высота колонн казанского собора
Размеры Казанского собора
Критики еще при жизни Воронихина не раз упрекали его за эту особенность композиции здания. В их представлении понятие монументальности обязательно связывалось с ощущением тяжести, устойчивости, громадности размеров. А ведь размеры Казанского собора действительно внушительны. Длина главного корпуса собора с запада на восток составляет 72,5 метра; трансепт немногим короче — 56,7 метра. Вершина купола поднята на высоту 62 метров. Размах наружной колоннады превышает 100 метров, а высота каждой из 92 колонн, составляющих ее, почти 13 метров. Своды, перекрывающие проезды боковых портиков колоннады, переброшены от одной опоры до другой на расстояние 7,8 метра.
Как, однако, просто обошелся Воронихин со столь внушительными цифрами! Как будто ему не представляло никакого труда перекрывать эти пролеты, ставить ряды огромных колонн, возносить тяжелый купол на такую высоту. Подобная «простота» оказалась возможной в значительной мере благодаря удачным конструктивным решениям зодчего, казавшимся его современникам рискованными.
И Казанский собор, несмотря на свои размеры, получился зрительно легким, гармоничным, стройным. Архитектура здания «звучит», как многоголосая музыка, как гимн радости. Но этим отнюдь не исчерпывается содержание архитектурного образа собора.
Подойдите к зданию поближе, вступите под сень его колоннады. Тогда вы в полной мере почувствуете ту монументальность, которой, как казалось издали, недостает собору. Высокие колонны, сложенные из блоков пористого пудожского камня, несут громадную тяжесть перекрытий. Далеко в перспективу уходит коридор колоннады. Там, в сгущающемся полумраке, видны огромные двери, украшенные бронзовыми рельефами.
Казанский собор
Рождественская (Казанская) церковь
Там, где сейчас расположен Казанский собор, в начале XVIII века была переведенская слобода. Рядом с пересечением Невской першпективы и речки Кривуши находились деревянные строения госпиталя и дома его служащих. При этом госпитале в 1710 году была построена часовня, а спустя два года на её месте появилась деревянная церковь Рождества Богородицы.
24 августа 1733 года вышел именной указ императрицы Анны Иоанновны о возведении здесь нового каменного храма. Автором проекта каменной церкви Рождества Богородицы часто называют М. Г. Земцова. Но более поздние исследования доказывают, что им был архитектор И. Я. Бланк. Заложен храм был 6 сентября того же года. Кирпичные стены храма были возведены уже к сентябрю 1734-го, после чего плотник Иоганн Геринг подписался, что:
Карниз Рождественской церкви украшали скульптуры апостолов и других святых. Все элементы архитектурного оформления были выполнены в дорическом ордере.
Строительство храма было завершено в сентябре 1736 года, когда купол обили жестью. Торжественное освящение церкви состоялось 23 июня 1737 года в присутствии императрицы.
Многоярусная колокольня (высотой 58 метров) новой Рождественской церкви стала заметным украшением Невского проспекта. Её шпиль перекликался со шпилем построенной в это же время башни Адмиралтейства. Вокруг храма был организован сад, окружённый оградой из кирпичных столбов и деревянной решётки.
2 июля 1737 года сюда перенесли Казанскую икону Божией Матери. В Санкт-Петербург эта реликвия, принадлежавшая царице Прасковье Фёдоровне, была привезена ещё при Петре I в 1708 году. До переноса в новый храм она хранилась в деревянной часовне на посадской улице, затем в Троицком соборе на Троицкой площади. Освящение церкви состоялось 13 июня (по мнению историка П. Я. Канна) или 3 июля 1737 года. Второй вариант кажется более логичным, если учитывать дату переноса сюда Казанской иконы. На церемонии присутствовала Анна Иоанновна. По хранимой здесь иконе церковь в народе стали именовать «Казанской».
Строительство Казанского собора
К концу XVIII века здание Казанского собора обветшало, перестало соответствовать сложившемуся к тому времени облику парадного Невского проспекта.
В конкурсе с самого начала приняли участие Ч. Камерон, П. Гонзага и А. Н. Воронихин. В 1800 году в Петербург прибыл Ж. Ф. Тома де Томон, тоже успевший предоставить свой проект.
Первоначально Павлом I был принят проект Чарльза Камерона. Но при поддержке графа А. С. Строганова, ответственного за строительство, работы были поручены Андрею Никифоровичу Воронихину. Его проект был утверждён Павлом I 14 ноября 1800 года. Данное решение широко обсуждалось в обществе. Особенно указывалось на то, что Воронихин был бывшим крепостным Строгановых (получил вольную в 1786 году).
В 1800 году была создана «Комиссия о построении Казанской церкви» во главе с графом А. С. Строгановым. Она получила широчайшие полномочия. Комиссия распоряжалась всеми ассигнованиями на постройку собора, ей были переданы государственные кирпичные заводы, Олонецкие мраморные каменоломни и материалы с мызы Пелла.
В 1801 году она доложила императору о необходимости построить колокольню и дома для клира. На эту просьбу Павел I ответил отказом: «В Риме у Петра нет колокольни, а нам и подавно ни к чему! Что касается церковнослужителей, эти без жилья не останутся». Позже священнослужителям достался жилой дом на углу Невского проспекта и Казанской улицы (Невский пр., 25). Колокольню так и не построили, колокола разместили в проёмах на колоннаде собора.
