устройство колокольни православного храма
Храм и его устройство
Притвор — это западная часть храма. Чтобы войти в него, надо подняться по ступенькам на возвышенную площадку — паперть. В притворе в древности стояли оглашенные (так называют тех, кто готовится к принятию крещения). В более поздние времена притвор стал местом, где по уставу совершаются: обручение, лития во время всенощного бдения, чин оглашения, читается молитва родильниц в сороковой день. Притвор еще называют трапезой, так как в древности в этой части устраивались вечери любви, а позже трапезы после литургии.
Из притвора проход ведет в среднюю часть, где во время богослужения располагаются молящиеся.
Алтарь обычно отделен от средней части храма иконостасом. Иконостас состоит из многих икон. Справа от царских врат — икона Спасителя, слева — Богородицы. Справа от образа Спасителя обычно находится храмовая икона, то есть икона праздника или святого, которому посвящен храм. На боковых дверях иконостаса изображают Архангелов, или первых диаконов Стефана и Филиппа, или первосвященника Аарона и Моисея. Над царскими вратами помещается икона Тайной Вечери. Полный иконостас имеет пять рядов. Первый называется местным: в нем кроме икон Спасителя и Богородицы помещаются обычно храмовая икона и местночтимые образа. Над местным расположен праздничный ряд икон: здесь помещены иконы главных церковных праздников. Следующий ряд имеет название деисис, что значит «моление». В центре его располагается икона Спаса Вседержителя, справа от нее — образ Богородицы, слева — Пророка, Предтечи и Крестителя Иоанна. Они изображаются обращенными к Спасителю, предстоящими Ему с молитвой (от этого и название ряда). За образами Богородицы и Предтечи следуют иконы святых апостолов (поэтому другое название этого ряда — апостольский). В деисисе иногда изображают святителей и Архангелов. В четвертом ряду — иконы святых пророков, в пятом — святых праотцев, то есть предков Спасителя по плоти. Венчается иконостас крестом.
Иконостас — это образ полноты Царства Небесного, у Престола Божия предстоят Божия Матерь, Небесные Силы и все святые.
Алтарь — место особое, святое, главное. Алтарь — это святая святых православного храма. Там располагается престол, на котором совершается Таинство святого причащения.
Алтарь — это образ Царства Небесного, места горнего, возвышенного. В алтарь обычно ведут три двери. Центральные называются царскими вратами. Их открывают в особых, самых важных и торжественных местах службы: например, когда священник выносит царскими вратами чашу со Святыми Дарами, в которых присутствует Сам Царь Славы Господь. Слева и справа в алтарной преграде расположены боковые двери. Называются они диаконскими, так как через них чаще всего проходят во время службы священнослужители, называемые диаконами.
Алтарь переводится как возвышенный жертвенник. И действительно алтарь располагается выше, чем средняя часть храма. Главная часть алтаря — Престол, на котором во время Божественной литургии совершается Бескровная жертва. Это священное действие еще называется Евхаристией, или Таинством причащения. О нем мы скажем позже.
За престолом с восточной стороны находится горнее место, которое символически знаменует собой небесный трон или кафедру вечного Первосвященника — Иисуса Христа. Поэтому на стене выше горнего места ставится икона Спасителя. На горнем месте обычно стоят запрестольный образ Богородицы и большой крест. Их используют для ношения во время крестных ходов.
В тех храмах, где служит епископ, за престолом на подставках стоят дикирий и трикирий — подсвечники с двумя и тремя свечами, которыми архиерей благословляет народ.
В северной части алтаря (если смотреть прямо на иконостас), слева от престола, — жертвенник. Он напоминает престол, но меньшего размера. На жертвеннике приготовляют Дары — хлеб и вино для совершения Божественной литургии. На нем находятся священные сосуды и предметы: Чаша (или потир), дискос (круглое металлическое блюдо на подставке), звездица (две металлические дуги, соединенные между собою крестообразно), копие (нож в форме копья), лжица (ложечка для причащения), покровцы для покрытия Святых Даров (их три; один из них, большой и имеющий прямоугольную форму, называется воздухом). Также на жертвеннике имеются ковшик для вливания в чашу вина и теплой воды (теплоты) и металлические тарелочки для частиц, вынутых из просфор.
