вечные загробные тайны издание свято пантелеимоновского монастыря на афоне

Дополнительные сканы/фото предоставлю по запросу!

Аргументированный торг уместен.

Оплата должна быть произведена СТРОГО в течение 2 дней с момента окончания торгов.

Все условия продаж подробно описаны на странице «Обо мне». Отправка лотов будет осуществляться в декабре. За работу почты ответственности не несу в соответствии со ст. 458 ГК РФ.

Источник

Свидетельства о умерших, о бессмертии души и о загробной жизни (Рассказ приходского священника)

– Отец мой был мел­ко­по­мест­ный поме­щик в Я‑ской губер­нии Д. уезда; при­над­ле­жала ему одна дере­венька. Тихо, плавно текла моя жизнь и я был при­мер­ным ребен­ком. Но вот мне испол­ни­лось десять лет, и я посту­пил в одно из сред­не­учеб­ных свет­ских заве­де­ний. Тяжело мне было при­вы­кать к новой жизни; в заве­де­нии я уже не слы­шал более того теп­лого, истинно рели­ги­оз­ного настав­ле­ния, какое мне давали дома на каж­дом шагу. Сна­чала я был рели­ги­о­зен и часто молился, но эта молитва была нередко при­чи­ной насме­шек моих това­ри­щей. Все вос­пи­тан­ники этого заве­де­ния, без над­зора роди­те­лей, были страш­ными кощу­нами, и их язви­тель­ные насмешки сыпа­лись гра­дом на мою голову за мою рели­ги­оз­ность. Под­держки у меня не было и моя охота к молитве сла­бела с каж­дым днем, сна­чала потому, что я сты­дился това­ри­щей, а потом опу­ще­ние молитвы обра­ти­лось уже мне в при­вычку; я при­стал к моим това­ри­щам, и молитва уже более нико­гда не при­хо­дила мне на ум. Беседы и раз­го­воры наши были самые гряз­ные, бого­про­тив­ные. Насмешки над Свя­щен­ным Писа­нием, над бого­слу­же­нием, над усер­дием и рели­ги­оз­но­стью неко­то­рых свя­щен­ни­ков и про­стого народа, — вот что было посто­ян­ным пред­ме­том наших раз­го­во­ров. Сна­чала меня коро­било от всего этого; потом время и обще­ство при­ту­пили во мне и это послед­нее про­яв­ле­ние доб­рого, оста­ток домаш­него вос­пи­та­ния. Но все-таки, как я ни опош­лился в этой среде, во мне было созна­ние того, что я грешу перед Богом; а между тем я про­дол­жал делать то же, что и това­рищи. Время шло; я пере­шел в послед­ний класс и тут-то окон­ча­тельно совер­ши­лось мое паде­ние, и преж­ние насмешки над свя­щен­ными обря­дами и рели­ги­оз­но­стью людей пере­шли в пол­ное осме­я­ние всей Боже­ствен­ной рели­гии. Я сде­лался отъ­яв­лен­ным мате­ри­а­ли­стом. Бытие Бога, без­смертне души, буду­щая загроб­ная жизнь – все это я счи­тал порож­де­нием фан­та­зии и зло сме­ялся над всем. Крест, это ору­дие нашего спа­се­ния, я сбро­сил с себя и с каким-то пре­зре­нием посмот­рел на него… Когда я стоял в церкви по при­ка­за­нию началь­ства, как я изде­вался, как сме­ялся над отправ­ле­нием Боже­ствен­ной службы. Когда насту­пали пост­ные дни, я нарочно ста­рался поесть ско­ром­ного, чтобы пока­зать пол­ное пре­зре­ние к цер­ков­ным поста­нов­ле­ниям. Свя­тые иконы, жития свя­тых были глав­ными пред­ме­тами моих насме­шек. Все­гда перед при­ня­тием Св. Тайн я ста­рался хоть чего-нибудь поесть и потом уже шел к при­ча­стию. Одним сло­вом, в эту пору я был каким-то извер­гом, а не человекам.

Но вот насту­пило время выхода моего из заве­де­ния, и тут-то я ринулся со всей силой в без­дну поги­бели, и много, много я увлек за собой чистых, невин­ных душ.