«Минувшего Августа в 27 день положено основание святому храму во имя Пресвятые Богородицы чудотворная ея иконы Казанския, при Высочайшем присутствии ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ, ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА ПАВЛОВИЧА, Супруги ЕГО Государыни Императрицы ЕЛИСАВЕТЫ АЛЕКСЕЕВНЫ и Матери ЕГО вдовствующей ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ МАРИИ ФЁДОРОВНЫ, Их Императорского Высочеств, Государя Цесаревича и Великого Князя КОНСТАНТИНА ПАВЛОВИЧА, Государыни Великой Княгини ЕЛЕНЫ ПАВЛОВНЫ и Супруга Ея Светлейшего Наследного Принца Баден-Баденского Карла Людвиха, Супруги Его Принцессы Амалии Фридерики и Фамилии Его, следующим образом: По прибытии ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ в 1 часу по полудни в соборную Казанския Богоматери церковь, встречены были ИХ ВЕЛИЧЕСТВА при входе в оную Высокопреосвященным Амвросием, Митрополитом Новгородским, Санктпетербургским, Эстляндским и Выборгским, Преосвященным Иринеем Архиепископом Псковским и Рижским и всем знатнейшим Духовенством в облачении. также Членами Высочайше учреждённой о построении оной церкви Комиссии, в предшествии которых изволили ИХ ИМПЕРАТОРСКИЕ ВЕЛИЧЕСТВА и Их Императорские Высочества следовать к назначенному для созидания вышеупомятуного храма месту, где приготовлен был мраморный камень с сделанными внутри оного впадинами для положения во первых медалей с грудным изображением ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА ПАВЛОВИЧА и с надписью на обороте означаюшею день основания храма 27 Августа 1801 года и монет золотых и серебряных разного достоинства, во вторых кирпичей яшмовых и агатовых с вензловым ИХ ИМПЕРАТОРСКИХ ВЕЛИЧЕСТВ Именами, и наконец позлаченной бронзовой доски и надписью следующего содержания:
Изначально Казанский собор планировали возвести к 1804 году, однако в действительности работы затянулись более чем на 10 лет. Строился собор южнее Рождественской церкви, всё это время она продолжала свою работу. Имеющиеся к тому времени строения на углу Невского проспекта и Мещанской улицы и близ Зимина переулка были снесены (11 частных домов). За каждый из них владельцам было заплачено по 500 рублей [3].
Подготовка к строительству проходила на фоне патриотического подъёма. Это стало причиной того, граф Строганов предложил возводить Казанский собор только силами русских мастеров, только из отечественных строительных материалов.
На время строительства Воронихин переселился в дом №27 по Невскому проспекту.
На стройке работали не только оброчные крестьяне. Например, для украшения храма в 1810 году у помещика Теплова за 1 000 рублей был куплен крепостной художник Тарас Иванов.
Иностранцы так описывали русских рабочих:
Большую помощь при строительстве храма оказал военный губернатор Петербурга Михаил Илларионович Кутузов. Он по первому требованию Воронихина предоставлял территории для мастерских и складов, выделял солдат для неотложных и трудоёмких работ.
Из-за того, что главный вход в Казанский собор по правилам православной церкви должен был быть устроен не со стороны Невского проспекта (с севера), а со стороны Казанской улицы (с запада), Воронихин сделал входы с обеих сторон здания. Северная колоннада собора архитектурно объединила здание с Невским проспектом. Боковые порталы колоннады служили проездами в сторону набережной Екатерининского канала и Казанской улицы.
Проект собора полностью осуществлён не был. Когда его сооружение подходило к концу, архитектор предложил построить колоннаду и с южной стороны здания, которая бы повторила северную, состоящую из 96 колонн. Эта идея замечена даже в записной книжке Александра I за 1819 год, где он планирует наиболее значимые постройки в центре Петербурга. Но построена южная колоннада так и не была.
Ещё в 1805 году была освобождена часть земли с запада от собора, до того момента принадлежавшая саду Воспитательного дома. Здесь был снесён один из его флигелей. С лета 1811 года по ноябрь 1812-го на этом участке возводили художественную ограду. На пьедесталах по краям решётки должны были стоять фигуры апостолов Петра и Павла. Для них под Выборгом были изготовлены две гранитные глыбы весом около 1 500 пудов. Одна из них утонула при погрузке на баржу, а вторая упала с платформы при её транспортировке к храму по улицам Петербурга. Несколько десятилетий кусок скалы перегораживал Аптекарский переулок. В конце концов этот камень пригодился для строительства фундамента Спаса-на-крови. Утонувшая глыба в 1911 году пошла на изготовление пьедестала памятника адмиралу С. О. Макарову в Кронштадте.
Строительные работы были завершены в 1811 году. В старой Рождественской церкви провели последнюю службу 26 августа. Сразу после неё казанскую икону переместили в установленную рядом палатку, после чего приступили к разборке старого храма [4]. 15 сентября состоялось освящение Казанского собора. Петербургская пресса так это описала:
Графом Строгановым Александру I были вручены ключи от нового храма. Его архитектора А. Н. Воронихина наградили орденом Анны второй степени и пожизненной пенсией.
С момента завершения строительства Казанского собора и до 1826 года перед колоннадой располагался деревянный обелиск. Воронихин предполагал наличие здесь каменного памятника, но из-за недостатка средств это осуществлено не было.
Фасады и интерьеры
В нишах северного портика расположили четыре бронзовые скульптуры: князь Владимир (скульптор С. Пименов), Андрей Первозванный (В. И. Демут-Малиновский), Иоанн Креститель (И. П. Мартос) и Александр Невский (С. Пименов). У ног последнего размещены меч со львом, символом Швеции. На льва опирается русский щит.
Бронзовые двери входа с северной стороны здания являются копией дверей баптистерия (крестильного дома) во Флоренции, работы Лоренцо Гиберти (XV век). Их отливку и чеканку осуществил Василий Екимов уже после окончания строительства Казанского собора. Для этого ему понадобилось 182 пуда и 39 фунтов меди. Но Екимову не дали консультанта, который подсказал бы ему как правильно расположить на дверях десять библейских сюжетов. В итоге он сделал это произвольно. «Флорентийские врата» были установлены на своё место в 1811 году.
Северные аттики над боковыми проездами украшены панно, в центре которых изображён Моисей. Панно над восточные проездом, названное «Источение Моисеем воды в пустыне», создал И. П. Мартос. Над западным проездом находится барельеф «Медный змий в пустыне». Его создал И. И. Прокофьев. Автором барельефов северного портика («Благовещение», «Поклонение пастырей», «Поклонение волхвов», «Бегство в Египет») стал Ф. Г. Гордеев.
Из барельефов внутри храма сохранились два: «Шествие на Голгофу» Ф. Ф. Щедрина и «Взятие Христа воинами в Гефсиманском саду» Д. Рашетта.
Казанской иконе Божией Матери был посвящён главный алтарь. Придел с правой стороны освящён во имя Рождества Пресвятой Богородицы, куда был перенесён иконостас из старой Рождественской церкви. С левой стороны находился придел во имя Святых Антония и Феодосия.
