учение парменида о бытии кратко
Учение о бытии Парменид
Известен также Принцип Парменида (принцип всеобщей связи), согласно которому «ничто не возникает из ничего и не переходит в ничто, но все возникает из другого и переходит в другое». В настоящее время получили развитие многие идеи, основанные на этом принципе: мировые константы, законы сохранения, концепция круговорота, теория вакуума, гипотеза трансмутаций и др.
Ученик Парменида – Зенон Элейский – сформулировал 36 апорий (в переводе с греч. означает «затруднение»), подтверждающих свойства бытия в учении Парменида. Наиболее известными среди них являются «апории о движении»:
«Ахилл и черепаха». Если черепаха из пункта А в пункт Б выйдет раньше Ахилла, то Ахилл ее никогда не догонит. Догоняя черепаху, он будет каждый раз преодолевать какое-то расстояние за определенное время, но в это же время черепаха будет выдвигаться дальше. Значит, в каждый момент времени она все равно будет впереди, и расстояние между ними непреодолимо.
«Стрела летящая». Так, если в каждый момент времени летящая стрела занимает место, равное своей длине, то значит, она покоится. Из суммы состояний покоя нельзя получить движение, следовательно, движения не существует.
Таким образом, истинно, достоверно только то, что может быть помыслено, а не то, что проявляется в настоящем.
Доказывал, что существует только вечное и неизменное Бытие, тождественное мысли. Основные его тезисы таковы:
Помимо Бытия нет ничего. Также и мышление есть Бытие, ибо нельзя мыслить ни о чём.
Бытие никем и ничем не порождено, иначе пришлось бы признать, что оно произошло из Небытия, но Небытия нет.
Бытие не подвержено порче и гибели, иначе оно превратилось бы в Небытие, но Небытия не существует.
У Бытия нет ни прошлого, ни будущего. Бытие есть чистое настоящее. Оно неподвижно, однородно, совершенно и ограниченно, имеет форму шара.
2.4. Размышления о бытии (Парменид)
2.4. Размышления о бытии (Парменид)
Продолжатель учения Ксенофана – философ Парменид Элейский вместо термина «единое», который означает все существующее, употребил понятие «бытие» (ни в коем случае нельзя говорить «бытиё»), всесторонне его рассмотрел и сделал очень любопытные выводы.
Это понятие, говорит Парменид, происходит от глагола «быть», который в личной форме звучит как «есть». Следовательно, бытие – это все, что есть, все, что существует. Но если что-то сейчас есть, то возможно ли, что его не было в прошлом? Если возможно, тогда получается, что нечто, которое сейчас есть и которого не было раньше, произошло из ничего. Но из ничего не может произойти нечто. Таким образом, если что-то сейчас есть, то это означает, что оно было. Другое дело, что оно могло быть в прошлом в иной форме, но его не могло не быть вовсе. Далее, если что-то сейчас есть, то возможно ли, что его не будет в будущем? Если возможно, тогда получается, что нечто, которое есть сейчас и которого не будет в будущем, обратится в ничто. Но нечто не может обратиться в ничто. То есть, если что-то сейчас есть, это обязательно означает, что оно будет и в дальнейшем. Правда, оно может перейти в иную форму существования, но не может исчезнуть вообще. Итак, получается, что если что-то сейчас есть, то это непременно означает, что оно было и будет, то есть что оно из ниоткуда не взялось и не может в ничто превратиться или существует вечно. Из самого понятия «бытие», как видим, следует его вечность. То, что существует, обязательно вечно. Если же чего-то нет сейчас, то это значит, что его не было и не будет, ибо в противном случае пришлось бы предположить, что нечто обращается в ничто, из которого потом опять возникает нечто. Парменид произнес знаменитое высказывание, которое кажется на первый взгляд бессмысленным: «Бытие есть, небытия же нет». На самом деле в этой фразе подытожено все, что было нами сказано: если что-то есть, то оно есть всегда, а если чего-то нет, то его нет никогда. Вечность, как мы уже отметили, вытекает из самого понятия бытия и является его первым и наиболее существенным признаком.
