взрослые мифы о детской литературе
Зачем читать детские книги, если вы уже выросли
Развенчиваем мифы о несерьезности детской литературы
«Когда-нибудь вы станете достаточно взрослыми, чтобы снова читать сказки» — эта фраза Клайва Стейплза Льюиса может стать настоящим откровением для тех, кто давно забросил детские книги на самую дальнюю полку и увлекается исключительно серьезной литературой. Казалось бы, чему могут научить состоявшегося и добившегося определенных высот человека книги с незамысловатой моралью и предсказуемой развязкой?
Детская литература на то и детская, чтобы оказываться на книжных полках исключительно юных читателей, старшему же поколению требуется кое-что посерьезнее — примерно так думает подавляющее большинство взрослых, о которых говорил еще Антуан де Сент-Экзюпери в своей повести «Маленький принц». Но так ли это на самом деле? И правда ли, что по достижению определенного возраста вам следует отложить подальше любимые сказки и приключенческие романы? Мы уверены, что даже если вы давно закончили школу, вам жизненно необходимы книги для детей.
Как пишет британское издание The Guardian, внимания со стороны зрелой аудитории удостаиваются исключительно фантастика и фэнтези в жанре young adult. Так, на вершине всевозможных рейтингов прошлого сезона оказалась Холли Блэк с ее серией романов о загадочной стране фейри. А сколько еще «взрослых» книг по всем параметрам проигрывают «детским», но все-таки остаются востребованными только благодаря возрастной маркировке! Как будто застать главу семейства или топ-менеджера крупной компании с «Хрониками Нарнии» в руках — значит поставить под вопрос репутацию большого начальника! А ведь именно литература для юных читателей настолько прочно вошла в нашу жизнь, что мы просто не замечаем ее влияния.
В произведениях для детей и юношества есть то, чего порой так недостает серьезным книгам. Непрестанно находясь в мире большой политики и войн, воздействие которых отражено и во взрослых произведениях, буквально невозможно справиться с потоком негативной информации без вреда для собственной психики. Тогда как книги для малышей и подростков помогают читателю среднего возраста посмотреть на окружающее пространство под другим углом, отдохнуть, отвлечься от повседневности и позволить своей фантазии унести себя далеко за пределы реальности.
Сила детских произведений заключается еще и в том, что подобная литература работает сразу на два фронта. Первое направление полностью отвечает потребностям маленьких читателей: погружает в небывалый мир, помогает развивать воображение, дарит веру в настоящее чудо. Что касается второго, то здесь писатель привносит в произведение собственное видение жизни, а значит — сближает его с миром взрослых. О подобном эффекте говорил англо-американский поэт Уистен Хью Оден, утверждая, что «существуют качественные книги, предназначенные для взрослых, но нет ни одного хорошего произведения, которое подошло бы только ребенку».
Кроме того, есть и еще несколько поводов открывать время от времени любимые в детстве, но давно забытые произведения: «Без семьи» Гектора Мало, «Алису в Стране чудес» Льюиса Кэрролла, «Приключения Тома Сойера» Марка Твена и многие другие. Именно они напоминают о самых простых вещах, на которые во взрослой жизни так часто не остается времени: о любви к своим близким, верной и искренней дружбе, честности и смелости в принятии непростых решений. К тому же, чем чаще вы позволяете себе возвращаться в мир детства посредством чтения, тем ближе вы к собственному ребенку. Перечитайте любимые повести и романы, откройте несколько новинок детской литературы — и вам сразу найдется, о чем поговорить со своим маленьким читателем.
7 мифов о детях-читателях, их родителях и детских книгах
Как расстаться со стереотипами о нечитающих детях, подростках-гаджетоманах, объявивших бойкот отечественной классике, и всезнающих взрослых
Текст: Наталья Лебедева
В детских книгах разбираются все – мамы, папы, бабушки, тети, дяди… Взрослые так уверенно идут в книжный магазин или библиотеку, будто и правда знают, какую книгу нужно взять. Но зачастую предлагают своему ребенку то, что, по их мнению, ему должно прочитать, забывая, что чтение – это удовольствие. И уж в свободное время точно нужно читать только то, что нравится. Но что хотят читать наши дети? Кто может посоветовать нужную книгу? Стоит ли читать вечную классику или начать экспериментировать с современными авторами и новыми переводными книгами?
Ответить на эти и многие другие вопросы поможет новое исследование Центральной библиотеки им. Н.А. Некрасова, которое она провела при участии ЦГДБ им. А.П. Гайдара и Библиотек Москвы. Давайте вместе развеем мифы о нечитающих детях, подростках-гаджетоманах, объявивших бойкот отечественной классике из школьной программы, и всезнающих взрослых.
