ветхий завет это христианство или иудаизм

Чем христианство отличается от иудаизма?

Если коротко: христиане Мессию уже дождались и готовятся к повторной встрече, а иудеи ещё ждут. Из этого, в частности, следует празднование христианами воскресенья, а не субботы.

– для христиан Мессия – Богочеловек, второе Лицо Пресвятой Троицы, Иисус Христос. Для иудеев Мессия – обычный человек, пророк и вождь, а Христа они не считают Богом и в Троицу не веруют, только в Отца, Которого изображать нельзя и называть по имени тоже, поэтому в Ветхом Завете есть много обращений к Богу под образными словами;

– христианство не имеет национальных границ (для Христа нет ни эллина, ни иудея, как мы знаем от апостола Павла), для принятия христианства требуется вера согласно учению Церкви и должным образом совершённое таинство крещения; иудаизм – религия еврейского народа и стать иудеем несколько сложнее, и обязательно совершение мужского обрезания (христиане от этой традиции отказались после споров между апостолами, как и от закрепления христианства исключительно за обращёнными иудеями);

– очень разная пищевая культура: иудеи придерживаются кашрута, строго регламентированной системы разрешённости еды, уходящей корнями в Ветхий Завет. У христиан иначе: разного рода протестанты (англикане, лютеране, баптисты и так далее до бесконечности) все постные традиции отменили; у католиков сохранились а) евхаристический пост за час до Мессы, б) Великий пост и Адвент как посты (хотя и не всюду), в) пятничный пост – отказ от мяса в память о смерти Христа на кресте; у православных великое множество строгих постов, изначально предназначенных только для монахов, а потом каким-то образом распространённых на всех верующих;

– иудеи очень буквально воспринимают запрет на работу в день субботний, вплоть до включения электроприборов, христиане не столь радикальны в воскресном отдыхе;

– христиане ведут летоисчисление от Рождества Христова (пусть и с ошибкой на несколько лет), иудеи – от сотворения мира (хоть миру и не 7,8 тысяч лет);

– у христиан множество храмов, главный признак которых – совершение Евхаристии; у иудеев было только два Храма, а синагоги – это молитвенные дома;

– христиане снимают в храме головной убор и находятся там с непокрытой головой, христианки могут покрывать голову вуалью или платком; у иудеев наоборот – мужчины в синагоге обязаны надевать головные уборы.

Это отличия, видимые и понятные каждому. Если вас интересуют более глубинные, теологические различия, наверняка сможете найти массу специальной литературы – как религиоведческой, так и аналитической с обеих сторон.

Источник

Иисус Христос, христианство и иудаизм

Для христиан же Иисус и есть долгожданный Мессия, однако это понятие имеет для них принципиально иное значение. Это не иудейский воин и царь, а миротворец, вовсе не собирающийся становиться царём Израиля. Их Иисус Христос – это богочеловек, вторая ипостась Всевышнего, посланный в этот мир для того, чтобы скрепить новый договор между людьми и истинным, невидимым Богом. А пророчества Ветхого Завета, согласно христианству, исполнятся во времена второго пришествия Христа на Землю уже в качестве судьи всех людей. Дьявол будет побежден и для верующих в Иисуса наступит предсказанное в Ветхом Завете благодатное время жизни без грехов, лжи и ненависти.

Поскольку этот сценарий расходится с Торой, сторонники иудаизма, естественно, не смогли принять Иисуса как Мессию, так как с их точки зрения он не выполнил предназначенных функций. Они считали его «безмерно наглым человеком, утверждавшим, что он обещанный Ветхим Заветом Мессия, лжепророком, богохульником, еретиком, совратителем народа, весьма дурным и коварным злоумышленником, самозванцем и преступником», посмевшим покуситься на священную и неприкосновенную Тору, подменившим ее на другую и заявлявшим, что заповеди не следует понимать буквально. По мнению иудаистов, их подлинный Мессия еще не пришел. И они ждут его до сих пор.

Евреи не могут смириться с тем, что Бога, заключившего с ними Старый Завет (Союз) и объявившего их богоизбранным народом, христиане (как и мусульмане) считают не Сущим Иеговой, Богом Евреев, а Богом всех людей вообще, причем имеющим гораздо более привлекательный образ. Это уже не бесчеловечный, жестокий и беспощадный деспот (соответственно, весьма агрессивным был и сам ранний иудаизм), а любящий и всепрощающий Отец, снисходительный к слабостям своих детей и награждающий в дальнейшем, за тьмой временной смерти, добрых людей блаженством вечной жизни. Полемика ведется в конечном счете вокруг понимания Бога и личности основателя христианства – Иисуса Христа. Помимо идеи мессианства, ключевыми здесь являются вопросы о Троице, Первородном грехе, искупительной жертве Иисуса и его Божественном происхождении. Для иудаизма же этих проблем вообще не существует.

То же у Павла: «Бог воскресил Господа, воскресит и вас силою Своею… Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава – муж, а Христу глава – Бог» (1Кор. 6: 14; 11: 3).

Слова Иисуса также трактуются однозначно: о слепорожденном – «…не согрешил ни он, ни родители его» (Ин. 9:3); «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» (Мф. 5: 6); «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5: 8); «ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф. 9: 13); «Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии» (Лк. 15: 7). То есть в реальности грешники, по Иисусу, существуют бок о бок с праведниками – с людьми, чистыми сердцем.

Здесь христианству, как оно полагает, всё же не обойтись без подтверждения самой «богочеловечности» Иисуса. Однако Он рожден вполне земной женщиной, вёл свою родословную от царя Давида (Мф 1: 6; Откр 22: 16), был обрезанным евреем, имел братьев и сестер (Мк 6: 3), не обладал выраженными внешними физическими особенностями, ел, пил, испытывал обычные человеческие эмоции и в итоге своего служения был казнён, как простой смертный. Правда, в ход идет версия о непорочном зачатии, но она выдвинута евангелистами (обычными и к тому же в хорошем смысле пристрастными людьми), что придает ей оттенок сомнительности. Тем более, что в Новом Завете зачем-то приводится родословная Иисуса, которая «спускается» от Иосифа, как бы не являющегося биологическим отцом Христа, «рожденного» от Святого Духа.