Но то, что вечно, обязательно должно быть неделимым. Если что-то делится, значит, оно состоит из частей, и если части разъединятся, то этого предмета не будет. Следовательно, делимое то есть, то нет. А бытие есть всегда, и потому оно неделимо. Но если это так, то оно нечто сплошное, не состоящее из частей; и тогда возможно ли в нем какое-либо движение? Ведь если есть части и границы, то перемещение вполне допустимо. Но если что-то является абсолютно цельным и сплошным, то в нем ничего не может двигаться. Значит, бытие неподвижно. Но любое движение – это всегда какое-нибудь изменение. Стало быть, бытие еще и неизменно. Итак, в результате чисто логического, умозрительного рассмотрения бытия у нас получилось, что оно обязательно вечно, неделимо, неподвижно и неизменно. Такую картину бытия нарисовал нам разум. Но чувства наши (зрение, осязание и др.) рисуют совершенно другую картину: мы видим, что все не вечно (т. е. возникает и уничтожается), делимо (состоит из частей), движется и меняется. Какая же из двух картин истинна: та, которую нам рисуют несовершенные и грубые чувства, коими наделены все вообще живые существа, или же та, которую нам рисует несомненно более тонкий и совершенный по сравнению с чувствами разум, имеющийся только у человека? Картина, представляемая нам разумом, является правильной, утверждает Парменид. Чувства же нас обманывают. Мы видим мир делимым, подвижным и изменчивым, на самом же деле он неделим, неподвижен и неизменен, только мы этого не видим, но понимаем разумом. Значит, действительно, или подлинно, существует не то, что мы чувствуем (воспринимаем органами чувств), а то, что мы мыслим (воспринимаем разумом). Такой вывод кажется необычным и странным, но мы уже видели, что подобную идею (о несовпадении чувственной и рациональной картины мира) высказывали, помимо Парменида, многие философы. Заслуга элейского мыслителя заключается в том, что он сформулировал ее очень точно и ярко, придав ей законченный, классический вид.
1. Что означает философское понятие «бытие»?
2. Как Парменид предлагает рассмотреть бытие? Какие выводы делает он из этого рассмотрения?
3. Какие две противоположные картины мира мы можем себе представить? Какая из них является истинной с точки зрения Парменида и почему?
4. Какие еще греческие мыслители говорили о несовпадении чувственного и рационального представлений о мире?
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
20. Элейская школа: Парменид
20. Элейская школа: Парменид Парменид (кон. VI – сер. V в. до н. э.) – философ и политический деятель, центральная фигура Элейской школы.Парменид вкладывает свое учение в уста некой богини, символизирующей Истину. Она говорит Пармениду: «Необходимо, чтобы ты Единое
Парменид и элейская школа
Парменид и элейская школа Более или менее одновременно с философией Гераклита появилась в Греции философская доктрина, которая была прямо противоположна его взглядам. В ней отрицалась изменяемость мира, и в устойчивости усматривалась исходная черта бытия. Доктрина
ПАРМЕНИД ДИАЛЕКТИКА ОДНОГО И ИНОГО КАК УСЛОВИЕ ВОЗМОЖНОСТИ СУЩЕСТВОВАНИЯ ПОРОЖДАЮЩЕЙ МОДЕЛИ
ПАРМЕНИД ДИАЛЕКТИКА ОДНОГО И ИНОГО КАК УСЛОВИЕ ВОЗМОЖНОСТИ СУЩЕСТВОВАНИЯ ПОРОЖДАЮЩЕЙ МОДЕЛИ Когда Платон говорит о своих идеях, он всегда имеет в виду идеи как порождающие модели. Однако он далеко не всегда анализирует существо этой порождающей модели. И только в
2. Парменид
2. Парменид Парменид представляет собою замечательную фигуру в элеатской школе; он приходит к более определенным понятиям, чем Ксенофан. Он происходил, согласно Диогену (XI, 21), из пользовавшегося уважением богатого рода и родился в Элее. О его жизни нам, однако, мало
