Что краеведческий музей может показать на дне города
В Москве показали странную выставку к 100-летию краеведения
Музей устроил деконструкцию с чучелами и намеком на стеб
В Музее Москвы открылся проект к 100-летию краеведения. Заявлен он был интригующе – как «выставка-деконструкция, призванная развеять ностальгический флер вокруг музея краеведения». Название тоже с вызовом канонам – «Уберите чучело лисы». Причем, изначально убирать планировали чучело лося, но в последний момент передумали и изменили заглавие: может, сыграла история с депутатом Рашкиным? Как бы там ни было, невольно возникла ассоциация с известным мемом – упоротым лисом. Воображение нарисовало современный проект с отсылками к акуле Херста и скандальным инсталляциям Яна Фабра. Но нет, ничего такого в краеведческой «деконструкции» не обнаружилось. Хотя без чучел и намека на стеб все же не обошлось.
Поводом для выставки послужило 100-летие события, случившегося в декабре 1921 года. Тогда в Москве состоялась Конференция научных обществ по изучению местного края, закрепившая в музейном лексиконе слово «краеведение». Повод и правда неплох – самое время сдуть пыль с советского краеведческого музея, где чучела несчастных зверей смешаны с промышленной или сельскохозяйственной значимостью своего края, области, города, деревни. На деле в экспозиции – все тот же гоголь-моголь, только более гротескный и закрученный в странный лабиринт.
Фото: Мария Москвичева
Завернув в первый коридор – испытываешь шок. Как раз от чучела, но не лисы, а кошки, которая смотрит на тебя страшным взглядом, будто готовясь напасть. И не на чучело мышки, которая «пробегает» рядом, а как прямо на того, с кем встречается взглядом. Стенд подписан – «дом». Далее – галерея чучел под названиями «город» (здесь голуби), «водоем» (утки), «лес» (ежик с синичкой) и «луг» (оказывается в Москве не везде еще газоны, есть у нас и луга – тут «живут» хорьки и разные птички).
Фото: Мария Москвичева
Далее в лабиринтах – все вариации нафталиновых краеведческих стендов с советскими подписями-лозунгами. Вот тебе натуральная изба и гипсовый бюст женщины из племени славян-вятичей ХII века (реконструкция начала 1950-х годов). И текст: «В экспозиции музея должна быть ярко выявлена ведущая роль русского народа в истории нашей страны» (из положения «О краеведческих музеях», 1949). За углом уже мещанский кабинет со столом, богато отделанным зеленым сукном, так и подписано – «мещанский быт». Моргнул глазом – и рядом уже стоит первый «Москвич-400».
Фото: Мария Москвичева
Завернул за угол – а тут «типичная обстановка жилища трудящегося», нереально просторная, стерильная и чистая, что даже не верится. В 1930-х все чаще жили семьями, покучней. Но подпись поясняет, что столь аскетичное убранство создано по «канонам краеведческой пропаганды социализма». Поэтому тут даже радиоприемник есть – «элемент нового быта».
Фото: Мария Москвичева
Фото: Мария Москвичева
В эпицентре «выставки-деконструкции» – схватка медведя с лосем, за которой наблюдают чучела других животных, в том числе и той самой лисы, вставшей и дыбы с распушенным хвостом. Не упоротый лис, конечно, но точно отражает твое состояние после увиденного. Совершенно деконструктивное. Вроде бы окунулся в нафталиновое краеведение и отрывками вспомнил школьные уроки, но все как в кошмарном сне, запутанном и приправленном таксидермическими ужастиками.
Чем районный краеведческий музей может привлечь туриста
Что видит путешественник, когда впервые попадает в незнакомый город? Вокзал, улицы, дома. Иногда глаз зацепится за необычный храм или памятник. Опытный путешественник сам ищет туристические впечатления, однако не настолько «продвинутому» гостю проще обратиться к профессиональным краеведам. Как региональные музеи раскрывают перед посетителями все краски города, и что им для этого нужно, корреспондент «Звяды» выясняла на примере Барановичского краеведческого музея.
Как отмечают сотрудники, информационная составляющая у музея сильная, даже по сравнению с коллегами. Одна беда — экспозиция непрезентабельная, в части залов не было обновления более двадцати лет. Концепция новой экспозиции уже разработана, осталось дождаться финансирования, а пока что экскурсоводы ищут пути, чтобы заинтересовать посетителей.
