владимирская икона божией матери стихи
Сретение Владимирской иконы Божией Матери
Доску стола, где Сам
Трапезовал Спаситель
С Пречистой Матерью
И праведный Иосиф,
Евангелист Лука
Забрал в свою обитель
И Духом праведным,
В мольбах свое отбросив,
Проникся написать
Тот самый Образ чудный,
Который Чистая
Увидит и воскликнет:
«Отныне ублажат
Меня все роды.» В трудный
Миг жизни благодать
С тем будет, кто приникнет
С молитвой искренней
К иконе чудотворной.
На Русь крещеную,
Как дар Мстиславу, князю,
В град Ольги Вышгород
Ввезли, затем в соборной
Владимирской тиши
Была и этой связью
В народе стали звать
Владимирской иконой.
Стал праздником тот день,
Когда в Москву попала.
А как хан Тамерлан
На Русь напал, пред оной
Молились все, за то
В видЕнии предстала
Сама Пречистая
И хану приказала
Оставить Русские
Священные пределы
И Тамерлана так
Она перепугала,
Что он увел войска,
Покинув все уделы.
На поле Кучковом,
Где было то видЕнье,
В позорном страхе где
Был грозный хан застигнут,
Нам в назидание
И в память о спасеньи,
Там Сретенский потом
Был монастырь воздвигнут.
В день Сретенья Святой
Владимирской иконы
Помолимся пред ней
За наше исцеленье,
Чтоб русский дух, как встарь,
Вернулся на амвоны,
Чтоб с ним пришло для нас
И Родины спасенье!
Православные стихи к празднику
Для всех желающих и любящих исключительно такую поэзию. Приглашайте всех кто вступит своих друзей. Разрешается делиться своей поэзией, но исключительно по теме религиозной. Запрещается выкладывать не относящееся к теме поэзию и не цензурно выражаться просто так или в адрес создателя. такие будут удалены вместе с его записью
Скорбная Русь. Владимирской иконе Божией Матери.
Ты благодатно сберегала,
Святую Русь во все века
И воедино собирала,
Себе в Удел её края.
Была её любая рана
И скорбь любая, как Своя.
Текла, как бездна океана,
Веками к ней, любовь Твоя.
Но помрачила души гордость
И расползлась по Руси тьмой.
И раболепная покорность,
Веками правила толпой.
Любовь, отравленная ядом,
Надменной важности господ
Была для черни сущим адом
И растлевала весь народ.
И вера стала лицемерной,
Презрев Завет любви Христа
И Русь не стала Богу верной,
Не стала душами чиста.
И Русь огромная распалась,
Духовно заживо сгнила.
Но и себе в том не призналась
И духом вновь не ожила.
Всё ищет тленное величье,
Имея в сердце смерти страх,
Имея в сердце безразличье,
Ища лишь выгоду в делах.
Чужда для бренной плоти вера,
Как чужды милость и любовь.
Царит эпоха лицемера,
Давно что сеет скорбь и боль.
Всегда враг виден только мнимый,
А злейший враг сокрыт средь тьмы:
Незримый враг, непобедимый,
Что так легко пленит умы.
Он благодати лишь боится,
Боится только Правды Свет …
Но не желает Русь молиться,
Не нужен ей Любви Завет.
Небес, она, не ищет Матерь,
Не ищет Твой Святой Покров.
Есть у неё земной «спасатель»,
Без крестных терний и ходов.
Под благочестья покрывалом,
России разоряют дом
И с каждым годом, всё им мало …
Постиг их жадности синдром.
Ты Русь Святую не остави,
Не дай её опустошить,
Дельцам продажным и лукавым,
Что не хотят ней дорожить.
Не насыщаемая жадность,
Русь разъедает извнутри:
Её ждёт бедность, безотрадность
И сверхбогатые цари.
От предающих Русь избави,
Всели надежду вновь в сердца,
Тебя сердца чтоб величали
И величали вновь Творца.
© Copyright: Александр Петрович Ерёмин, 2020
На сайте автора: stihi.date/8414
Скорбная Русь. Стихи иконе Божией Матери Владимирская | Александр Петрович Ерёмин
Владимирская богоматер
Не на троне — на Ее руке,
Левой ручкой обнимая шею, —
Взор во взор, щекой припав к щеке,
Неотступно требует… Немею —
Нет ни сил, ни слов на языке…
Собранный в зверином напряженьи
Львенок-Сфинкс к плечу ее прирос,
К Ней прильнул и замер без движенья
Весь — порыв и воля, и вопрос.