Миф 1. Дети читают только тогда, когда их заставляют родители.
Возможно и так, если в вашем доме на книжной полке стоит всего пара детских книг, а про библиотеку вы слышали только в кино. Но вот у детей до 7 лет, записанных в библиотеки, чтение — одно из основных занятий в течение дня наряду с прогулками и играми. Ребята продолжают увлеченно читать вплоть до конца младшей школы. В свободное время младшие школьники, посещающие библиотеки, читают даже чаще, чем при выполнении домашнего задания.
Миф 2. Ребенку полезно читать научно-познавательные и образовательные книги, чтобы знал больше.
С этим никто не спорит, но у младших школьников, посещающих библиотеки, наиболее популярна развлекательная литература. Познавательные и развивающие книги в этом возрасте менее интересны. А вообще младшие школьники в своих читательских предпочтениях довольно «всеядны»: им нравятся как современные, так и классические произведения, книги из школьной программы и популярная развлекательная литература. Но особенно ценят серии книг, связанных общим сюжетом и персонажами. Бесспорным лидером остается серия книг про Гарри Поттера. А еще дети любят веселиться и смеяться, поэтому каждый второй отдаст предпочтение книге, которая заставит его улыбнуться.
Миф 3. Читать вслух надо только малышам.
Это одно из главных заблуждений родителей. Или, если быть до конца честными, просто отговорка вечно занятых и уставших взрослых. Дети, даже если они научились читать сами, очень любят, когда им читают вслух. И очень расстраиваются, если взрослые этого не делают. Обратите внимание, чем чаще и больше родители читают своим детям 7-11 лет, тем сильнее детский интерес к чтению и тем чаще и больше они будут читать самостоятельно.
Миф 4. Подростки читают только из-под палки и только то, что задают в школе.
Если вы всерьез так думаете, то совсем не знаете своего тинейджера и даже не догадываетесь, что он закачал в свой смартфон. На самом деле подростки, посещающие детские библиотеки, получают от чтения в основном позитивные эмоции и редко рассматривают его как вынужденную практику. Свободное и обязательное чтение у них занимают почти равные доли времени: более половины подростков, посещающих детские библиотеки, читают книги — как из школьной программы, так и для себя — не реже нескольких раз в неделю. Более того, каждый третий подросток в дополнение к детским библиотекам начинает посещать и взрослые в поиске интересных ему книг.
Миф 5. «Золотая» классика устарела и современным школьникам неинтересна.
Подросткам, конечно же, больше нравится развлекательная литература, но, к удивлению самих исследователей, столичные школьники среди недавно прочитанных и понравившихся им книг довольно часто называли и программные произведения из русской классики — «Тарас Бульба», «Ревизор», «Преступление и наказание», «Горе от ума». В старших классах растет запрос на профессиональное и личностное самоопределение, поэтому заметно возрастает популярность познавательной литературы, а также книг, которые воодушевляют, вдохновляют на поступки или помогают представить жизнь других людей.
Миф 6. Бумажная книга умирает, поколение Z выбирает электронные и аудиокниги.
Дети и подростки, которые любят читать, по-прежнему выбирают бумажные книги или закачивают себе на планшеты и смартфоны электронные книги. А вот те, кто читать не особо любят, но не хотят отставать от сверстников, все чаще выбирают аудиокниги. Среди подростков, которые читать не любят или не могут однозначно оценить свое отношение к чтению, каждый пятый слушает аудиокниги. Это почти в три раза больше, чем среди любителей чтения.
Миф 7. Проверенная временем литература гораздо полезнее для ребенка, чем современные книжки с сомнительным содержанием.
Действительно, многие родители с недоверием относятся к современной детской литературе, потому что плохо ее знают и, что самое грустное, даже не стремятся узнать о ней побольше. А зачем, если есть «проверенные» книги из собственного детства. Только каждый пятый взрослый посетитель детских библиотек при выборе книг для детей ориентируется на мнение экспертов — обзоры критиков и рецензии, тематические подборки и книжные рейтинги, литературные премии.
Помните, что навязанные книга никогда не доставит такого же удовольствия, как выбранная самостоятельно. Хотите сформировать позитивную мотивацию к чтению, дайте ребенку чуть больше свободы – пусть выбирает сам. Но это не значит, что взрослые не могут что-то посоветовать. А еще лучше показать на собственном примере.
Семь мифов о детском чтении
Миф 1. Дети читают только тогда, когда их заставляют родители.
