ветхий завет что можно есть и что нельзя
Третья книга Моисеева. Левит, глава 11 Левит, глава 11
О чистой и нечистой пище
А из живых существ, что в воде обитают, только тех ешьте, у которых есть и чешуя, и плавники. В морях ли водятся они или в реках — их можно есть. Но все, у которых нет плавников и чешуи (в морях ли, в реках ли, будь то твари, кишащие в мелководье, или иные живые существа в водах глубоких), — они для вас отвратительны. Таковыми, отвратительными, и должны вы их считать; не ешьте их мяса и трупами их гнушайтесь. Любое в воде живущее творение, если у него нет плавников и чешуи, должно быть для вас отвратительно.
И вот из-за каких животных вы нечистыми можете стать (так что каждый прикоснувшийся к их трупам оказывается нечистым до вечера, и каждый, кто выносит их трупы, должен выстирать одежды свои — он до вечера будет нечист): нечистыми вы становитесь из-за всякого животного, у которого копыта раздвоены, но не разделены полностью, или которое не жует жвачку, — нечисты они для вас. И тот, кто прикоснется к нему, нечистым станет. Нечисты для вас все четвероногие животные, что ходят на лапах. Прикоснувшийся к трупам таких до вечера будет нечист. И тот, кто выносит их трупы, пусть выстирает одежды свои — до вечера будет нечист. Нечисты они и для вас.
Эти среди всех передвигающихся по земле тварей для вас нечисты. Если дотронется кто до них до мертвых, нечист целый день до вечера будет.
Так и всё, на что упадет мертвое из названных тварей, будет нечистым до вечера: и сосуд деревянный любой, и одежда, и любая вещь из кожи или ткани. Тогда каждый такой нужный в домашнем обиходе предмет нужно положить в воду — он нечист и станет чистым только после того, как пролежит в воде до вечера. Если же такая тварь попадет внутрь сосуда из глины, то и всё, что в нем, станет нечистым, и сосуд тот придется разбить, потому что любая пища, на какую попала вода из такого сосуда, будет уже нечистой; и любое питье во всяком таком сосуде тоже будет нечисто. Всё, на что б ни упала хоть частица какая от нечистого трупа, станет нечистым. Даже печь и очаг придется сломать, если будут осквернены. Нечисты они станут для вас. Но источник или яма для сбора и хранения воды всегда останутся чистыми. (Однако если кто из людей прикоснется к трупу упавшего туда животного, станет всяк нечистым.) Точно так же и с семенем, приготовленным к севу: даже если и попадет на него что-нибудь с нечистого трупа, останется чистым. Если же семена в воде, тогда, хотя бы и часть такого трупа упадет на семя, нечистым становится оно для вас.
Если падет какое животное, даже из тех, что идут у вас в пищу, то прикоснувшийся к трупу его до вечера будет нечист. А тот, кто еще и поел мясо павшей скотины, должен будет к тому же одежды свои выстирать — и до вечера будет нечист он. Равно и тому придется стирать одежды свои, кто выносил останки, и он тоже будет нечист до вечера.
Таков закон о животных четвероногих, о птицах, о живых существах, что в воде плавают, и тварях всяких, которые на земле кишат, дабы могли вы отличать нечистое от чистого и животных, которых можно есть, от тех, коих есть не должно».
b) 11:5 Даманы — животные, живущие в скалистых местах, по внешнему виду напоминающие бесхвостых сурков (см. Пс 103:18).
h) 11:19 Летучие мыши, конечно, относятся не к птицам, а к млекопитающим (отряд рукокрылые), но, поскольку обитают в «воздухе», отнесены к этому классу.
j) 11:22 Точно неизвестна ни одна из этих четырех пород саранчи. По этой причине учителя Закона со временем запретили употреблять в пищу все виды саранчи.
k) 11:30 Геккон — значение этого и следующих трех слов предположительно.
Какие запреты на еду существуют в христианстве (Новый Завет)?
Существуют ли какие-то запреты на еду в христианстве? В Евангелии от Марка говорится, что Иисус объявил всю пищу чистой для людей:
Он им ответил: «Неужели вы тоже не понимаете? Разве вы не видите, что ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его? Ибо оно идёт не в сердце к нему, а в желудок и затем выходит вон». (Так Он объявил всю пищу чистой.) (От Марка 7:18,19)
Правда ли, что вся пища является чистой для человека? Некоторые люди полагают, что это высказывание о пище было добавлено в Библию.
Никаких запретов на еду в христианстве нет
Простой ответ такой: вся еда является чистой для христиан. Не существуют никакие запреты на еду в христианстве, как нет и никаких диетических правил питания. Обычно переводчики Библии вставляют сноску о том, что это высказывание о еде потенциально могло быть сделано самим автором Евангелия от Марка, а не Иисусом Христом. Так что я понимаю, откуда могла пойти мысль о том, что Марк добавил эти слова о пище в свое Евангелие. Это похоже на правду. Возможно, что кто-то увидел это заявление, а затем добавил данные о том, что его не было в оригинальном Евангелии. Мы не можем опровергнуть данное заявление, насколько я знаю. В любом случае, мы, верим, что Евангелие от Марка вдохновлено Богом. Очевидно, что Бог позволил этому заявлению находиться в Библии, так что мы верим в то, что это поддержанная Богом интерпретация слов Иисуса.
