учение о классовой борьбе
Теория классовой борьбы
Вы будете перенаправлены на Автор24
Марксистская теория классов и классовой борьбы
Теория классов и, соответственно, конкурентного состояния, борьбы между ними выступает в качестве одной из центральных тем, рассматриваемых К. Марксом. Но стоит сделать акцент на том, что подобное разделение на классы в общественной структуре существовало еще задолго до того, как эти процессы начала рассматривать К. Маркс. Тем не менее, автор и ученый сам неоднократно писал и говорил о том, что не он является первооткрывателем классов в современном обществе, а также не им была обозначена та самая форма борьбы между ними.
Тем не менее, теорию классов К. Маркса, а также его вклад в развитие данного вопроса необходимо рассматривать через некоторые основные положения и доказательства. Среди них мы выделим следующие:
Несмотря на то, что классам К. Маркс уделяет особое внимание в своих разработках, он так и не дал четкого определения данному понятию. Некоторые исследователи предполагают, что это понятие и так было настолько очевидным и ясным, что К. Маркс уделял больше внимания тому, чтобы рассмотреть и проанализировать связи между классами, но никаким образом не определял их как что-то конкретное, обособленное и автономное.
С точки зрения исследователя, классовое разделение не коснулось первобытного общества. в большей степени, оно возникает только в таких антагонистических формациях, где существует явное противоречие в положении индивидов, а также противоречия в их наиболее значимых идеях и устремлениях. Классовая борьба – это результат разделения труда, а также разделения частной собственности в зависимости от наиболее значимых средств производства.
В самом широком смысле слова, К. Маркс определил классы в качестве особых социальных групп, которые по отношению друг к другу находятся в неравном положении. Из-за этого классы стремятся к тому, чтобы овладеть большей властью, ресурсами, облагородить свою жизнь, из-за чего между ними возникает очевидная борьба. В этом смысле классы делятся на сословия, а также иные более или менее значимые категории, которые располагаются в структуре на разных ступенях и, соответственно, отсюда выявляется их неравное положение между собой.
Готовые работы на аналогичную тему
В более узком смысле классы – это социальные группы, которые отличаются друг от друга в их отношении к средствам производства. Как мы отметили ранее, классовая борьба складывается как раз на основании данного факта. Классы также в данной трактовке – это еще и выражение отношений, которые выстраиваются в производственной среде.
Признаки классов
Итак, ранее мы подчеркнули, что борьба между классами в основном выстраивается на основании их производственных отношений. В разные исторические периоды существовали разные классы – те, которые назывались реакционными, то есть вбирающие в себя все те признаки и качества, которые изжили себя; а также прогрессивные классы – все те, которые отражают только зарождающиеся производственные отношения и стремящиеся к тому, чтобы продемонстрировать новые возможности общественных и производственных отношений в сотрудничестве.
Таким образом, ключевым признаком классов К. Маркс признал именно их оппозицию, противостояние в наиболее значимых вопросах. Таким образом, теория Маркса стала неотделимой от его же собственной концепции классового господства и, как следствие, классовой борьбы. В принципе, исследователь полагается на дихотомическое разделение общества на классы с особыми признаками. Отсюда и две формы классовой дихотомии.
Во-первых, это так называемое сквозное противостояние классов, которое характерно в целом для всех существующих формаций. На одной чаше весов располагаются господствующие и угнетающие классы, которые эксплуатируют тех, кто находится на противоположной стороне – то есть тех, кто подчиняется, угнетается и составляет всю производительную мощь общества и, соответственно, обширного производства.
Во-вторых, в каждой из формаций есть своя пара классов, которые обладают специфическими чертами и, как следствие, отражают определенные способы производства. Следует также акцентировать внимание на том, что каждый класс предполагает наличие своего собственного антипода, с которым он борется и вступает в противоречия в отношении какого-либо отдельного вопроса. Такое противоборство может быть явным или латентным, осознанным или в принципе осязаемым, но не осознанным самими членами классов. Также очень важно и то, что противоборство может происходить в конкретный промежуток времени, но также может быть только на стадии зарождения, то есть быть потенциальным. Такой конфликт может просто формироваться на некоторых стадиях, которые соответствуют стадиям формирования самих классов, а в последующем уже разрастаются как более строгие и обозначенные формы противостояния.