Подробно о назначении священных сосудов будет рассказано позже.
Еще один алтарный предмет — кадило. Это металлическая чашка на цепочках с крышкой, увенчанной крестом. В кадило кладутся уголь и ладан или фимиам (ароматная смола). Кадило используется для воскурения фимиама во время службы. Благовонный дым символизирует благодать Святого Духа. Также кадильный дым, поднимающийся кверху, напоминает нам, что наши молитвы должны возноситься ввысь, к Богу, как дым кадила.
[1] Несколько практических рекомендаций: устройство храма — его части, предметы, иконостас — лучше всего изучать с детьми наглядно. Почти все церковные школы находятся при храмах, поэтому никто не мешает во время, свободное от службы, благословившись у настоятеля, провести экскурсию по храму и обозреть его от притвора со свечным ящиком до иконостаса. Если воскресная школа или гимназия расположены не очень близко к храму, не беда: детям всегда интереснее прогуляться, чем сидеть за партой. Очень неплохо договориться с алтарником и показать детям священнические облачения и объяснить, как они называются. Можно попросить осмотреть помещение для крещения и крестильную купель. О святых и о церковных праздниках лучше всего беседовать тоже в храме, показывая детям соответствующие иконы. Родители, чьи чада не посещают церковную школу, могут привести их в храм после службы и тихонечко рассказать о нем, об иконах. Чтобы избежать недоразумений, лучше перед этим испросить разрешения у священнослужителей или дежурных по храму.
[2] О христианских мучениках см. на с. 350–359. (2 ф., с. 15-20)
КОЛОКОЛЬНЯ
 |
| Колокольня Ивана Великого, Успенская звонница и Филаретова пристройка в Московском Кремле |
Колокольня, пристроенное к храму, или стоящее рядом сооружение, в котором повешены колокол или колокола, служащие для призыва к богослужению.
В первые времена христианства, когда оно еще подвергалось гонениям, верующие приглашались на молитвенные собрания тайным оповещением через особых вестников; но после того как религия Христова сделалась господствующей стало возможным и, при увеличении христианских общин, более удобным созывать их членов в храмы явным образом.
Для этой цели употреблялись сперва так называемые била — деревянные или металлические доски, из которых извлекался звук ударами молота или колотушки. Исторические указания на существование таких бил встречаются уже в V и VI столетиях. Колокола при церквах завелись позже, не прежде VIII столетия, и хотя вначале они были малы и неценны, однако для них стали вскоре устраиваться особые помещения.
Первые колокольни, упоминаемые в истории, находились в Риме, при базиликах св. Иоанна Латеранского и св. Петра; самые древние из сохранившихся до наших дней находятся в Вероне и Равенне. Они представляют собой круглые башни, стоящие отдельно от церквей.
В Западной Европе
В Западной Европе, начиная с XI в., число колоколен быстро возрастает — не потому, чтобы их требовала величина колоколов, все еще незначительная, а потому, что в наступившие смутные времена, когда церквам и монастырями ежеминутно грозила опасность нападения со стороны баронских дружин и хищников, эти сооружения, кроме религиозной цели, удовлетворяли и мирской, а именно играли роль подзорных башен, с которых можно было наблюдать приближение неприятеля и предупреждать о нем окрестных жителей посредством набата.
То, что сперва обуславливалось пользой и необходимостью, вскоре превратилось в предмет соперничества и кичения: каждая церковь хотела иметь свою колокольню, каждый епископ или аббат считал важным делом воздвигать в своей резиденции высокую башню — видимый знак своей силы. Место, отводившееся колокольням романским зодчеством в общем плане церкви, было различно. Вначале она ставилась, по-прежнему, отдельно — обычай, удержавшийся надолго в Италии и, отчасти, в южной Франции. Потом ее стали воздвигать в связи с храмом, в середине его западного фасада, над главным входом. Далее, появились две башни на краях этого фасада, с обеих сторон притвора, пара башен над концами боковых нефов, примыкающими к трансепту, башня над пересечением продольного корпуса с трансептом, а иногда во всех этих пунктах одновременно. Таким образом произошли храмы о нескольких колокольнях. Их особенно много в Нормандии, где второстепенные церкви имеют по три, большие соборы пять, а некоторые даже и большее число башен (в реймсском соборе — их семь, в лаонском — девять).
