вчера в четверг мой ум померк
Стихотворение дня
Гавриил Батеньков
Сегодня родился Гавриил Степанович Батеньков (1793 — 1863), участник Отечественной войны 1812 года, поэт и декабрист, проведший 19 лет в одиночной камере Петропавловской крепости.
Узник
Не знаю, сколько долгих лет
Провел в гробу моей темницы…
Был гордый дух вольнее птицы.
Стремящей в небо свой полет.
Вчера, в четверг,
Мой ум померк,
Я к горлу гвоздь приставил ржавый.
Творец мольбы мои отверг —
Вершись же смело, пир кровавый!
Не довелось:
Земная ось
Качнулась с силою чрезмерной.
Все затряслось,
И выпал гвоздь
Из длани слабой и неверной.
Качаюсь в каменном мешке —
Дитя в уютной колыбели…
Смеюсь в неистовом весельи
И плачу в горестной тоске.
Час предрассветный. На исходе
Угарной ночи кошемар.
Нет, не погас душевный жар
Во мне, несчастном сумасброде!
Стихами пухнет голова,
Я отыскал свой гвоздь любимый
И на стене неумолимой
Пишу заветные слова:
«И слез и радости свидетель,
Тяжелый камень на пути.
Мой гроб и колыбель, прости:
Я слышу скрып могильных петель».
Но нет же, нет!
К чему сей бред?
Еще мне жить, дождаться воли!
Десятки лет
И сотни бед
Мне суждены в земной юдоли…
Небес лазурь
Душевных бурь
Тщета затмила в день весенний.
Чела высокого не хмурь,
Мой падший гений.
Падший гений…
Светлеет небо над Невой,
Авроры луч зажегся алый,
А где-то в камере глухой
Томится узник одичалый.
Для комментирования вам надо войти в свой аккаунт.
Гавриил Батеньков Узник Затворник
„УЗНИК”
Гавриил Степанович Батеньков (1793-1863 г.)
Перевод с русского языка на болгарский язык: Красимир Георгиев
Не знам години дълги как
лежах в гробовната тъмница.
Духът ми горд бе волна птица,
в небето устремила бяг.
В четвъртък, вчера –
полудях,
пирон към гърлото си свърнах.
В Твореца милост не видях –
обрече ме на пир всекървав!
Не стана:
земният масив
се олюля със страшна сила.
Изпусна
гвоздея ръждив
дланта ми слаба и немила.
Разлюшквам каменен чувал –
като дете в уютна люлка.
Неистово се смея мълком
и плача в горестна печал.
На края е, преди да съмне,
среднощният ми зъл кошмар.
Но тлее пак душевна жар
сред мен, нещастен безразсъдник!
Надуват стихове глава,
любимия си гвоздей взимам
и на стена неумолима
редя заветните слова:
„Изпитах радости и скърби,
по пътя камък ме лъсти.
Ковчеже-люлка, ти прости,
гробовната ми примка скърца.”
Но не!
Защо бълнуваш ти?
Ще ме дочакат дните мене!
Години
с хиляди беди
все още са ми отредени.
Небе лазур,
душа крещи,
ден пролетен безцелно стене.
Високо чело не мръщи,
мой паднал гений!
Паднал гений.
В небесния над Нева храм
зората ален лъч излъчи,
в килия глуха нейде там
затворник подивял се мъчи.
Не зна́м годи́ни дъ́лги ка́к
лежа́х в гробо́вната тъмни́ца.
Духъ́т ми го́рд бе во́лна пти́ца,
в небе́то устреми́ла бя́г.
В четвъ́ртък, вче́ра – полудя́х,
пиро́н към гъ́рлото си свъ́рнах.
В Творе́ца ми́лост не видя́х –
обре́че ме на пи́р всекъ́рвав!
Не ста́на: зе́мният маси́в
се олюля́ със стра́шна си́ла.
Изпу́сна гво́здея ръжди́в
дланта́ ми сла́ба и неми́ла.