Важно, что все евангелия появились через много десятилетий после смерти Иисуса, к тому же ни одно из них не было написано очевидцем событий. При этом лишь Матфей и Лука приводят обстоятельства рождения Иисуса. Оба говорят о зачатии от Святого Духа и называют Марию девой (Мф 1: 18 и далее; Лк 1: 27–28). Ни Марк, ни Иоанн, ни Павел ни разу не обмолвились об этом. Причём напрямую вопрос о девственности Марии поднимает только Матфей (1: 23). Он считает, что таким образом исполнилось пророчество Исаии: «. Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис 7: 14). Однако слова Исаии, никак не могут относиться к рождению Иисуса, поскольку Еммануил и Иисус не одно и то же. К тому же Исаия пророчествовал конкретно царю Ахазу, что его супруга родит ему наследника престола (Езекию), и это действительно произошло за семь веков до рождения Иисуса. Не упоминал Исаия в древнееврейском первоисточнике и о девственнице (которой жена Ахаза уже не была), речь шла о «девушке», т. е. о недавно вступившей в брак молодой царице. Церковь ухватилась за эту догму под давлением возникшего позже культа Богородицы, в реальности игравшей в ранней христианской общине крайне незначительную роль. Но постепенно образ Марии превратили в божество, перед которым благоговели, как перед древней богиней. Этот процесс начался в IV веке, и он шёл по нарастающей. Поскольку рвение мало согласуется с разумом, кончилось тем, что в 1854 году папа Пий IX провозгласил догму «непорочного зачатия», в которой безгрешным считалось зачатие уже и самой Марии.

Реинкарнировал даже Христос: Мф. (21: 9); (Ин. 1: 45); Рм. (1: 3), (5: 15); Мк. (10: 17, 47, 52); Мф. (1: 2), Ин. (8: 57, 58); Откр. (5: 5, 22: 16). В своё время Он начал свой земной путь тоже как обычный человек. По свидетельству «спящего пророка» Эдгара Кейси, наш Спаситель прошел 32 цикла реинкарнации, прежде чем достиг уровня, достаточного для своей миссии, и явился в этот мир в облике Великого Учителя, Иисуса из Назарета, когда Его Божественной Душе, в итоге вошедшей в Обитель Отца и слившейся с Ним, уже не нужно было совершенствоваться. Эта «звезда светлая и утренняя» пришла сюда вовсе не для этого и не для искупления неких наших грехов: «…Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего» (Ин. 18: 37). Он явился, чтобы, проповедуя истину, спасти нас от нашей собственной бездуховности, принести людям законы праведной, нравственной жизни: «…свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы» (Ин. 3: 19).

Иисус говорил не о неком новом Боге, а о нашем Отце Небесном. В Его учении Бог – это Высшая Любовь и Совершенство. Соответственно, между Ним и людьми постулируется переход от отношений раба и Господина к отношениям духовного Отца и детей – от страха (бойся!) к призыву – возлюби! Существенна и новизна в статусе «ближнего», его распространение на всех людей вообще – как на Сыновей Божьих. Особое внимание обращается на Божественное начало в человеке (в «богочеловеке» отражено единство духа и тела, души и рассудка, их гармония). Иисус принес нам благую весть всемогущества человека, его единства с Богом, силы истины, духовного воскресения для вечной жизни.

Иисус проповедовал, что нам пора оставить свои земные,«плотские» заблуждения в прошлом и думать о спасении души. Он приходил для того, чтобы дать людям знания об Истине и помочь им найти Путь к Отцу Небесному: «…благовествовать Я должен Царствие Божие, ибо на то Я послан» (Лк. 4: 43). Благая Весть о Царстве Божием составляет поэтому суть Его Учения, охватывающую всё остальное. Но Бог есть Дух. То есть Царство Божие – это Царство Духовное. Хотя надежда на воскресение в Царстве Небесном весьма заманчива для многих, это не совсем то, о чем говорил Иисус. «Царство Божие внутри тебя и повсюду вокруг тебя не в зданиях из камня и дерева. Бог внутри тебя и повсюду вокруг тебя: расколи кусок дерева и я там, подними камень и ты найдешь меня». Оно «под ногами», а не в Небе, куда многие задирают головы. «… не придет Царствие Божие приметным образом. И не скажут: «вот оно здесь» или «вот там». Ибо вот, Царствие Божие внутри вас есть» (Лука 17: 20, 21). «Царство Мое не от мира сего» (Ин. 18: 36). То есть не имеет отношения к пропитанному человеческими пороками и непотребством материальному миру.

Царство Божие внутри человека. «Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе». (Рим. 14: 17). «. истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; Итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном». (Мф 18: 1-4). Нужно смирить себя, свою гордыню, свой эгоизм. Это Царство есть праведность, кротость, мир, и радость в душе человека от приобщения к Святому Духу, к Божьей благодати. Вошедшие в Царство живут в состоянии блаженства. В стяжании Духа Божия и состоит истинная цель христианской жизни.

«Каждый человек есть Бог, одетый плотью» (Леви 163: 37). Божественность человека спрятана в глубине его души, поэтому нам нелегко ее разглядеть. Царство не откроется нам само собой, хотя в зачаточном состоянии Оно и находится в каждом как «искра Божия». Наша задача заметить ее и раздуть в пламя – для начала понять, что мы не тело, мы это развивающаяся душа. Мы есть неотъемлемая часть мира, чистое сознание, частица Бога, которой нужно «вспомнить» и идентифицировать себя, вернуться к себе самому исходному, нераздельному с Богом. Свет этого Царства в нас пока едва мерцает во тьме окружающего мира, и он не станет ярче просто так. Здесь необходимо наше собственное участие. «. Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11: 12); «Закон и пророки до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благовествуется, и всякий усилием входит в него» (Лк. 16: 16). Потребуются большие личные усилия по самосовершенствованию, огромный труд по очищению наших душ от влияния непотребства плоти, от страстей и похоти, от себялюбия, злобы, зависти и ненависти. Только по мере повседневных усилий в добрых делах и успехов на этом пути постепенно будет открываться все более и более явно внутри нас Царство Божие – наша собственная божественная суть.

