храм в вороново история
LiveInternetLiveInternet
—Поиск по дневнику
—Рубрики
—Метки
—Музыка
—Подписка по e-mail
—Статистика
Храм Нерукотворного Образа Всемилостивого Спаса села Вороново
Храм Нерукотворного Образа Всемилостивого Спаса села Вороново
Х рам Нерукотворного Образа Всемилостивого Спаса села Вороново является одной из древнейших святынь и архитектурным украшением Подмосковья, памятником архитектуры федерального значения.
Издревле в селе существовала деревянная церковь Происхождения Честного Креста Господня.
Последняя представительница рода Волынских Мария Артемьевна вышла замуж за графа, генерал-поручика, сенатора, президента Вотчиной коллегии Ивана Илларионовича Воронцова. По его прошению из Московской Духовной Консистории 15 апреля 1752 г. послан указ о разрешении вместо ветхой деревянной церкви построить новую. Был выстроен каменный храм во имя Спаса Нерукотворного Образа с приделами святого великомученика Артемия и преподобной Марии Египетской.
Автором проекта, редкого по своей красоте, является талантливый русский архитектор Карл Иванович Бланк.
В 1800 г. Воронцовы продали усадьбу графу Федору Васильевичу Ростопчину, который в мае 1812 г. был назначен московским военным губернатором. Когда французы приблизились к Воронову, он приказал поджечь свою усадьбу в Воронове. Была найдена записка, прикрепленная на дверях церкви, в которой говорилось: «Жители этих мест, в числе 1710-ти покидают его при вашем приближении, и я поджег свой дом, чтобы он не был осквернен вашим присутствием … здесь вы не найдете ничего, кроме пепла…»
В 1813 г. церковь была вновь освящена. По клировой ведомости 1829 г. в Спасской церкви упоминаются два престола: в честь Нерукотворного Образа Всемилостивого Спаса и великомученика Артемия. Придел преподобной Марии Египетской лишен престола «от нашествия неприятельского и не исправлен».
А уже по клировой ведомости 1836 г. узнаем, что престол преподобной Марии Египетской переименован и освящен во имя святителя Николая.
Таким образом, церковь стала вновь трехпрестольной.
Милостью Божией Спасская церковь в Воронове не подверглась разграблению и закрытию во дни гонений. Были лишь сняты колокола и отвезены на переплавку.
В 1942 г. был разрушен 20-метровый шпиль колокольни, служивший ориентиром для неприятеля. В течение 55 лет колокольня, которая и сама по себе является уникальным памятником архитектуры, оставалась без кровли. С 1998 г. стараниями православного прихода при поддержке спонсоров начались реставрационные работы на колокольне: к 2000-летию Рождества Христова шпиль был восстановлен.
Захоронение Ивана Ларионовича Воронцова и его жены Марии Артемьевны Волынской.
Храм в вороново история
Одной из древнейших святынь 
Москвы и Подмосковья является храм Нерукотворного Образа Всемилостивого Спаса села Вороново, которому в эти дни исполняется 250 лет. Здание храма представляет собой настоящую жемчужину архитектуры, является памятником федерального значения. А его история неразрывно связана с историей государства Российского, его народа, с судьбой владельцев усадьбы Вороново.
Вороново получило свое название по имени вотчинника боярина Волынского (15 в.), внука Дмитрия Боброка, воеводы князя Дмитрия Донского. Один из его потомков, служивший великому князю Ивану III, боярин Михаил Григорьевич Волынский, получил прозвище от лика своего — Вороной. Так и пошла земля, отданная ему в вотчину, зваться по имени владельца.
Наибольшую известность в роду Волынских оставил Артемий Петрович Волынский (владелец села с 1728 г.). Являясь кабинет-министром при императрице Анне Иоанновне, А.П. Волынский начал бороться с засильем иностранцев при дворе. Был обвинён в организации государственного переворота и 27 июня 1740 г. казнён за участие в заговоре против Бирона.
Последняя представительница этого рода по прямой линии — Мария Артемьевна Волынская — вышла замуж за графа, генерал-поручика, сенатора, президента Вотчинной коллегии Ивана Илларионовича Воронцова. Именно по его прошению из Московской Духовной Консистории 15 апреля 1752 года послан указ о разрешении вместо ветхой деревянной сельской церкви Происхождения Честнаго Креста Господня построить новую. В 1709 году в селе Вороново возводится деревянная церковь во имя Спаса Нерукотворного Образа. А к 1763 году был выстроен и освящен каменный храм во имя Спаса Нерукотворного Образа с приделами св. великомученика Артемия и св. преподобной Марии Египетской.