А Она в тревоге и в печали
Через зыбь грядущего глядит
В мировые рдеющие дали,
Где престол пожарами повит.
И такое скорбное волненье
В чистых девичьих чертах, что Лик
В пламени молитвы каждый миг
Как живой меняет выраженье.
Кто разверз озера этих глаз?
Не святой Лука-иконописец,
Как поведал древний летописец,
Не печерский темный богомаз:
В раскаленных горнах Византии,
В злые дни гонения икон
Лик Ее из огненной стихии
Был в земные краски воплощен.
Но из всех высоких откровений,
Явленных искусством, — он один
Уцелел в костре самосожжений
Посреди обломков и руин.
От мозаик, золота, надгробий,
От всего, чем тот кичился век, —
Ты ушла по водам синих рек
В Киев княжеских междуусобий.
И с тех пор в часы народных бед
Образ твой над Русью вознесенный
В тьме веков указывал нам след
И в темнице — выход потаенный.
Ты напутствовала пред концом
Воинов в сверканьи литургии…
Страшная история России
Вся прошла перед Твоим Лицом.
Не погром ли ведая Батыев —
Степь в огне и разоренье сел —
Ты, покинув обреченный Киев,
Унесла великокняжий стол.
И ушла с Андреем в Боголюбов
В прель и глушь Владимирских лесов
В тесный мир сухих сосновых срубов,
Под намет шатровых куполов.
И когда Железный Хромец предал
Окский край мечу и разорил,
Кто в Москву ему прохода не дал
И на Русь дороги заступил?
От лесов, пустынь и побережий
Все к Тебе на Русь молиться шли:
Стража богатырских порубежий…
Цепкие сбиратели земли…
Здесь в Успенском — в сердце стен Кремлевых
Умилясь на нежный облик Твой,
Сколько глаз жестоких и суровых
Увлажнялось светлою слезой!
Простирались старцы и черницы,
Дымные сияли алтари,
Ниц лежали кроткие царицы,
Преклонялись хмурые цари…
Черной смертью и кровавой битвой
Девичья светилась пелена,
Что осьмивековою молитвой
Всей Руси в веках озарена.
И Владимирская Богоматерь
Русь вела сквозь мерзость, кровь и срам
На порогах киевских ладьям
Указуя правильный фарватер.
Но слепой народ в годину гнева
Отдал сам ключи своих святынь,
И ушла Предстательница-Дева
Из своих поруганных твердынь.
И когда кумашные помосты
Подняли перед церквами крик, —
Из-под риз и набожной коросты
Ты явила подлинный свой Лик.
Светлый Лик Премудрости-Софии,
Заскорузлый в скаредной Москве,
А в Грядущем — Лик самой России —
Вопреки наветам и молве.
Не дрожит от бронзового гуда
Древний Кремль, и не цветут цветы:
Нет в мирах слепительнее чуда
Откровенья вечной красоты!
Верный страж и ревностный блюститель
Матушки Владимирской, — тебе —
Два ключа: златой в Ее обитель,
Ржавый — к нашей горестной судьбе.
Елена Крюкова
Мать Мария
Выйду на площадь. Близ булочной – гам,
Скальпель поземки ведет по ногам,
Липнет к подошвам. Кто т а м. Человек.
Сгорбившись – в черном:
Траурный плат – до монашеских век,
Я узнаю тебя. О! Не в свечах,
И не в алмазных и скорбных стихах,
Над умирающей дочерью, – не
Для бедноты, – не в посмертном огне –
За крематорием лагерным, – Ты.
Матерь Мария, опричь красоты
Вот и сподобилась, вот я и зрю
Что ж Ты пришла сюда, встречь январю,
Там, во Париже, на узкой Лурмель,
Питерской, – а за иконой – метель –
Там, в Равенсбрюке, где казнь – это быт,
Варит рука и знаменье творит –
Что же сюда Ты, в раскосый вертеп,
В склад магазинный,
Где вперемешку – смарагды, и хлеб,
Где в ополовнике чистых небес –
Девки-колибри, торговец, что бес,
Матерь Мария, да то – Вавилон!
Все здесь прогнило
До сердцевины, до млечных пелен, –
Ты угадала, куда Ты пришла
Молимся в храме, где сырость и мгла,
– Вижу, все вижу, родная моя.