Всё это крайне нелегко. Наша животная составляющая протестует против такого подхода. Ей подавай ублажение в себе запросов низшего «Я» и материальные блага, потакающие нашему эгоизму. Отсюда неизбежен конфликт интересов тела и души, моральные страдания личности, у которой вдруг проснулась совесть. Но человек страдает потому, что другого пути созреть, вырасти духовно не существует. Бог руководит нашей жизнью, направляет ее, а душевная боль и страдания – это то, чем Он указывает нам на наши ошибки. Никто не учится без нравственных страданий, поскольку именно они укрепляют нас и очищают душу. Дорога к духовному обновлению, конечному счастью лежит именно через страдания, переживания и избежать их невозможно. Царство Небесное мы открываем в себе в борьбе с собой же.

«Каждая душа есть царство. И есть царь для каждого человека. Царь этот – любовь» (Леви 71: 5, 6). Иисус приходил, «чтобы явить человеку спасителя мира; Любовь есть спаситель мира» (Леви 79: 16). Христос придет сюда еще раз, «чтобы воздать каждому по делам его» (Откр. 22:12). Правда, подлинная вера (исключающая игры в религию и предполагающая любовь к Богу) выражается в неукоснительном следовании заповедям, отражающемся на наших «делах». Ключевыми же заповедями являются заповеди любви, поскольку именно на них «утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22: 40). Соответственно и дела человека, чистого сердцем, будут преимущественно добрыми. С этих позиций церковь, проповедующая, что вера в Иисуса Христа (предписывающая служение Ему) сама по себе обеспечивает «спасение», окажется права. Ведь существует единственный реальный способ служить Богу. Он состоит в искреннем, бескорыстном, преданном служении людям. «И Судья скажет: вы служили сыновьям человеческим, а всё, что вы сделали для них, вы сделали для Меня» (Леви 158: 43).

Источник

Глава первая. Природа Священного Писания

Еврейская и христианская Библии

Однако большая часть книг, составляющих Писание, во время их создания не обладала авторитетом священных книг и не претендовала на него. Авторитет был обретен ими на протяжении столетий, через многие поколения иудеев и христиан – членов религиозных общин. Изначально же религиозный авторитет в этих общинах признавался за конкретными людьми: патриархами, священниками, пророками, апостолами и, превыше всех, Иисусом из Назарета, который, по его собственному свидетельству, действовал и говорил от имени Бога. Читатели Библии должны специально отметить, что библейское откровение в основе своей всегда устно и персонально, и по сравнению с устным откровением его письменное выражение носит вторичный характер. Великие минуты и действия, в которых познается Бог, предполагают мощные, значительные события, изменяющие жизнь конкретных людей в контексте общин, к которым они принадлежали. Прежде чем сообщения об этих богооткровенных событиях и переживаниях были записаны, о них вспоминали, их отмечали как праздники, истолковывали и пересказывали устно на протяжении долгого времени: в случае Ветхого Завета – столетиями, в случае Нового – десятилетиями.

Таким образом, за письменным Писанием лежит динамичная реальность устных религиозных преданий иудеев и христиан. Эти устные предания, передаваемые и развиваемые в молитве, наставлениях и обрядах, хранились народом Божьим, поддерживали его идентичность, ориентировали веру и религиозную практику. Постепенно, в ходе сложных процессов, устные предания фиксировались в письменной форме. Еврейские писания записывались в период приблизительно с 950 года до н.э. по 150 год н.э., книги Нового Завета – с 50 года н.э. по 100 год н.э. В каждом случае оригинальные события подвергались интерпретации на нескольких уровнях – первичном, вторичном и третичном – в каждой общине верующих. Писания поразительно разнообразны: достаточно сравнить Книгу Бытия с Книгой Екклесиаста, Евангелие от Марка – с Посланием Иакова. Встречаются нам и известные индивидуальные авторы, внесшие значительный вклад в письменную библейскую традицию (самый яркий пример – апостол Павел). Однако все эти книги органически связаны с жизнью Израиля и церкви и служат конкретным нуждам молитвы, наставления, ежедневного руководства и самоидентификации. С этой точки зрения мы можем оценить тот значительный факт, что библейские книги по самой своей природе – книги веры в обоих смыслах слова – как плоды жизни с верой, так и источники веры для своих читателей (в древности и в настоящее время).

Таблица 1. Tanakh: еврейские писания

Второе различие состояло в том, что ранние христиане приняли некоторые еврейские писания, не значащиеся в официальном списке, составленном раввинами в Ямнии или позднее. Эти дополнительные книги, написанные по-гречески, в дохристианские времена распространялись среди грекоязычных евреев, считавших их ценными. Эти книги отражают различные верования, обычаи и надежды многих иудеев во времена эллинизма и римского владычества в Древнем мире. Однако, поскольку для иудейской традиции они не обладали ни достаточной древностью, ни авторитетом, раввинистические лидеры, стремившиеся объединить и консолидировать иудаизм после разрушительных войн с Римом в І–ІІ веках, не включили их в еврейский канон.

Таблица 2. Назначаемые для чтения / Девтероканонические книги

Ветхий и Новый Заветы

Апостолы и их последователи писали послания, Евангелия и другие книги Нового Завета в течение I века н.э. в различных регионах Средиземноморья. Постепенное собирание этих произведений в качестве авторитетных новозаветных книг происходило главным образом во II веке н.э. Этот сложный процесс, известный как создание новозаветного канона, шел параллельно с созданием ветхозаветного канона. В обоих случаях процесс продолжался несколько веков и сопровождался заметными разногласиями и спорами относительно отбора книг в зависимости от их основанности на традиции, авторства и содержания.

