универсалии могут существовать как сущности конкретных вещей или это порождение разума

Универсалии.

Существует философский вопрос о том, что такое универсалии: плод человеческого познания или они постоянно доступны и ждут осознания. Можно предположить что, есть форма реальности, где существуют все истины и наше сознание имеет к ним доступ. На мой взгляд рациональней говорить о том, что человеческий мозг способен создавать идеальные понятия.

Инсайт же это результат неосознаваемого мыслительного процесса. Некоторые люди считают инсайт божественным вмешательством и верят во всевозможные небылицы. По этому поводу я думаю, что высший разум скорее идеально смоделирует ситуацию, чем запустит непредсказуемый процесс и будет вносить правки по ходу.
P.S. Я не считаю что делаю открытие, а высказываю свое мнение. Предупреждаю, так как комментарии мне закрыты.

Философия

1.1K постов 4.2K подписчиков

Правила сообщества

Сообщество создано ради общения, поэтому не рассчитывайте на помощь с поднятием рейтинга.

Огромная просьба: не выкладывайте посты, нацеленные на разжигание религиозных войн. Все аргументы сторон мы уже давно изучили;)

Дешевые провокации, откровенная дичь, а также посты не по теме сообщества будут перемещаться в общую ленту сразу после объяснения причин.

-как думаешь, универсалии могут существовать как сущности конкретных вещей, или они являются лишь порождениями разума?

Еще один сумасшедший утонул в минусах.

«Напридумывал, чтобы не работать. » 1977 год, СССР, художник В. А. Травин

Васю побили?

Upd: как предыстория https://youtu.be/sy-OhRH81F4 спасибо модератору 1337 что нашел (Вася удалил видео из-за которого произошёл данный инцидент)

Ответ на пост «Разочарование»

Пошла вторая волна, и мне есть, что рассказать.

Когда мне было 14 лет, мои родители сказали, что на ДР подарят замечательный подарок. На тот момент я мечтала о CD-плеере и о собрании всех песен КиШа и БИ-2. Ждала как никогда этого дня, но мама с папой разбили мои мечты. Они подарили мне золотое кольцо с цветочками. Я ненавидела это кольцо, не носила его, а родные обижались, почему я не бьюсь в истерике от счастья и не ношу это убожество.

И ещё у нас были соседи-модная молодая семья. Я иногда сидела с их маленькой дочкой. И Наташа, заметив мои страдания, подарила мне CD-плеер Sony и 2 диска БИ-2. Даже сейчас я помню, то ощущение счастья и благодарности им, когда развернула подарочную коробку. Я никогда не забуду такой подарок и понимание моих подростковых желаний. Спасибо Вам большое.

Источник

The Witcher III: Wild Hunt (Ведьмак III: Дикая Охота)

— Как думаешь, универсалии могут существовать как сущности конкретных вещей, или они являются лишь порождением разума?
— Умаумаумаума.
— Пожалуй, я тоже так думаю.

Похожие цитаты

«Чудо в глазах смотрящего», — сказал один хороший человек. Я тоже так думаю. Чудо — это способность радоваться и удивляться. Это вера в то, что о тебе Там заботятся, это осознание того, что ты все делаешь правильно.

Ты ведь знаешь, я никогда не была замужем. Думаешь, это вышло случайно? Я тоже иногда так думаю. А потом вспоминаю, что просто не встретила мужчину лучше меня. Мы ведь всегда ищем того, кто лучше нас. И порой это не самый удобный человек.

— Как думаешь, нас похоронят как героев?
— Вам это важно?
— Не знаю. — Она колебалась. — Может, и важно. — Подумала еще. — Нет, пожалуй, не важно. Просто у меня не было красивой свадьбы, и мне бы хотелось рассчитывать хотя бы на красивые похороны.

— Я-то думала — хоть этот окажется нормальный!
— Я тоже!
— Он, конечно, симпатичный.
— Внешность — это не главное.
— Я тоже так думаю, когда смотрю на мужа!

обсуждают Фрэнка, бывшего бойфренда Стефани

— Что, по-твоему, хуже — сожалеть о содеянном или сожалеть об упущенном?
— Девиз неудачников. Конечно, сожалеть об упущенном.
— Ты права. Я тоже так думаю. Только неудачники, никогда не пробовавшие что-нибудь сделать, могут считать, что сожалеть о содеянном хуже, чем об упущенном. Но знаешь. лучше всего, не сожалеть о содеянном.