Борьба классовая – это борьба, которая складывается между развивающимися производительными силами и теми отношениями, которые отстают от них, но при этом стремятся сохранить свои традиционные производственные формы.
Это, в конечном итоге, может оказать как положительное, так и отрицательное влияние, которое достаточно проблематично охарактеризовать однозначно. Некоторые формы борьбы могут сподвигнуть общественные и производственные отношения к развитию, а некоторые наоборот – создать менее благоприятные условия, которые в дальнейшем полностью разрушат старую систему, но из-за противоречий новые условия попросту не смогут сформироваться из-за несогласованности.
С исторической точки зрения, классовая борьба, которая реализуется в нескольких основных формам, крайне важна для того, чтобы противодействовать каким-либо реакционным силам. Эти силы – устаревшие и влекущие за собой старый опыт, который на определенном историческом этапе уже не актуален и не несет в себе никакой смысловой нагрузки. Необходимы новые, прогрессивные идеи, прогрессивные силы, которые освободят трудящихся, помогут им соблюдать собственные права, заявлять о своих свободах и возможностях по улучшению окружающих условий осуществления трудовой деятельности.
К. Маркс, его друг и классовая борьба
О классах вообще, а более всего, о классовой борьбе мы слышали ещё с детства. Так или иначе, советские средства массовой информации часто приводили эти термины в качестве доказательства чего-то там, в русле последних решений партии и правительства. Кроме этого, уже начиная с определенного возраста, в СССР была поставлена на поток профилактика сознательности отдельного индивидуума по вопросам мирового масштаба. Наверно, именно поэтому все мы более-менее представляем себе общую картину классовой теории, которую предложили марксисты. Именно на её основе в своё время и был сделан вывод о конечном переходе человечества в коммунизм. Для тех, кто забыл как это выглядело, привожу выдержку из письма К. Маркса И. Вейдемейеру от 5 марта 1852:
«То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего:
1) что существование классов связано лишь с определенными фазами развития производства,
2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата,
3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов»
(Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 28, с. 427).
«А чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общества в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящая, по-видимому, над обществом, сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах «порядка». И эта сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним, все более и более отчуждающая себя от него, есть государство.»
В.И. Ленин в своей работе «Государство и революция» делает следующую ремарку:
«По Марксу, государство не могло бы ни возникнуть, ни держаться, если бы возможно было примирение классов»
Логика, вытекающая из приведенных цитат, лежит как бы на поверхности: уничтожатся классы – не станет и государств. При этом кажущаяся простота формулировки скрывает под собой то, что первые марксисты, как слишком азартные игроки, поставили на кон все достижения человеческой истории в плане организации жизнедеятельности общества ради того, что в принципе не могло осуществиться. Даже не вспоминая о том, что государства разнились не только уровнем своего развития, идея «одномоментности» их уничтожения не выдерживает никакой критики. При этом, потребность в таком всеобщем действии вполне логична. Представьте себе обанкротившееся предприятие и людей, вдруг ставшими одним классом безработных. Как они будут действовать? Скорее всего, они начнут искать новую работу на другом предприятии. А на человека, который будет требовать уничтожения всех остальных предприятий, потому что так прогрессивнее, скорее всего, будут смотреть как на пациента неврологии.
Государства, как независимые единицы со своей внутренней политикой, совсем не вписывались в теорию всеобщего счастья. То есть, они могли ей воспротивиться, организоваться против нее и так далее. И тогда, теоретически разукрашенной идее коммунизма, в практическом смысле пришлось бы ещё доказывать свою состоятельность. И делать это пришлось бы не с позиций своей исключительности, а только в порядке общей очереди. А кому это надо, когда есть могучая теория классовой борьбы и многочисленные забастовки рабочего класса, который вот-вот сметет с лица земли своих врагов? Если и сейчас бойкие журналисты далеко не всегда справляются с собственной буйной фантазией, что же говорить о том времени? Однако, есть одна примечательная деталь. Маркс в «Немецкой философии» замечает:
То есть, ещё с 1750 года было замечено, что буржуазный строй постепенно сводит государственную власть на нет, просто скупая её. Что должно происходить после этого, насколько можно понять, ученым неясно до сих пор ввиду многочисленности факторов, участвующих в подобном глобальном процессе. Очевидно, не понимали этого и молодые журналисты К.Маркс и Ф.Энгельс, но зато у них был свой «стопроцентный» ответ – классовая теория. По крайней мере, на первое время, пока не разовьются производительные силы или небо не упадет на землю.
