правильное русло, и отдельные ошибки и просчеты не будут иметь катастрофических последствий». Народный характер российской Православной легитимной монархии утвержден в классическом определении, данном Великой Княгиней Марией Владимировной: «Монархия — это не политическая доктрина, а государственный строй и система исторически сложившихся национальных ценностей».
Определяя организованное бытие человечества с самого начала его истории, монархия прошла длинный путь развития, пережила эпохи политических взлетов и падений, выработала идеи и механизмы самореализации. Легитимная монархия стала высшей формой Богоустановленного государственного устройства. Народ может выбрать его или отвергнуть — это его право. Но избрав монархию, народ тем самым выбирает не внешнюю форму, а внутреннее содержание, всю систему монархических ценностей, все заложенные в ней основные принципы. Нелегитимная (не основанная на принципе Божественного права, не историческая и не наследственная) монархия — это уже не монархия. «Когда принцип личных достоинств берет, по каким бы то ни было причинам, верх над незыблемостью династического права, и когда, стало быть, принцип легитимности подрывается в нации — Монархия, в сущности, становится уже невозможною, и во всяком случае теряет возможность развивать свои самые лучшие силы и стороны» (Л.А. Тихомиров).
В Православной народной легитимной монархии Божественное право и человеческое право делят первенствующее место с взаимными доверием и любовью. Закон и Благодать вместе, неслиянно и нераздельно, определяют бытие монархии.
Кто такой «природный Государь»?
Утвержденная Грамота Великого Поместного Церковного и Земского Собора 1613 года, вкупе с Актом о престолонаследии Императора Павла I 1797 года, обезпечивают существование Династии Романовых как исторической институции и после революции 1917 года, являются духовно-правовым фундаментом Российского Императорского Дома, с которым, по словам Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, «Русская Православная Церковь, оставаясь хранительницей исторической памяти русского народа, традиционно поддерживает самые теплые отношения» (письмо от 23 декабря 2008 г. — поздравление главе Российского Императорского Дома Великой Княгине Марии Владимировне в связи с днем ее рождения).
Дом Романовых, являясь главным носителем и хранителем идеала Православной Монархии, в то же время прекрасно понимает, что время для ее восстановления в России не настало. Династия не отрекается от своих ценностей, но старается служить своему Отечеству в любых условиях, уважая действующую Конституцию и поддерживая существующую власть в укреплении институтов правого государства и гражданского общества, которые необходимы при любом образе правления.
Русская Православная Церковь, прошедшая в ХХ веке через горнило жесточайших гонений тоталитарного богоборческого режима, ныне обрела подобающее ей место в республиканском светском государстве. Современное государство по своей природе безрелигиозно, но оно уважает в Церкви духовную силу и сотрудничает с ней. Соответственно, Святая Церковь идет навстречу государству, благословляя его добрые начинания и стараясь вносить морально-нравственные коррективы в общественно-политическую жизнь. Однако идеал Православной Монархии в качестве высшего и максимально органичного устройства человеческой власти по-прежнему хранится Церковью как неотъемлемая часть ее учения.
Еще в 1970-е — 1980-е годы Русская Православная Церковь причислила к лику святых ряд не прославленных прежде российских государей Дома Рюриковичей. Этот процесс символически завершился канонизацией святого Благоверного Великого Князя Димитрия Донского на юбилейном Поместном Соборе 1988 года. То был особый знак, демонстрирующий даже в условиях атеистического государства подлинное отношение Церкви к царственной святости, являющейся плодом служения государей своему народу в соответствии с принципами Православной Монархии.
Освободившаяся от гнета богоборческой власти, Русская Православная Церковь в лице своего Священноначалия начала возрождение публичного поминовения царственных особ. Священный Синод под председательством приснопамятного Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в своем заседании 4/17 июля 1997 года, в день годовщины расстрела Царской Семьи, восстановил провозглашение на Божественной Литургии упраздненного в 1917 году прошения «Господи, спаси Благочестивыя и услыши ны», относящегося к благочестивым царям и царицам (Журнал Московской Патриархии, 1997, № 8. — С. 14-16.). Это промыслительное решение имеет огромное духовное значение. Оно лучше любых заявлений, проповедей, статей и программных документов указывает на то, что Священноначалие нашей Церкви, уважая и признавая существующий общественный и политический строй, неукоснительно исполняя действующее законодательство, находя пути сотрудничества со светским республиканским государством, в то же время не отрекается от Православного учения о Богоустановленности царской власти и от Дома Романовых, которому на вечные веки поклялись на Кресте и Евангелии в верности наши предки на Великом Поместном Церковном и Земском Соборе 1613 года.
