валаамская икона божией матери значение в чем помогает
О Валаамской иконе Божией Матери
При взгляде на икону, называемую «Местная Валаамская», убеждаешься в скупости ее выразительных средств: нет ни одной лишней детали; заметен только вызолоченный фон и, вместо обычного позема, облако. Даже привычные для того времени двуцветная красно-голубая опушь и пестрый орнамент на полях практически отсутствуют, если не считать мелко продавленных по левкасу узоров.
И это понятно, ибо икона написана монахом.
Монастырская аскетическая практика подвигала изографа – иеромонаха Алипия (Константинова) – к поиску аскетического языка живописи.
Тем не менее, вкусы XIX столетия диктовали академическую манеру исполнения, доходившую до натурализма.
Одно приходило в противоречие с другим. «Живоподобный» стиль оборачивался апорией. Иконописцу хотелось Богородицу представить в мистическом плане (отсюда под ногами у Нее облако – символ прикровения и одновременно откровения Божества), но выражал он свою идею на языке мирской живописи, т. е. категории трансцендентного пытался пояснить категориями имманентного.
Не стоит здесь говорить об особом «валаамском стиле», присвоенном данной иконе. [1] Подобная мысль произвольна и ни на чем не основана. В конце XIX в. таких (стилистически) икон – несчетное множество. И писались они по всей России. Разница состояла лишь в мастерстве изографов. Но оно еще не есть стиль; речь можно вести только об отличии манер. Будет беда, если в иконописи появится «плюрализм» стилей, ибо икона – неотъемлемая часть богослужения, выражающая его образно. Новый стиль – это новое мировоззрение. И оно не могло быть «особым», «валаамским» у иеромонаха Алипия. Л. А. Успенский существенно заметил: «Стиль» иконы был достоянием всего христианского мира на протяжении тысячи лет его истории, как на Востоке, так и на Западе: другого «стиля» не было. Сам этот “стиль” и чистота его обуславливается православием, более или менее целостным усвоением откровения. И язык этот естественно подвержен изменениям, но изменениям внутри иконного “стиля”, как мы видим это на протяжении почти двухтысячелетней его истории”. [2]
Возражать со ссылкой на чудотворность образа – бессмысленно. Сегодня мироточат иконы типографского производства. Не по заслугам же типографии! Чудо творит не икона… Чудо – тайна Божия. Церковь учит, что оно творится благодатью через икону для спасения человека. “Бог может творить чудеса и помимо икон, так же как Он и “недостойными действует”, как творит чудеса и силами природы…
Что же касается «живописного стиля», то как может стать церковным образ, не выражающий учения Церкви, образ, который не несет в себе «раскрытия жизни во Христе», и как же, в силу своего чудотворения, он становится приемлемым для выражения «христианских тайн в Православии» и становится на один уровень с образом, который их выражает? Такой образ, если, конечно, по своему иконографическому сюжету он не содержит противоречия православному вероучению, то есть не еретичествует, может послужить основанием к появлению нового типа канонической иконы (при условии, конечно, подлинности чуда), то есть быть воцерковлен». [3]
Хочется верить, что наша позиция не воспринимается как призыв к «расцерковлению» образа Валаамской Божией Матери. Речь идет прежде всего о проблемах современного иконописания.
Само собой разумеется, мы далеки также и от «обвинений» о. Алипия. Во-первых, анализ призван быть объективным: в задачу исследователя входит констатация факта и выявление причин, его породивших, а не критика. Во-вторых, у Валаамского изографа практически отсутствовал выбор. Это у светского художника всегда есть возможность, в случае несогласия со вкусами и запросами эпохи, стать одиноким императором своих взглядов и брести по миру под дырявым зонтиком жизненных обстоятельств. Иконописец же плывет на корабле, именуемом «Церковь», и, как член команды, подчиняется тем законам и правилам, которые утверждены на корабле. В-третьих, каждый человек является определенно детерминированным «продуктом» своей эпохи, неся в себе ее культурные ценности. История показывает, что при всей закрытости от мира, печать (дух) времени оставляет след и на обителях; во всяком случае, такое наследие веков без труда можно обнаружить во всех древних монастырях: пример – хотя бы барочная колокольня в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре.