Одной из самых удивительных деталей классовой теории марксистов, как это не покажется странным, является идея борьбы классов. Классы, как и прежде них сословия, представляют собой структуру общества. Нечто взаимосвязанное, образующее одно целое, сложившееся исторически и изменяющееся, согласно велениям времени. Изменения в одной части подобной структуры через какое-то время заставляет изменяться другие её части. И если одна какая-то часть начинает воевать с другой, то остальные вынужденно вмешиваются в конфликт, чтобы его погасить. Не саморазрушение, а самосозидание! Маркс же со своим другом предположили, что после того, как буржуазное общество разделается с остатками феодализма, останутся только два больших класса, которые и будут драться за главный приз. Судя по всему, они прекрасно знали о том, что количество классов в обществе связано, прежде всего, с таким понятием как разделение труда, а никак не с воинственностью той или иной общественной группы. Маркс просто ненавидел это понятие – для него оно было одним из самых основательных препятствий к эпохе коммунизма. Однако, они не сделали следующего шага и не выяснили, что разделение же труда сильно зависит от качества условий жизни, и именно поэтому бесклассовое общество, в котором они увидели всеобщее счастье – всего лишь один из вариантов жизненного устройства на территориях с суровым климатом или бедными почвами. На Земле много таких мест, но мечтать о превращении всей планеты, допустим, в один общий сугроб – не самая гуманная цель.
Термин «классовая борьба» оказался настолько живучим, что его используют до сих пор при каждом удобном случае, не вдаваясь в детали. Чтобы как-то поднять эмоциональный накал повествования придумали фразу об усилении. И теперь классы не просто борются постоянно или только время от времени, но у них бывают ещё и фазы усиленной борьбы, которые обычно следуют за обострением противоречий. В обыденной жизни любое противостояние связано со статусами борющихся сторон. Статусы меняются в ходе борьбы: чье-то положение становится чуть лучше или чуть хуже. В противостоянии это происходит пошагово: наше сознание получает информацию, анализирует возможный оптимальный ход и подключает все силы к его реализации. После этого, как правило, следует передышка и новый анализ ситуации. В борьбе сознание определяет бытие, а не наоборот. Мы осознанно начинаем борьбу за изменение своего бытия. Вспомните противостояние Природы и Человека.
Второй ключевой момент в понятии борьбы связан с тем, что противостоять друг другу способны только приблизительно равные силы. Эту приблизительность они в общем-то и выясняют в ходе борьбы. Борьба на подобном уровне часто может переходить в обычный торг, с взаимными уступками. Однако, ни о какой борьбе разновеликих сил речи быть не может! Именно поэтому спортсмены соревнуются со спортсменами, а не с кондитерами или врачами. То есть, речь о может идти только о борьбе внутри отдельного класса, а для других вариантов событий и слова требуются другие. У классиков марксизма не только слов других не нашлось, но и формулу про бытие и сознание на фоне вроде как борющихся сторон они умудрились прилюдно перевернуть. И очень странно, что никто из повторяющих тезис о классовой борьбе, этого не заметил! Вот что пишет К.Маркс в предисловии к «Критике политической экономии»:
«В общественном производстве своей жизни люди вступают в определённые, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые соответствуют определённой ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определённые формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. He сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или — что; является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции.»