Очи да зрят. Но в ночи бытия
Вижу, свидетельствую: то конец.
Бражница мать. Доходяга отец.
Музыка – волком бежит по степи,
Но говорю тебе: не разлюби
Мы, человеки, крутясь и мечась,
Лишь для того, чтобы слякоть и грязь
Вертят богачки куничьи хвосты –
Мы умираем. Ох, дура же ты:
Я в небесах проживаю теперь.
Мне отворяется царская дверь
И я схожу во казарму, в тюрьму,
Чтоб от любови, вперяясь во тьму,
Чтобы, шепча: «Боже, грешных прости. »
Нежностью чтобы пронзясь до кости,
Бедным совали из потной горсти,
О, я забыл, что все пройдет,
Что нет великих царств безсрочных.
Я на узлах, над коркой хлеба:
Вот скальпель рельса, и вокзал,
И голос грянул ниоткуда:
– Скитайся, плачь, ложись костьми,
И ты, мой Иов, днесь
Живи. В своей России. Здесь.
Скрипи – на милостыню старцев,
Молясь. Все можно перенесть.
Безо всего – в миру остаться.
Нет на земле твоих любимым.
Так, наша встреча – в небесах,
И за спиною – два незримых
Путь на табло. – никто не знает.
Звеня монистами, прошла
Цыганка. Хохот отлетает
Прочь от буфетного стола,
Где на стаканах грязь играет.
И волчья песня из угла:
Богоматерь. Владимирская икона
Плащ Ее – смородиновый.
И так Ее глаза печально глядят,
Словно устали глядеть назад,
Словно устали глядеть вперед,
Где никто-никто никогда не умрет.
А мы все уходим. И мы все – уйдем.
. Лишь одна в Успенском соборе своем
Глядит печально, зная про то,
Что никогда не умрет никто.
Нагорная проповедь
Этот город стоял на высокой горе,
А внизу ледяная река бушевала.
И широкая Площадь январской заре
Все объятья свои, все кремли раскрывала.
И в лучах васильковых, из масляной мглы,
Где зверюшками в снег сараюшки уткнулись,
Шел на нас Человек. Очи были светлы.
Руки к нам, как дубовые ветви, тянулись.
Он стопами босыми на лед наступал.
От холстины одежд, от очей голубиных
Исходило свеченье. Он снег прожигал
Пяткой голой, тяжелой, землею – любимой.
То свечение так озаряло простор,
Что народ начал кучами, ближе, толпиться –
И стоял Человек и мерцал, как костер,
Освещая в метели угрюмые лица.
И торговки покинули мерзлую снедь,
И старик закурил «Беломор» неизменный.
И сказал Человек: – Я не смог умереть.
Я в сиянии синем иду по Вселенной.
Люди, милые люди, – Я так вас люблю!
Вы измотаны ложью, трудом, нищетою.
Я на Площади этой вам радость молю –
Хоть терновник пурги у Меня под пятою.
Я люблю вас, родные, – любите и вы,
О, любите друг друга. Ведь так это просто.
. только рев дискотеки да финки братвы,
Дочь плескает во старую мать кипятком.
Сына травит отец нефтяною настойкой.
О, любите друг друга – в дыму, под замком,
Во застенке, под блесткой больничною койкой,
В теплом доме, где пахнет неприбранный стол
Пирогами и мятой, где кошки и дети
Вместе спят! В богадельне, где – легкий укол –
И затихнет старик, словно выстывший ветер.
Я вам слово златое пригоршнями нес.
Я хотел вам поведать премудростей много.
А увидел вас – не удержался от слез,
Даром что исходил вековую дорогу.
Бросьте распри! Осталось недолго вам жить.
Ветр завоет. И молнии тучи проклюнут.
О, любите друг друга! Вот счастье – любить,
Даже если в лицо за любовь тебе – плюнут.
И на Площади зимней,
так стоя средь вас,
Говорю вам Я истинно – в темень, во вьюгу:
О, любите друг друга!
Говорю вам: любите, любите друг друга.
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»
О Владимирской иконе Божией Матери
Наиболее торжественное празднование совершается 26 августа, установленное
в честь Сретения Владимирской иконы при перенесении ее из Владимира в Москву.
«Радуйся, Русь православную возлюбившая; радуйся, веру истинную в ней утвердившая…
Радуйся, Молитвеннице наша теплая; радуйся, Заступнице усердная! Радуйся, Пречистая,
от иконы Твоея милости нам источающая».