Форма башен изменялась, смотря по произволу зодчих и по стране, в которой они строились. Вначале цилиндрическая, она перешла потом в четырехгранную и в восьмигранную, суживающуюся кверху. Обыкновенно башня разделялась на несколько этажей, снабженных окнами и отверстиями для пропускания звука (Schallöffnungen). Этим пролетам придавался вид двулопастных и трехлопастных арок, а также трифория, столь обычный в романской архитектуре. Крыши башен были по большей части свинцовые, хотя иногда делались также из каменных плит и черепицы. Им сообщалась форма остроконечного конуса, но чаще форма четырехгранной или восьмигранной более или менее высокой пирамиды, у основания которой, по углам башни, иногда ставились четыре такие же небольшие главки или балдахинчика.
С приближением к готической эпохе, крыша становится все выше и выше, все более и более остроконечной. В упомянутую эпоху число колоколен. при церкви сокращается: их бывает или одна, в середине главного, западного фасада, или — что встречается чаще — две, по краям этого фасада. Готические колокольни имеют в плане вообще форму квадрата и образуют несколько этажей, постепенно суживающихся кверху и почти незаметно переходящих в остроконечную крышу. Каждая сторона колокольни, в каждом этаже, почти вся занята одиночным или двухчастным и вообще сложным стрельчатым окном. При этом, чем выше этаж от земли, тем все его вертикальные линии длиннее; крыша над последним из них имеет форму весьма высокой восьмигранной пирамиды, которая, к концу развития готики, становится совершенно сквозной, состоящей из орнаментированных каменных, плотных ребер и из узорчато-резных промежутков между ними. При ее основании, с верхнего этажа, поднимаются небольшие башенки, которые, вместе с подобными башенками, высящимися с устоев нижних этажей, с остроконечными фронтончиками над окнами и с балдахинчиками в других частях колокольни, придают ей вид как бы стройного кипариса или другого хвойного дерева, вытянувшегося на громадную высоту. Самая вершина колокольни увенчивалась крестом, фигурой петуха (эмблемой христианского бодрствования), но, всего чаще, так называемым флероном или крестоцветом. Многие готические колокольни, спроектированные чересчур сложно и грандиозно, остались недостроенными, по недостатку времени и денег для их окончания. В эпоху Возрождения, колокольни, как сооружения, которых не знало искусство древнего мира, доставлявшее образцы художникам этой эпохи, утратили первенствующее значение, какое они приобрели перед тем в церковной архитектуре. Относительно места, отводимого для них в плане храма, их формы, их размеров, водворились произвол и крайнее разнообразие; но вообще они стали строиться в полнейшем слиянии с храмом, в общем его характере и гармонии с прочими его частями, постоянно уступая господство над собой куполу. Самые высокие колокольни на Западе и, вместе с тем, во всем мире — кельнского собора (512 футов), страсбургского собора (466 футов), собора св. Стефана, в Вене (453 фута), св. Михаила, в Гамбурге (426 футов).
В России
Хотя колокола и появились в нашем отечестве чуть ли не тотчас по его обращении в Христианство, однако, составляли вначале редкость, были немногочисленны и невелики. При русских церквах домонгольского и монгольского периодов нашей истории, колокольни, по-видимому, не строились. По крайней мере, об особых помещениях для колоколов впервые говорится в летописях только с XIV столетия. Каковы были вид и устройство этих помещений, называвшихся «персями», или «першами», — о том трудно сказать что-либо положительное. По всей вероятности, первые колокольни на Руси были временные, деревянные, устроенные в виде козел. Потом деревянные столбы козел заменились каменными, самое их число увеличилось, их прикрытию дана большая прочность, и таким образом образовался тип так называемых «звонниц», которые мы находим еще доныне при многих древних церквах, особенно в бывших областях Новгорода и Пскова (например, при Софийском соборе, в Новгороде, при церкви Николы Явленного, в Пскове, в Мирожском монастыре и пр.).
Звонница представляла собой каменную стену умеренной длины и вышины, прорезанную двумя, тремя или несколькими сквозными арками, расположенными в один, а иногда и в два яруса и крытую по фронтончикам над арками. Такие первоначальные покрытия почти у всех сохранившихся звонниц теперь исчезли и заменились прямой односкатной или двускатной кровлей, из середины которой выступает небольшая главка. В пролетах арок вешались колокола, на балках. Обыкновенно звонница помещалась на стене самого храма, но также строилась иногда и отдельно от него, получая, в этом случае, нижний этаж, заключавший в себе лестницу, ведущую на платформу, с которой производился звон.