Сердце самолета
Барановичи — второй по количеству жителей город Брестской области. Здесь построено около 40 предприятий, так что экскурсии на производство стали органичным направлением туристических маршрутов. Особая популярность у авиаремонтного завода. Отследить процесс разборки и ремонта «железных птиц» интересно многим взрослым наравне с детьми. До недавнего времени вход на предприятие был запрещен, сейчас, благодаря протекции мэра города, экскурсии стали возможны, однако при условии, что посетители из Беларуси.
— Цель производственных маршрутов — не только познакомить экскурсантов с историей города, которую во многом создавали наши предприятия. Одной из задач экскурсий на предприятия становится профориентация. Одно дело, когда школьники знакомятся с предприятием по фотографиям, и совсем другое впечатление, когда они увидят рабочее место и технологические этапы производства, — рассказывает научный сотрудник Барановичского краеведческого музея Наталья Ярош. — Молодые люди знакомятся с условиями работы, задают вопросы о зарплате, перспективах, стажировке.
Промышленный туризм — новое направление в деятельности музея, оно только набирает популярность.
На встречу со старинной дамой
— Мы ищем новый способ подачи информации, так как обычная форма, когда один человек говорит перед группой, новому поколению точно не интересна, независимо от того, какие деньги будут вложены в экспозицию, — рассказывает директор Барановичского краеведческого музея Алла Самущева. — До того как стать директором, я 13 лет работала практическим психологом в Барановичском государственном университете, поэтому на музей смотрела скорее с позиции обычного посетителя, чем ученого по музейному делу. Ну и опыт работы со студентами подсказывал, что принудить молодежь к чему-либо невозможно — только заинтересовать.
Таким образом, в этом году в музее появились новые темы для экскурсий, маршрутов и музейно-педагогических занятий.
Одной из новинок стало проведение квестов и театрализованных экскурсий. Сотрудники выходят к группе в непривычном облике. Гостей встречает госпожа Брегман, потом посетители знакомятся с друзьями хозяев, которые собрались на вечер в литературном салоне послушать выступление скрипача — сотрудничество музея с музыкальным колледжем позволило приглашать настоящих музыкантов. В результате зрители попадают в «зарисовку» из жизни одной отдельно взятой семьи во время Первой мировой войны.
Вообще, много работы музея завязано на общих проектах. Путем сотрудничества с отделом образования и сетью городских библиотек работники музея распространяют абонементы. Они становятся «призом» на мероприятиях в другом учреждении. Связь с туристическим агентством «Горизонт», санаторием-профилакторием «Чаборок», работа по наполнению сайта дали приток туристов из России.
Большой простор для творчества открывают городские праздники и акция «Ночь музеев». Таким образом сочетаются образовательная и просветительская работа и деятельность творческих коллективов. Во-вторых, на площадке перед заведением музей собирает ремесленников, умельцев «развлекательного плана» — артистов с файер-шоу, фокусников, что привлекает аудиторию.
— Так получилось, что акция «Ночь музеев» особенно поразила посетителей. Мы впервые включили в программу театрализованные и пешеходные экскурсии и получили неожиданный результат — горожан пришло больше, чем рассчитывали. А утром одна семья передала нам шикарное зеркало конца XIX века, — делится воспоминаниями Алла Самущева.
Ежегодно в фонды музея попадает свыше 400 предметов. Понятно, что выставить их полностью на экспозиции невозможно, однако увидеть раритеты можно на тематических выставках. Сам музей несколько раз в год «бросает клич» через СМИ, чтобы люди приносили предметы старины.
Императорская ставка
— Если говорить о том, что сейчас необходимо музею, то хотелось бы расширения штата, — отмечает директор. — Для плодотворной работы нам не хватает как минимум еще трех научных сотрудников, это позволило бы структурировать работу. Не хватает специалиста для сайта (программиста), в штате музея мечтаем увидеть еще одного профессионального экскурсовода. Пока что в Барановичском музее соответствующая лицензия есть у двух сотрудников. Понятно, что организовать выезд к районным памятникам культуры проблематично и все экскурсии сосредоточены в самом городе.
На стене музея есть большая медная табличка, которая объясняет, что за учреждение здесь находится. На сегодня это наиболее явное обозначение, что здесь турист получит информацию. Однако работники учреждения видят перспективу в мобильной программе izi.TRАVЕL. Она позволяет составить для туристов маршрут от вокзала до музея с небольшой экскурсией по дороге. Кстати, платформа позволяет записывать аудиогид.
— Пока что для самостоятельного знакомства с экспозицией музей предлагает буклеты. Если создавать аудиогид, то на нескольких языках. На белорусском — основном языке, на котором мы проводим экскурсии, — на русском и на польском. Хотелось бы еще задействовать английский язык и иврит, но для этого нужен специалист, который бы мог написать и озвучить текст. Другое дело, что модерацией сайтов и другой работой в интернете я могу заниматься в свободное от занятий время. Поэтому дело идет медленно, — рассуждает научный сотрудник Елена Бычко.
Еще, как отмечают сотрудники, для музейной работы был бы полезен выезд специалистов за пределы страны: познакомиться с опытом соседей, наладить с ними сотрудничество с расчетом на совместные проекты. По Беларуси барановичские краеведы организуют выезды-знакомства два раза в год.
— Я думаю, что региональным музеям не помешает создать свой собственный бренд, — считает Алла Самущева, — в случае с Барановичами перспективно выглядит история с посещением города Николаем II, пока здесь существовала Ставка Верховного Главнокомандующего. Таким образом, каждый город имел бы изюминку, известную среди туристов. Люди бы приезжали посмотреть на главную достопримечательность, а по мере знакомства им бы предлагали другие.
Что краеведческий музей может показать на дне города
Краеведение как социокультурный феномен реализует социально значимые функции, решая при этом важные экономические, социальные, исследовательские задачи. Особенности развития краеведения зависят от ряда объективных и субъективных факторов: это и политическая обстановка, и экономическая ситуация, и актуальные направления разных наук, и особенности менталитета различных категорий населения в конкретных регионах. Краеведческие музеи являются «колыбелью» краеведения, но в то же время современный краеведческий музей реализует множество социокультурных функций: документирующую, интеграционную, познавательную, образовательную, мировоззренческую, коммуникационную и др. Но самой важной и основополагающей для любого музея является функция документирования процессов и явлений и хранения собранных артефактов – музейных предметов. Музей как культурная форма, сформировавшись еще во времена античности, подвергаясь соответствующим изменениям, дошел до наших дней. Именно в музее реализовывается важная функция сохранения и репрезентации социальной памяти и осуществляет связь поколений.
В настоящее время принято разделять музеи по профилю: исторические, художественные, литературные, технические, естественно-научные и др. В связи с этим хотелось бы отметить особое положение краеведческого музея, включающего в себя, как правило, многие направления: гуманитарные, естественно-научные, технические, экономические, художественные. И если исторические, технические, художественные музеи собирают, комплектуют, хранят и показывают музейные предметы исходя из профильных научных дисциплин или видов искусств, которым они посвящены, то цель краеведческого музея несколько иная. Краеведческие музеи документируют процессы развития природы и общества определенного края (региона, местности) в их целостности и многообразии [1]. По сути, это музеи определенной территории, их задача – отразить все процессы и явления, происходившие в разное время в определенном регионе. Как писала видный отечественный музеевед Д. А. Равикович, краеведческий музей должен заниматься «сбором и показом местного материала, состоит из отделов, коллекции которых отражают природу края, его историю и экономику» [2]. Предтечей современного краеведческого музея можно считать земские музеи, появившиеся в 80-х гг. XIX в. в структуре органов местного самоуправления – земств.
Земские музеи были направлены на помощь в проведении аграрной реформы. В то время была насущная необходимость в собирании и хранении почвенных образцов для определения доходности разных категорий земель, да и вообще, «исследование ограниченных по пространству местностей необыкновенно важно не только для познания всей обширной страны нашей, но и в чисто ученом отношении. Многие явления высокой важности могут быть изучаемы именно лишь с помощью наблюдений, производимых в продолжение многих лет в одной и той же местности» [3]. Исследования проходили в процессе составления земельного кадастра, и справочный натурный материал подобного плана был важен для определения выкупной цены земли, выявления уровня доходности крестьянского хозяйства, а также решения всевозможных споров земельного характера. Но, по мнению многих исследователей, и в первую очередь Д. А. Равикович, «уровень развития науки, находившейся в тот период в стадии накопления и систематизации фактов, чрезвычайно слабая изученность страны, преобладание в провинции любительского труда краеведов – все это приводило к тому, что деятельность по изучению края могла выражаться только в сборе фактического материала о его природе, истории, экономике» [4]. В Санкт-Петербургском обществе естествоиспытателей была создана особая комиссия для разработки устава земского губернского музея.
Устав предусматривал два основных направления в работе земского музея – научное и прикладное. В рамках научного направления предусматривалось естественно-научное изучение края, сельскохозяйственных ресурсов, полезных ископаемых и пр. Прикладные исследования касались конкретных проблем, связанных с зональной специализацией сельского хозяйства и кустарной промышленности. В рамках прикладных исследований изучались отдельные отрасли, промыслы или культуры. Принятый в Санкт-Петербурге Устав был разослан во все статистические комитеты и губернские управления для подготовки своего устава для каждого земского музея. Первые земские музеи были созданы в конце 80-х гг. XIX в. в Полтаве и Нижнем Новгороде. После этого музеи стали открываться на юге империи при земствах южных губерний – Херсонской, Харьковской, Бессарабской. При помощи статистических комитетов были открыты музеи в Архангельске (1859 г.), Владимире (1862 г.), Уфе (1865 г.), Твери (1866 г.), Тобольске (1870 г.), Петрозаводске (1871 г.), Ташкенте (1876 г.), Екатеринодаре (1879 г.), Могилеве (1879 г.), Семипалатинске (1883 г.), Воронеже (1886 г.) и т. д. [5]. В начале XX в. земские музеи получили широкое распространение и в центральных районах России. По отзывам современников, эти музеи стали для крестьян школами агрономических и агротехнических знаний. Как правило, в структуре земского музея было три отдела: естественно-исторический, сельскохозяйственный и промышленный, представлявший кустарные промыслы. Иногда в связи с ростом коллекций естественно-исторический отдел делился на разделы: почвенный, ботанический, зоологический и др. Специализация земских музеев была связана с зональными и климатическими особенностями региона.
Так, для заболоченных районов в Новгороде возник болотно-луговой музей узкого профиля, причем его коллекция включала обширную информацию о происхождении болот, их типах, способах мелиорации, агротехнических навыках для освоения болот и лугов. Земские музеи нечерноземных губерний показывали особенности природы своего края. Так, например, в Туле в 1910 г. возник еще один вид земского музея – энтомологический и фитопатологический, специализацией которого явилось изучение сельскохозяйственных вредителей, а также различных грибковых заболеваний растений. Вообще в земских музеях большую часть фонда составляли тематические учебные коллекции. Они специально формировались для проведения занятий по агрономии и агротехнике применительно к зональным особенностям. В музеях были специальные «кабинеты участковых агрономов». В арсенале музея были передвижные тематические выставки. С течением времени музеи меняли название, а иногда – специализацию. Некоторое время было распространено название «музей местного края». Среди музееведов нет единства в отношении оценки уникальности краеведческого музея как вида: некоторые считают, что краеведческие музеи не имеют прямых аналогов за рубежом, а другие – что за рубежом похожие музеи есть. Как бы то ни было, краеведческие музеи, даже российские, очень различаются между собой. При некотором общем структурном сходстве (и то не всегда) фактурно они различаются, иногда достаточно сильно, начиная от здания, в котором они находятся, и заканчивая составом коллекций: ведь объектами собирания, хранения и экспонирования современных краеведческих музеев является то особенное, уникальное и в то же время типичное, что характеризует историю, культуру, искусство, технику, хозяйственную деятельность, экономику и вообще жизнь того или иного края. Таким образом, краеведческий музей по определению не может
быть однопрофильным. Его можно рассматривать как современную культурную кентавр-модель, включающую в себя два начала: гуманитарное и естественно-научное, техническое. Практически в каждом краеведческом музее есть отделы природы, характеризующие природные особенности региона. В этих отделах работают специалисты с особым естественно-научным и техническим образованием. Для того, чтобы грамотно показать природу, животный и растительный мир края, наличие и добычу полезных ископаемых на данной территории, динамику развития промышленности, особенности хозяйственной деятельности – для всего этого необходима естественно-научная и техническая компетенция. В то же время каждый регион богат талантами в области культуры и искусства. И задачи краеведческих музеев в данной области – показывать не только высшие достижения, вошедшие в копилку национальной и мировой культуры, получившие импульс и развитие именно на этой земле. Разумеется, знаменитый писатель, актер или композитор, родившийся в малом провинциальном городе, представляет особую гордость этого города. Именем этого человека называют улицы, в честь него делают экспозиции в местных музеях и даже создают специальные мемориальные музеи, посвященные его жизни и творчеству.
Но краеведческий музей призван показывать не только высшие достижения и открытия. Он должен отражать историю повседневности, демонстрировать произведения местных художников второго и третьего ряда и вообще художественную жизнь региона, экспонировать образцы декоративно-прикладного искусства и народных промыслов, бытующих на данной территории. Для комплектования, собирания, хранения и экспонирования подобных экспонатов необходима гуманитарная и искусствоведческая компетенция. Как правило, краеведческий музей – очень динамичный организм, решающий, помимо функций документирования, собирания, комплектования, экспонирования, и многочисленные просветительские задачи. Сотрудниками музея проводятся лекции и экскурсии, организуются музейные и внемузейные мероприятия, в которых бывают задействованы все сотрудники, вне зависимости от профиля их специализации.
Как показывает практика, очень часто сотрудникам краеведческих музеев приходится расширять сферу своей деятельности и своих научных предпочтений, исходя из разнообразных задач и во время реализации общемузейных проектов. В результате сотрудник, долгое время работающий в краеведческом музее, очень часто знаком как с гуманитарной, так и естественно-научной и технической составляющей музея. Краеведческие музеи еще называются комплексными, и их сотрудники вынуждены быть в курсе комплекса разнообразных проблем, разрабатываемых в стенах музея. Таким образом, современный многопрофильный комплексный краеведческий музей можно рассматривать как культурную кентавр-модель современности, потому что, во-первых, в рамках этого социокультурного института органично сочетаются и взаимно дополняют друг друга естественнонаучная, техническая и гуманитарная, искусствоведческая составляющая. Во-вторых, сотрудники музея подобного профиля часто представляют собой универсалов, в процессе работы в музее и под воздействием обстоятельств (а нередко и по собственному желанию) осваивающих новые для себя области наук и сферы деятельности, представленные в данном музее. Основная функция музея – документирующая – представлена в современном краеведческом музее достаточно многогранно. Правда, в последнее время, не оспаривая приоритетность данной функции, ее все же отодвигают и актуализируют культурно-досуговую функцию, превращая музей в культурно-досуговый центр, что, впрочем, является требованием XXI в.
Примечания 1. Музейное дело России / под ред. М. Е. Каулен. М., 2003. С. 343. 2. Равикович Д. А. Музеи местного края во второй половине XIX – начале XX века // История музейного дела в России. М., 1960. Вып. 2. С. 145–176. 3. Там же. С. 147. 4. Там же. 5. Там же. С. 153.
«Постепенно музеи отходят от режима оберегания ценностей от широкой публики»
Социолог Алиса Максимова о судьбе музеев в малых городах России
Алиса Максимова на протяжении многих лет вместе с коллегами-социологами исследует российские музеи. По ее словам, в небольших городах, таких как Мышкин, Каргополь и Гороховец, музейщики часто берут на себя задачу возродить жизнь в городе, заявить о его существовании на карте России и напомнить местным жителям, что им есть чем гордиться. О том, чем они привлекают туристов и с какими трудностями сталкиваются, социолог рассказала в интервью «Реальному времени».
«Мы пытались понять, как влияют на социальную жизнь библиотеки, музеи, дома ремесел и культуры»
— Алиса, как и почему вы начали исследовать музеи в малых городах?
— Все началось с того, что в 2012 году мы с коллегами стали работать в прикладном проекте, организованном Политехническим музеем в Москве. Тогда исследования аудитории музеев не были так распространены, как сейчас. Это был один из первых опытов масштабного комплексного исследования реальной и потенциальной публики, того, каким посетители видят музей в будущем и за что любят его в настоящем. Историческое здание Политеха на Новой площади вот-вот должно было закрыться на несколько лет, предстоял переезд и обновление экспозиции. Изучение аудитории могло помочь определить, как музею развиваться.
В проекте мы с коллегами использовали различные методы, охватили много категорий людей — от молодых взрослых, которые ходят по музеям без детей, до популяризаторов науки, учителей и школьников. Политехнический музей в то время работал с британскими музейщиками из бюро Event Communications, которые создавали концепцию экспозиции. Во многом благодаря участию иностранных коллег и случилось это исследование, поскольку им нужна была дополнительная информация об аудитории, о российском культурном, социальном и образовательном контексте. Некоторые идеи по новой экспозиции мы тестировали в формате фокус-групп на потенциальных будущих посетителях.
Все это было очень увлекательно и ценно. За это время я много узнала и многому научилась, а главное, прониклась любовью к музею как объекту исследования. Так что когда я потом выбирала тему для диссертации, очевидным решением стало изучение посетителей научно-технических музеев.
Одновременно с 2010 года мы с коллегами из Высшей школы экономики в научно-образовательном формате проводили экспедиции в малые города, куда выезжали на две недели с группой студентов каждое лето. Тематика была разнообразной: кто-то занимался местным рынком или микрокредитными организациями, кто-то — обрядом венчания.
И постоянно возникала тема культурной жизни. Во-первых, мы пытались понять, как существуют местные учреждения — библиотеки, музеи, дома ремесел и культуры — и как они влияют на социальную жизнь. Во-вторых, исследовали локальные инициативы по сохранению памяти и наследия, низовые проекты краеведов и активистов. Почти в любом городе есть краеведческий музей, и там, помимо экспозиции, ведется самая разная деятельность. Нам было любопытно изучать, что в разных городах делается с музейными ресурсами, как это отражается на всем городе. Например, есть музеи, старающиеся возродить весь город и показать горожанам, что им есть о чем помнить, чем гордиться, ради чего оставаться там или возвращаться туда жить после учебы в крупном городе.
Почти в любом городе есть краеведческий музей, и там, помимо экспозиции, ведется самая разная деятельность. Нам было любопытно изучать, что в разных городах делается с музейными ресурсами, как это отражается на всем городе
«Во всех музеях делается акцент на развитии туризма»
— Какие города вы изучали?
— Мы старались выбирать малые города с населением меньше 15 тысяч человек. В основном ездили по центральной части России, в Костромскую, Вологодскую, Архангельскую область. Это города довольно старые, с историческим наследием. Кологрив, Гороховец, Каргополь, Мышкин, Порхов, Белозерск. В Гороховце были дважды с разницей в несколько лет. Интересно было бы провести второй этап исследования в Каргополе, где в 2014 году мы застали самое начало большого проекта культурного и туристического направления. Сейчас там многое изменилось.
— Какие основные выводы о музейной среде малых городов вы сделали?
— В настоящее время во всех музеях делается акцент на развитии туризма. Малый город, в котором есть какие-то достопримечательности, в том числе потенциальные, может попробовать стать туристической дестинацией. В отделах культуры и краеведческих музеях думают над тем, что можно с туристами делать, как бы их завлечь.
На первый взгляд, это кажется не очень перспективным вариантом, поскольку, казалось бы, где найти столько туристов, как построить инфраструктуру? До большинства малых городов просто очень тяжело добраться: плохие дороги, нет железнодорожного сообщения, не оборудованы причалы.
— Акцент на туризм делается, потому что музеям нужно стремиться к самоокупаемости?
— Есть более широкая социальная и политическая задача. В малых городах почти не осталось производств и предприятий сельского хозяйства, которые постепенно закрылись в 90-е годы. Так что все несколько сложнее, чем просто желание привлечь туристов и на них заработать. Туристы на самом деле не так уж много денег оставляют в городе. А попытка развить туризм на основе музеев и достопримечательностей — это скорее стремление обозначить город на карте страны, в том числе привлечь внимание региональных или федеральных властей, благодаря чему могут последовать инвестиции, благоприятные решения и понимание людей где-то в условном центре, что город еще на что-то способен, что люди там инициативны и активны.
Вдобавок есть попытка за счет развития каких-то культурных проектов показать собственному же населению, что что-то можно делать здесь и что не все потеряно, выделить в городском прошлом то, что может стать символическим, объединяющим ориентиром для жителей. В разных городах появляется повторяющийся сюжет «золотого века» города, когда город процветал. Как правило, это дореволюционное время. Например, истории купцов, которые вкладывали деньги в развитие города. Это такой ностальгический и позитивный нарратив: когда-то так было, а значит, можно попытаться подобное повторить сейчас и снова встать на этот путь развития.
Попытка развить туризм на основе музеев и достопримечательностей — это скорее стремление обозначить город на карте страны, в том числе привлечь внимание региональных или федеральных властей, благодаря чему могут последовать инвестиции, благоприятные решения и понимание людей где-то в условном центре, что город еще на что-то способен
— Можете привести пример?
— Тотьма — очень любопытный пример, внушающий надежды. Среди городов, имеющих туристический потенциал, кажется, этот город не самый выдающийся. Но в 2010-е годы место директора в музее занял молодой человек, Алексей Новоселов. Он родился в Тотьме, потом уехал учиться, но продолжал при этом вести паблик во «ВКонтакте», посвященный старинной Тотьме, где размещал картинки, старые фотографии и факты из истории. И местная администрация, обратив внимание на его инициативу, предложила ему место директора, что, в принципе, довольно необычно. Сфера культуры и музеев у нас довольно консервативная, молодых людей без опыта на место директора приглашают редко. Местные музеи обременены огромным количеством отчетности и обязанностей, им нужно проводить определенное количество выставок, пропускать через себя определенное количество посетителей.
Но, несмотря на наличие такой формальной отчетности и консервативной традиционной деятельности, Алексей начал придумывать какие-то проекты, причем не только музейные, но и общественные. Он собирает местную молодежь и обсуждает вместе с ними инициативы, придумывает выставки, занимается городским благоустройством. Сугубо музейные и культурные проекты, которые проходят в музее, в Тотьме тоже, на мой взгляд, отличаются от того, что обычно делают в других музеях. Например, они активно ищут в фондах музея то, что может быть интересно и местным жителям, и профессиональному сообществу, и прессе. Несколько лет назад за счет краудфандинга они издали книгу старинных фотографий, сохраненных в фонде. Такие проекты привлекают многих людей, не только в строгом смысле посетителей музея, которые пришли в музей ногами, но и широкую аудиторию, которой важно поучаствовать в каком-то общем деле.
«В малых городах краевед, журналист, музейщик, учитель истории может быть одним и тем же человеком»
— А как меняется роль сотрудников музеев в наши дни?
— Если говорить о том, как в целом устроены музеи, особенно в малых городах, — это печальная картина, условия, в которых не особо развернешься. Местные жители и городские активисты в интервью нередко говорят, что «музей у нас мало что делает, хороших выставок у них нет, каких-то новых интересных проектов нет». Тут может сложиться ощущение, что музей — это стагнирующая институция. Однако сотрудники музея могут показать обратную сторону этой «стагнации».
Вот, допустим, есть директор, она не производит впечатления человека ленивого или не желающего ничего менять. В интервью она говорит примерно следующее: «Знаете, мне приходится определять приоритеты. Из маленького годового бюджета мне нужно обязательно заплатить зарплату сотрудникам, оплатить охрану, сделать так, чтобы фонды были защищены, не заплесневели и не были разворованы, заплатить за коммунальные услуги». И ты понимаешь, что ей не до того, чтобы придумывать новые образовательные программы и интерактивные экскурсии.
Она рассказывает: «Мои коллеги долго работали над новой экскурсией с оригинальной актуальной темой. Знаете, сколько раз у нас эту экскурсию за последние полгода заказали? Два раза». Она понимает, что сотрудникам интересно заниматься новыми темами, что это помогает им чувствовать свою ценность и компетентность. Но всякий раз приходится взвешивать, стоит ли оно того, стоит ли тратить на это ресурсы, или же лучше сделать так, чтобы вся неимоверная отчетность была закрыта.
Впрочем, даже при таких ограниченных ресурсах и в таких строгих условиях, часть из которых порождена тем, что музеи — это государственные учреждения, удивительным образом локальность и незначительность краеведческих музеев в малых городах позволяет им, наоборот, быть более свободными в выборе тем, в форматах работы с аудиторией.
Даже при таких ограниченных ресурсах и в таких строгих условиях, часть из которых порождена тем, что музеи — это государственные учреждения, удивительным образом локальность и незначительность краеведческих музеев в малых городах позволяет им, наоборот, быть более свободными в выборе тем, в форматах работы с аудиторией
Когда для Вольного исторического общества мы с коллегами проводили исследование «Какое прошлое нужно будущему России?», то брали интервью у разных категорий респондентов. Мы говорили с музейщиками, учителями истории, профессиональными историками, краеведами и журналистами. Такое профессиональное различение хорошо действует в городах побольше, но, как выяснилось, в малых городах краевед, журналист, музейщик, учитель истории может быть одним и тем же человеком. Строгих институциональных границ здесь нет. В малых городах для работы над общим делом довольно часто люди объединяются, несмотря на то, что кто-то из них работает в администрации, кто-то в частном музее, доме культуры, гостиничном бизнесе, а кто-то просто любитель. За счет этой кооперации, многозадачности, множественности ролей достигаются результаты, которые в крупных городах при таких же ресурсах кажутся невозможными.
— Как показана память о прошлом в музеях малых городов?
— Какие-то темы попадают в общую повестку, а какие-то — нет. Например, в рамках государственной исторической политики последние несколько лет актуальна тема Великой Отечественной войны, память в целом стала более милитаризирована. Это напрямую влияет на то, какие государственные программы есть, на что выделяют гранты и ресурсы в плане организации выставок и мероприятий. Поэтому, естественно, проще показывать музейный материал через призму военных действий, сражений, воинской доблести и побед. Пусть даже эти войны затронули город не в XX веке, а в средние века.
Есть также туристический интерес к древней истории. Потому что если ты приезжаешь в малый город, ты хочешь почувствовать настоящую Русь. Она не может быть советской, потому что советские города все примерно одинаковые. Сегодня во многих городах организуют интерактивные мероприятия, перформансы, выступления местных народных коллективов. Это может быть историческая реконструкция. Все это пользуется спросом не только у туристов, но у местного населения, которому нравится такой семейный отдых. Насколько такая популярная древняя история основана на фактах, это большой вопрос. Но сейчас мы можем видеть, как постепенно сплавляются и перемешиваются официальные формы исторического знания и разные легенды, альтернативные истории, элементы из популярной культуры и художественных произведений. Все это сплавляется в один квазиисторический нарратив о том, что было в прошлом в этом месте.
В малых городах для работы над общим делом довольно часто люди объединяются, несмотря на то, что кто-то из них работает в администрации, кто-то в частном музее, доме культуры, гостиничном бизнесе, а кто-то просто любитель
«Музеи отходят от режима оберегания ценностей от широкой публики и поворачиваются к ней лицом»
— Кто сегодня является посетителями музеев?
— Тут есть несколько параллельных процессов, которые надо осмыслить и изучить. Музеи развиваются и расширяют формы своей деятельности. Они задумываются, что же посетители хотят делать и видеть, что они могут понять и соотнести с собственным опытом, повседневностью. Посетители получают большую свободу в том, как ходить по музеям, что в них делать. Не зря идут ожесточенные споры, хорошо или нет, что люди активно фотографируют экспозиции.
Здесь, с одной стороны, есть голоса тех, кто говорит, что когда люди фотографируют, они на самом деле не смотрят, не запоминают, а только хотят похвастаться перед знакомыми, что они были на модной выставке. Но с другой стороны, существуют исследования, которые показывают, что запечатленное свидетельство того, что человек где-то был, работает на то, чтобы воспоминание об этом опыте продолжались, и на то, чтобы люди обсуждали собственный опыт со своими знакомыми.
Это новый продолжающийся социальный опыт: не просто куда-то сходить и посмотреть невооруженным взглядом, но и поучаствовать во взаимодействии с виртуальными подписчиками, со своими домашними, кто не сходил на эту выставку, обсудить вместе, что там произошло. Поэтому мне эти изменения не кажутся чем-то, что свидетельствует об обреченности современной культуры. Это множественность практик и свобода действий.
— Какими, на ваш взгляд, будут музеи в будущем? Какие у них перспективы?
— Происходит сближение музейной картины мира и задач, которые ставит перед собой музей, и взглядов и интересов аудиторий. Причем не одной аудитории, а именно разных аудиторий. Будь то четко определенное сообщество с собственной повесткой, социальными проблемами и общими интересами или более разрозненные посетители, которые приходят без определенных задач и интересов, но находят в музее то, что их привлекает. Сейчас постепенно музеи отходят от режима оберегания важных ценностей от широкой публики и от представления о том, что есть высокая культура, к которой нужно приобщить недостаточно «окультуренные» массы. Постепенно музейные сотрудники и руководители, исследователи, кураторы свыкаются с мыслью о том, что посетители — это люди, чью перспективу нужно принимать всерьез.
Справка
Алиса Максимова — кандидат социологических наук, младший научный сотрудник Института гуманитарных историко-теоретических исследований имени А. В. Полетаева (ИГИТИ), научный сотрудник Социологического института РАН. Создательница просветительского Telegram-канала «Музеи и люди».