Источник

ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Шпаргалки по философии

НАСТРОЙКИ.

СОДЕРЖАНИЕ.

СОДЕРЖАНИЕ

Шпаргалки по философии

От этой книги будет много пользы, потому что эта книга — шпаргалка, а польза от шпаргалки еще никем не оспаривалась. Шпаргалка вообще-то и создана именно для того, чтобы приносить пользу. Разве не так?

Как и любая шпаргалка, эта книга соединяет в себе две главные особенности — низкую легитимность и высокую эффективность. Сам я называю эту книгу «учебно-ознакомительным пособием», но заранее оговариваюсь, что ни одна из разрешительных организаций не санкционировала её в качестве учебных материалов. В ней просто обобщен опыт моей частной репетиторской практики.

Как видите, легитимность всего, что связано с этой книгой, можно считать полностью провалившейся идеей. Но человек обычно уделяет легитимности меньше внимания, чем та заслуживает, если он преследует какой-то полезный результат. А мы, ведь, преследуем сейчас именно полезный результат, не так ли?

А результат всегда был полезным — все, кто готовился по этим материалам, всегда получали на экзаменах не только высшие отметки, но и похвалу от экзаменаторов, включая и вступительные экзамены в аспирантуру. И это не броская фраза, это действительный факт современной истории, который, может быть, и не имеет своего объяснения, но, тем не менее, располагает всеми данностями для своего подтверждения.

Подытоживая этот раздел вступления, можно сказать следующее: эти шпаргалки разрабатывал я сам, и это минус, но те, кто по ним готовился, сдали экзамены вообще без шпаргалок, и это плюс.

И если мы говорим о пользе — а мы по-прежнему говорим только о пользе — то, следовательно, споров быть не должно: книга, несомненно, полезна, потому что всегда полезнее сдать философию, чем не сдать. Это вам любой скажет.

Итак, во всём, что касается учебного предназначения, мы с пользой разобрались.

А вот, как быть с ознакомительной функцией книги? Будет ли это полезно человеку — знакомиться с философией? И насколько это полезно вообще — знакомиться с философией тем людям, которые не собираются сдавать по ней никаких экзаменов?

Здесь трудно сказать что-либо определенное, потому что ситуация уж очень для меня непривычна. Ведь, если раньше люди сами ко мне приходили с выгодным предложением держаться вместе в вопросах изучения философии, то сейчас — всё наоборот. И если раньше я вообще обходился без всякого метода убеждать кого-то в полезности изучения философии, то сегодня у меня нет даже того метода, без которого я обходился раньше.

Но рекламировать классическую философию дело не столь уж сложное, потому что эта философия плохого товара не держит. И поэтому я с легким сердцем предлагаю любому человеку обзорно ознакомиться с философией в этом пособии, и я настолько уверен в общей пользе этого, что приведу лишь несколько поверхностных аргументов.

Во-первых — всегда полезнее с чем-нибудь ознакомиться, чем не ознакомиться, потому что всегда полезнее что-либо знать, чем это же не знать. А философия — это такая загадочная наука, в отношении которой действуют даже вот такие правила.

Хотя, с другой стороны, — меньше знаешь, лучше спишь, потому что… И вот тот, кто сможет здесь ответить — почему «меньше знаешь, лучше спишь», тот пусть даже никогда и не подступается к философии, потому что он уже философ. А тот, кто ответа не найдет собственными рассуждениями, тот может обратиться к философии и узнать об этом больше.

И вот, когда человек обратится к философии, тогда и начнется самое главное!

Мы знаем массовый пример, когда ежегодно тысячи людей обращаются к философии под угрозой учебного расписания, и, следовательно, мы должны предполагать, что вот здесь-то, и происходит то самое главное, что должно происходить, когда человек встречается с философией. И что же здесь должно происходить?

Ответ на это знают все. Спроси, сейчас любого — зачем заставляют учить философию в системе высшего образования или в системе подготовки научных кадров? И любой сейчас же ответит — для того, чтобы развивать способности ума к мышлению.