Миф 2. Ребенку полезно читать научно-познавательные и образовательные книги, чтобы знал больше.
С этим никто не спорит, но у младших школьников, посещающих библиотеки, наиболее популярна развлекательная литература. Познавательные и развивающие книги в этом возрасте менее интересны. А вообще младшие школьники в своих читательских предпочтениях довольно «всеядны»: им нравятся как современные, так и классические произведения, книги из школьной программы и популярная развлекательная литература. Но особенно ценят серии книг, связанных общим сюжетом и персонажами. Бесспорным лидером остается серия про Гарри Поттера. А еще дети любят веселиться и смеяться, поэтому каждый второй отдаст предпочтение книге, которая заставит его улыбнуться.
Миф 3. Читать вслух надо только малышам.
Это одно из главных заблуждений родителей. Или, если быть до конца честными, просто отговорка вечно занятых и уставших взрослых. Дети, даже если они научились читать сами, очень любят, когда им читают вслух. И очень расстраиваются, если взрослые этого не делают. Обратите внимание, чем чаще и больше родители читают своим детям 7-11 лет, тем сильнее интерес к чтению и тем чаще и больше ребята будут читать самостоятельно.
Миф 4. Подростки читают только из-под палки и только то, что задают в школе.
Миф 5. «Золотая» классика устарела и современным школьникам не интересна.
Миф 6. Бумажная книга умирает, поколение Z выбирает электронные и аудиокниги.
Дети и подростки, которые любят читать, по-прежнему выбирают бумажные книги или закачивают себе на планшеты и смартфоны электронные книги. А вот те, кто читать не особо любят, но не хотят отставать от сверстников, все чаще выбирают аудиокниги. Среди подростков, которые читать не любят или не могут однозначно оценить свое отношение к чтению, каждый пятый слушает аудиокниги.
Миф 7. Проверенная временем литература гораздо полезнее для ребенка, чем современные книжки с сомнительным содержанием.
Взрослые мифы о детской литературе
Дорогие друзья, уважаемые коллеги! Для меня большая честь и ответственность выступать с рассуждениями о детской литературе здесь, в одном из ярких литературных и культурных гнезд России, в присутствии писателя, чье имя мне знакомо с детства, чьи книги читали мои дети – теперь уже взрослые, и с чьим именем литература Вятки и большая детская литература связаны неразрывно – это Альберт Анатольевич Лиханов.
Однако и естественный интерес культуролога и личный материнский опыт воспитания детей ставят целый ряд вопросов, о которых хотелось бы сказать. Наш подход – максимально обобщенный и несколько фрагментарный, однако расставляющий ряд актуальных акцентов.
У нас на Урале детской литературе уделяется большое внимание. Челябинская академия культуры проводит большой фестиваль для младшего и среднего звена школы по творчеству замечательного поэта Николая Шилова. Целую программу выпуска и пропаганды книг разворачивает издательство Марины Волковой. Несмотря на трудности, предпринимаются попытки издавать детский журнал. Важность литературы для детей понимают все.
Помните, как не столь давно новые книги из серии о Гарри Поттере продавались с применением глобальных пиар-технологий? По всему миру торговля открывалась в один и тот же час, ажиотаж был создан необыкновенный, и счастьем было стать первыми покупателями. В результате на Поттериане выросло уже целое поколение, эта в общем весьма сомнительная книга стала частью его культурного кода. Уже по данному частному далеко не безобидному факту можно представить масштаб борьбы за детские души.
Невольно возникает вопрос: а какая картина мира складывается в уме и сердце юного поколения? Насколько эта гремучая смесь виртуальных возможностей, технологических соблазнов и вполне себе средневековой магии соответствует жестким вызовам природной, техногенной и социальной реальности, которая сегодня ставит в тупик и вполне взрослые поколения? Что передавать детям вместе с искренним пожеланием счастья? Не являются ли наши упования на литературу, книгу, воспитание души наивными в мире информационных супертехнологий? Готовых ответов на эти вопросы нет. Зато есть целый ряд мифов, с которыми надо разбираться.
Миф первый: дети сейчас другие – они больше знают, чем мы в их возрасте, их трудно чем-то удивить, а вот они своими познаниями легко могут привести в замешательство взрослого человека… Поэтому для детей нужно писать по-другому, не так, как прежде. Это правда ровно настолько же, насколько и ложь. В художественной литературе информационная составляющая второстепенна, гораздо важнее – чувственно-эмоциональная сторона, без которой воспитание человеческого в человеке невозможно в принципе. Именно эмоционально-чувственная составляющая психики определяет степень ее самоорганизации, способность к сочувствию и взаимопониманию.