Итак, сначала развитие производительных сил, потом изменение бытия (производственных отношений) и только следом – коммунистическое сознание. Борьба же классов, о которой классики не уставали повторять сами, неожиданно куда-то теряется, чтобы только в финале, приготовившись, дать решительный бой. Приведенная цитата, как нельзя лучше, показывает то, что классики марксизма, как бы они гневно не отзывались о буржуазном строе, ставили на эволюционное развитие. И это очень важно для осознания того, что ни Маркс, ни Энгельс не разрабатывали идеологию «борющегося за свои права» пролетариата! Эволюционность буквально означает, что событие произойдет «само собой», вне зависимости от того, желает этого кто-то или нет. У цитируемых классиков это представление о жизни встречается довольно часто, и сначала очень сильно смущает тех, кто, допустим, когда-либо занимался садоводством. Но когда осознаешь, что молодые люди попали своим, ещё юношеским, максимализмом в самую гущу масштабных изменений общественного уклада, постепенно всё становится на свои места. Есть в человеческой психике такой защитный механизм как вера. Он начинает активно работать, когда сознание сталкивается с чем-то глобальным. Например, когда человек вдруг ощущает себя песчинкой в огромном окружающем мире, или оказывается посреди разыгравшихся сил стихии. Вера сильно укрепляет, но и требует постоянной подпитки своей правильности. В период активной фазы глобальных изменений в такой подпитке нет недостатка. Количество пророков в обществе растет быстрыми темпами, появляется конкуренция и «естественный» отбор. Вера побеждающих пророков со временем расширяется в теоретической плоскости. Сначала только для того, чтобы стать ещё убедительней, а затем, когда глобальные процессы начинают затихать, чтобы найти новые поводы для веры.
К.Маркс и Ф.Энгельс были пророками нового времени – общества без классов. Они поднялись на волне массового рабочего движения, охватившего Европу в 40-60-х годах 19 века, и успели одними из первых заявить вслух о том, чего некоторые просто боялись, в то время как другие мыслители старались подойти к вопросу со всей осторожностью. И хотя сами общественные процессы имели свою предъисторию развития Западной Европы, начиная со Средних веков, они были настолько мощными, что казалось – сделай лишний шаг, протяни руку и окажешься уже в совсем другом времени. Именно для такого дополнительного шага основатели марксизма в своих рассуждениях шли на любые ухищрения. В топку разгорающихся страстей бросались не только отжившие свой век представления о жизни, но и самые свежие факты и научные знания, пытавшиеся как то бороться с крепнувшей день ото дня верой во всеобщее счастье. Если кто и стоял у истоков нынешнего информационного мира, насыщенного всевозможными манипуляциями сознания, то это, скорее всего, были именно марксисты. Могучий интеллект основоположников успел создать столько мифических образов и так запутать всё дело, что до сих пор их постамент все ещё является путеводной звездой у многих людей, неравнодушных к человечеству.
Несколько любопытных моментов, связанных с классовой теорией и вообще с марксизмом.
«По мере развития буржуазии в недрах ее развивается новый пролетариат, современный пролетариат; между классом пролетариев и классом буржуазии развертывается борьба, которая, прежде чем обе стороны ее почувствовали, заметили, оценили, поняли, признали и открыто провозгласили, проявляется на первых порах лишь в частичных и кратковременных конфликтах, в отдельных актах разрушения…»
«…что в рамках тех же самых отношений, в которых производится богатство, производится также и нищета; что в рамках тех же самых отношений, в которых совершается развитие производительных сил, развивается также и сила, производящая угнетение; что эти отношения создают буржуазное богатство, т. е. богатство класса буржуазии, лишь при условии непрерывного уничтожения богатства отдельных членов этого класса и образования постоянно растущего пролетариата.»
То есть, теоретик полагал, что пролетарии – это разорившиеся буржуа. Кто бы мог подумать! Вот вам и классовая борьба! Речь ведь не о людях, живших поколениями в услужении господам и привыкших терпеть их капризы, а об озлобившиеся на жизнь и судьбу когда-то вполне состоятельных людях, вынужденных теперь жить на мизерную зарплату и терпеть унижения от нищеты и бесправия. Теоретически, тут можно сделать небольшой вывод о том, что пророки коммунизма могли надеяться на его оформление только в течение 25-30 лет. Это время созревания нового поколения и, как теперь можно предположить – время хранения классовой теории марксистов.