На иконах XVI столетия встречаются изображения не только подобных звонниц, но и деревянных колоколен, имеющих вид восьмигранных башен, которые впоследствии уступили свое место каменным. Этот тип колоколен водворился у нас, как можно предполагать, не без влияния западного зодчества и получил развитие в московский период нашего искусства, когда, кроме восьмиугольной формы, колокольням стали давать круглую и четырехугольную, с шатровым или пирамидальным верхом о шести и восьми гранях, или же с главой в виде луковицы. Нигде, однако, в допетровской Руси, колокольни не строились в связи с церквами, как это было на Западе, а постоянно воздвигались как отдельные здания, лишь иногда примкнутые к той или другой стороне храма. Высота их, в сравнении с западными, была незначительна. Единственное исключение, в этом отношении, составляет башня Ивана Великого в Москве.
Высокие колокольни, а равно и такие, которые находятся в тесной связи с церковью и входят в общий ее план, завелись в России только в XVIII столетии. Способ подвески колоколов в православных странах существенно разнится от того, какой принят в Западной Европе. На наших колокольнях они укрепляются неподвижно, на солидных балках, и звук извлекается из них посредством качания языка и его ударов о стенку колокола, тогда как в католических и протестантских странах колокол прикрепляется к подвижному рычагу и издает звон, когда этот рычаг приведен в движение. Вследствие этого, на Западе, колокола не могут быть так велики и тяжеловесны, как наши.
Заметки ворчливого звонаря
Купола – храм, колокольня – колокола. Не так ли стройно и последовательно наш взгляд ложится на церковь, когда мы видим её издали или приближаемся к ней. Подобный архитектурный строй храма складывался не один век и стал самым распространённым и узнаваемым. Ведь луковичка купола и крест всегда были неотъемлемыми символами храма Божьего, как и стоящая рядом башня колокольни – символ гласа Божьего. Но всегда ли так было на Руси? Конечно же нет. Древние примеры каменного храмового строительства, особенно северного, ярославо-суздальского образца, имеют особую стать: маленькие, однокупольные, трёхзакомарные и равносторонние. Ничего лишнего. Наиболее выразительный образ спасительного ковчега. Что касается колоколов, то 6 – 7 веков назад они ещё не были достаточно распространены и велики по размеру, чтобы строить для них специальное сооружение. Позднее, с началом возвышения Московского княжества, каменное храмовое строительство и колокололитейное дело начали развиваться быстрыми темпами. Появилась необходимость в отдельном каменном сооружении для колоколов – звоннице. Разнообразие этих исторически меняющихся строений было велико – от простой арочной звонницы-стены до огромной, вмещающей многотонные гиганты-благовестники палатной звонницы. Сама Москва, со своими многочисленными пасадами, артельными и сословными поселениями, постепенно разрослась в преименитый златоглавый царственный град, где к концу 17 века сформировался определённый образ посадской церкви: основной храм – трапезная часть – колокольня с западной части со входом. Возрастание и становление к 17 веку своего, истинно русского принципа колоколостроения, обилия крупных благовестников и большого количества колоколов в звонах, сформировало в Москве особое, благоговейное отношение к их звучанию. Это дало несомненный стимул к развитию подколоколенных сооружений, всё больше возносящихся ввысь, и объединявших московское небо своими куполами и звоном. Это были первые московские «высотки», доминирующие своим гласом и крестными навершиями над всем городом.
Но грянул гром Божьего вразумления. Мужик перекрестился и, по прошествии десятилетий духовного плена и пустоты, взялся за восстановление порушенного. А порушено было много, разбито – ещё больше, утрачено и забыто – неисчислимо. Однако в энтузиазме монументальных строек возникли новые технологии и материалы, которые были призваны заменить собою седую старину и ускорить процессы возрождения осквернённых святынь исторического центра и строительства новых, призванных окормлять дальние рубежи мегаполиса.