III. УЧЕНИЕ О БЫТИИ
Парменид
Парменид Парменид был полнейшей противоположностью Гераклита. В то время как в каждом слове Гераклита чувствуется гордость и величие истины, истины, познанной путем интуитивным, а не добытой при помощи тщательных усилий логических выводов; в то время как он, словно
2.4. Размышления о бытии (Парменид)
2.4. Размышления о бытии (Парменид) Продолжатель учения Ксенофана – философ Парменид Элейский вместо термина «единое», который означает все существующее, употребил понятие «бытие» (ни в коем случае нельзя говорить «бытиё»), всесторонне его рассмотрел и сделал очень
Парменид
Парменид а) Путь истины. Истинно-сущееПо указаниям Платона, Сократ в ранней молодости беседовал с Парменидом, который посетил Афины, когда ему минуло 65 лет. Дело было, значит, в 50-х годах V в., так что философская деятельность Парменида относится к первой половине V
Парменид и элейская школа
Парменид и элейская школа Более или менее одновременно с философией Гераклита появилась в Греции философская доктрина, которая была прямо противоположна его взглядам. В ней отрицалась изменяемость мира, и в устойчивости усматривалась исходная черта бытия. Доктрина
Парменид. Размышления о бытии
Парменид. Размышления о бытии Продолжатель учения Ксенофана – философ Парменид Элейский вместо термина «единое», который означает все существующее, употребил понятие «бытие» (ни в коем случае нельзя говорить «бытиё»), всесторонне его рассмотрел и сделал очень
V. Платоновская самокритика учения об «идеях» в диалогах «Парменид» и «Софист»
V. Платоновская самокритика учения об «идеях» в диалогах «Парменид» и «Софист» Учение Платона об «идеях» не осталось неизменным. В диалогах «Парменид», «Филеб» и «Софист» Платон подверг выработанную им самим теорию «идей» суровой критике.Мы видели, что учение Платона об
Гераклит и Парменид
Гераклит и Парменид Гераклит (Heraclitus) и Парменид (Parmenides) принадлежат ко второму поколению греческих философов. Первый философ, Фалес, образно говоря, «открыл свои умственные очи» и увидел природу, physis. В этом смысле Парменид и Гераклит имели перед умственными очами не
III. сознании и бытии,
III. сознании и бытии, III. В таком же диалектическом взаимоотношении находятся и понятия сознания и бытия. Правда, это есть, в сущности, повторение антиномии субъекта и объекта, но я хочу поговорить об этом ввиду той страстности, которая обычно сопровождает лозунг «бытие
6. Элейская школа: Ксенофан, Парменид, Зенон
6. Элейская школа: Ксенофан, Парменид, Зенон Гераклит подчеркнул одну сторону противоречия бытия — изменение вещей, текучесть сущего. Подвергая критике гераклитовское учение, Ксенофан, а особенно Парменид и Зенон обратили внимание на другую сторону — на устойчивость,
Глава V. ПАРМЕНИД
Глава V. ПАРМЕНИД Греки не были склонны к умеренности ни в своих теориях, ни в своей практике. Гераклит утверждал, что все изменяется. Парменид возразил, что ничто не изменяется. Парменид был уроженцем Элеи, что в Южной Италии; расцвет его деятельности приходится на первую
Парменид: Полнота Бытия и Медитации
450, по Платону) родился на юге Италии, в греческой колонии Элея. От него идет философская школа элеатов, по имени города. Среди его учеников наиболее известен Зенон, автор знаменитых парадоксов; сам же Парменид был учеником пифагорейцев. От него дошли фрагменты его поэмы; его мышление передают диалоги Платона «Парменид», «Софист» и «Теэтет». Прежде всего этот философ памятен двумя тезисами.
1.«Бытие есть а небытия нет.»
2.«Бытие и мышление есть одно.»