В изнанке мифа обнаруживается колоссальная проблема. Да, наши дети свободно ориентируются в море информации, но, во-первых, она в очень незначительной степени становится знанием (то есть частью внутреннего мира ребёнка), во-вторых, в ней нет смысловой и ценностной иерархии и культуры эмоционального переживания и сопереживания – того, что и воспитывает хорошая литература. А в-третьих, обманчивая доступность информации очень быстро взращивает в человеке душевную лень.
Пойти в библиотеку или кликнуть мышкой в Яндексе – а вы сами что выберете? Если без лукавства – то преимущество у Яндекса. Но ценить полученное вы будете не больше, чем на этот самый «мыший клик». Зачем запоминать, если в любое время можно выйти в Интернет и отыскать всё, что угодно? Зачем сопереживать и осмысливать, если порции свежей информации поступают регулярно? Так постепенно исчезает глубина восприятия, обнуляется память, обесценивается знание. Информационные «удобства» уже оборачиваются большой бедой, а мы едва начинаем понимать, насколько детям сейчас труднее, чем было нам в их возрасте.
Ещё один миф – твёрдое убеждение, что детей надо развлекать. Да, детская литература должна быть прежде всего интересной, но в стремительном развитии ребёнка каждый период имеет свою генеральную задачу: вначале это изучение языка общения (и оно начинается именно с эмоций), элементарное познание мира, затем вовлечение в активное общение и сопереживание, потом формирование культурного кода и картины мира, на основе которых ребёнку предстоит искать взаимопонимания в обществе. А позже – своеобразное испытание смысловой конструкции личности «на прочность», «проверка мыслей и чувств». Причём каждый последующий этап включает в себя предыдущие, и процесс постижения мира многократно усложняется.
Развлечение актуально для взрослых, застрявших в колее обыденности, в узком круге бытовых или производственных проблем. Детям развлекаться некогда – каждый день напряжённо готовит их к будущей деятельности. Развлечение же воспитывает потребителя. И если взрослому после развлечения волей-неволей приходится возвращаться в привычную колею, которая его всё-таки держит в рамках суровой реальности, то ребёнку возвращаться некуда – и он потом развлекается или ищет развлечений всю малоосмысленную жизнь. Детская же литература должна быть увлекательной – увлекать в реальный мир.
Следующий миф – постоянная потребность ребенка в новизне. Мы забыли, что детство – это игрушки любимые, а не каждый день новые, это бесконечное повторение незатейливых игр, главные из которых «дом» и «войнушка» (освоение базовых смысловых моделей построения своего мира и его защиты, с чётким распределением гендерных ролей), это любимые книжки – залистанные, с подклеенными переплётами, зачитанные до дыр. Стремительный поток информации, в который мы бросаем малыша с первых лет его существования, не даёт возможности формирования устойчивых психических структур личности, и в результате мы получаем нечто аморфно-инфантильное, безвольно плывущее по течению, не отвечающее даже за свою жизнь, не говоря уже о близких, коллективе, Родине. Не новизна, а глубина, которую ребёнок может осмысливать, требуется от детской литературы.
Еще один миф – приоритет безграничной фантазии. Благодаря компьютерным играм и разного рода телевизионным реалити-шоу граница между игрой и реальностью опасно сместилась, породив виртуальный мир и втянув в него целые поколения. В виртуальном пространстве – будь то компьютерная «стрелялка» пятидесятого уровня или отвязанное фэнтези – чувство реальности исчезает полностью, а ведь сама реальность вокруг усложняется год от года и технологически, и психологически, и именно в ней повзрослевшему ребёнку предстоит жить и действовать.
Каждый миф упирается в проблемы взрослые, глобальные, решаемые далеко не вдруг. Детской же литературе необходимо как-то обходиться с ними здесь и сейчас, потому что «завтра» для неё находится очень близко. Конечно, у детей более сложная система критериев оценки реальности, и в этом они, безусловно, превосходят нас. Но не наработаны формы взаимодействия с этой реальностью и нет культурного кода, который позволяет находить широкое взаимопонимание с другими людьми, нет культуры переживания высоких и сильных чувств – того, что формирует именно литература.
Поэтому литература для детей должна быть чётко, выверенно нравственной. С первых строчек – помните: «Зайку бросила хозяйка, под дождём остался зайка. Со скамейки слезть не мог – весь до ниточки промок»? – формируются ценностные ориентиры ребёнка, и если мы маленькую личность с не устоявшейся ещё системой ценностей начинаем втягивать в сомнительные взрослые эксперименты с нравственностью – трагедия неизбежна.