Зал Казанского собора действительно выглядит как зал дворца. Иконы для Казанского собора были написаны В. Боровиковским, О. Кипренским, А. Ивановым, Ф. Брюлло, К. Брюлловым. Интерьер здания украшают 56 монолитных колонн из красного гранита, добытого на острове Сорвали близ Выборга. Бронзовые капители колонн созданы на заводе Ч. Берда литейщиком Тарасом Котовым. Пол в зале покрыт несколькими тысячами пластин из шокшинского камня и олонецкого мрамора. Один из первых посетителей описал внутреннее убранство Казанского собора:
Каменные пьедесталы, до сих пор стоящие по обе стороны колоннады, предназначались для скульптур архангелов Михаила и Гавриила. Эскиз фигур был заказан академику А. И. Иванову ещё в 1803 году. Но Комиссия по строительству собора работу Иванова забраковала. Новый проект создал скульптор И. П. Мартос. Ко времени открытия храма он изготовил фигуры из гипса, покрыл бронзовой краской в расчёте на будущую отливку фигур из бронзы. Но заменить их бронзовыми так и не удалось. Гипсовые архангелы настолько обветшали, что в 1824 году их пришлось убрать.
Судьбу собора изменила Отечественная война 1812 года. Построенный изначально для иконы, он превратился в хранилище реликвий войны. Перед принятием командования русской армией в соборе молился фельдмаршал М. И. Кутузов. Сюда свозили военные трофеи, в том числе 107 армейских знамён и полковых штандартов наполеоновских войск, 94 ключа от завоёванных восьми крепостей и 17 городов, жезл маршала Даву. К настоящему времени здесь осталось шесть трофейных знамён и 26 ключей в шести связках.
В декабре 1812 года генерал Платов через Кутузова передал церкви серебро, которая русская армия отняла у отступающих французов. Фельдмаршал предлагал, согласно желанию воинов, изготовить из драгоценного металла четыре фигуры евангелистов для внутреннего убранства Казанского собора. Модели фигур изготовил И. А. Мартос, но этот проект не понравился обер-прокурору Синода А. Н. Голицыну. Через несколько лет серебро решили использовать для изготовления нового иконостаса. Но в связи со строительством Исаакиевского собора на эту работу не было денег. Первоначальный иконостас был заменён на серебряный только в 1836 году. Его создал архитектор К. А. Тон.
Спешка при строительстве довольно быстро привела к осыпанию штукатурки внутри здания. В 1814 году её пришлось удалить, а вместе с ней и декорирующие иконостасы барельефы с изображениями евангелистов. Их заменили росписью по штукатурке.
Казанский собор до 1917 года
21 декабря 1812 года, когда русские войска вышли на границы империи, Казанский собор стал местом празднования полного освобождения русской земли от завоевателей. В феврале 1913 года в Казанский собор прибыли ключи города Варшавы, которые доставил в столицу генерал Васильчиков.
Особым событием для Казанского собора стали похороны фельдмаршала М. И. Кутузова 13 июня 1813 года. Его могила расположена напротив Казанской иконы.
Кутузов скончался 16 апреля 1813 года в городе Бунцлау. Там его тело набальзамировали, для чего внутренности вынули и захоронили на местном кладбище. Впоследствии возникла легенда, будто фельдмаршал повелел похоронить его сердце на месте смерти, на Саксонском тракте, дабы солдаты видели, что сердцем он остаётся с ними. Этот миф был развеян в 1933 году, когда произошло вскрытие гроба Кутузова:
Над могилой Кутузова повесили Смоленскую икону Божией Матери из Александро-Невской лавры.
В 1840-х годах купол Казанского собора покрыли светло-зелёной краской. Позже его покрытие имитировало бронзу.
26 октября 1893 года в Казанском соборе отпевали Петра Ильича Чайковского. Из-за огромного количества желающих проститься с композитором, было решено впускать посетителей в храм по билетам. Всего их было выдано 8 000. На литургии использовалась только музыка Чайковского, которую исполнял хор Императорской оперы. Из Казанского собора траурная процессия проследовала к Александро-Невской лавре, где композитор был похоронен.
Свечное освещение храма было заменено электрическим в 1903 году.
В 1910 году рассматривалось предложение восстановить фигуры архангелов Михаила и Гавриила на пьедесталах у колоннад. Но ни у правительства, ни у причта Казанского собора, не оказалось на это денег.
Примерно за две недели до февральской революции 1917 года по инициативе Общедоступного и передвижного театра в Казанском соборе была отслужена панихида по В. Ф. Комиссаржевской.
Казанский собор после 1917 года
Некоторое время после октябрьской революции администрация храма ещё продолжала развивать свою религиозную деятельность. В самом начале 1918 года настоятель Казанского собора протоиерей Философ Орнатский планировал устроить здесь пещерный храм имени святого Гермогена, который должен был бы повторить темницу Чудова монастыря в Москве, где погиб святитель Гермоген.
Но весьма скоро политика советской власти по отношению к церкви привела к тому, что о её развитии не могло быть и речи. Наоборот, количество прихожан сокращалось. Как отмечалось в 1924 году, в праздник Казанской иконы в соборе было всего лишь 60 человек, преимущественно старух. Из-за резкого уменьшения численности прихода сокращались и пожертвования. У причта не хватало денег на содержание здания.
Весной 1924 года советское правительство озаботилось состоянием архитектурных памятников, к которым продолжал причисляться и Казанский собор. Тогда выявилось плохое состояние кровли здания, которое 23 сентября дополнилось водой в подвалах из-за разрушительного наводнения. Последующие реставрацию стен и интерьеров собора проводили архитекторы А. П. Аплаксин, А. А. Парланд, художники Н. А. Бруни, Э. К. Липгард.
Осенью 1941 года у колоннады храма была устроена выставка «Военное прошлое русского народа». Музей атеизма временно закрылся, его место заняла выставка «Отечественная война 1812 года», проработавшая всю войну. В подвале здания разместился один из отделов штаба Ленинградского фронта. Во время блокады в Казанский собор попало три снаряда, купол и крыша насчитывали более 1600 пробоин. В 1951 году начался его капитальный ремонт под руководством Я. А. Казакова. Работы в интерьерах проводились в 1952-1956 годах, фасады ремонтировались в 1964-1968 годах.
6 января 1990 года впервые в практике отечественного телевидения из Казанского собора была проведена прямая трансляция Рождественского всенощного бдения. Подобные Рождественские и Пасхальные телетрансляции теперь проводятся ежегодно.