Первое утверждение представляется вопиюще банальным, второе—столь же вопиюще ложным. То обстоятельство, что оба они бережно передавались философской мыслью двадцати пяти веков, предлагает, однако же, искать в них важный смысл. Попробуем его отыскать, показав какое отношение эти тезисы имеют к метафизическому минимуму, имплицируемому рациональным мышлением через его веру в разум. Этот минимум мы назвали в предыдущих беседах «рационалистическим треугольником»: умопостигаемая природа, постигающий ее человек, и Бог, то первоначало, которое это постижение природы активной критической мыслью и обеспечило как возможность и ценность, то есть Бог как Сверхразум и Небесный Отец. Итак, попробуем понять с этой позиции Парменида, каким образом в его мышлении возникал, если возникал вообще, этот треугольный метафизический минимум.
Парменид пытался понять мир в его основе, это мыслитель не деталей, а предельно фундаментального. Конкретные регулярности природы, ее законы, состоит ли она из воды, атомов, или еще чего, его не интересовали. Его интересовало то, что поверх законов и деталей природоустройства, каковы бы те ни были. Главнейший его вопрос: каков первоисток мира, его архе? Да и было ли какое-то архе вообще? Не мог ли мир, будь он из воды, воздуха, атомов или иного материала, с теми или иными свойствами, не мог ли он, в конечном счете, возникнуть из ничего? До него так вопрос не ставил никто.
Первое утверждение Парменида, «Бытие есть, а небытия нет» и отрицает такую возможность, в этом его смысл. «Небытие» по Пармениду есть фантом, ему ничего не отвечает, его нет, а потому из него ничего не могло и возникнуть. На каком основании делается это заключение? На основании самоочевидности разума: бытие не может возникнуть из ничего, всё мыслимое уже есть хотя бы как мысль. Думать иначе безумно. Подчеркнем еще раз, что Парменида интересуют не конкретные регулярности, взаимосвязи мира, он не физик, не естествоиспытатель, а метафизик или онтолог: его интересует мир в целом, его начало, первоисток, корень его бытия и его изменений. Он мысленно фиксирует этот загадочный, но с необходимостью требуемый исток, архе: «Бытие» или «Единое». «Бытие», on, как основа бытийствования всего сущего, благодаря которой вещи а также и мысли есть, хотя бы какое-то время пребывают, а не пропадают, не падают прямо сейчас в ничто. Могут подумать, что Парменид просто не знал физических законов сохранения, которые ему бы и объяснили, почему вещи удерживаются в бытии: именно в силу законов сохранения ничего в никуда и не пропадает. Но нет, не в том дело: никакие особенные законы не отвечают на вопрос Парменида, ибо сами находятся под этим вопросом: какая сила обеспечила в том числе и наличие законов? Почему они держат мир? Почему, вдруг даже и объявившись, они не проваливаются тут же вместе со всем миром в небытие? Что удерживает всю эту конструкцию от провала в бездну ничто? Таков парменидовский уровень вопроса.
Итак, Бытие, как скрытая от чувств основа, первопричина мира, не может ни появиться из ничего, ни пропасть в небытии—такова логическая очевидность Парменида. Но ведь это означает, что ни добавиться, ни убавиться к этому фундаментальному Бытию тоже ничего не может: такая добавка или появлялась бы из ничего, либо пропадала бы в небытии. Иными словами, фундаментальное Бытие вне времени, оно атемпорально. Такова логика Парменида, таковы импликации его тезиса «Бытие есть, а небытия нет». И вот теперь этот тезис, поначалу показавшийся нам банальным, неожиданно превратился в противоположность: отрицая фундаментальность времени, он рискует теперь показаться абсурдным.
В защиту отрицания времени на фундаментальном уровне можно, однако же, привести тот факт, что доквантовая физика именно такова: на фундаментальном уровне время никуда не течет; вселенная, рассмотренная глазами физического разума, а не обманчивых чувств, представляет собой именно атемпоральный 4-мерный блок, блок-вселенную, block-universe. Это было провозглашено по сути Лапласом, как бы в шутку, и с полной серьезностью и основательностью отстаивалось Эйнштейном, говорившем о различении прошлого, настоящего и будущего как об «иллюзии, хотя и весьма навязчивой». С квантовой физикой Эйнштейн титанически боролся до конца дней именно по этой причине: она разрушала сложившийся парменидовский атемпорализм физики; по сути дела, в этом и была революционность квантовой механики.