Автором проекта, редкого по своей красоте, стал талантливый русский архитектор Карл Иванович Бланк.
Затем Вороново переходит к сыну Ивана Илларионовича Воронцова — Артемию Ивановичу (названного Артемием в честь деда Артемия Петровича). Его дочь Анна приходилась троюродной сестрой Надежды Осиповны Ганнибал, матери А.С. Пушкина, которая пригласила графа Артемия Ивановича Воронцова стать 8 июля 1799 г. крестным отцом своего сына Александра.
В 1800 году владельцем Воронова становится граф Федор Васильевич Ростопчин — во время Отечественной войны 1812 года московский военный губернатор. Когда французы приблизились к Воронову, он приказал поджечь свою усадьбу, на двери храма прикрепил записку: «Жители этих мест … покидают свои жилища при вашем приближении… здесь вы не найдете ничего, кроме пепла…». В ответ на это, во время постоя французских войск в Воронове, церковь была осквернена — в ней размещалась неприятельская кавалерия. В 1813 г. храм был вновь освящён. Но богослужение совершалось лишь в центральной его части. А приделы вмч. Артемия и св. Марии Египетской, как узнаём из клировой ведомости, «со времени нашествия неприятеля не исправлены и служба в них не производится». Придел Марии Египетской лишён престола.
К 1836 году престол святой Марии Египетской переименован и освящён во имя святителя Николая Чудотворца. По некоторым данным освящение совершил митрополит Московский свт. Филарет. Церковь стала вновь трехпрестольной.
С середины XIX века усадьбой владели Шереметьевы, Сабуровы.
Судьба храма после революции 1917 года удивительна тем, что по непостижимым судьбам Промысла Божиего милостью Божией Спасский храм села Вороново не подвергся разграблению и закрытию во дни гонений. Были лишь сняты колокола и отвезены в переплавку. Уцелел храм и во время Великой Отечественной войны. Никогда не переставая служить людям, церковь и в 1941-м, оказавшись почти на переднем крае обороны Москвы, оказывала местным жителям духовную поддержку. Очевидец вспоминает: «Служба в храме проводилась независимо от обстановки. Приходили люди, чтобы отдать долг погибшим воинам, помянуть родителей, успокоиться, получить благословение и надежду». В ноябре 1941 года 20-ти метровый шпиль колокольни, служивший ориентиром неприятелю, был разрушен.
В течение 55 лет колокольня, которая и сама по себе является уникальным памятником архитектуры, оставалась без кровли и со временем пришла в аварийное состояние.
С 1998 года стараниями Православного прихода при поддержке благотворителей начались аварийно-спасательные и реставрационные работы на колокольне: к 2000-летию Рождества Христова был восстановлен шпиль. Непрекращающиеся с 1998 по 2012 год реставрационные работы вернули колокольне молодость.
С 2001 г. поэтапно велись реставрационные работы и в храме. Восстановлен цоколь, заменено покрытие купола и главки на медное, отреставрирован восьмерик. В 2012 году были проведены масштабные работы по замене старой кровли храма на медное покрытие. Празднование своего 250-летнего юбилея храм встречает в обновлённом виде — работы по внешней реставрации храма завершились полностью.
Центром приходской жизни, конечно же, является богослужение. Но жизнь прихода продолжается и вне границ храма, она многогранна и разнообразна. Это и катехизаторская, и социальная, и миссионерская деятельность, и забота о больных, и многое другое.
«Омолаживается» храм, омолаживается и приход. При Спасском храме села Вороново уже 15-й год работает Воскресная школа, создан приходской молодёжный семейный клуб «Очаг».
Приход не оставляет без опеки социально незащищенных людей: в течение года выявляет нуждающихся в помощи и оказывает поддержку одеждой, продуктами питания. Доставляет гуманитарную помощь Вороновской больнице и интернатной группе детсада «Кленочек».
Храм жив! 250 лет являясь свидетелем времён, осуществляя связь веков и поколений, он продолжает служить главному делу — делу спасения человека, созидания храма Божия в душах людей.
6 декабря, в день памяти святого благоверного князя Александра Невского, наместник Новоспасского ставропигиального монастыря, викарий Святейшего Патриарха московского и всея Руси, епископ Воскресенский Савва совершит Божественную литургию в храме Спаса Нерукотворного Образа в селе Вороново.
Вороново
Храмы Московской области
Церковь Спаса Нерукотворного Образа
В 1627-1628 гг. в селе находился двор приказчиков, два двора людских, 16 крестьянских и бобыльских. Была и деревянная клетская церковь в честь Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня, стоявшая «без пения».