Разлю́шквам ка́менен чува́л –
като дете́ в ую́тна лю́лка.
Неи́стово се сме́я мъ́лком
и пла́ча в го́рестна печа́л.
На кра́я е, преди́ да съ́мне,
средно́штният ми зъ́л кошма́р.
Но тле́е па́к душе́вна жа́р
сред ме́н, нешта́стен безразсъ́дник!
Наду́ват сти́хове глава́,
люби́мия си гво́здей взи́мам
и на стена́ неумоли́ма
редя́ заве́тните слова́:
„Изпи́тах ра́дости и скъ́рби,
по пъ́тя ка́мък ме лъсти́.
Ковче́же-лю́лка, ти́ прости́,
гробо́вната ми при́мка скъ́рца.”
Но не́! Зашто́ бълну́ваш ти́?
Ште ме доча́кат дни́те ме́не!
Годи́ни с хи́ляди беди́
все о́ште са ми отреде́ни.
Небе́ лазу́р, душа́ крешти́,
ден про́летен безце́лно сте́не.
Висо́ко че́ло не мръшти́,
мой па́днал ге́ний! Па́днал ге́ний.
В небе́сния над Не́ва хра́м
зора́та а́лен лъ́ч излъ́чи,
в кили́я глу́ха не́йде та́м
затво́рник подивя́л се мъ́чи.
Превод от руски език на български език: Красимир Георгиев
Гавриил Батеньков
УЗНИК
Не знаю, сколько долгих лет
Провел в гробу моей темницы.
Был гордый дух вольнее птицы,
Стремящей в небо свой полет.
Вчера, в четверг.
Мой ум померк,
Я к горлу гвоздь приставил ржавый.
Творец мольбы мои отверг –
Вершись же смело, пир кровавый!
Не довелось:
Земная ось
Качнулась с силою чрезмерной.
Все затряслось,
И выпал гвоздь
Из длани слабой и неверной.
Качаюсь в каменном мешке –
Дитя в уютной колыбели.
Смеюсь в неистовом весельи
И плачу в горестной тоске.
Час предрассветный. На исходе
Угарной ночи кошемар.
Нет, не погас душевный жар
Во мне, несчастном сумасброде!
Стихами пухнет голова,
Я отыскал свой гвоздь любимый
И на стене неумолимой
Пишу заветные слова:
„И слез и радости свидетель,
Тяжелый камень на пути.
Мой гроб и колыбель, прости:
Я слышу скрып могильных петель”.
Но нет же, нет!
К чему сей бред?
Еще мне жить, дождаться воли!
Десятки лет
И сотни бед
Мне суждены в земной юдоли.
Небес лазурь
Душевных бурь
Тщета затмила в день весенний.
Чела высокого не хмурь,
Мой падший гений.
Падший гений.
Светлеет небо над Невой,
Авроры луч зажегся алый,
А где-то в камере глухой
Томится узник одичалый.
—————
Руският поет и писател Гавриил Батенков (Гавриил Степанович Батеньков) е роден на 25 март/5 април 1793 г. в гр. Тоболск. Участник е в Отечествената война от 1812 г. и в задграничните походи на руската армия през 1813-1814 г., подполковник от корпуса на инженерните войски, 18 пъти е раняван, попадал е във френски плен. Декабрист, бори се за ликвидацията на крепостното право и за конституционна монархия, участвал е в разработката на плана за въстанието от 1825 г.; изпратен е на каторга в Петропавловската крепост (1827-1846 г.). През 1856 г. е амнистиран. Издава стихосбирката „Одичалый” и книгата „О египетских письменах” (1824 г.), автор е на обширно творчество (особено внимание заслужава „Повесть собственной жизни”), публикувано чак след смъртта му. Умира на 29 октомври/10 ноември 1863 г. в с. Петришчево, близо до Калуга.
Гавриил Батеньков. Авантюрист, безумец, мудрец?