И заслуга иеромонаха Алипия (Константинова), как раз и состоит в обращении к иконографическому опыту живописцев прошлых столетий (имя обязывало!), чтобы традицией попрать преходящее.
Под иконографическим опытом мы разумеем прототип, с которого писалась икона Валаамской Божией Матери.
На Валааме им сегодня считают византийский образ Никопеи. Сходство, конечно, есть. Но, во-первых, Никопея – икона поясного извода; во-вторых, существовал более древний образ, в полный рост и не менее похожий: из Никеи. Это мозаика в апсиде из церкви Успения.
История ее сложна и драматична. Произведение создавалось еще в доиконоборческую эпоху, по предположению В.Н.Лазарева, константинопольскими мастерами. [4] Вверху над Богородицей находился сегмент мандорлы, от которого расходились три луча. Средний из них касался головы Божией Матери. «Несомненно, Мария держала в руках Младенца, иначе остается непонятной проходящая через лучи надпись (EG GASTROS PRO EWSFOROU EGEGENHKA SE), раскрывающая смысл композиции». [5] Надпись носила догматический характер и напоминала о Непорочном Зачатии; тема же указывала на ее раннее возникновение.
Но вот в VIII веке грянул иконоборческий смерч, разрушительно сказавшийся и на никейской мозаике. Иконоборцы сбили изображение Богородицы и заменили его крестом. Однако, после победы иконопочитателей, мозаика была восстановлена. [6] Свидетельством чего является ктиторская надпись вимы: (STHLOI NAUKRATIOS TAS QEIAS EIKONAS) [Навкратий утверждает Божественные иконы]. XX век оказался для мозаики последним. В результате греко-турецкой войны 1919-1922 гг. памятник утрачен безвозвратно. Но, к счастью, Русский Археологический институт в Константинополе успел сделать профессиональные черно-белые фотографии мозаичного убранства Успенской церкви.
В качестве варианта Никейского образа следует назвать другую мозаику: «Богоматерь между императором Иоанном II Комнином и императрицей Ириной.” (1118 г. Южная галерея собора Св. Софии в Константинополе). Здесь поза Богомладенца еще больше напоминает валаамскую икону: Христу осталось лишь согнуть в локте благословляющую десницу, а в шуйцу взять державу.
Итак, если образ Божией Матери из Никеи связан с победой Православия, то константинопольская мозаика – с императорской четой; причем в последнем случае связь с императорским домом – наглядная, а в “Никопее” – символическая (как палладиум). И, тем не менее, они соединены между собой любовью Иоанна Комнина к Никопее, извод которой известен с X века: именно Никопея украшала колесницу этого басилевса. Отсюда понятен выбор иконографии, идентичной данному памятнику, для софийской мозаики.
Итак, никейский образ утрачен полностью, Софийский – наполовину. Но и Никопея, после ее захвата в 1204 г. венецианским дожем Энрико Дандолло и помещением в соборе св. Марка, оставалась закрыта особой завесой и потому «неизвестной, в точности, со стороны своей композиции» (акад. Н.П. Кондаков). Истинный вид Никопеи известен лишь с 70-х годов XX века, после реставрации.
Отец Алипий окончил свой земной путь до греко-турецкой войны. Данное обстоятельство должно подталкивать исследователей к более активному изучению биографии нашего изографа.
Необходимо выяснить: был ли он в Константинополе (возможно, по пути на Афон)? Удалось ли ему посетить Софийский собор? Мозаики о. Алипий мог видеть вряд ли: основной их массив расчищен уже в XX веке. Значит, существовала какая-то икона Никопеи, помимо увезенной в Венецию. Ибо писали же русские изографы такой образ для пророческого чина в первой половине XVII в., правда, далеко не похожий на свой прототип из X столетия. [7]
Если о. Алипий посещал Константинополь, то он имел возможность завернуть в Никею: следовало всего лишь переплыть узкое Мраморное море, чтобы увидеть город двух Вселенских Соборов. Рядом с Никеей, чуть севернее, находится и Халкидон. Кто из православных отказался бы их посетить?
Но не исключено, что наш изограф подвизался на Валааме безвыездно. Тогда он мог познакомиться с Никейским образом или Никопеей неизвестного списка по фото-, нет, скорей по литографии.
