Что кейти делала все книги
— Ага! Это твое, Эллен? — вмешалась Роза. — Ты ужасно умная! Настоящее украшение нашего ОИЛ! Давай дальше, Кейти.
Кейти развернула второй листок.
Вопрос: Что бы вы предпочли: быть глупее, чем кажетесь, или казаться глупее, чем есть на самом деле?
Я предпочла бы третье что-нибудь,
Что глупую мою исправило бы суть».
— Неплохо, — заметила Роза, кивнув на Салли Элсоп, которая густо покраснела.
На третьем листке было написано:
Вопрос: А знает ли твоя мамаша, что ты ушла из дома?»
Роза и Кловер переглянулись.
«Ну конечно, знает мама,
Что не дома я;
Я иду все прямо, прямо,
Милая моя!
Мамы выполню заданье —
Не сверну с пути!
Говорила на прощанье:
«Милю тут пройти!»
Но иду я долго-долго —
Ноги уж гудят!
Вот как кончится дорога —
Поверну назад!
Шла пока, в твою записку
Глянула не раз:
Знаю слово я ПА-пистский,
Но — МА-гершелалхашбаз?!»
— Какая же ты сообразительная, Кловер! — воскликнула Роза среди взрывов общего смеха. Но Мэри Силвер побледнела от ужаса.
— В жизни не слышала ничего страшнее этого слова! — сказала она. — Если бы мне оно досталось, я тут же упала бы в обморок — точно знаю, что упала бы!
Вопрос: Как сделать дом счастливым?
Доказывать не нужно — аксиома:
От пуговиц зависит счастье дома».
— Я подозреваю, что это сочинила Эми, — сказала Эстер. — Она образец в том, что касается уборки и починки одежды.
— Нечестно строить такие догадки вслух, — строго заметила Салли Элсоп. Салли всегда говорила за Эми, а Эми — за Салли. «Голос и Эхо» — так называла их Роза, только, как добавляла она, никто не может сказать, кто именно из них «Эхо», а кто «Голос».
Следующим словом было «Нипсон», а вопрос звучал просто: «Вы любите цветы?
Люблю ли я цветы? — Пардон и книксен! —
Любить цветы на шляпке миссис Нипсон?!
Зачем они так сини и так серы,
Так пыльны и потрепаны не в меру?
Посажены так криво для примера?
Живым цветам я написала бы сонет,
Но, к сожаленью, я посредственный поэт».
Никто не мог угадать автора этих стихов. Кейти подозревала, что их сочинила Луиза, а Роза подозревала, что Кейти. На шестом листке было написано очень мало.
Вопрос: Вы согласны?
Если б не была согласна, то сказала бы
Когда… Ох, мне никак!»
— Что за необыкновенная рифма! — начала Кловер но Роза, заметив, что Мэри краснеет и смотрит очень огорченно, торопливо вставила:
— Отлично. Жаль, что не я это написала. Продолжай, Кейти.
И Кейти продолжила:
Вопрос: Пойдете ли вы на рыбную ловлю или предпочтете другое занятие?
Я не без чувства состраданья —
Зачем мне слушать рыб рыданья?»
— Но что-то я не вижу в этом стихе заданного слова, — заметила Роза. — Не напишет ли почтенный автор другой стишок?
«Почтенный автор» не откликнулся на это предложение, но через минуту-две Эстер Дирборн — «без всякой личной заинтересованности», как она заявила, — заметила, что в конце концов «без чувства» — почти то же самое, что и «бесчувственность». В ответ послышался хор недовольных голосов, а Кейти сказала, что непременно наложит штраф на тех, кто будет и впредь прибегать к подобным хитростям и уловкам. Но так как это первое собрание, она на сей раз будет снисходительна. Сделав это заявление, она развернула следующий листок.
Вопрос: Что бы ты сделала, милая?
Что бы сделала я, милая? Не знаю!