В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», принятых Юбилейным Архиерейским Собором 2000 года, серьезно и взвешенно сформулирована текущая позиция Церкви в вопросе взаимоотношений со светским республиканским государством. Но немало слов в этом документе уделяется и монархии. «Форма и методы правления во многом обусловливаются духовным и нравственным состоянием общества. Зная это, Церковь принимает соответствующий выбор людей или по крайней мере не противится ему. При судействе — общественном строе, описанном в Книге Судей, — власть действовала не через принуждение, а силой авторитета, причем авторитет этот сообщался Божественной санкцией. Чтобы такая власть действенно осуществлялась, вера в обществе должна быть весьма сильной. При монархии власть остается богоданной, но для своей реализации использует уже не столько духовный авторитет, сколько принуждение. Переход от судейства к монархии свидетельствовал об ослаблении веры, отчего и возникла потребность заменить Царя Незримого царем видимым. Современные демократии, в том числе монархические по форме, не ищут божественной санкции власти. Они представляют из себя форму власти в секулярном обществе, предполагающую право каждого дееспособного гражданина на волеизъявление посредством выборов. Изменение 
властной формы на более религиозно укорененную без одухотворения самого общества неизбежно выродится в ложь и лицемерие, обезсилит эту форму и обезценит ее в глазах людей. Однако нельзя вовсе исключить возможность такого духовного возрождения общества, когда религиозно более высокая форма государственного устроения станет естественной».
Но и в этом документе, отражающем нынешнюю конкретную историческую ситуацию, содержится цитата 6-й новеллы св. императора Юстиниана, провозглашающей извечный принцип Богоустановленности царской власти: «Величайшие блага, дарованные людям высшею благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое заботится о божественных делах, а второе руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни. Поэтому ничто не лежит так на сердце царей, как честь священнослужителей, которые со своей стороны служат им, молясь непрестанно за них Богу». (Попытки представить дело так, что под «царством» подразумевается любая государственная власть, не выдерживают критики. Если следовать подобной порочной логике, то можно сказать, что и под «священством» св. Юстиниан подразумевает не Святую Церковь, а любую секту. Разумеется, под «царством» здесь имеется в виду именно царство, то есть Богоустановленная царская власть, а под «священством» — истинное священство, то есть иерархия Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви.)
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл неоднократно говорил, что монархия и высокий уровень духовности и нравственности народа нерасторжимо связаны. Например, 26 марта 2007 года будущий Патриарх Московский и всея Руси (а в то время Митрополит Смоленский и Калининградский) Кирилл в эфире радиостанции «Маяк» сказал: «Монархия в России рухнула потому, что религиозное и нравственное состояние общества перестало отвечать монархической идее. Давайте зададимся вопросом: соответствует ли Православному монархическому принципу религиозно-нравственное состояние нашего сегодняшнего общества? Ведь если бы монархия сегодня каким-то чудом была восстановлена и если бы, сохрани Бог, царь допустил какую-нибудь ошибку, то в него полетели бы помидоры и тухлые яйца так же, как в какого-нибудь нерадивого градоначальника. Ныне у людей нет пиетета к монархии как к священной институции, и поэтому на данный момент нашему нравственному состоянию монархия не соответствует. Я очень хотел бы, чтобы нравственное состояние нашего общества восстановилось, дабы однажды, может быть, действительно явилась у нас Православная монархия».
Следуя указанному Патриархом пути, мы должны трудиться, прежде всего, над собственным совершенствованием в соответствии с учением и обычаями Святой Церкви и молиться, чтобы настал день, когда нравственное состояние нашего общества достигнет уровня, делающего возможным восстановление в России Православной Легитимной Наследственной Монархии Дома Романовых.
Александр Николаевич Закатов, кандидат исторических наук, доцент,
член Научного совета РАН по изучению и охране культурного и природного наследия, директор канцелярии Российского Императорского Дома.
На снимках: Герб Российской Империи; трон Российских Императоров; Е.И.В. Великая Княгиня Мария Владимировна; Е.И.В. Великий Князь Георгий Михайлович; директор канцелярии Российского Императорского Дома Александр Николаевич Закатов.