Пока ясно одно: Никопею какого-то древнего извода о. Алипий видел.
Эти византийские образы представляют нам Христа, утверждающим православное вероучение (потому в левой руке свиток); Валаамская икона показывает Христа Царем небес. И во всех случаях сквозным мотивом проходит тема Воплощения, тема Непорочного Зачатия, [8] а значит тема целомудрия и чистоты. Что во все времена было актуально и звучало призывом к покаянию.
Удивляет промыслительное создание и Никейского образа, и Валаамского – для храмов Успения Божией Матери. Нет совпадений в христианстве! Мистика Жизни антиномически переплетена здесь с мистикой Успения.
Не столь уж важно, обращался ли о. Алипий к Никейскому образу, связь с данным прототипом все равно очевидна и закономерна. Разрушение Успенского собора из г. Никеи руками тех же турок в 1922 г. на мистическом уровне выглядит ответным ударом.
С другой стороны, Валаамский образ есть таинственное востребование иконы для охранения и молитв против внутреннего врага: ровно через год после ее написания возникла в Петербурге «Народная воля». Повторимся: случайностей в христианстве нет. «Кто верит в случайность, тот не верит в Бога», – говорили на Руси. Простуда Натальи Андреевны Андреевой, первой получившей исцеление от Валаамской святыни, символически ни что иное, как «простуда» нации.
И в отличие от Натальи Андреевны, которая металась между Валаамом и Петербургом, полная веры в исцеление, Россия мыкается сегодня, полуверя в выздоровление.
Потому, в общих масштабах, мы только частично и выздоравливаем.
«По вере ваю буди вама» (Мф. 9:29).
Иконографическая связь Валаамского образа с византийскими памятниками, царскими по своему происхождению, первое чудотворное явление Валаамской иконы «вскоре после венчания на престол царя-мученика Николая II» действительно указывают на мистическое «значение иконы Валаамской Божией Матери для всей России». Она указывает для нас вектор движения к выздоровлению. В конечном пункте – создании православного царства, вне всяких сомнений, и произойдет полное исцеление народного организма нашей страны.
[2] Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. – Париж: Изд-во Западноевропейского экзархата Московсковской Патриархии, 1989. С. 406.
К 120-ю летию обретения чудотворной Валаамской иконы Божией Матери
31 марта 2017 г., накануне субботы 5-й седмицы Великого поста — праздника Похвалы Божией Матери (Субботы Акафиста), преосвященный епископ Троицкий Панкратий, игумен Валаамского монастыря, с братией обители совершил утреню с чтением акафиста Пресвятой Богородице перед чтимым образом Валаамской иконы Божией Матери.
Акафист Божией Матери, изначально как единственный в своем роде, именовался просто «Акафист», и только спустя столетия, когда появились другие подобные песнопения, закрепилось название «Акафист ко Пресвятой Богородице» или «Великий акафист». Таким образом, само слово «Акафист» из обозначения конкретного текста уже превратилось в обозначение жанра.
Валаамская икона Божией Матери не походит ни на одну из ранее прославленных икон Богоматери. По типологии ее чаще относят к византийскому образу «Никопеи» – «Победотворной». В алом мафории – цвет царственности, покрывающем синий гиматий, на одной руке, что под мафорием, Она держит Младенца, другой, открытой, в поручи – поддерживает Его спереди. Сам Господь – в белом гиматии, правая рука Его поднята в жесте благословения, в левой держава с крестом. Царица Небесная не обута, под Её босыми стопами – облако и вся Она – будто выступает из золотистого теплого марева, солнечного и успокоительного.
О том, что эта икона была и остается заступницей нашего Отечества, рассказывают три видения, которые во время службы в храме посетили старца Валаамского монастыря иеросхимонаха Михаила, практически нашего современника – он ушел из жизни в 1962 году. Видения были ему перед началом Великой Отечественной войны.
В первом видении старец увидел Божию Матерь в Валаамском образе, Иоанна Крестителя, Николая Чудотворца и других святых, которые слезно молились перед Ним за то, чтобы Он не оставил Русь в надвигающемся бедствии. Господь отвечал, что в России такова мерзость духовного запустения, душевного падения, такое множество других пороков, что беззакония эти переходят меру даже Великого Божиего терпения. Но и Божия Матерь и все святые продолжали со слезами Ему молиться, и Господь сказал, что Он не оставит России.