Ставь свои вопросы поточней!
Если б ты дала цветы, предполагаю —
В вазу их поставила б скорей.
Если бы там оказался милый ротик,
Поцелуй мой встретил бы его.
Если бы сидел, мурлыкая, там котик,
Гладила бы — больше ничего.
Ты зачем блоху в записке мне прислала?
У меня был настоящий шок!
Увидав ее, я в ужасе кричала:
„Дайте мне персидский порошок!»note 42″
В крышке оставались всего два листка. Один принадлежал самой Кейти. Она узнала его по тому, как он был свернут, и почти неосознанно избегала его, оставляя напоследок. Теперь, однако, она набралась смелости и развернула его. Там стояло слово «корь» и вопрос «Кто была мать Изобретательности?» За этим следовали строки:
«Та ночь была темна на горе!
В Ковчеге ночью — вспышка кори!
Все дети Хама, Сима, Иафета,
Не зная, что такое есть конфета,
Просили и моллюсков, и картошки,
И в визге жутком заходились крошки.
«Что делать мне? Под ливнем и одной! —
Сказала бабушка их, миссис Ной. —
Вот что я сделаю! Возьму изюм,
Спущусь за старой львицей в трюм.
Она, конечно, спит, — я разбужу
И крепко к двери детской привяжу.
Дам ей изюм — рычит пусть из последних сил.
А детям, чтоб никто картошки не просил,
Скажу, что к ним впущу сию особу —
Пусть с каждого из них снимает пробу!
Таким путем их вылечу от хвори…
В каютах прячутся все взрослые от кори…»
Бабули выдумку венчал большой успех!
Не оценить все это просто грех!
Не побоюсь ее я именно назвать
Изобретательности мать!»
— Это гораздо лучше всех остальных! — объявила Элис Гиббонс. — Интересно, кто его написал?
— Неужели вам так понравилось? — сказала Роза, жеманно улыбаясь и изо всех сил стараясь сделать вид, что краснеет.
— Ты в самом деле это написала? — спросила Мэри, но Луиза засмеялась и воскликнула:
— Не пытайся. Роза, нас не проведешь!
— Теперь последнее, — объявила Кейти. — Слово «подливка», а вопрос: «Где берут начало сны?
Ночь. Уснули все монашки,
Миссис Нипсон лишь в рубашке
Тенью страшной вдоль дверей крадется.
Чудятся ей вздохи, стоны —
Все иллюзии матроны!
Видно, спать совсем ей не придется!
А монашенки во сне все до одной
Видят милых папу, маму, дом родной,
Кур едят, творог и сливки,
Масло, мясо и подливки.
Сладко им в счастливых их виденьях —
Горько миссис Нипсон в ее бденьях!»
— Кто это написал? — воскликнула Роза. Никто не ответил. Девочки переглядывались, а Роза пристально всматривалась по очереди в каждую.
— Ну и ну! В жизни не видела такой выдержки! И вида не подадут, — сказала она. — А как я покраснела, когда читали мой стишок.
— Проказница! — шепнула Кловер, которая в этот момент увидела почерк на последнем листке.
Роза ущипнула ее в знак предостережения, и обе беззвучно засмеялись.
Что Кейти делала
Сьюзан КУЛИДЖ ЧТО КЕЙТИ ДЕЛАЛА
ПРЕДИСЛОВИЕ
Сьюзан Кулидж — псевдоним известной американской писательницы Сары Чонси Булей (1835 — 1905), чьи произведения неизменно занимают почетное место в любых сериях книг для детей и юношества, издаваемых как в англоязычных, так и во многих других странах.
Будущая писательница родилась в Кливленде (штат Огайо) в семье, принадлежавшей к академическим кругам. Живая и бойкая Сара росла в обществе трех младших сестер, брата и кузена, которых всегда вовлекала в придуманные ею веселые и необычные игры и которым рассказывала не менее необычные истории и сказки собственного сочинения. Образование она получала сначала в частных школах Кливленда, а затем вдали от семьи — в пансионе в городке Ганновер (штат Нью-Гемпшир). Впечатления детских и юношеских лет позднее послужили материалом для ее самых известных произведений.