Помимо этого надо помнить о том, что христиане не находятся под действием Закона Моисея, данного ему на горе Синай для иудейского народа. Теперь мы можем носить одежду, сделанную из более, чем одного вида нитей. Нам не надо сообщать священнику, если у нас появилось какое-то кожное заболевание. И нам не надо приносить в жертву животных.
Так что даже если бы у нас не было этого заявления о пище в Евангелии от Марка, мы все равно бы считали, что для христиан нет никакой нечистой, запретной или греховной пищи.
Ешьте любое мясо, продаваемое на мясном рынке, не задавая вопросов, вызываемых укорами совести, ибо «земля и всё на ней принадлежит Господу». Если неверующий пригласит тебя и ты решишь пойти, ешь всё, что ставят перед тобой, не задавая вопросов из-за угрызений совести. (1-е Коринфянам 10:25-27)
Дух ясно говорит, что позднее некоторые отойдут от веры. Они будут внимать лживым духам и поверят в учения, исходящие от бесов, а также от лицемерных лжецов, совесть которых клеймена раскалённым железом. Они запрещают жениться и говорят, что следует избегать некоторой пищи, хотя Бог создал пищу для того, чтобы верующие и те, кто знает истину, принимали её с благодарностью. Ибо всё, созданное Богом, — добро, и ничего не следует отвергать, если принимается оно с благодарностью, потому что всё это освящается словом Божьим и молитвой. (1-е Тимофею 4:1-5)
Джон Окс
Перевод Петров Игорь
Нашли ошибку в статье? Выделите текст с ошибкой, а затем нажмите клавиши «ctrl» + «enter».
Православная Жизнь
Библейское учение о пищевых ограничениях.
Продолжаем наш разговор о библейских пищевых повелениях и запретах. Переходя к новозаветным страницам, необходимо сразу задать важный вопрос: соблюдали ли первые христиане закон Моисея и все связанные с ним предписания о пище? Отвечаем: соблюдали. Процесс выхода христианства из среды иудейской обрядовости был довольно долгим. Вначале Церкви нужно было осмыслить хотя бы то, что христианам, пришедшим из язычества, ветхозаветный закон не нужен. Это отражено в решениях Апостольского Иерусалимского собора. Крестившимся язычникам было предписано лишь «воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите» (Деян. 15:29). Как видим, идоложертвенное, кровь, удавленина все же остаются под запретом. Ниже мы еще вернемся к этому вопросу.
Итак, уже в первые десятилетия своей жизни Церковь свидетельствует о ненужности для христианина из язычников Моисеева закона (за исключением означенных выше пунктов). Хотя иерусалимская еврейская община закон все еще соблюдала, совмещая его с верой во Христа, и так было вплоть до разрушения Иерусалима в 70 году. Вскоре после этой трагедии иудеохристианство уходит из Церкви навсегда.
Но нас сейчас интересует не это. Несомненно, самым ярким проповедником необязательности и даже опасности закона для язычников был апостол Павел. Как первопроходец в этой области, он понес много скорбей за свои взгляды. Для дальнейшего понимания церковного отношения к различению пищи нам необходимо углубиться в учение апостола по этому вопросу.
Если двигаться по Новому Завету согласно церковной последовательности апостольских посланий, впервые темы ядения или неядения по религиозным мотивам встречаются в Послании к римлянам, в 14-й главе. К этому материалу мы и обратимся. Контекст поднятой темы был следующий.
Дело в том, что среди римских христиан существовали различные взгляды по поводу того, можно ли христианину есть мясо и пить вино. Некоторые считали нужным воздерживаться от того и другого, освящая некоторые дни постом. Иные признавали бесполезными подобные ограничения христианской свободы. Ко всему прочему добавлялось и то, что на рынке преимущественно продавали идоложертвенные продукты (посвященные тем или иным языческим богам), и перед христианами неминуемо вставал вопрос, как к ним относиться. Смело есть, не задумываясь ни о чем? Так многие и делали. Не вкушать и гнушаться как чем-то нечистым? Некоторые именно так и поступали. Данная ситуация породила множество споров и недоумений, на которые и пытается ответить апостол Павел.
Прежде всего он выясняет, что «нет ничего в себе самом нечистого; только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто» (Рим. 14:14). Мысль Павла вполне созвучна словам Христа: «Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека» (Мф. 15:11). Христианское понимание осквернения касается духовной жизни человека; в первую очередь тайных мыслей и желаний, а затем уже слов и поступков. Они оскверняют человека, а не пища и питие.