Но автор данной книги с этим не согласен. Потому что развивать можно только то, что есть. Тут, как хотите, так и понимайте, но практика показывает, что у одних людей мышление есть, а у других его нет, и это необратимо. Невозможно, например, развивать способности человека летать, потому что у него нет крыльев и это необратимо. И точно также невозможно развивать способности человека к мышлению, потому что, если у него мышления нет, то это тоже необратимо. Потому что мышление — это такая же природная способность организма, как гибкость в суставах или мгновенная реакция. Если у человека от рождения этих данных нет, то ему следует знать об этом и не лезть туда, где его организм будет его постоянно подводить.

Таким образом, всегда полезно хорошо знать свой собственный организм, и поэтому, вот еще одна польза от изучения философии — можно провести себе бесплатную диагностику: если я не понимаю философии и не вижу её красоты, то у меня нет мышления.

Как дальше жить — это уже дело личного выбора. И тут, кстати, ничего страшного не произойдет, это всего лишь означает, что у человека превалирует рассудочная часть мышления, и этот человек всю свою жизнь обречен только лишь на то, чтобы лидировать, побеждать, добиваться успеха и становиться идеальным героем в делах практических. Такова жестокая правда. Но жить надо с этой правдой, потому что диагноз правдив в силу своей физиологичности — человек с неразвитой мышечной системой не понимает спорта и не наслаждается работой мышц, а человек, у которого развита только рассудочная часть мышления, не понимает философии и не наслаждается работой мысли.

Но, если физически ограниченный в своих возможностях человек никогда не лезет в спорт, то ограниченный в возможностях своего мышления индивид, почему-то очень часто не просто лезет в философию, но истошно кричит при этом, что настоящий философ — это только он.

И вот еще одна польза любому человеку от изучения философии — можно четко отделить крикунов от мудрецов. Вообще-то это можно сделать и без философии, если вы умеете отличать возбуждение от вдохновения, но, все-таки, надежнее это сделать вместе с философией.

Как это сделать? Как собрать общество мудрецов без единого крикуна с помощью философии? Очень просто — надо обратиться к классической философии. Там одни мудрецы. Почему? Потому что эти люди преодолели время и крикунов.

Если посмотреть на жизнь каждого великого философа, то очень часто, почти всегда, у всех у них можно встретить нечто одинаковое — каждого из них современники обвиняли … в чем бы вы думали? Никогда не догадаетесь! В «невежестве», в «полузнании», в «наглом дилетантстве», в «хамском псевдознании», в «неграмотном убожестве», «в детском подходе» и «в детском образе мысли», «как свинья в апельсинах» и т. д. Эти эпитеты не придуманы мною, они действительно, слово в слово применялись разными крикунами для оценки тех, чьи имена мы сегодня свято храним. А кто помнит сейчас этих крикунов? Следовательно, мы видим, как в процессе формирования классического философского наследия, очень четко и очень надежно отсеивается всё, что происходит от возбуждения, и сохраняется всё, что происходит из вдохновения.

Поэтому классическую философию можно считать бессрочной гарантией качества мысли, и, если вы действительно хотите мудрости, то идите за нею туда, где мудрость выстояла вопреки меняющемуся времени и вопреки завистливой ненависти неудачников.

В этом, наверное, и есть главная польза от классической философии — возможность общаться с людьми, умнее себя. Здесь польза отовсюду. Во-первых, вообще нет ничего полезнее, чем предполагать,

Источник

vladis_baxman

Carpe diem

23. Реалисты и номиналисты. Проблема универсалий.

Вопрос 23. Реалисты и номиналисты. Проблема универсалий.
Среди схоластических споров философскую ценность имеет спор, вошедший в историю под названием «спор об универсалиях» (другое название – «спор между реалистами и номиналистами»). За этим спором стояла важная философская проблема, поднятая еще в греческой философии: как существует общее (по-латыни – universalia)? как существует то, что мы называем «общим» для той или иной совокупности вещей? Отвечая на этот вопрос, схоласты разделились на реалистов и номиналистов.

Реалисты (от позднелат. realis – вещественный) учили, что общее существует реально, в мире вещей. При этом умеренные реалисты полагали, что общее существует «в вещах», крайние – «до вещей». Например, если назвать общую всем людям сущность «человечностью», то согласно умеренным реалистам, человечность существует в каждом отдельном человеке, согласно крайним – до людей сама по себе. Нетрудно догадаться, что первые следовали Аристотелю (учившему о том, что сущности вещей существуют в них самих), вторые – Платону (учившему о том, что идеи существуют до вещей за пределами космоса).