В 1640 г. окольничий Фёдор Васильевич Волынский, который сам подписал передаточную грамоту Марфы Александровны, выкупил село у монастыря.
В начале XVIII в. вместо старой церкви была построена новая деревянная, освящённая во имя Спаса Нерукотворного Образа. В это время Вороново принадлежало известному государственному деятелю Артемию Петровичу Волынскому (1689-1740). Он начал службу в 1704 г. солдатом, в 1711 г. участвовал в неудачном для русских Прутском походе против турок.
С 1725 г. генерал-майор, в 1725-1730 гг. губернатор в Казани, с 1736 г. генерал-аншеф и обер-егермейстер, с 1738 г. кабинет-министр. Накануне знаменитого праздника Ледяного дома произошёл инцидент, имевший серьёзные последствия. Волынский избил поэта Тредиаковского, тот пожаловался Бирону, в чьей приёмной это произошло. Чаша терпения временщика переполнилась, он уже давно заметил, что Волынский, его выдвиженец и преданный слуга, всё больше отдаляется от обожаемого раньше патрона, перестаёт быть благодарным, не ищет, как обычно, ласки. Такие люди, как гордый и честолюбивый Волынский, недолго ценят услуги тех, кто помог им взбежать по служебной лестнице.
Став кабинет-министром по воле Бирона, Артемий Петрович был недоволен своей зависимостью от него, жаловался друзьям на то, что угодить капризному временщику очень трудно. В кабинете министров он был «на ножах» с Андреем Ивановичем Остерманом, который подставлял своего молодого и горячего коллегу под выволочки Бирона и, ведя себя, как всегда, осторожно, только и ждал момента, чтобы выбросить Волынского из кабинета. Но для этого требовалось подготовить самого фаворита, человека недоверчивого и пристрастного. Благодаря усилиям Остермана до Бирона стали доходить слухи о попытках сближения Волынского с племянницей императрицы Анной Леопольдовной, вышедшей к тому времени замуж за принца Антона Ульриха.
Это весьма обеспокоило фаворита, ведь от этой пары они с Анной Иоанновной надеялись получить послушного наследника. Кроме того, стало известно о каких-то ночных бдениях в доме Волынского. Действительно, он и его друзья, «конфиденты», сочиняли «Генеральный проект поправления государственных дел».
Знания и опыт кабинет-министра и его товарищей, чиновников высокого ранга, позволили усмотреть немало недостатков в государственной системе и предложить пути их исправления. Вечеринки и даже сочинение проекта в принципе не содержали в себе криминала, прожектёрство было тогда делом распространённым и весьма поощряемым властью, но подозрительный Бирон усмотрел в инициативе «конфидентов» преступный умысел.
После случая с Тредиаковским он потребовал от царицы убрать Артемия Петровича. Та не без колебаний согласилась, а уж начальник Тайной канцелярии Ушаков дело своё знал хорошо. Начались допросы.
7 февраля 1748 года с Марией Артемьевной Волынской (1725-1792) сочетался браком Иван Иларионович Воронцов (1719-1789). Мать Марии Артемьевны, Александра Львовна, урождённая Нарышкина (умерла ещё до падения мужа), приходилась двоюродной сестрой Петру I. Значит, сама Мария Артемьевна приходилась императрице Елизавете Петровне троюродной сестрой. Этот брак ещё более упрочил положение при дворе и Иване Иларионовича, и его братьев. Иван Иларионович получил в приданое Вороново. При нём усадьба была обустроена. По проекту архитектора Карла Ивановича Бланка (1728-1793), восстановившего по эскизам Растрелли шатёр над часовней Гроба Господня и декоративное убранство Воскресенского собора Новоиерусалимского монастыря, построившего Воспитательный дом в Москве и много церквей, среди которых церковь Святителя Николая в Звонарях (в московском г владении И.И. Воронцова), в Воронове вместо пришедшей в ветхость деревянной церкви в 1760-х гг. была построена ныне существующая каменная церковь Спаса Нерукотворного Образа с приделами Святого великомученика Артемия по правую сторону и Преподобной Марии Египетской по левую, и, возможно, четырёхъярусная колокольня. К.И. Бланк перестроил усадебный » дом, распланировал регулярный парк с павильонами, построил уцелевший до нашего времени парковый павильон Голландский дом. От видовой площадки с гротом на нижней террасе парка теперь остались одни развалины.
Вороново перешло к и старшему сыну, графу Артемию Ивановичу Воронцову (1748-1813), женатому на Прасковье Фёдоровне Квашниной-Самариной (1750-1797). У них было четыре дочери: Анна, Мария, Екатерина, Прасковья. Женившийся на Анне Артемьевне Д.П. Бутурлин в письмах называл свою тёщу «весьма рассудительной и пользовавшейся его полным доверием». По обычаю того времени родители в 7 лет записали Артемия капралом в конный полк.