С 1991 года Казанский собор снова открыт для богослужений, ему возвращена Казанская икона Божией Матери. В 1994 году на куполе собора вновь появился золотой крест. 6 апреля 1998 года Казанскому собору «вернули голос», на его звоннице установили отлитый на Балтийском заводе колокол. В 2000 году Казанский собор стал главным кафедральным храмом Петербурга, сюда вернули Казанскую икону. Музеи истории религии переехал в здание на Почтамтской улице. К 2003 году (300-летию Санкт-Петербурга) мастера Балтийского завода отлили четырёхтонный колокол высотой более двух метров, ставший самым крупным колоколом Казанского собора.
Показания скелетов из шкафа Петербурга
Протокол допроса № 1. Казанский собор
«…Так оставьте ненужные споры,
Я себе уже всё доказал»
(В. С. Высоцкий. «Прощание с горами»)
Говорят, что в каждой семье есть свои «скелеты в шкафу», т. е. определённые скрываемые факты биографии, которые в случае их обнародования способны нанести значительный урон репутации. Может быть, у англичан так заведено, ведь это они придумали данную идиому, а в наших семьях труп маминого любовника — это нонсенс. Но вот что касается истории…
Иногда крушение идей становится подлинной катастрофой, которая по своим масштабам и трагизму последствий сопоставима с поражением государства в войне. Это хорошо известно большинству моих соотечественников на примере развала Советского Союза, когда в одночасье мы лишились всего: Веры в торжество социализма, Надежды на коммунистическое будущее и Любви к героям революции, которые, как выяснилось, напрасно проливали кровь за идеи, навязанные кучкой сектантов, превративших псевдонаучные размышления о гегемонии люмпен-пролетариата в новую религию.
Поэтому обретение правды для многих оказывается зачастую не только полезным, но и вредным. Например, иногда случается так, что поиск справедливости в процессе реабилитации своих «невинно репрессированных кровавым Сталиным» предков выливается в личную трагедию, пережить которую без потерь способны далеко не все. Когда справедливый гнев сменяется на боль разочарования и жгучий стыд благодаря раскрытию всех обстоятельств, которые учитывались советским судом при вынесении обвинительного приговора.
И знаете, обычно тем, кто требует от властей снятия грифа «Секретно» со всех уголовных дел времён СССР, я рекомендую не спешить и для начала самим для себя решить, готовы ли они узнать ВСЮ правду о своих предках. Ведь велика вероятность того, дед или прадед «искателя справедливости» был не просто «врагом народа», а самым настоящим чудовищем, убивавшим людей собственными руками. Может быть, для кого-то на самом деле лучше будет продолжать верить в то, что его родственники были осуждены незаконно, по злому навету или по ошибке? Может быть, лучше продолжать заблуждаться, чем узнать жестокую правду, которая способна разрушить привычный мир?
Думаю, что для большинства это единственный разумный путь. Но немало и тех, для кого истина дороже; тех, для кого горькая правда однозначно лучше сладкой лжи. Правда, какой бы она ни была, к трагедии приводит редко или совсем никогда не приводит. А ложь, такая, например, как легенды о величии предков, за чьи заслуги якобы потомкам полагается некий профит, неизменно приводит к беде, подобной той, которая по сей день калечит судьбы уверовавших в то, что они являются представителями избранной, особой нации, превосходящей в чём-то другие народы.
Это было вынужденное лирическое вступление. А причины, по которым я счёл необходимым говорить об этом, станут понятны из нижеследующего. Дело в том, что данная статья рушит некие устои, на которых зиждется гордость большинства моих соотечественников за достижения наших предков, которые смогли построить одно из самых впечатляющих творений человечества — город Санкт-Петербург. Но мне хотелось бы предвосхитить обвинения в мой адрес особо ретивых патриотов, которые попытаются навесить ярлык «не имеющего ничего святого разоблачителя, пытающегося принизить славу побед великих предков наших, гиперборейцев — асов — славяно-ариев — святорусов» и далее по списку…
Никого я обидеть не намереваюсь, а принижать и тем более отрицать чужие заслуги — также не мой метод. Сразу же хочу всех успокоить и поклясться в том, что сделанные открытия ни в коей мере не ставят под сомнение величие русских зодчих девятнадцатого века. Сложившаяся ситуация лишь наглядно демонстрирует тот вред, который наносят своей ложью недобросовестные политики, щедро оплачивающие труды историков, интерпретирующих факты и события в угоду текущему моменту, для извлечения максимальной выгоды в интересах правящей верхушки общества.
Именно интерпретации, а не сами события и артефакты вводят нас в заблуждение. Никто же не подделывал колонну Монферрана на Дворцовой площади! Просто для нас выдумали сказку о создании этого шедевра. Но результат вранья по своим последствиям оказался на порядок более зловредным, чем смог бы предположить самый смелый аналитик-прогнозист.
Одним из таких последствий стала ожесточённая полемика, не утихающая на просторах интернета и в околонаучной среде уже на протяжении последних двух десятилетий. Особый накал её пришёлся на последние лет двенадцать, когда огромное количество энтузиастов, благодаря развитию информационных технологий, получило доступ к сведениям, которые ранее являлись достоянием узкого круга специалистов и учёных.
Но теперь, по моему мнению, можно развести враждующих по углам и поставить жирную точку в данном вопросе. Отныне спорить более не о чем. Непримиримые враги: сторонники «геополимерной версии» создания Александрийского столпа, «токарной теории» и даже «традиционалисты» — могут примириться и сесть за стол, чтобы пожать друг другу руки и попытаться научиться слушать оппонента с уважением. Скажу по секрету, что над первыми, вторыми, третьими и всеми прочими (панспермистами, уфологами, эзотериками и т. д. — в остатке) всё это время потешались те, в чьи непосредственные должностные обязанности входит контроль за сохранностью объектов культурного наследия Петербурга.
Учёные, строители, архитекторы, реставраторы и пр., общей численностью в несколько тысяч человек, являясь специалистами в своих областях, давно не питают никаких иллюзий по поводу истинного происхождения Александрийского столпа потому, что досконально знают его конструкцию. А как иначе? И, конечно же, они не могут даже слышать без смеха россказни о том, как Самсон Суханов по заказу Огюста Монферрана вырубал на Карельском перешейке цельный кусок из гранита весом более одной тысячи тонн. Но не в меньшей степени их смешат, а подчас и раздражают версии «альтернативщиков» на эту тему. Потому, что они ЗНАЮТ, а не верят и не предполагают. Как же был создан один из главных символов Санкт-Петербурга? Главный рассказ впереди. А начну я по порядку.