С 1855 по 1870 г. Сара жила вместе с родителями в Нью-Хейвене (штат Коннектикут), где ее дядя Теодор Дуайт Вулси был ректором Иельского университета. В период гражданской войны между Севером и Югом США (1861 — 1865) она работала медсестрой в госпитале.
Значительные перемены в ее жизни начались в 1870 г., когда после смерти отца она переселилась в Ньюпорт. Следующие годы оказались заполнены для нее литературной работой и путешествиями в Европу и на Запад США — в Калифорнию и Колорадо. Ее первые книги и рассказы для детей увидели свет в 1871 — 1872 гг. Особенное внимание читателей привлекла вышедшая в 1872 г. повесть «Что Кейти делала», и уже в следующем году, откликнувшись на многочисленные просьбы, Кулидж написала продолжение — повесть «Что Кейти делала в школе». Позднее писательница еще трижды возвращалась к судьбе своей столь полюбившейся читателям героини, ее сестер и братьев: в 1886 г. вышла в свет повесть «Что Кейти делала потом», в 1888 г. — «Кловер» и в 1891 г. — «В долине Хай».
Среди других известных произведений Сьюзан Кулидж такие, как «Быстроглазая» (1879), «Ворчунья» (1881), «Деревенская девочка» (1885), «Ровно шестнадцать» (1881). Она также писала критические статьи и подготовила к печати письма известных английских писательниц конца XVIII — начала XIX века Фрэнсис Берни и Джейн Остин.
Книги о Кейти Карр впервые вышли в свет более ста лет назад, но до сих пор эта героиня остается добрым другом многочисленных юных читателей, среди которых немало таких же, как она, — искренних, порывистых, веселых, подвижных и шумных, всегда исполненных самых лучших намерений, но почему-то так часто совершающих досадные промахи и навлекающих неприятности на себя, своих друзей, братьев и сестер. Искать ответы на вопросы, подобные тем, что встают перед Кейти, приходится почти каждому ребенку или подростку: что значит стать взрослым, как завоевать доверие и любовь окружающих, как не опустить руки и не отчаяться под жестокими ударами судьбы, как не озлобиться, столкнувшись с человеческой несправедливостью, как противостоять чужой грубости и жестокости. В своих книгах Сьюзан Кулидж помогает найти ответы на все эти и многие другие вопросы, и делает она это не при помощи сухих рассуждений или холодного анализа, но живо и ярко показывая читателю, как, пройдя через физические и нравственные страдания, Кейти взрослеет, становится сильной, мужественной, ответственной, требовательной к себе и вместе с тем отзывчивой, доброй, наблюдательной, чуткой к окружающим. Простота и ясность стиля, логически выверенное и убедительное построение сюжета каждой повести, цельность образов персонажей, мягкий юмор и живость изложения делают книги о Кейти привлекательными не только для юных, но и для искушенных читателей.
Посвящение
Что Кейти делала
Глава 1 Дети доктора Kappa
Как-то раз, не очень давно, я сидела на лугу возле маленького ручья. День был жаркий. Белые облака, словно большие лебеди, медленно проплывали по ярко-голубому небу. Прямо напротив меня были заросли зеленых камышей с темными бархатистыми колосками, а среди них — один высокий ярко-красный цветок, который склонялся над ручьем, словно желая увидеть в воде отражение своего прекрасного лица. Но при этом он совсем не казался самовлюбленным.
Вокруг было так красиво, что я долго сидела, любуясь. Неожиданно неподалеку от меня два негромких голоска завели разговор или песню — не знаю, как назвать точнее. Один голосок был визгливый, другой, более низкий, звучал очень решительно и сердито. Они явно о чем-то спорили, снова и снова произнося одни и те же слова: «Кейти делала». — «Кейти не делала». — «Она делала». — «Она не делала». Я думаю, они повторили это не меньше сотни раз.