Третий момент: литература как самая точная наука о жизни учит в первую очередь глубокому пониманию реальной жизни. Она предлагает юному читателю самые разнообразные жанры по принципу: ложь в форме ради истины в содержании. То есть все фантазийные элементы – место действия, сюжет, герои, обстоятельства и пр., – служат для более яркого и убедительного утверждения вполне реального смысла. Фантазия ради фантазии, так распространённая сегодня, развращает ум и воображение, отдаляет от насущной жизни – то есть наносит реальный вред маленькому человеку.
Четвёртый момент, пожалуй, требует более пространных объяснений. Уровень литературного диалога с ребёнком всегда должен быть достойным – будь то приключения Колобка или рассказы о детях на войне. Но всё чаще наблюдается иное: вполне взрослые авторы, не доигравшие, видимо, в своё время, вдруг начинают писать как бы «для детей», а на самом деле для себя, с позиции уже взрослого опыта. Такие игры со смыслом обычно пронизаны иронией или сарказмом, они изображают мир и людей в нём карикатурно, даже свысока и с презрением. Комплексы взрослых понятны – но почему это адресовано детям? Это, кстати, принцип большинства американских мультфильмов: очевидная карикатурность персонажей, воспитывающая у зрителя чувство превосходства над окружающими.
Тут же обнаруживается и вторая крайность – стихи и сказки, которые пишут своим внукам любящие бабушки и дедушки, ну или просто почтенные дамы, решившие, что у них это очень хорошо получается: серьёзное – никак, а вот для детей – запросто. Сегодня такие книги издаются в огромном количестве, но подавляющее большинство из них по сути не выходит за пределы «домашней радости». Если в первом случае нас категорически настораживает цинизм, то во втором сразу бросается в глаза беспомощная слащавость, и обе беды детству равно противопоказаны.
И, наконец, пятый момент: литература для детей должна формировать начальный культурный код, основу общественного взаимопонимания. Это значит не «больше детских книг!», а широкое распространение лучших: нужно, чтобы их читали и обсуждали в семье и в школе, чтобы образы, мотивы, судьбы героев становились полем широкого взаимопонимания. На это должны работать журналы, книжные серии «для семейного чтения», библиотечные акции…
Мы живём в очень жёсткое время обессмысливания и подмен, и если что-то видим и понимаем в нём, то именно благодаря усвоенным в детстве основам. Каким будут воспринимать мир наши дети? – вопрос остаётся открытым. Диалог с детством надо вести очень серьёзный, это всё больше чувствуют и родители, и писатели. Многие родители хотя бы по диагонали перечитывают книги для своих детей, понимая, что сегодня далеко не всякое чтение полезно. А молодые «детские» писатели всё чаще решаются на серьёзный глубокий разговор с юным читателем: о жизни и смерти, любви и ненависти, подвиге и предательстве. Это обнадёживает, потому что у нас прекрасные собеседники.
Взрослые мифы о детской литературе
Саквояж без правил
Взрослые о детях и о детской литературе в «толстых» журналах и альманахах
2015–2016 гг
Нина Ягодинцева. Взрослые мифы о детской литературе («Бельские просторы», 2015, № 9 (202)).
Нина Ягодинцева пытается покинуть мифологическое пространство, в котором оказывается всякий взрослый, рассуждающий о детстве. Взрослые в своем большинстве не понимают современных детей, не имеют эффективных инструментов для построения разговора с детьми и о детях. Отсюда множество неудачных текстов современной детской литературы, которые не раз становились объектом справедливой критики, в том числе на страницах серьезных изданий.
Как известно, детская литература закладывает представления о должном, участвующие в формировании образа будущего или его множественных образов. «Все предельно просто: литература формирует сознание, сознание преобразует реальность». Поэтому очень важно понимать, что такое современный ребенок, смотреть на него без иллюзий, искать наиболее продуктивные способы коммуникации взрослых и детей.
Автор выделяет целый ряд мифов, которые мешают адекватному осмыслению феномена современного детства, являются опасной ловушкой для взрослых. Миф первый — дети в век цифровых технологий умеют работать с информацией, знают очень много, их нелегко удивить, нелегко увлечь. Миф второй — детей надо развлекать. Миф третий — постоянная потребность в новизне.