Как хорошо бы помнить это нам, впадающим иногда в ревность не по разуму! Как часто мы проявляем чудеса сообразительности: только бы не съесть чего-то «неуставного», но при этом спокойно можем носить в себе злобу и недоброжелательность, вовсе не чувствуя никакого осквернения – а ведь именно в таком состоянии наша душа глубоко осквернена! Насколько нам легче заниматься формой, а не содержанием, и как часто происходят наши невидимые падения именно из-за болезненной привязанности ко всему внешнему! Внешнее тоже необходимо, но как трудно порой преодолеть соблазн сделать внешность целью духовной жизни…
Итак, Павел, выяснив, что «нет ничего в себе самом нечистого», отмечает важную вещь: перебирающих пищей он называет «немощными», но просит не мешать им, ибо они решились не есть те или иные продукты по своему внутреннему убеждению и действуют ради Господа. Решение принято «по вере», и это для апостола важно: «Кто ест, для Господа ест, ибо благодарит Бога; и кто не ест, для Господа не ест, и благодарит Бога… Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает. А сомневающийся, если ест, осуждается, потому что не по вере; а все, что не по вере, грех (Рим.14:6; 22–23).
Павел вообще не считает вопрос пищи очень-то важным в христианстве, «ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе» (Рим. 14:17). Следовательно, по причине поста или вкушения ни в коем случае нельзя ссориться. «Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест» (Рим. 14:3), – увещевает апостол. И, конечно же, не стоит соблазнять брата принципиальным вкушением или невкушением: «Ради пищи не разрушай дела Божия. Все чисто, но худо человеку, который ест на соблазн» (Рим. 14:20).
Таковы главные тезисы учения Павла о религиозном значении еды в Послании к римлянам. Гораздо более широкие рассуждения на интересующую нас тему мы находим в Первом Послании к коринфянам.
Здесь Павел уже больше локализирует свое внимание именно на идоложертвенной пище. Поначалу звучат уже знакомые нам мысли о второстепенном значении пищи в христианской жизни, а также о том, что едой не должно никого соблазнять и огорчать: «Пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем. Берегитесь однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных» (1 Кор. 8:8–9). Говоря же об идоложертвенном, Павел вообще отрицает какое-либо воздействие на христианина идоложертвенной пищи, так как сам идол есть попросту ложный символ несуществующей реальности: «Об употреблении в пищу идоложертвенного мы знаем, что идол в мире ничто, и что нет иного Бога, кроме Единого» (1 Кор. 8:4).
Казалось бы, все ясно. Есть Единый Бог, которому покланяются христиане, а все остальное – иллюзия и обман. И вдруг среди привычных нам тезисов появляется другая, совершенно новая мысль. Апостол признает, что хоть «идол в мире ничто», но за несуществующей реальностью языческих богов скрываются бесы, и вкушение идоложертвенного означает общение с бесами. Прочитаем цитату из 10-й главы Послания:
«Возлюбленные мои, убегайте идолослужения. Я говорю [вам] как рассудительным; сами рассудите о том, что говорю. Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба. Посмотрите на Израиля по плоти: те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника? Что же я говорю? То ли, что идол есть что-нибудь, или идоложертвенное значит что-нибудь? [Нет], но что язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу. Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами. Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской» (1Кор.10:14–21).
Вот какой неожиданный поворот! Таков Павел – он всегда непредсказуем. Его мысль течет, как полноводная река, и часто готовит нам или бурные водопады, или прозрачную отмель, или вдруг необычайную глубину, или извилистые повороты. Ситуация с идоложертвенным усложняется. Да, изображаемая идолом реальность не существует, но за идолом скрывается падший ангел, который все же присутствует. «Яко вси бози язык бесове» (Пс. 95:5). И вкушать идоложертвенное осознанно – значит вступать во взаимодействие со злым духом. Итак, есть ли опасность осквернения? Ответ неминуемо получается двойственный. Вкушение идоложертвенного без веры в языческого бога, но при наличии твердой веры во Христа никакого осквернения не произведет, ведь осквернение в христианстве – понятие внутреннего характера; но при этом будет наблюдаться косвенное участие в языческом богослужении, а это нежелательно.
Апостол еще кое-что уточняет: «Все, что продается на торгу, ешьте без всякого исследования, для [спокойствия] совести; ибо Господня земля, и что наполняет ее. Если кто из неверных позовет вас, и вы захотите пойти, то все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования, для [спокойствия] совести. Но если кто скажет вам: это идоложертвенное, – то не ешьте ради того, кто объявил вам, и ради совести. Ибо Господня земля, и что наполняет ее. Совесть же разумею не свою, а другого: ибо для чего моей свободе быть судимой чужою совестью? Если я с благодарением принимаю [пищу], то для чего порицать меня за то, за что я благодарю? Итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию» (1 Кор. 10, 25–31).
Как мы видим, Павел, самый великий миссионер в истории христианства, облекает тему вкушения идоложертвенного в миссионерские одежды. Забавно поясняет данную ситуацию о. Андрей Кураев. Допустим, мы пришли в гости – рассуждает о. Андрей. Хозяйка угощает, стол прекрасно накрыт. И вдруг хозяйка говорит: «А вот попробуйте вкуснейшие кришнаитские пирожки, мне сегодня дали на улице. Такие хорошие ребята эти кришнаиты. » Что делать? Ведь кришнаитский прасад – это и есть идоложертвенная еда. В таком случае, считает Кураев, мы должны ради этой женщины отказать. Нельзя, чтоб она думала, что вкушать идоложертвенное – это хорошо. Однако ночью (допустим, мы остались ночевать) мы можем прокрасться на кухню и со спокойной совестью съесть все пирожки. И даже, может быть, не перекрестившись – ибо «идол в мире ничто».