Я встала, чтобы поискать спорщиков. И действительно, на одном из камышей я обнаружила двух крошечных бледно-зеленых существ. Они, вероятно, плохо переносили солнечный свет, так как на обоих были черные очки. Каждое из существ имело по шесть ног — две короткие, две подлиннее и две очень длинные. На самых длинных ногах виднелись суставы, похожие на рессоры экипажа; пока я наблюдала, существа начали взбираться вверх по камышу, и тогда я увидела, что они передвигаются покачиваясь, точь-в-точь как старинные кабриолеты. Я даже думаю, что, не будь я такой большой, смогла бы услышать, как они скрипят на ходу. Они ничего не говорили, пока я смотрела на них, но стоило мне отвернуться, как они снова начали ссориться, произнося все те же слова: «Кейти делала». — «Кейти не делала». — «Она делала». — «Она не делала». — «Она делала».
По дороге домой я задумалась о другой Кейти — о Кейти, которую я когда-то знала и которая хотела сделать много замечательного, но потом делала не то, что собиралась, а нечто совершенно другое — нечто такое, что сначала ей совсем не нравилось, но в конечном счете оказывалось гораздо лучше всего того, о чем она мечтала. И пока я шла и думала, в голове у меня сложилась небольшая история, и я решила записать ее для вас. А в память о моих двух маленьких знакомых на камыше я дала этой истории их название. Вот оно — история о том, ЧТО КЕЙТИ ДЕЛАЛА.
Полное имя Кейти было Кейти Карр. Она жила в городке Бернет, не очень большом, но росшем быстро. Дом, принадлежавший ее семье, стоял на окраине городка. Это был большой массивный дом, белый, с зелеными ставнями и крыльцом, которое посаженные рядом с ним розы и ломоносы превратили в настоящую беседку. Четыре высоких куста акаций затеняли усыпанную гравием дорожку, что вела к воротам. С одной стороны от дома располагался сад; с другой — поленницы, амбары и ледник. За домом находился огород, отлого спускавшийся к югу, за ним — пастбище, а на нем — ручей, несколько ореховых деревьев и четыре коровы — две рыжие, одна желтая, с острыми рогами в жестяных наконечниках, и еще одна — хорошенькая, маленькая, беленькая — по кличке Маргаритка.
В семье Карров росло шесть детей — четыре девочки и два мальчика. Кейти, самой старшей, было двенадцать; маленькому Филу, самому младшему, — четыре.
Доктор Карр, их папа, милый, добрый, очень занятой человек, отсутствовал дома целыми днями, а иногда и ночами, так как должен был посещать больных. Мама умерла, когда Фил был еще младенцем, — за четыре года до начала моей истории. Кейти помнила маму довольно хорошо; для остальных же это было лишь печальное и дорогое имя, произносимое по воскресеньям и во время молитвы или еще тогда, когда папа был особенно ласковым и серьезным.
Маму, которую дети помнили так смутно, им заменила тетя Иззи, папина сестра. Она приехала, чтобы заботиться о них, когда мама отправилась в то долгое путешествие, из которого, как в течение многих месяцев продолжали надеяться малыши, ей, возможно, еще предстояло вернуться. Тетя Иззи была маленького роста, худая, с резкими чертами лица, довольно старая на вид и очень аккуратная и требовательная во всем.
Электронная книга Что Кейти делала | What Katy Did
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
Информация о книге
Иллюстрации
Читать онлайн Что Кейти делала
Захватывающее размышление о жизни после ядерной катастрофы, повесть, удостоившаяся Медали Джона Ньюбери.