Верно, что у позднейших христианских авторов взгляды на иудейское наследство до некоторой степени расходятся. Неизвестный автор Послания к Евреям описывает Ветхий Завет как устаревший и бесполезный ( Евр. 7:18; 8:13, 10:1–10 ). Автор Послания к Варнаве (9.4) заявляет, что обрезание, заповеданное Богом, с самого начала должно было быть не физическим, а духовным. Христианский еретик Маркион во II веке полностью отвергает Ветхий Завет. Некоторые протестантские традиции, к сожалению, восприняли от Мартина Лютера, с его противопоставлением Закона и Евангелия, негативное отношение к Ветхому Завету и иудейскому наследию.

Например, один известный лютеранский библеист назвал Ветхий Завет «историей греха».

В противоположность этим взглядам необходимо подчеркнуть, что Ветхий Завет – аутентичное свидетельство откровения и неотъемлемая часть христианской Библии. Закон Моисеев, хотя и не признается критерием спасения христианами, все же, согласно апостолу Павлу ( Рим. 7:12–14 ), остается богооткровенным Законом, святым, благим и духовным. Великий апостол никогда не предлагал, чтобы иудеи или христиане из иудеев прекратили соблюдать закон Божий, – он настаивал лишь на том, чтобы этот закон не навязывался христианам из язычников, присоединившихся к народу Божьему на условиях нового завета. Павел полностью признавал дары иудейского наследия ( Рим. 9:1–5 ). Веря, что один лишь Христос принес спасение как иудеям, так и язычникам ( Рим. 15:8–9 ), он, однако, категорически отвергал мысль, что неверующие евреи оставлены Богом ( Рим. 1:1, 11, 29 ). Своим апостольским авторитетом Павел предостерегал христиан из язычников от высокомерия и презрения по отношению к еврейскому народу, поскольку евреи – все еще возлюбленные дети Божьи, несмотря на их непослушание в отношении Христа ( Рим. 11:13–29 ). Судьбу еврейского народа, по апостолу Павлу, лучше всего оставить на усмотрение неисповедимой премудрости Божьей ( Рим. 11:30–36 ).

С православной точки зрения «ветхое» в Ветхом Завете не умаляет его богооткровенного характера. Отцы церкви, богословски интерпретируя Ветхий Завет, находили в некоторых его пассажах, как, например, в сообщении о посещении Авраама и Сары тремя ангелами ( Быт. 18 ), предвосхищение тайны Святой Троицы. Следуя за апостолом Павлом, прозревавшим в еврейских писаниях вечного Христа ( 1Кор. 10:4 ), отцы церкви также рассматривали Христа как носителя откровения и Ветхого, и Нового Заветов, утверждая, например, что именно Христос говорил с Моисеем из неопалимой купины ( Исх. 3 ). Дух Святой нисходил на пророков и действовал в Израиле. Авраам, Моисей и пророки были «друзьями Божьими» и получали откровения непосредственно.

Слава Божья сияла на лице Моисея ( Исх. 34:30 ; 2Кор. 3:7 ). Ветхозаветные праведники, от Адама до Иова, от Авраама до Моисея, от Илии до Маккавейских мучеников, почитаются в Православной церкви как святые; в честь их существуют праздники. Ветхозаветные чтения – неотъемлемая часть богослужения церкви. Гимнология и литургические молитвы наполнены выражениями из Ветхого Завета и напоминаниями о спасительных действиях Бога во благо Его народа. Всем известная православная иконография «Воскресения» представляет воскресшего Христа, разрушающего врата ада, выводящего оттуда Адама и Еву, окруженных фигурами других праведников Израиля.

Можно ли сказать, что церковь полностью усвоила еврейские писания как свои собственные, отобрав их у иудеев? Такой вывод, несомненно, соблазнителен для христиан. Однако он прямо противоречит апостольскому авторитету Павла, объявившего, что «дары и призвание Божие непреложны» ( Рим. 11:29 ). Апостол Павел принимал как само собой разумеющееся то, что еврейский народ по-прежнему находится под покровительством Божьим и будет жить по заключенному им с Богом завету, пока «тайна» его неверия не будет разрешена самим Богом ( Рим. 11:25–36 ). Еврейские писания дарованы как иудеям, так и христианам. Иудеи и христиане, каждые со своей точки зрения, понимают себя как народ Божий и притязают на звание народа Божьего согласно собственным заветам. Хотя они рассматривают писания в различном свете, иудеи – с точки зрения Закона, а христиане – с точки зрения Христа, и первые и вторые должны относиться друг к другу с взаимным уважением как к свидетелям Божьим и служить миру согласно своим призваниям. Христиане призваны щедро распространять «маслины» иудейского наследства, дабы все народы «славили Бога» ( Рим. 11:16–24; 15:9 ). То, что они называют еврейские писания «Ветхим Заветом», не умаляет его значения как откровения Божьего. Напротив, это подтверждает их понимание благодатных деяний Бога Живого, Отца Иисуса Христа, и свидетельствует об их собственном опыте нового завета с Христом, исполнившим прежний, первый завет.

Божественный и человеческий аспекты

Мы называем Библию Священным Писанием. Священный характер Библии вытекает не только из ее роли в жизни и богослужении религиозных общин, церкви и синагоги, но и из внутренней природы и притязаний на свидетельство откровения Бога. Термин «откровение» (от греческого ἀποκάλυψις, Откр. 1:1 ) означает открытие, раскрытие, сообщение чего-то скрытого или доселе неизвестного. Фундаментальное притязание Писания, основанное на прямом опыте богообщения, дарованном избранным свидетелям, – то, что истинный Бог и Господь вселенной избрал дать людям знать о Себе различными путями, прежде всего, через Свои слова и действия. Бог Живой, с незапамятных времен искомый на непроясненных путях, навсегда остался бы, по сути, неведом людям, если бы не решил открыться им, сообщив истину о Себе.