Восстановление храмов и колоколен. Как ни странно, но в историческом центре города это было сделать, быть может, проще с той точки зрения, что ничего не приходилось творить заново, ибо были документальные свидетельства былого вида храма и многие, не до конца разрушенные, можно было воссоздать. Реставрация и верность традициям позволяли восстановить их в прежнем обличии. Другое дело – дальние «черёмушки», где кроме спальных корпусов и житейской инфраструктуры иного не предполагалось. Отечественная архитектурная мысль старшего поколения за годы ударных строек земного рая привыкла творить крупными мазками и полотнами функционализма: завод, комбинат, блок, панель, монолит. А их молодых преемников привлекали новые кумиры. Они стремились утверждать нетрадиционные начала и художественные идеи, устанавливать новые планировочные и архитектурные формы, исходя из достижений новых строительных технологий. Эклектика – элементы различных стилей, всякие там «нео…» и «псевдо…», всеядность и многостильность. Всё это давало почву для творчества и различных фантазий. Однако строительство храма – это особый духовный дар верности. Это утверждение и воплощение стилевой целостности согласно заветам старины. Это бережный, реставрационный подход к христианской стилистике храма, чтобы его внутреннее, выработанное веками богослужебное устроение было согласовано внешним, что значит СО – Гласом Господним, СО – гласом архиерейским, певческим, колокольным. Через Церковь протекает вечность, а значит постоянность и неизменность не только Духа, но и земных форм.
И вот вопрос: что же создаст архитектор, овладевший техникой воплощения пространства от классики до авангарда, но не имеющий тонкого ощущения сакрального убранства храма? Наверное, то же, что и опытный краснодеревщик, которому поручили изготовить скрипку. Конечно же, он её сделает. Но как она будет звучать? Как элегантное кресло, или изящный буфет? А храм звучит весь. Он весь в тонких колебаниях сакральных звуков и внутри, и снаружи. Внутри – ход службы, хор и возгласы священства. Снаружи – колокольня и колокола, которые должны быть слышны не только окрест округи храма, но и внутри него, ибо литургика звонов подразумевает сопровождение определённых моментов службы. Однако самое печальное в современных новых храмах не только то, что они строятся в технике современных «призм» из бетона и стекла, которая значительно снижает звукопроводимость стен, а то, что видоизменена внешняя стилистика храма. Внешняя действующая богослужебная доминанта храма – это колокольня, это звон колоколов, который есть символ гласа Божьего, его призыва и приведения в чувство внутреннего духовного созидания, подвигающего на молитву. Это и есть тонкое ощущение внешнего сакрального убранства храма. И его нельзя нарушать, так же как и внутреннее устроение или направление в пространстве. В свойствах распространения звука колокола лежит система координат креста. При ударе языка о край происходят микрорастяжения окружности колокола вдоль, а затем поперёк общей геометрии как ответное восстановление формы. Отсюда следуют основные направления его звука. Сакральная стилистика архитектуры храма должна следовать этому принципу – колокольня храма должна доносить и позволять слышать колокольный звон со всех сторон света, символизируя этим полноту и доступность не только звона, не только службы, но и христианства в целом как учения и веры. Ведь один из скрытых символов вознесённого на балку колокола – Господь на Кресте, и звук его – символ Слова Божьего. Это канон принципа внешнего сакрального звучания храма, так же как существует и внутренний канон хорового пения – текст первичен, а голос вторичен и без светских оперных традиций. Создание храма – это прежде внутренний акт веры человека, а для этого необходима особая архитектура души его, которая созидается архитектурой Божественной службы, выраженной, в свою очередь, в архитектуре храма.
Современная же архитектурная мысль, к сожалению, часто не руководствуется подобными критериями, так как их просто не ведает. Колокольня, в таком случае или просто отсутствует, будучи принесённой в жертву тщеславному авторству внешней символики, или превращается в непонятный придаток основного сооружения храма, съёженный до размеров и вида то ли голубятни, то ли собачей будки, то ли сушилки для белья. Вот и получается, что звук основного колокола в храме даже и не слышен, ибо стены из железобетона и звук отражается, да и то, только в одну сторону. Храм только построен, а уже болен врождённой колокольной недостаточностью.