Выражение «до вещей» следует понять правильно. Крайние реалисты не утверждали, что общее не может существовать в вещах. Но даже в вещах оно существует самостоятельно, само по себе, подобно тому как существует сама вещь. Умеренные реалисты считали по-другому: общее не имеет самостоятельного существования и существует иным нежели вещь способом. Иными словами, если для крайнего реалиста общее тоже может быть названо вещью, то для умеренного – ни в коем случае.
3
Номиналисты (от лат. nomina – имена) учили, что общее существует лишь «после вещей». При этом крайние номиналисты полагали, что общее – это не более чем имя вещей (слово), умеренные – не только имя, но и понятие. Например, согласно первым, у людей нет ничего общего кроме слова «человек» (которое мы произносим говоря об отдельных людях), согласно вторым – у людей нет ничего общего кроме слова и понятия «человек» (которое мы мыслим представляя отдельных людей). Умеренных номиналистов называют также концептуалистами (от лат. conсeptum – представляемое, мыслимое).
4

Из четырех перечисленных учений самым убедительным выглядит умеренный реализм. Ведь если согласиться с номиналистами, то непонятно следующее: на каком основании мы называем вещи одного и того же вида одним именем? Почему каждого из людей мы именуем человеком, каждую из лошадей – лошадью? Ибо если у вещей одного вида нет ничего общего, то с чего вдруг мы обозначаем их одним и тем же словом? В номинализме именование вещей – дело нашего произвола, и тогда что мешает нам называть осла конем, слона мышью и т.д.? Однако доводы номиналистов тоже не лишены убедительности.
5
Реалисты заявляют, что одна и та же общая всем людям сущность существует в каждом отдельном человеке. Но как может одно и то же существовать одновременно в разных местах? Например одна и та же сущность – в Сократе и Платоне? Ибо если она в Сократе, то ее нет в Платоне, а если она в Платоне, то ее нет в Сократе. Кроме того, поскольку люди и собаки суть животные, в тех и других должна существовать общая им сущность «животность». Но ведь люди разумны, а собаки нет, и значит животность должна подразумевать и разумность и неразумность одновременно – противоречие!
6
Росцелин

Хотя спор об универсалиях прямого отношения к христианству не имеет, некоторые номиналисты делали из своего учения еретические выводы. Например Росцелин (ок. 1050–1120), который заявил о том, что у Троицы единой сущности быть не может. «Единая» значит «общая», а общее – это лишь «звучание слова». Следовательно, существует не единая сущность в трех Лицах, а три разных сущности, три разные вещи. По сути это означает многобожие, поэтому неудивительно, что Росцелин был осужден.
7
Абеляр

Пожалуй, ближе всего к решению проблемы подошел Пьер Абеляр (1079–1142), прослав8

Абеляр был концептуалистом, но не чистым, а «с примесью». Ибо пытаясь ответить на вопрос, на каком основании мы называем вещи одного вида одним именем (а также применяем к ним одно понятие), он был вынужден признать, что общее существует не только «после вещей».
9
Согласно Абеляру, мы потому называем человека человеком, что люди похожи друг на друга, что между ними есть сходство. У этого сходства есть причина, но этой причиной не может быть то, что существует в людях. Ибо причина сходства одна на всех людей, а одно и то же не может существовать одновременно в разных местах. Следовательно, причиной сходства может быть лишь «статус», т.е. «само бытие человеком». Статус не является вещью и в самих людях не существует. Но лишь благодаря общему статусу люди похожи друг на друга и именуются общим именем. В подтверждение того, что причина не обязана быть вещью, Абеляр приводит пример человека, который был убит, потому что не хотел идти на форум. Здесь причина смерти – нежелание идти, однако ясно, что нежелание не есть вещь.
10