«Декабристы» – тексты короткого цикла моих радиопрограмм рубрики «Душа поэта» на одесском радио «Гармония мира», плавно выросших из другого радиоцикла – «Современники Пушкина». Очерк о Кюхельбекере «остался» в «пушкинском».
Здесь:
1. Декабристы в поэзии Пушкина
2. Жены декабристов в русской литературе
3. Кондратий Рылеев. Я не Поэт, а Гражданин
4. Бестужев-Марлинский, первый русский романист
5. Александр Одоевский. Сердце бросил в море жизни шумной…
6. Просветитель Владимир Раевский
7. Гавриил Батеньков. Авантюрист, безумец, мудрец?
8. Федор Глинка. Публицист, пропагандист, лирик
9. Павел Катенин – рыцарь классицизма
Последовательность и нумерация, разумеется, весьма условны.
ГАВРИИЛ БАТЕНЬКОВ. АВАНТЮРИСТ, БЕЗУМЕЦ, МУДРЕЦ?
Гавриил Степанович Батеньков – автор неординарный и в некоторой степени загадочный. Он был известен и как герой Отечественной войны 1812 года, и как инженер, и как декабрист, а в силу этого последнего обстоятельства – в меньшей степени как поэт.
Жизнь его, как и поэтическое наследие, настолько противоречивы, что исследователи по многим фактам не пришли к единому мнению, а личность его явилась ярким примером авантюрного героя, благодаря чему он стал главным персонажем нескольких романов. Более того, существует предположение, что обстоятельства жизни и творчества Гавриила Батенькова даже вдохновили одного из уважаемых ученых вынести на суд коллег и читателей поэтическую мистификацию.
Впрочем, действительно ли изданный в 1970-х годах доктором филологических наук Александром Илюшиным сборник неизвестных ранее философских стихотворений Батенькова является мистификацией (что заподозрил другой известный ученый, ученик Илюшина – Максим Шапир), так по сей день и неизвестно. Фактом остается лишь то, что рукописей этих стихотворений никто и никогда не видел, что, впрочем, не удивительно, если учесть двадцатилетнее заключение Гавриила Батенькова в одиночной камере Петропавловской крепости.
Но все же часть его стихотворений доподлинно известна, некоторые относятся как раз ко времени заключения, и передают смешанные чувства обреченного на долгий плен и изоляцию человека, в которых мы читаем и отчаяние на грани безумия, и надежду в минуты смирения:
УЗНИК
Не знаю, сколько долгих лет
Провел в гробу моей темницы…
Был гордый дух вольнее птицы,
Стремящей в небо свой полет.
Вчера, в четверг,
Мой ум померк,
Я к горлу гвоздь приставил ржавый,
Творец мольбы мои отверг –
Вершись же смело, пир кровавый!
Не довелось:
Земная ось
Качнулась с силою чрезмерной,
Все затряслось,
И выпал гвоздь
Из длани слабой и неверной.
Стихами пухнет голова.
Я отыскал свой гвоздь любимый
И на стене неумолимой
Пишу заветные слова:
«И слез и радости свидетель,
Тяжелый камень на пути.
Мой гроб и колыбель, прости:
Я слышу скрып могильных петель».
Но нет же, нет!
К чему сей бред?
Еще мне жить, дождаться воли!
Десятки лет
И сотни бед
Мне суждены в земной юдоли.
Здесь автор, по утверждению уже упомянутого исследователя Илюшина, проявил себя как экспериментатор, применив внутристрочную рифму:
Небес лазурь душевных бурь
Тщета затмила в день весенний.
Чела высокого не хмурь,
Мой падший гений. Падший гений…
Мотивы, образы и способ внутренней рифмовки этого стихотворения перекликаются с поэмой Гавриила Батенькова «Одичалый», написанной им в 1827 году под впечатлением от «Шильонского узника» Байрона в переводе Василия Жуковского. Поэма Батенькова сохранилась у некоторых декабристов в рукописных списках, а опубликована была с цензурными пропусками в «Русской беседе» только в 1859 году.