Дальше – больше. Колокольня есть, высокая, красивая. А главный колокол не проходит – проёмы узкие, словно пулемётное гнездо. Несогласованность на стадии строительства. Приходится растёсывать стены или вешать малый набор. А как вешать, на что вешать? Ба – а – а! А балок то и нет. Построили колокольню…, но зато отчитались – построено или восстановлено культовое сооружение для отправления религиозных чувств. Бывало такое? Бывало. На ошибках учатся. Дай та Бог. И вновь строится храм. Всё предусмотрено и стены колокольни почти выложены и опорные столбы проёмов медленно, но верно растут. И тут встаёт вопрос – как врезать колокольные балки, из чего делать, на что опирать, на какой высоте и сколько их вообще нужно?
Крупный колокол – это звучащее изваяние большой массы. Он является механически и динамически активным элементом и неизбежно влияет этим не только на всю подвесную систему, но и на колокольню в целом. Поэтому важно не только правильно опорную балку подобрать, не только поднять, но и самое главное – правильно установить, иначе все передовые идеи разобьются о жёсткую невозмутимость кирпича. Что это значит? Узловые точки – концы балок должны быть так же независимы, как независима сама конструкция нашей балки. Это правило тем более необходимо соблюдать, чем более крупный и монолитный элемент проката используется для подвеса колокола. Площадку под установку балки надо подготовить, а именно: 1 – по толстой арматурной решётке залить бетонную подушку 4 – 5 см. 2 – подготовить сварную опорную конструкцию концов балок из толстого (не менее 10 мм.) листового металла с трёхсторонним прямоугольным стаканом у края по центру листа для установления в него конца балки. Ширина конструкции должна быть не менее чем 4-х кратная ширина балки. Глубина заложения арочной балки – 10-15 см. Центральных – 20-25 см. 3 – На приготовленную площадку данная конструкция закрепляется анкерами или арматурными штырями. 4 – На дно балочного стакана укладывается амортизирующий современный и долговечный материал с программными свойствами, которым является полиуретан. Опорный его слой для проёмных балок доложен быть не менее 10 мм. Опорный слой центральных – 20 мм. По бокам и в торцах монтажного стакана вставляется слой полиуретана 10 мм. 5 – Собранный опорный узел закрывается П-образной чашкой из менее толстого металла на амортизатор 5 мм и приваривается к опорной площадке. Всё! Вот и готово гнездо кукушки. Ку-ку. Вправо-влево, вверх-вниз. Ничто уже не сможет повредить кладку колокольни. Далее эта конструкция может спокойно закладываться кирпичом. Крестовые балки основного колокола рассчитываются и закладываются подобным образом одна над другой ещё с той небольшой особенностью, что посередине между ними может быть проложен 10 миллиметровый слой полиуретана, дабы усилить независимость балок друг от друга. Подобная независимая подвеска как на вездеходе-внедорожнике сможет преодолевать любые холмы и ямы, тряску и ухабы, не теряя безопасного сцепления с любыми творческими фантазиями звонаря.
Но вернёмся к колоколу и дополним общую картину колокольни в интерьере чувственной бронзы мягкими мазками ретуши жёстких сочленений. А их два в системе подвеса колокола к балке. Этой системой может быть набор ленточных хомутов или специальных подвесных скоб. Так или иначе, но уши колокола, как нижний крепёжный узел, необходимо изолировать от шкворня, проходящего через них. В этом нас опять выручает листовой полиуретан, вставленный в уши колокола, ибо всех сочленений металл – металл необходимо избегать. Верхняя часть хомута также изолируется от балки листом полиуретана. А закончить придание мягкости жёстким формам нынешнего мира необходимо описанием колокольного языка. Именно его рабочее и скромное постоянство даёт ту трепетную силу всему бронзовому убранству колокольни, так как чем спокойней он, тем увереннее его звучащее окружение. Это значит, что плавность движения языка зависит от его крепления, которое желательно производить на грузовую стропу или ремень. Но самое главное в этом совместном состоянии внешнего прочного постоянства и мягкой и стройной независимости всего подвеса состоит в том, что рабочее движение языка должно быть направлено строго по опорной балке, чтобы избежать раскачки всего колокола. Это даст необходимую долговременную уверенность в сохранности всей системы подвеса, несмотря на независимость балок. Колокол будет невозмутимо принимать удары языка, нисколько своими последствиями не влияющие на красоту поющей бронзы.