Решение Абеляра заслуживает высокой оценки. «Бытие человеком» не существует в людях, и поэтому Абеляр избегает главного недостатка реализма – одновременного существования общего в разных местах. И в то же время такое бытие есть реальность, есть нечто, что существует в мире вещей. Правда, Абеляр не решает проблему до конца, поскольку не дает ответа на вопрос, как статус вещи понимать (что собственно означает «быть человеком»?) и в каком отношении находится статус к вещи.
11
К спору об универсалиях мы еще вернемся, когда будем говорить о Фоме Аквинском. Там же я поделюсь с читателем тем решением проблемы, которого придерживаюсь сам. Впрочем тот, кто по ходу книги читал разделы «со звездочкой», может попытаться решить проблему самостоятельно.
12
[…]
Универсалии

Фома подвел итог в споре об универсалиях. Общее, учил он, не имеет самостоятельного существования, не существует само по себе. Оно существует либо в вещах, либо в разуме. В вещах – в виде общей сущности, в разуме – в виде общего понятия. И так как разум есть у Бога и человека, общее существует трояким образом: до вещей в разуме Бога, в вещах, после вещей в разуме человека. Общее «до вещей» – это их прообраз, или божественная идея, «после» – их подобие, или человеческая идея. Следовательно, Фома как бы объединяет разные решения в одно, но можно заметить, что это объединение неполное. «До вещей» он понимает иначе чем крайние реалисты (см. раздел «Спор об универсалиях»), и поэтому его позиция – умеренно реалистическая (поскольку существование общего в разуме Бога подразумевалось всеми схоластами и потому не является признаком крайнего реализма).
13

* Но дает ли Фома удовлетворительное решение проблемы? Можем ли мы сказать, что он избегает главного недостатка реализма – одновременного существования общего в разных местах? Увы, не можем, потому что несмотря на словесные ухищрения он все же продолжает говорить «в вещах», а сказать такое – значит наглухо закрыть путь к решению. Ибо предлог «в» чересчур пространственно нагружен. Ибо быть в одной вещи – значит не быть в другой, и тут уже никакие ухищрения не помогут.
14

Вспомним Абеляра, который нашел общее в «статусе», в «самом бытии человеком». Как бы мы ни поняли это бытие, про него уже нельзя сказать, что оно в людях, поскольку бытие не входит в состав вещи. Между вещью и ее бытием совсем иное категориальное отношение, чем между вещью и ее составом. Вещь относится к составу как целое к части: целое состоит из частей, часть содержится в целом. Но про вещь и ее бытие сказать такое нельзя: выражение «бытие содержится в вещи» попросту бессмысленно.
15

И тем не менее Абеляр был от решения в двух шагах. Надо было лишь ответить на два вопроса: 1) что такое «само бытие человеком»? 2) в каком отношении оно находится к людям?
16

На первый вопрос можно ответить по-разному – в зависимости от того, какой из способов бытия мы сочтем для человека самым существенным. Скажем, если признать за таковой говорение (что очень похоже на истину), то бытие человеком будет означать бытие-говорящим. Я вовсе не настаиваю на этом определении, а лишь показываю, как «бытие человеком» можно было бы уточнить.
17

Ответ на второй вопрос куда более однозначен: бытие человеком относится к человеку как бытие к сущему: сущее пребывает в бытии. Любопытно, что здесь тоже появляется предлог «в», но уже не в пространственном, а в ином значении – в том, в каком мы говорим «тело находится в движении». Причем говорим правильно, потому что движение – бытие (способ бытия).
18

И тогда все становится на свои места. Если вслед за Абеляром понять общее как «статус», как «само бытие человеком», недостаток реализма преодолевается сам собой: такое бытие реально (что нереального в говорении?), но при этом оно вовсе не существует в разных местах одновременно. По той простой причине, что бытие существованию не подлежит. По той простой причине, что про бытие вообще нельзя сказать, ни что оно существует, ни что оно не существует. Такое можно сказать лишь про сущее, а бытие не есть сущее.
19

Что общего между движущимися телами? Движение, способ бытия. И однако же это общее вовсе не существует в разных местах одновременно. В разных местах существуют движущиеся тела, а не общее им движение. Движение есть способ бытия, а к бытию существование неприложимо. «Бытие» есть синоним к «существованию», а выражение «существование существует» бессмысленно. Как может существовать то, что само есть существование? Как может существование существовать или не существовать?
20