Разумеется, цель статьи — развенчание мифов. «Да, современные дети достаточно свободно ориентируются в море информации, но, во-первых, она в очень незначительной степени становится знанием (то есть частью внутреннего мира ребенка), во-вторых, детям остро не хватает культуры эмоционального переживания и сопереживания — именно эту культуру и воспитывает хорошая литература, а в-третьих, обманчивая доступность информации очень быстро взращивает в человеке душевную лень». «Детям развлекаться некогда — каждый день напряженно готовит их к будущей деятельности, формирует личность и проверяет ее на прочность». Детская литература должна не развлекать, а увлекать. Наконец, «мы забыли, что детство — это игрушки любимые, а не каждый день новые, это бесконечное повторение незатейливых игр…» Требуется «не новизна, а глубина, в которую ребенок может погружаться при перечитывании книги».
Вслед за обозначением ложных представлений о детстве Нина Ягодинцева формулирует требования к детской литературе. 1. Литература должна быть нравственной. 2. Учитывать специфику разных детских возрастов. 3. Учить глубокому пониманию жизни. 4. Быть качественной. 5. Формировать начальный культурный код, основу общественного взаимопонимания.
Статья имеет довольно абстрактный характер и не отвечает на сакраментальный вопрос: что предлагать современному ребенку в качестве ценностей? Однако все диагнозы поставлены точно.
Вероника Чарская-Бойко, Марина Иванкива. Социальная тематика в современной российской литературе для подростков: мировая традиция и национальная специфика («Детские чтения», 2015, том 8, № 2).
«Детские чтения» — это научный альманах, предлагаемая статья носит научный характер, весьма интересна анализом современной детской литературы, точнее, литературы подростковой, определение которой попытались дать авторы, ибо явление это довольно новое. Разумеется, не обошлось без историко-литературных экскурсов, из которых можно узнать, что подростковая литература сформировалась как феномен в рамках американской культуры 1950–1960-х гг., и ее библией стал роман Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи». Центральной проблемой такого рода литературы неизбежно становится поиск самоидентичности. Кроме того, подростковая литература характеризуется острой социальной направленностью, исповедальностью, употреблением сленга, экспериментами с композицией. Авторы утверждают, что в России становление феномена подростковой литературы пришлось на постперестроечную эпоху, когда социальность была проблематизирована на глобальном уровне, в то время как в советской детской литературе социальное, как правило, подменялось нравственным.
Авторы рассматривают несколько проблемных зон, предлагая анализ произведений современных писателей. В частности, проблема сиротства освещается на примере книг Дины Сабитовой «Где нет зимы» (2011) и «Три твоих имени» (2012). «Писательница деликатно, без лишних эмоций рассказывает истории своих героев, обращаясь не только к детям, оказавшимся в подобной ситуации, но и к окружающим их взрослым». Серьезным вопросом становится историческая идентичность. Так, тема Большого Террора поднимается в книге «Сталинский нос» эмигрировавшего в США в 1983 г. Евгения Ельчина (2011, на русском языке — 2013). Если не считать отсылок к «Носу» и «Одному дню Ивана Денисовича», то книга Ельчина — типичная антиутопия для детей. Книга «Сахарный ребенок: история девочки из прошлого века, рассказанная Стеллой Нудольской» (2014) Ольги Громовой, также поднимающая тему страха и несвободы в определенных исторических условиях, иная по формату. «Перед нами фактически документальная проза — книга представляет собой обработанные и записанные Ольгой Громовой воспоминания Стеллы Нудольской о своем детстве, которое пришлось на конец 1930-х. После ареста отца маленькая Стелла (Эля) и ее мама объявляются ЧСИР (члены семьи изменника Родины) и отправляются в лагерь в Киргизии». «При очевидном различии двух книг, схождения представляются гораздо более важными, так как они задают новый тон в подростковой прозе о политике», — подводят итог авторы.
Еще одна ранее табуированная тема — больные дети. «Современные авторы пишут о дифтерии («Карантин» (2004) М. С. Романушко), ДЦП («Маргарита» (2014) М. Богорад), слепоглухоте («Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю» (2014) И. Поволоцкой), муковисцидозе («Я дышу, или Муковисцидоз изнутри» (2013) Г. Московцева), о детях-инвалидах («Бумажные маки» (1999) М. Веховой), об особых детях («Приключения другого мальчика» (2014) Е. Заварзиной-Мэмми, «С самого начала…: простая история непростого ребенка» (2015) Н. Кицмаришвили) и многом другом. Чаще всего это биографическая или мемуарная литература, написанная людьми, страдающими тем или иным заболеванием, или их родителями». Более подробно в статье рассматривается повесть Екатерины Мурашовой «Класс коррекции» (2004).