5. Вот как описывает Ф.Энгельс рацион английских рабочих ещё в 1845 году:
«Лучше оплачиваемые рабочие, в особенности те из фабричных рабочих, у которых каждый член семьи в состоянии что-нибудь заработать, питаются, пока у всех есть работа, хорошо; на столе ежедневно мясо, а вечером сало и сыр. Там, где заработок меньше, мясо едят только по воскресеньям, или два-три раза в неделю, зато едят больше хлеба и картофеля. Там, где заработок ещё меньше, мясная пища сводится к кусочку сала, нарезанному в картофель; дальше исчезает и сало, и остаются только сыр, хлеб, овсянка (porridge) и картофель, и, наконец, у рабочих, заработок которых всего ниже, у ирландцев, картофель является единственной пищей.»
К истории вопроса о классовой борьбе
По учению социализма, т.е. марксизма (о не-марксистском социализме нельзя теперь и говорить серьёзно), действительным двигателем истории является революционная борьба классов; реформы – побочный результат этой борьбы, побочный потому, что они выражают неудачные попытки ослабить, притупить эту борьбу и т.д.
В. Ленин, Ещё о думском министерстве, 1906 г.
Учение о классах и классовой борьбе создавалось не неизвестно кем и не из воздуха. Оно создавалось буржуазными мыслителями на основе фактов общественной жизни того исторического периода, когда буржуазия, возникшая в недрах феодального общества, вела борьбу за господство в обществе против земельных собственников – феодального дворянства.
В этот период буржуазия выступала в качестве революционного класса, который стремился уничтожить феодальные общественные отношения, что опять-таки диктовалось с железной необходимостью тем, что они препятствовали организации более высокой, капиталистической, формы общественной жизни по сравнению с феодальной формой общественной жизни. С другой стороны, антагонистические противоречия между буржуазией и рабочим классом в то время выступали ещё далеко не в развитом виде, и в силу этого рабочий класс не осознавал противоположность своих интересов c интересами буржуазии; вследствие этого классовая борьба между ними находилась в скрытом виде или обнаруживалась лишь в единичных проявлениях. Поэтому в борьбе за господство в феодальном обществе рабочий класс не имел своей самостоятельной позиции, и, поскольку эксплуатировался феодалами, выступал на стороне буржуазии, фактически боролся с врагами своих врагов – феодалами. Короче говоря, учение о классах и классовой борьбе было создано задолго до возникновения революционного рабочего течения в массовом рабочем движении буржуазией, которая создавала это учение в течение длительного периода путём накапливания и осмысливания в соответствие с историческими обстоятельствами фактов своей собственной борьбы против феодалов за господство в обществе.
Вместе с тем, именно эти исторические обстоятельства, среди которых решающую роль играла неразвитость антагонистических противоречий между буржуазией и рабочим классом, обусловливали то, что буржуазия того периода занималась изучением феодальных общественных отношений научно честно, научно беспристрастно.
Шло время. Буржуазия развивалась, становилась всё сильнее и сильнее. Каждый её экономический успех сопровождался соответствующим политическим успехом. А с каждым политическим успехом она приобретала новые, более могущественные средства для достижения своей конечной цели – абсолютного господства в феодальном обществе. Короче говоря, буржуазия, неудержимо двигаясь, так сказать, по исторической спирали, в конце концов, завоевала экономическое и политическое господство в феодальном обществе. Но тем самым она ликвидировала это общество и установила на его месте новое, буржуазное (капиталистическое) общество.
Но, заняв господствующее положение в новом, капиталистическом обществе, буржуазия не уничтожила эксплуататорские отношения вообще, а, наоборот, на место старых, феодальных эксплуататорских отношений поставила новые, капиталистические эксплуататорские отношения; место феодала занял капиталист, место крепостного – наёмный рабочий. С другой стороны, в той же самой степени, в какой развивались капиталистические эксплуататорские отношения, развивались и антагонистические противоречия между буржуазией и рабочим классом. А чем выше становилась степень развития антагонистических противоречий между буржуазией и рабочим классом, следовательно, чем явственнее они обнаруживались, тем сильнее рабочий класс осознавал противоположность своих интересов с интересами буржуазия, или, иначе говоря, проникался классовым самосознанием. И, наконец, чем сильнее рабочий класс проникался классовым самосознанием, тем решительнее он включался в борьбу за экономическое и политическое господство в обществе. Короче говоря, с полным утверждением капиталистического общества, начинается классовая борьба уже между буржуазией, которая стремится сохранить капиталистические эксплуататорские отношения, и рабочим классом, который, наоборот, стремится уничтожить их, ибо они препятствуют организации более высокой, социалистической, формы общественной жизни по сравнению с капиталистической формой общественной жизни; о чём ярко свидетельствуют регулярно повторяющиеся экономические кризисы.