Надо сказать, что стихи Гавриил Батеньков писал и до ареста, преимущественно юмористические, но в заключении и после него творчество его приобрело философскую направленность. Однако своеобразное чувство юмора и самоирония не только сохранились, но и придали особенное своеобразие его творчеству. Показательным в этом смысле, на мой взгляд, можно считать его позднее стихотворение «Гордыня». Вот некоторые отрывки из него:
2.
Дружил я с Марсом и Амуром,
Но тем нимало не горжусь.
Нет безобразья в лике хмуром,
Но и в красавцы не гожусь.
Не грабил по большим дорогам –
Ужели пред людьми и богом
Гордиться сим? Не сим – так чем?
Своим былым долготерпеньем?
Двадцатилетним заточеньем?
О нет, друзья! горжусь не тем…
3.
Но тем горжусь, что в этом мире
Я много мыслил; что подчас,
Седого океана шире,
Мысль к беспредельному неслась.
О, сколько было дум высоких,
Решений важных и глубоких,
Вторжений в тайны бытия!
Кипел мой ум, звяцала лира,
И стройную великость мира
Благословляла песнь моя.
9.
Вернись, гордыни славный гений,
Вернись и силы мне верни,
И сонм докучливых сомнений,
Мной овладевших, отжени!
Провижу область дум высоких,
Решений смелых и глубоких,
Вторжений в тайны бытия!
Мой ожил ум, звяцает лира,
И стройную великость мира
Благословляет песнь моя.
Стихотворение это написано Гавриилом Батеньковым уже в конце жизни, в 1860 году. И неслучайно эту парадоксальную оду он посвятил гордыне: многие, его знавшие, отмечали и его амбициозность, и честолюбие, и неуживчивый характер. Существует предположение, что император Николай I столь жестоко отнесся к Батенькову, не принимавшему участия в восстании, и обрек его на 20 лет полной изоляции потому, что в планах декабристов ему отводилось одно из руководящих мест во Временном революционном правлении.
Это притом, что в революционное «Северное общество» Гавриил Батеньков был принят незадолго до восстания – лишь в ноябре 1825 года. Более того, к идее восстания он относился скептически, и ему даже не сообщили о времени и месте его проведения. Да и вообще существует мнение, что Батеньков примкнул к декабристам не ради идей, как многие из них, а в надежде реализовать свои честолюбивые планы занять высокий пост в государстве.
Тем не менее, он был против крепостного права, а также выступал за конституционную монархию. Декабристы ценили его как профессионала: к этому времени за плечами Батенькова был большой и жизненный опыт, и опыт военной и государственной службы. Много лет спустя, в 1859 году, он не без самоиронии осмысливал свои честолюбивые амбиции:
Был одержим одною страстью –
Служить добру сверх меры сил.
Не знаю, к счастью иль к несчастью
Той жажды я не утолил.
Нам, реформаторам, дай волю –
Добра такого натворим,
Так перепашем жизни поле,
Такую кашу заварим,
Что благонравные потомки,
Замыслив прежнее вернуть,
Лишь бренны обретут обломки,
Спасенья преградивы путь.
Так, бремя праздности постылой
Меня тягчило поделом.
Меня помянут над могилой
Пусть не добром – а и не злом!
«Великих, – скажут, – сил духовных
Почиет муж под камнем сим:
Не сделал дел, его достойных,
За что его особо чтим!».
Гавриил Степанович Батеньков родился 25 марта (5 апреля) 1793 года в Тобольске в семье военного, получил образование во 2-м кадетском корпусе в Петербурге, где учился вместе с Владимиром Раевским. В 1812 году в чине прапорщика окончил кадетский корпус, принимал участие в Отечественной войне и заграничных походах, проявив себя храбрым офицером. В 1814 году в сражении при Монмирале получил десять штыковых ран и попал в плен, в котором провел больше года. После освобождения из плена вернулся в армию, и вышел в отставку по состоянию здоровья в мае 1816 года. После этого сдал экзамен в Институте корпуса инженеров путей сообщения, и по причине неуживчивого характера был отправлен на службу аж в Сибирь.