Итак, разум, глазами Парменида, многих теологов, а также Спинозы и Эйнштейна, видит, что времени на фундаментальном уровне нет. А на уровне сенсуальном оно, разумеется, есть, оно течет, или всё в нем течет, по Гераклиту. Налицо конфликт первичных очевидностей чувств и первичных же очевидностей разума, как и у Гераклита. Но Парменид идет дальше. Веря разуму, а не чувствам, он заключает, что чувства нас вводят в заблуждения, дают нам иллюзорное представление о мире. Сказав «иллюзорное», Парменид не выбрасывает проблему происхождения этого порождающего иллюзии мира, но ставит ее по новому: сила вызываемых им иллюзий также должна быть понята на путях разума. Парменид настаивает на разделении феноменов, от. греч phainein (являть), явлений, воспринимаемых чувствами, и ноуменов, от греч. noein, умозрительных или медитативных сущностей. Хотя термин «ноумен» был введен только Кантом, но логика и важность оппозиции феномены-ноумены идут от Пифагора, Гераклита и Парменида. Именно глагол noein использовал Парменид, утверждая что «мыслить и быть — одно и то же». Глагол «мыслить», как и английский его аналог «think», здесь не слишком удачны: ведь они предполагают процесс поиска и отыскания решения. Эти глаголы принципиально темпоральны, относясь к творчеству. А у Парменида Бытие, которое тождественно Мышлению — подчеркнуто атемпорально, никакого творчества там быть не может. Парменидовский noein подразумевает не поиск решения, но созерцание истины, умозрение, медитацию. Поэтому адекватнее было бы перевести «Бытие и медитация есть одно». Медитация—латинское слово, означающее «рассмотрение», почему-то перешедшее в епархию буддистов; мы воспользуемся им в его исходном смысле умозрения сущности.
Но на каком же основании Парменид делает это утверждение о единстве Бытия и Медитации или Умозрения? Напрямую ответа на этот вопрос в дошедших до нас фрагментах нет, но мы можем попытаться достроить парменидову мысль, опираясь на то, что известно, и что уже поняли. Итак, чувственно воспринимаемый мир есть вторичный, не фундаментальный, слой бытия. Впечатление о его самостоятельности есть заблуждение чувств. Подлинно есть лишь то, что открывается разуму, освободившемуся от иллюзий. Но что остается при отрешении от чувственно воспринимаемого? Остается только умозрительное. Стало быть, фундаментальное Бытие умозрительно. С другой же стороны, и само умозрение может быть укоренено только в архе, в фундаментальном, терминальном, или трансцендентном, Бытии. Все эти эпитеты отражают лишь одно—первичность парменидова Бытия в отношении к видимому миру и человеку. Умозрение приводит к Бытию, в котором оно и пребывает изначально. Бытие и умозрение есть одно, ибо за пределами чувственного ничего, кроме умозрительного и не остается.
Таким образом, мы видим установление Парменидом первопричины мира как чистой мысли, чистого умозрения, к которому не примешано никаких аффектов, ничего без-мысленного, или без-умного. Вспомним, что первичная вершина рационалистического треугольника, имплицируемого рациональным познанием, именно такова: первоисток и организатор мира, Бог, как совершенный Ум. Следующая, пассивная и вторичная, вершина этого треугольника— умопостигаемая природа. Что говорит об этом Парменид, в силу чего и каким образом природа, источник иллюзий, может быть все же умопостигаемой? Он видит и ставит эту проблему, но ее решения в дошедших до нас фрагментах нет. Постановка вопроса, однако же, есть, и выражена она драматично и парадоксально.