Свадьба состоялась под давлением на нерешительного жениха со стороны её тетки Анны Ивановны Нарышкиной. Ввиду молодости невесты к ней была после свадьбы приставлена компаньонкой француженка м-м Ребрук, но уже на первых порах своего супружества молодая графиня Бутурлина проявила несвойственную её летам энергию и решительность. Находясь в Воронеже и узнав там, что какой-то аферист вздумал воспользоваться её отсутствием, чтобы вовлечь мужа в очень невыгодную сделку, она тут же, как была, в бальном платье, бросилась в карету и, проскакав 100 вёрст, приехала в деревню вовремя, чтобы остановить супруга от разорения. Графиня Бутурлина обожала деревенскую жизнь, где любимым занятием её было садоводство.
Обладая большой способностью к рисованию, она занималась также и живописью миниатюрой на слоновой кости, в которой достигла большого совершенства, писала акварелью с натуры и, будучи поклонницей г-жи де Севинье, письма которой знала почти наизусть, усвоила в своей французской корреспонденции образцовый письменный слог; по-русски же писала с трудом. Вообще женщина очень умная, впечатлительная и характерная, графиня любила общество и как в деревенском доме, так и в Петербурге, охотно принимала иностранцев, французских эмигрантов и путешественников. У неё часто бывали граф Жозеф де Мэстр, патер Жур-дан и другие иезуиты, бывшие в то время в апогее своей силы в России, и под их влиянием уже в 1813 г. началась подготовка её обращения в латинство, несмотря, а может быть, благодаря тому, что по природе она была очень религиозна.
В 1817 г. для здоровья мужа графиня Бутурлина со всем семейством переселилась в Италию. Для пребывания была избрана Флоренция, где они поселились сначала в нанятой вилле Пальмиери, затем в купленном ими палаццо Никколи-ни. Жизнь в католической стране оторвала Бутурлину от России, и мало-помалу космополитизм и чужеземный дух совершенно ею овладели. Около 1825 г. она с дочерьми и старшим сыном окончательно обратилась в католичество и, хотя перемена религии женой и детьми не могла не отозваться на графе, оставшемся верным православию и имевшем даже домовую церковь в своем палаццо, графиня Бутурлина сумела «сохранить ненарушимым домашний очаг свой». Овдовев в 1829 г., она только раз побывала в России, чтобы заняться устройством запутанных дел младшего сына. Скончалась во Флоренции в преклонных летах после 1836 г. Анна Артемьевна имела сыновей Петра и Михаила и дочерей Марию, Елизавету и Елену, вышедших замуж за иностранцев: первая за тосканскаго графа Дини, вторая за ломбардского князя Соммарива и третья за ломбардского князя Видониа-Сорреджиано.
Екатерина Артемьевна Воронцова (1780-1836) была назначена состоять при великой княгине Анне Феодоровне и пользовалась её дружбой. После развода княгини с цесаревичем Константином Павловичем Екатерина Артемьевна до конца жизни сохраняла фрейлинский оклад и квартиру во дворце. Живая по характеру и даже болтливая, она была любимой собеседницей императрицы Елизаветы Алексеевны, часто навещала великую княгиню Анну Феодоровну в Швейцарии. После смерти императрицы переселилась в Москву, жила в доме князя Сергея Михайловича Голицына, с чьей сестрой, княжной Еленой Михайловной, была очень дружна.
В конце XVIII в. при А.И. Воронцове в Вороново был приглашён архитектор Николай Александрович Львов (1751-1805), он выстроил усадебный дом (перестраивался после пожара 1812 г., в конце XIX в., в 1949 г., реставрирован в 1979-1985 гг.) и конный двор, от которого сохранилась только перестроенная угловая башня. Н.А. Львов, сын тверского помещика Александра Петровича Львова, родился в г. Торжке или его уезде; получил домашнее воспитание, затем был в школе Измайловского полка, в бомбардирской роте которого начал службу. Длительные занятия, чтение, пребывание за границей с родственником М.Ф. Соймоновым расширили круг знаний и интересов Львова, рано проявившего горячую любовь к искусствам.
С конца 1770-х гг. он служил в Коллегии иностранных дел, где нашёл покровителя в лице члена Коллегии П.В. Бакунина, у которого и жил одно время. Состоял при А.А. Безбородко, питавшем к нему самые дружеские чувства.