Прошло время, и вскоре старцу было второе видение, подобное прежнему: Матушка-Заступница в Валаамском образе и святой Иоанн-Креститель вновь стоят перед престолом Его и молят со слезами о спасении России и вновь ответил Он, что не оставит нашей Отчизны.
И в третьем видении уже одна Божия Матерь в том же образе Валаамской молит Сына Своего у Его Престола о спасении России и со слезами умоляет Его, чтобы Он вспомнил, как она стояла на коленях перед Его земным Распятием. И вот уже снова была готова Матушка-Заступница стать на колени перед Сыном, но Спаситель остановил Её, и сказал, что знает, как Она любит Россию, и потому ради Её Материнских слез Он не оставит нашу страну.
Эти откровения – чудо из чудес, которые еще раз подтверждают и особое заступничество Пречистой, Её покровительство нашей стране, и вновь свидетельствуют, что Валаам – еще одна Её обитель, еще один Афон, на территории России, который, впрочем, на некоторое время покинул пределы нашей страны. Этот исход Её Первоообраза в лике Валаамской иконы Божией Матери из пределов тогдашней России тоже – чудо высокого духовного значения.
Так же для Валаама и для всей России обретение Валаамской иконы имеет ещё одно уникальное значение – это явление нам Её предстательства перед Господом за Русь. Еще в первую Мировую войну валаамским старцам были видения, задокуметированные ими. В одном из них Пречистая, такая, как на Валаамской иконе, явилась плачущей перед Богом и молящаяся Ему о спасении земли русской от врага и даровании нашему народу победы.
И если мы молимся перед Валаамской иконой об обретении любви и веры и об исцелении душ и телес, то, любя свою Отчизну, какой бы она ни стала в эти странные, тяжелые для нашей духовности дни, мы можем и должны молиться о России сегодняшней. Из неё будет вырастать та, в которой будут жить дети наших детей.
(Молитва пред чудотворною иконою Пресвятыя Богородицы Валаамскою)
Пресвятая Госпоже, Владычице Богородице, страны нашея Заступнице, обители Валаамския красото и славо. Взирающе на пречистый лик Твой, в чудотворней иконе явленный, молим Тя: сохрани от всякаго зла обитель сию, юже преподобнии Сергий и Герман основаша, во братии мир огради и соблюди, осени Покровом Твоим строителей, благотворителей и благоукрасителей ея. О Всечестная наша Мати, Игумения всех православных обителей и иноческаго жития Покровительнице, пребуди неотступна от обители сия, сущаго достояния Твоего, и всесильными Твоими молитвами покрый и заступи нас, зде подвизающихся, от всяких бед и нужд, помози уставы преподобных отец непоколебимы сохранити, избави от падений греховных, даруй нам дух сокрушения и смирения, настави на исполнение обетов иноческих и всех заповедей Божиих. Приими смиренное моление наше, согрей нас дыханием любве Твоея и никогда не отступай от нас, да не оскудеет вера в нас грешных, и да сподобимся внити в Царствие Небесное, в немже возвеличим Тя, Матерь нашу Всепетую, и прославим Сына Твоего и Бога нашего со Безначальным Его Отцем и Пресвятым и Животворящим Его Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
О Пресвятая и Преблагословенная Владычице Богородице, небесе и земли Царице, обители Валаамския Покровительнице! Припадаем и покланяемся Тебе пред чудотворною иконою Твоею, и яко призрела еси милостивно на молитву болящия рабы Твоея и даровала еси ей исцеление, тако и ныне приими наше усердное моление, Тебе приносимое. Спаси и сохрани, Всемилостивая, Отечество наше и вся люди православныя, живущия в нем и к Тебе с любовию прибегающия, от нашествия иноплеменных, от глада и мора, и от всякаго зла; управи пути наша, да возсияют в земли Русстей правда и мир, радость и любовь, сохрани в ней до скончания века веру православную. Воззри милостивым оком Твоим на обитель Валаамскую и соверши Сама о Господе спасение всех в вере и надежде подвизающихся в ней. Умоли Сына Твоего и Бога нашего, да избавит всех нас от всякия беды, скорби и болезни, да наставит на исполнение заповедей Своих, от вечныя муки избавит и да сподобит Твоим ходатайством вселитися во обителех небесных и славити тамо Пресвятую Троицу, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Днесь светло красуется обитель Валаамская, и вси вернии в земли Российстей духовно торжествуют, прославляюще чудотворную икону Твою, Владычице, к нейже ныне мы притекающе с любовию глаголем сице: о Пречистая Дево Богородице, моли Сына Своего Христа Бога нашего, да избавит обитель сию и вся грады и веси страны нашея, от всех навет вражиих и спасет души наша яко Милосерд.