Писание называется «прорицаниями Божьими» [τὰ λόγια τοῦ Θεοῦ, Рим. 3:2 (в Синодальном переводе: «Слово Божие» – Прим. ред.)] и словом Божъим (λόγος Θεοῦ, Лк. 8:21 ; Ин. 10:35 ), поскольку сообщает нам сведения, которые Бог избрал передать нам через вдохновленных Им авторов. Слова – это средства коммуникации, с помощью которых мы выражаем наши сокровенные мысли, передаем их с помощью звуков и, таким образом, получаем возможность сообщить их другим. В идеале слова – орудия истины. Они призваны интерпретировать реальность и пролить свет на смысл жизни. Вдумайтесь: Писание несет в себе свидетельство о сокровищах мысли Бога, иначе говоря, глубокие прозрения и истины о глубочайшем смысле всего бытия в целом. Не с научной, а с религиозной точки зрения именно это и есть Писание. И оно говорит нам, что слово Божье, живое и действенное, поражает духовной силой, подобно обоюдоострому мечу, пронзая нас до глубины существа ( Евр. 4:12 ; Еф. 6:17 ).

Во-вторых, Писания сообщают нам истину и премудростъ Божью о творении и человечестве, грехе и спасении, добре и зле, рае и аде. Важнейшая истина и заповедь – необходимость признавать единого Бога Живого и поклоняться Ему ( Исх. 20:1–6 ). «Пусть, как вода, течет суд» ( Ам. 5:24 ), – взывает от имени Бога пророк Амос, требуя социальной справедливости. Иисус учил: «Ищите же прежде всего Царства Божия и правды его» ( Мф. 6:33 ). Св. Павел предвидел, что «сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» ( Рим. 8:21 ). Это знание сообщается опять-таки не с научной или строго исторической, а с религиозной и богословской точки зрения. Оно передается через многочисленные описания событий и примеры поведения, через сюжетные повествования, поучения и собрания изречений, сны и предсказания, заповеди и увещания, псалмы и молитвы. Оно приходит к нам – с различной степенью ясности и точности – через человеческий опыт, облеченное в человеческие слова, часто требующие внимательного истолкования. Однако во всех своих аспектах, как в повествованиях, так и в наставлениях, Писание в конечном счете свидетельствует о спасающей истине Божьей, которая есть свет и жизнь ( Пс. 118:105 ).

Таким образом, основная религиозная ценность и богословское содержание Священного Писания – божественное откровение, состоящее из свидетельств о спасительной деятельности Бога, спасительной истине Божьей и личностной природе Бога. Писание – слово Божье, поскольку оно сообщает нам знание по этим важнейшим вопросам. Однако это знание о Боге и Его целях передано нам через людей, говоривших и писавших на человеческих языках – еврейском, греческом и арамейском. Как же следует понимать отношения между словом Божьим и человеческими словами, которыми написана Библия? В каком смысле Библия – слово Божье? Бог не имеет физических уст, чтобы сообщать нам Свою волю, да Он и не нуждается в этом. Быть может, Бог чудесным образом создавал звуки, слышимые людьми как еврейские, арамейские и греческие слова? Или, желая сообщить Свою волю, касался сознания людей, которые затем передавали услышанное другим на своем родном языке, своим обычным тоном и слогом? Или верно и то, и другое? Быть может, письменная библейская традиция хранит не изначальные откровения, а их истолкование позднейшими поколениями? До какой степени слова Писания – истинные слова Божьи? Что именно означает та истина, что Библия есть слово Бога, облеченное в человеческие слова? Ответ на эти вопросы определяет наш взгляд на Писание, боговдохновенность и откровение. Он также показывает наше место в спектре различных подходов к интерпретации Библии – от фундаментализма до радикального либерализма.

С православной точки зрения Священное Писание – не прямое откровение, а письменное свидетельство об откровении. Читать о творении в Книге Бытия – не то же самое, что при нем присутствовать. Пророк Исайя лично видел Господа, царящего во славе Своей, но в главе 6 Книги пророка Исайи мы встречаемся не с самим потрясающим откровением, а с повествованием о нем. Апостолы и другие преданные ученики Иисуса испытали излияние Духа Святого на Пятидесятницу, однако во второй главе Деяний апостолов мы встречаемся не с самим этим событием, а с его описанием. Запись откровения боговдохновенна, священна и канонична, однако это всего лишь запись, сделанная конкретными авторами, людьми, на конкретных человеческих языках.

Наиболее яркая параллель к двойственной природе Писания, – конечно, если говорить об аналогии, а не о точном соответствии, – сам Иисус Христос, воплощенное Слово Божье ( Ин. 1:14 ). Хотя Он – предвечный Логос и Сын, по воплощении Христа можно было увидеть и потрогать; Он говорил и действовал совершенно как человек, в том числе способен был испытывать голод, горе и страх – однако был безгрешен ( Евр. 4:15; 5:7 ). Так же, как Христос, будучи един, имел и божественную и человеческую природы, так и Священное Писание, словесная икона Христа, соединяет в себе и божественный и человеческий аспекты. Божественный аспект мы находим в спасительных посланиях Писания о Боге, человечестве, Благой вести, церкви, благодати, трудах и надежде грядущего Царства. Это спасительное послание не просто провозглашает абстрактные идеи, но являет нам реальность как слово Божье, которое, проповедуемое и принимаемое с верой, силой Духа становится словом живым и преображающим. Человеческий же аспект можно найти в конкретных человеческих языках, на которых написана Библия, в различных литературных формах и мастерстве ее авторов и редакторов, в ее культурных и концептуальных ограничениях, свойственных любой человеческой деятельности.

Четко отделить божественный элемент в Писании от человеческого невозможно. Читатель должен воспринять библейское свидетельство в его целостности и сам отличить важнейшие темы, касающиеся спасения и связанных с ним вопросов, от истории, хронологии, языка и культуры. То, что Иисус из Назарета есть Христос и воскресший Господь, – истина куда большей значимости, чем исторический вопрос происхождения и развития христологических именований. Надежда на воскресение мертвых и грядущее Царство намного важнее точного описания этих событий в различных библейских книгах. Верить, что апостол Павел пережил истинное явление воскресшего Христа, – одно; признавать, что описания этого события в Послании к Галатам и в Деяниях различаются, – совсем другое. В деталях Библия представляет поразительное разнообразие: в ней, например, две генеалогии Иисуса, два варианта заповедей блаженства, две версии Господней молитвы в Евангелиях от Матфея и от Луки. Можно задаваться вопросами о культурных ценностях и традициях, отраженных в Писании, об отношении к институту рабства, о роли женщины и детей и других социальных проблемах. Где именно и когда провести черту между спасительной истиной Писания и ее человеческими выражениями, особенно в важных и противоречивых вопросах, – дело богословской и нормативной интерпретации в жизни церкви. Подобные трудности, порой вызывающие кризисы в церковной истории, поднимают вопросы, которые необходимо разрешать, опираясь не только на мнения специалистов, но на общее мнение церкви о том, какова воля Бога относительно Его народа.