В 1780 г. Львов женился на Марии Алексеевне Дьяковой. У них были сыновья Леонид (1784-1865) и Николай (1786-1849) и дочери Елизавета (жена тайного советника Ф.П. Львова), Вера (за генерал-майором А.В. Воейковым), Прасковья (за К.М. Бороздиным).
С 1782 г. Львов был присутствующим в Главном почтовых дел правлении, 6 декабря 1796 г. произведён в действительные статские советники, перед тем получил 600 душ в Саратовской губернии (с. Рязанов Брод). Уволенный из Почтового правления в 1797 г. «по случаю разных возложенных на него поручений, каковы суть: исправление в Москве дворцов и других казенных зданий, поиск и разработывание земляного угля и дирекция над Училищем Земляного битого строения», Львов в год своей смерти был управляющим Экспедиции государственного хозяйства, опекунства иностранных и сельского домоводства. Незадолго до кончины он ездил лечиться на минеральные воды, одновременно наблюдая пр поручению Академии художеств за снятием планов и видов некоторых местностей на Кавказской линии. Провозглашённый членом Российкой академии при её открытии 21 октября, он избран 12 мая 1786 г почётным членом Академии художеств. Лично известен Екатерине II уже в 1780 г., когда она «апробовала» составленный им проект собора Святого Иосифа в Могилёве. Львов бывал в свите императрицы во время её путешествия по России; в 1782 г. удостоены одобрения составленные им проекты зданий Петербургского почтамта и рисунок ордена Святого Владимира.
Львов пользовался также неизменным благоволением Павла I, по его поручению исполнил рисунок ордена Святой Анны (которым и награждён) и построил в Гатчине здание приората. Искусный рисовальщик, Львов был весьма недурным гравёром, занимался музыкой, театром, а также механикой и технологией, за что был избран членом Вольного экономического общества. Его изящный вкус и обширные познания сосредоточили около него ружок писателей, знакомых с древними классиками и с западной литературой, он в то же время искал мотивов для творчества в русской народной поэзии (известно начало его «богатырской повести» «Добрыня», писанной «русским складом»), был поклонником изящной простоты и врагом всего грубого и напыщенного. С именем Львова связаны имена Богдановича, М.Н. Муравьева, А.С. Хвостова, Оленина, Хемнице-ра и Державина: последний был с ним в тесной и долголетней дружбе и породнился, женившись на сестре его жены Д.А. Дьяковой.
С 1800 г. владельцем Воронова стал граф Фёдор Васильевич Ростопчин (1765-1826), генерал-адъютант, действительный тайный советник и первый граф этой хотя и старой, но не видной и не богатой дворянской фамилии, почитатель и корреспондент А.В. Суворова, сын орловского помещика, капитана Василия Фёдоровича и его жены, урождённой Крюковой Он родился 12 марта 1765 г., с 10 лет записан в преображенцы, в молодости много путешествовал за границей, где слушал лекции в Лейпциг ском университете. Человек большого ума и редкого остроумия, Ростопчин приобрёл блестящее наружное образование, красно говорил и умел подметить и представить всё смешное. При Екатерине II он не занимал видного поста и только в 1791 г. с графом Безбородко ездил в Константинополь для переговоров о мире. Камергер гатчинского двора, он «забавлял и развлекал своими выдумками» скучавшего великого князя, умел заслужить его расположение и быстро возвысился, когда Павел Петрович стал императором.
Назначенный генерал-адъютайтом в 1-й день его царствования, пользуясь неограниченным доверием государя, Ростопчин скоро стал действительным тайным советником, командором ордена Святого Иоанна Иерусалимского, графом Российской империи (22 февраля 1799 г.), членом Коллегии иностранных дел, а затем в ней первоприсутствующим, членом Совета императора. Ведя борьбу с графом Н.П. Паниным, он успел отделаться от способного противника, но вскоре и сам попал в немилость. Близкий человек и союзник Кутайсова в деле придворных интриг, личный враг Нелидовой, он был ненавистен императрице Марии Феодоровне. В конце царствования Павла, уволенный от всех должностей, граф уехал в Москву и здесь получил известие о трагической кончине своего благодетеля, которому служил из личных выгод и которому под конец стал «противен» своим характером.
Живя с 1801 по 1810 г в отставке, Ростопчин был назначен перед Отечественной войной главнокомандующим в Москве, с переименованием из обер-камергеров в генералы от инфантерии. На этом посту он проявил замечательную деятельность организатора ополчений; своими «афишами» он старался поднять дух населения и, не желая отдать Москвы французам в целости, способствовал развитию пожаров, уничтоживших полстолицы.