Ин тропарь, глас 4-й:
К Богородице прилежно ныне притецем и к Ея иконе чудотворней припадем и возопием Ей: о Пречудная Владычице Богородице, скорое нам яви заступление и помощь, землю нашу миром огради, ускори от всяких бед избавити ны по велицей Твоей милости.
Избранной Воеводе, Владычице нашей Богородице, похвальныя песни приносим, прославляюще чудотворную Ея икону, на острове Валааме явльшуюся. Ты же, яко имущая Державу непобедимую, от всяких бед и печалей избави страну Российскую и сотвори мольбу за вся люди поющия Тебе: Радуйся, Невесто Неневестная.
Валаамская икона божией матери значение в чем помогает
Подобное изображение Богоматери в Византии называли Никопея («Победотворная»). Название «Валаамская» стало для этой иконы не просто обозначением места её прославления, но выражением её таинственной связи со Спасо-Преображенским Валаамским монастырем. Наверное, основатели его, преподобные Сергий и Герман, при жизни на острове молились пред подобным образом Божией Матери. Тем более что по происхождению они были греками, а иконография Валаамской Никопеи также Византийского происхождения.
С другой стороны, Богородица в красном царственном, будто порфира, мафории является на иконе как Небесная Владычица. В иконе выражается полнота достоинства Божией Матери как Царицы неба и земли. Богородица зрится на иконе, будто огненный столп, в середине которого, как на престоле, восседает Предвечный Младенец-Вседержитель. Икона поражает сочетанием царственного величия и кроткого безмолвия.
Явление Валаамского образа чрезвычайно глубоко по своему духовному смыслу, ибо им Божия Матерь Сама засвидетельствовала Свой особый Покров острову на Ладоге, его духовного достоинства как Северного Афона (наименование «Северный Афон» стало вторым духовным именем Валаама). Поэтому икона являет образ исихастской молитвы, монашеского умного делания. Богородица предстает на иконе как Великая Мать, Игумения всех монашествующих, Настоятельница Валаамская.
История обретения Валаамской иконы Божией Матери и типична, и по-своему необычна, но довольно поучительна. О ней повествует записанное иноками «Сказание об обретении образа Пресвятой Богородицы, именуемом «Местная Валаамская»».
Одна благочестивая женщина (крестьянка Н.А. Андреева из Петербурга) в 1878 году сильно простудилась, у неё развился острый ревматизм рук и ног. Болезнь причиняла страшные страдания, никакое лечение не помогало. Врачи советовали ехать на теплые воды, но на это не было средств, и когда она уже находилась на грани отчаяния, какой-то внутренний голос сказал ей: «Поезжай на Валаам, выздоровеешь!». На последние деньги она купила билет, однако накануне поездки её одолело сильное сомнение. И вот ночью Наталии Андреевне было видение:
Укрепленная чудесным видением Божией Матери болящая Наталья на другой день с радостной душой отправилась в святое паломничество. Это было в 1887 году на праздник обретения мощей преподобных Сергия и Германа Валаамских. Однако первый приезд на Валаам лишь укрепил надежду, но не принес полного избавления. Страждущая женщина сподобилась узнать свою Посетительницу в Успенской церкви в иконе на левой колонне. Но в этот самый момент раздался свисток на готовом к отплытию пароходе.