Шестнадцатилетняя Энн совершенно одинока. Мира, который она когда-то знала и любила исчез, разрушенный ядерной войной, уничтожив все человечество. Весь последний год она прожила в изолированной горами долине и не обнаружила никаких признаков других выживших в этой катастрофе.
Чарльз Диккенс всегда мечтал написать исторический роман. Попыткой воплотить эту мечту стал роман «Барнеби Радж», события которого развиваются на фоне антикатолических бунтов лорда Гордона в 1780 году. Перед читателем предстанет яркая картина погружения Лондона в хаос и анархию.
Трогательная история любви в глухих лесах северной Канады. История опасных приключений в суровых природных условиях. В этой повести хорошие парни не столь уж хороши, а плохие, в конце концов, становятся героями.
Преследуемый законом, Веселый Роджер Маккей, все дальше удаляется от любимой девушки Нейды. Его верный пес Питер полон решимости защищать своего хозяина от любых врагов, будь то зверь или человек.
Люк Боне, участник французского сопротивления, и Лизетта, английская шпионка в рядах третьего рейха, полюбили друг друга.
После войны, Люк узнал, что его семья погибла в концентрационном лагере в Германии. Он пытается узнать подробности, но тщетно. Невыносимая потеря буквально придавила этого мужественного человека, стала угрозой его отношениям с Лизеттой.
Два послевоенных года ушло на тщетную борьбу с депрессией. Теряя веру, Лизетта предпринимает последнюю попытку по спасению мужа и семьи: они направляются в Тасманию, лучшее место в Австралии для выращивания лаванды.
Захватывающий рассказ о предательстве и мести на фоне американской действительности девятнадцатого века.
1823 год. Экспедиция за ценной пушниной в недра Скалистых гор ведет трудную жизнь на грани возможного, среди множества лишений и опасностей. Хью Гласс – один из лучших проводников и разведчиков проводит всю группу по лезвию бритвы, спасая и укрывая от индейцев. Но когда очередная разведка сталкивает его лицом к лицу с медведем гризли, шансов остаться в живых у него практически не остается.
Бретерская и залихватская повесть «Выстрел» ценилась современниками Александра Сергеевича Пушкина гораздо выше всех остальных «Повестей Белкина» Неоднозначная, противоречивая фигура Сильвио, одержимого местью, во времена, когда малейшая ссора перерастала в дуэль, находила живой отклик в умах и сердцах читателя.
Пушкин создал невероятно живой образ. Невозможно определить: хорош, или плох Сильвио. Он просто живой, настоящий, и в нем, как в любом из нас хорошее и дурное уживается рядом.
В течение уже более двухсот лет, «Гадкий утенок» Ганса Христиана Андерсена является одной из самых любимых сказок детства во всем мире, вдохновляя все новые поколения художников и режиссеров на создание собственных шедевров.
Он родился с огромной головой и отличался от всех других птенцов. Гадкого утенка высмеивали его братья и сестры, его не приняли другие утки и, в конечном счете, он был отвергнут собственной матерью.
Невероятная по силе психологическая история о том, как блестящий ум может измениться под воздействием одиночества, амбиций, героизма и сознания собственного несовершенства.
Вы бы не смогли даже заподозрить умственную отсталость этой женщины, просто посмотрев на нее, но она становится очевидной, стоит той заговорить. У нее высокий голос, как у маленькой девочки, и она знает только 23 слова. Двенадцатилетняя Хайди, ее дочь, знает это доподлинно, потому что собственноручно составила список этих слов и прикрепила его к внутренней стороне кухонного шкафа. Большинство слов были общераспространенными, но одно – выделялось своей необычностью: Сууф И Я.
Что кейти делала все книги
© Батищева М. Ю., перевод на русский язык, 2015
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
Сюзан Кулидж – псевдоним известной американской писательницы Сары Чонси Вулси (1835–1905), чьи произведения неизменно занимают почетное место в любых сериях книг для детей и юношества, издаваемых как в англоязычных, так и во многих других странах.