И наконец, последняя вершина рационалистического треугольника, тоже вторичная, но активная, есть познающий человек. Каким образом человек получает эту высшую способность, видеть мир в его сущности, а не только воспринимать через иллюзорные чувства? Ответ Парменида—это высокий дар богов. В его частично дошедшей до нас поэме, о Бытии ему возвещает богиня истины Дике, она же богиня справедливости. В ее лице Парменид говорит о божестве совсем иного рода, чем неподвижное самосозерцающее Бытие: Дике есть живой дух, призывающий человека, вступающий с ним в диалог, ободряющий его и спасающий от всевластия могучих иллюзий. Парменидова область божественного, таким образом, есть двуединство атемпорального самосозерцающего Бытия, предвечного Бога в Себе, и живых богов, видящих человека, заинтересованных в его движении к истине, ободряющих и спасающих его на этом пути. Это введенное Парменидом важнейшее различение внутри божественного на атемпоральное и живое с тех пор и до сего дня находится в ядре теологии, составляя ее центральный узел, ее острейшую центральную проблему.
Учение парменида о бытии кратко
Голбан Наталья Викторовна
Санкт-Петербургский торгово-экономический университет
кандидат философских наук, доцент кафедры философии
и социальных коммуникаций
Golban Nathalia Victorovna
Saint-Petersburg State University of Trade and Business
candidate of philosophical Sciences, docent of the Chair of philosophy and
В этой статье автором обосновывается, что понятие бытия возникает на основе опыта «мышления мышления», впервые в истории философии осуществленном Парменидом. На основе анализа поэмы Парменида «О природе» автор выявляет многообразие значений, которые обретает понятие бытия уже в момент своего рождения.
«The birth of concept of being in the Parmenides’s doctrine»
Summary: In this article the author proves that the concept of being takes its rise in experience of “thinking about thinking”, which for the first time in the history of philosophy has been effected by Parmenides. Basing on the analysis of the poem of Parmenides “On nature” the author reveals the variety of meanings, which the concept of being has already got at the moment of its birth.
Key words: concept of being, concept of non-existence, ontological differentiation, experience of thinking about thinking, lie, truth, opinion.
Рождение понятия бытия в учении Парменида
Проблема бытия – в неявном виде, т.е. не получив своего выражения в соответствующих понятиях, существовала в древнегреческой философии и до Парменида. Можно сказать, что ее поставили уже первые ионийские философы: Фалес, Анаксимандр и Анаксимен. Занимаясь поисками первоначала всего – ἀρχή, они приписывают ему свойства парменидовского бытия, прежде всего единство и вечность. Первоначалом является то, что есть всегда, что сохраняет себя в изменении, то, благодаря чему все продолжает существовать, то, что переходя в иное (в многочисленные вещи), не перестает быть. Не обладая понятием бытия, все философы до Парменида тем не менее искали то, что обладает его свойствами, будучи ведомы как бы инстинктом разума.
Но именно Парменидом понятие бытия было введено в поле зрения философии. В лице Парменида действительно поиск первоначала всего дошел до логического конца, философия ухватила всеобщее – бытие. Это заставляет признать особое место парменидовского учения в развитии философии. Гегель в своих лекциях по истории философии говорит: «…мы должны признать, что с Парменидом началась философия в собственном смысле слова» [4, 265]. У. Гатри утверждает, что «философия досократиков делится на две половины именем Парменида». Влияние его учения на дальнейшее развитие философии он сравнивает с картезианским переворотом в философии Нового времени [11, 20]. В любом случае, после этого философа бесперспективным стало выдвигать новые начала всего, не учитывая его учения о бытии, не развивая его положений.
Способ философствования Парменида принципиально иной, чем у прежних философов. По сути дела, изложение им собственно философского содержания поэмы начинается с вопроса: «что за пути изысканья единственно мыслить возможно?» («αἵπερ ὁδοὶ μοῦναι διζήσιός εἰσι νοῆσαι» (Фр.2) 1 ). Полагаю, что анализ этого вопроса позволяет многое прояснить в учении Парменида, поскольку попытка рассматривать существующее в свете его решения выводит философа на качественно иной, по сравнению с предшественниками, уровень мировидения.