Скелет первый: Казанский собор
26 января 2019 года мы с моим другом, геофизиком Дмитрием Горкиным, делали доклад в «Клубе искателей достоверных знаний Ла-До-Га» на Большом Сампсониевском проспекте в Санкт-Петербурге. А следующий день, благодаря оказии, решили провести с пользой для дела и посвятили его детальному осмотру с применением приборов неразрушающего контроля для исследования объектов, которые вызывают споры относительно технологий, применявшихся при их создании.
Простейшими приборами в нашем распоряжении были обыкновенная бытовая рулетка с магнитом и телескопический досмотровый фонарик с гибким кронштейном для осмотра малодоступных мест сложных конструкций и внутренних полостей, а также для контроля плоских поверхностей на предмет кривизны их поверхностей (также оснащённый магнитами).
Приборами посложнее в нашем распоряжении оказались лазерная линейка и дозиметрический датчик на основе счётчика Гейгера, синхронизированный с помощью специального приложения со смартфоном.
А самым сложным инструментом, которым мы пользовались для выявления скрытых внутри особенностей конструкции строительных элементов зданий и сооружений, был полупрофессиональный миниатюрный инфракрасный тепловизор.
Первым прибором, который оказался востребованным в нашем исследовании, оказался дозиметр. По пути от площади Восстания к Казанскому собору мы решили осмотреть гранитные блоки, из которых сложена набережная реки Фонтанки и Аничков мост. Визуальный осмотр структуры горной породы на местах повреждений поверхности одного из пьедесталов скульптурной группы П. Клодта «Покорение коня» показал, что с наибольшей вероятностью материалом, из которого он выполнен, является природный гранит.
Он состоит из красного и бурого полевых шпатов (около 60 %), тридцати процентов кварца, а остаток (примерно 10 %) состоит из различных примесей, самым характерным из которых, наблюдаемых без микроскопа, является слюда. На срезе отчетливо различается крупная зернистость.
Уровень радиоактивного излучения, зафиксированный дозиметром, оказался на грани допустимого, 50,4 мкР/ч. Напомню, что нормой считается от 5 до 25 мкР/ч, а шестьдесят признано медициной опасным для здоровья.
Разумеется, искусственный камень, даже если он сделан из природного, таким мощным излучением обладать не может. Следовательно, со всей ответственностью могу констатировать, что для постройки Аничкова моста использовался самый настоящий природный гранит, причём стандартной для карельских гранитов плотности и прочности. Крошится даже голыми руками, а тем более ножом, которым Дмитрий решился проверить камень на прочность прямо на мосту.
Вердикт беспощадный. Это рапакиви (фин. rapakivi — «гнилой или крошащийся камень») — горная порода кислого состава, разновидность гранита.
Только не нужно думать, что вся набережная Фонтанки сложена из точно такого же камня. Мы отвечаем только за те образцы, которые вызывают наименьшие сомнения и обследованы нами лично.
Но первой значимой нашей целью был Казанский собор. В предыдущих статьях я не единожды обращал внимание на то, что внешние опоры из серого камня (фасадные колонны), по всей вероятности, не являются вырубленными из целиковых кусков природного камня. Это предположение послужило поводом для бурных обсуждений и споров, завязавшихся в среде читателей, и даже стало основанием для прямых обвинений в неграмотности, незнании истории строительства Петербурга и даже в умышленной подтасовке фактов.
И это при том, что даже официальные справочники сообщают, что фасадные колонны Казанского собора составлены из отдельных блоков, а швы между ними затёрты так называемым «рижским алебастром». Теперь у меня есть все аргументы, необходимые для того, чтобы положить конец всем домыслам и пересудам.
Из традиционных источников нам известно, что основным строительным материалом при строительстве колоннады и отделке Казанского собора был пудостский камень, добывавшийся недалеко от Гатчины, в деревне Пудость. Он имеет сходство с итальянских камнем травертино, и что характерно, добытый из земли, он «быстро затвердевает».
Но позвольте… Как это камень «затвердевает»? Камни бывают жидкими? Начинаем разбираться с этой головоломкой и выясняем следующее:
«Пу́достский ка́мень (устар. пудожский) — известковый туф, залежи которого датируются поздним плейстоценом и образовались, видимо, на месте небольшого озера». (Википедия)
Выходит, что, по сути, это и не камень вовсе, а известковый сланец, образовавшийся из донных отложений, который очень легко обрабатывается сразу после добычи, а потом кристаллизуется при длительном доступе кислорода и испарении воды и приобретает все свойства камня. И, в общем, глядя на материал, из которого созданы фасадные колонны Казанского собора, любой мало-мальски подкованный строитель непременно скажет, что они по виду очень напоминают современные железобетонные конструкции, выполненные из тяжелого бетона марки D2500 (пористость 6-12 %). Ну и как же они свой нынешний вид приобрели?
Казалось бы, что во всех энциклопедиях ответ на этот вопрос уже имеется, ведь пудостский камень якобы потому и выбрали для строительства и отделки, что для него характерен кондовый грубый деревенский вид, нарочито подчёркнутый примитив, наталкивающий на мысль о допотопной античности. Навевающий фантазии о старине, ассоциирующейся с полуголыми мужчинами с лавровыми венками на головах и сандалиями на босу ногу, которые едят руками, потому что ещё не изобрели ложек, но при этом почитывают на досуге свитки с эдиктами императоров, рассматривая их через увеличительные стёкла в бронзовой оправе.
Информации о том, как именно создавался этот «колониальный» мегакомплекс, оказывается, почти нет. Ни правдивой, ни лживой, вообще никакой. Известно только, что бригадой каменщиков, вытесавших все колонны из «гатчинского травертино», руководил всё тот же вездесущий самоучка Самсон Суханов. Это уже не смешно. Могли бы придумать нового персонажа какого-нибудь, ну хотя бы талантливого ученика из числа подмастерьев знаменитого камнереза, как это придумывали для прочих, аномально плодовитых гениальных авторов. Да бог с ними, с писателями. Они не смогли даже сосчитать количество колонн собора.
По одним данным, их 136, по другим — 96, по третьим — 182 шт. Каюсь, мы с Дмитрием Горкиным пересчитывать дотошно все столпы не стали, поэтому приведу цифры, взятые с сайта «Visit-Plus Туризм и путешествия», понеже, это один из немногих ресурсов, на котором в единой таблице имеются сведения не только о размерах, но и о весе деталей сооружения, а также о количестве элементов каждого вида с их групповой разбивкой:
Попытаемся задаться вопросом и самостоятельно ответить, могли ли лапотные мужчины с зубилами и колотушками изготовить за несколько лет 136 колонн общим весом около сорока тысяч тонн и объёмом более 12 000 кубометров того качества, которое мы имеем? Сколько их было, этих неизвестных чудо–камнерезов? Даже если верить в то, что С. Суханов был гением, то это не означает автоматически, что и все члены его бригады, которые только что оторвались от сохи, вдруг превратились в непревзойдённых мастеров камнерезного искусства прямо на стройплощадке, обучаясь без отрыва от производства!
До сих пор не находилось внятных ответов на следующие вопросы:
Нас пытаются убедить в том, что камни для строительства Петербурга возили на телегах и санях. Согласно сведениям, содержащихся в различных источниках, максимальная нагрузка, которую способны были выдерживать рыдваны и сани (гужевые транспортные средства, используемые в начале девятнадцатого века на территории Российской империи), не превышала ста пудов (1638 кг.). Но это в отдельных случаях. Обычная телега не может перевозить более пятисот килограммов, а армейская фура — максимум 750. Значит, только на доставку блоков, из которых были собраны колонны, должно было потребоваться, по самым скромным подсчётам, около 50 000 рейсов. И это далеко не все транспортные потребности такого исполинского строительного объекта, как Казанский собор. Никто не посчитал, сколько дополнительно было добыто камня для изготовления других строительных деталей и для облицовки стен.
В общем и целом, ничего фантастического в этом нет. За десять лет вполне можно справиться с такой задачей. Правда, для этого необходимо иметь достаточное количество лошадей, грузовых повозок, возничих, конюхов, коновалов, кузнецов, каретных мастеровых и армию всех тех, кто это всё содержит и обслуживает. Особенно, если представить, что на тот момент уже существовали дороги с твёрдым покрытием. Поверить в то, что на узких деревянных колёсах рыдванов и фур можно возить такие тяжести по болоту, сможет только отчаянный оптимист-историк, который за всю свою жизнь ни разу не выходил из пыльного кабинета на свежий воздух.
Но колоннами не могли заниматься все десять лет, от момента начала геодезических и маркшейдерских работ до разрезания красной ленты под духовой оркестр. Сколько именно — неизвестно, но точно не десять. Максимум шесть или семь лет на всё про всё у них было. Остальное время должны были вестись сначала подготовительные работы, а потом завершающие и заключительные, уже на почти готовом здании, с установленными капитальным образом колоннами.
А это уже вызывает серьёзные сомнения в правдивости версии историков про многотысячную армию необразованных крестьян, вооружённых молотками и зубилами. Эти сомнения заставляют имеющих независимое критическое мышление людей задавать вопросы и искать на них ответы самостоятельно, поскольку те, кто, в соответствии со своими обязанностями, налагаемыми профессией, ответов на заданные вопросы не имеют. Они предпочитают «находить» всё новые и новые «подтверждения» озвученной некогда сумасшедшей версии. Например, сайт «Прогулки по Петербургу» сообщает:
Откуда информация? В конце статьи, находящейся по адресу https://walkspb.ru/zd/kazanskiy_sobor.html, имеется целый ряд ссылок на используемые источники, самый «древний» из которых датирован 1981 годом. Понятно, что о «проклятом царизме» иначе и не полагалось ничего писать в то время, однако есть в статье и ряд якобы цитат приезжих интуристов из «просвещённой Европы». Они очень наглядно иллюстрируют домыслы советских историков и призваны подтвердить тезисы, которые для любого здравомыслящего человека кажутся полным абсурдом. Ну вот, к примеру:
«Им, этим простым мужикам в рваных полушубках, не нужно было прибегать к различным измерительным инструментам; пытливо взглянув на указанный им план или модель, они точно и изящно их копировали. Глазомер этих людей чрезвычайно точен. С окончанием постройки собора торопились; несмотря на зимнее время и 13-15 градусов мороза, работы продолжались даже ночью. Крепко зажав кольцо фонаря зубами, эти изумительные работники, забравшись на верх лесов, старательно исполняли своё дело. Способность даже простых русских в технике изящных искусств поразительна».
Эти придумщики, судя по всему, никогда не лизали железные качели во дворе на морозе, иначе бы они знали, чем грозит «изумительным работникам» переноска фонарей зубами в пятнадцатиградусный мороз. Похвала глазомера русских крепостных умиляет, но не объясняет, как можно сделать руками каннелюры (продольные фрезеровки на колоннах) длиной в четырнадцать метров, не отклоняясь в сторону ни на один миллиметр. Ни на одной из колонн. И все без сколов и огрехов. Зубилами? На глазок? Ну-ну..
Даже неспециалисту должно быть понятно, что для того, чтобы изготовить подобное изделие, феноменального глазомера недостаточно. Здесь необходимы приспособления. Как минимум, перемещающаяся по направляющим вдоль оси колонны по внешнему контуру каретка с фрезой.
На снимке — современное оборудование для обработки колонн из камня, но принцип действия подобных приспособлений неизменен. Неважно, каким образом приводятся во вращение фрезы, важно, что без станка, пусть с ручным приводом, изготовить колонны с инструментальной точностью невозможно. А мы имеем колонны исключительной инструментальной точности. И следы от воздействия вращающегося механического инструмента на колоннах Казанского собора совершенно очевидны:
Причём характер и качество бороздок заставляют выдвинуть предположение том, что оставлены они резцом на колонне, вращающейся в токарном станке. Всё, как и при современном производстве, только уровень качества здесь гораздо ниже. Точно то же самое относится и к каннелюрам.
Эти бороздки могли быть оставлены только двумя способами:
В данном случае, для нас не столь важно, какой из двух способов был применён. Главное сейчас, что мы точно знаем:
При изготовлении колонн Казанского собора применялись технологии станочной механической обработки материалов.