Дойдя с армией до Воронова, Ростопчин сжёг своё имение и уехал во Владимир. Когда французские войска вошли в Вороново, то вместо величественного дворца увидели груды пепла. В Воронове разместился штаб наполеоновского маршала Мюрата. В церкви была устроена конюшня.
В 1813 г. храм был отремонтирован и снова освящён. Придел преподобной Марии Египетской, лишённый престола, не был восстановлен. Церковь стала вновь трёхпрестольной в 1836 г. после реставрации, восстановленный придел был освящён во имя святителя Николая Мирликийского.
Его жена, графиня Екатерина Петровна, дочь сенатора, генерал-поручика Петра Степановича Протасова и Александры Ивановны, урождённой Протасовой, вместе с четырьмя своими сестрами, получила воспитание в доме тётки, Анны Степановны Протасовой, камер-фрейлины и личного друга Екатерины II. Она дала племянницам блестящее но тогдашним понятиям образование, причём главное внимание обращено было на иностранные языки, не исключая латинского и греческого, в ущерб русскому, которому их не обучали, равно как и отечественной истории и религии. Екатерина Петровна была в молодости очень хороша собою: стройная, высокого роста, с правильными и выразительными чертами лица и великолепными черными глазами, полными живости и огня. Но характера она была сдержанного и необщительного, не любила светских развлечений, имела мало успеха в свете.
В 1791 г. пожалована фрейлиной и вскоре вышла замуж за графа Ф.В. Ростопчина, пленив мужа, одного из умнейших и образованнейших людей своего времени, столько же красотой, сколько серьёзным характером. Брак был счастлив до того времени, когда в жизни графини Екатерины Петровны произошёл перелом, наложивший тяжёлый отпечаток на её дальнейшую судьбу. Воспитанная при дворе Екатерины II в вольнодумстве, в традициях европейской культуры, на сочинениях французских просветителей, она тем не менее сохранила эстетическую симпатию к христианству. Ростопчина многим была обязана своему воспитанию при дворе, привившему пристрастие к интеллектуальным поискам, независимость суждений и твёрдость в убеждениях, которые вели её по трудной дороге обращения и сделали решительным проповедником иной веры. Ростопчина всегда испытывала отвращение к светской жизни и ценила серьёзных собеседников.
Подозвав Екатерину Ростопчину к своему смертному ложу, он умолял её изучать Священное Писание и молиться, чему та, до глубины души потрясённая смертью близкого человека, и последовала. Ростопчина занялась изучением христианства и в результате длительных поисков решилась оставить православие, которого не знала и к которому, впрочем, никогда не испытывала духовного влечения или просто интереса, не понимая ни смысла, ни содержания православной литургии. Беседы же с сельским священником из Воронова, которого даже враждебно настроенная по отношению к католицизму старшая дочь Ростопчиной, Наталия, называла «пьяницей и дураком», её явно не удовлетворяли.
А вот утончённость таких адептов католицизма, как кавалер Огар (сыгравший немалую роль в обращении С.П. Свечиной), Жозеф де Местр, уже обращенная княгиня Александра Голицына (старшая сестра Е.П. Ростопчиной) привлекла внимание Ростопчиной, принявшей католичество между 1806 и 1810 гг. Хотя перемена ею религии сохранялась в тайне, с этого времени нарушились единение и согласие в её жизни с мужем. По оставлении графом Ростопчиным в 1814 г. должности московского главнокомандующего супруги переселились за границу, жили долгое время в Германии и Франции и лишь в 1825 г. вернулись в Москву. Здесь скончалась от чахотки, 18 лет от роду, их незамужняя дочь Елизавета, любимица отца, перед самой смертью принявшая католичество при обстоятельствах, заставляющих предполагать воздействие матери.
В 1835 г. митрополит Московский и Коломенский Филарет донёс Синоду об устроении графиней Ростопчиной в с. Воронове, в Голландском доме, латинской церкви с алтарём, летом в 1834 г. здесь было совершено богослужение пастором Лябе. Митрополит Филарет просил Святейший Синод обратить внимание, «на каком основании отпавшая от православия графиня Ростопчина имеет латинскую домовую церковь, тогда как и православным дается право иметь домовую церковь только от высшего духовного начальства при уважительных обстоятельствах. Не будет ли нужным (за недонесение) вороновского священника Алексия Петрова, которого показания верными не оказались, вывести из Воронова в другое село и на его место определить способного и надежного для употребления надзора и предосторожности против совращения православных графиней Ростопчиной в чужое вероисповедание». Редко кого принимая, графиня выезжала только к обедне и остальную часть времени проводила в чтении духовных книг и молчаливом хождении взад и вперёд по длинной анфиладе комнат мрачного и опустелого дома. Она скончалась в 1859 г., 85 лет от роду, и погребена на католическом кладбище в Москве.
Детские годы провела в Воронове дочь Ф.В. Ростопчина София Фёдоровна (1799-1874), в I замужестве графиня Сегюр. Восприемником её при крещении был император Павел I. Она получила прекрасное домашнее образование. Гибкая и стройная, София не обладала правильными чертами лица, но выражение его было приветливое и доброе. Она не умела скрывать своих чувств и отличалась откровенностью и насмешливостью. На духовное развитие дочери большое влияние оказала мать, увлекшая её в католичество. Когда после войны Ростопчины жили в Париже, София познакомилась с графом Сегюр и в 1819 г. вышла за него замуж. Граф Ростопчин подарил ей 100000 франков на покупку замка Нуэт в Нормандии. У Софии было 8 детей. Благодаря детям она сделалась писательницей.
На 13 лет тяжелый недуг уложил её в постель. Графиня не потеряла жизнерадостности, но уже не могла играть с детьми, зато стала рассказывать им сказки и повести. Дети выросли, обзавелись семьями, и уже внуки стали съезжаться к доброй бабушке слушать её повести.
В 1856 г. по совету Евгения Сю графиня стала печатать свои произведения, обнаружившие её литературный талант и наблюдательность. Написанные прекрасным французским языком, живым и ясным, они имели большой успех и были переведены на многие иностранные языки. Несколько поколений русских детей читали её книги в переводе и на французском. Русской жизни была посвящена только повесть «Генерал Дуракин», запрещённая в России.
В 1908 г. графине Сегюр в Париже, в Люксембургском саду, был поставлен памятник.
Последние годы жизни провёл в Воронове старший сын Ф.В. Ростопчина Сергей Фёдорович (1795-1835). Он жил при матери, фанатичной католичке, с которой поддерживал отношения благодаря жене Марье Игнатьевне, урождённой княжне де Круи-Сольж, католического вероисповедания.
В 1812 г. граф Сергей Фёдорович начал службу в Ахтырском гусарском полку, был адъютантом командующего 1-й армией Барклая де Толли, участвовал в сражениях под Смоленском и при Бородино.
В 1813 г. переведён в кавалергардский полк. За сражение при Лейпциге он был награждён орденом Святой Анны.
В 1815 г., наделав долгов, уехал за границу для лечения. Жил с родителями в Париже. В 1820 г. уволен от службы «по болезни». Отец писал, что долговые обязательства лишили его молодого (27 лет), подававшего большие надежды сына, родины, службы, будущего и обрекли до конца дней на существование в качестве иностранца. Отец на смертном одре простил сына и просил жену: в случае если долги сына превысят состояние, оставленное ему отцом, выдавать ему ежегодный пенсион.
После смерти графа Ф.В. Ростопчина, по его завещанию, его вдова была устранена от опеки над детьми и от распоряжения имением. Вороново перешло к их сыну, графу Андрею Фёдоровичу Ростопчину (1813-1892), и до достижения им совершеннолетия управлялось опекуном, другом отца А.Ф. Брокером. Детство граф Андрей провёл с родителями за границей, по возвращении отца в Россию был определён в Пажеский корпус, откуда, не имея ещё 17 лет, был выпущен корнетом в лейб-кирасирский полк, в 1831 г. участвовал в подавлении восстания в Польше, с 1833 г. он, отставной корнет, определён к «статским делам», в том же году помолвлен с Евдокией Петровной Сушковой (1812-1858). Близкий друг отца графа Андрея писал: «Дай Бог, чтобы были счастливы! От неё зависит, надобно держать его в руках. Она умна, будет уметь ладить и с ним, и с графинею полоумною. Андрюшу люблю по отце, но верно, никогда бы не отдал свою дочь за него».
Воспитывалась она в семье родственников Пашковых. Маленькая «Додо», как её называли близкие, начала писать стихи, согласно её собственным воспоминаниям, в возрасте 13 или 14 лет. Кроме французского и немецкого языков, Евдокия Петровна самостоятельно выучила английский и итальянский. «Она ни когда не поражала своей красотой, но была привлекательна, симпатична и нравилась не столько своей наружностью, сколько приятностью умственных качеств. Одаренная щедро от природы поэтическим воображением, веселым остроумием, необыкновенной памятью, при обширной начитанности на 5 языках. замечательным даром блестящего разговора и простосердечною прямотой характера при полном отсутствии хитрости и притворства, она естественно нравилась всем людям интеллигентным».
В 1845 г. Ростопчины уехали в Италию. Они продолжали считаться супругами, но жили каждый своей жизнью.