Наталья Андреевна едва только успела поставить свечку, но, вернувшись в Петербург, она почувствовала значительное облегчение. Тогда она дала обещание обязательно вскоре приехать еще раз и воздать благодарение Богу и Его Пречистой Богоматери пред явленной иконой. Однако, её второй приезд в 1896 году оказался неудачным: она не нашла икону на месте. Но на третий раз на праздник преподобных Сергия и Германа в 1897 году исцеление было полным.
Перед этим Наталья Андреевна со слезами горячо молилась перед мощами Валаамских чудотворцев об обретении иконы Божией Матери. И было ей еще два благодатных сна: в первом старичок в камилавке (по-видимому, преподобный Сергий Валаамский) сказал ей: «Подожди, найдешь Царицу Небесную!»; во втором, уже готовясь ко Причастию, она явственно узрела, как обретенную икону заносят в собор.
Расскажем же и о нем (тем паче, что иногда пишут, что автор Валаамской неизвестен).
При пострижении в монашество его нарекли именем преподобного Алипия, иконописца Киево-Печерского, что явилось прорицанием о его главном делании в монастыре. Иеромонах о. Алипий украсил многие рукописи, написал множество икон, создав особый «валаамский стиль», близкий афонскому письму XIX века. Надпись на надгробном камне на старом кладбище гласила: «Иеромонах Алипий, скончался 17 августа 1901 года, 50 лет от рождения. Искусный иконописец и усердный труженик. Святии отцы и братия, не забудьте и меня, егда молитеся».
Потом через эту икону Божия Матерь явила свидетельство о мощах самих Валаамских чудотворцев. Дело в том, что некоторые думали и говорили, что мощей преподобных Сергия и Германа нет под ракой, которая стоит будто только для их воспоминания. Однажды этому искусительному помыслу поддался известный старец о. Борис, в схиме Николай. Вот что он говорит.
«Во время всенощной, когда читали кафизмы, я сидел на хорах на первой скамейке и думал, что остров-то большой, и где могила неизвестна. Вдруг я умилился сердцем; на глазах показались слезы. Я взглянул на Валаамскую Божию Матерь, образ, который висел на колонне напротив креста. Около этой иконы увидал я преподобных Сергия и Германа; они стояли у ног Божией Матери, один по правую, другой по левую сторону. Одеты были они в мантии и схимы.
Они смотрели на братию, а у меня от радости слезы лились и душа рвалась к небесам. Я посмотрел опять на икону Валаамской Божией Матери, но преподобных Сергия и Германа больше не было, они скрылись. После этого я твердо уверовал, что они положены здесь, где находится рака, и что во время службы присутствуют с нами и стоят у ног Божией Матери, молятся и смотрят на нас.
И насельники, и паломники Спасо-Преображенского монастыря в один голос заявляют, как велико значение иконы Валаамской Богоматери для всей России. Это одна из трех икон Божией Матери, явленных в царствование Государя Императора Николая Александровича, наряду с Порт-Артурской и Державной иконами (Валаамский образ был явлен вскоре после венчания на престол царя-мученика).
Поразительно сходны обстоятельства их обретения: перед прославлением они пребывали в забвении и внешнем уничижении. Если учесть, что образ Божией Матери «Никопея» был в Византии палладиумом императорского дома, то становится очевидной духовная связь Валаамской и Державной икон Божией Матери. Промыслом Божиим между явлениями этих икон совершилось царствование российского самодержца Николая II.
После революции икона разделила с братией скорбь исхода из монастыря. До 1940 года она оставалась на Валааме, отошедшем после 1917 года к Финляндии, но после присоединения Ладоги к Советскому Союзу вместе с валаамскими иконами ушла в Финляндию, где валаамцы во главе с игуменом Харитоном основали монастырь, названный ими «Новый Валаам», главной святыней которого стал Валаамский образ Божией Матери. Сейчас явленная икона находится в Преображенском соборе Ново-Валаамского монастыря в Финляндии как его главная святыня.
На старом же Валааме остался список этой иконы, которая находилась прежде в Петербурге на Валаамском подворье. В 2000 году Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II благословил строительство первого храма в честь почитаемой и чудотворной иконы Валаамской Божией Матери, причем в том месте, где она была обретена. Тогда же им установлено празднование иконы Божией Матери «Валаамская» в первое воскресенье после дня памяти преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев.