храм святой ольги железноводск

19.12.202330.07.2023 admin 0 Comments

ЖЕЛЕЗНОВОДСКИЙ ОЛЬГИНСКИЙ ХРАМ

Железноводский Ольгинский храм. Фото 2012 г.

Храм во имя равноапостольной княгини Ольги в городе Железноводске Минераловодского благочиния Пятигорской епархии

Храм стоит на возвышении, среди жилых домов, близ лесного массива.

Изначальный маленький храм-часовня был построен на хуторе в начале XX века. Он выстоял в гонения первых десятилетий советского периода.

Приход был воссоздан в 1940-е годы, службы здесь проходили во время Великой Отечественной войны.

В связи с предстоящим празднованием Тысячелетия Крещения Руси архиепископу Ставропольскому Антонию (Завгороднему) удалось добиться позволения строительства нового храма. В 1988 году приход принял решение разобрать обветшавший тесный храм и на его месте возвести новый, более вместительный и архитектурно-осмысленный в стиле древнерусского зодчества. Храм строился силами прихода, при помощи всей епархии. Для совершения богослужений во время строительства был сооружен малый крестильный Покровский храм. Освящение совершил архиепископ Ставропольский Антоний осенью 1989 года.

30 декабря 1992 года священнослужители братья Новаковские вышли из повиновения Ставропольскому владыке и перешли в юрисдикцию Русской Православной Церкви Заграницей. Они заняли Ольгинский храм и несогласная с ними паства осталась без церкви. В 1995 году Новаковские порвали с Зарубежной Церковью и вошли в раскольническую Российскую Православную Автономную Церковь.

Железноводский Ольгинский храм. Фото нач. 2000-х гг.

После своего назначения на Ставропольскую кафедру в 2003 году епископ Феофан (Ашурков) предпринял все усилия для уврачевания раскола в Железноводске. По словам о. Илии Агеева, уже «в 2003 году этот храм перешел в Православие, они отошли» [1]. В ответ на предложения владыки Феофана о примирении Новаковские обратились в суд с требованием признать их имущественные права на храм. Судебное разбирательство тянулось два года. В итоге Арбитражный суд Ставропольского края 7 апреля 2005 года постановил возвратить храм Ставропольской епархии. В течение последующего года это решение было подтверждено судами вышестоящих инстанций, включая Высший арбитражный суд Российской Федерации. 3 апреля 2006 года судебные приставы приступили к процедуре возвращения храма Ставропольской епархии.

Возрождение церковно-приходской жизни сочеталось с ремонтно-реставрационными работами. Были сменены почерневшие от времени купола, переоборудованы старые помещения, отремонтирована крыша, обустроен двор [1]. На лето 2007 года поновлялись росписи, предстояло расширить приходскую школу, продолжить ремонт, позолотить купола [2]. К середине 2008 года храм украшал иконостас выполненный в технике цветной эмали местным автором, имелись витражные цветные окна. На небольшом прихрамовом участке разместились воскресная школа, маленький крестильный храм, церковная лавка, столовая, кухня и звонница под небольшой аркой [1]. К 2012 году храм был вновь выкрашен в белый цвет, купола вызолочены.

Источник

Ольгинский храм Железноводска

Ольгинский храм Железноводска запись закреплена

Благословенный Кавказ

Образ Божией Матери «Скоропослушница» много лет был одним из самых любимых и почитаемых православными верующими Железноводска. Но, к сожалению, был утрачен. 19 августа 2018, в день Преображения Господня, духовенство торжественно внесло в Ольгинский храм образ Божией Матери «Скоропослушница», специально заказанный по многочисленным просьбам верующих города. После праздничной литургии образ был освящён. Он займёт своё место в храме и прихожане вновь смогут возносить молитвы перед любимым и почитаемым образом Пресвятой Богородицы.

Ольгинский храм Железноводска запись закреплена

Благословенный Кавказ

Ольгинский храм Железноводска запись закреплена

Благословенный Кавказ

Ольгинский храм Железноводска запись закреплена

Благословенный Кавказ

Ольгинский храм Железноводска запись закреплена

Татьяна Петрова

Ольгинский храм Железноводска запись закреплена

✿ РОДИТЕЛИ и ПЕДАГОГИ! Наши дети

Меня везли на кресле по коридорам областной больницы.
— Куда? — Спросила одна медсестра другую. — Может, не в отдельную, может, в общую?
Я заволновалась.- Почему же в общую, если есть возможность в отдельную?
Показать полностью.

Сестры посмотрели на меня с таким искренним сочувствием, что я несказанно удивилась. Это потом я узнала, что в отдельную палату переводили умирающих, чтобы их не видели остальные.
— Врач сказала в отдельную, — повторила медсестра.