Вывод исследования сводится к тому, что можно говорить «о влиянии на нашу литературу не только тематики, но и стилистики западного подросткового романа: свобода творческого поиска, неконвенциональность письма, отсутствие самоцензуры и страха внешней цензуры — эти аспекты разрабатываются современными русскоязычными писателями, пишущими для подростков». Однако не менее существенным кажется обозначение проблем, с которыми сталкиваются современные дети, т. к. это не просто обозначение, но моделирование картины мира подростка. И здесь нельзя не сказать об очевидной экстраполяции взрослых проблем на детский мир.
Так ли на самом деле проблемна жизнь ребенка?
Эдуард Веркин. Звездолет с перебитым крылом («Октябрь», 2016, № 6).
На практике социально проблематизированные тексты в российской детской литературе встречаются нечасто. Скорее наоборот, писатели пытаются уйти от жесткой социальности, создать антитезу миру, полному негатива, представить детство как своего рода утопию. И новая повесть Эдуарда Веркина — яркий тому пример.
Повесть ожидаемо похожа на предыдущий роман Веркина «Облачный полк» — вновь центральными персонажами становятся мальчишки предподросткового возраста.
Писатель переносит действие в 1980 год, мифологизированное в современной массовой культуре позднесоветское прошлое. Серьезных проблем у мальчишек нет. Их мир достаточно безопасен. Даже товарный дефицит не кажется какой-либо проблемой, хотя не уверена, что современный ребенок сможет понять такого рода пассажи:
«— А можно сгущенку найти? — Марк поставил на перила банку. — Можно?!
У нас три банки в погребе за солеными огурцами спрятаны, но это на Новый год — мама их сварит и сделает “Муравейник”, как раз и грецких орехов пришлют. Я люблю “Муравейник”, особенно если его не из печенья сделать, а из сухарей, а еще лучше из коржиков.
— Я могу достать, — тут же сказал Дюшка. — У отца могу попросить, он найдет. Но не сразу, неделю надо подождать». В данном случае обнаруживает себя та самая двойная читательская адресация детской литературы, о которой много говорят исследователи и критики, ведь только рожденные в СССР способны узнать реалии подобного детства, вспомнить, чем велосипед «Орленок» отличается от «Камы», и по-настоящему отождествить себя с героями «Звездолета».
Однако беспроблемной сюжетная проза быть не может — коллизия повести Веркина строится вокруг контакта мальчишек со странными детьми, судя по всему, пришельцами из будущего, которые заброшены в 1980 год и вынуждены приспосабливаться к окружающей действительности. Реальное здесь последовательно подменяется фантастическим. Фантастическое по-своему увлекает, но не удивляет и не поражает. От прочтения повести остается понимание, что контакт жизненно необходим, особенно в детстве. И еще — какое-то пронзительное ощущение безоблачности всего произошедшего.
Ксения Драгунская. Один рассказ и фрагменты повести («Новый мир», 2016, № 4).
Когда писатели не затрагивают социальность, им не остается ничего другого, как проблематизировать сам мир детства и отрочества. В предисловии к своей публикации Ксения Драгунская признается: «. Детским писателем может считать себя тот, кто систематически пишет для детей, выдает, так сказать, продукцию на-гора, изучает ремесло, детей, висит на подростковых сайтах, чтобы знать тонкости, их нынешние интересы, словечки там всякие, говорить их нынешним языком, чтобы вот как бы обмануть читателей, чтоб и казалось, что книжку написала девочка четырнадцати лет, а не тетя под пятьдесят. »
Всякая девочка лет четырнадцати знает по себе, что замкнутый мир семьи также полон проблем. Пока взрослые обсуждают холодильники, распродажи, скидки и санкции, дети пытаются бежать из дома к таганрогской бабушке, захватив другую бабушку-инвалида и кота. «А на улице прохожие оборачивались вслед странной компании. Девочка катила инвалидную коляску. В коляске, укутав ноги пледом, сидела пожилая женщина. На коленях у нее был кот в переноске. Женщина с интересом смотрела по сторонам и рассказывала коту, что видит. Рядом парнишка нес два рюкзачка» (рассказ «Милые люди»). Все участники этого действа, включая таганрогскую бабушку, которая никогда не видела внучку, но постоянно зовет ее к себе в гости, находятся в состоянии депривации. Бабушку-инвалида взрослые стыдливо скрывают от других. Девочка Настя живет в неполной семье. Мальчик Антон — «очкастый шмендрик». Возможно, только кот Агафон вполне счастлив, но бежать без кота никак нельзя.