Вывод: я не боюсь осквернения от пищи, так как Христос сильнее бесов, но если мой ближний не имеет такого знания, которое есть у меня, я не имею права искушать его своей смелостью. Вдумаемся. Снова повторим. Идол есть ничто, и его нельзя бояться. Вся пища создана Богом для человека, поэтому кушать можно все, продаваемое на рынке, не сомневаясь. Однако мы можем рассуждать относительно вкушения или невкушения в зависимости от воздействия наших поступков на других людей (миссионерский фактор). Сами же должны иметь крепкую веру и ничего не бояться. Но опять же оговорка: за идолом может скрываться бес, поэтому все же лучше не иметь дело с пищей, принесенной идолу.
Парадоксально? Да. Однако здравая мысль тут есть, и ее можно понять. «Всякое богослужение соединяет человека с тем существом, которому оно посвящено. Так Евхаристия ставит христиан в общение со Христом, иудейская жертва приводила евреев в соприкосновение с алтарем Иеговы, а языческая – ставит человека под влияние демонов, – от которых произошло и самое идолослужение, – а этого и не хочет допустить апостол Павел» (1).
Потому и на Апостольском соборе был принят запрет на идоложертвенное, и впоследствии Церковь подтвердила это в правилах Вселенских Соборов. Также надо понимать, что есть момент дисциплины. В некоторых вопросах должна быть одна дисциплина для всех – и для сильных, и для слабых. Объяснять каждому в отдельности тонкости учения Павла было бы трудно. Необходимо учитывать сложность отношений в первой Церкви иудео-христиан и языко-христиан. Языко-христианин, узнав, что идол ничто, мог спокойно есть идоложертвенное, как он это и всегда делал, только уже зная, что это приношение ложным богам и никак ему не навредит. Для иудео-христианина, воспитанного в рамках пищевых запретов закона, эта картина выглядела бы ужасной до обморока. То же касается и вкушения крови. Поэтому последовал жесткий запрет, одинаковый для всех, во избежание всяких соблазнов и неясностей. Хотя мы увидели, что учение Павла о идоложертвенном совсем не однозначно. В принципе, христианин свободен в выборе пищи, но при этом есть общая церковная дисциплина, а также фактор ближнего.
Итак, прямо запрещены в пищу для христианина лишь три вида пищи: идоложертвенное (принесенное в жертву языческому богу), кровь в любом виде и удавленина (опять же по причине крови). Что касается идоложертвенного, то мы не должны специально узнавать, не является ли таковой наша пища, но раз уж осведомлены, тогда лучше не есть. Она не осквернит нас, если мы имеем веру, ибо осквернение в христианстве есть дело внутреннего произволения. Подтвердим эту мысль несколькими святоотеческими цитатами.
«Апостол не дозволяет им даже сомневаться, то есть исследовать и разведывать, идоложертвенное это или нет, а заповедывает просто есть все находящееся на торжище, не расспрашивая, что такое предлагаемое. Идоложертвенное дурно не по природе своей, но производит осквернение по произволению вкушающего» (свт. Иоанн Златоуст) (2).
«Избегайте, говорит, идоложертвенного не потому, чтобы оно могло причинить вред; оно не имеет никакой силы; но потому, что оно презренно» (свт. Иоанн Златоуст) (3).
«Идол – ничтоже есть и не может иметь никакого влияния на свойство пищи, не делает нечестивым ядущего, ибо нечестие в признании идола чем либо» (свт. Феофан Затворник) (4).
Запомним еще, что ветхозаветные пищевые запреты (как и прочие законные обрядовые установления) для нас неактуальны. Церковь перестала соблюдать их уже в I веке. Нам может быть интересно лишь прообразовательное значение этих запретов, о чем нужно говорить отдельно. И, конечно же, непреходящее значение имеют нравственные установления закона, углубленные и одухотворенные Христом (см. Мф. 5).
В целом же христианство – не религия еды, но благодати и свободы. Кроме исключенного Апостольским собором, христианин может есть все, что захочет, и не есть все, что захочет. Пища не приближает к Богу и не отдаляет от Него, она не может осквернить человека. Другое дело, что всякая пища действует на организм определенным образом и так или иначе может влиять на молитву и духовную трезвость христианина. Есть пища более легкая, есть более тяжелая. Отсюда и наши посты и воздержания – для поддержания молитвенной легкости и для «различения дней» по вере. Но сама по себе еда нейтральна и не освящает и не оскверняет нашу душу.
Завершая наше небольшое исследование, нельзя не сказать, что в православной среде распространены всякие глупые страхи, которые нельзя назвать иначе как «бабьи басни». Например, говорят, что нельзя есть суши, или же боятся ненароком съесть кошерное, или наоборот, нечто запрещенное обрядовым законом Моисея. Короче говоря, «тамо убояшася страха идеже не бе страх» (Пс. 52:6). Для таких людей повторим мысли апостола Павла: «Едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем» (1 Кор. 8:8); «Всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением, потому что освящается словом Божиим и молитвою» (1 Тим. 4:4–5).