Сама конструкция колонн также не является тайной. Последние сомнения развеялись после их обследования с применением тепловизора. Предвосхищая критику, которая наверняка прозвучит из уст специалистов, которые откажутся признавать данные, полученные с помощью этого прибора, вынужден пояснить:
Да, при составлении экспертных заключений подобного характера юридическую силу имеют только данные, полученные с помощью приборов для осуществления неразрушающего контроля, сертифицированных специально для этих целей. Результаты тепловизионного контроля вообще не являются предметом рассмотрения при оценке целостности строительных конструкций.
Однако напомню, что оперативное исследование, направленное на поиск мест, в которых вообще следует что-либо искать, чаще всего производится именно этим прибором. Его главным преимуществом перед ультразвуковыми сканерами является возможность одновременного дистанционного осмотра всей конструкции, которую необходимо исследовать.
Оперативное исследование можно сравнить с тем, как мы проверяем яйцо на предмет, сваренное оно или сырое. Если вращается легко и долго на ровной поверхности — значит, варёное, а коли после одного — полутора оборотов останавливается — значит, сырое. И эта нехитрая манипуляция позволяет определить, какое именно из двух яиц следует вскрывать. Так и тепловизор: он только помогает определить направление поиска. Для того, чтобы данные его оказались полезными и достоверными, достаточно проводить исследования в момент, когда вся конструкция не успела полностью прогреться или остыть.
Наш случай был идеальным, потому что температура воздуха была около минус семнадцати, но солнечный свет, осветивший колонны, до того момента находившиеся в тени, создал разницу температур в различных участках конструкций. Так, в полостях, благодаря холодному воздуху, и местах залегания материалов с отличной от окружающей среды теплопроводностью температура существенно отличается, и это даёт вполне объективную картинку на мониторе, позволяющую видеть конструкцию исследуемого объекта в деталях.
Совершенно очевидно теперь, что все колонны состоят из отдельных сегментов высотой в среднем около шестидесяти пяти сантиметров. Стыки между ними заполнены не строительным раствором, а листовым свинцом. Всё это подтверждено и визуальным осмотром:
Кроме того, на некоторых участках колонн свинцовые прокладки между сегментами из камня сохранили даже следы от вращающегося режущего инструмента.
При увеличении снимка отчётливо видно, что борозды, оставленные фрезой при изготовлении каннелюр, идут на всём протяжении, пересекая горизонтальные прокладки из свинца под прямым углом.
На этом же снимке видна структура самого материала, из которого изготовлена колонна. Практически нет никаких сомнений в том, что это не природный камень, а искусственный, потому что он имеет наполнитель из щебня и полости в виде каверн, какие почти неизбежно образуются в любом виде бетона. Кроме того, снаружи, между выбранных фрезой продольных канавок, камень абсолютно однородный, не имеет ни каверн, ни посторонних включений, зато обладает совершенно очевидной текстурой, которая обычно возникает при использовании раствора достаточно вязкой консистенции, сравнимой по пластичности с современным пластилином.
Следы ремонта изъянов
Есть мнение, что это не просто затирка каверн и сколов, а остатки штукатурки, которой могли были быть покрыты колонны изначально. Версия очень интересная, но мне думается, что если бы оштукатуривание колонн планировалось, то мы и сегодня видели бы их именно с ней. Но выглядели бы они в точности как те, которые считаются вырезанными из природного мраморного или гранитного монолита.
Также в месте стыковки двух сегментов колонны, на прилегающих к свинцовой прокладке участках, имеются следы некогда вспененного материала. Без результатов его лабораторного анализа утверждать что-либо наверняка я бы не стал, однако рискну предположить, что это остатки известкового раствора или той самой затирки «рижский алебастр».
Итак! Совокупность всего сказанного выше позволяет поставить точку в нескончаемом споре о том, литые колонны Казанского собора или вырубленные из цельного природного камня. Первый скелет дал показания, на основе которых можно установить, что
Доказанным фактом является следующее:
Фасадные колонны Казанского собора в Санкт-Петербурге являются сборными неармированными конструкциями, состоящими в среднем из 21 секции высотой 60 — 65 см и диаметром 145 — 111 см, разделённой прокладками из листового свинца толщиной 0,5 см и скреплённой между собой известковым раствором.
На основании доказанного факта наиболее вероятными гипотезами технологии производства данных колонн могут считаться:
Так или иначе, не суть важно. Главное, что камнерезам нечего было делать на Невском проспекте. Строительство колонн было прерогативой сугубо бетонщиков и штукатуров, но никак не подопечных Самсона Суханова.
Теперь отправимся внутрь храма. Или не храма? Нет, храмом он не может считаться по определению, поскольку даже официально имеет статус собора. А собор — это, как следует из названия, место собрания большого количества людей. С какой истинной целью — другой вопрос. Главное, это не кладбище. Ведь храмом называют только культовые сооружения на месте, где хоронят умерших.
Второй вопрос — православный ли. Разумеется, нет. Несмотря на то, что он имеет статус кафедрального собора Русской православной церкви. Почему-то на фоне баталий за недопущение передачи Исаакиевского собора в ведение Санкт-Петербургской Митрополии никто и не заметил, как и когда бывший Музей атеизма незаметно, без шума без пыли, стал вдруг кафедральным собором и теперь не является частью территории Российской Федерации.
Следующий момент тоже весьма спорный: а какое отношение к религии вообще это сооружение имеет? В христианской архитектуре, как и в любом монастырском уставе, существуют незыблемые каноны. Но, глядя на Казанский собор, ни у одного православного даже мысль о том, что перед ним христианский храм, появиться не может. Мы видим исключительно светское учреждение муниципального типа, украшенное языческой античной символикой. Да любой аэропорт России больше похож на христианское культовое здание, чем Казанский собор!
Нелепо и объяснение происхождения самого названия — «Казанский». Официальная легенда гласит:
«Казанский Собор назван в честь Казанской иконы Божией Матери, которая для Санкт-Петербурга имеет особое значение. Она была покровительницей рода Романовых, поэтому в 1710 году Петр I велел перевезти ее в Санкт-Петербург, где ее поместили в часовне на Петроградской стороне, рядом с первым домом Петра I. Позже на месте Казанской часовни возвели деревянную церковь Рождества Пресвятой Богородицы. Императрица Анна Иоанновна повелела построить для святыни храм в центре столицы, на углу Невского проспекта и Мещанской (ныне — Казанской) улицы. Освящение храма состоялось 17 июня 1737 года». (По материалам сайта «Казанский кафедральный собор» http://kazansky-spb.ru/texts/ikona_bozhieimateri )
Помилуйте! Пётр I? Матерщинник и крамольник, которого сами церковники по сей день называют «антихристом», велел привезти икону Казанской Божией Матери к своему дому? Да мне проще поверить в то, что он мог открыть первый в Санкт-Петербурге фан-клуб московского «Динамо».