Побег от нормальных и скучных взрослых — типичная ситуация для детской литературы, которая, впрочем, не решает семейные проблемы, всегда так эмоционально переживаемые детьми, что современные писатели передают, как правило, очень точно.
Михаил Пегов. Рассвет forever! («Урал», 2015, № 10).
Все счастливые семьи похожи друг на друга: мама, папа, дети, бабушки, дедушки. Внутри семей, разумеется, свои расклады. Если, например, мама и папа хорошие, то не обойдется без вредного дедушки, пытающегося продать внуку соломенную шляпу. Впрочем, повесть Михаила Пегова не об этом. Писатель моделирует ситуацию первой любви и пытается раскрыть внутренний мир подростка через его переживание этого нового чувства.
«— Ой, гляди! — воскликнула Гуля, запрокинув к небу голову. Там в сторону заката летели две серебристые чайки. Одна большая, другая чуть меньше. — Ромка, это тот чаёнок! Он нашел себе товарища! Вместе они долетят до моря!
— Должны! Гуля, ты знаешь, о чем я подумал? Если наша планета все время вращается, то каждое мгновенье где-то на Земле наступает рассвет. Рассвет forever! Вот и сейчас, мы с тобой смотрим, как солнце опускается за горизонт, а другие люди видят, как оно восходит.
И, вскинув вверх руки, мы замахали вслед уходящему солнцу:
— Привет, люди! Удачи вам! Счастья!»
Счастье — это быть вместе, несмотря на родительский запрет — как Ромео и Джульетта. Недаром история этой любви тоже начинается в Италии. Счастье — это рассказывать девочке что-то из истории, которая, судя по всему, уже перерастает в профессиональное увлечение. Счастье — это находиться в безопасности и думать о человечестве.
И снова детские проблемы оказываются чем-то легко переживаемым и легко разрешаемым, как будто бы реальная жизнь не имеет к детям никакого отношения. Похоже, именно такая литература доминирует сегодня, во многом воплощая те мифы, от которых предостерегает Нина Ягодинцева, по сути, моделируя среднестатистический беспроблемный образ современного ребенка. Юным читателям, возможно, она импонирует, однако взрослому не очень интересно — дети и их поступки предсказуемы и не умиляют.
Ольга Столповская. Саквояж («Дружба народов», 2015, № 11).
Этот рассказ — редкая находка, буквально апофеоз взрослого разговора о детях. Рассказ начинается с фразы «Ампулы нашли на сеновале» и заканчивается смертью зарытых в землю и вырытых обратно, но запоздало, котят. Один из котят, надо сказать, выживает, однако это не влияет на общую провокативную атмосферу рассказа.
Сестры здесь находят загадочные ампулы на сеновале, интересуются одноруким печником Брыкиным, уже старым, тридцатилетним, имеющим репутацию убийцы, очень странно исследуют вопросы деторождения.
«— Поцелуй меня! — внезапно требует сестрица.
— Вот поцелуй, узнаешь!
— Ты не умеешь целоваться.
— Ты целуешься по-детски. Надо в губы. И с языком.
— А мне нравится так.
— Представь, что я мальчик, в которого ты влюблена.
Практические занятия, бесконечно увлекательные и таинственные».
Здесь, собственно, нарушаются все табу детской литературы, читательский адрес рассказа зашкаливает за 16+. Именно такой абсурдно-страшный мир, где есть ампулы, жестокость, убийства, эротика и, разумеется, черный юмор, и есть взрослый мир, разумеется, при условии определенной оптики взрослого. Когда сюда помещаются дети, никакой скидки на детство не происходит: они вовлечены в те игры, в которые играет сам автор. Причем такое детство вовсе не изображается неблагополучным, оно, скорее, имманентно неблагополучной действительности.
«— Нет, мы слышим, как они мяучат! Ну Брыкин, ну миленький, ну отдай котят! Они ведь задыхаются! Ну хочешь, я тебе трусы покажу?!
— Эх! Алена, жопа солена!
— И она покажет! Покажешь ведь?
— Дура! — я почувствовала, как мое лицо заливает краска.
— Не пугай ежа голой задницей. Чо я там не видел. Дай посмотреть, чо в саквояже-то.
— Вот, — сестра достала ампулы в бумаге».
Надо сказать, подобная авторская оптика отнюдь не всегда освобождает от мифов — мифы о счастливом детстве и чистых (во всех смыслах) детях как бы выносятся за скобки и присутствуют где-то рядом, пока Столповская упоенно взламывает стереотипы. Парадоксальным образом подобная стратегия оказывается успешной: детство и дети выглядят здесь наиболее реалистично.