Вопрос авторства книг Писания также имеет различное решение в зависимости от динамичного или механистического взгляда на боговдохновенность. Те, кто склоняются к «диктовочному» пониманию откровения и боговдохновенности, озабочены также сохранением традиционных представлений об авторстве библейских книг. Те, кто придерживаются динамичного взгляда на боговдохновенность, не столь беспокоятся об авторстве, поскольку видят руководящую роль Бога во всем процессе, с изначальных моментов и событий откровения до формирования библейского канона. Из разницы перспектив вытекают и подобные же различия во взглядах на взаимоотношения Библии и религиозной общины, из которой она вышла. Те, кто приписывают Писанию абсолютный авторитет, существующий помимо общины и превыше ее, могут страстно защищать авторство непосредственных свидетелей описанных событий. Таким образом они стремятся сохранить представление о достоверности Библии как о чем-то «самостоятельном», как будто небеса раскрылись для того, чтобы сообщить конкретным авторам определенные утверждения и истины. Те же, кто признают динамичные взаимоотношения между Библией и общиной верующих, не столь обеспокоены вопросом традиционного авторства, поскольку рассматривают всю жизнь религиозной общины в контексте боговдохновенности и учения, достаточного для спасения.

С православной точки зрения вопрос об авторстве важный, но не решающий. Предельный богословский критерий истины – жизнь церкви. В православной традиции существует множество ценных святоотеческих писаний, гимнов, молитв и других литургических текстов, авторство которых либо неизвестно, либо оспаривается, – и богословы и ученые дискутируют о нем, не проявляя никакого беспокойства по поводу того, что эти тексты внесли и продолжают вносить свой вклад в жизнь церкви. В древней церкви об авторстве многих новозаветных книг, например, Послания к Евреям и Откровения, шли споры на протяжении нескольких веков. Следовательно, не стоит усматривать какую-то духовную или богословскую проблему в том, что современные ученые, по различным историческим и филологическим причинам, продолжают эти споры, приводящие к еще большим сомнениям и неразрешимым проблемам. Такие споры становятся опасны лишь тогда, когда ученые или не слишком образованные читатели Библии, находящиеся во власти фундаменталистских предрассудков, полагают, что вопросы традиционного авторства библейских писаний подрывают либо спасительное послание канонического Писания, либо богословскую ценность предания церкви. Какие бы исторические сложности не свидетельствовали в пользу или против традиционного авторства, – а истинное богословие всегда оставляет свободу для внимательного исторического исследования, – церковь принимает все эти писания в свой священный канон и, следовательно, подтверждает их ценность как свидетельств о Боге и Его спасительном послании. Истинная ценность библейских документов заключается в их богословском содержании, а не в исторических обстоятельствах их возникновения.

Классическое выражение православной богословской позиции в отношении Писания мы встречаем у покойного Георгия Флоровского, по мнению многих коллег, величайшего православного богослова XX века, в нескольких статьях, собранных в: Bible, Church, Tradition: An Eastern Orthodox View (Belmont: Nordland 1972). Довольно значительное количество работ на эту тему было написано на английском языке: Thomas Hopko, «The Bible in the Orthodox Church», SITQ 14 (1–2, 1970), pp.66–99; Savas Agouridis, The Bible in the Creek Orthodox Church (Athens, 1976), репринт статьи, впервые вышедшей в томе 21 ежегодного научного сборника (Ἐπιστημονικὴ Ἐπετηρὶς) Богословской школы Афинского университета (1976), – издание труднодоступно; и у покойного Панагиотиса Брациотиса, профессора Ветхого Завета в Афинах, Греция: «The Authority of the Bible: An Orthodox Contribution» в сборнике Biblical Authority for Today, ed. A. Richardson and W. Schweitzer (Philadelphia: Westminster. 1951), pp.17–29. Перу таких греческих ученых, как Эвангелос Антониадис (1938) и Панагиотис Трембелас (1938), принадлежат обширные работы, посвященные боговдохновенности, но как абстрактному богословскому вопросу, без привязки к Писанию и многообразию его свидетельств, то есть к материалу, содержащему саму суть понятия боговдохновенности и откровения. Работы православных ученых по истолкованию Писания и библейской герменевтике рассматриваются в главах 3 и 6.

Части Книги пророка Даниила и Книги Ездры сохранились на арамейском языке, распространенном в Персии и отличном от древнееврейского. Арамейский, язык Иисуса, распространился среди евреев во время персидского господства в Палестине (538–332 до Р.Х.), так же, как впоследствии, после завоеваний Александра Великого (356–323 до Р.Х.) и экспансии Римской империи общим языком Древнего мира стал греческий.

Христианское предание называет автором Откровения апостола Иоанна, которому приписывают пять книг Нового Завета: Евангелие от Иоанна, три послания и Откровение. Однако необходимо отметить, что эта идентификация, как и авторитет Откровения, оспаривались как в древние, так и в новые времена. О степени важности вопроса авторства см. далее в этой же главе.

Frederick E.Greenspahn, во Введении к книге, написанной им самим: Scripture in the Jewish and Christian Traditions: Authority, Interpretation, Relevance, ed. by him (Nashville; Abingdon 1982), p.10.

K.Stendahl, «Method in the Study of Biblical Theology», in The Bible in Modern Scholarship, ed. J.Philip Hyatt (Nashviile: Abingdon 1965), p. 198.