В один год умерли от холеры мои доб­рые роди­тели, и их теп­лая молитва перед пре­сто­лом Все­выш­него, должно быть, повела к исправ­ле­нию заблуд­шего их сына. По полу­че­нии изве­стия о их смерти я отпра­вился в село к ним на могилу. Странно: как я ни опош­лел, как ни сме­ялся над всеми свя­тыми чув­ствами чело­века, все-таки при­вя­зан­ность к роди­те­лям оста­лась, и холод­ный раз­врат­ный ум усту­пил голосу сердца – жела­нию побы­вать на могиле – и не осмеял его. Это я при­пи­сы­ваю осо­бен­ному дей­ствию Про­мысла Божия, потому что эта поездка на родину была нача­лом моего исправ­ле­ния. При­е­хав в род­ное село, я спро­сил цер­ков­ного сто­рожа, где могила таких-то, и, не думая пере­кре­ститься на цер­ковь, отпра­вился к ука­зан­ному месту…

Источник

Православное учение о жизни после смерти

В некоторых религиях и философских системах (например, в индуизме и стоицизме) проводится мысль, что главное в человеке — это душа, а тело — лишь временная оболочка, в которой душа развивается. Когда душа достигает известного духовного уровня, тело перестает быть нужным и должно быть сброшено, как сносившаяся одежда. Освободившись от тела, душа восходит на более высокую ступень бытия. Христианская вера не разделяет такое понимание человеческой природы. Давая предпочтение духовному началу в человеке, она все же видит в нем принципиально двухсоставное существо, состоящее из друг друга дополняющих сторон: духовной и материальной. Существуют и простые бестелесные существа, как ангелы и бесы. Однако у человека другое устройство и назначение. Благодаря телу его природа не только сложнее, но и богаче. Богом определенный союз души и тела — это вечный союз.

Когда после смерти душа покидает свое тело, она попадает в чуждые для себя условия. Действительно, она не призвана существовать как призрак, и ей трудно приспосабливаться к новым и неестественным для нее условиям. Вот почему для полного упразднения всех разрушительных следствий греха Богу угодно было воскресить созданных им людей. Это произойдет при втором пришествии Спасителя, когда по Его всемогущему слову душа каждого человека вернется в свое восстановленное и обновленное тело. Надо повторить, что она войдет не в новую оболочку, а соединится именно с телом, которое принадлежало ей раньше, но обновленное и нетленное, приспособленное для новых условий бытия.

Что касается временного состояния души со времени ее разлучения с телом и до дня всеобщего воскресения, то Священное Писание учит, что душа продолжает жить, чувствовать и мыслить. «Бог не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы», — сказал Христос (Мф. 22:32; Екк. 12:7).

Смерть, будучи временным разлучением с телом, в Священном Писании именуется то отшествием, то разлучением, то успением (2 Пет. 1:15; Фил. 1:23; 2 Тим. 4:6; Деян. 13:36).

Ясно, что слово успение (сон) относится не к душе, а к телу, которое после смерти как бы отдыхает от своих трудов. Душа же, разлучившись с телом, продолжает свою сознательную жизнь, как и раньше.

Справедливость этого утверждения видна из притчи Спасителя о богатом и Лазаре (Лк. 16 гл.) и из чуда на Фаворе. В первом случае Евангельский богач, находившийся в аду, и Авраам, находившийся в раю, обсуждали возможность послать душу Лазаря на землю к братьям богача, чтобы предостеречь их от ада. Во втором случае жившие задолго до Христа пророки Моисей и Илия беседуют с Господом о Его предстоящих страданиях. Еще Христос сказал иудеям, что Авраам увидел Его пришествие, очевидно, из рая и возрадовался (Ин. 8:56).

Эта фраза не имела бы смысла, если бы душа Авраама пребывала в бессознательном состоянии, как учат некоторые сектанты о жизни души после смерти. Книга Откровения в образных словах повествует о том, как души праведников на Небе реагируют на события, происходящие на земле (Откр. 5–9 главы).

Все эти места Писания учат нас верить, что действительно деятельность души продолжается и после ее разлучения с телом. При этом Писание учит, что после смерти Бог назначает душе место ее временного пребывания в соответствии с тем, что она заслужила, живя в теле: рай или же ад. Определение в то или иное место или состояние предваряется так называемым «частным» судом. Частный суд надо отличать от «всеобщего» суда, который состоится в конце мира. О частном суде Писание учит:

«Легко для Господа в день смерти воздать человеку по делам его» (Сир. 11:26).

И дальше: «Человеку надлежит однажды умереть, а потом суд», — очевидно, индивидуальный (Евр. 9:27).

Есть основание предполагать, что в начальной стадии после смерти, когда душа впервые попадает в совершенно новые для нее условия, она нуждается в помощи и руководстве своего Ангела-хранителя. Так, например, в притче о богатом и Лазаре рассказывается, что Ангелы взяли душу Лазаря и отвели ее на Небо. Согласно учению Спасителя, Ангелы заботятся о «малых сих» — о детях (в прямом и переносном смысле).

О состоянии души до всеобщего воскресения Православная Церковь учит так: «Веруем, что души умерших блаженствуют или мучаются по делам своим. Разлучившись с телом, они тотчас переходят или к радости, или к печали и скорби. Впрочем, не чувствуют ни совершенного блаженства, ни совершенного мучения, ибо совершенное блаженство или совершенное мучение каждый получит после всеобщего воскресения, когда душа соединится с телом, в котором жила добродетельно или порочно» (Послание восточных патриархов о Православной вере, член 18).

Таким образом, Православная Церковь различает два состояния души в загробном мире: одно для праведников, другое для грешников — рай и ад. Она не признает римско-католического учения о среднем состоянии в чистилище, поскольку в Священном Писании нет никакого указания на среднее состояние. При этом Церковь учит, что мучения грешников в аду могут быть сняты по молитвам за них и по добрым делам, совершаемым в их память. Отсюда обычай подавать помянники за Литургией с именами живых и умерших.

Душа на своем пути к Небу

В житиях святых и в духовной литературе существуют рассказы о том, как после смерти человека Ангел-хранитель сопровождает его душу к Небу для поклонения Богу. Нередко на пути к Небу бесы, увидев душу, окружают ее с целью напугать и отвлечь с собой. Дело в том, что, согласно Священному Писанию, после своего изгнания с Неба взбунтовавшиеся ангелы как бы завладели пространством, если можно его так назвать, между Небом и землей. Поэтому апостол Павел именует сатану «князем, господствующим в воздухе», а его бесов «поднебесными» духами злобы (Ефес. 2:2, 6:12).

Эти поднебесные скитающиеся духи, видя душу, ведомую Ангелом, обступают ее и обвиняют в грехах, совершенных ею во время земной жизни. Будучи чрезвычайно наглыми, они стараются напугать душу, довести до отчаяния и завладеть ею. В это время Ангел-хранитель ободряет душу и защищает ее. Из этого не следует думать, будто бесы имеют какое-то право над душой человека, ведь они сами подлежат суду Божию. Поощряет их на дерзость то, что во время земной жизни душа кое в чем была послушна им. Их логика простая: «Раз ты поступала, как мы, то тебе и место с нами».

В церковной литературе эта встреча с бесами называется «мытарствами».

(Из Отцов Церкви на эту тему говорят свв. Ефрем Сирин, Афанасий Великий, Макарий Великий, Иоанн Златоуст и др. Наиболее подробно развивает эту мысль св. Кирилл Александрийский в «Слове на исход души», печатаемом в Следованной псалтыри. Картинное изображение этого пути представлено в житии преподобного Василия Нового (десятый век), где явившаяся усопшая блаженная Феодора рассказывает, что она видела и испытала после своего разлучения с телом. Повествования о мытарствах можно еще найти в книге «Вечные загробные тайны». Читая эти рассказы, надо учитывать, что в них много образного, потому что фактическая обстановка духовного мира совсем не похожа на нашу.)

Подобная встреча с поднебесными духами злобы описана К. Икскулем. Вот что произошло после того, когда два Ангела пришли за его душой. «Мы стали быстро подниматься вверх. И по мере того как мы поднимались, моему взору открывалось все большее и большее пространство, и, наконец, оно приняло такие ужасающие размеры, что меня охватил страх от сознания моего ничтожества перед этой бесконечной пустыней. В этом, конечно, сказывались некоторые особенности моего зрения. Во-первых, было темно, но я видел все ясно; следовательно, зрение мое получило способность видеть в темноте; во-вторых, я охватывал взором такое пространство, которое, несомненно, не мог бы охватить моим обыкновенным зрением.

Идея времени погасла в моем уме, и я не знаю, сколько мы еще подымались вверх, как вдруг послышался сначала какой-то неясный шум, а затем, выплыв откуда-то, к нам с криком и гамом стала приближаться толпа каких-то безобразных существ. «Бесы!» — с необычайной быстротой сообразил я и оцепенел от какого-то особенного, неведомого мне дотоле ужаса. Окружив нас со всех сторон, они с криком и гамом требовали, чтобы меня отдали им, они старались как-нибудь схватить меня и вырвать из рук Ангелов, но, очевидно, не смели этого сделать. Среди этого невообразимого и столь же отвратительного для слуха, как сами они были для зрения, воя и гама я улавливал иногда слова и целые фразы.

— Он наш: он от Бога отрекся, — вдруг чуть не в один голос завопили они и при этом уж с такой наглостью кинулись на нас, что от страха у меня на мгновение застыла всякая мысль. — «Это ложь! Это неправда!» — опомнившись, хотел крикнуть я, но услужливая память связала мой язык. Каким-то непонятным образом мне вдруг вспомнилось ничтожное событие, относившееся к моей юности, о котором, кажется, я и вспомнить не мог.

Мне вспомнилось, как еще во времена моего учения, собравшись однажды у товарища, мы, потолковав о своих школьных делах, перешли затем на разговор о разных отвлеченных и высоких предметах, — разговоры, какие велись нами зачастую.

— Я вообще не любитель отвлеченностей, — говорил один из моих товарищей, — а здесь уж совершенная невозможность. Я могу верить в какую-нибудь, пусть и неисследованную наукой, силу природы, то есть я могу допустить ее существование, и не видя ее явных проявлений, потому что она может быть очень ничтожной или сливающейся в своих действиях с другими силами, и оттого ее трудно уловить; но веровать в Бога, как Существо личное и всемогущее, верить — когда я не вижу нигде ясных проявлений этой Личности — это уже абсурд. Мне говорят: веруй. Но почему должен я веровать, когда я одинаково могу верить и тому, что Бога нет. Ведь правда же? И может быть, Его и нет? — уже в упор ко мне обратился товарищ. — Может быть, и нет, — проговорил я. Фраза эта была в полном смысле слова «праздным глаголом»: бестолковая речь приятеля не могла вызвать во мне сомнений в бытии Бога. Я даже не особенно следил за разговором, — и вот теперь оказалось, что этот праздный глагол не пропал бесследно, мне надлежало оправдываться, защищаться от возводимого на меня обвинения. Обвинение это, по-видимому, являлось самым сильным аргументом моей погибели для бесов, они как бы почерпнули в нем новую силу для смелости своих нападений на меня и уж с неистовым ревом завертелись вокруг нас, преграждая нам дальнейший путь.

Я вспомнил о молитве и стал молиться, призывая на помощь тех Святых, которых знал и чьи имена пришли мне на ум. Но это не устрашало моих врагов. Жалкий невежда, христианин лишь по имени, я чуть ли не впервые вспомнил о Той, Которая именуется Заступницей рода христианского.

Но, вероятно, горяч был мой призыв к Ней, так преисполнена ужаса была моя душа, что едва я, вспомнив, произнес Ее имя, как вокруг нас вдруг появился какой-то белый туман, который и стал быстро заволакивать безобразное сонмище бесов. Он скрыл его от моих глаз, прежде чем оно успело отделиться от нас. Рев и гогот их слышался еще долго, но по тому, как он постепенно ослабевал и становился глуше, я мог понять, что страшная погоня отставала от нас.

Испытанное мною чувство страха так захватило меня всего, что я не сознавал даже, продолжали ли мы и во время этой ужасной встречи наш полет, или она остановила нас на время; я понял, что мы движемся, что мы продолжаем подыматься вверх, лишь когда предо мною снова разостлалось бесконечное воздушное пространство.

Пройдя некоторое его расстояние, я увидел над собой яркий свет; он походил, как казалось мне, на наш солнечный, но был гораздо сильнее его. Там, вероятно, какое-то царство света. Да, именно царство, полное владычество Света, — предугадывая каким-то особым чувством еще не виденное мною, думал я, — потому что при этом свете нет теней. «Но как же может быть свет без тени?» — сейчас же выступили с недоумением мои земные понятия.

И вдруг мы быстро внеслись в сферу этого Света, и он буквально ослепил меня. Я закрыл глаза, поднес руки к лицу, но это не помогло, так как руки мои не давали тени. Да и что значила здесь подобная защита!

Но случилось иное. Величественно, без гнева, но властно и непоколебимо, сверху раздались слова: «Не готов!» — И затем. затем мгновенная остановка в нашем стремительном полете вверх — и мы быстро стали опускаться вниз. Но прежде чем покинули мы эти сферы, мне дано было узнать одно дивное явление. Едва сверху раздались означенные слова, как все в этом мире, казалось, каждая пылинка, каждый самомалейший атом отозвались на них своим изволением. Словно многомиллионное эхо повторило их на неуловимом для слуха, но ощутимом и понятном для сердца и ума языке, выражая свое полное согласие с последовавшим определением. И в этом единстве воли была такая дивная гармония, и в этой гармонии столько невыразимой, восторженной радости, перед которой жалким бессолнечным днем являлись все наши земные очарования и восторги. Неподражаемым музыкальным аккордом прозвучало это многомиллионное эхо, и душа вся заговорила, вся беззаботно отозвалась на него пламенным порывом слиться с этой дивной гармонией.

Я не понял настоящего смысла относившихся ко мне слов, то есть не понял, что должен вернуться на землю и снова жить так, как раньше. Я думал, что меня несут в какие-либо иные места, и чувство робкого протеста зашевелилось во мне, когда предо мною сначала смутно, как в утреннем тумане, обозначились очертания города, а затем и ясно показались знакомые улицы и моя больница. Подойдя к моему бездыханному телу, Ангел Хранитель сказал: «Ты слышал Божие определение?» И, указывая на мое тело, повелел мне: «Войди в него и готовься!» После этого оба Ангела стали невидимы для меня».

Дальше К. Икскуль рассказывает о своем возвращении в тело, которое уже пролежало в морге в течение 36-ти часов, и как врачи и весь медицинский персонал были поражены чудом его возвращения к жизни. В скором времени К.Икскуль ушел в монастырь и закончил свою жизнь монахом.

Рай и ад

Что представляет собой Небо? Где оно? В разговорной речи люди обозначают Небо «вверху», а ад «внизу». Люди, видевшие во время своей клинической смерти состояние ада, неизменно описывали приближение к нему как именно спуск. Хотя, конечно, «верх» и «низ» — это условные понятия, однако, все же будет неправильным считать Небо и ад лишь за разные состояния: они — два разных места, хотя не поддающихся географическому описанию. Ангелы и души умерших могут быть только в одном определенном месте, будь то Небо, ад или земля. Мы не можем обозначить место духовного мира, потому что он находится вне «координат» нашей пространственно-временной системы. То пространство другого рода, которое, начинаясь здесь, простирается в новом, не уловимом для нас направлении.

Многочисленные случаи из житий святых показывают, как это другого рода пространство «прорывается» в пространство нашего мира. Так, жители острова Еловый видели душу святого Германа Аляскинского, восходящую в огненном столпе, а старец Серафим Глинский — восходящую душу Серафима Саровского. Пророк Елисей видел, как пророк Илия был взят на Небо в огненной колеснице. Как ни хочется нам своей мыслью проникнуть «туда», она ограничена фактом, что те «места» находятся вне нашего трехмерного пространства.

Так, например, в сообщениях д-ра Георга Ритчи, Бетти Мальц, Матрица Раулинга и других фигурирует и ад — «змеи, гады, невыносимый смрад, бесы». В своей книге «Возвращение из завтра» д-р Ритчи рассказывает о случившемся с ним самим в 1943 году, когда он видел картины ада. Там привязанность грешников к земным желаниям была неутолима. Он видел убийц, которые были как бы прикованы к своим жертвам. Убийцы плакали и просили у погубленных ими прощения, но те не слышали их. Это были бесполезные слезы и просьбы.

Томас Уэлч рассказывает, как, работая на лесопилке в Портланде, штат Орегон, он поскользнулся, упал в речку и оказался придавленным огромными бревнами. Рабочим потребовалось больше часа, чтобы найти его тело и достать из-под бревен. Не видя в нем никаких признаков жизни, они сочли его умершим. Сам же Томас в состоянии своей временной смерти оказался на берегу необъятного огненного океана. От вида несущихся волн горящей серы он остолбенел от ужаса. Это была геенна огненная, описать которую нет человеческих слов. Тут же, на берегу геенны огненной, он узнал несколько знакомых лиц, которые умерли раньше него. Все они стояли в оцепенении от ужаса, глядя на перекатывающиеся огненные валы. Томас понимал, что уйти отсюда нет никакой возможности. Он стал жалеть, что раньше мало заботился о своем спасении. О, если бы он знал, что ждет его, он бы жил совсем иначе.

В это время он заметил кого-то, идущего вдали. Лицо незнакомца отображало великую силу и доброту. Томас сразу понял, что это Господь и что только Он может спасти его душу, обреченную в геенну. У Томаса возникла надежда, что Господь заметит его. Но Господь шел мимо, смотря куда-то вдаль. «Вот-вот Он скроется, и тогда всему конец», — подумал Томас. Вдруг Господь повернул Свое лицо и взглянул на Томаса. Это все, что надо было — лишь один взгляд Господа! В одно мгновение Томас оказался в своем теле и ожил. Еще он не успел открыть глаза, как явно услышал молитвы рабочих, стоявших вокруг. Много лет спустя Томас помнил все, что увидел «там» во всех мельчайших подробностях. Этот случай невозможно было забыть (свой случай он описал в книжице «Oregon’s Amazing Miracle», Christ tor the Nations, Inc., 1976).

Пастор Кэннет Хейджин (Kenneth Е. Hagin) вспоминает, как в апреле 1933-го года, когда он жил в Маккиней, штат Техас, его сердце перестало биться, а душа вышла из тела. «После этого я стал спускаться все ниже и ниже, и чем больше я спускался, тем темнее и жарче становилось. Потом еще глубже я начал замечать на стенах пещер мерцание каких-то зловещих огней — очевидно, адских. Наконец, большое пламя вырвалось и потянуло меня. Уже много лет прошло с тех пор, как это случилось, а я до сих пор как наяву вижу перед собой это адское пламя.

Достигнув дна пропасти, я почувствовал около себя присутствие какого-то духа, который начал вести меня. В это время над адской тьмой прозвучал властный Голос. Я не понял, что он сказал, но почувствовал, что это — глас Бога. От силы этого голоса затрепетало все преисподнее царство, как листья на осеннем дереве при дуновении ветра. Тотчас дух, толкавший меня, выпустил меня, и вихрь понес меня обратно наверх. Постепенно опять стал светить земной свет. Я оказался снова в моей комнате и впрыгнул в свое тело, как человек впрыгивает в свои брюки. Тут я увидел свою бабушку, которая начала говорить мне: «Сыночек, а я думала, что ты умер».

Через некоторое время Кеннет стал пастором одной из протестантских церквей и посвятил свою жизнь Богу. Этот случай он описал в брошюре «Мое свидетельство».

Но вот, наконец, появился Ангел и спросил: «Каково тебе, брат?» — «Ты обманул меня! — воскликнул страдалец. — Не три часа, а многие годы я здесь в невыразимых мучениях!» — «Что за годы?! — переспросил Ангел, — прошел лишь один час, и тебе надлежит еще помучиться два часа». Тогда страдалец начал умолять Ангела вернуть его на землю, где он согласен страдать сколько угодно лет, лишь бы уйти из этого места ужасов. «Хорошо, — ответил Ангел, — Бог проявит к тебе великую Свою милость».

Оказавшись опять на своем болезненном ложе, страдалец с той поры уже с кротостью терпел свои страдания, помня адские ужасы, где несравненно хуже (из писем Святогорца, стр. 183-я, письмо 15-е, 1883 год).

Вот рассказ про двух друзей, из которых один ушел в монастырь и вел там святой образ жизни, а другой остался в миру и жил греховно. Когда друг, живший греховно, внезапно умер, его друг-монах стал молить Бога открыть ему участь его товарища. Однажды во сне явился ему умерший друг и стал рассказывать о своих невыносимых мучениях и о том, как неусыпающий червь гложет его. Сказав это, он приподнял свою одежду до колена и показал свою ногу, которая вся была покрыта страшным червем, снедавшим ее. От ран на ноге исходил такой ужасный смрад, что монах тотчас проснулся. Он выскочил из келий, оставив дверь открытой, а смрад из келий разлился по всему монастырю. Так как от времени зловоние не уменьшалось, то всем монахам пришлось переселиться в другое место. А монах, видевший адского узника, всю свою жизнь не смог избавиться от прилепившегося к нему смрада (из книги «Вечные загробные тайны», издание Свято-Пантелеимоновского монастыря на Афоне).

В противоположность этим картинам ужаса, описания Неба всегда светлы и радостны. Так, например, Фома N., ученый мировой известности, утонул в бассейне, когда ему было пять лет. К счастью, один из родственников заметил его, достал из воды и отвез в больницу. Когда остальные родственники собрались в больнице, доктор объявил им, что Фома скончался. Но неожиданно для всех Фома ожил. «Когда я оказался под водой, — рассказывал потом Фома, — то почувствовал, что лечу сквозь длинный туннель. На том конце туннеля я увидел Свет, который был настолько ярким, что можно было осязать его. Там я увидел Бога на троне и внизу людей или, вероятно, ангелов, окружающих престол. Когда я приблизился к Богу, Он сказал мне, что мое время еще не пришло. Я хотел было остаться, но внезапно очутился в своем теле». Фома утверждает, что это видение помогло ему найти правильный жизненный путь. Он захотел стать ученым, чтобы глубже постичь сотворенный Богом мир. Несомненно, он сделал большие успехи в этом направлении.

Бетти Мальц в своей книге «Я видела вечность», вышедшей в 1977-ом году, описывает, как сразу после смерти она оказалась на чудесном зеленом холме. Ее удивило, что имея три операционных раны, она стоит и ходит свободно и без боли. Над ней яркое синее небо. Солнца нет, но свет повсюду. Под босыми ногами — трава такого яркого цвета, какого на земле она не видела: каждая травинка как живая. Холм был крутой, но ноги двигались легко, без усилия. Яркие цветы, кусты, деревья. Слева от нее — мужская фигура в мантии. Бетти подумала: «Не Ангел ли это?» Они шли, не разговаривая, но она поняла, что он не был чужим и что он знал ее. Она чувствовала себя молодой, здоровой и счастливой. «Я чувствовала, что я имею все, чего когда-либо желала, была всем, чем когда-либо хотела быть, шла туда, где я всегда мечтала быть». Потом перед ее взором прошла вся ее жизнь. Она увидела свой эгоизм, и ей было стыдно, но она чувствовала вокруг себя заботу и любовь. Она и ее спутник подошли к чудесному серебряному дворцу, «но башен не было». Музыка, пение. Она слышала слово «Иисус». Стена из драгоценных камней, ворота из жемчуга. Когда ворота на мгновение приоткрылись, она увидела улицу в золотом свете. Она никого не видела в этом свете, но поняла, что это — Иисус. Она хотела войти во дворец, но вспомнила отца и вернулась в тело. Это переживание привело ее ближе к Богу. Она теперь любит людей.

Святой Сальвий Альбийский, галльский иерарх шестого века, вернулся к жизни после того, как был мертв большую часть дня, и рассказал своему другу Григорию Турскому следующее: «Когда келья моя сотряслась четыре дня тому назад и ты увидел меня мертвым, я был поднят двумя ангелами и отнесен на высочайшую вершину Неба, и тогда под моими стопами, казалось, виднелись не только эта жалкая земля, но также солнце, луна и звезды. Затем меня провели через ворота, которые сияли ярче солнца, и ввели в здание, где все полы блестели золотом и серебром. Свет тот описать невозможно. Место это было наполнено людьми и простиралось так далеко во все стороны, что конца ему не было видно. Ангелы расчистили передо мною путь сквозь эту толпу, и мы вошли в то место, на которое наш взгляд был направлен еще тогда, когда мы были недалеко. Над этим местом парило светлое облако, которое было светлее солнца, и из него я услышал голос, подобный голосу вод многих.

Потом меня приветствовали некие существа, одни из которых были облачены в священнические одежды, а другие в обычное платье. Мои сопроводители объяснили мне, что это были мученики и другие святые. Пока я стоял, меня обвеивало такое приятное благоухание, что, как бы напитанный им, я не ощущал потребности ни в еде, ни в питье.

Затем голос из облака сказал: «Пусть этот человек вернется на землю, ибо он нужен Церкви». А я пал ниц на землю и заплакал. «Увы, увы, Господи, — сказал я. — Зачем Ты показал мне все это только для того, чтобы снова отнять у меня?» Но голос ответил: «Иди с миром. Я буду призирать на тебя, пока не возвращу тебя вновь в это место». Тогда я плача пошел обратно через ворота, в которые вошел».

Другое замечательное видение Неба описано святым Андреем Христа ради юродивым, славянином, жившим в Константинополе в девятом веке. Однажды во время суровой зимы святой Андрей лежал на улице и умирал от холода. Вдруг он ощутил в себе необычайную теплоту и увидел прекрасного юношу с лицом, светящимся, как солнце. Этот юноша повел его в рай, на третье Небо. Вот что св. Андрей рассказывал, вернувшись на землю:

«По Божественному изволению я пребывал в течение двух недель в сладостном видении. Я видел себя в раю, и здесь я дивился несказанной прелести этого прекрасного и дивного места. Там находилось множество садов, наполненных высокими деревьями, которые, колыхаясь своими вершинами, веселили мое зрение, и от ветвей их исходило приятное благоухание. Эти деревья нельзя уподобить по красоте ни одному земному дереву. В тех садах были бесчисленные птицы с золотыми, белоснежными и разноцветными крыльями. Они сидели на ветвях райских деревьев и так прекрасно пели, что от их сладкозвучного пения я не помнил себя.