Будущая писательница родилась 29 января 1835 г. в Кливленде (штат Огайо) в семье, принадлежавшей к академическим кругам. Живая и бойкая Сара росла в обществе трех младших сестер, брата и кузена, которых всегда вовлекала в придуманные ею веселые и необычные игры и которым рассказывала не менее необычные истории и сказки собственного сочинения. Образование она получала сначала в частных школах Кливленда, а затем вдали от семьи – в пансионе в городке Ганновер (штат Нью-Гемпшир). Впечатления детских и юношеских лет позднее послужили материалом для ее самых известных произведений.
С 1855 по 1870 г. Сара жила вместе с родителями в Нью-Хейвене (штат Коннектикут), где ее дядя Теодор Дуайт Вулси был ректором Йельского университета. В период Гражданской войны между Севером и Югом США (1861–1865) она работала медсестрой в госпитале.
Значительные перемены в ее жизни начались в 1870 г., когда после смерти отца она переселилась в Ньюпорт (штат Род-Айленд). Следующие годы оказались заполнены для нее литературной работой и путешествиями в Европу и на Запад США – в Калифорнию и Колорадо. Ее первые книги и рассказы для детей увидели свет в 1871–1872 гг. Особенное внимание читателей привлекла вышедшая в 1872 г. повесть «Что Кейти делала», и уже в следующем году, откликнувшись на многочисленные просьбы, Кулидж написала продолжение – повесть «Что Кейти делала в школе». Позднее писательница еще трижды возвращалась к судьбе своей столь полюбившейся читателям героини, ее сестер и братьев: в 1886 г. вышла в свет повесть «Что Кейти делала потом», в 1888 г. – «Кловер» и в 1891 г. – «В долине Хай».
Среди других известных произведений Сюзан Кулидж такие, как «Быстроглазая» (1879), «Ворчунья» (1881), «Деревенская девочка» (1885), «Ровно шестнадцать» (1881). Она также писала критические статьи и подготовила к печати письма известных английских писательниц конца XVIII – начала XIX века Фрэнсис Берни и Джейн Остин.
Книги о Кейти Карр впервые вышли в свет более ста лет назад, но до сих пор эта героиня остается добрым другом многочисленных юных читателей, среди которых немало таких же, как она, – искренних, порывистых, веселых, подвижных и шумных, всегда исполненных самых лучших намерений, но почему-то так часто совершающих досадные промахи и навлекающих неприятности на себя, своих друзей, братьев и сестер. Искать ответы на вопросы, подобные тем, что встают перед Кейти, приходится почти каждому ребенку или подростку: что значит стать взрослым, как завоевать доверие и любовь окружающих, как не опустить руки и не отчаяться под жестокими ударами судьбы, как не озлобиться, столкнувшись с человеческой несправедливостью, как противостоять чужой грубости и жестокости. В своих книгах Сюзан Кулидж помогает найти ответы на все эти и многие другие вопросы, и делает она это не при помощи сухих рассуждений или холодного анализа, но живо и ярко показывая читателю, как, пройдя через физические и нравственные страдания, Кейти взрослеет, становится сильной, мужественной, ответственной, требовательной к себе и вместе с тем отзывчивой, доброй, наблюдательной, чуткой к окружающим. Простота и ясность стиля, логически выверенное и убедительное построение сюжета каждой повести, цельность образов персонажей, мягкий юмор и живость изложения делают книги о Кейти привлекательными не только для юных, но и для искушенных читателей.
Что Кейти делала потом
WHAT KATY DID NEXT
Веселое сентябрьское солнце заглядывало в голубую спальню. Его лучи играли на блестящих волосах и в ярких глазах двух девочек, сидевших бок о бок и подрубавших длинные оборки из белого муслина. На кровати лежало недошитое платье, и, как только очередная волнистая, шуршащая оборка была закончена, девочки добавляли ее к белоснежной куче муслина, выглядевшей как нагромождение полупрозрачных облаков или как взбитый в жесткую пену яичный белок.