Помолившись перед едой, перекрестившись, будем кушать на здоровье все, что Бог послал. Кроме разве что кровянки, ибо кровь запрещена христианам в пищу, или тех случаев, когда нам скажут: «Это идоложертвенное». Во всем же остальном мы совершенно свободны. А если какой-то злодей и нашептал какие-то заклинания над нашей пищей, любые козни дьявольские разрушатся от крестного знамения и молитвы, по правдивому слову апостола (см. 1 Тим. 4:4–5).
Дай Бог, чтоб не было в нашей жизни никакого страха, кроме страха Божьего – боязни огорчить нашего Господа. А опечалить Его можно, помимо прочего, нашей суеверной боязливостью, глупостью и невежеством. Будем же настоящими христианами, имеющими крепкую, здравую веру.
Живое Предание
Библейское меню. Ветхий Завет о «вкусной и здоровой пище»
Почему у иудеев так много пищевых табу – было и остается до сегодняшнего дня? И почему получилось так, что с течением времени Церковь дистанцировалась от того свода правил, который присутствует в Ветхом Завете и касается употребления разных сортов пищи? Рассказывает священник Алексий Волчков, директор «Школы библейской филологии» при Феодоровском соборе С.-Петербурга, кандидат теологии.
Священник Алексий Волчков
Тема христианского поста, на первый взгляд, никак не связана с темой нашего сегодняшнего разговора: представление о кошерной или некошерной пище у иудеев никакого отношения к посту не имело. Пост в Ветхом Завете был, как правило, полным воздержанием от употребления еды и питья. При всем этом иудеи жили по учению кашрута – учению о дозволенной и недозволенной пище. То, что разрешалось есть иудеям, можно было приготовить вполне непостно: сладко, вкусно, калорийно. Поэтому вроде бы тема нашего разговора никак не связана с Великим постом. Тем более что сам пост начинается с чтения на Литургии отрывка из Послания апостола Павла к Римлянам, глава 14, где он говорит о том, что можно есть и кошерную пищу, и некошерную пищу. Главное – ядущий правильно не осуждай ядущего неправильно, а ядущий неправильную пищу не осуждай верного традициям и устоям Ветхого Завета (Рим 14:3).
Получается, что Новый Завет начинается с попрания того, что связано в Ветхом Завете с чистой и нечистой пищей. Однако, углубляясь дальше в тему, понимаешь одну важную деталь: действительно учение о дозволенной, кошерной пище связано с великопостными размышлениями.
Что я имею в виду? Учение о дозволенной пище позволяет задуматься о том, что я ем, чем я питаюсь, что я потребляю. Можно ли мне всё потреблять? Возникает одна очень важная тема: действительно, не все, что можно съесть, – надо есть. Оставь, пусть что-то там летает, бегает, живет своей жизнью – не ешь, человек Израиля, все, что ты хочешь или можешь. И в этом ограничении, в этой рационализации вопроса о пище я вижу состыковку с тем, о чем мы рассуждаем, находясь в пространстве Великого поста.
Кошер и кашрут
Выделю два отрывка из Библии, в каком-то смысле друг друга дублирующих. Первый отрывок – из той самой Книги Левит, которая очень и очень нечасто оказывается предметом чтения христианина. Книга Левит, помимо “устарелых” вещей, рассказывает и об учении о кошерной пище. Второй отрывок – дублирующий и дополняющий – это Второзаконие, глава 14.
Итак, Левит, глава 11, стихи 46–47:
“Вот закон о скоте, о птицах, о всех животных, живущих в водах, и о всех животных, пресмыкающихся по земле, чтобы отличать нечистое от чистого, и животных, которых можно есть, от животных, которых есть не должно”.
Это фокус всех пищевых правил, о которых мы сегодня говорим. Мы видим здесь Закон Моисеев во всей полноте, главная цель закона – дать людям представление о том, как правильно жить во всем многообразии обычной жизни. Как правильно торговать, работать, отдыхать, жениться, разводиться, детей рожать, Богу поклоняться. В этом многообразии разных правил находят свое место правила, касающиеся пищи.
Напомню важное для этой темы слово “кошер”, и от него слово «кашрут» – всё, связанное с учением о кошер. Значение слова «кошер» – годное, пригодное, уместное. Например, ручка, которая пишет, может быть названа кошер – пригодная, работающая. Сломанная, недействующая ручка – не кошерная. Весь Закон Моисеев имеет своей целью обозначить зоны, где можно быть, и зоны, в которых быть не нужно, – некошерные зоны, “херем”: нельзя делать что-то, есть что-то, посещать какие-то места. Со временем “кошер” увязывается именно с едой.
Кошерные блюда в современном исполнении
Итак, глава 11 Книги Левит рассуждает о кошерной пище:
“И сказал Господь Моисею и Аарону, говоря им: скажите сынам Израилевым: вот животные, которые можно вам есть из всего скота на земле” (Лев 11:1–2).