После этого мне показалось, что я стою наверху небесной тверди, передо мной же ходит какой-то юноша со светлым, как солнце, лицом, одетый в багряницу. Когда я последовал за ним, то увидел высокий и красивый крест, подобный радуге, а кругом его — огнеподобных певцов, которые воспевали и славословили Господа, распятого за нас на кресте. Шедший предо мною юноша, подойдя ко кресту, поцеловал его и дал знак и мне, чтобы я сделал то же. Лобызая крест, я наполнился несказанной радости и почувствовал благоухание сильнее прежнего.

Идя дальше, я посмотрел вниз и увидел под собой как бы морскую бездну. Юноша, обратившись ко мне, сказал: «Не бойся, ибо нам необходимо подняться еще выше», — и подал мне руку. Когда я ухватился за нее, мы уже находились выше второй тверди. Там я увидел дивных мужей, их не передаваемую на человеческом языке радость. И вот мы поднялись выше третьего неба, где я видел и слышал множество сил небесных, воспевающих и славословящих Бога. Мы подошли к какой-то блистающей, как молния, завесе, перед которой стояли юноши, видом подобные пламени. И сказал мне водивший меня юноша: «Когда откроется завеса, ты увидишь Владыку Христа. Тогда поклонись престолу славы Его». И вот какая-то пламенная рука отверзла завесу, и я, подобно пророку Исаии, узрел Самого Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и серафимы летали вокруг Его. Он был облачен в багряную одежду; лицо Его сияло, и Он с любовью взирал на меня. Увидев это, я пал пред Ним ниц, кланяясь Пресветлому и Престолу славы Его.

Какая радость объяла меня при созерцании лица Его, того нельзя словами и выразить. Даже и теперь, при воспоминании о том видении, я преисполняюсь неизреченной радостью. В трепете я лежал перед своим Владыкой. После сего все небесное воинство воспело предивную и неизреченную песнь, а затем — не понимаю и сам, как я снова очутился в раю».

(Интересно добавить, что когда святой Андрей, не видя Девы Марии, спросил, где Она, Ангел объяснил ему: «Ты думал увидеть здесь Царицу? Ее здесь нет. Она сошла в бедственный мир — помогать людям и утешать скорбящих. Я показал бы тебе Ее святое место, но теперь нет времени, ибо тебе надо возвратиться».)

Итак, согласно житиям святых и рассказам в православных книгах, душа попадает на Небо уже после того, когда она покинула этот мир и прошла пространство между этим миром и Небом. Нередко это прохождение сопровождается кознями со стороны бесов. При этом всегда Ангелы «ведут» душу на Небо, и она никогда не попадает туда самостоятельно. Об этом писал и святитель Иоанн Златоуст: «Тогда ангелы отвели Лазаря. ибо душа не сама собой отходит к той жизни, что для нее невозможно. Если мы, переходя из города в город, имеем нужду в руководителе, то тем паче нуждаться будет в путеводителях душа, исторгнутая из тела и представляемая к будущей жизни». Очевидно, современные рассказы о свете и о местах дивной красоты передают не действительные посещения этих мест, а лишь «видения» и «предвкушения» их на расстоянии.

Подлинное посещение Неба всегда сопровождается явными знамениями Божественной благодати: иногда дивным благоуханием, сопровождаемым чудесным укреплением всех сил человека. Например, благоухание так напитало святого Савелия, что ему более трех дней не требовалось еды и питья, и только когда он рассказал об этом, благоухание исчезло. Глубокий опыт посещения Неба сопровождается чувством благоговения перед величием Божиим и сознанием своего недостоинства. При этом личный опыт Неба недоступен точному описанию, потому что «не видел того глаз, не слышало того ухо, и не приходило то на ум человеку, что приготовил Бог любящим Его», и «теперь мы видим как бы через тусклое стекло, гадательно, тогда же увидим лицом к лицу» (1 Кор. 2:9 и 13:12).

Источник

• ← Что лучше минерит или нержавейка
• В италии горели машины →