В Томске Батеньков возглавил инженерно-технические работы, под его руководством благоустраивались улицы, водоисточники, набережная реки Ушайки. Деревянный мост через эту реку прослужил более 100 лет. Здесь же Гавриил Батеньков принимал активное участие в деятельности масонской ложи «Великого светила».
В 1819 году генерал-губернатором в Томск был назначен Сперанский, под началом которого государственная карьера Батенькова стремительно пошла вверх. В 1822 году вместе со Сперанским он прибыл в Петербург, где стал членом Совета военных поселений, в 1824 году был произведен в подполковники. Интересно, что Гавриил Батеньков участвовал в разработке устава об управлении инородцев, который определял правовой статус и самоуправление народов Сибири вплоть до Февральской революции. Знакомство с Рылеевым, Раевским, братьями Бестужевыми привели Батенькова в ряды декабристов.
Как говорилось, участия в восстании он не принимал, более того, поколебавшись, присягнул Николаю, но был арестован уже 28 декабря 1825 года, и признал себя главным деятелем движения. Был осужден на вечную каторгу, которая была заменена одиночным заключением. Считается, что сидя в тюрьме, Батеньков страдал психическим расстройством, писал полубезумные письма Николаю I, но действительно ли он был болен, или симулировал умопомешательство, исследователи к единому мнению не пришли. Однако после освобождения, на свободе, болезнь его не беспокоила. Зато – не оставляла память о прошлом:
память пережитых бедствий
Не престает меня тягчить.
Добра от зла, причин от следствий
Ни мне, ни вам не отличить!
Боюсь я: время обратимо,
Ничто не пролетает мимо,
Вернется ужас прошлых лет,
И вновь из мира исторженный,
Последних радостей лишенный,
Очнется в крепости поэт.
После тюрьмы Гавриил Батеньков жил в Томске, затем в Калуге. Много писал – философские оды, пейзажные стихотворения, переложения псалмов и молитв, заметки о литературе, драму о времени Бориса Годунова. Интересовался творчеством поэтов 18 века – Ломоносова, Богдановича, Державина. Удивительным образом в его поэзии сочетаются архаизмы и вполне разговорные обороты. Любопытен его вариант известной оды Горация – «Я воздвиг памятник», смысл которой Батеньков, в отличие от других поэтов, буквально перевернул с ног на голову, назвав свой вариант «Non exegi monumentum», то есть – «Я НЕ воздвиг памятника»:
Себе я не воздвиг литого монумента,
Который бы затмил великость пирамид;
Неясный облик мой изустная легенда
В народной памяти едва ли сохранит.
Но весь я не умру: неведомый потомок
В пыли минувшего разыщет стертый след
И скажет: «Жил поэт, чей голос был негромок,
А все дошел до нас сквозь толщу многих лет».
Узнают обо мне в России необъятной
Лишь те безумцы, чей мне сродствен странный дух.
Ни славой, ни молвой стоустой и превратной
Не отзовется вдруг прошелестевший слух.
О чем сей слух? О том, что, в сумрачной Сибири
Влача свой долгий век, я истину искал,
Что был я одинок, но счастлив в этом мире
И в дни душевных гроз стихи свои слагал.
Умер Гавриил Степанович Батеньков 29 октября (10 ноября) 1863 года в Туле. Он оказался прав: неведомые ему потомки в пыли минувшего разыскали его след, и стихотворения, которые при жизни поэта не печатались, сегодня мы можем читать и – на пользу себе – осмысливать.