И точно так же: что общего между людьми? Говорение, способ бытия. Но и это общее не существует в разных местах одновременно. В разных местах существуют люди, а не общее им говорение. Говорение есть способ бытия, а к бытию существование неприложимо. Вместо говорения можно взять любой другой способ человеческого бытия, но суть дела от этого не изменится.
21

Более того, вместо говорения можно взять способность говорения (или любую другую общечеловеческую способность), но суть дела опять же не изменится. Способности людям присущи, но сами существованию не подлежат. Как и про способы бытия, про них тоже нельзя сказать, ни что они существуют, ни что они не существуют, и однако же вряд ли кто усомнится в том, что у людей есть общие им способности (частично врожденные, частично приобретенные). Так понимаемое общее снова реально (что нереального в способности говорить?), но при этом оно вовсе не содержится в разных местах одновременно.

Источник

Спиркин А.Г. Философия

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 2. Философия средневековья

§ 5. Р. Бэкон

Необходимо, хотя бы совсем кратко, рассказать о существенном вкладе Роджера Бэкона (1214—1292) в развитие естествознания и философии позднего средневековья. Исходные принципы его философии состоят в том, чтобы прежде всего преодолеть преграды в сознании людей. По Р. Бэкону, существуют четыре величайших препятствия к постижению истины, которые мешают всем и каждому и не позволяют достичь подлинной мудрости: пример жалкого и недостойного авторитета, постоянство привычки, мнение несведущей толпы и прикрытие собственного невежества показной мудростью. Ими опутан всякий человек и охвачено всякое состояние, ибо в жизни, науках и всяком занятии для одного и того же вывода пользуются тремя наихудшими доводами: это передано нам от предков; это привычно; это общепринято, следовательно, этого должно придерживаться. От этой “смертоносной чумы” происходят все бедствия человеческого рода, ибо остаются непознанными полезнейшие, величайшие и прекраснейшие свидетельства мудрости и тайны всех наук и искусств. Но еще хуже то, что люди, слепые от мрака этих четырех препятствий, не ощущают собственного невежества, а со всем тщанием обороняют и защищают его, поскольку не находят от него лекарства. А самое худшее то, что, погрузившись в глубочайший мрак заблуждений, они полагают, что находятся в полном свете истины(1). Отвергнув догмы, основанные на преклонении перед авторитетами и схоластическими умозрениями, он призывал к опытному исследованию природы — к разработке оптики, механики и астрономии. Целью всех наук он считал увеличение власти человека над природой. Схоластическим дедукциям он противопоставил метод познания, основанный на эксперименте и математике. В своем учении об опыте как основе познания Р. Бэкон различал два вида опыта: внутренний — мистическое “озарение”, объект которого — Бог, и внешний — чувственное знание, открывающее тайны природы. Многогранная и увлеченная конкретными исследованиями личность, Р. Бэкон высказал немало смелых, опережающих свою эпоху научных и технических догадок, например о телескопе и даже летательных аппаратах. Но его учение было осуждено, а его самого отстранили от преподавания в Оксфордском университете, а затем заточили в монастырскую тюрьму, где он провел 14 лет, но и там умудрялся заниматься экспериментами. Он явился в какой-то мере предвестником своего однофамильца —Фрэнсиса Бэкона.

§ 6. Д. Скот

Выдающийся мыслитель средневековья Иоанн Дунс Скот (ок. 1265—1308, родился в Шотландии, преподавал в Оксфордом и Парижском университетах) развивал оригинальное учение, в котором подверг критике воззрения Аквината, Р. Бэкона, сторонников Аверроэса и других средневековых мыслителей. Для него главным был вопрос об отношении богословия к философии, веры к знанию. Он считал, что предмет богословия — Бог, а предмет философии (или метафизики) — бытие. Философия может постигать Бога не в качестве Бога, а лишь в качестве бытия. Однако и в этом смысле философское познание Бога ограничено: человеческий ум постигает в бытии лишь то, что он может отвлечь от чувственных данных, поэтому у человека не может быть понятия о нематериальных субстанциях, таких, как Бог или ангелы. Эти идеи были направлены против рационального знания о Боге.

В бытии наличное существование может принадлежать лишь личному бытию. В категории бытия последнее мыслится как нечто запредельное и неопределенное — общее, но не в смысле Особого вида реальности и не в логическом смысле понятия. Вслед за Ибн Синой он учил, что любая “природа” ни всеобща, ни единична; так, “лошадность” есть только “лошадность” и ничего более.

В телесных вещах материя характеризуется изначальной неопределенностью. Лишь благодаря соединению с различными формами она способна принимать конкретные способы бытия, или модусы.

Душа, как считал мыслитель, едина, и ее отдельные способности различны не сами по себе, по различию предметов, на которые они направлены: способности, направленные на чувственные предметы, называются чувственными, направленные на умозрительные предметы, — мыслительными. Связь души с телом осуществляется посредством особой формы — формы телесности, которая отличается от самой души.

В учении о познании Д. Скот подчеркивал активность познавательной деятельности: знание не есть ни чистая восприимчивость, ни чистая активность — оно всегда складывается и из того, что идет от нас, и из того, что идет от познаваемого предмета. Особенно велика зависимость от предмета при познании Бога, которое осуществляется в откровении(1).

(1) Асмус В.Ф. Иоанн Дунс Скот // Философская энциклопедия. М. 1962 Т 2 С.305—307.

§ 7. У. Oккам

Крупной фигурой позднего средневековья является английский философ Уильям Оккам (ок. 1300—1349). Он преподавал в Оксфордском университете, был привлечен по обвинению в ереси к суду, провел четыре года в заточении. Будучи активным политиком-публицистом, Оккам решительно боролся против господства церкви над государством, за строгое разграничение сфер их юрисдикции. Он фактически прокладывал дорогу Реформации. Согласно Оккаму, универсалии не могут существовать вне сознания; в таком случае они были бы единичными вещами, что противоречит их природе как общих сущностей. Большую роль сыграла развитая им критика схоластического реализма, которая получила название “бритвы Оккама”, или “принципа бережливости”, выраженного в словах: “Сущности не должны быть умножаемы сверх необходимости”, или “Бесполезно делать посредством многого то, что может быть сделано посредством меньшего”. Оккам утверждал, что предмет всякого познания — только единичное, индивидуальное, различая при этом познания интуитивное и абстрактное. Он внес существенный вклад в разработку логики.

§ 8. Об универсалиях

Номиналисты, в первую очередь французский философ и теолог Росцелин (ок. 1050 — ок. 1120), довели идею отрицания объективного существования общего до логического конца, считая, что универсалии существуют лишь в человеческом разуме, в мышлении, т.е. они отрицали не только наличие общего в конкретной единичной вещи, но и его существование “до вещи”. Универсалии, говорил Росцелин, суть только имена вещей, и существование их сводится лишь к колебаниям голоса. Существует только индивидуальное, и только оно может быть предметом познания(1). ” Как и следовало ожидать, церковь приняла умеренный реализм Фомы Аквинского, а номинализм Росцелина был осужден еще на Суассонском соборе в 1092 г.

Выступая против крайностей реализма и номинализма, Пьер Абеляр, в основном стоявший на почве номинализма, выработал примирительную объединяющую формулу концептуализма: универсалии не обладают самостоятельной реальностью, реально существуют лишь отдельные вещи; однако универсалии получают известную реальность в сфере ума в качестве понятий, представляющих собой результат абстрагирования, умственного обособления и обобщения отдельных свойств вещей.

В заключение следует подчеркнуть, что средневековая философия внесла существенный вклад в дальнейшее развитие гносеологии, разработав и уточнив все логически возможные варианты соотношения рационального, эмпирического и априорного, соотношения, которое станет впоследствии уже не только предметом схоластических споров, но фундаментом для формирования основ естественнонаучного и философского знания. Философия эпохи зрелого средневековья, начиная с XI—XII вв., пребывая под влиянием христианства, дала удивительно яркие плоды в своем развитии, подготовив весьма благоприятную почву для дальнейшего своего движения. Творчество Августина, Фомы Аквинского, Авиценны, Аверроэса, Маймонида, Дунса Скота, Роджэра Бэкона, Уильяма Оккама и др. по уровню своей интеллектуальной культуры и значимости не уступает выдающимся учениям мыслителей последующих времен.

(1) Критикуя номиналистов, Г. Гегель справедливо подчеркивал, что они уподобляют субъект своего рода плавильной печи, огню, который пожирает безразличное друг другу многообразие и сводит его к единству. В действительности же ни то, ни другое не существует как таковое, обособленно.

Источник