Дальше будут разделы про птиц, насекомых, пресмыкающихся, рыб. Вопрос: какого раздела там нет, какой сорт пищи тут отсутствует? Пища растительная! Никаких правил по поводу такой пищи здесь нет. Все злаки, крупы, салаты, растения можно есть, и не согрешишь. Неплохое учение, которое косвенно намекает нам, что боговыдуманное устройство мира таково: нехорошо есть кого-то.
Первый раздел – животные. Есть множество животных, и всех их теоретически можно съесть. Возникает правило (стих 3):
“Всякий скот, у которого раздвоены копыта и на копытах глубокий разрез, и который жует жвачку, ешьте”.
Тут три критерия: во-первых, копыта, во-вторых, раздвоенные копыта, в-третьих, – жвачка, то есть животные, которые могут жевать. Получается десять экземпляров того, кого можно есть: волы, овцы, козы, олени, серны, буйволы, лани, антилопы… Стихи 4–7 описывают тех животных, которых есть нельзя:
“Только сих не ешьте из жующих жвачку и имеющих раздвоенные копыта: верблюда, потому что он жует жвачку, но копыта у него не раздвоены, нечист он для вас; и тушканчика, потому что он жует жвачку, но копыта у него не раздвоены, нечист он для вас, и зайца, потому что он жует жвачку, но копыта у него не раздвоены, нечист он для вас; и свиньи, потому что копыта у нее раздвоены и на копытах разрез глубокий, но она не жует жвачки, нечиста она для вас; мяса их не ешьте и к трупам их не прикасайтесь; нечисты они для вас”.
То есть кроме этих десяти животных иудей не может есть ни бегемота, ни кенгуру, ни слона – критериям они не удовлетворяют. Животные эти все растительноядные.
Второй раздел – те, кто живет в воде. Конечно, в Израиле водоемов не очень много, но есть большое Галилейское озеро, там ловили рыбу апостолы. Вот правила (стих 12 главы 11):
“Все животные, у которых нет перьев и чешуи в воде, скверны для вас”.
Что такое перья? Странный перевод, не правда ли? Перья – это плавники. Вот вам два критерия: плавники и чешуя, это можно есть. Сюда входит почти вся рыба, кроме, к примеру, сома. Сюда не входят ни моллюски, ни ракообразные.
Третий раздел – раздел, связанный с птицами. Тут нет никакого принципа, есть просто перечень, который состоит из 20 вариантов птиц. Эти птицы указаны как некошерные, негодные, их нельзя употреблять в пищу. Стихи 13–19 главы 11:
“Из птиц же гнушайтесь сих [не должно их есть, скверны они]: орла, грифа и морского орла, коршуна и сокола с породою его, всякого ворона с породою его, страуса, совы, чайки и ястреба с породою его, филина, рыболова и ибиса, лебедя, пеликана и сипа, цапли, зуя с породою его, удода и нетопыря”.
Нетопырь – это такая крупная летучая мышь, кто не знает. Эти птицы сами едят некошерную пищу – они хищники, падальщики, плотоядные. Почему-то указаны еще варианты: пеликан, цапля, лебедь.
Лекция священника Алексия Волчкова “Библейское меню. Ветхий Завет о “вкусной и здоровой пище”
Дальше идет класс насекомых, там такое указание:
“Все животные пресмыкающиеся, крылатые, ходящие на четырех ногах, скверны для вас; из всех пресмыкающихся, крылатых, ходящих на четырех ногах, тех только ешьте, у которых есть голени выше ног, чтобы скакать ими по земле” (Лев 11:20–21).
И из них указано, кого именно можно есть, – четыре вида саранчи:
“Сих ешьте из них: саранчу с ее породою, солам с ее породою, харгол с ее породою и хагаб с ее породою” (Лев 20:22).
И далее идут указания о ползающих по земле, иначе говоря, пресмыкающихся:
“Всякое животное, пресмыкающееся по земле, скверно для вас, не должно есть его; всего ползающего на чреве и всего ходящего на четырех ногах, и многоножных из животных пресмыкающихся по земле, не ешьте, ибо они скверны; не оскверняйте душ ваших каким-либо животным пресмыкающимся и не делайте себя чрез них нечистыми, чтоб быть чрез них нечистыми, ибо Я – Господь Бог ваш: освящайтесь и будьте святы, ибо Я [Господь, Бог ваш] свят; и не оскверняйте душ ваших каким-либо животным, ползающим по земле, ибо Я – Господь, выведший вас из земли Египетской, чтобы быть вашим Богом. Итак будьте святы, потому что Я свят” (Лев 11:41–45).
Никаких пресмыкающихся – варанов, змей, саламандр нельзя есть. Действительно, зачем, в конце концов, есть пресмыкающихся: змею, к примеру. Лучше разводи овечек, телят. Так воспитывается культура питания.
Теперь переходим к классу кошерных животных. Мы вырастили овечек, волов, мы их заклали – и что, теперь их есть? Нет, не все так просто, тут тоже есть правила. Во-первых, нельзя есть кровь. На чем основано это правило? Сначала обратимся к Ною.
“И благословил Бог Ноя и сынов его и сказал им: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю [и обладайте ею]; да страшатся и да трепещут вас все звери земные, [и весь скот земной,] и все птицы небесные, все, что движется на земле, и все рыбы морские: в ваши руки отданы они; все движущееся, что живет, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам все; только плоти с душею ее, с кровью ее, не ешьте” (Быт 9:1–4).