Из акафиста Пресвятой Богородице
в честь иконы Ее Владимирской.
……………………………….
……………………………….
Казанский хан Махмет-Гирей
Татар казанских и ногайских
Вел на Москву…
Молились все,
И стар, и мал, пред Ликом райским –
На чудотворной, что Лука
Евангелист сам, врач, художник
Своей рукою написал
/Еще был Отроком Сын Божий/
Прям на столешнице Святой
Семьи, с их дома в Назарете.
***
………………………………
………………………………
Ближе
И ближе ворог… Варлаам
Митрополит со всем народом
Усердно молятся пред ним,
Пред этим образом от Бога.
Едва собрал Князь войско, бы
На рубеже их дальнем встретить:
Татар, что рвутся…./ на Оке/.
………………………………..
………………………………..
Рать еле сдерживая, медлит,
Таки отходит уж к Москве.
Заря кровава.
Грозы…
Ливни…
В монастыре ж кремлевском в ночь
Осады инокиня видит:
Сквозь двери запертые! прочь
С собора йдут митрополиты,
Давно почили в Бозе что –
Петр, Алексий, неся святыню
Из стен Успенского. Страх!
Сколь молитв
И горожане лили слезных,
Узнав о прибывших спасать –
От престарелой, что и звезд-то
Давно не видела: слепа
Ибо монахиня была та!
И вот – Владычице в Москве,
Татар же тьмам, как и когда-то,
Опять привидилось: огнем
«Сияет воинство велико,
Гремя доспехами»! И – враг
Бежал от стен! Как, впрочем, в бытность
И Тамерлана: «И бежал,
Гонимый силою Самою
Он Пресвятыя Девы!»
Сколь
Чудес, Владимирской иконе
Благодаря, произошло:
Бо «Благо/дать на ней»,- сказала
Та, Что Самой благо/ухать!
Сколь от набегов избавляла
Мать белокаменну: прочь, хан! –
Хоть Едигей, Седи-Ахмет ли,
Ахмат ли хан, Азов-хоть-Шах….
Сей чудотворный образ – верный
Помощник тем, кто, в кровь, в слезах,
Но с верой твёрдой нерушимой
В Святую Троицу – в Един;
И в Богородицу, Родивши,
Осталась Девой что! Аминь.
И Земль Христа, в морщинах кожа
Которой не! лишь из-за лет,
С иконой этой так похожа,
Хранящей Образ Той, что нет
И ни милее, ни дороже
Для сердца, в коем Спас и Крест
И не с рождения, быть может,
Но и без роз в шипах Букет!
Москва с Владимирской иконой
Господней Матери Самой
Слились навечно, русской Волгой –
Родной, широкой! – всей душой.
Дух мудрый, многая Те лета,
Во: «Нет России без Христа»!
Не «Уходящая Русь», ….не-а:
Русь – Воз-рож-да-ю-щаяся,
Как свят Владимир, «Солнцем», красен!
Вот и тогда Ей Крест стал зримым,
Ещё не сбитый, уж в чертах
Своих Божественных! Марией
И благодать – на образах.
Там, где Кура и Алазани
Всё помнят первый шаг Нино
Равноапостольной, связавшей
Власами длинными во смоль
Крест из лозы, что ей вручила
Сама, приснившись, Мать Христа,
Там и шумят они и ныне,
Как «две сестры», в её ногах:
С высот берущие начало
Неудержимые в веках
Те две реки с одним причалом.
И Нины мощи там! Что прах,
Коль и источник, рядом с Бодбе,
Забил с целебною водой!
И там случилась встреча, вроде
Совсем случайная.
Домой
Я уезжала с наставленьем
Той схимонахини, что вдруг,
Остановив, о песнопеньях
Спросила греческих: пою ль? –
Сама из Греции…. – не видно….
Меж тем сказала, прежде лишь
Какой ты веры важно было,
А не откуда, кто ты и….
И на прощанье подарила,
Вернувшись, хоть расстались здесь,
Иконку. Тут же я спросила:
«А за кого молиться мне,
…как имя Ваше?»
И – смиренно:
— Велика грешница есть я,
Раба я Божия, звать Нина.
И вот сейчас держу в руках
Я образок тот малый. Надо ж,
Прошло три года и не знать….
А то – Владимирская наша:
Москвы Заступница,
Всем Мать!