Богиня Правды, собираясь приобщить героя поэмы к «непогрешимому сердцу» «убедительной Истины», начинает следующим образом:
« Ныне скажу я, а ты восприми мое слово, услышав,
Что за пути изысканья единственно мыслить возможно» (Фр.2).
Итак, Путь Истины гласит, что «“есть” и “не быть никак невозможно”» (фр.2). Здесь еще не говорится о том, что есть, имя ему ищется в поэме. А.Г.Черняков так переводит и комментирует «пути вопрошания» Парменида: « “Первый /из них таков/: что… (пространство молчания, до поры безымянное и через умолчание полагаемое «подлежащее» фразы, очерчивание места для имени, которому еще предстоит родиться) есть и /ему (т.е. тому, для чего отведено молчаливо именующее место)/ несть небытия (3, 1-3)”. /…/ Имя произнесено позже (фр.6, 1): “следует говорить и усматривать /умом/, что это (т.е. то, для чего было отведено молчаливое место) – есть сущее (ἐὸν)”» [10, 40].
Есть или не есть? Так вот, решено, как и необходимо /этого требует необходимость/,
Путь второй отмести как немыслимый и безымянный
(Ложен сей путь), а первый признать за сущий и верный» (Фр.8, 15-18)
«Путь второй – что «не есть» и «не быть должно неизбежно»:
Эта тропа … совершенно безвестна,
Ибо то, чего нет, нельзя ни понять (не удастся),
Каковы значения этого «есть»? Это важно понять, ведь именно с признания, утверждения этого «есть» начинается для Парменида движение к истине. (Н.В.Мотрошилова отмечает: «Главный для элеатов вопрос: что в философии значит слово «есть»? [7, 136]).
Фр.8, состоящий из 61 строки, раскрывает значение этого «есть». По замечанию И.Д.Рожанского, в этом фрагменте изложена вся онтология Парменида [9, 25].
Таким образом, у Парменида происходит отождествление единого и бытия. (Является ли единое необходимым свойством самого сущего или это лишь ухваченная Парменидом форма самой мысли, принцип мышления, структура самого разума, экстраполированная на всеобщий предмет познания, – это стало вопросом вопросов для философии на всех этапах ее развития). Всю досократовскую философию вел некий инстинкт разума, заставляющий его искать единство вещей, их единое первоначало. Философия Парменида связала эту исходную интуицию ранней греческой мудрости (предпонимание того, что мысль направлена на единое во всем или во многом) и собственный опыт (первый у греков) мышления мышления.
Однако «есть» получает затем в поэме и другие, более конкретные, значения. Быть для Парменида – быть целым, вечным, неделимым, совершенным, законченным и заключенным в пределы.
Эти рассуждения заставляют признать, что Парменид в сфере всеобщего, являющимся истинным единством всего, находит сферу самотождественного, т.е. от открытого им содержания приходит к пониманию его формы – самотождественности и непротиворечивости.
Парменид первым стал рассматривать все в соответствии к мысли как таковой. Физикализация души, знания, познания сменяется у Парменида логизацией сущего, мысль как чистое всеобщее (логическое) – мера всего. Мысль не источник бытия, а его адекватная, подлинная мера. Мысль – подлинная мера подлинного бытия людей (эта мысль есть уже у Ксенофана). Для того чтобы действительно ухватить единство вещей, познающий субъект должен исходить из некоего единого неизменного начала в самом себе – в данном случае из мысли как таковой. Вообще надо сказать, что если познающий в своем постижении мира исходит из мысли как таковой, самой формы мысли, то он как бы становится в позицию всеобщего сознания. И для такого всеобщего сознания и вещи кажут свое всеобщее. Поскольку у Парменида субъект познания впервые обретает всеобщее сознание, то ему и открывается первое всеобщее – бытие вещей, их «есть».
Как показывает предыдущий анализ, самой постановкой вопроса – самой общей – Парменид был приведен в сферу всеобщего, где ему открылись два основополагающих феномена: явленность всего как единого – для мысли как таковой, и тождество мысли и всеобщего, получившего в поэме имя бытия, сущего.