Стихотворения
Гавриил Степанович Батеньков
Не знаю, сколько долгих лет
Провел в гробу моей темницы…
Был гордый дух вольнее птицы.
Стремящей в небо свой полет.
Вчера, в четверг.
Мой ум померк,
Я к горлу гвоздь приставил ржавый.
Творец мольбы мои отверг —
Вершись же смело, пир кровавый!
Не довелось:
Земная ось
Качнулась с силою чрезмерной.
Все затряслось,
И выпал гвоздь
Из длани слабой и неверной.
Качаюсь в каменном мешке —
Дитя в уютной колыбели…
Смеюсь в неистовом весельи
И плачу в горестной тоске.
Час предрассветный. На исходе
Угарной ночи кошемар.
Нет, не погас душевный жар
Во мне. несчастном сумасброде!
Стихами пухнет голова,
Я отыскал свой гвоздь любимый
И на стене неумолимой
Пишу заветные слова:
«И слез и радости свидетель,
Тяжелый камень на пути.
Мой гроб и колыбель, прости:
Я слышу скрып могильных петель».
Но нет же, нет!
К чему сей бред?
Еще мне жить, дождаться воли!
Десятки лет
И сотни бед
Мне суждены в земной юдоли…
Небес лазурь
Душевных бурь
Тщета затмила в день весенний.
Чела высокого не хмурь,
Мой падший гений.
Падший гений…
Светлеет небо над Невой,
Авроры луч зажегся алый,
А где-то в камере глухой
Томится узник одичалый.
Non exegi monumentum
Себе я не воздвиг литого монумента,
Который бы затмил великость пирамид;
Неясный облик мой изустная легенда
В народной памяти едва ли сохранит.
Но весь я не умру: неведомый потомок
В пыли минувшего разыщет стертый след
И скажет: «Жил поэт, чей голос был негромок,
А все дошел до нас сквозь толщу многих лет».
Узнают обо мне в России необъятной
Лишь те безумцы, чей мне сродствен странный дух.
Ни славой, ни молвой стоустой и превратной
Не отзовется вдруг прошелестевший слух.
О чем сей слух? О том, что, в сумрачной Сибири
Влача свой долгий век, я истину искал,
Что был я одинок, но счастлив в этом мире
И в дни душевных гроз стихи свои слагал.
О Муза! Не гордись тяжелым вдохновеньем
Вошедшего в твой храм угрюмого жреца:
Снискать не суждено его песнотвореньям
Вечнозеленый лавр для твоего венца.
Вчера в четверг мой ум померк
Гаврии́л Степа́нович Ба́теньков (также Батенков; 25 марта [5 апреля] 1793, Тобольск — 29 октября [10 ноября] 1863, Калуга) — офицер, декабрист, писатель.
Участник Отечественной войны 1812 года и заграничных походов. Через А. Бестужева и К. Рылеева стал членом Северного тайного общества, быстро занял видное место, в декабристском правительстве предполагался на роль председателя. Арестован 28 декабря 1825 года в Петербурге, 29 декабря доставлен в Петропавловскую крепость в № 2 Никольской куртины: «содержать строжайше, дав писать, что хочет: так как он больной и раненый, то облегчить его положение по возможности». Был приговорён к вечной каторге, смягчённой до 20 лет. В 1846 году был выслан в Томск. После всеобщей амнистии 1856 года выехал в европейскую часть России. Жил в имении Петрищево Белёвского уезда Тульской губернии. Занимался переводами с французского (остались в рукописях).
Оставил много (по большей части неопубликованных) работ (в том числе «Повесть собственной жизни»), был незаурядным поэтом (при жизни издана только поэма «Одичалый», ряд произведений напечатаны в первой половине XX века) и критиком. Известна его статья, написанная по поводу сообщения о предполагавшемся выходе в свет 2-го тома «Мёртвых душ» Н. В. Гоголя.