В 1846 г. по совету Н.В. Гоголя Евдокия Петровна послала в Россию своё стихотворение «Насильный брак», в аллегорической форме повествующее о притеснениях царизмом Польши.
В 1847 г. она возвратилось в Россию. Тираж газеты, опубликовавшей стихотворение, был уничтожен. Ростопчина переселилась в Москву. Она много писала, организовала «литературные субботы». Во время Крымской войны ею созданы многие патриотические стихотворения. Графиня не примыкала ни к одной из литературных и общественных партий: славянофилов обвиняла в узости, в западничестве видела незрелость мысли и разрушительное начало. Её идеалом являлась родовая аристократия, независимая от власти и являющаяся силой, ограничивающей самодержавие (эта мысль была близка А.С. Пушкину в 1830-х гг, П.А. Вяземскому и Л.Н. Толстому в 1850-х). Ростопчина не принимала литературу и публицистику авторов, группировавшихся вокруг журнала «Современник», и как средство борьбы с нарождавшимся нигилизмом и революционным радикализмом предлагала не цензурные запреты, а максимальную свободу слова для противников в соединении с постоянной критикой радикалов в прессе. К концу жизни литературная известность писательницы упала, критики обвиняли её в «аристократизме», упрекали в «уходе от действительности». Она смертельно заболела, знала, что умирает, привыкла к этой мысли, и только боли, делавшиеся все продолжительнее и чаще, отравляли ей жизнь.
Скончалась Ростопчина 3 декабря 1858 г. в Москве.
В 1868 г. пожалован в должность шталмейстера императорского двора. Граф был знатоком конного дела. В Воронове при нём восстановлен усадебный дом и построен конный двор.
С 1868 г. Ростопчин причислен к Главному управлению Восточной Сибири и поселился в Иркутске (где жил его сын Виктор, штаб-офицер при Управлении начальника местных войск). В качестве чиновника особых поручений А.Ф. Ростопчин был постоянно в командировках в различные местности Восточной Сибири.
В 1850 г. в своём московском доме он открыл для всеобщего обозрения свою богатейшую коллекцию картин.
Граф опубликовал некоторые письменные источники о Смутном времени по материалам публичной библиотеки, материалы к биографии отца и истории 1812 г. из семейного архива. По своим связям и богатству граф Ростопчин занял видное положение в высшем обществе столицы и в кругу литераторов. Он был хорошо знаком с Жуковским, Пушкиным, Вяземским, князем Одоевским, графом Соллогубом, Тютчевым, Карамзиным и многими другими. В 1860-х гг. граф А.Ф. Ростопчин продал Вороново.
В 1860-х гг. Вороновым владел младший сын графа Д.Н. Шереметева Александр Дмитриевич (1859-1931), после окончания Пажеского корпуса служивший в Кавалергардском полку (корнет с 1881 г.), с 1894 г. шталмейстер Двора, с 1899 г. обер-офицер для особых поручений при военном министре.
С 1902 г. он флигель-адъютант Николая II. С 1909 г. генерал-майор свиты. Кавалер орденов Святого Владимира, Святой Анны, Святого Станислава и французского ордена Почётного легиона. Граф был широко известен как увлечённый организатор пожарного дела в России: на свои средства оснастил несколько частных пожарных команд, издавал первый в России специальный журнал «Пожарный», принимал активное участие в создании Российского пожарного общества, в организации Всероссийской пожарной выставки.
В 1910 г. он основал Музыкально-историческое общество (получившее его имя), деятельность которого была также направлена на популяризацию отечественной и мировой музыкальной культуры. В его доме на Шпалерной улице (в советское время Дом писателей, сгоревший в 1993 г.) ставились оперные и драматические спектакли, в которых принимали участие и сами хозяева, граф Александр Дмитриевич и его супруга (с 1883 г.) Мария Фёдоровна, урождённая графиня Генден, также талантливая музыкантша. Когда вся семья оказалась в эмиграции, Шереметев не оставлял своих увлечений, им устраивались концерты русской духовной музыки в Бельгии. Последние годы жизни они с женой провели в старческом доме и похоронены на кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа.
Граф А.Д. Шереметев проявлял заботу о храме, подарил 205-пудовый колокол и икону Господа Вседержителя, писанную на стекле, для среднего окна алтаря (сохранилась до наших дней), делал значительные денежные пожертвования.
В 1924 г. Анна Сергеевна была арестована и после двух месяцев в тюрьме выслана в Калугу, потом на долгие годы во Владимир, где и скончалась. Она пережила сыновей Бориса и Георгия, погибших в советских лагерях.
После революции Вороново было разорено и находилось в запустении до 1925 г.