Вот так выходит, что кровь тут равно душа. Еще можно привести Книгу Левит, глава 7, стихи 26–27:
“И никакой крови не ешьте во всех жилищах ваших ни из птиц, ни из скота; а кто будет есть какую-нибудь кровь, истребится душа та из народа своего”.
Что стоит за учением о том, что кровь нельзя употреблять в пищу
Нужно помнить, что это времена были не такими, как сейчас, когда можно выйти из дома и 24 часа в сутки просто зайти магазин и найти себе пропитание. В древние времена часто была такая ситуация, что ресурсы кончились, природа не дает урожая, какие-то катаклизмы – и возникает голод. Кого будем есть? Да всё будем есть, зайцев съедим, тушканчиков съедим – кровь будем не сливать на землю, она калорийная, ей можно наесться. И тут возникает то, что выделяет иудеев из окружающих и из наших реалий: не всё, что можно, – то можно. Не всё, что служит твоему выживанию, можно употреблять в пищу. Кровь – даже когда голод, когда бедствие – не ешь, потому что в ней душа. Это духовный смысл этого правила.
Также нельзя было есть жир – это тоже то, что Богу отходит. Жир между мясом и шкурой или во внутренних органах надо отделить, его есть нельзя. А жир, который находится в мясе, – его есть можно. Смысл этого правила тоже культовый: это Божья часть, не буду на нее претендовать. И еще есть одна очень маленькая деталь, которую в кошерном животном есть нельзя: седалищный нерв, его надо изъять – потому что коснулся этого места Бог.
Также нельзя есть трефное животное – растерзанное и брошенное хищниками. Почему нельзя? Потому что там кровь, она запеклась и ее никак оттуда не вымоешь. Исход, глава 22, стих 31:
“И будете у Меня людьми святыми; и мяса, растерзанного зверем в поле, не ешьте, псам бросайте его”.
Это мясо можно было передать или продать язычникам, так как они его ели. Тут не было какого-то коварства продажи плохой пищи чужакам, пища не была плохая – она была свежая, но там была кровь, которую недопустимо было есть иудеям.
Еще одна важная статья правил – раздел о том, что что-то с чем-то сочетать невозможно. Этих комбинаций достаточно много появилось с развитием учения о Законе Моисеевом, но я вам назову лишь одно. Описывается празднество и говорится о том, какие ритуалы в празднестве можно практиковать.
“Начатки плодов земли твоей приноси в дом Господа, Бога твоего. Не вари козленка в молоке матери его” (Исх 23:19).
Это правило про козленка повторяется в Пятикнижии три раза – два раза в Исходе и во Второзаконии. Евреи сами уже не знали, что тут имеется в виду, почему я должен это делать: три раза было повторено правило, что имеется в виду Богом? И возникла догадка: запрещается сочетать молочное и мясное. В современных еврейских традиционных кухнях имеется две части – часть мясная и часть молочная с отдельным набором чашек, ложек, тарелок и пр. Молочное, а затем мясное, ты можешь есть не одновременно, а одно за другим – должно пройти между приемами блюд около 6 часов. Вот такая огромная системоопределяющая традиция возникла из этого стиха про козленка и молоко матери.
Какой же смысл? Зачем это всё?
С какой стати существует это деление? Почему саранчу можно есть, а другого насекомого нельзя? Почему утку можно есть, а лебедя нельзя есть? Какой смысл всего этого?
В Библии никак не объясняется смысл этих запретов, просто сказано: это ешь, это не ешь. Далее возникли разные объясняющие гипотезы, схемы, пытающиеся объяснить себе, язычникам, христианам и каким-то другим “оппонентам” – почему мы не едим это, почему мы едим то.
Первое объяснение: изначально главным корнем этих правил было представление о том, что какая-то пища или комбинации ее вызывают болезни. Поэтому Бог сообщил людям: ешьте это, но не ешьте то. Это опасная пища, которую легко неправильно приготовить – и ты будешь болеть. Кошерная еда полезна, здорова и обеспечивает долголетие.
Второе объяснение такое: культовый элемент. Гипотеза, которая была озвучена уже Оригеном – христианским автором, он пытался объяснить сам себе и своему окружению, почему это возникло. Были в Хананее местные жители – они почитали Астарт, Ваалов и так далее. Евреи оказываются в Хананее и появляется опасность ассимиляции. Чтобы не было семейного смешения, растворения крови – нужны границы, довольно искусственные границы. Если ты ешь мясо, то ты можешь есть всё – и свинью, и барашка, и овечку. А евреи – нет. И когда существуют такие несовместимости, то предпосылок для слияния народов очень мало. Тем более, когда мы говорим о древних временах, то были такие праздники, когда весь народ съезжался к одним местам, и там были общие блюда, застолья, общие рецепты. Так вот у евреев не могло быть общих рецептов с неевреями. Так произошло, чтобы не было ассимиляции.