Как видим, уже у Парменида понятия «есть», «сущее» получают разнообразные значения, и дальнейшее развитие древнегреческой философии выявляет их, делая их более явными. Парменидовскому понятию бытия еще предстоит выявить свою конструктивную мощь в дальнейших построениях как древнегреческой, так и всей западноевропейской философии.
Тождество мысли и бытия лишь тогда имеет силу, когда бытие отождествляется с единым и (все)общим. Именно потому, что в связи с постановкой вопроса о возможности мысли вообще Парменид «попадает» в сферу всеобщего, ему открылись эти феномены. Как только бытие связывается с существующими единичными вещами, так это тождество распадается (как это и наблюдается, например, у софистов).
Как видим, понятие бытия родилось в опыте «мышления мышления», впервые в древнегреческой философии осуществленном Парменидом. И уже у этого мыслителя в момент рождения оно получает множество значений.
Согласно принципу онтологической дифференции, необходимо различать то, что есть, и то, каким образом это есть, сущее и способ его бытия (собственно бытие). Мы видим, что у Парменида исследуется сначала единый способ бытия всего – есть (мы интерпретируем основное значение «есть» как «есть как нечто единое для мысли как таковой»), затем происходит конкретизация способов быть, способов естьности – быть целым, однородным, вечным и проч., и лишь затем рождается понятие сущего – того, что есть. Важнейшим значением бытия является παρουςία, присутствие в настоящем. Т.е. у Парменида уже различены единый способ бытия всего и конкретные способы бытия. «То, что есть», «сущее» имеет также несколько значений. Это прежде всего то, о чем мысль как таковая, бытие как всеобщий предмет мышления, но также и понятие целокупности, конечной шарообразной целостности. Вообще, понятие бытия у Парменида есть единство того, что есть, и того, как есть, единство всех единств.
Основой парменидовского мировидения является, как я пыталась показать, является опыт мышления мышления. Именно мысль, задавшаяся вопросом о возможных (а, следовательно, и необходимых) для нее путей исследования, приходит к понятию бытия. Полагаю, что Парменид исходит из того, что мысль по своей природе соотнесена со своим предметом, поэтому ее бытие невозможно без бытия ее единого, всеобщего предмета. В связи с этим, первым значением бытия после Парменида в древнегреческой философии является его значение как того, о чем мысль. И в дальнейшем развитии греческой философии можно увидеть, что тот предмет, необходимость которого была обоснована мышлением (например, понятия Сократа), получает значение подлинного бытия, т.е. онтологизируется. Более того, если это так, т.е. бытие полагается как необходимый предмет мысли, то именно поэтому отрицается существование небытия. Небытие не может выполнять роль единого предмета для мысли как таковой. А ведь ищется именно он.
Парменидовская трактовка истины как «тождества мышления и бытия», как παρουςία, присутствие в настоящем, по мысли Хайдеггера, приводит к ослаблению изначального в греческой философии значения истины как несокрытости. Хайдеггер в своей интерпретации греков исходит из того, что досократическая философия осуществила фундаментальный опыт истины как не-сокрытости. Согласно ему, все сущее понимается как развертывание из собственной глубины. При понимании истины как несокрытости противоположностью истины является сокрытие, ἀλήθεια противостоит λήθη, «неприметное сокрытие и удаление из явного присутствия, которое рано или поздно совершается забвением». У Парменида же понятию истины противостоит понятие лжи, в силу чего истина понимается из ψεύδεσθαι, как сама по себе правильность [См.: 8, 83-86].
Хайдеггер видит в мышлении Парменида первый шаг к метафизике – той формы философии, которая исходит из тождества мышления и бытия, и в которой, в конечном счете, говорит Хайдеггер, происходит «забвение бытия». Гегель считает, что именно с Парменида началась собственно философия. Здесь мы имеем дело с непрекращающимся спором о том, в чем начало философии. В любом случае, можно утверждать, что если до Парменида греческая философия шла к началу всего сущего, то после великого элейца – от начала, ибо всеобщее начало всего – бытие – было ухвачено им в понятии.