Около двадцати двух книг Нового Завета получили канонический авторитет уже к концу II века, однако оставшиеся вызывали споры вплоть до IV века и даже позже. Об этом см. статьи «Canon» (Джеймса Сандерса и Гарри Гэмбла) в ABD, Vol.1, ed. D.N.Freedman (New York: Doubleday, 1992), pp.837–861. Также см. S.Z.Leiman, The Canonization of Hebrew Scripture: The Talmudic and Midrashic Evidente (Hamden: Archon Books, 1976); A. C.Sundberg, The Old Testament of the Early Church (Cambridge: Harvard University Press, 1964); Bruce Metzger, The Canon of the New Testament (New York: Oxford University Press, 1987) [Русское издание: Брюс М.Мецгер, Канон Нового Завета. M.: ББИ.: 2006 (5-е изд-е)]. Популярный обзор формирования канона Нового Завета в древней церкви см. в J.F.Kelly, Why Is There a New Testament? (Wilmington: Glazier, 1986).

G. Schrenk, «Βίβλος», ThDNT, Vol.1, ed. G. Kittel, trans. G.W.Bromiley (Grand Rapids: Eerdmans, 1964), pp.615–620.

G.Schrenk, «Γραφή», ThDNT, Vol.1, pp.751 ff.

B еврейском каноне 1-я и 2-я книги Самуила и 1-я и 4-я книги Царств.

Новый перевод общепринятого еврейского текста см. в: Tanakh, the Holy Scriptures: Torah, Nevi’im, Kethuvim (Philadelphia: Jewish Publication Society, 1985).

Город β Палестине, известный также как Ябне или Явне (точное местонахождение его неизвестно), центр раввинистических лидеров иудаизма после разрушения Иерусалима римлянами (70 год н. э.). Ученые спорят о том, в самом ли деле раввинистский синедрион в Ямнии определил канон священного писания иудаизма, выделив категорию писаний, третий раздел еврейской Библии, и таким образом закрыв канон. См. Jack P.Lewis, «Jamnia (Jabneh), Council of», ABD, Vol.3, pp.634–687.

М.К.Н. Peters, «Septuagint», А BD. Vol.5, ed. N.Freedman, pp.1093–1104; S.Jellicoe, The Septuagint and Modern Study (Oxford: Clarendon, 1968); его же Studies in Septuagint: Origin, Recensions, and Interpretations (New York: KTAV, 1974).

См. James H.Charlcsworth, Old Testament Pseudepigrapha, 2 vols. (New York: Doubleday. 1986).

См. The New Oxford Annotated Bible wilh the Apocryphal/Deuterocanonical Books, ed. Bruce M.Metzger and Roland F.Murphy (New York: Oxford University Press, 1991), p.41.

Однако в Tanakh, the Holy Scriptures: Torah, Nevi’im, Kethuvim (Philadelphia: Jewish Publication Society, 1985) книги Ездры и Неемии разделены. Таким образом, канон состоит из 39 книг.

Сравним, например, протестантскую The New Revised Version, широко использующуюся во всем мире, с католической The New American Bible. У православных нет собственных английских переводов Библии, поэтому необходимо обратиться к православному изданию на одном из традиционных языков православия. Доступный английский перевод Септуагинты, опубликованный «Bagster and Sons», также несколько отличается расположением книг. The Orthodox Study Bible, опубликованная Томасом Нельсоном в 1993 году и популярная не столько в ученых кругах, сколько у широкой публики, разумеется, не является новым переводом – она использует новую версию Библии короля Иакова.

Оригинальный текст Ветхого Завета, сохраненный еврейскими учеными, известен как Масоретский. «Масора» означает «традиция», а термин «масореты» относится к ученым, которые сохраняли традицию, на протяжении веков руководя созданием копий еврейской Библии. Одной из таких копий является знаменитый Aleppo Codex (Алеппский кодекс), относящийся к концу первого тысячелетия.

Апокрифы Нового Завета в переводе на английский можно найти в: Wilhelm Shneemelcher, New Testament Apocrypha, Vols.1–2, rev. ed. R.M.Wilson (Louisville: Westminster, 1990 и 1992). O гностических писаниях, открытых в Египте около пятидесяти лет назад, см.: James M. Robinson, The Nag Hammadi library in English (San Franscisco: Harper&Row, 1989). Некоторые ученые полагают, что гностическое Евангелие от Фомы было составлено во второй половине I века, то есть одновременно с четырьмя каноническими евангелиями или даже ранее.

См. Евсевий, Церковная история 4.26. Перевод этого фрагмента можно найти в: F.Sadovski, S.S.P., ed. The Church Fathers on the Bible: Selecled Readings (New York: Alba House, 1987), pp.26–27.

B 39-м Праздничном послании св. Афанасия, написанном по случаю Пасхи [см. англ. перевод в: Nісепе and Post-Nicene Fathers, Vol.4, Athanasius: Select Works and Letters, ed. Ph.Schaff (Grand Papids: Eerdmans n.d), p.552] Cв. Афанасий делает различие между тридцатью девятью каноническими книгами, которые он, по иудейской традиции, объединяет в двадцать две книги (в соответствии с буквами еврейского алфавита), и девтероканоническими книгами, из которых перечисляет только пять: Книгу Премудрости Соломона, Книгу Премудрости Иисуса, сына Сирахова, Книгу Есфири, Книгу Иудифи и Книгу Товита. В новозаветном периоде он различает 27 канонических книг и еще две, Дидахе и Пастырь Ерма, рекомендуемые к чтению. (Перевод фрагмента из 39-го Праздничного послания, в котором перечисляется состав библейского канона, см. в: Брюс М.Мецгер, Канон Нового Завета. M.: ББИ, 2006. – Прим. ред.)

«Точное изложение православной веры», книга 4.17, «О Писании». См. Saint John of Damascus: Writings. transl. Frederic H.Chase, Jr., in The Fathers of the Church, Vol.37 (Washington: The Catholic University of America Press, 1958), p.376. B настоящей работе эта короткая глава приводится в Приложении I. Читателей, возможно, удивит, что в числе новозаветных книг св. Иоанн называет Правила Святых Апостолов, приписываемые Клименту Римскому, произведение II века, высоко оцениваемое древней традицией. В числе ветхозаветного канона св. Иоанн, как и до него св. Афанасий, называет тридцать девять канонических книг (объединенных по иудейской традиции в двадцать две книги) и отличает их от девтероканонических книг, из которых знает только Книгу Ездры, Книгу Есфири, Книг Премудрости Соломона и Книгу Премудрости Иисуса, сына Сирахова. Относительно девтероканонических книг между отцами церкви вообще наблюдаются большие разногласия.