Этими девочками были Кловер и Элси Карр, а платьем, для которого они подшивали оборки, – первое бальное платье Кловер. Прошло почти два года с тех пор, как Джонни ездила в Инчес-Миллз, о чем некоторые из вас читали в книжке «Девять маленьких гусят», и больше трех лет с момента возвращения Кловер и Кейти из пансиона в Хиллсовере.
Теперь Кловер было восемнадцать. Она оставалась все той же невысокой Кловер, но не так-то просто было бы отыскать где-нибудь более хорошенькую маленькую особу. Кожа у нее была такая белая, что казалось, будто ее руки и плечи, округлые и пухлые, как у ребенка, сделаны из лепестков маргариток или белых роз. Головку изящно обвивали густые каштановые волосы. Улыбка у нее была необыкновенно приятная, а глаза – в них всегда заключалось главное очарование Кловер – по-прежнему имели то трогательное выражение, которое делало их неотразимыми для мягкосердечных людей.
Элси, обожавшая Кловер, считала ее такой же красавицей, какими бывают героини книжек, и очень гордилась тем, что ей, Элси, было позволено подшивать оборки для платья, в котором Кловер предстояло впервые выйти в свет. Хотя что касается «выхода в свет», в Бернете для этого было не так уж много возможностей: чаепития, какие обычно устраивают люди среднего возраста, да изредка скромный танцевальный вечер представляли собой «развлечения» и «светское общество». Девушки начинали «выезжать» почти так же, как встает по утрам солнце – постепенно, без какого-либо определенного момента, который можно было бы считать поворотным пунктом радостного события.
– Ну вот, – сказала Элси, добавляя еще одну оборку к лежащей на кровати куче, – пятая готова. Я думаю, платье будет удивительно красивое. Я рада, что ты сделала его целиком белое – так гораздо элегантнее.
– Сиси хотела, чтобы я сделала голубые лиф и пояс, – сказала Кловер, – но я не согласилась. Тогда она попыталась уговорить меня купить длинную гирлянду пунцовых роз и пришить ее к юбке.
– Как я рада, что ты этого не сделала! Сиси всегда была помешана на пунцовых розах. Удивляюсь только, почему их не было на ней, когда она выходила замуж.
Да-да, непревзойденная Сиси, которая в тринадцать лет объявила о твердом намерении посвятить всю жизнь преподаванию в воскресной школе и посещению бедных с целью подать хороший пример своим более суетным современникам, на деле очень быстро забыла об этих прекрасных замыслах, и не исполнилось ей и двадцати, как она стала женой Сильвестра Слэка, молодого адвоката из соседнего городка! Свадьба и свадебные наряды Сиси и меблировка ее нового дома очень занимали Бернет в предыдущем году, а позднее волнующей новостью стало появление у Сиси малютки, которой было теперь уже два месяца и которая получила имя Кэтрин-Кловер, в честь двух подруг Сиси. И потому вполне естественно, что Сиси и ее дела по-прежнему были предметом постоянного интереса в семействе Карров, все члены которого часто виделись с ней, а в то время, о котором мы пишем, у нее гостила приглашенная на неделю Джонни.
– Она была в них прямо-таки влюблена, – продолжила тему пунцовых роз Кловер. – Когда я не захотела покупать эту гирлянду, она чуть ли не рассердилась. Но розы стоили дорого, и к тому же мне они совсем не были нужны, так что я стояла на своем. А потом, я всегда говорила, что мое первое бальное платье непременно будет просто белым. В романах девушки всегда надевают белое, отправляясь на свой первый бал. А живые цветы гораздо красивее искусственных. Кейти обещала дать мне свои фиалки.