Итак, с полным утверждением капиталистического общества, классовый характер буржуазии меняется коренным образом. Если в феодальном обществе буржуазия выступала в качестве революционного класса, то в капиталистическом обществе она уже выступает в качестве реакционного класса; ибо всеми силами стремится сохранить капиталистические эксплуататорские отношения, тормозящие движение человечества по пути дальнейшего прогресса.
Здесь, однако, во избежание возможных недоразумений, следует сказать, что речь идёт не о реакционной буржуазной социальной науке, которая и слышать не хочет о расколе общества на классы; о ней и говорить не приходится. Здесь речь идёт о так называемой левой буржуазной социальной науке, которую наиболее ярко выражает так называемая социал-демократия.
Социал-демократия – это мелкобуржуазное течение, уходящее, как и революционное рабочее течение, корнями в массовое рабочее движение середины XIX века. «После июньских дней 1848 г. мелкая буржуазия увидела, что её обошли, что её материальным интересам был нанесён ущерб, а демократические гарантии, которые должны были обеспечить ей возможность отстаивать эти интересы, были поставлены под вопрос контрреволюцией. Поэтому она сблизилась с рабочими. Была составлена общая программа, были созданы общие избирательные комитеты и выставлены общие кандидаты. Социальные требования пролетариата были лишены революционной остроты и получили демократическую окраску, а демократические требования мелкой буржуазии лишились чисто политической формы и получили социалистическую окраску. Так возникла социал-демократическая партия. Своеобразный характер социал-демократической партии выражается в том, что она требует демократически-республиканских учреждений не для того, чтобы уничтожить обе крайности – капитал и наёмный труд, а для того, чтобы ослабить и превратить в гармонию существующий между ними антагонизм». (К.Маркс, Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта). Короче говоря, социал-демократия возникла в конкретных исторических условиях путём эклектического, т.е. исключающего органическую целостность, соединения противоположных интересов мелкой буржуазии и рабочего класса; и поэтому она рано или поздно должна была расколоться на два враждебно противостоящих друг другу политических течения: мелкобуржуазный реформизм и рабочий революционизм.
В первый период своей деятельности социал-демократия играла положительную роль, распространяя среди широких рабочих масс идеи социализма и содействуя образованию организаций рабочего класса. Но с течением времени она изменилась в сторону мелкобуржуазности, и уже в конце XIX века представляла собой блок мелкобуржуазных элементов, защищавших интересы мелкой буржуазии. И, наконец, в начале 20-х годов XX века, после окончательного размежевания революционных (большевистских) и реформистских (меньшевистских) сил, она оформилась в самостоятельное политическое течение.
Но, порвав с революционным рабочим политическим течением, социал-демократия не отбросила напрочь учение о классовой борьбе, а, извращая его, превратила в политическое орудие приспособления и подчинения классовых интересов рабочего класса интересам буржуазия. Признавая на словах классовую борьбу рабочего класса против буржуазии, социал-демократия на деле выхолащивает её революционную, т.е. приводящую к замене частной собственности общественной, суть, подменяет её парламентской, т.е. избирательной, борьбой, которая осуществляется опять-таки под жестким контролём буржуазного государства. Но если парламентская борьба происходит под жестким контролем буржуазного государства, то нужно ли особое глубокомыслие, чтобы понять, что шансы рабочего класса победить в этой борьбе сведены к минимуму? Впрочем, даже в том случае, когда рабочий класс сможет овладеть государственной властью путём парламентской борьбы, – а это не исключено при определённых политических и экономических обстоятельствах, – то «вряд ли можно ожидать, чтобы господствующие классы подчинились этой мирной революции без «бунта в защиту рабства». (Ф. Энгельс, Предисловие к английскому изданию первого тома «Капитала» К. Маркса, 5 ноября 1886 г.).