Я успокоилась. А когда очутилась на кровати, ощутила полное умиротворение уже только от того, что никуда не надо идти, что я уже никому ничего не должна, и вся ответственность моя сошла на нет. Я ощущала странную отстраненность от окружающего мира, и мне было абсолютно все равно, что в нем происходит. Меня ничего и никто не интересовал. Я обрела право на отдых. И это было хорошо. Я осталась наедине с собой, со своей душой, со своей жизнью. Только Я и Я. Ушли проблемы, ушла суета и важные вопросы. Вся эта беготня за сиюминутным показалась настолько мелкой по сравнению с Вечностью, с Жизнью и Смертью, с тем неизведанным, что ждет нас…

И тогда забурлила вокруг настоящая Жизнь! Оказывается, это так здорово: пение птиц по утрам, солнечный луч, ползущий по стене над кроватью, золотистые листья дерева, машущего мне в окно, глубинно-синее осеннее небо, шумы просыпающегося города — сигналы машин, спешащее цоканье каблучков по асфальту, шуршание падающих листьев … Господи, как замечательна Жизнь! И я только сейчас это поняла …

— Ну и пусть, — сказала я себе. — Но ведь поняла же. И у тебя есть еще пара дней, чтобы насладиться ею и полюбить ее всем сердцем.

Охватившее меня ощущение свободы и счастья требовало выхода, и я обратилась к Богу, ведь он был ко мне уже ближе всех.

— Господи! — радовалась я. — Спасибо тебе за то, что ты дал мне возможность понять, как прекрасна Жизнь, и полюбить ее. Пусть перед смертью, но я узнала, как замечательно жить!

Меня заполняло состояние спокойного счастья, умиротворения, свободы и звенящей высоты одновременно. Мир звенел и переливался золотым светом божественной Любви. Я ощущала эти мощные волны ее энергии. Казалось, Любовь стала плотной и в то же время мягкой и прозрачной, как океанская волна. Она заполнила все пространство вокруг, даже воздух стал тяжелым и не сразу проходил в легкие, а втекал медленной, пульсирующей водой. Мне казалось, все, что я видела, заполнялось этим золотым светом и энергией. Я Любила! И это было слиянием мощи органной музыки Баха и летящей ввысь мелодии скрипки.

Отдельная палата и диагноз «острый лейкоз четвертой степени», а также признанное врачом необратимое состояние организма имели свои преимущества. К умирающим пускали всех и в любое время. Родным предложили вызывать близких на похороны, и ко мне потянулась прощаться вереница скорбящих родственников. Я понимала их трудности: о чем говорить с умирающим человеком? Который, тем более, об этом знает. Мне было смешно смотреть на их растерянные лица.

Я радовалась: когда бы я еще увидела их всех! А больше всего на свете мне хотелось поделиться любовью к Жизни — ну разве можно не быть от этого счастливым! Я веселила родных и друзей, как могла: рассказывала анекдоты, истории из жизни. Все, слава Богу, хохотали, и прощание проходило в атмосфере радости и довольства. Примерно на третий день мне надоело лежать, я начала гулять по палате, сидеть у окна. За сим занятием и застала меня врач, сначала закатив истерику по поводу того, что мне нельзя вставать.

Я искренне удивилась:
— Это что-то изменит?
— Нет, — теперь растерялась врач. — Но вы не можете ходить.
— Почему?
— У вас анализы трупа. Вы и жить не можете, а вставать начали.

Прошел отведенный мне максимум — четыре дня. Я не умирала, а с аппетитом лопала колбасу и бананы. Мне было хорошо. А врачу было плохо: она ничего не понимала. Анализы не менялись, кровь капала едва розоватого цвета, а я начала выходить в холл смотреть телевизор.

Врача было жалко. Любовь требовала радости окружающих.
— Доктор, а какими вы бы хотели видеть эти анализы?
— Ну, хотя бы такие. — Она быстро написала мне на листочке какие-то буквы и цифры. Я ничего не поняла, но внимательно прочитала. Врач посмотрела на меня, что-то пробормотала и ушла.

В девять утра она ворвалась ко мне в палату с криком:
— Как вы это делаете?!
— Что я делаю?
— Анализы! Они такие, как я вам написала.
— А-а! Откуда я знаю? Да и какая разница?

Меня перевели в общую палату. Родственники уже попрощались и ходить перестали.

В палате находились еще пять женщин. Они лежали, уткнувшись в стену, и мрачно, молча и активно умирали. Я выдержала три часа. Моя Любовь начала задыхаться. Надо было что-то срочно делать. Выкатив из-под кровати арбуз, я затащила его на стол, нарезала и громко сообщила:

— Арбуз снимает тошноту после химиотерапии.

По палате поплыл запах свежего снега. К столу неуверенно подтянулись остальные.

— И правда снимает?
— Угу, — со знанием дела подтвердила я.

Арбуз сочно захрустел.
— И правда, прошло, — сказала та, что лежала у окна и ходила на костылях.
— И у меня … И у меня … — радостно подтвердили остальные.
— Вот, — удовлетворенно закивала я в ответ. — Как-то случай у меня один был … А анекдот про это знаешь?

В два часа ночи в палату заглянула медсестра и возмутилась:
— Вы когда ржать перестанете? Вы же всему этажу спать не даете!

Через три дня врач нерешительно попросила меня:
— А вы не могли бы перейти в другую палату?
— Зачем?
— В этой палате у всех улучшилось состояние. А в соседней много тяжелых.
— Нет! — Закричали мои соседки. — Не отпустим.

Не отпустили. Только в нашу палату потянулись соседи, просто посидеть, поболтать, посмеяться. И я понимала почему. Просто в нашей палате жила Любовь. Она окутывала каждого золотистой волной, и всем становилось уютно и спокойно. Особенно мне нравилась девочка-башкирка лет шестнадцати в белом платочке, завязанном на затылке узелком. Торчащие в разные стороны концы платочка делали ее похожей на зайчонка. У нее был рак лимфоузлов, и мне казалось, что она не умеет улыбаться. А через неделю я увидела, какая у нее обаятельная и застенчивая улыбка. А когда она сказала, что лекарство начало действовать и она выздоравливает, мы устроили праздник, накрыв шикарный стол. Пришедший на шум дежурный врач ошалело смотрел на нас, после сказал:

— Я тридцать лет здесь работаю, но такое вижу первый раз.

Развернулся и ушел. Мы долго смеялись, вспоминая выражение его лица. Было хорошо.

Я читала книжки, писала стихи, смотрела в окно, общалась с соседками, гуляла по коридору и так любила все, что видела: книгу, компот, соседку, машину во дворе за окном, старое дерево. Мне кололи витамины. Надо же было что-то колоть. Врач со мной почти не разговаривала, только странно косилась, проходя мимо, и через три недели тихо сказала:

— Гемоглобин у вас на 20 единиц выше нормы здорового человека. Не надо его больше повышать.

Казалось, она за что-то сердится на меня. По идее, получалось, что она ошиблась с диагнозом, но быть этого никак не могло, и она это тоже знала.

А однажды она мне пожаловалась:
— Я не могу вам подтвердить диагноз. Ведь вы выздоравливаете, хотя вас никто не лечит. А этого не может быть.
— А какой у меня диагноз?
— Я еще не придумала, — тихо ответила она и ушла.

Когда меня выписывали, врач призналась:
— Так жалко, что вы уходите, у нас еще много тяжелых.

Из нашей палаты выписались все. А по отделению смертность в этом месяце сократилась на 30 процентов.

Жизнь продолжалась. Только взгляд на нее становился другим. Казалось, что я начала смотреть на мир сверху, и потому изменился масштаб обзора происходящего. А смысл жизни оказался таким простым и доступным. Надо просто научиться любить, и тогда твои возможности станут безграничными, а все желания сбудутся, если ты, конечно, будешь эти желания формировать с любовью. И никого не будешь обманывать, не станешь завидовать, обижаться и желать кому-то зла. Так все просто и так все сложно.

Ведь это правда, что Бог есть Любовь. Надо только успеть это вспомнить…

Источник

Храм святой равноапостольной княгини Ольги, г. Железноводск

Первый храм в Железноводске был построен в 1854 году по приказу командующего войсками на кавказской линии и в Черномории генерала от кавалерии Н.С. Завадовского. Часть средств на строительство каменного храма во имя Николая Чудотворца выделила казна, остальное собрали казаки Железноводской станицы.

Строительство деревянной церкви во имя Николая Чудотворца было завершено в 1855 году. Стояла она у входа в лечебный парк, где располагались все минеральные источники. Рядом была устроена смотровая площадка, огороженная узорной металлической оградой с вазами цветов на столбах. С площадки открывался величественный вид на Бештау.

Примечательно, что после отстройки церкви, денег на устройство подобающего иконостаса и приобретение служебной утвари у казаков уже не осталось. И тогда откликнулось московское купечество. Как раз в тот год в Железноводске на лечении водами находился московский купец Петр Александрович Лазарик. Узнав о материальных затруднениях казаков, Лазарик пообещал помочь в отделке церкви. Вернувшись в Москву, он рассказал друзьям-купцам о своём лечении, о необходимости помочь железноводским станичникам. И начался сбор пожертвований казачьей церкви святого Николая Чудотворца.

Церковь прослужила курорту более полувека. С наплывом отдыхающих в ней становилось тесно. В 1917 году в центре города у Островских ванн был построен большой и красивый храм во имя Покрова Божией Матери. Правда он очень недолго прослужил прихожанам.

В 1930-е годы с храма сняли кресты и колокола, а помещение приспособили под кинотеатр. В 1936 году некогда величественное сооружение, украшавшее Железноводск, было разрушено до основания. На его месте теперь сквер с памятником погибшим за установление советской власти в Железноводске.

На бывшем хуторе (теперь это западная часть города) стояла еще одна, весьма непритязательная с виду, маленькая церковь, построенная в начале XX века. Службы в ней не прекращались и в годы Великой Отечественной войны.

В 1988 году приходская община постановила разобрать обветшавший тесный храм и на его месте возвести новый, более вместительный и архитектурно-осмысленный в стиле древнерусского зодчества. Строительство велось на средства, выделенные из пожертвования прихожан всей Ставропольской и Бакинской епархии, объединявшей православных христиан Ставропольского края, Азербайджана, Дагестана, Северной Осетии и Чечено-Ингушетии. Новый храм освятили во имя святой равноапостольной великой княгини Ольги.

Адрес: 357400 Ставропольский край, г. Железноводск, ул. Карла Маркса, 34.

Источник

Русская Православная Церковь

Официальный сайт Московского Патриархата

Главные новости

Святейший Патриарх Кирилл принял руководителя Правового управления Московской Патриархии игумению Ксению (Чернегу)

Назначен и.о. заместителя председателя Финансово-хозяйственного управления Московского Патриархата

Назначен и.о. генерального директора художественно-производственного предприятия Русской Православной Церкви «Софрино»

В.Р. Легойда прокомментировал решения Священного Синода Русской Православной Церкви

Состоялось заседание Священного Синода Русской Православной Церкви

Храм св. кн. Ольги в Железноводске, захваченный ранее сторонниками т.н. «суздальского раскола», возвращается Церкви

3 апреля судебные приставы приступили к процедуре возвращения храма святой равноапостольной княгини Ольги в городе Железноводске Ставропольской и Владикавказской епархии Русской Православной Церкви.

Решение о возвращении храма законному владельцу было принято Арбитражным судом Ставропольского края еще 7 апреля 2005 года. В течение истекшего года решение ставропольского суда было подтверждено судами вышестоящих инстанций, включая Высший арбитражный суд Российской Федерации.

Приход Русской Православной Церкви Московского Патриархата был воссоздан в Железноводске еще в сороковые годы ХХ века. Строительство нынешнего храма на приходском участке осуществлялось в конце восьмидесятых годов, когда, в связи с празднованием Тысячелетия Крещения Руси. Архиепископ Ставропольский и Владикавказский Антоний (Завгородний, †1989) удалось добиться начала строительства нескольких новых церквей: Всесвятской в селе Шпаковском (ныне — город Михайловск), Крестовоздвиженской в городе Кисловодске, Покровской в Невинномысске. Все эти храмы, в том числе и Железноводский, строились, как силами местных приходов, так и при помощи и содействии всей епархии. Освящение Ольгинского храма архиепископ Антоний (Завгородний) совершил осенью 1989 года.

С конца 1992 года храм удерживался братьями Новаковскими, которые сначала перешли в юрисдикцию Русской Православной Церкви Заграницей, а затем стали приверженцами т.н. «Российской православной автономной церкви», более известной как «суздальский» раскол. Это сектантсткое образование возглавил анафемтствованный Собором Русской Православной Церкви В. Русанцов.

Правящий архиерей Ставропольской и Владикавказской епархии епископ Феофан предпринял все усилия для того, чтобы уврачевать раскол в Железноводске. Реакцией Новаковских на предложения Епископа Феофана о примирении стало их обращение в суд с требованием признать их имущественные права на храм святой равноапостольной княгини Ольги. Инициированное Новаковскими судебное разбирательство тянулось два года. Итогом рассмотрения дела в различных инстанциях стало окончательное решение о возвращении храма в городе Железноводске Ставропольской и Владикавказской епархии Русской Православной Церкви.

Епископ Феофан, обращаясь к жителям Железноводска, вновь призывает железноводцев к миру и согласию: «Мы русские люди, единый народ, и мы не должны делиться, поддаваясь на провокации. Призываю вас к спокойствию и молитве, особенно, в дни Великого поста».

Владыка Феофан также отмечает, что «храм не может принадлежать одной семье, это не частная собственность, но собственность всей Русской Православной Церкви».

Обращаясь к Новаковским, правящий архиерей указывает на то, что им надо определиться: «С кем Вы пребываете, находитесь ли в лоне Матери Церкви, со своим народом, или предпочитаете идти пагубным путем раскола, порождая вражду и противостояние между православными верующими, внося в гражданское общество дух нетерпимости и разделения».

Источник