– О, правда? Это будет прелестно! – воскликнула любящая Элси. – Фиалки чем-то очень похожи на тебя… Ах, Кловер, а как ты думаешь, какое платье будет у меня, когда я вырасту и буду ходить на вечеринки и все такое? Это будет ужасно интересно, когда мы с тобой будем выбирать его для меня, правда?
В этот момент послышались звуки быстрых шагов, заставившие сестер поднять глаза от шитья: кто-то бегом поднимался по лестнице. Шаги иногда говорят о многом, а эти наводили на мысль о спешке и волнении.
В следующую минуту дверь распахнулась, и в комнату влетела Кейти с криком:
– Папа. Элси, Кловер, где папа?
– Он уехал за реку к тому мальчику, у которого сломана нога, – сыну мистера Уайта, – сказала Кловер. – А что случилось?
– Кто-нибудь поранился? – спросила Элси, встревоженная возбужденным видом Кейти.
– Нет, никто не поранился, но у бедной миссис Эш такие неприятности!
Миссис Эш, как, вероятно, необходимо объяснить, была вдовой, несколько месяцев назад переехавшей в Бернет и поселившейся в уютном домике неподалеку от Карров. Это была красивая, благородной внешности женщина с чрезвычайно приятными манерами и очень привязанная к своей единственной дочке. И Кейти, и папа сразу полюбили ее, и две семьи скоро стали дружны и близки, как иногда происходит, когда тому способствуют обстоятельства.
– Подождите минутку, я все вам расскажу, – продолжила Кейти. – Но сначала я должна найти Александра и послать его навстречу папе, чтобы тот поскорее вернулся домой. – Она снова выбежала на лестницу и громко позвала: – Дебби, Дебби!
Дебби откликнулась. Кейти отдала ей необходимые распоряжения, а затем вернулась в комнату, где сидели сестры.
– Ну вот, – сказала она уже более спокойно, – я должна объяснить все как можно короче, так как мне нужно вернуться к миссис Эш. Вы ведь знаете, что у нее гостит сейчас ее маленький племянник?
– Да, он приехал в субботу.
– Так вот, вчера он весь день чувствовал недомогание, а сегодня ему еще хуже. Миссис Эш опасается, что у него скарлатина. К счастью, Эми провела весь вчерашний день в гостях у Апемов, так что почти совсем не видела мальчика. И сегодня, как только ее мать встревожилась, что девочка может заразиться, Эми выслали в сад поиграть и с тех пор не впускали в дом, так что пока она не подверглась никакой особенной опасности. Я проходила по дороге мимо их сада и увидела, что там, в беседке, сидит с безутешным видом бедная девчушка, совсем одна, с куклой на коленях. Я заговорила с ней через ограду, а миссис Эш услышала мой голос, открыла окно на втором этаже и окликнула меня. Она сказала, что Эми никогда не болела скарлатиной, и уже одна мысль о том, что девочка заболеет, до смерти пугает мать. Ведь Эми – такой слабый ребенок.
– Бедная миссис Эш! – воскликнула Кловер. – Мне так жаль ее! Ну и что же ты сделала, Кейти?
– Надеюсь, я не сделала никакой глупости, предложив взять Эми к нам. Папа не будет возражать – я почти уверена.
– Конечно же не будет! Ну и что же теперь?
– Сейчас я вернусь туда, чтобы забрать Эми. Миссис Эш должна поручить Эллен, горничной, которая не заходила в комнату больного, упаковать в мешок одежду Эми и положить его на крыльце, потом я пошлю за ним Александра… Вы представить не можете, как расстроена бедная миссис Эш. Она не смогла сдержать слезы, когда сказала, что Эми – единственное, что осталось у нее в жизни. И я тоже чуть не заплакала, так мне было ее жаль. Но ей сразу стало легче, когда я сказала, что мы возьмем Эми. Вы ведь знаете, она очень доверяет папе.
– Да, и тебе тоже. Где же ты устроишь Эми на ночь, Кейти?