улица путь к храму
Русские храмы Храм в Уборах
Спасов храм села Уборы относится к числу шедевров русского храмового зодчества. Он принадлежит делу рук Якова Григорьевича Бухвостова, великого русского зодчего, самородка, в простонародье именуемого Якушкой.
Об архитекторе-самородке, бывшем крепостном, построившим не менее двадцати храмов, неизвестно ничего: ни когда родился, ни когда женился, ни когда умер. Вся его биография – это великолепные храмы, которые специалисты относят не иначе как к шедеврам нарышкинского стиля семнадцатого века.
Вид этих удивительных по красоте храмов, увитых тонким, ажурным и разнообразным белым декором в духе традиций западного барокко на фоне красно-оранжевых стен, поражает всех, кто их видит.
Бухвостовские храмы упоминают все, кто, так или иначе, интересуется русской архитектурой. К шедеврам относится и храм Спаса Нерукотворного в селе Уборы Московской области.
Алексей Николаевич Греч, искусствовед конца девятнадцатого – начала двадцатого века, страстный поклонник русской усадьбы, пишет:
«В жаркий летний день, на фоне синего неба, покрытого кучевыми облаками, выделяется эта изящная и стройная по своим формам и линиям красная церковь среди зелени старых берез, на берегу Москвы-реки, подмывающей здесь песчаные осыпи берега.
Каменные вазы украшают паперть-галерейку, обводящую кругом выгнутые стены храма; ступени лестниц приводят на луг, где в копны собрана пахучая, недавно скошенная трава. На деревенской дороге лениво лежат в пыли утомленные зноем куры. И, кажется, что все заснуло здесь крепким послеобеденным сном».
В первом случае храм опустел на тридцать лет, во второй – на шестьдесят. После первого набега была утрачена часть элементов храма, в частности, снесены главки над кровлей лепестковых приделов и часть декора первого яруса.
Обвалился первоначальный парапет вокруг храма. Но в целом церковь восстановили, и она действовала еще сто лет во главе со священником Добролюбовым и его потомками, принявшими храм в 1840 году.
Но в 1938 году иконостас разрезали и сожгли прямо в центре храм. Колокола сбросили и отправили на переплавку, здание превратили в хранилище сена, а храм закрыли. От прежнего великолепия внутреннего убранства остался только старинный подсвечник, что находится у иконы Петра и Павла.
Спустя шестьдесят лет, в 1995 году, здание передали прихожанам и храм в Уборах стал потихоньку восстанавливаться. Восстанавливается он на деньги прихожан, которых немного, поскольку церковь стоит в центре села, зимой вымирающего: дачники уезжают в Москву на зимние квартиры, и в Уборах остаются только немногочисленные местные жители.
Но все-таки, с Божьей помощью, храм реставрируется и приобретает прежнее великолепие, пусть пока только внешнее. По замыслу и в первозданном виде, который сохранился только отчасти, Спасов храм в Уборах являл собой настоящее чудо.
В конце семнадцатого века владелец села Уборы, потомок бояр Шереметевых, решил построить в своем поместье вместо церкви деревянной – каменную, пригласив для этого уже известного тогда архитектора Якова Бухвостова.
Шереметев заключил с ним в 1694 году договор, согласно которому храм должен быть закончен уже на следующий год. Но, поскольку Бухвостов был нарасхват, и одним заказом его деятельность не ограничивалась, строительство затянулось.
К тому же хозяин, увидев чудную по красоте и стилю церковь, построенную Бухвостовым в Филях, захотел построить у себя такую же, для чего требовалась дополнительная работа. А архитектура храма для того времени действительно была революционной: храм строили «под звон», т.е. отдельной от храма колокольни не было, звонница являлась частью храма, на которую вела лестница, встроенная в стену.
Пирамида храма поставлена на невысокую площадку, повторяющую волнообразную форму здания. На нее с западной и южной стороны ведут две небольшие лестницы. Поскольку площадка невысокая, в отличие от храма в Филях, то создается впечатление, что храм Спаса Нерукотворного в Уборах вырастает прямо из земли.