Что же касается решения социального вопроса, то здесь социал-демократия с маниакальным упорством внушает рабочему классу, что ему будет полезнее решать этот вопрос не путём революционного преобразование капиталистического общества, а путём эволюционного осуществления политико-экономических реформ, проводимых на основе классового сотрудничества (компромисса) с буржуазией, следовательно, ничего не изменяющих в отношениях между капиталом и наёмным трудом. Ибо «какие бы меры ни предлагались для достижения этой цели, какими бы более или менее революционными представлениями она ни приукрашивалась, – суть остаётся та же: перестройка общества демократическим путём, но перестройка, остающаяся в рамках мелкобуржуазности». (Карл Маркс).
Короче говоря, социал-демократия сознательно ограничивает классовую борьбу между буржуазией и рабочим классом в рамках буржуазной политики, не доводит её до свержения буржуазии и полного уничтожения её, как класса, рабочим классом.
А между тем задача в том и состоит, чтобы рабочий класс довёл свою классовую борьбу против буржуазии не только до её свержения, но и после свержения её подавлял бы её сопротивление власти рабочего класса, ибо «не бывало и не будет того, чтобы отживающие классы сдавали добровольно свои позиции, не пытаясь сорганизовать сопротивление». (И. Сталин). А решение этой жизненной задачи не только для рабочего класса, но для всего человечества, возможно исключительно на основе революционного учения о классовой борьбе.
Революционное учение о классовой борьбе было создано К. Марксом на основе фактов пролетарских революций 1848-1851 г.г. Оно существенно отличается от буржуазного учения о классовой борьбе. Это существенное отличие в том и состоит, что К. Маркс, опираясь на достижения своих предшественников, преодолел их недостатки, вышел за рамки буржуазного мышления и буржуазной классовой ограниченности, развил новые положения в учении о классовой борьбе. В письме к Вейдемейеру от 5 марта 1852 г. К. Маркс писал: «Что касается меня, то мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собою. То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определёнными историческими фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведёт к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов».
Здесь К. Маркс, с предельной ясностью, говорит, что главное отличие его учения о классовой борьбе от учения его предшественников состоит в том, что он распространяет классовую борьбу до установления диктатуры пролетариата, как переходного периода от капитализма к бесклассовому обществу, т.е. коммунизму. Вместе с тем отсюда вытекает важнейшее марксистское положение, что человечество не может непосредственно перейти от капитализма к коммунизму; что от капитализма человечество может непосредственно перейти только к социализму, – т.е. к общему владению землёй и средствами производства и распределением продуктов потребления по мере вклада каждого трудоспособного члена общества в общественное хозяйство, – который (социализм) никогда не может быть не чем иным, как переходным государством Диктатуры пролетариата. Государство Диктатуры пролетариата, конечно, может проявляться в различных политических формах, но сущность при этом неизбежно одна: диктатура трудового народа, возглавляемого рабочим классом. Это теоретически установленное главное положение в учении К. Маркса о классовой борьбе было на практике блестяще осуществлено созданием государства Диктатуры пролетариата – СССР – русскими большевиками (марксистами), после совершения ими Великой Октябрьской социалистической революции в 1917 году. Но тем самым было доказано, что рабочий класс, всё человечество может избавиться от капиталистической эксплуатации только на основе революционного марксистского учения о классовой борьбе. Ибо «социал-демократия не смогла реализовать основные представления о будущем, которые были движущей силой социал-демократического движения, не смогли создать тот тип равенства, который предполагает социализм, не создали чувства общности среди людей, не добились влияния как на общество в целом, так и на повседневную жизнь отдельных людей». (Улоф Пальме (1927-1986 гг.), председатель социал-демократической рабочей партии Швеции, премьер-министр Швеции в 1969-1976 гг. и 1982-1986 гг. Погиб от руки убийцы 28 февраля 1986 г.).