На богословском уровне см. международную дискуссию ученых в: The Old Testament and Christian Faith: A Theological Discussion, ed. B.W.Anderson (New York: Harper&Row, 1963), и недавнюю: Paul J.Achtemeier and Elizabeth Achtemeier, The Old Testament Roots of the Faith (Peabody: Hendrickson, 1994). Ha экзегетическом уровне см. среди прочего: E.Earle Eliis, Prophesy and Hermeneutic in Early Christianity (Grand Rapids: Baker Books, 1993).

О святоотеческом понимании Писания см. главу 4. Всеобъемлющий σκοπός Писания – Христос, согласно как отцам церкви, так и позднейшим реформаторам Лютеру и Кальвину. См. Brevard S.Childs, Biblical Theology of the Old and New Testaments (Minneapolis: Fortress, 1993), pp.44 и 49.

См. в: N.T.Wright, The New Testament and the People of God, pp.467–476.

Само собой разумеется, что религиозная община, хранящая Писание как свое священное сокровище, является высшим авторитетом в истолковании Библии как слова Божьего, обращенного к Его народу. Вне контекста религиозной общины Библия превращается в историческое сочинение, книгу, содержащую описания различных переживаний, верований и обычаев древности; именно так относится к Библии большинство современных исследователей, что мы увидим в следующих главах.

Г.Флоровский, «Откровение и истолкование», в первом томе собрания работ: Віblе, Church, Tradition: An Eastern Orthodox View, pp.17–36. Эта статья впервые напечатана в Biblical Authority for Today, eds. A.Richardson and W.Schweitzer, pp.163–180.

См. R.C.Hill, «St.John Chrysostom and the Incarnation of the Word in Scripture», CTR 14 (1, 1980), pp.34–38.

Блестящим примером динамичного взгляда на боговдохновенность является рассуждение Григория Нисского о библейском языке творения как о функциональном, приспособленном к человеческим возможностям и обстоятельствам. Для него «нелепо и богохульно» думать, что Бог, творя мир, в самом деле произносил какие-то слова (спрашивается, кому и на каком языке). Григорий утверждает, что Бог не говорил ни по-еврейски, ни на каком-либо другом языке, общаясь с такими людьми, как Моисей и пророки. Напротив, Бог сообщал Свою волю «чистому разуму этих святых, согласно мере благодати, которой они были причастниками». Они, в свою очередь, сообщали волю Бога на своем собственном языке и в формах, соответствующих даже «ребячеству тех, кому было даровано познание Бога». См. его работу «Вторая книга ответов Евномию», в пер. M.Day, в сборнике Nisene and Post-Nicene Fathers. Vol.5, Gregory of Nissa: Dogmatic Treatises, etc. (Grand Rapids: Eerdmans, n.d.), pp. 276. Этой ссылкой я обязан Питеру Чемберасу.

Так называемая борьба за Библию среди протестантов, представляющая широкий спектр мнений по вопросу безошибочности, проанализирована Gabriel Fackre, «Evangelical Hermeneutics: Commonality and Diversity», Int 43 (1989), pp.117–129. Другой взгляд на ту же проблему: под ред. R.R.Nicole и J.Ramsey Michaels, Inerrancy and Common Sense (Grand Rapids: Zondervan 1983); Clark H.Pinnock, The Scripture Principle (New York: Harper&Row, 1984) и D.G.Bloesch, Holy Scripture: Revelation, Inspiration and Interpretation (Downers Grove: interVarsity, 1994).

O католическом взгляде на Писание см. статью Паиской библейской комиссии «Интерпретация Библии Церковью», Or 23 (29, 1994), с.498–524; разделы «Hermeneutics» и «Church Pronouncements» в NJBC, под ред. R.E.Brown и других (Englewood Cliffs: Prentice Hall, 1990); Bruce Vawter, Biblical Inspirations (Philadelphia: Westminster, 1972); Yves Congar, The Revelation of God, в пep. A.Manson и L.C.Sheppard (New York: Herder, 1968); Stanley B.Marrow, The Words of Jesus in Our Gospels: A Catholic Response to Fundamentalism (New York: Paulist, 1979); и статьи Avery Dulles и Bruce Vawter в Scripture in the Jewish and Christian Traditions: Authority, Interpretation, Relevance, под ред. F.E.Greenspahn.

Св. Афанасий, Κατὰ τῶν Ειδώλων, в прологе: αὐτάρκεις μὲν γάρ είσιν αί ἄγιαι καὶ θεόπνευσται Γραφαὶ πρὸς τὴν τῆς ἀληθείας άπαγγελίαν J.P. Migne R.G. 25.1Α. [«Святые и боговдохновенные Писания достаточны для провозглашения истины»], англ. пер. в серии Nicene and Post-Nicene Fathers. Vol.4, Athanasius: Selected Works and Letters (Grand Rapids: Eerdmans, 1975), p.4. См. также главу 16 «Жития Антония» св. Афанасия, где александрийский богослов использует в том же смысле выражение ίκαναὶ αί Γραφαὶ. Разумеется, термин «самодостаточность» не следует понимать в том смысле, что Писание может существовать независимо от контекста или объяснять само себя: это книга церкви, и чтение ее необходимо включает отбор и различные уровни понимания и интерпретации. О православном взгляде на Писание см. статью Г.Флоровского, процитированную выше, а также: P. Bratsiotis, «The Authority of the Bible: An Orthodox Contribution», in Biblical Authority for Today, ed. A.Richardson and W.Schweitzer; Thomas Hopko, «The Bible in the Orthodox Church»; Savas Agouridis, The Bible in the Greek Orthodox Church и John Breck, «Orthodoxy and the Bible Today», in The Legacy of St.Vladimir, ed. John Breck и др. (Crestwood: St.Vladimir’s Seminary Press, 1990), pp. 141–157.

Поделиться ссылкой на выделенное

Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»

Источник