На площадке вокруг самого храмового здания устроено довольно широкое гульбище, ограниченное широким парапетом, украшенным вазами и резным каменным декором, что также отличает храм в Уборах от храма в Филях. Удивительное единство и цельность композиции делает храм Спаса в Уборах непревзойденным шедевром и вершиной московского барокко.
Параллельно с церковью боярин Шереметев начал строить и новую боярскую усадьбу, но с доставкой материала постоянно происходили сбои. Перепланировка, занятость архитектора на других стройках и задержка с материалами привели к срыву сроков сдачи храма. За указанное в договоре время успели закончить едва ли половину намеченного.
Шереметев подал на архитектора в суд, приговоривший Бухвостова к ударам плетьми. Но поскольку боярин хотел видеть храм еще при жизни, он стал ходатайствовать об отмене наказания. Но все равно увидеть храм в его окончательном виде ему не удалось.
Храм был закончен и освящен только в 1700 году. Шереметев к тому времени уже скончался. Бухвостов брал на себя обязательства ремонтировать и восстанавливать храм, если что-то с ним случится. Но храм стоит и по сей день.
Легкость и простор внутри храма достигнуты архитектором за счет увеличение высоты арок до семи с половиной метров (против пяти в Филях) и придания им стрельчатых форм. Кроме того, он убрал промежуточные столбы, что также расширило внутреннюю площадь храма и улучшило его микроклимат.
И именно она делает храм Спаса Нерукотворного в Уборах страстным и темпераментным, праздничным и радостным, эффектным и неподражаемым шедевром.
Путь к храму лежит через уборы
Репортер “МК” выяснил, где эта улица, где этот дом
Ученые используют суховатый термин — топонимика. Поэты-сочинители пускаются в философию: “Что в имени тебе моем. ” Поклонники старины готовы бороться за тотальное возвращение старых названий… Имена на карте — это целый пласт истории, культуры… А порой еще и напоминание о весьма своеобразной логике наших сограждан. Неповторимые образцы “словесного творчества” можно встретить, например, вглядываясь в таблички с названиями улиц. Вот лишь несколько примеров, зафиксированных репортером “МК” во время поездок по Подмосковью.
Райцентр Чехов отметился явной склонностью к диалектике, сохраняя название: ул. Безымянная.
В Ногинске “ширпотребовское” в общем-то название улиц превратили в настоящий “эксклюзив”, просто поменяв местами составляющие их слова. Здесь существуют ул. 1-я Ильича и ул. 2-я Ильича.
Жители Егорьевска уже давно перестали удивляться оригинальному имени одной из местных магистралей: ул. Смычка. Нет, граждане, никакого намека на атрибут музыканта здесь нет, и ударение приходится на букву Ы.
Просто в горячие годы “обострения классовой борьбы” тогдашние руководители этого города считали одной из важнейших задач текущего политического момента часто повторяемую в партийных документах “смычку города и деревни”. Вот и решили увековечить данный процесс в названии улицы.
В поселке НИИ кормов при взгляде на таблички, укрепленные на домах, можно заметить явное наличие гипертрофированного самомнения: ул. Научный Городок. Если одна улица у них — уже целый городок, то на какой же “административный титул” должен тянуть весь поселок? Впрочем, и в другом подмосковном городе, в Красноармейске, обнаружился подобный вариант: здесь имеется ул. Поселок УКСа. (Как объясняют местные жители, за такой трехбуквенной аббревиатурой скрывается Управление капитального строительства.)
А в городе Лосино-Петровском наблюдается случай совмещения географических понятий. На указателях можно прочитать: ул. Площадь Революции. Да, бывают, конечно, гибриды в нашем быту: диван-кровать, ручка-фонарик… Ну а здесь — улица-площадь.
Очень нестандартный ход использовали жители села Уборы, стоящего неподалеку от берега Москвы-реки. Одну из улиц своего селения они назвали Путь к Храму. И не придерешься: улица-то действительно ведет к старинной церкви.