Дальше еще одно объяснение, касающиеся природы самого Закона Моисеева. Закон Моисеев охватывает тебя целиком, не только в плане твоих молитв, богословия, философствования, он охватывает тебя и твою жизнь полностью. Когда Закон Моисеев касается пищевых правил, мы обретаем в этом огромный якорь, который цепляется за саму сердцевину твоей жизни, за твое нутро, за твое чрево, за твой живот. Возникает такая мощная сцепка: ты являешься израильтянином, потому что ты во что-то веруешь, во что-то не веруешь, что-то ешь и что-то не ешь.
Следующее объяснение (это уже антропологи постарались) – «по подобию». Здесь мы видим попытку осмыслить окружающий мир. Ребенок рождается, имеет дело с разными существами и понимает: есть животные моего мира, с которыми я провожу время, животные цивилизованные, а есть мир посторонний, внешний, дикий мир – там живут коршуны, грифы, змеи, скорпионы. И я не буду ничего с ними иметь общего – не буду их есть, не буду их разводить, не буду на них охотиться. Я живу в гуманизированном пространстве – в нем есть “нормальные” животные: овечки, козочки, коровки. Возникает учение, представление о том, что есть животные – “чужаки”, это хищники и падальщики. Причем падальщики могут быть в теории и домашним животным, к примеру, свинья или собака. Собака вроде бы хорошая, но она падальщик и в библейской традиции – плохое, нечистое животное.
И последняя схема, которая поможет нам понять, что стоит за этими правилами.
Тут появляется этика – учение о добром житии, о правильной жизни. Во-первых, кошерные правила учат людей умеренности потребления. Почему я не ем свинину? Я не могу ее есть, так как Бог так сказал, и я воспитываюсь в этой самодисциплине, в этой умеренности. Аскеза: не всё, что я могу съесть, я должен съесть.
Во-вторых, возникает экологическая тема. Есть экосистема – ущелье, к примеру, где живут саламандры, тушканчики и так далее. Я не буду вторгаться в эту экосистему, пусть они там живут. Это бережное отношение к окружающему миру, более цивилизованное отношение к окружающему пространству: я не могу есть всё, что вижу вокруг.
Почему нельзя есть лошадь или осла, как это объясняет этика? Это животные, с которыми ты вместе работаешь. Как можно есть того, с кем ты только что вместе работал?
Также здесь появляется понятие «брезгливость», которое в русском языке имеет несколько негативную окраску, но благодаря ему в человеке воспитывается некое правильное отношение к окружающему миру. Когда человек не может что-то делать, что-то потреблять, в какие-то отношения вступать. И я думаю, такая брезгливость правильная.
Что стало с этими правилами в христианстве
Почему же христианская Церковь от всех этих правил отказалась?
Читаем Евангелия – и почти не находим там слов Христа о том, что кошерная или некошерная пища: это то, что должно быть отменено и забыто.
Такого учения нет, кроме одного момента. В седьмой главе Евангелия от Марка есть подробный рассказ о том, что есть входящая в нас пища, которая нас не оскверняет, а то, что от нас исходит – слова, поступки, – то нас и оскверняет.
«Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека» (Мк 7:15).
И этим исчерпывается критика Христом огромного корпуса правил о кошерном и некошерном.
А вот потом, когда появляется христианская миссия, возникает огромная проблема. Приходит апостол проповедовать в города Римской империи. Он выступает в синагогах, его слушают – и возникает община, которая состоит из евреев и неевреев. И со временем неевреев становится всё больше и больше. И возникала банальная проблема – застолий. Каждый приносил свое, еда была разная, так что есть? Кошерное или всё, что можно купить на рынке? Возникает конфронтация, о которой мы узнаём из Книги Деяний.
«На другой день, когда они шли и приближались к городу, Петр около шестого часа взошел на верх дома помолиться. И почувствовал он голод, и хотел есть. Между тем, как приготовляли, он пришел в исступление и видит отверстое небо и сходящий к нему некоторый сосуд, как бы большое полотно, привязанное за четыре угла и опускаемое на землю; в нем находились всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные. И был глас к нему: встань, Петр, заколи и ешь. Но Петр сказал: нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого. Тогда в другой раз был глас к нему: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым. Это было трижды; и сосуд опять поднялся на небо» (Деян 10:9–16).
Итак, евреи уже дожили до этих времен, всё, сосуд может раствориться, исчезнуть. Потому что в христианском пространстве деление на евреев и неевреев неактуально. Все члены христианского сообщества являют собой одинаковый по своему статусу положению новый Израиль. Где все имеют статус нового израильтянина, «еврея» Христова.
Второй текст – глава 15, стих 20:
«А написать им, чтобы они воздерживались от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови, и чтобы не делали другим того, чего не хотят себе».
Собирается в Иерусалиме собор апостолов. И Павел рассказывает о том, что он проповедовал в городах язычникам, и он их крестил, и они получали Духа Святого. И при всем этом он не обрезывал их и не учил правилам о кошерной пище.
Резюме: христианская Церковь однажды приняла решение, что эти правила можно положить на полочку, в Церкви правила эти не соблюдаются. Лишь бы не было ссор и расколов внутри общины.
Поделиться в соцсетях
Подписаться на свежие материалы Предания