В 1970-е годы А. А. Илюшин издал ряд ранее неизвестных философских стихотворений Батенькова, вызвавших высокую оценку критики и литературоведения 1970—1980-х годов; они вошли в несколько антологий и неоднократно переиздавались. Рукописи этих стихотворений в настоящее время неизвестны.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Батеньков,_Гавриил_Степ..
Non exegi monumentum
Себе я не воздвиг литого монумента,
Который бы затмил великость пирамид;
Неясный облик мой изустная легенда
В народной памяти едва ли сохранит.
Но весь я не умру: неведомый потомок
В пыли минувшего разыщет стёртый след
И скажет: «Жил поэт, чей голос был негромок,
А всё дошёл до нас сквозь толщу многих лет».
Узнают обо мне в России необъятной
Лишь те безумцы, чей мне сродствен странный дух.
Ни славой, ни молвой стоустой и превратной
Не отзовётся вдруг прошелестевший слух.
О чём сей слух? О том, что, в сумрачной Сибири
Влача свой долгий век, я истину искал,
Что был я одинок, но счастлив в этом мире
И в дни душевных гроз стихи свои слагал.
О Муза! Не гордись тяжёлым вдохновеньем
Вошедшего в твой храм угрюмого жреца:
Снискать не суждено его песнотвореньям
Вечнозелёный лавр для твоего венца.
NON EXEGI MONUMENTUM. Обращаясь к теме 30-й оды Горация, которую
разрабатывали Ломоносов, Державин, Пушкин, Батеньков строит свой
«антипамятник», где привычным поэтическим формулам придается противоположный смысл.
http://az.lib.ru/b/batenxkow_g_s/text_0040.shtml
*
Гавриил Степанович Батеньков, русский поэт, декабрист.
Родился 5 апреля 1793 г., Тобольск
Умер 10 ноября 1863 г. (70 лет), Калуга
Родился в семье русского офицера в Тобольске. С рождения не отличался отменным здоровьем, но получил военное образование во 2-ом кадетском корпусе в Петербурге.
В 1816 году был вынужден уйти в отставку. Позднее поступил на службу в ведомство путей сообщений, но за свой неуживчивый характер был назначен управляющим десятым округом путей сообщений в Сибири. В Томске принял участие в организации масонской ложи «Великого Светила», его записки легли в основу «Сибирского Учреждения».
Генерал-губернатор Михаил Сперанский назначил Гавриила Батенькова делопроизводителем сибирского комитета. В 1823 году последовало следующее назначение – членом военных поселений. В конце 1825 года Батеньков подал в отставку, и она была принята безоговорочно. Это озлобило Гавриила Степановича и толкнуло на сближение с руководителями декабристского Северного общества.
Участие Батенькова в восстании 14 декабря двусмысленное. С одной стороны, он не был предупрежден о восстании и не участвовал в нем, с другой, признавал себя главным деятелем движения. За это был приговорен к пожизненной каторге, которую император Николай I заменил двадцатилетней.
Отбыв заключение, в 1846 году Гавриил Степанович был отправлен на поселение в Томск. Он любил появляться в обществе, оставался очень деятельным, но политики старался не касаться. В европейскую часть России Гавриил Степанович Батеньков возвратился в 1856 году, много путешествовал. Умер в 1863 году.
https://bookmix.ru/news/index.phtml?id=2009
Среди имен декабристов имя Гавриила Степановича Батенькова известно мало. О нем больше говорят как о человеке, в полной мере принявшем наказание только за свое сочувствие заговору. Батеньков — единственный декабрист из Сибири, и именно в нем сказались особенности сибирского характера: выдержать двадцатилетнее одиночное заключение в крепости смог бы далеко не каждый даже очень мужественный человек.
Он же сумел не только сохранить в себе разум, мужество, желание благодарить за добро, но и способность творить: остались его стихи, написанные после освобождения, замечательные письма.
И хотя в своих произведениях Батеньков предстает как глубоко страдающий человек, поражает его способность прощать, он не умеет держать зло на обидчиков.