Ну да ладно. Нам важно выяснить другое: что из себя представляют внутренние колонны Казанского собора. Речь здесь пойдёт только о колоннах. О прочих чудесах Казанского собора написано столь много и столь подробно, что нет смысла повторяться. Итак:
Четыре основных опоры собора, распределяющих главную нагрузку срединной части с куполом, арками и парусами (на схеме обозначены метками красного цвета), в соответствии с имеющейся информацией, являются сборными конструкциями.
Они собраны из глыб финского морского гранита рапакиви, но снаружи оштукатурены и покрашены под цвет и рисунок гранита. («По воле разума и чувств. Санкт-Петербург — Хельсинки: два кафедральных православных собора». А. Г. Булах, 2016 г.).
Вот как это выглядит на месте:
По сути, они являются колоннами, поскольку функции у них те же, что и у всех прочих вертикальных силовых элементов здания, однако в архитектуре имеются свои каноны, согласно которых колоннами считаются только определённые виды конструкций:
Поставив себя на место строителей собора, легко представить, что у них был великий соблазн не мудрствовать, а строить все опоры, вне зависимости от классификации, одним и тем же испытанным, опробованным на деле способом. Лично я именно так и поступил бы. Зачем «городить огород», рисковать, тратить время и средства на освоение сложных камнерезных технологий, если уже есть опыт строительства главных опор срединной части? Гораздо выгодней строить по наработанному шаблону, а вид и форму колоннам приделов можно придать какие угодно.
Главный (западный) придел Казанского собора.
Внутри храма расположены 56 колонн коринфского ордера, из розового финского гранита, с золочёными капителями. Внутренняя часть собора разделена гранитными монолитными колоннами на три коридора — нефа. Центральный неф в четыре раза шире боковых и перекрыт полуцилиндрическим сводом.
Хотя, конечно, нет достаточных оснований утверждать, что всё-таки эти колонны не были изготовлены иным способом, в том числе и с применением токарного станка. Тем более что в Академическом саду Петербурга существует очень похожая колонна, которая считается «запасной», сделанной на случай, если какая-нибудь из тех, что были изготовлены для западного придела Казанского собора, при перевозке или установке окажется повреждённой.
Эта легенда теперь считается истиной, хотя есть основания полагать, что это всего лишь предположение. Как видим, капитель у неё совершенно иная, что, впрочем, не главное. Пропорции отличаются (сужение кверху более заметное), да и цвет тоже иной.
Но давайте оценим качество изготовления основных опор собора с рядом стоящими. Для того чтобы убедиться в том, что они оштукатурены раствором, имитирующим природный гранит, не потребовалось даже лазерной линейки. Естественного освещения оказалось вполне достаточно, чтобы видеть, что качество вертикальной поверхности далеко от идеального.
Природный монолитный гранит, тем более столь качественно отполированный, не может отслаиваться и бугриться такими слоями. Это видно даже на фото с не очень хорошей резкостью. Но неспециалисту такие мелочи в глаза не бросаются. Другое дело — множественные следы ремонта круглых опор, которые дополняют основные.
Вертикальные трещины на дополнительных опорах:
Такие трещины не могут образовываться в монолитном граните. Это не автомобильные стёкла, где трещины на концах засверливаются для предотвращения увеличения трещины. Горные породы магматического происхождения имеют свойство лопаться насквозь. То есть если бы эти колонны были из целиковых кусков гранита, то они не потрескались бы, а лопнули, распавшись на отдельные части. Именно так его и добывают в карьерах: достаточно вызвать трещину в одной части монолита, чтобы она распространится на всю глубину, и отколется весь кусок полностью. Гранит — это вам не металл и не пластмасса, которые трескаются постепенно.
Ну, а завершением исследования стал осмотр «гранитных» колонн прямоугольного сечения, которые также находятся в срединной части собора. Тут без комментариев:
Вывод здесь может быть единственным:
Колонны изготовлены из бетона, соответствующего образцам, обычным для уровня технологий, применявшихся на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков, с последующей облицовкой декоративной штукатуркой, имитирующей природный гранит. С колоннами поступили точно так же, как поступили «реставраторы» Спасо-Преображенского собора в Чернигове, только наоборот.
На Украине обложили кирпичом мраморные, подлинно античные колонны, придав им вид «древнекыивсько-руських», в соответствии с господствующей при СССР исторической парадигмой, а строители петербургской псевдоантичности вполне современные для них бетонные и кирпичные колонны одевали в древнегреческий наряд. Всё в полном соответствии с разнарядкой, спущенной сверху.
Главным итогом проведённого допроса первого скелета можно считать совершенно новый, не звучавший ранее вывод:
Тот Казанский собор, который мы имеем сегодня в Санкт-Петербурге, построен вовсе не в 1811 году, как официально считается, а самое раннее — в девяностых годах девятнадцатого века. Ручной труд камнерезов при строительстве использовался крайне ограниченно, только как дополнение к технологиям машинной обработки камня на токарных и фрезеровочных станках, а также бетонирования и оштукатуривания с применением строительного раствора, имитирующего природный камень.
Всё. Допрос скелета окончен. В нижней строке протокола он оставил запись: «С моих слов записано верно. Мною прочитано. Замечаний и дополнений не имею». И подпись: Казанский собор.
От себя дополню протокол допроса двумя любопытными фактами, которые не имеют отношения к Делу, но могут оказаться полезными в будущем.
2. Мало кто знает о том, что здесь хранится рука апостола Андрея Первозванного. Вот она в специальном ковчеге:
Привлекает внимание надпись на языке оригинала. Достаточно хорошо читается только имя «andrea», а первые слова написаны непонятно даже, на каком языке.
Но вот время оперативно-следственных действий истекло, и пора начинать допрос второго свидетеля. Отправляемся в Исаакиевский собор…
Статья написана в соавторстве с сотрудником Института земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн им. Н. В. Пушкова (ИЗМИРАН), геофизиком Д. С. Горкиным
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.